Паранойя. Маскарад

Глава 6

Межглавие четвертое.

– Алло?

– Какого хрена, Роджер? Какого хрена?!

– Успокойся, Влад. Что случилось?

– Что случилось?! Твою мать, ты что, издеваешься?

– Детектив, успокойся!

– Вы меня кинули! Я не могу прийти на казнь!

Тяжелый вздох. Треск в трубке.

– Влад, ты знаешь о регламенте. О правилах. В данной ситуации есть ряд моментов, по которым тебе не разрешили посещение процедуры.

– Ты знаешь, что я больше других заслуживаю видеть, как эта сволочь сдохнет.

– Да, я согласен. Но послушай, твой психотерапевт не одобрил эту инициативу, она считает, что в твоём случае лучше абстрагироваться и идти дальше. Она считает, что присутствие на казни не улучшит твоё состояние, а наоборот, может навредить.

Помехи. Продолжительное молчание.

– Влад?

– Я здесь. Это неправильно. Я должен быть там.

– Сам подумай, может быть, твой врач в чем-то права.

– Она не мой врач! Мне не нужно лечение.

– Хорошо, хорошо… Но, подумай, что напишут в газетах? Капитан тоже не одобрит твоего присутствия. Слушай, есть же видео. Его нельзя распространять, но я перешлю тебе копию.

– И свидетельство о смерти.

– Зачем, Влад? Я не понимаю, какую цель ты преследуешь? Хочешь посмотреть ему в глаза, когда он будет умирать? Он, скорее всего, тебя не увидит…

– Нет. Я боюсь, что он не умрет.

– Что ты несешь? Ублюдка привяжут к столу, введут техасский коктейль и всё закончится.

– У меня дурное предчувствие, Роджер.

– Влад, о своих предчувствиях тебе лучше поговорить с психотерапевтом.

– Будь ты проклят, я знаю, что ничего не закончится! Эта сволочь сбежит, не знаю как, но сбежит!

– Ты пил?

– Что?

– Я спрашиваю, – ты пил сегодня?

– Пошёл ты, Роджер.

Короткие гудки.

Глава 6.

Сардоническая улыбка.

Чертовы птицы все так же пялились на меня через панорамное окно веранды.

Мне пришлось отступить на свою территорию и занять оборонительную позицию в кресле. Голуби вернулись на перила, не отрывая от меня свои багровые глаза.

Я пошло мешал бренди с лимоном и льдом, курил и следил за ними в ответ, чувствуя себя шизофреником, которого похитили инопланетяне.

Будто город медленно сходил с ума.

Будто я тоже спятил.

Таблетки уже не помогали, я глотал их горстями, но височные доли отказывались воспринимать что-то кроме боли. Но, таблетки хотя бы приносили с собой блаженный туман, ощущение пофигизма.

Хм, если перестану их принимать, то мир вокруг станет омерзительно реальным. А я этого не хотел.

Я показал крылатым средний палец. Выкусите, летающие крысы, здесь вам меня не достать.

Словно услышав мои мысли, один из голубей резко сорвался со своего насеста и со шлепком врезался в стекло, оставив на нём кровавый подтек.

– Минус один. – Шепнул я, улыбаясь.

Нет, вы не остановите меня, глупые твари. Вы не знаете, с кем связались.

Я положил на колени документы из проклятого архива, отставил в сторону бутылку и погрузился в чтение.

Тройное убийство. На одной из черно-белых фотографий с места преступления на стене запечатлено знакомое мне изображение маски с паучьими лапами, символ культа. Рядом с белой кирпичной стеной работа детективов, – один наклонился, что-то рассматривая, второй отвернулся, прикрыв лицо шляпой.

Три тела, лица скальпированы, найдены в разных частях города.

Я проверил адреса, одно из зданий уже было снесено, одно осталось под водой в потопе, что случился десять лет назад. Последнее – склад пивной компании РедВинд, уже знакомое мне место, я тут же вспомнил, как мы с Тони копались в мусоре заброшенного завода. Я исключил все возможные совпадения, – Зейлин работал над тем же делом, что и мы, теперь осталось лишь найти его самого.

Само дело было закрыто, и больше половины документов, указанных в реестре, не хватало. Напарник Зейлина, детектив Принс погиб во время расследования. Как он умер, сказано не было, а отчет о смерти отсутствовал, как и рапорт о закрытии дела.

То есть, дело закрыто, но официального подтверждения тому не было, очень интересно. Неужели в Масскоусте до того ленивые коррупционеры, что они даже не пытались подчистить за собой? Что тоже не сходится, учитывая насколько были педантичны в уборке убийцы.

Я открыл дело Зейлина.

Он начинал в отделе по борьбе с наркотрафиком. Был большой занозой в заднице у мафии, а именно семьи Марфоли. Устроил им настоящую войну, но и гангстеры тоже в долгу не остались. Они дважды пытались убрать полицейского, взорвали его автомобиль и расстреляли дом, в котором он проживал с семьей. В результате последнего нападения погибла его супруга Франческа.

Мэтью был бойцом. Он не сдался так просто, в течении еще года он преследовал семью, пока не добился ареста их босса. После этого он перешел в отдел особо тяжких, а ещё через год ушёл.

В досье был указан его почтовый адрес, телефона не было.

Я сфотографировал адрес, скинул фото Тони, попросил узнать судьбу дома и владельца, то же самое я попросил сделать и профессора.

Сам же я слишком устал. Лежа в кресле я смотрел на голубей, несущих свой жуткий караул, и думал, смогу ли уснуть после сегодняшних событий. В памяти всплывал туманный образ живого кошмара, четверорукого монстра из видений.

Надо же такому привидеться.

Ещё я думал о Джесс. Кажется, наши отношения разваливаются, если они ещё есть. Не удивлюсь, если завтра она просто не возьмет трубку и сменит замок на двери. И винить её я тоже не мог, мы никогда не планировали что-то серьезное. А все из-за бутылки бренди. Она сказала, что я выгляжу как ходячий труп, что выпивка и работа меня убивают и что я должен взять отпуск. Завтра же.

Я сказал, что не могу.

Первый раз за весь период нашего общения она кричала на меня. Сдерживая слёзы, хлопнула дверью в спальню. Сегодня секса не будет.

Не то чтобы он был мне нужен, ведь у меня уже сегодня был, – тантрический, с четверорукой красоткой.

Повторяется история с Кристи, последние месяцы перед разводом она тоже кричала и плакала. Плакала постоянно.

Интересно, как она там?

Неожиданно мне позвонил Тони, на часах было половина двенадцатого.

– Влад, кто такой этот Мэтью Зейлин? – Спросил он.

– Он расследовал такое же дело более двадцати лет назад. Нам нужно его найти. А как ты узнал его имя?

– Я проверил адрес по базе, нашел имя владельца, вернее, бывшего владельца. Дом уже как год на продаже.

– Ты что на работе? Ты что там забыл?

– У нас тут изменения, что-то происходит, Влад. – Прошептал он в трубку.

– Что?

– Альберт тянет одеяло на себя, он потребовал передать все наработки лично ему в руки. Отчеты в базе заблокированы, вот сижу рапорт строчу по проделанной работе.

– Хочешь сказать, нас сняли с дела?

– Мне нечего ответить. Честно, без понятия, что здесь творится, и кто будет вести расследование. И где чертово ФБР, которым нас Шеф пугал?

– Не знаю… – Ответил я, раздумывая над ситуацией. – А что сам Шеф говорит?

– Ничего, он из своего кабинета сегодня даже носа не показал. Я так понимаю, мы теперь официально только на подхвате, бегаем по поручениям и делаем то, что нам Альберт велит.

– На хер его. Я завтра пойду к Шефу, поговорю с ним.

– Поговори, Влад, он тебя уважает, может прислушается.

– А пока ищи Зейлина.

– Да ищу я, ищу! Завтра позвоню в компанию по продаже недвижимости, может, у них контакты бывшего хозяина остались.

– Договорились. Я завтра с утра в участок, разберусь, что за там творится.

– Я, пожалуй, опоздаю, выспаться хочу.

– Созвонимся.

– Да, пока, Влад.

Я откинул телефон, упал головой на подушку кресла и стал наблюдать за каплями дождя на стекле, где алое пятно уже почти смылось. Нужно обладать стальными нервами, чтобы заснуть на балконе, пока с тебя не сводят кровавых глаз ободранные голуби, скажите вы. Нет, нужна бутылка алкоголя, пачка таблеток и собачья работа, скажу я.

Даже мигающая аптечная вывеска не помешала мне провалиться в забытие.

Я очнулся под водой.

Глубоко под толщей, моё безвольное тело опускалось в безграничную и холодную темноту. Я чувствовал вкус ржавчины, морскую соль, ледяное дыхание глубины. Видел огромные пузыри, что неторопливо взлетали к небу, как прозрачные воздушные шары.

Я устремился ввысь, к поверхности, туда, где через блестящую призму был виден просвет и вынырнул в совсем ином мире.

Тяжелый, влажный воздух наполнил мои лёгкие, лицо обожгли брызги белых волн, темное светило опалило мою кожу. Я был в океане, предоставленный на милость великому простору.

Это было неизвестное мне место. Вода была необыкновенного цвета, – темно-зеленая с белыми гребешками, словно болотная жижа, она отражала белое свечение небес, словно зеркало. По ряби пробегала синева, совершенно меняя ландшафт на фантастический. Я не мог бы сказать, какого цвета был океан. Цвет, который ещё не придумали.

Горизонт горел оранжевым огнём, ярким и темным одновременно, как прогнивший апельсин. Купол неба был уже молочно-белым, безликим. Вдалеке сверкали синие молнии без облаков, беспрестанно атакуя водную поверхность.

Я осмотрелся, в поисках спасения и увидел вдалеке нечто темное, – твердь, что вздымалась острыми уступами из пучины. Я поплыл к ней.

На черном и скалистом берегу ничего не было. Пустынный пляж, обугленная и мертвая земля. Под ногами хрустели оплавившиеся ракушки, ветер гудел меж каменными образованиями. Чуть поодаль я заметил фигуру и побрёл к ней.

Человек в потертом джинсовом комбинезоне сидел на краю у воды с удочкой.

– Клюёт? – Спросил я у него, когда подошёл.

– Не-а. – Ответил он глухо. – Нечему, нет здесь рыбы.

– Как это нет? – Удивился я. – Это же океан.

– Не зародилась она ещё. – Многозначительно ответил он. – Дно пустое, только водоросли, да моллюски. У тебя ещё есть шанс поехать на рыбалку, Влад.

– Какую рыбалку? – Не понял я.

– Ты что, не узнал меня? Это я, – Рон Пэйтсон, из профсоюза.

Он повернулся ко мне, но лица я не увидел, он нацепил на себя белую маску, похожую на ту, что мне удалось заполучить у убийцы на заправке.

– Тебе нужно было уезжать. – Сказал он. – Уезжать сразу же, как я позвонил. У тебя будет последний шанс сегодня.

– Почему сегодня?

– Сегодня понедельник. Я позвоню тебе в районе обеда, соглашайся, собирай вещи и уезжай. Когда вернёшься, всё будет кончено.

– А если я откажусь?

– Это глупо.

Он поднял голову и посмотрел на меня, я видел карюю радужку через прорези в маске. Из уголка его глаза вылезла склизкая насекомоподобная лапа и зацепилась за край маски. Будто и не замечая инородного отростка, он показал вдаль, в сторону океана.

– Разве можно противостоять чему-то подобному? – Спросил он.

На краю океана, над линией горизонта, окруженное молниями зияло черное нечто.

Огромная сутулая гора двигалась в нашу сторону, неестественно изгибаясь, и то поднимаясь ещё выше, то погружаясь в воду. Оно приближалось невероятно быстро, казалось, вот-вот и оно закроет собой всю оранжевую полосу. Я уже видел его позвоночник, широкие пласты, сросшиеся друг с другом, что, словно акулий плавник разрезали волны.

Я не стал дожидаться, пока хтоническая масса доберется до пляжа и бросился прочь от воды.

– Ты не можешь убежать! – Кричал мне вслед Рон Пэйтсон.

Я рискну.

Остров дрогнул, как от землетрясения, когда ОНО выбралось на берег и я чуть не упал от неожиданности. Рядом что-то зашипело и из земли вырвалась струя горячего пара. За спиной нарастал чудовищный гул, затмевая собой все звуки, будто десятки огромных гидравлических молотов поочередно врезались в камень. Обернуться не было сил, топот был уже совсем рядом, меня окутала пыль раскрошенных ракушек…

Топ, топ, топ, Топ, топ, топ, Топ, топ, топ...

Я чуть было не свалился с кресла, ошарашенно озираясь.

На подоконнике сидел один из голубей, стуча клювом в стекло с кровоподтеком его недалекого сородича.

Щелк, Щелк, Щелк, Щелк, Щелк…

Хреновы голуби и хренов Рон Пэйтсон, будьте вы прокляты.

Я стер испарину со лба и взглянул на часы. Было полшестого утра.

Мне нужно было в душ.

На моих коленях лежали документы, странно, я вроде отложил их. Я поднял листок, что лежал поверх остальных и поднес к свету, рассматривая. Это была карта города, от центра расходились паучьи лапы-улицы, каждая из которых завершалась жирной точкой – местом убийства. Шариковая ручка лежала рядом. Карта абсолютно совпадала с той, что показывал нам Шеф на первом брифинге. Вот только похоже, что я нарисовал её пока спал.

Город изменился или изменился я.

После событий последних дней неудивительно, что я начал замечать вещи, которым ранее не придавал значения.

Может быть, голуби и раньше были больны, а я просто предпочитал этого не видеть, да и наркоманы, что тупят в стены, в городе не редкость. Но теперь я видел.

Идеальные структуры из камня и стекла, под которыми были спрятаны отвратительные прогнившие внутренности. Скульптуры и статуи, что покрылись зеленым мхом по причине постоянных дождей, превратившись в уродливые пародии самих себя. Неоновые витрины, что раньше превращали ночь в яркое светопреставление, сводящие с ума своим миганием.

Масс-коуст сити.

Лучше бы я согласился на работу в Корпус-энде, говорят у них в участке даже стол для настольного тенниса есть.

Я вышел из небольшого здания заправки, где я рассчитался за бензин и купил кофе, и, наплевав на правила безопасности, закурил. Напротив горела огромная вывеска отеля, здание которого теснил пустующий кирпичный дом. Поскрипывая и хрустя, над зданиями проскользил светящийся монорельс. И всё это в зеленом цвете.

Я сел в машину, выехал с заправки.

Теперь я везде встречал этот проклятый бурый болотный цвет. Цвет океана из сна.

Мимо меня проносились каменные башни, ветвистые арки, входы в дворики, резные железные заборчики, и всё это было опутано плющом, заброшено, отдано на волю холодному дождю и паразитическому мху.

Украшенный резной светофор словно следил за мной, моргая. Лампы над дорогой раскачивались в такт мелодии, играющей в голове. Над асфальтовым лесом возвышались вавилонские пирамидальные небоскрёбы. Они резали низкие облака, исчезая в недоступной вышине, как тотемы неизвестным богам.

Масс-коуст сити. Грубое, живое существо. Мой враг.

Парковка участка была пуста. Не было ни фургончиков прессы, ни журналистов с местных каналов, ни автомобилей детективов из других участков. Что, массовая резня больше не новость?

Я припарковался почти у входа, в бумажный стаканчик с кофе щедро вылил остатки бренди, закрыл его пластиковой крышкой, глотнул всё ещё горячую жидкость. Неплохо.

Всё относительно, трезвость же абсолютно относительна. Сейчас я был чуть менее трезв, чем час назад, но гораздо трезвее вчерашнего вечера. Корить себя я не собирался, и искать оправдания тоже, причин было слишком много, выбирай любую.

Воинственно настроенный, сжав стаканчик покрепче, я вошёл в здание.

То, что я увидел в главном зале, совсем не меня не обрадовало.

Половина детективов исчезла, а те, кто остался, словно сонные мухи слонялись между столами, лишь изображая некую деятельность. В полупустом зале было тихо, как на выступлении неудачливого комедианта.

Я был уверен, – это неспроста. Я больше не закрывал глаза на факты, не стеснялся себе признаться, – дело пытаются закрыть, как они закрывали предыдущие. Пусть я думаю как параноик, но грустные факты вынудили меня принять правду. Я обязан подозревать каждого, каждого из них.

Стараясь не привлекать внимания, я бросил сумку с документами на свой стол и направился в офис к Шефу. Свет у него не горел, дверь тоже оказалась заперта. Я перехватил проходящего мимо офицера, тот лишь пожал плечами, сегодня начальства не было. Я пошёл к Альберту.

– Его сегодня не будет. – Ответил тот надменно. – Заболел, когда выйдет, пока непонятно. Ты хотел проконсультироваться по новым инструкциям?

– Именно. – Кивнул я. – Новым инструкциям, мы работаем над делом, или нет?

– Делом занимаюсь я и моя команда. Вы же, на подхвате, обеспечиваете посильную помощь. Пора научиться работать сообща.

– И где же твоя команда? Участок пустой.

– На выезде. Все офицеры выполняют поставленные задачи. Ваши с Тони поручения я выслал утром, все приказы на почте.

Я глотнул из кружки и учтиво улыбнулся.

– Альберт, а где, кстати, поддержка бюро, о которой говорил Шеф?

– О чем ты, не понимаю.

– Да, так. Ни о чем, забудь.

– Пока капитан на больничном, я взял на себя его обязанности. По всем вопросам обращайся сразу ко мне, понятно.

– Конечно, конечно.

Я был в стане врага, я должен вести себя осторожно, учтиво, не срываться. Альберт мог быть одним из них.

Альберт обязан был одним из них.

Я вернулся за стол, посмотрел почту. Распоряжения от руководства подтверждали мою теорию, от нас хотели избавиться, списали в команду поддержки. В планах стояли повторные допросы и обход мест преступлений на предмет поиска возможных свидетелей. Всё то, что уже делали офицеры помладше.

Нет, этим дерьмом я заниматься не собирался.

Я позвонил Тони. Напарник трубку не взял, но отправил сообщение, что будет в участке через полчаса и что он нашёл Зейлина. Хорошо, я успею допить свой кофе, прежде чем свалю отсюда.

Я делал вид, что смотрю в экран, на самом деле поглядывая за коллегами.

Вот один из офицеров, имя которого я не помнил, встал напротив доски объявлений, что-то внимательно там вычитывая. Вот только доску никто уже полгода не обновлял.

Другой, по-моему Джош, наливал себе кофе из общего кофейника. Четвертый раз за пятнадцать минут.

Ещё один, держал телефон у уха и что-то записывал. Проблема в том, что он не отвечал звонившему, ни разу за всё время, пока я следил за залом.

Из кабинета Альберта вышел детектив. Его я раньше в участке не видел. Он держал под мышкой толстую стопку бумаг. Что-то ответив в открытую дверь, он прижал к себе документы и направился в западное крыло. Что он там забыл? Кроме камер содержания, морга и допросной там ничего не было.

Стараясь не вызывать подозрений, я медленно поднялся, залпом допил кофе и пошёл за сомнительным детективом. Я продолжал находить более глубокое определение дна для себя каждый день, – сначала пью на работе, теперь слежу за коллегами.

Детектив прошёл мимо лестницы в морг, мимо допросных, но и к камерам не свернул. Я замер в другом конце коридора, за углом, гадая, что он будет делать. Подозрительный детектив свернул в полузабытый коридор, который вел к бывшему хранилищу улик, а теперь просто складу рухляди. Следом я не пошёл, занял позицию у торгового автомата и закурил. Через пару минут полицейский вернулся, прошёл мимо меня обратно в главный зал, даже не взглянув. Документов при нём уже не было. Как я и предполагал.

В конце коридора меня ждала тяжелая кованая дверь, железные витражи над входом. Проход на заброшенный склад, замок повесить забыли.

Помещение тонуло во мраке, несколько еле живых ламп никак не справлялись с задачей. Испугавшись света, в сторону разбежались десятки тараканов. Углы были плотно затянуты паутиной, под потолком медленно вращался большой вентилятор. На стене висел старый знак полицейского управления, он уже проржавел, буквы стерлись, но сама эмблема ещё олицетворяла надежность и безопасность.

Возле стены стояли пыльные деревянные ящики с синей надписью – “Собственность полицейского управления”. На них валялся хлам, – несколько банок из-под газировки, противогаз, старый огнетушитель, несколько пустых рожков для автоматического оружия, бюст неизвестного мне бородатого деятеля и бумаги, которые я искал.

Это были отчеты о входящих запросах от потерпевших. Офицер фиксирует обращение, личное или телефонное, чтобы передать его вышестоящему начальству для заведения дела, это обычная процедура. Все отчеты в стопке были о пропажах за прошлую неделю. Не меньше дюжины звонков, несколько заявлений написаны от руки самим заявителем, все о пропавших без вести. И Альберт решил их скрыть?

Я сфотографировал лицевые листы и оставил документы лежать на том же месте. Я был обязан проверить хотя бы одно из них, чтобы убедиться в своей правоте. Мне нужны были доказательства.

Когда я вернулся в зал, за соседним столом уже сидел Тони, с растрепанной шевелюрой и чашкой горячего кофе.

– Я тебе дозвониться не могу. – Буркнул он вместо приветствия.

– Ты себя нормально чувствуешь? – Поинтересовался я. – Бледный ты какой-то.

– Бессонница. – Махнул он рукой. – Так ты где был?

– Потом расскажу, что ты нарыл по Зейлину?

– Он в доме престарелых, – зевая, сказал Тони, – уже год как.

– Как узнал?

– Риелтор подсказала, у них все данные по бывшим владельцам есть.

– Адрес пансионата есть?

– Да, он на окраине, в Элмонте.

– Отлично, поехали.

Уже отходя от стола, я услышал телефонный звонок. Я знал кто это звонит.

Я даже не повернулся.

– Сможем по пути заехать в Дрешер? – Спросил я, листая фотографии заявлений. Одно из них было в как раз от жительницы этого района.

– Что ты там забыл? – Удивился Тони. Одной рукой он беспечно рулил, второй прикуривал.

Я вкратце рассказал ему о своей находке. Приукрашивать не стал, я знал, что ему это не понравится.

– Мне это не нравится, Влад. – Сказал он. – Копать под своих нехорошо, а под начальство очень плохо. Это может иметь за собой последствия.

– А как ты это объяснишь? Они укрывают заявления о пропаже.

– Может быть, они уже их завели, или люди нашлись.

– Тогда почему не закрыть дело?

– Слишком много бумажной волокиты, - открой дело, составь рапорт, закрой дело, создай опись и неси всё это в архив, сам знаешь.

– Но протокол обязывает прикреплять заявление к делу.

– Уж от тебя я про протокол слышать не привык, Влад! Ну решили оставить они эти бумаги, на случай проверки… Нельзя обвинять других копов, нужны доказательства!

– Вот поэтому и нужно заехать в Дрешер.

– Ты параноишь. Мы заедем, но только по одному адресу, чтобы ты убедился, что это бред.

– Хорошо, договорились.

– Ненавижу Дрешер.

Он крутанул ползунок громкости на аудиосистеме, из колонок вырвались грохочущие рифы бас гитары.

– Тони, у меня и так голова раскалывается, сделай потише! – Взмолился я.

Он тяжело вздохнул.

– Тебя сегодня как подменили.

– Слушай, а Барри показывали маску, которую я нашёл? – Вспомнил я. – Он же единственный свидетель, который видел убийцу.

– Кто?

– Барри, бомж.

– А-а... Этот Барри. Я почему-то думал, его Барни зовут. Ну, тут такое дело, Влад, я забыл тебе сказать. Он повесился в камере позавчера. Маску твою не дождался.

– Как повесился? Таким как он, даже простыни не дают, только матрас!

– На рубашке наверное. – Пожал плечами Тони.

– Вот сука...

– Да, точно.

Он выключил воспроизведение музыки и переключился на радио. После непродолжительной проигровки, радио заверещало знакомым голосом.

– Итак, мы продолжаем! Это Энди Рэйн, человек дождя, я опять с вами, как, в принципе, и сам дождь. Доброе утро! Я приветствую вас этим прекрасным, холодным, мокрым, ранним утром понедельника, ха! Как вы там, ещё живы? Я имею ввиду, выходные удались на славу, верно? В субботу я вёл вечерний эфир и представляете, за три часа мне не поступило ни одного звонка. Ни одного! Все на маскараде, подумал я, один я, сижу тут в студии, работаю, пока остальные отрываются. А ведь ещё ничего не кончено. Вы же помните, что неделя маскарада продолжается ровно девять дней, с субботы по следующее воскресенье? Каждый вечер бары Зеленый Вор и Молоко ждут вашего посещения, маска обязательна, без неё не действует скидка! А завтра можете найти вашего покорного слугу в гриль-хаус баре Атмосферик, где я буду вести тематическую вечеринку. Буду вас там ждать, в конце концов, чем ещё заняться в такую погоду? Нужно и повеселиться немного! Следующий подарок для вас – несравненная Рианна с треком Masquerade!

От маскарадов меня уже тошнило. Я проглотил таблетку обезболивающего и прикрыл глаза.

Дрешер.

В каждом мегаполисе есть самый гнилой район, место полной безнадеги, тотальный упадок общества, сконцентрированный в одной точке. Великолепие дегенерации, торжество мизантропа, кумуляция всех пороков и глубин черноты человеческой натуры.

Это был район города, который должен был сгинуть десятки лет назад, утонуть в сточных водах, сгореть в наркотическом угаре, лопнуть как тухлый нарост. Но он жил.

Старейший район Коуст-сити. Древний, как панталоны моей бабки.

Мы припарковались возле дома 71 по Аврора-авеню. На ступенях, прямо в луже, сидел наркоман, прислонившись спиной к оградке. Мы даже не стали проверять, жив ли он ещё. В этом районе никто так не делает.

На другой стороне улицы, сутулясь, пробежали бродячие, облезлые собаки. Они пробежали мимо разбитой годы назад витрины генерального магазина и скрылись за углом.

На детской площадке сидели несколько разряженных подростков, увидев нас, они торопливо покинули насиженные места.

Паразиты прятались по норам, лишь увидев дезинсекторов.

Мы искали Эмили Мэниджер, мать пропавшей несколько дней девушки.

Дом был без подъезда, двухэтажное мотельного типа строение, с квартирами конурами, выходящими сразу на общий балкон.

Мы поднимались по ступеням, перешагивая через порванные пакеты из-под мусора, обожженные пластиковые бутылки и пивные банки. Нужная дверь была перепачкана чем-то непотребным, звонок болтался на голом проводе.

Я пнул дверь ногой несколько раз, прикасаться совсем не хотелось.

Через секунд десять из квартиры послышались глухие возгласы и причитания.

– Дверь приоткрылась, в щели появилось лицо женщины.

– Кто вы такие? Что вам нужно?

Поседевшие, спутанные волосы, мешки под глазами, черные зубы и злой оскал, добро пожаловать в волшебную страну Метамфитоминия. Здесь есть единороги, сладости, секс со сладостями и единорогами.

– Мисс Мэниджер? Эмили Мэниджер? Мы из полиции.

– Это я. Хрена вам здесь нужно? Я уже два года не занимаюсь проституцией, вы от меня ни черта не получите.

– Мы здесь не поэтому. – Вставил Тони, держась поодаль и не скрывая отвращения.

– А что тогда вам нужно? – Взвизгнула мадам и приоткрыла дверь, запахнувшись в старый и прожженный, в нескольких местах, халат.

– Мы здесь касательно заявления о пропаже.

– Да? И кто пропал? – Спросила она безразлично.

Мы с Тони непонимающе переглянулись.

– Ваша дочь, – Рокси. – Ответил я, глупо моргая. – У нас ваше заявление о её пропаже.

Эмили нахмурилась и скривилась, как от зубной боли.

– Я… я…

– Вы знаете, где сейчас находится ваша дочь, мэм? – Спросил Тони с напором.

Женщина тряхнула головой несколько раз, как будто пытаясь проснуться.

– Шляется где-то, как всегда! – Выкрикнула она. – Мелкая потаскушка, постоянно доставляет мне проблемы. Мне и Бобу! Гуляет где-то со своими дружками.

– Мэм, вашей дочери 15 лет, и её уже четвертые сутки нет дома, если брать в расчет заявление. – Сказал я. – И вас не волнует, где она, с кем, и когда вернется?

На секунду, на неё сошло озарение, проблеск человечности просквозил во взгляде, и я уже подумал, что она сейчас осознает происходящее, но произошло наоборот.

Её правый глаз закатился вверх, оставив белое пятно под веком, рот приоткрылся, обнажив набухший усыпанный язвами язык.

– Твою мать, она под кайфом что ли? – Вырвалось у Тони, когда он увидел этот трюк.

– Пошла она к черту! Ненавижу её! Пошли вон! – Рычала дама, брызгая слюной. – Ублюдки, лучше бы она не возвращалась!

Из её носа хлынули струйки крови, стекая по лицу и обагрив и без того грязных халат, но Эмили Мэниджер не замечала этого. Она всё вопила и причитала, размахивая руками, пока Тони тащил меня обратно в машину.

– Доволен? – Спросил он, выруливая на дорогу. Он посматривал в зеркало заднего вида, будто опасался, что сумасшедшая наркоманка погонится за нами. – Подтвердил свою теорию?

– Но девочка всё-таки исчезла. – Задумчиво ответил я.

– Она просто ушла из дома. Её мать не писала заявление, не могла. Может быть, позвонила в наркотическом угаре, заявила о пропаже. А когда приехали ребята из отдела, послала их, также как и нас. Вот заявление и попало в твою подозрительную стопку. Дело раскрыто.

Тони был прав, если рассуждать логически.

Вот только мне не казалось, что дело можно закрывать.

Мы добрались до места уже после обеда, к двум часам дня.

На въезде в Элмонт пришлось отстоять в длинной пробке, потом ещё колесить по узким улочкам в поисках нужного адреса, ведь навигатор завёл нас на пустырь.

Пансионат Лэйси Крик был расположен на отшибе, окружен высоким забором и лесополосой. Ворота были открыты, и мы беспрепятственно заехали во внутренний двор.

Двор представлял из себя обширную зону для прогулок. Вдоль аллей стояли деревянные лавочки, в центре возвышалась статуя ангела над небольшой чашей с фонтанчиками. Фигура воздела ладони в молитве, лицо тянулось к небу в безмолвной покорности.

Под грузным, темным небом картина выглядела не особо вдохновляющей. Пожухлая трава пробивалась меж гранитных плит и вдоль пешеходных дорожек, придавая окружающему желтоватый оттенок. От влаги лавочки разбухли и кренились, норовя упасть. Ангел покрылся лишайником, словно болезненными рубцами, и стал зеленоватым.

Сам пансионат был огромным особняком старой постройки в средиземноморском стиле. Гигантский балкон держали массивные колонны, над ним, как в фильмах про дома призраки, были расположены овальные глаза-окна, украшенные диким камнем.

В холле было пусто, за стойкой для посетителей тоже никого не было.

– Эй! – Крикнул Тони, после того как безрезультатно обследовал стойку на предмет звонка. – Эй, есть кто?

Послышался звук приближающихся шагов и из подсобки появился лысоватый молодой человек. Он заторможено встал за стойку, вперив в нас вопросительный взгляд. Его белесые, покрытые плёнкой, рыбьи глаза не выражали ничего, кроме безразличной пустоты.

– Чем могу служить? – Спросил он, словно робот.

– Добрый день, полиция, отдел убийств. – Я махнул значком у его носа. – Нам необходимо встретиться с Мэтью Зейлином.

– Сейчас проверю. – Прогнусавил клерк и стал набивать что-то на клавиатуре дежурного терминала. – Нет, к сожалению, таких нет.

– Как нет? – Встрепенулся мой напарник. – Он что умер?

– Проверьте ещё раз. – Попросил я.

Парень недовольно склонился над компьютером.

– Ах, да. Вот он. Почему-то я его не увидел… – Промычал клерк. – Хорошо, я направлю мистера Зейлина в общий зал, вы пока пройдите на стойку регистрации.

Он снял с пояса небольшую белую рацию, пробурчал в неё что-то нечленораздельное. К нам подошёл охранник, провел в другой стойке и выписал пропуска.

– Следуйте за мной. – Сказал человек в форме, когда мы получили зеленые карточки посетителей.

Мы пошли по длинному коричневому коридору, с обеих сторон которого располагались камеры, похожие на тюремные, с небольшим окошком на уровне лица. В одном из окон я заметил пожилую женщину, что прислонилась щекой к пластиковому стеклу, беззвучно открывая рот, как рыба.

– Что это за отделение? – Спросил я.

– Для людей со старческой деменцией и возрастными расстройствами. – Ответил проводник.

В подтверждение его слов по коридору прокатился глухой вой, что шел от одной из камер.

– Раньше потребности в отдельном крыле не было, – продолжал охранник, – но в последнее время увеличилось количество “трудных” посетителей.

Вой повторился, но уже с другой стороны, будто из другого конца здания.

– У старых зданий странная акустика, правда? – Беззаботно подметил охранник. – Тут и не такое слышится.

– Точно, а потом кажется, будто в штаны навалил. Чудится всякое в таких зданиях. – Хмыкнул Тони.

– Они тут временно, пока идет подготовка части здания, для их содержания. Буквально на несколько недель перевели. Сейчас посетителей немного, поэтому пугаться особо некому.

Охранник провел нас через терминал безопасности, открыл двери в общий зал.

Это была чистая и просторная комната, по антуражу похожая на кафе, – стояли столики, висели телевизоры, даже было подобие барной стойки и кофемашина.

В другом углу комнаты, у панорамных окон, что выходили во внутренний двор пансионата, сидел одинокий старик в инвалидном кресле. Он лишь искоса взглянул на нас, когда мы вошли, но не повернулся, не отрываясь смотря в окно.

– Мистер Зейлин? – Я взял один из стульев и поставил с ним рядом. – Позволите присесть?

Он пригласительно махнул рукой. Тони упал на диван в углу, уступив вести допрос мне.

Старик был крепким сукиным сыном, это было видно сразу. Лицо его было постоянно нахмуренно, будто он решал в головоломку, глаза поблескивали из под кустистых седых бровей. Он крепко сжимал зубы, играя желваками.

– На улице опять тучи собираются. – Сказал он спокойным, низким, голосом. – По прогнозам, снова дождь?

– Да, сэр. – Ответил я, присаживаясь.

– Нас уже вторую неделю на прогулки не выпускают. – Вздохнул он. – Мне сказали, вы из полиции, чем обязан?

– Мы расследуем дело, которое очень похоже на то, что вы вели 25 лет назад.

– Хм, тройное убийство?

– Да, именно это.

– И что, опять три тела?

Я покачал головой.

– Больше.

Он немного помолчал, прежде чем снова задать вопрос.

– Чем я могу помочь, детектив…

– Ковач. Влад Ковач.

– Чем я могу помочь вам, детектив Ковач?

– В документах из управления сказано, что дело закрыто, но больше данных никаких нет.

– Вы хотите узнать, поймали ли виновного, не так ли? Я не знаю подробностей, – не я закрывал дело. Насколько я знаю, убийцу так и не нашли.

– Расскажите, что произошло? Как умер ваш напарник, куда вы пропали после его смерти?

Зейлин смотрел в окно не отрываясь, раздумывая, стоит ли мне отвечать.

– Вы странный человек, детектив Ковач.

– Почему?

– Вы первый, кто пришёл ко мне за всё это время.

Я достал сигареты, он заметил боковым зрением, заинтересовался.

– Угостите сигаретой, детектив? Нам тут запрещают курить.

Я дал ему сигарету, поднес зажигалку, чтобы он подкурил. Он выпустил кольцо дыма и расслабленно откинулся в кресле.

– Зачем на самом деле вы пришли? – Спросил он.

– Я выяснил, что подобные убийства происходили неоднократно, как до вас, так и после, с регулярной периодичностью. Я хочу знать всё, что вам удалось выяснить. Расскажите что произошло?

– Чарли погиб. – Сказал старик. – Вот что произошло. Плохой смертью, но он хотя бы больше не терпел. Терпеть пришлось мне. Дело вело в никуда, ничего не было, ни свидетелей, ни подозреваемых, ни улик.

– Но у вас же были свои идеи насчет того, кто мог быть замешан.

– Да, – он поднял красные глаза, с интересом изучая меня, – все замешаны.

– Почему вас сняли с дела?

– Они упекли меня в психушку на год. Диагноз – галлюцинации и приступы истерии. Раньше медицина была немного другой, да. Они не распространялись об этом, ведь это странно, – один из детективов кончает жизнь самоубийством, а его напарник попадает в лечебницу, странно правда? Когда я вышел, дело было закрыто. Я написал прошение об увольнении и на этом история закончилась.

– Кто, они?

– Управление, коллеги, начальство, врачи, все они. Чертов культ, чертов Маскарад. Они думали, я забыл, но нет. Вспоминать сложнее с каждым разом, но я не забыл.

– Вспомните ещё раз, сэр. Мне нужна информация, которая поможет моему расследованию. Кто именно, по-вашему, был виновен.

– Я нашел одного из них, но… Я не могу вспомнить. Лишь обрывки.

– Как его звали? Он был членом культа? – Напрягся я.

– Да, один из ублюдков. Один из этой проклятой семейки основателей.

– Мэтью, вы должны вспомнить.

– Болит голова. Очень болит. – Мужчина сжался в комок, словно его схватила гигантская невидимая рука и зашептал. – Они лишь верхушка айсберга, вам нужно то, что внизу, под водой.

– Давайте подробнее, что удалось найти во время вашего расследования?

Он опять нахмурился, вспоминая. Губы открывались и закрывались, не произнося ни звука.

– Хорошо, кто виноват? Кто под водой?

– Бог. – Ответил он со спокойной уверенностью и сделал глубокую затяжку.

У меня пикнул телефон. Тони написал сообщение.

“ Влад, он псих. Поехали, я хочу есть. OmNomNom : ((( “

– Их чертов бог с изуродованным лицом, которому они поклоняются и которому приносят жертвы. – Бормотал старик. – Он просыпается каждый раз, когда приходит время Дурной Луны, и они кормят его новыми душами.

Черт побери, похоже, младший детектив прав. Но я не терял надежды выудить хоть что-то ценное из омута сумасшествия, ведь Мэтью и правда мог что-то знать!

– Сэр, прошу вас, сконцентрируйтесь. Что последнее вы помните из деталей расследования.

– Я нашел одного из них. – Выдохнул он. – Но я был один, что я мог сделать? Бог был во всех, во всех сразу, они преследовали меня, куда бы я не пошёл. – Он управлял ими, как куклами, как своими тряпичными игрушками. Я слышал и видел страшные вещи, но только я, я один видел это… Ты… Ты тоже это видишь, не так ли? – Он хитро прищурился, не сводя с меня сумасшедших глаз. – Поэтому ты пришёл, поэтому ещё не забыл. Ты для них угроза, они будут преследовать тебя. Ты увидишь такое дерьмо…

– Прошу прощения, мистер Зейлин, пожалуй, пока хватит. – Сказал я, поднимаясь со стула. – Извините, что побеспокоил. Ваша информация очень поможет расследованию.

Я щелкул пальцами, показывая Тони, что мы уходим, и уже повернулся к выходу, когда услышал возглас старика.

– Детектив.

– Да, сэр?

– Ты взял больше чем можешь проглотить, а? – Улыбнулся он.

Его улыбка не помещалась на лицо.

Что-то изуродовало его, скрючило, изогнуло, словно дурной фильтр в фотошопе. Рот сполз вниз, край его, вместе с зубами, доставал до покрасневшего, вылупившегося глаза, который был готов вот-вот лопнуть, как перезрелый арбуз. Другой край улыбки уходил за ухо, разрезая череп пополам, длинные желтые зубы свисали почти до подбородка. От увиденного я пошатнулся, перед глазами всё поплыло.

Черт возьми, я хотел закричать от страха.

Я резко отвернулся от него, оперся ладонью на спинку стула, переводя дыхание.

Твою мать, возьми себя в руки, Влад.

Задрожал, как девственница перед выпускным, надо же.

Черный юмор вернул меня в реальность. Если бы знал, что будет шоу уродов, утром выпил бы больше и взял Альберта с собой, он сюда отлично вписывался.

– До свидания, мистер Зейлин. – Сказал я твердым голосом и пошёл к выходу, не оборачиваясь.

На воздухе мне стало немного лучше, я опять закурил, одновременно вдыхая свежий запах дождя и прелых листьев. Тони нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Ну что, поехали уже отсюда? Мне здесь не по себе.

Я не стал говорить, что мне тоже.

– Да, поехали. – Ответил я, рассматривая статую ангела в центре дворика.

Его лицо тянулось к небу в безмолвном и безумном крике.