Паук

Глава 6 Джучи

Весть о смерти Великого кагана пришла в улус старшего его сына, за долго до того, как его тело доставали в ставку.

В юрте, установленной в долине между реками Ишим и Иртыш, Джучи собрал своих сыновей. Когда они вошли и расселись вдоль полога, согласно старшинству, Джучи обвел всех тяжелым взглядом. Сыновья с почтением ждали слов отца. Хан молчал, устало прикрыв глаза. Ему было трудно начать этот разговор. Наконец, справившись с нерешительностью, он начал.

– Все вы знаете легенду моего происхождения. Моя мать, красавица Бортэ попала в плен к меркитам, когда уже носила под сердцем дитя от ваша деда Чингисхана…

***Джучи был старшим сыном Тимучина. Он родился после возвращения его первой жены Бортэ из меркитского плена. Его недруги постоянно старались использовать этот факт, в политической борьбе с ним, называя его меркитским щенком. Но сам Чингисхан верил в то, что это его сын. В подтверждение этому он выделил ему самый большой улус.***

– Вы должны пресекать все попытки очернить ваше родство с Великим каганом. Безжалостно уничтожайте клеветников. Ваш дед беспрекословно доверял мне. В знак своего расположения он доверил мне поход на непокорных Меркитов. В жестоком бою мы разбили их и многих взяли в плен.

Он не надолго замолчал. Его сыновьям не нужно было знать, что Чингисхан, где то в глубине души все же сомневался в родстве. Он скорее всего направил в этот поход именно старшего сына, желая проверить Джучи его отношение к возможным родственникам. В помощь он ему дал своего верного полководца Субэдэ. Но Джучи не сомневался, что Субэдэ был всего лишь наблюдателем. И если бы Джучи дал слабину, он не задумываясь прикончил бы его, обставив это под героическую гибель в бою.

– Но ведь битвой с меркетами поход не закончился? – спросил старший сын Орда.

– Это правда, – продолжил хан, – Им на помощь пришел хорезмшах Мухаммад. Мусульман было в несколько раз больше нашего войска и их поддерживали кипчаки.

– И ты бился с ними? – подал голос третий сын Берке.

– Да, ответил Джучи, – но прежде я попытался решить вопрос с помощью переговоров. Я выехал навстречу Мухаммад шаху и сказал ему: ' Мы пришли покарать меркитов. У меня нет приказа воевать с тобой!'

– Не является ли это проявлением слабости?! – воскликнул второй сын Бату.

– Не всегда нужно биться, – ответил Джучи, немного подумав, – в первом своем походе в Сибирь мною были приведены в покорность енисейские кыргызы с помощью дипломатии. Ни один воин не пострадал в том походе. Если враг покоряется, зачем губить драгоценную жизнь монгольских воинов. Но хорезмшах считал себя выше нас. Мухаммад сказал: ' аллах повелел мне уничтожать неверных везде, где бы я их не встретил'. После этого он повел своих воинов против нас. Двое суток продолжалась битва. Хорезмцы не смогли победить нас и отказались от дальнейшего сражения.

– Как же поступил дед, узнав о подлом нападении хорезмцев? – спросил самый младший сын Шибан.

– Великий хан поступил мудро. Он не стал принимать опрометчивых решений, а послал в Хорезм послов с подарками. Отдельно к ним проникли наши соглядатае. От них он узнал многое о войске Мухаммада. И то, что хорезмцы перебили всех наших послов.

Джучи вновь замолчал, вспоминая дальнейшие события. Перед походом на Хорезм, Чингисхан собрал курултай, совет родственников, военной аристократии и кочевой знати. Там же он намеревался выбрать наследника. Его верные друзья, также приглашенные на курултай, должны были стать гарантом воли императора.

Когда начался совет, Чингисхан произнес: ' если все мои сыновья пожелают быть Великим ханом, не произойдет ли как в басне про одноголовую и многоголовую змею?'

***'Старая монгольская басня гласит: у одной из них была одна голова и много хвостов, а у другой наоборот – много голов и один хвост. Когда наступила зима, головы многоголовой змеи перессорились между собой и не смогли решить, в какой норе им укрыться от холодов. Зато одноголовая змея быстро выбрала жилище и благополучно переждала там зиму. Весной она выползла из норы и обнаружила, что её подружка околела'.***

Джучи знал, что если бы младшие его братья промолчали, то тем самым бы смирились с решением отца и признали над собой его власть. И они молчали. Согласно старшинства Джучи, имел право на первое слово, а это означало, что он становился первым кандидатом на наследство. Он уже собирался выразить свое согласие на престол, после смерти отца. Но его перебил Чагатай. Он обратился к отцу со словами: ' Когда ты позволяешь Джучи говорить первым, ты назначаешь его своим наследником?' и потом глядя в глаза старшего брата выкрикнул: ' Как мы можем стерпеть, чтобы нами правил меркитский ублюдок?!'

Увидев ухмыляющееся лицо Угэдэя, Джучи понял, что без него Чагадай не решился бы на открытое оскорбление. Джучи ничего не оставалось, как бросится в драку. Их разняли, не дав ему отомстить за ужасное оскорбление. Но он все же успел выкрикнуть: 'отец пока еще не нарек тебя. Так почему же ты судишь меня? Какими заслугами ты отличаешься? Разве только свирепостью своей ты превосходишь всех. Даю на отсечение свой большой палец, если только ты победишь меня хотя бы в пустой стрельбе вверх. И не встать мне с места, если только ты опрокинешь меня в борьбе. Но будет на то воля родителя и государя!'

После этого к сыновьям обратился сам Чингис-хан: 'Как вы смеете отзываться подобным образом о Джучи?! Не он ли старший из моих царевичей? Впредь не смейте произносить подобных слов!'

Улыбнулся при этих словах Чагатай и сказал: 'Никто не оспаривает ни заслуг Джучи, ни его достоинств, но ведь за убийство на словах не полагается тяжкого наказания, точно так же как за причинение смерти языком с живого человека кожи не дерут. Ведь оба мы с Джучи старшие сыновья. Вот и будем мы парою служить отцу-государю. И пусть каждый из нас руку по самое плечо отхватит тому, кто будет фальшивить, пусть ногу по жилам отхватит по самую голень тому, кто отставать станет. Угедэй у нас великодушен, Угедэя и надо наречь. Добро государю и отцу преподать Угедэю наставление о Великой темной шапке!'

Чингис-хан спросил у старшего сына: 'А ты, Джучи, что скажешь?' Джучи ответил: 'Чагатай уже сказал. Будем служить парой с Чагатаем. Высказываемся за Угедэя!'

'К чему же непременно парой? – удивился Чингис-хан. – Земля велика. Много на ней рек и озер. Скажите лучше – будем отдельно друг от друга править, широко раздвинув свои кочевья. Да смотрите же вы оба, Джучи с Чагатаем, крепко держитесь только что данного друг другу слова! Не давайте своим подданным поводов для насмешек или рабам – для пересудов'.

Сказав это, Чингис-хан обратился к Угедэю: 'А ты, Угедэй, что скажешь?'

Угедэй произнес: 'Как мне ответить, что мне это не по силам? Про себя-то я могу сказать, что постараюсь осилить. Но что будет после меня? Вдруг у меня народятся такие потомки, что, как говорится, хоть ты травой их оберни – коровы есть не станут, хоть салом обмажь – собаки есть не станут. Не выйдет ли все, как в той пословице: 'Лося-сохатого пропустил, а за мышью погнался' Что еще мне сказать? Только это я и могу сказать'.

Тогда Чингисхан сказал, что назначит наследника позже и повеление это будет неизменным. И все его сыновья должны будут подчиниться избраннику.

***этот совет разжег вражду между братьями, став прелюдией эпохи заговора и интриг.***

– На покорение Хорезма, в месте своими полководцами, каган послал меня, – отвлекшись от воспоминаний, продолжил Джучи, – от своих разведчиков мы узнали, что Мухаммад распределил свое войско по городам, а сам трусливо бежал. Я с частью войска пошел к реке Сырдарья. Жителям каждого города я предлагал сдаться. Но они не внемли голосу разума. Мои воины взяли все города.

– А что было, бы если бы жители добровольно сдались? – перебил отца Бату.

– Я бы помиловал его жителей, – просто ответил Джучи, – всех кроме тех, кто держал оружие. В одном из городов, когда его стены были пробиты, ко мне пришли старейшины с просьбой пощадить жителей. Я ему ответил, что предлагал им сдаться, но они отвергли мое предложение. Погибло много славных монгольских воинов, и я не могу им запретить выплеснуть свою ярость. Мои воины перебили всех жителей. После захвата столицы я со своими воинами остался покорять земли Кипчаков.

Опять он задумался. Его сыновьям не нужно было знать, что именно в этом походе у него изменилось отношение к войне. Ранее он был подстать своему отцу, не уступая ему в жестокости. После взятия одного из городов он приказал собрать всех молодых женщин. Обнажив их, его воины заставили их драться между собой на кулаках. Джучи с наслаждением наблюдал, как голые мусульманки безжалостно месили друг друга. Когда это зрелище ему надоело, он приказал изрубить всех пленниц. Но в последствии он увидел как богата эта земля. Он стал задумываться о том, что человек, склоняясь над плугом, а потом, растирая в ладонях теплый пшеничный колос он думает не только хлебе, но и своей дальнейшей жизни. Строя города, растя хлеб и детей человек создает свой завтрашний день, а значит будущее своего народа. Когда отец, с тремя младшими сыновьями отправился в поход на Тангутов, Джучи не пошел с ним, сославшись на здоровье. Чингисхан не воспрепятствовал, поручив ему продолжить захват земель Кыпчаков. Но Джучи начал восстанавливать разрушенные города и населять их людьми. Узнав об этом, Чингисхан приказал идти завоевывать Булгар. Однако Джучи не мог исполнить приказ. У него не было столько войска. Воинов только хватало, чтобы поддерживать порядок в уже захваченных землях.

И вот теперь Великий хан умер не назначив своего приемника. Джучи понимал, что каждый из сыновей Бортэ, жаждет власти. И если Чегутай открыто заявлял свои права, то Угэдей был хитер и предпочитал действовать чужими руками. Его следовало опасаться прежде всего.

– Мои сыновья, – сказал Джучи, – я хочу дать вам свой наказ. Не губите зазря жизни своих воинов. Если какой-либо народ покоряется, не зачем его губить. Это будут верные подданные. Если же они оказывают сопротивление, безжалостно уничтожайте в назидание другим. Не доверяйте никому из моих братьев. Все они желают только одного- власти. И в достижение своей цели о пройдут по вашим телам. Ваш дед, Великий хан умер. В после окончания похорон, созывается курултай. Там будет избран новый правитель. Завтра я выезжаю в ставку отца. Я верю, что кому-нибудь из вас выпадет великая честь продолжить дело вашего великого деда. А теперь идите.

Сыновья встали и вышли, оставив отца одного.

День подходил к концу. Солнце клонилось к краю земли, и синяя дымка затягивала степные дали. Джучи еще не знал, что в главной ставке появился человек из монгольского племени мангут. В присутствии Чагатая и Угэдэя он рассказал, что в тот момент, как войска кагана сражались с тангутами, он своими глазами видел, Джучи, назвавшийся перед походом больным, на охоте. Собравшиеся решили дождаться его приезда, что бы высказать при всех обвинение, но с этого момента над старшим сыном кагана раскинула черный саван смерть.

Часть 7 Курултай

День еще не угас, а к шатру священного курултая уже стали подъезжать сыны усопшего великого кагана. Со всех концов бескрайней степной империи стекались чингиситы, чтобы избрать нового правителя.

Шедший весь день дождь прекратился. Ветер разогнал тяжелые тучи. Вокруг запылали костры, и над станом разнесся запах жаренного бараньего сала.

Многие ханы приезжали уже на веселее. В десяти шагах, преградив путь копьями, их останавливали грозные стражи. Ханы оставляли коней и с пьяным смехом и грубыми возгласами шли к шатру. Путь их лежал между жертвенников, в которых горел огонь. Каждый должен был пройти через священный дым, дабы очиститься от злых помыслов. Стражи стояли вдоль всего пути, образуя своеобразный коридор и наблюдая, чтобы никто не сошел с тропы.

Около жертвенников стояли шаманы. Они размахивали опахалами, стараясь, чтобы дым окутывал каждого проходящего. Сам верховный шаман колотил в бубен, распивая заклинания. Полог, шатра был откинут, открывая вход. Каждый из прибывших на мгновение останавливался перед входом и аккуратно переступив священный

порог, чтобы не дай бог не наступить, перешагивал через него и проходил внутрь.

В шатре стоял аромат муската и алоэ, который распространяли бронзовые светильники с ароматизированными добавками. На покрывающих пол коврах были разложены мягкие подушки.

У входа стоял старый полководец Субэдэй. Он встречал прибывших и указывал каждому его место на совете. Ханы снимали оружие и складывали его у входа.

В центре шатра, на высоком помосте, восседали три сына повелителя вселенной от его первой жены. Они были первые претенденты на престол. Среди них не было видно только старшего Джучи. Остальные чингиситы расположились слева. За их спинами садились их военачальники и знатные багатуры. Справа свое место заняли старые воины, приближенные повелителя. Им предстояло засвидетельствовать решение курултая.

Все сидели молча. Никто не решался начать без последнего претендента на престол.

Чагатай в нетерпении, нервно ерзал на своем месте. Наконец он наклонился к Угэдэю и шепнул ему, так что в стоящей тишине все услышали его слова.

– Меркитская собака заставляет себя ждать…

Пусть поганый шакал Чагатай повторит эти слова в лицо сыну, того кого он желает оскорбить! – раздался яростный голос.

Все повернулись в сторону входа. Там стоял сын Джучи, Бату. Его и так узкие глаза превратились в щелки, зубы оскалились.

– Кто тебе разрешил входить на совет князей?! – закричал Чагатай, вскакивая со своего места.

– Я Бату хан! – выкрикнул сын Джучи. – на совете улуса отца я был избран новым ханом.

– Погоди, – пытаясь успокоить нарастающий конфликт, сказал Субэдэй, – а где твой отец?

– Через двое суток после того как он отправился на курултай, его нашел пастух в канаве. У него был переломан хребет. Но отец был еще жив и он успел назвать нашедшему его пастуху имя человека, который послал убийц, – Бату выхватил саблю и протянул ее в сторону возвышения- это Чагатай!

Собравшиеся загомонили. Многие вскочили со своих мест.

– Как ты смеешь разговаривать так со мной, наследником золотого трона?! – срывая голос закричал Чагатай. – ты меркитский щенок! Молчи и повинуйся мне!

Глаза Бату хана налились кровью. В ярости он кинулся в сторону Чагатая, но не смог пробиться. На помощь своему хану кинулась его свита. Бату налетел на них нанося удары рукоятью сабли. Его оттеснили, постепенно окружая со всех сторон.

– Смерть убийце!

Неожиданно раздался чей то голос. Это кричал воин из числа приближенных Мэргэнхана.

– Верно, Тугай! Смерть ему! – поддержал его Мэргэнхан и первым бросился на помощь Бату. Его сторонники по вскакивали со своих мест, и выхватывая ножи, бросились на приближенных Чагатая, которые уже почти сбили Бату с ног. В шатре поднялась суматоха. Часть ченгиситов перешла на сторону Бату, другие поддержали Чагатая. Они кидались друг на друга, нанося удары кулаками и ногами.

Бронзовые подставки повалились. В шатре мгновенно стало темно. Не поддержавшие никого ханы со своими приближенными старались ползком старались пробраться к выходу.

С яростными проклятиями Бату, поддерживаемый своими сторонниками, пробивался к возвышению. Но когда он достиг его, там никого не оказалось. Оправляя разорванную одежду и стирая с лица кровь, Бату в нерешительности остановился.

– Где он! – закричал Бату- я проткну его своей саблей! Он крыса, а не джихангир!

– Он сбежал. – сказал Тугай, подходя к сыну Джучи- нойоны увезли его в их лагерь.

Бату выбежал из шатра.

– Беги трус! – закричал он вознося руки к небу- клянусь памятью моего отца и деда, я найду тебя! Я буду гнать тебя до самого моря! Я затравлю тебя как шакала!