Перерождение

Глава 3. Горькая правда

Готовила Венге сносно. Для суккуба и вовсе отлично. Оказалось, что живет она тут не на птичьих правах. Хоть я и не прописывал подобные сценарии, мир моей фантазии развивался своим путем. Обелиск № 7 оказался самым отдаленным и невостребованным из всех. Перерожденные появлялись здесь крайне редко. Но по законам мира, прописанным в священных скрижалях, каждый обелиск должен иметь смотрителя. Вот и устроилась демонесса на эту работу. Взяли с радостью, ведь никто больше не хотел. Раз в неделю здесь пролетал грузовой корабль и скидывал ей провиант. Ничего необычного, все, как и в моем мире. Картофель, лук, свекла, мясо, кое какие сладости, алкоголь и сыр. После моего прибытия она должна была подать знак, и меня бы забрали отсюда. Но, по понятным причинам она этого не сделала. По ее же собственному признанию судьба моя могла сложиться по разному. Так что, быстро придя к согласию мы решили сигнал пока не подавать. Тем боле, что я мог ляпнуть лишнего. Прознай люди истинную сущность Венге, ее скромному благополучию пришел бы конец.

К вечеру пещера хорошо прогрелась. Венге, немного привыкнув ко мне, сняла верхнюю одежду и привела себя в порядок. Я с нескрываемым удовольствием наблюдал за своим творением, чем немало смущал ее. Кожа ее окончательно вернула свой красноватый оттенок. Плотная изящная грудь, чуть больше среднего, широкие плечи, статная осанка. Сильные стронные ноги, гибкий тонкий хвост, обернутый для удобства вокруг бедра. Крепкая спина, выраженный изгиб талии, плотный, слегка оттопыренный зад. Черные как смоль, длинные волосы. Рожки опять же к месту. Все как на моих набросках. Я создал ее крепкой, красивой и слегка нахальной девкой…

— Чего пялишься… хочешь меня?

— Тебя сложно не хотеть, даже без твоих чар. Я знаю, что ты не против, но не сейчас.

— Знает он… — возмутилась она. — Знал бы ты, какой это голод.

— А что, как другие, в бордель? Не вариант? К тебе же никакие болячки не пристают, опять же постоянный поток… Суккуба распознать не просто, а сестрички твои спросом пользуются.

— Не мое это. Гордость не позволяет. Да и людишек я не слишком люблю, сам же сказал. Придушу кого-ни будь ненароком, или зубы покажу. Что потом? Церемониться то не будут… Опять же голод мой это не уймет.

— Ну да, тут ты права… — я почувствовал вину за то, что сделал ее такой.

— Скажи… — она опустила глаза. — А в этой твоей книге случайно нет способа мне помочь? Порой я теряю разум…. Пару раз я уже пыталась добраться до ближайшего селения. Хорошо, что оно далеко. Успела взять себя в руки…

— Это не принесет тебе облегчения.

— Попытка не пытка, — пожала она плечами. — Я тут уже на стену лезу. Схожу с ума…

Этого мне только и не хватало. В ее словах сомневаться не приходилось. Дело было серьезное. Бешенство Венге в планы не входило. Как, впрочем, и все остальное в этом мире, вдруг ставшем реальным.

— Способ, то есть, — скрепя сердце поведал я. — Только дело это такое… не факт, что тебе понравится.

— Ну? — она нависла надо мной в ожидании чуда.

— Да ты присядь, не стой над душой… — я громко сглотнул, чувствуя собственное волнение. — Видишь ли, дело все в том, что ты не совсем чистокровная, в традиционном толковании.

— Это как? — нахмурила она свой побитый лоб.

— В моем мире есть такая наука — генетика. Люди успели хорошенько изучить ее. Принципы ее работают и в вашем мире. Если коротко, то браки среди одной семьи…

— Рождают уродов?

— Да, но не всегда. Если гены отца и матери совершенны, то уродства не будет. Даже если только у одного родителя есть такие гены, то все будет хорошо. А вот если встречаются два «порченых» гена, то жди беды. Так же и у вас, демонов. Ведь твой родной дядя родился с увечьем?

— Все так, — кивнула она, затаив дыхание.

— Вот твоя матушка и схватилась за голову, — пояснил я. — Она отыскала один из древних дворянских родов и одурманила юного наследника известного столичного графа. Заманила к себе и баловала до тех пор, пока не добилась желаемого. Убедившись, что беременна, она избавилась от парня. Как именно, я не знаю, но участь его не завидна.

— Постой, но тогда я что, тоже полукровка?! — воскликнула она.

— Вовсе нет, — заявил я. — Тут вступает в силу закон Менделя. Проще говоря один из трех детей, наследует гены матери, а двое других — гены отца. Как-то так. А матушка твоя тварь чистокровная, уж прости.

— Но как это связано со мной? — не поняла она. — То я чистокровная, то нет… как тебя понимать?

— Как ни крути, а скрытые гены отца в тебе все же есть. Этим отчасти и объясняется твое неприятие людской плоти. Она не приносит тебе сытости. Ни физически, ни… метафизически, — сморозил я не до конца понимая сути своих слов. Но объяснил вроде доходчиво.

— И… что делать?

— Как бы тебе сказать… Ты должна заключить договор с человеком, или носителем человеческих генов, который будет контролировать твою чудовищную силу.

— О какой силе ты говоришь? — взгрустнула она. — Так, жалкие потуги. Позорище рода.

— Ну не скажи. Вот твоя матушка, например, отлично об этом знает. Потому и выперла тебя на задворки, чтобы власть не потерять. Хотела убить, да рука не поднялась. Материнский инстинкт штука сильная.

— Тебе то откуда знать?

Я снова указал пальцем на свою умную не по годам голову.

— Сила твоя запечатана. А поскольку этот мир изначально стремится к равновесию, она вскроется лишь тогда, когда у нее будет контроль. Ну или никогда не вскроется, и голод будет продолжать тебя терзать.

— Что хоть за договор такой?

— По сути… — я пытался подобрать слова помягче, но решил сказать как есть. — По сути это добровольное рабство. Как демон ты заключаешь договор с человеком один раз и на всю жизнь. Судьба ваша становится общей, сила распечатывается и перераспределяется. Управляет ей он, а ты как батарейка к фонарику. Но тут тоже есть свои тонкости…

— Как что? — нахмурилась она.

— Источник силы, — пояснил я доходчиво. — Ты и сама сможешь пользоваться ею, но под его контролем.

— И голод уйдет? — с надеждой спросила она.

— Да, самый сильный голод уйдет. Но ты станешь как собачка на поводке и будешь терпеть все, что может не нравится. Его жену, детей, другую собачку… Ну и все лишения, и тяготы своего господина. А вот тяга к блуду останется, ведь ты суккуб по природе своей.

— Как все оказывается просто… с самого детства матушка вдалбливала в мою голову, что заключать договоры с людьми нельзя. Теперь ясно почему.

Венге повалилась на пол, застеленный шкурами, и разрыдалась… Я этого не хотел. Создавая эффектного суккуба для пущей красоты мира, я как-то не думал о ее чувствах. Оставив все как есть, я просто хранил молчание, поглаживая свои голые коленки. Ведь я так и сидел в кресле в своей первозданной красоте. Хотел сказать, в чем мать родила. Но это не было правдой. Меня выродил этот мир.

— Почему? — вдруг спросила она. — Почему ты меня не убил?

— Ты опять о своем? — вздохнул я. — Да просто рука не поднялась. Разве можно губить такую красоту?

Венге всхлипнула и перестала плакать. Утерев слезы, она привстала и уселась на стол прямо передо мной, широко раздвинув ноги. Оперевшись локтями о свои колеи она уставилась мне в лицо. Медленно изучив его строение, она пробежалась взглядом по всему телу.

— Ты ненормальный… — заключила она. — Я же порву тебя, как только уснешь. Не со зла порву, ради принципа.

— Вернуть тебе плащ? — спросил я, разглядывая свои когти. — На улице холодно.

— Ты не посмеешь.

Я пристально посмотрел в глаза Венге, и уверенности в ней поубавилось. Через пару секунд она и вовсе поменялась в лице. Еще через секунду она побледнела…

— Ты права, — я сдержанно улыбнулся. — Конечно я этого не сделаю. Я же не изверг. В крайнем случае свяжу тебя на ночь и дело с концом.

— Ладно… — медленно проговорила она, не отводя взгляда.

— Господи, Венге, да брось… стоит мене только уснуть, как ты верхом залезешь. Разве что на спину перевернешь. Я же тебе как воздух нужен.

Венге, часто заморгав, отвела взгляд в сторону. Похоже, что странный человек, сидящий в кресле напротив, видел ее насквозь.

— Ты бесишь меня, одним своим видом… — сказала она устало. — И я не знаю как себя вести. Чары мои на тебя не действуют, угрозы тоже. Ты сильнее, быстрее, все обо мне знаешь. Пришел в мой дом, уселся в мое кресло. Ешь мою еду. Я…

— Беззащитна? — подсказал я.

— Получается, что так, — она развела руками.

— Я не любитель бить женщин, если ты об этом. Прости, что разбил твое милое личико, но ты не оставила другого выбора. Мне жаль, что так случилось.

— Ты серьезно? — она уставилась на меня с недоверием.

— Будь ты немного сдержаннее, мы могли бы решить все словами. Тем более что ничего особенного ты не делала.

— И что быты сделал, мне интересно?

— Ну, знаешь… я бы, конечно, удивился, но мешать бы точно не стал. Не каждое знаешь ли утро ты открываешь газа, а красивая незнакомая женщина уже занимается с тобой любовью.

— Ты… не шутишь?

— Какие тут шутки. С тех пор как я потерял жену у меня вообще никого не было. Лет пять, наверное.

— Здесь ты и вовсе девственник… был, — усмехнулась она ехидно.

— А сколько раз ты… приходила? Неделю говоришь там лежал?

— Приходила? — удивилась она искренне. — Милый, да я оттуда не уходила. Можно сказать, сутки напролет телом своим тебя согревала. У нас такое с тобой было…

Похоже она не шутила. Да нет, она точно не шутила. Так вот откуда эта тупая боль в паху. Там попросту синяк! Просто из за моей смуглой кожи его не было видно.

— И как… прибавилось сил? — спросил я.

— Ты знаешь, да. Давненько я так не веселилась. Вот только… — она погрустнела.

— Что?

— Складывается у меня такое чувство, что силы в тебе не меряно. Сколько я ни старалась, дожать тебя не смогла. Уж прости, но с виду ты был не жилец. Вот я и решила… чего добру пропадать.

— Да ты сама доброта, как я погляжу.

— А у меня что есть выбор? — Венге оскалила заостренные зубы, напоминая кто она есть.

— Ну что ты, — я подался вперед и положил руку на ее колено. — Я вовсе тебя не осуждаю. Более того, я готов облегчить твои страдания. В обмен на крышу над головой, постель и еду.

— Ты… с головой похоже совсем не дружишь да?

— От чего же? Ты меня очень даже устраиваешь. А эти рога, клыки, когти… мечта, а не женщина.

— Да ладно… — у Венге отвисла челюсть.

— Но кормить меня будешь как на убой, — поставил я условие. — Думаю так беды не будет.

— Да… я то с радостью! — оживилась она. — Жратвы то мне присылают навалом. Все равно к весне испортится. Я человеческую еду то не очень понимаю. Ем, чтобы живот не сводило. Разве что сыр мне по нраву… и вино.

— Только спать мне давай по ночам. Или дождись пока усну.

— Не вопрос! Раз такое дело, я и потерпеть могу. Спать будем вместе…. Только ты это…

— Чего?

— Помылся бы… — она брезгливо скривилась.

— А есть где?

— Ну, конечно, странный ты мой. Я девушка чистоплотная, с условиями живу. Пещерка то у меня с секретом…