И
стория
54.
Поиски стрелочника
– 2.
Следующий документ из уголовного дела все видели. Это постановление о прекращении уголовного дела, утверждённое областным прокурором государственным советником юстиции III класса Николаем Клиновым. Казалось бы, какая здесь находка, постановление изучено до буквы вдоль и поперёк. Это так. Но в уголовном деле есть ещё одно постановление о прекращении уголовного дела, оно не утверждено Клиновым и помещено во второй том. И там находятся очень интересные вещи.
Сначала о самом документе. Поскольку он не утверждён прокурором области, а текст его перечёркнут, то многие считают, что это черновик. А вот и нет. Это не черновик. Это самое настоящее постановление. Смотрите сами.
Этот документ составлен 28 мая 1959 года, отпечатан в 4-х экземплярах и подписан прокурором-криминалистом младшим советником юстиции Ивановым и начальником следственного отдела советником юстиции Лукиным.
Если бы это был черновик, его не стали бы печатать в 4-х экземплярах и не стал бы подписывать начальник следственного отдела. Надеюсь, я вас убедил в том, что именно этот документ составил Лев Иванов, согласовал с начальником и понёс на утверждение прокурору области. И это очень важно. Именно этот документ содержит авторский вариант текста Иванова. Именно таким задумал и исполнил постановление Иванов. И с ним согласился Лукин. Это тоже очень важно.
Но прокурор области Клинов имел несколько другое представление о содержании этого документа и утверждать его не стал. Вместо этого он высказал Иванову свои требования, после чего документ был доработан и стал иметь тот вид, который мы все знаем. Ну кто же ещё, кроме Клинова, мог дать указание отредактировать текст уже подписанного документа.
Но Иванов был мудрым человеком. Он выполнил указания Клинова, но не стал уничтожать свой вариант постановления с подписью своего начальника, а поместил его во второй том уголовного дела. Конечно, он сделал это специально, чтобы показать, что его мнение отличается от мнения прокурора области и тех влиятельных людей, которые за ним стояли. И это вызывает уважение. Благодаря этому мы можем сегодня узнать, что на самом деле хотел сказать Иванов.
Но это ещё не находка. Находка будет, когда мы сравним тексты этих постановлений.
В своем постановлении Иванов записал абзац, посвящённый итогам радиологической экспертизы. Прокурор Клинов дал указание его убрать. В принципе, это логично, радиационная ситуация не явилась причиной гибели туристов. Но есть одно "но", которое и является находкой.
Рассмотрим этот абзац.
Итак, читаем дословно:
"Физико-технической экспертизой установлено, что одежда Золотарёва и особенно Дубининой значительно загрязнена радиоактивной пылью.
Так, остатки брюк Кривонищенко, которыми была завёрнута нога Дубининой (в таблице экспертизы пор.N 10) дает 9900 полураспадов в минуту со 150 кв.см., пояс от свитра Золотарёва (в таблице экспертизы пор.N 2) дает 5600 полураспадов, что значительно превышает допустимую санитарными правилами норму загрязнённости одежды для лиц, работающих с радиоактивными веществами. Ни Золотарёв, ни Дубинина с радиоактивными веществами не работали.
Если принять во внимание, что до обнаружения трупы Золотарёва и Дубининой длительное время находились в воде, то следует считать, что радиоактивное загрязнение их было значительным".
Вот что написал Иванов в своем постановлении.
Ну что, вы уже заметили вторую находку? Не совсем? Тогда слушайте.
В заключении по результатам физико-технической экспертизы эксперт Левашов сообщает о загрязнённости одежды туристов:
–свитер коричневый (Дубининой) – 9900 распадов в минуту,
–пояс свитера (Колеватова) – 5600 распадов в минуту.
Так написал Левашов, кстати, под подписку об ответственности за дачу ложных показаний.
Но Иванов в постановлении говорит о загрязнении такими уровнями не свитера Дубининой, а остатков брюк Кривонищенко и не пояса свитера Колеватова, а пояса свитера Золотарёва.
Возникает вопрос – почему?
Кто лучше знал, кому принадлежат элементы одежды – Левашов или Иванов? Думается, Иванов, ведь это по его команде отбирались вещи. И наверное, перед этим сам Иванов померял уровень радиоактивности прибором. Ведь не все вещи были отправлены на экспертизу, а лишь выборочно. Но выборочно – не значит случайно. Какой же можно сделать вывод? Истинные результаты экспертизы знал только Иванов. И они расходятся с официально зафиксированными в заключении. Это вторая находка. Пойдем дальше.
Давайте разберём подробно, почему же прокурор области Клинов не утвердил постановление, подписанное Ивановым и Лукиным? Что его не устроило в этом документе? По какой причине он заставил его переделывать? И что из всего этого вышло?
Ну само по себе редактирование документа старшим начальником не является чем-то необычным. Такое случается. Но всё зависит от того, как меняется содержание документа. Просто ли это замена неудачных выражений и фраз на более полные и корректные или же редактирование меняет смысл. Вот с этой точки зрения и посмотрим на требования прокурора Клинова.
Наверное, процесс проходил так. Прокурор Иванов прибыл в кабинет прокурора области Клинова, и они за рабочим столом обсуждали постановление. У Иванова было 4 экземпляра документа. По одному экземпляру Клинов вычитывал текст, в другой Иванов вносил поправки, потому что все они сделаны его почерком.
Ну, ряд замечаний действительно касался стилистики или уточнения событий.
В правом верхнем углу появилась надпись "Сов.секретно". Думаю, это Иванов сделал пометку для себя, чтобы не забыть засекретить дело. В утверждённом постановлении этой надписи нет.
Там, где говорится о травмах Дубининой, уточняется, что кровоизлияние произошло в сердце. Вычеркнута фраза, что Колеватов имеет только кровоподтёки.
Про население народности манси вместо фразы "в двух-трех днях перехода от этого места" записано "в 80-100 км", добавлена фраза "относится к русским дружелюбно, предоставляет туристам ночлег, оказывает им помощь и т.п."
Ну и про спортивных чиновников вместо "объявлены партийные взыскания" сказано "наказаны в партийном порядке". Дописано, что председатель правления спорткомитета института Гордо с работы снят.
Ну вот такие замечания. Серьёзные они? Нет. Смысловые? Нет. Могли ли они стать причиной неподписания постановления? Конечно нет. Ведь улучшать текст можно до бесконечности, сами знаете. Тогда почему же пришлось постановление переделывать? Не просто перепечатать отдельные листы с учетом исправлений, а печатать его снова? Вот в этом-то и суть требований прокурора Клинова. И это касается ещё одного, уже смыслового исправления.
Давайте прочитаем, что по мнению Иванова делали туристы. Привожу цитату из постановления Иванова полностью.
"1.II.1959 г., как и предполагалось по плану, в верховьях р.Ауспии туристы соорудили лабаз. В 15-00 начали восхождение к перевалу.
В последующем, по лыжному пути, сохранившемуся к моменту поисков, удалось установить, что продвигаясь к долине четвертого притока реки Лозьвы, туристы приняли на 500-600 м. левее и вместо перевала, образуемого вершинами "1079" и "880" вышли на восточный склон вершины "1079".
Использовав светлое время дня на подъем к вершине "1079", в условиях сильного ветра, что является обычным в данной местности, и низкой температуры, порядка 25-30 градусов, Дятлов принял решение разбить палатку на склоне вершины "1079" с тем, чтобы утром следующего дня, не теряя высоты, пройти к горе Отортен, до которой по прямой оставалось около 10 км."
Вот что написал Лев Иванов в своем постановлении. И вот с чем был согласен его начальник Лукин.
Вы заметили? В тексте постановления нет ни одного слова об ошибках Дятлова. По мнению Иванова, Дятлов сделал всё правильно и ни в чём не виноват. Значит, про три ошибки Дятлова решил написать не Иванов. Его вынудили это сделать. Кто? Влиятельные люди. Как? Через прокурора области Клинова.
Рассмотрим черновик нового текста, который Иванов записал по требованию Клинова на обороте одного из листов.
Как же был изменен смысл текста постановления? Продолжение следует.