Переводные картинки из книги Тир

Глава 12 В замке

Все случилось в мгновение ока. Самолет пикирующей стрелой пронзил башню замка, В иллюминаторах промелькнули пугающая чернота прокопченного дымохода и яркое оранжевое пламя. А потом все почувствовали под ногами твердую землю, и Летун пригласил выйти из самолета.

Они очутились на зеленом ковре каминной комнаты, но, увы, не увидели своего хозяина.

У камина сидел старый сгорбленный домовой и подкидывал в огонь березовые поленья. Он молча смерил прилетевших строгим взглядом и как ни в чем не бывало продолжал заниматься своим делом.

Все домовые в замке были на одно лицо. Ростом они были чуть повыше Шкафовника, у них были сильные большие руки и крепкие ноги, чтобы выполнять тяжелую физическую работу и не уставать в бессонные ночи, когда после зимней бури приходилось расчищать от снега дороги и внутренний дворик замка; и когда приходилось бороться с лесными пожарами в летнюю засуху, приходя на помощь лешим и лесовикам.

Все домовые имели суровый нрав, но очень любили волшебника и поэтому ревниво относились к маленьким привидениям, которые были главными любимцами хозяина замка.

— Добрый вечер-! — приветствовал домового Летун. — Как вы тут поживали без нас?

— Явились — не запылились! — хмуро проворчал тот в ответ.

Летун с Морозилкой молча подошли к камину, предчувствуя плохие известия. Они ждали объяснений от домового, не решаясь спросить, где хозяин. А злобный кавлик и вовсе повернулся спиной, продолжая бросать в огонь сухие поленья.

— Бессовестные гуляки! Идолы бессердечные!.. — продолжал он ворчать себе под нос- Им бы только бродяжничать невесть где и плевать, что хозяин душой извелся…

— Хозяин! — подпрыгнул от радости Морозилка. — Он здесь! Здесь?

— А где ж ему быть-то? — сменил гнев на милость смягчившийся домовой. Вас ждет не дождется, а самому давно в дорогу пора. Лечиться надо совсем ослаб, да все надеется, что любимчики его сбежавшие назад вернутся…

— Мы не сбежавшие! — закричал Прозрачник- Никакие мы не бродяги и не гуляки!

Летун с Морозилкой бросились на шею старому гному, который никак не мог понять, в чем дело, и начали наперебой объяснять, что никакие они не гуляки и не бродяги, а оказались неведомо где по вине Кикиморы,

— Эге… — смекнул домовой, узнав про ее проделки. — Давно пора проучить… да некому! — и вдруг прослезился, вытирая кулаком глаза. — Простите меня, старого дурака! Я ведь про вас всякое говорил… Да он все равно не верит…

— Волшебник? — воскликнули все в один голос- Он здесь?

— Тише… — прислушался домовой. — Кажется, его шаги. Ночью он всегда греется у камина…

Дверь скрипнула, и вошел волшебник. Он похудел, выглядел очень больным и старым, но стоило увидеть долгожданных гостей, как сразу порозовело лицо и в глазах загорелся прежний живой огонь.

— Я рад, что вы вернулись домой… Я так рад, что вы вспомнили про меня…

И каждому захотелось сказать, что никто из них не забывал волшебника и не думал убегать из дома… Все наперебой готовы были рассказать про коварство Кикиморы, но все молчали- ведь было и радостно, и горько, и совестно одновременно…

Но тут вдруг звякнули над головой подвески хрустальной люстры, и вся она закачалась из стороны в сторону… Вздрогнули вазы, стоявшие на камине, а крайняя, подскочив, упала и покатилась по полу.

— Так, может, и здесь в наше отсутствие поселились привидения? предположил Летун.

— Из того мира? — спросил Прозрачник, но тут так ухнуло под землей и где-то там, в глубине, раздался такой утробный гул, что все содрогнулось — пол, стены замка и стол с креслами у окна. Картины со стен попадали на пол. Рассыпалась горка дров у камина — раскатившиеся поленья валялись во всех углах.

— Что это? — удивился Летун, оказавшийся почему-то на плече волшебника.

— Землетрясение? — спросил Морозилка, отпуская его руку, но все еще дрожа от страха.

Прозрачник и Подгеранник спрыгнули с подоконника и разочарованно сообщили, что за окном ничего особенного не замечено.

И тут всех просто-напросто свалил с ног второй подземный толчок. Что-то там, в глубине земли, снова ухнуло, как далекий гром. На стене у самого окна появилась трещина.

— Что же это такое? — пуще прежнего удивился Летун — Значит, во время нашего отсутствия на остров обрушились стихийные бедствия?

— Увы… это не стихийные бедствия, — сказал волшебник.

— По всем признакам, это очень напоминает землетрясение.

— Увы, — повторил волшебник, — совсем неплохо, если бы это было просто землетрясение.

— Так что же это все-таки за толчки? — продребезжал Прозрачник, который все еще по инерции подпрыгивал, словно мяч.

Волшебник только грустно молчал, точно ему было тяжело произнести ответ.

Тогда старый домовой, собиравший в кучу рассыпавшиеся поленья, сердито посмотрел на волшебника и, погрозив пальцем, показал за окно:

— Она все! Ее проделки! Так и замок весь скоро рухнет, если волю-то ей давать… Вот пойти всем и отобрать книгу, что же здесь, спрашивается, сомневаться?

Путешественники ничего не поняли из ворчания старого домового. Они вопросительно смотрели на волшебника, но тот молчал. Морозилка, не дождавшись объяснений, набрался смелости и спросил:

— Все Кикимора? Ее проделки?

Волшебник как бы нехотя кивнул головой.

— Так, значит, она теперь устраивает землетрясения? Но зачем? И как она этому научилась?!

— Безобразие! — продолжал ворчать домовой. — Вот пойти всем и отобрать книгу… или леших послать.

— Не в книге теперь все дело, — сказал волшебник. — Теперь Кикимора сможет колдовать и без книги: ведь она поселилась в запретной пещере.

— Но ведь ты никогда не рассказывал нам про пещеру, — заметила Подгеранник. — И мы ничего не знаем. Быть может, сейчас ты откроешь тайну?

— Разумеется, — сказал домовой, — им придется узнать все. Иначе мы все погибнем, пропадем ни за грош… Да что же тут еще раздумывать?

Третий подземный толчок так неожиданно тряханул замок, что все тут же попадали на пол, за исключением волшебника.

Старый домовой первым поднялся на ноги. Потирая ушибленную руку, он подскочил к сидевшему в кресле хозяину и прямо-таки обрушил на него гневную тираду:

— Все! Все! Все! Хватит ждать! И если кто-то не перестанет жалеть своих любимцев, я ухожу. Они явились сюда как наше спасение, и если вы не пошлете сейчас в пещеру, я увожу домовых из этого гроба, который развалится через день… А вас… мы свяжем и унесем вместе с картинами и вещами. Я сейчас же велю собирать пожитки.

Хмуро выслушав домового, волшебник сказал:

— К сожалению, во всем виноват я сам. Мне слишком поздно начало приходить в голову, кого же я создал вам вместо доброй няни… Мне придется открыть вам тайну заколдованной пещеры, но прежде хотел бы выслушать ваш рассказ о том, что случилось с вами.

Когда Подгеранник рассказала обо всех пережитых ими приключениях, а потом об удивительном возвращении в родной мир, волшебник с грустью поведал о том, что произошло в замке.

Оказывается, Кикимора вздумала сделаться единственной и полновластной хозяйкой острова и всего северного материка. Для этого и пожелала себе в день рождения такой подарок, который бы, как в сказках, по волшебству исполнил три заветных желания. Поэтому и придумала черный кактус с тремя колючками, каждая из которых подобно цветку с нарисованного художником розового куста осуществляла бы одно желание.

Два желания Кикимора загадала в последнюю ночь своего пребывания в замке. Первое было самым простым — овладеть магической книгой Тир. Второе — заключалось в том, чтобы любимцы волшебника в ту же ночь, в полночь, оказались на том свете — навсегда бы сгинули из этого мира.

У Кикиморы оставалось только одно невыполненное желание, когда появился Цербер, с которым даже она сама не могла совладать. Вот ей и пришлось истратить желание на то, чтобы избавиться от собственного творения.

В заколдованную пещеру Кикимора отправилась лишь для того, чтобы поколдовать в укромном месте с помощью украденной книги, однако сама не сумела воспользоваться ею как следует. Для этого нужно было не только уметь рисовать, но и знать, как обращаться с книгой. И Кикимора при всем желании не смогла бы принести много зла, если бы не попала в заколдованную пещеру. Она не знала о волшебных свойствах пещеры.

Тому, кто попадал в это место, не нужна была волшебная книга. Сама пещера была местом исполнения всех желаний. Именно поэтому для всех существ, обладающих разумом и воображением, пещера таила неожиданные опасности. Здесь оживали страхи, видения и фантазии; здесь сон превращался в явь, здесь исполнялось все — желаемое и ненавистное, то, что было мечтой, и чего человек боялся и втайне от самого себя хотел загнать в самую глубину души.

Обо всем этом Кикимора догадываться не могла, но она постоянно мечтала о черном кактусе, который бы исполнял желания, и он появился, словно по волшебству.

Потом она стала мечтать об огромном, разросшемся, словно дерево, чудовище-кактусе со множеством волшебных колючек. И тот стал расти как на дрожжах.

С тех пор Кикимора жила в пещере и растила свой черный кактус, отрывая колючки и исполняя свои тайные желания.

Никто не догадывался, зачем она это делала и что замышляла в будущем.

Однажды она прилетела в замок на "Стрекозе" и попросила волшебника выгнать всех домовых. Только в этом случае она обещала вернуться и помочь в поисках пропавших любимцев.

Старый добрый волшебник весьма удивился желанию Кикиморы и попробовал помирить ее с домовыми, ведь, как все очень добрые старые люди, он был наивен и простодушен. Конечно, из этого ничего не вышло, лишь домовые затаили обиду, а Кикимора пуще прежнего обозлилась и на прощанье пообещала, что устроит им веселенькую жизнь… Что это должно было означать, никто не знал, но с тех пор каждый день налетали вихри и ураганы, бушевали сильные грозы и все чаще содрогалась земля под стенами замка.

— Так, значит, ее рук дело эти землетрясения? — спросил Летун.

— И эта трещина на стене? — насупился Морозилка.

— Она это делает не нарочно. Ведь ей хорошо известно, что ничье колдовство не действует внутри замка. Самый могущественный из волшебников может наслать бурю или ураган, и это злое желание исполнится в любой точке Вселенной, но только не там, где есть кто-то, умеющий отвести колдовство. Я объяснил Кикиморе, что умею противостоять ее злым чарам.

— Дудки… — проворчал домовой. — Она сидит в волшебной пещере и только и знает, что кидать в огонь колдовские травы. И когда-нибудь мы все-таки взлетим в воздух…

— Она ничего не знает о свойствах заколдованной пещеры, — сказал волшебник- А кактус, с помощью которого она добывает травы, нам не опасен…

— Это было давно и неправда! Говорят, этот кактус вырос с тех пор и заполнил собой полпещеры. А чтобы он рос поскорее, эта ведьма скармливает ему зайчат и детенышей старой лосихи, которых она одного за другим вылавливает по ночам…

— Но ведь кактусы не едят кроликов! — удивился Летун. И тем более детенышей старой лосихи!

— Ерунда… — повторил домовой. Это тоже было давно и неправда! Кто вам сказал, что это обыкновенный кактус? Говорят, на нем давно уже повырастало множество черных щупалец с острыми, как нож, когтями, а там, где за день вырастает огромный бутон с голову человека, в полночь раскрывается не цветок, как у обычного кактуса, а хищная пасть со множеством очень острых зубов. И в такую пасть каждую ночь эта ведьма бросает маленького зверька… А от этого шипы на теле чудовища становятся такими крепкими, что Кикимора срезает их огромными кусачками… И шепчет при этом страшные заклинания.

— Поэтому и набросились на наш остров разные стихийные бедствия? наседал Летун- Оттого и треснула эта стенка?

— Я не думаю, — сказал волшебник. — Не думаю, что она специально насылает землетрясения. Но Кикимора, безусловно, много колдует, и вся сила, заключенная в колдовстве, обрушивается на нас, как волна цунами, которая слепо смывает лежащие на ее пути человеческие жилища. И если Кикимора не прекратит свое бессмысленное колдовство, которое ей не под силу обратить против нас, наш остров все равно пострадает в невиданной катастрофе, которая в скором времени разразится по вине неумелой колдуньи…

— Так что ж мы ждем-то? — обиделся домовой- Пока этот зверь не вырастет в людоеда и не съест всех нас? Пока наш замок не рухнет в преисподнюю, а мы окажемся на дне морском?

— Завтра я отправлюсь в пещеру и попробую поговорить с Кикиморой сказал волшебник- Я все беру на себя, а сейчас советую всем пойти отдыхать.

С этими словами, пожелав спокойной ночи, волшебник ушел. Но домовой и, казалось бы, усталые после бессонной ночи путешественники и не думали ложиться спать,

Всем было не до сна. Домовой приоткрыл дверь и стоял, прислушиваясь, пока шаги волшебника не затихли в дальнем конце коридора.

— Он не должен идти туда завтра! Его нельзя пускать одного. Ведь он чересчур наивен, как все настоящие добрые волшебники… и поэтому не понимает самых очевидных вещей…

— Мы пойдем туда завтра вместе с ним! — сказал Морозилка.

— Мы отправимся туда сейчас же-одни! Ведь самого страшного я еще не сказал, чтобы не пугать старика… Он и не догадывается, что нельзя терять ни минуты. Ведь черный кактус давно уже не просто чудовище, заполнившее пол пещеры. Это ненасытный спрут, который растет не по дням, а по часам. Быть может, он уже заполнил собой всю пещеру, а его щупальца дотянулись до берега и скоро доберутся до нас по морскому дну…

Лешие теперь боятся подходить к Черной горе. Ночью щупальца высовываются из пещеры и хватают всех, кто попадается на пути.

— Но это же так опасно! — сказал Прозрачник- Как мы справимся с этим кровожадным драконом?

— Мы сможем справиться с ним только утром, оно уже вот-вот наступит. Дело в том, что при свете дня страшный зверь превращается из хищника в обыкновенное растение. За ночь к утру отцветают хищные цветы, а новые бутоны кактуса распускаются лишь к полуночи. Целый день спит непробудным сном и сама Кикимора. Поэтому с первыми же лучами солнца мы должны появиться в пещере, чтобы опередить волшебника и все сделать самим до его прихода.

— А что… мы должны будем сделать до его прихода? — затрепетал Прозрачник, обомлев от страха.

— Мы должны будем связать Кикимору, — сказал домовой, — и сонную доставить ее сюда. Ведь чудовище подчиняется только ей… да и существует на свете благодаря ее больной фантазии. Как только мы увезем Кикимору из пещеры, оно исчезнет, как ночной кошмар, который кончается, лишь стрит проснуться…

Хлопнула дверь. Сквозняк принес запах дождя и леса.

— Слишком поздно,- сказал незнакомый, задыхающийся от спешки голос. К сожалению, вы опоздали…

В дверях стоял кто-то высокий, худой, как жердь, в зеленых, ниспадающих на пол лохмотьях, с зеленой бородой и длинными седыми волосами — он был похож на высокую, заросшую лишайниками ель, какие растут в самом темном лесу.

— Ваш план неосуществим! — повторил вошедший, склоняя пониже голову, чтобы голова не упиралась в потолок. Вокруг него образовалась лужа стекавшей с лохмотьев дождевой воды. Это был леший, которого в замке видели в первый раз.

— Я приплыл на плоту, — задыхаясь от волнения, продолжал старик. — Меня послали за помощью, потому что приключилась беда…

— Мы и сами собрались плыть за Кикиморой, — сказал домовой, — Через час мы заставим ее покинуть пещеру.

— Бесполезно-покачал головой Леший-Кикиморы больше нет…

— Что? — спросили все в один голос- С ней что-то произошло?

— Ее проглотило чудовище этой ночью… Оно вышло из подчинения и сожрало хозяйку. Сейчас щупальца охотятся по всему лесу — ловят птиц и зверей, даже нам, лешим, опасно подходить к пещере…

Не успел леший договорить, как странное шуршание донеслось из камина и что-то мягко шлепнулось на раскаленные угли из дымохода. Оно было черное и блестящее…

Не успели все рассмотреть, как угли вспыхнули, отвратительно запахло паленым, и черной струйкой, похожей на гибкое тело змеи, что-то живое и омерзительное заструилось на ковер из камина.

— Э-э-э… э-эй! — гулко ухнуло из трубы.

Все замерли, совершенно растерявшись от страха. Один Летун мигом сжался в комок и взлетел на люстру,

— А что… это ваше чудовище и разговаривает? — спросил он оттуда, и только леший собрался ответить, как в камин опять что-то упало.

На этот раз черный предмет упруго подскочил на углях, точно мячик, и шлепнулся на ковер.

— Э-э-э-э-эй! Вы там живы? — донесся из каминного хода далекий и глухой крик.

— Да это же наш Шкафовник! — заорал Морозилка, поднимая с ковра черный резиновый сапог хитрого гнома, — Ведь он же сидит на крыше и швыряет сейчас оттуда свои рыбацкие сапоги, давая о себе знать.

— Мы живы! Живы! Мы сейчас за тобой летим! — закричал Летун, оказавшись вмиг у камина и пытаясь засунуть голову в темную нишу. — Уф-ф, как жарко! Один сапог твой совсем сгорел!.. Слышишь?

— Слышу! — донеслось сверху из дымохода. — Я тут продрог…

Все облегченно вздохнули и сразу заулыбались.

— И как мы о нем забыли? — вздохнул Прозрачник. — Очень, очень нехорошо…

— Забудешь тут, — сказал Морозилка- Все на свете забудешь от страха. А если бы и в самом деле это чудовище засунуло в дымоход свое щупальце? Что тогда?

Наверно, каждый представил, что бы могло случиться, потому что вдруг стало тихо и все перестали улыбаться.

— Пора, — сказал домовой. — Пора в дорогу.