Переселение. Том 1

Црнянский и его роман «Переселение»

Имя Милоша Црнянского вошло в литературу Югославии после первой мировой войны. За долгую писательскую жизнь, хотя в ней были годы и даже десятилетия молчания, М. Црнянский создал немало книг — романов, стихотворных циклов, драм, эссе, воспоминаний и путевых очерков. И среди них такое значительное произведение, как роман «Переселение». Однако обстоятельства творческой и гражданской судьбы М. Црнянского сложились таким образом, что его книги не сразу стали в ряд произведений писателей Югославии, получивших широкое признание и в своей стране, и за ее пределами.

М. Црнянский родился в 1893 году в городе Илинча, в Воеводине. Он учился в университетах Вены, затем Белграда, Берлина, Парижа, Лондона. Но еще до того, как он получил диплом историка в Белграде и второй диплом по специальности «Международные отношения» в Лондоне, его жизнь была пересечена войной. Начало первой мировой войны застало будущего писателя в Хорватии, входившей тогда, как и Воеводина, в состав Австро-Венгрии, к он был призван в австрийскую армию.

Для славянских народов Австро-Венгрии, принужденных воевать на стороне своего угнетателя, империалистическая война предстала особо чудовищной бессмыслицей. Первые произведения Црнянского — поэтическая комедия «Маски» (1918), стихотворения «Лирика Итаки» (1919), поэма «Стражилово» (1921), прозаические произведения «Рассказы о чести» (1921), «Записки о Чарноевиче» (1921) — связаны с опытом, вынесенным из войны. Война определила и темы, и драматическую тональность этих произведений, написанных в духе экспрессионизма. Они полны гнева и боли за исковерканную жизнь молодого поколения, отчаянной горечи, окрасившей все представления автора об окружающем мире.

Црнянский писал позже о своих настроениях и понимании действительности в ту пору: «Австрия, война, политические столкновения, революция представлялись мне не борьбой народов и наций, но борьбой двух начал: добра и зла. Борьбой, в которой насильник торжествует, слабый унижен». То, что Црнянский, писатель, которому, безусловно, не были безразличны беды и страдания народа, не понял и не принял революционного пути истории, имело трагические последствия для всей его писательской жизни. Взгляды писателя и, прежде всего, представление о «неуправляемом», как он считал, ходе истории, проявившееся уже в раннем творчестве, впоследствии, в тридцатые годы — период резкой поляризации сил в культуре, — увели его в лагерь реакции, а еще позже, когда Югославия была оккупирована фашистской Германией, — в эмиграцию, надолго выключившую его из литературы родной страны.

Годы изгнаннической жизни в Лондоне, где М. Црнянский, перед войной сотрудник югославского посольства в Риме, оказался вместе с королевским правительством Югославии, стали для него трудным уроком жизни. Это были годы переоценки им своего пути. Писатель нашел в себе силы преодолеть свои политические заблуждения и вернуться на родину. Это произошло в 1965 году. В годы эмиграции М. Црнянский не опубликовал ничего, кроме небольшой книжечки «Избранные стихи» (Париж, 1954). Все созданное им за рубежом опубликовано в социалистической Югославии. Еще до того как он вернулся на родину, в 1956 году были переизданы «Записки о Чарноевиче», первая книга романа «Переселение» (1929) и затем напечатаны новые произведения: драма «Дворец» (1958), поэма «Плач по Белграду» (1962) и вторая книга романа «Переселение» (1962). Позже вышли романы «Капля испанской крови» (1970), «Роман о Лондоне» (1971), стихотворные произведения, эссе, мемуары. Умер Црнянский в 1977 году.

Есть писатели, которые по мере накопления жизненного и творческого опыта отдаляются от своего раннего художественного мира. Црнянский — художник иного склада. На протяжении всего творческого пути он остался верен внутренним темам, мыслям-метафорам, которые определились уже в его первых произведениях, а затем, от одной книги к другой, варьировались, расширялись и обогащались новыми оттенками.

Через все его творчество проходит тема природы, в гармонии и высшем порядке которой ему виделась альтернатива «неуправляемой» общественной истории, тема хрупкости земного существования человека и вечного непокоя человеческого духа как главной движущей силы жизни. О чем бы ни писал Црнянский, эти мотивы постоянно звучат в сложной оркестровке его произведений.

Но, несомненно, один из самых существенных постоянных лейтмотивов творчества Црнянского — это Россия. Обращение писателя к теме России, великой славянской страны — примечательная особенность его творчества. В его стихах нередко встречаются образы русской природы — просторы Волги, заснеженные вершины Урала — как воплощение спокойствия и гармонии, которых так недоставало писателю в окружающем мире. В эссе на различные, часто далекие темы возникают ассоциации с именами и явлениями русской культуры. Наконец, тема России становится центральной в самом крупном, в определенном смысле итоговом, писавшемся на протяжении примерно тридцати лет, произведении Црнянского — его романе-дилогии «Переселение». Глубокие исторические связи сербского и русского народов являются в «Переселении» предметом непосредственного изображения. Россия приобретает здесь также характер монументального поэтического символа, «беспредельного круга», к которому снова и снова возвращается мысль героев романа.

В «Переселении» показана трудная историческая судьба сербского народа, которому на протяжении веков пришлось вести упорную и героическую борьбу за национальную независимость.

Фактическую основу романа составляет судьба сербов, бежавших из центральной Сербии от османского ига и поселившихся в Воеводине, входившей в состав Австрийской монархии. Австрийское правительство использовало переселенцев и как заслон на австро-турецкой границе, и как военную силу в своих захватнических походах — один из таких походов описан в первой книге романа. При этом сербское население в Австрии оставалось бесправным, испытывало религиозные притеснения со стороны католического духовенства. В этих условиях мысль переселенцев обратилась к России, в которой они со времен Петра I видели защитницу и покровительницу. Началось движение за новое переселение — в Россию.

Об этой странице сербской истории и рассказывает роман.

Исторический ряд событий, прямое изображение прошлого сербского народа составляют очень важный пласт романа. Но не только история была перед глазами писателя, когда он создавал свою дилогию.

Црнянский опровергал точку зрения на «Переселение» как на традиционный исторический роман; такой роман он считал устаревшим и изжившим себя. «Менее всего этот роман исторический, несмотря на то, что он основан на мемуарах того времени и архивных данных», — говорил Црнянский в интервью. Вук Исакович, его братья Трифун, Петр, Юрат, Исак — исторически подлинные лица, описанные в известных мемуарах С. Пишчевича о той эпохе. Црнянский хорошо знал эти мемуары (он даже упоминает их автора в романе как еще одну подлинную личность того времени), судьбы всех членов семьи Исаковичей были им тщательно изучены. Нельзя, однако, оставить без внимания и предупреждение писателя. Метафорическое преображение исторического материала — важнейшая особенность художественной манеры Црнянского. Прошлое воссоздается им по своим, особым художественным законам, соединяясь с небеспристрастным отношением к нему рассказчика, а герои, исторические лица, становятся «ликами», в равной мере принадлежащими XVIII веку и современности, какой она представлялась писателю.

Многие явления и события изображены в романе в таком двойном свете. Само понятие «переселения», «странствия», «скитания», помимо обозначения конкретного факта сербской истории, заключает в себе второй, более общий и едва ли не более важный смысл. Подобно тому как в других произведениях Црнянского исторические или географические названия (Суматра, Итака, Гиперборея) являются эмблемами определенной духовной сферы бытия, так и здесь «переселение» означает не только бегство сербов от угнетения и национального унижения, но и извечный поиск человеком справедливости, правды, разума. Поиск, который, говорит своим романом писатель, так же никогда не останавливается, как не останавливается движение жизни.

Видный югославский критик В. Глигорич пишет о первой книге «Переселения»: «В романе не так важны документальные исторические картины военного похода во Францию, как глубоко эмоциональное изображение трагической участи людей, не знающих, за что они гибнут… Внутренний мир Црнянского, смятение и горечь, вынесенные им из первой мировой войны, проявились и в показе прошлого сербов, бежавших за Дунай и Саву, и в огромном вдохновении, пронизывающем весь роман». Действительно, поэтическое, лирическое начало пронизывает всю структуру романа, оно определяет способ изображения самой исторической действительности и людей той эпохи.

В центре первой книги «Переселения» три главных лица: Вук Исакович, его брат Аранджел, жена Вука Дафина. Но это не роман характеров. Перипетии судеб героев слишком явно подчинены «проверке идеи» — доказательству авторской мысли об ограниченности человеческих возможностей.

Старший из братьев, Вук, во главе Славонско-Подунайского полка отправляется в поход, не зная, с кем, где, когда ему придется сражаться. После многих месяцев переходов и боев, муштры и унижений, оставив большую часть своих солдат в чужой земле, Вук открывает для себя: и сам он, и его полк — только орудие в политическом и военном соперничестве европейских держав. В службе Габсбургской монархии он видел средство укрепить положение сербов в Австрии. Теперь, когда перед ним открылась истина, служба эта потеряла всякий смысл, и он под конец жизни оказывается перед «ужасающей, головокружительной пустотой».

В сравнении с Вуком, живущим «по чужой воле», его брат Аранджел, богатый и удачливый торговец, является, на первый взгляд, антиподом, человеком, достигшим цели. Но только на первый взгляд. Богатство Аранджела, его умение подчинять и использовать людей и обстоятельства теряют для него всякую цену, потому что для него недостижимо самое жгучее тайное желание всей его жизни: единственная любимая им женщина, жена брата. Когда он, наконец, казалось бы, оказывается с ней вместе, эту женщину уносит смерть. Таким образом, и этот герой романа приходит к мысли о всемогуществе рока, о том, что кроме прочного мира цифр, счетов и доходов, где он так уверенно себя чувствует, существует другой мир, невидимый и непостижимый, в котором он ничего не властен изменить.

Характер, нравственный облик, наконец, жизненные цели у братьев Исаковичей различны, даже противоположны. Личность Вука раскрывается в сфере общественной, национальной. Он военный и духовный руководитель своих соотечественников. Его мечта о России продиктована заботой не о своем только личном благополучии, но о благополучии всех сербов, страдающих в чужой стране. Его брат стремится к эгоистичному счастью. Их цели различны, их активность по-разному направлена. Но итог их жизни одинаков: признание тщетности любых усилий, признание беспомощности человека перед неподвластным ему течением жизни.

Судьбы героев «Переселения» как бы переливаются одна в другую, подтверждая эту развиваемую автором подспудную тему романа. Их взаимная связанность подчеркнута монтажной композицией: рассказ об одном герое автор прерывает на драматическом эпизоде, чтобы начать с подобного же эпизода и подчас теми же словами новую главу о другом герое. Повествовательная манера — повторяющиеся, как рефрен, одни и те же переживания персонажей, мысли, ключевые слова, поэтические образы — еще больше усиливает внутреннюю связь этих судеб.

Однако в романе есть нечто большее, чем повествование о двух братьях и женщине, связавшей их судьбы. Это судьба сербского народа в Австрии. Вероятно, В. Глигорич прав, предполагая, что создание исторической картины не было главным намерением автора романа. Но независимо от авторских намерений массовые сцены, показывающие участие сербского полка в австро-французской войне, и эпизодические лица, мгновенно и ярко очерченные, все вместе создают глубокое представление о положении сербов, воюющих «за чужой интерес». Частные человеческие судьбы, поставленные в центре романа, не могут заслонить картин, где проявляются начала общей народной жизни. После прочтения книги остаются в памяти сербские солдаты, с бессмысленной удалью, с ножами в зубах берущие города, названий которых они не могут заучить, а после — никому не нужные, брошенные среди болот и снегов; трудно забыть казнь трех безымянных солдат, изображенную очень скупо, но приоткрывающую завесу над каждым из этих голодных и бесправных бедолаг, так по-разному встретивших смерть, и над общей участью людей, лишенных родины; так же памятны встречи с другими эпизодическими героями. Таких сцен в первой книге романа немного, но их удельный вес высок: они обозначают поворот от передачи автором своего восприятия исторического события к воссозданию самой исторической действительности.

Вторая книга «Переселения», написанная в Лондоне и вобравшая более чем тридцатилетний жизненный и творческий опыт писателя, отразила заметные сдвиги в его понимании и изображении исторического процесса. Если начало дилогии генетически восходит к первой мировой войне, то завершающая ее книга не может быть не соотнесена со второй мировой войной и антифашистским Сопротивлением. Сама действительность, в которую писатель вглядывался, пытаясь разгадать направление ее развития, доказала силу народа как ведущего фактора истории. В борьбе с фашизмом народы Европы, и народы Югославии в том числе, утвердили это со всей непреложностью. В этой борьбе Црнянский не был со своим народом. Но крушение реакционных идей, которые защищал Црнянский в тридцатые годы в публицистике, не могло пройти бесследно, не могло не заставить его задуматься над прошлым, не могло не поколебать прежних воззрений на движение истории и роль народа в нем.

Во второй книге романа в центре находится не драма личности, а сама история, массовое движение народа. Уже это эпическое и объективное изображение событий национального масштаба заключает в себе невольное признание писателем позитивной логики за самой историей. Его понимание истории как движения отчужденных от человека законов опровергается здесь самим реалистическим изображением событий, во всяком случае, вступает с ним в спор.

Две книги «Переселения» формально почти не связаны, в них нет общих сюжетных линий или общих героев. Главный герой второй книги — Павел Исакович, пасынок Вука Исаковича. Вук, состарившийся и отстранившийся от дел, здесь только упоминается. Связь между этими книгами в другом. Две книги «Переселения» — это как бы два варианта ответа на вопрос о внутренней свободе человека, о способности человека изменять свою судьбу, достичь поставленной цели.

Павел Исакович и его братья вместе с несколькими сотнями соотечественников, рискуя жизнью, ценой огромных усилий и жертв осуществляют мечту, завещанную Вуком, — переселяются в Россию.

Значит ли это, что Црнянский теперь положительно отвечает на вопрос о достижимости для человека поставленной цели? В первой книге ответ на этот вопрос был однозначно отрицательным, во второй он значительно усложнился. Именно здесь проявляется смысловая многослойность романа и центрального символа — «переселения». Црнянский не сводит вопрос о цели человеческого существования к благополучию в житейском, бытовом понимания. Такая цель достижима. Она достигнута, например, Юратом Исаковичем, без труда вошедшим в новую среду, ожидающим в недалеком будущем полковничий, а затем генеральский чин. Она достигнута многими другими его соотечественниками, у которых представление о счастье не выходит за рамки удовлетворения жизненных потребностей — получения плодородных украинских земель, повышения в чине и т. п. Но это не единственная и, конечно, не главная, считает Црнянский, сторона человеческого бытия. Материальному, приземленному началу жизни он противопоставляет беспокойство духа, мечту, устремленную к не всегда, может быть, ясным, но всегда зовущим человека вперед пределам. Этот взлет духа — удел немногих. Одного из таких людей и показывает Црнянский в главном герое романа.

Павел Исакович, тот, чьей энергий и мужеству обязаны сербы совершившимся переселением, по-видимому, менее всех этим удовлетворен. Можно предположить различные причины, по которым Павел чувствует себя в России не так, как ему мечталось. Не потому ли он тоскует, что понимает неосуществимость своих представлений о правде и справедливости в елизаветинскую эпоху, когда «усекновение языков», кнут, ссылка в Сибирь были обычным делом? Видит ли он, что русские генералы того времени не были ни просвещеннее, ни гуманнее австрийских генералов? Этого героя, хотя он и отрешен от прозы жизни, автор наделяет гораздо более высокой социальной прозорливостью, чем его окружение.

Но скорее всего, душевное смятение и необычное, с общепринятой точки зрения, поведение Павла объясняется тем, что в духовной жизни вообще не может быть успокоенности и благополучия. В Павле Црнянский показывает духовное начало жизни, не связанное, как он считает, с прозаическими повседневными житейскими потребностями. Таким людям жизнь обязана своим движением. Но судьба такой личности трагична. Выражая дух эпохи, смутные надежды и мечты народа, она идет впереди своего времени; и платит за это одиночеством и гибелью.

Своеобразие художественного почерка Црнянского — лиризм, живое, непосредственное участие автора в романе, нервный, напряженный стиль — сохранилось и во второй книге «Переселения». Вместе с тем эпичность повествования во второй книге заметно возросла. История, вошедшая в роман как предмет изображения, вызвала перемены в самой структуре повествования.

Роман теперь включает много событий, действующих лиц, его фабула усложнилась и разветвилась. Прослеживая жизненные пути Павла и Евдокии, Петра и Варвары, Юрата и Анны, других персонажей, Црнянский находит сюжетные повороты, которые выявляют сцепление человеческих судеб, связывают частную жизнь с историей. Некоторые эпизоды, на первый взгляд уводящие повествование в сторону, оказываются необходимыми для раскрытия основной темы романа. Такова, например, история любви Павла и Евдокии. В ней не только сказался интерес писателя к миру интимных человеческих отношений. Она помогает понять, как созревал замысел переселения. Разрыв Павла с Евдокией — это и разрыв с чуждой для него и его соотечественников, воспитанных в нормах патриархальной морали, средой. За этим логично следует начало его путешествия вместе с родственниками и соплеменниками через Карпаты, в Россию. Расширение охвата событий, обилие переплетающихся сюжетных линий — все это помогает передать многообразие жизни. Вместе с тем это освобождает авторскую мысль от альтернативной прямолинейности, делает ее многосложнее и объективнее.

Утверждением нескончаемости жизни, вечного ее движения звучат заключительные слова романа: «Есть переселение. Смерти нет!» Этот завершающий аккорд не просто оживляет сумрачную эмоциональную тональность романа. Он заключает в себе и призвание объективного значения исторических перемен, втягивающих в свой поток каждого человека. Впрочем, иногда Црнянский как будто перестает доверять найденному решению своей основной темы. Тогда в реальные связи человека и истории вплетается действие необъяснимых законов вселенной, а судьба личности оказывается зависимой от игры безличных сил и стечения обстоятельств не меньше, чем от событий истории. Автор знает о несбыточности идеалов Павла и провидит крушение честолюбивых замыслов Юрата. Все они в руках судьбы, в руках «комедианта-случая». Рок, судьба, которые выступают в романе рядом с историей, почти на одинаковых с нею правах, уравнивают всех его героев — и тех, кто живет будничными интересами, и тех, кто устремлен к высшим сферам духа. В «Переселении» много крушений и несбывшихся надежд. И все-таки этот роман — не только показ бесконечного ряда бед, угрожающих человеку. Несмотря на ощущение несоизмеримости человека и истории, не оставляющее писателя, он утверждает в этом романе гуманистическую веру в жизнь.

Црнянский до конца не останавливался в настойчивых усилиях понять и объяснить причины, делающие жизнь враждебной человеку. Такого рода исследование предпринято и в его последнем большом произведении — «Романе о Лондоне».

В нем рассказана история некоего князя Репнина, русского эмигранта. Обширный роман страница за страницей прослеживает путь человека, внутренне порядочного и привлекательного, который, оказавшись в разладе с историей, оторвавшись от родины и своего народа, не находит себе места в жизни. В чужой стране, в чужом городе князь Репнин кончает жизнь самоубийством.

И как всегда у Црнянского, это не просто еще одна судьба человека на чужбине, человека-скитальца, это воплощение постоянной темы его творчества. Она заявлена прямо, публицистически, «от автора» на страницах, открывающих роман. Мир, в котором мы живем, говорится там, это «нечто вроде большой, удивительной сцены, на которой все мы некоторое время играем свою роль. А потом уходим со сцены, чтобы больше никогда на ней не появиться. Никогда — никогда (это написано по-русски. — Н. Я.). И ничего не известно — ни почему человек играл в этом театре, ни почему играл именно эту роль, ни кто ему эту роль назначил, и зрители не знают, куда он ушел из театра… известно лишь, что когда мы уходим со сцены, мы все равны. И короли, и нищие».

«Роман о Лондоне» отразил, и острее, чем любое другое произведение, личную драму писателя, его собственное пребывание в лондонской эмиграции. Может быть, поэтому главным героем «Романа о Лондоне» становится сам Лондон. Црнянский создал большой силы образ современного города. Среди многих примет лондонской жизни, метко воспроизведенных писателем, который провел в Лондоне около двух десятков лет, он особо подчеркивает всеобщее одиночество, каменное равнодушие в отношениях человека к человеку. Население Лондона, как увидел его Црнянский, это скопление многих миллионов одиночек. Не случайно и сам город, каменная громада, постоянно уподобляется в романе сфинксу, который безразлично и немо следит за миллионами людей.

В XX веке история ворвалась в жизнь человека, лишив его возможности остаться в стороне, потребовав от него участия в событиях эпохи. Литература по-разному показывает это состояние человека. Црнянский наделил своих героев — и современных, и одетых в исторические костюмы — способностью ощущать мир, время как постоянную тяжесть на своих плечах. И как все, они постоянно оказываются перед выбором: капитуляция или борьба. Одни, как герой «Романа о Лондоне», капитулируют. Но часто герои Црнянского предпринимают отчаянные попытки найти выход из обстоятельств, которые всегда против них, прорваться к добру, справедливости, человечности. Гуманистическое убеждение Црнянского в том, что человек не способен мириться с несправедливостью и злом, нашедшее в его творчестве неповторимо индивидуальное художественное выражение, привлекает и будет привлекать читателей к его прозе.

Н. Яковлева