Переводы

Один из голубых и мягких вечеров…

Стебли колючие и нежный шелк тропинки,

И свежесть ранняя на бархате ковров,

И ночи первые на волосах росинки.

Ни мысли в голове, ни слова с губ немых,

Но сердце любит всех, всех в мире без изъятья,

И сладко в сумерках бродить мне голубых,

И ночь меня зовет, как женщина в объятья…

Не властен более подошвы истоптать,

В пальто, которое достигло идеала,

И в сане вашего, о Эрато, вассала

Под небо вольное я уходил мечтать.

Я забывал тогда изъяны… в пьедестале

И сыпал рифмами, как зернами весной,

А ночи проводил в отеле «Под луной»,

Где шелком юбок слух мне звезды щекотали.

Я часто из канав их шелесту внимал

Осенним вечером, и, как похмелья сила,

Весельем на сердце и лаской ночь росила.

Мне сумрак из теней там песни создавал,

Я ж к сердцу прижимал носок моей ботинки

И, вместо струн, щипал мечтательно резинки.

На лобик розовый и влажный от мучений

Сзывая белый рой несознанных влечений,

К ребенку нежная ведет сестру сестра,

Их ногти — жемчуга с отливом серебра.

И, посадив дитя пред рамою открытой,

Где в синем воздухе купаются цветы,

Они в тяжелый лен, прохладою омытый,

Впускают грозные и нежные персты.

Над ним мелодией дыханья слух балуя,

Незримо розовый их губы точит мед;

Когда же вздох порой его себе возьмет,

Он на губах журчит желаньем поцелуя.

Но черным веером ресниц их усыплен

И ароматами, и властью пальцев нежных,

Послушно отдает ребенок сестрам лен,

И жемчуга щитов уносят прах мятежных.

Тогда истомы в нем подъемлется вино,

Как мех гармонии, когда она вздыхает…

И в ритме ласки их волшебной заодно

Все время жажда слез, рождаясь, умирает.