Пепельная маска мести (СИ)

ГЛАВА 7. Версии

«Женщина, возраст от 18 до 20 лет. Состояние половых органов… беспорядочные половые связи... Смерть наступила в результате множественных повреждений внутренних органов. Колотая рана… кровоизлияние… разрывы… магическое воздействие исключено…»

Эдвин отодвинул заключение экспертизы подальше, на противоположный край стола, и прижал пальцы левой руки к глазам.

Над правой усердно трудился маг-чинильщик. Бесконечные знаки так и сыпались, будто мелкие винтики и гайки, сильные грубоватые пальцы вычерчивали на металле огненные узоры. Но этого чинильщику казалось мало, он и механику не отрицал при всех своих талантах.

– Металл больно хороший, из дейнийских рудников, что ли?

– Из дейнийских, – кротко отвечал Эдвин, вовсе не уверенный в происхождении материала для протеза.

– Я смотрю, – кивнул чинильщик. – Хороший металл, в Эврое такого не добывают.

– Не добывают, – согласился Эдвин.

– Однако номер плохо выбит, словно поверх другого, – заметил маг, проводя пальцем по одной из металлических «костей», на которой был выбит индекс.

Эдвин безотчётно скользнул взглядом по буквам и цифрам индекса, выгравированного на протезе. На самом деле там перебили одну-единственную букву. Всё для того, чтобы Эдмунда окончательно превратилась в призрак, уступив место Эдвину.

Подумав об этом, Эдвертон сжал механическую руку в кулак.

– Э, э, док! Рано! – запротестовал чинильщик.

– Простите, тек Ричер, забылся, – принёс свои извинения Эдвин.

– Можно просто Крис, – буркнул маг. – Вы не шевелите пока пальчиками, док, и иллюзию не наводите, к чему силы тратить.

– Иллюзию навести недолго, правда, её знаки часто приходится подновлять, – сказал Эдвин. – У вас хорошо получается чинить.

– Так я учился, – Крис Ричер приосанился, поправил на переносице оправу с линзами и ухмыльнулся. – Считай десять лет учился и ещё столько же работал. Не всё в участке, правда…

– А я всю жизнь в полиции, – улыбнулся Эдвин.

– Да какая там у вас жизнь, док. Четверть века – не век.

– Знаете, Крис, я ведь ещё не док – не дослужился. Был арст, теперь просто рядовой, дьер. Так что – просто Эд, раз уж вы Крис.

– Ну тогда можно и на ты, – предложил механик. – Ты ж меня не сильно младше, думаю.

Эдвертон потёр подбородок. Свежая щетина на нём была довольно редкой и мягкой, но уж что выросло, то выросло. Главное, она делала его чуточку старше! Не зря же он так кропотливо наносил на лицо новые штрихи! Вряд ли кому-то при этом было интересно, что за ухом теперь жгло от знака «хум», материализующего иллюзию. И при этом, конечно, на удержание магических знаков тратилась дополнительная энергия, так что накопители в кармашках пояса были отнюдь не лишние.

Когда чинильщик закончил проверять руку, в мастерскую без стука и приветствий ввалился Нейтан. Гладко выбритый, чистенький, свеженький – понятное дело, из дома человек пришёл. У Эдвина, можно сказать, дома не было: они с Бобом Маготом провели ночь в казарме. Там было пусто. Все приезжие полицейские предпочитали снимать квартиры или комнаты в городе, а не куковать в неудобном и сыром помещении, где в углах гнездились серебристо-черные чешуйницы, а под крышей шуршали летучие мыши. Магические знаки против них не помогали, наоборот: магия каким-то образом притягивала всю эту пакость. Кроме того, Эдвин долго разговаривал с Маготом о том, как прошёл день, а потом никак не мог уснуть от переживаний и волнений, выпавших на его долю за день.

И тут Нейт – такой бодрый, что, будь Эд патрульным, непременно вручил бы ему за это штраф. Пускай не сияет!

– Так и знал, что ты тут, Эдвертон, – сказал наставник. – Пока вы здесь прохлаждаетесь, я, между прочим, установил личность убитой.

– Я тоже, – сказал Эдвин, указывая взглядом на бумаги, лежавшие на столе. – Девушку зовут Джанна Мелик, абавийка, в розыске на родине.

– Незамужем, ага, – кивнул Нейтан, явно раздосадованный, что не он один выяснил, кто такая эта убитая девушка. – Джанна Мелик, уроженка Абавии, возраст двадцать два года, покинула родину четыре года назад, и её ищут как беглую невесту. Жаль её, красивая была девчонка.

Он положил на стол фото. В заключении эксперта была фотография, но при жизни девушка, разумеется, выглядела куда лучше.

– Не понимаю, какого беса она попала в такую историю, – пожал плечами Эдвин.

– Идём в кабинет, обсудим, – велел Нейт, – если у тебя тут всё.

– Да, всё. Спасибо, Крис.

Чинильщик ухмыльнулся и махнул рукой.

– Пустяки. Интересно было поработать с твоим протезом, я таких ещё не видал.

Эдвин приподнял брови, но решил ничего не говорить о том, что механик час назад убеждал его, что отлично справляется с любыми механизмами, является признанным специалистом по протезам и даже самые новые новинки уже «распробовал».

В кабинете уже было немного просторнее. Нейтан передвинул столы, избавился от громоздкого шкафа, прибил на стену несколько полок. Самые простые стулья, потрескавшийся лак на столешницах, потёртости и побитости никуда с мебели не делись, но всё же в кабинете стало уютнее. Особенно умилила Эдвина вазочка на подоконнике. В ней красовались незнакомые ему рыжие цветы, похожие на пышные раскидистые веники.

– Так, значит, Крис? – спросил Нейтан, устраиваясь на стуле и откидываясь на нем к стене.

– А что?

– Да этот бука отродясь никому не улыбается и уж тем более не позволяет называть себя по имени и на ты, – сообщил Нейт. – Чем ты его приворожил?

Эдвин пожал плечами.

– Похоже, было достаточно показать ему техническое новшество, чтобы завоевать с потрохами, – сказал он, поправляя рукав на правой руке. – Вернёмся к личности убитой, мак?

– Вообще я хотел свалить это дело на тебя, – вздохнул Нейт. – Ну, может, на тебя и ещё какого-нибудь детектива. Но вот беда, все заняты, а хороших следователей, чтобы тебя учить уму-разуму, у нас и вовсе нет. Чем ты там занимался в своем участке, что не знаешь простых вещей?

– Каких простых вещей? – поинтересовался Эдвин, решив оставить без подробностей род своих занятий.

– Ты сказал: «интересно, почему она попала в эту историю», – сказал Нейтан.

– Ну да.

– Ты мне уже должен был дать хотя бы парочку рабочих версий, а не спрашивать меня. Я дал тебе уже достаточно подсказок, да и отчёт о причине смерти у тебя имеется.

Эдвин перелистал отчёт.

– Месть? – спросил он. – Или убийство на религиозной почве? Опозорила себя – а в Абавии это значит, что опозорила и всю страну… Ещё это может быть ритуальное убийство, не имеющее отношение к бохравийской религии и просто убийство для привлечения чьего-то внимания.

– Уже лучше, – подбодрил его Нейтан.

– Предположим, она сбежала из родной страны, чтобы укрыться в Эврое. Войден достаточно далеко от Абавии. Не нашла никакой подходящей работы, стала проституткой, – Эдвин поморщился. – Хотя всегда поражался, почему эта работа считается лёгкой и прибыльной. Уж лучше пойти в посудомойки или в няньки…

– Кто ж возьмёт в няньки черноногую? – пожал плечами Нейтан. – Предрассудки в Эврое пока что достаточно сильны, чтобы не доверять дитя смуглым.

– Ну хорошо, но есть ведь и ещё много разных вариантов, – упёрся Эдвин.

– Будь ты женщиной, удравшей на чужбину и желающей скрыться от преследования – кем бы ты стал? – спросил Нейт.

Эд посмотрел ему в глаза. Там светилось искреннее и благожелательное любопытство.

– Я не женщина, мак, – сказал Эдвертон. – Но предположим, я хочу затеряться… Лучше всего устроить так, чтобы все считали меня мёртвым. Ещё надо поменять внешность. Ну, а потом подумать, чем можно зарабатывать, чтобы не сдохнуть с голоду и не привлекать лишнее внимание. Если устроился на схожую с твоей работу, лучше делать вид, что неопытен.

Нейтан кивал на каждое слово.

– Мы ведь сейчас о Джанне Мелик говорим, да? – уточнил Эдвин.

– Конечно-конечно, – заверил его Нейт.

– Судя по прижизненному фото, внешность она не меняла.

– Сложно скрыть коричневую кожу и чёрные волосы – их не так-то просто перекрасить, правда же? – спросил Нейтан. – Но стрижка очень меняет лицо.

Эд взъерошил собственные вихры – тёмные, коротко и не слишком ровно остриженные.

– Итак, если предположить, что девушка пыталась скрыться, то попытка вышла неудачной. Четыре года слишком долгий срок, чтобы нельзя было отыскать такую красавицу, тем более занимающуюся таким, гм, женским делом. Даже случайный посетитель Войдена мог на неё наткнуться. Кстати, я бы проверил на всякий случай местный бордель – может быть, Джанна оттуда.

– Хорошая мысль. Развивай дальше.

– Нечего особо развивать. Зарабатывая проституцией, девушка могла привлечь внимание соплеменников и те убили её на религиозной почве. И последняя версия… То, как лежало тело, – Эдвин вытащил из папки фотографии с камеры спасённого им репортёра, – и магические знаки вокруг могут указывать на то, что это ритуал. Тогда надо уточнить, какие в городе есть секты и какие фанатики могли так поиздеваться над несчастной. Было ведь групповое совокупление…

– Но оно могло и не быть связанным с убийством, – заметил Нейт. – А почему версия последняя? Ты говорил что-то про отвлечение внимания. Причём эта версия пришла тебе в голову первой, ещё на пляже. Теперь же ты от неё вдруг отказываешься. Почему не уверен?

– Потому что это мои страхи и мании, – пожал плечами Эдвин. – Это будет скорее мешать, чем помогать в расследовании.

– Но овеществлённые знаки, раскиданные вокруг тела, лучше всего вписываются именно в последнюю версию, – неожиданно поддержал его Нейтан. – Если б это был ритуал или религиозное преследование, скорее всего, знаки были бы иные.

– Знаки оставил боевой маг. И на уничтожение отнюдь не тела. Они были для тех, кто придёт расследовать. Причём рассчитаны не на магов, на обычных людей, – стал размышлять вслух Эдвин.

– Так что давай подытожим и начнём прорабатывать версии от более вероятной к менее вероятной, – сказал Нейтан. – Отвлечение внимания… от чего, интересно?

– Это несложно будет определить, если узнать городские новости. Знаете что, мак? Давайте я поищу новости, а вы запросите список сект и прочих местных сообществ, падких на ритуалы. Потом я поговорю с капом Туангом, потому что он бохравийской веры, хотя и не из Абавии родом, а вы отправитесь в бордель.

– А сам ты туда не хочешь? Можем посетить это место вдвоем, – предложил Нейт. – Там, кстати, есть очень красивые девочки.

Эдвин почувствовал, что мучительно краснеет – лицо стало горячим, глаза слегка заслезились. Но он постарался оставаться бесстрастным.

– Не вижу смысла ходить туда вдвоём. Разве что вас надо подстраховать в таком интимном деле, мак.

– Дьер Эдвертон!

Эдвин сделал очень честное и невинное лицо и спросил:

– Мак Хэрриган?

– Бросьте шутить, Эдвертон!

– Это сложнее, чем бросить курить, но я постараюсь, – ответил Эд. – Разрешите приступить к расследованию?

И, даже не дослушав мрачное бурчание, означавшее, что дьер Эдвертон волен идти ко всем морским лосям, вышел из кабинета.

Ему всё ещё было очень жарко.