Перси Джексон. Жестокий мир героев и монстров

Инни-Минни-Минни-Мама [22] Выбираем себе родителя-бога

В греческих мифах жизнь полукровок, рожденных от богов и смертных, как правило, заканчивается печально: кого-то растерзал трехголовый пес или еще какое-нибудь чудище, кто-то сгорел на костре, кого-то настигла месть богов или древнее проклятие… Страшно и опасно жить на свете потомкам небожителей! Если твой отец — действительно могущественный бог, как у Перси, тебе придется всю жизнь провести в Лагере полукровок, потому что, стоит только выйти в реальный мир, как по твоим следам тут же устремятся все чудовища, какие только есть на свете. Ты никогда не сможешь по-настоящему вернуться домой. Твоя жизнь навсегда изменится. Это если тебе повезет и у тебя она вообще будет.

И все же… Если в твоих жилах при этом течет действительно могущественная кровь, если тебе открыты все чудеса волшебного мира, в котором можно бросить вызов и гравитации, и здравому смыслу, — о, за это стоит заплатить! Я знаю: мне понравился бы вкус амброзии и нектара. Я бы не упустила случая попрактиковаться в стрельбе из лука, научиться владеть мечом, поиграть в штурм крепости с настоящим оружием. Однако чтобы попасть в Лагерь полукровок, надо быть полукровкой. То есть потомком бога.

Вся штука в том, что мы не можем выбирать себе родителей. Ни ты, ни Перси. Но если бы ты мог — чьим потомком ты бы хотел быть? В самом деле, у каждого из божественных родителей есть свои достоинства и недостатки. Никто не совершенен — особенно в мире греческих мифов. Поэтому, прежде чем выбрать, следует хорошенько подумать. В сущности, чтобы сделать осознанный выбор, вам потребуется сделать домашнее задание по истории. Так давайте же сделаем его! И заглянем не только в мир Перси Джексона, но и в мир греческих мифов. Нам нужно точно и подробно знать всю историю этого мира, наш выбор должен основываться на фактах. Нельзя же выбирать себе родителя просто так, с бухты-барахты!

«Большая тройка» потенциальных пап

Итак, начинаем сверху: с Зевса, повелителя Олимпа. Могущественный, страстный, порывистый, Зевс правит небесами, озаряя мир сверканием молний и оглашая его громом. Дитя Зевса — это дитя небес, а это значит, что ты как минимум сможешь летать — если Зевс тебе это позволит. Все знают, что умение летать — это самая классная вещь, о какой только можно помыслить! Правда. Что на свете может сравниться с возможностью полета? И, будь Зевс моим папочкой, я была бы принцессой: ведь Зевс — король богов, правитель горы Олимп! А какая девочка не мечтает быть принцессой? А кроме того, раз твой папа — Зевс, значит, ты, можно сказать, ребенок номер один! Ты в центре внимания, ты будущая королева, ты сразу и ведущий игрок в команде, и выпускник, произносящий прощальную речь. О, окажись я дочкой Зевса, мне не пришлось бы беспокоиться о том, с кем пойти в кафешку, — если вы понимаете, о чем я!

Но за все приходится платить: чем больше могущество, тем больше ответственность, правда? Если ты ребенок номер один, значит, на тебя устремлены глаза всего Олимпа. Ты ни на секунду не должен забывать, что ты — дитя Громовержца! И вести себя соответственно!

А еще у твоего папочки есть ревнивая супруга Гера — и что-то говорит мне, что из нее выйдет не слишком-то заботливая мачеха! Она может превратить меня в корову или еще во что-нибудь в этом роде, просто чтобы Зевсу было неповадно ей изменять. А когда у Зевса от смертной женщины родился герой Геракл, то жена Громовержца подложила змей малышу в колыбельку! И вообще делала что могла, чтобы Гераклу жизнь медом не казалась. Зевс назвал малыша Гераклом в честь супруги — но и это ее не смягчило! Нет, мне, конечно, нравится быть летающей принцессой — но топать копытами по лужайке и жевать цветочки или вообще быть задушенной змеями… Ну, нет! Гера не из тех богинь, с кем легко справиться, — если ее вообще возможно одолеть!

Далее, у нас есть Аид. Он бог подземного мира — а значит, владеет всеми драгоценными металлами, которые добывают в шахтах. Я была бы увешана драгоценностями, как Грейс, принцесса Монако, да я и была бы принцессой, принцессой подземного царства. Принцессой мертвых. Но разумеется, не какой-то там плаксой в бантиках — о нет! Я была бы настоящей оторвой, в длинном черном кожаном плаще и с бриллиантовым скипетром, который может послужить и оружием. О да, оружием!

Будь моим папочкой Аид, я бы могла не бояться смерти. Смерть для меня была бы кем-то вроде славной старшей двоюродной сестры. Мне бы, может быть, даже понравилось жить во тьме, без цветов и солнечного света. И никакие чудища ко мне бы не приставали — в самом деле, они должны были бы защищать меня, слушаться меня, быть моими друзьями. Цербер был бы моей собакой, и я могла бы натравливать его на плохих парней. Хотя мой папочка Аид и сам — плохой парень!

Но не такой уж и плохой. В конце концов, в смерти есть нечто возвышенное, и Аиду не чуждо чувство чести. Интересно, что он — единственный из Большой тройки, кто не нарушил священного договора и не стал отцом полукровки в серии про Перси Джексона. А когда Перси вернул Аиду шлем тьмы, владыка преисподней отпустил его похищенную маму. Хотя мог этого и не делать. У него есть понятие о честной игре, пусть и несколько извращенное: в конце концов, он похитил свою невесту, чтобы принудить ее выйти за него.

А вот чего у Аида нет, так это места в Лагере полукровок, даже и условного, как у Геры или Артемиды. Вероятнее всего, мне не позволят жить в Лагере полукровок вместе с моими сводными братьями, сестрами и кузенами. Мне придется неотлучно быть с Аидом в подземном царстве и восседать на моем собственном троне, который будет сделан из костей котят или еще из чего-нибудь не менее «приятного». Моей игровой площадкой будет ад. Но кому же понравится играть в аду? Только не мне! От ада лучше держаться подальше. Бриллианты не стоят того, чтобы жить в шахте.

И наконец, есть еще Посейдон, отец Перси. Хирон в «Укравшем молнию» называет его Потрясателем земли, Приносящим штормы, Отцом коней — Посейдон такой и есть, и даже более того: ведь он — бог моря! Я люблю океан. Уверена, если бы я захотела, я была бы наполовину русалкой и полгода проводила бы в море вместе с моим другом водяным, мы бы освобождали дельфинов из рыбачьих сетей и катались верхом на горбатых китах. О, у меня был бы свой собственный морской конь! А выйдя на сушу, я все равно оставалась бы водяным созданием. Если бы я заболела, мне нужно было бы только залезть под душ, чтобы вылечиться. Везде, где бы я ни проходила, начинали бы бить фонтаны и литься водопады. А еще, держу пари, я была бы по-настоящему хорошим серфером. Мне даже доска не понадобилась бы! Я стала бы олимпийской чемпионкой по плаванию, а может, капитаном собственного корабля, — а может, и наездницей: ведь Посейдон — творец и повелитель коней, и меня лошади, наверное, тоже слушались бы. Если бы моим папочкой был бог моря, весь мир был бы моей устрицей!

Но и Посейдон — тоже не сахар. Он не то чтобы сильно привязан к своей семье. Было дело, он осквернил храм Афины: привел туда девушку, чтобы поразвлечься после обеда. И он был слишком горд, чтобы убеждать Зевса, что не крал его молнии, и поэтому Перси пришлось отправляться в опасную экспедицию. Хотя Посейдон и любит Перси — но не настолько, чтобы не использовать его в своих целях.

Он гордец, этот Посейдон. Только вообразите себе, каково это, когда отец никогда не говорит «извини» и всегда считает, что он в своем праве; это вряд ли понравится большинству из нас, и это следует принять во внимание. Иметь папочку-бога, может быть, и забавно в фантазиях, но не в реальной жизни.

И в конце концов, а так ли уж хорошо иметь бога-папу — может, лучше богиню-маму?

Потенциальные мамочки

Богиня номер один — это Гера, владычица Олимпа, супруга Зевса, возможно, самая могущественная богиня на всем Олимпе. Было бы неслыханной честью унаследовать толику ее могущества — но не ее ревнивый и мстительный нрав!

Гера — богиня брака, поэтому вряд ли у нее могут быть внебрачные дети. Но даже если бы так случилось, Гера была бы такой же скучной, как и папаши-боги. Она мало чем интересуется и слишком занята превращением мимолетных увлечений Зевса в коров и куниц, чтобы быть хорошей матерью.

Посмотрите, как она обращалась со своими детьми. Когда у нее родился сын Гефест, она сочла его таким уродливым, что сбросила с Олимпа. Очень мило! А другой ее сын, Арес, бог войны, — изрядный негодяй. Парадокс, но богиня брака и деторождения — сама вовсе не такая уж хорошая жена и мать.

Есть еще Артемида, богиня охоты и луны и, вообще, женщина-воительница. Быть дочерью Артемиды невозможно: она дала обет вечной девственности, а значит, никаких детей, никакой семьи — только команда верных охотниц. Если бы она была моей матерью, это означало бы, что я появилась на свет от непорочного зачатия, — младенец Иисус, версия 2.0! Однако для мира греческой мифологии в этом нет ничего невозможного. Я бы на самом деле хорошо стреляла из лука и охотилась — хотя я и не люблю убивать животных. Я не ношу меха — а Артемида с ног до головы одета в шкуры и увешана трофеями.

Артемида была бы по крайней мере лояльной мамой, она — человек слова. Именно она в «Проклятии титанов» заступилась за Перси, Аннабет и Талию, когда ее друзья-боги хотели их наказать. «Если мы уничтожим героев, которые оказали нам такую большую услугу, — сказала она, — то, выходит, мы и сами не лучше титанов!» Классная леди!

Для нее нет разницы, смертный ты или бессмертный, хотя она и не то чтобы носилась с мальчишками, которые присоединяются к ее охотничьей команде. Ей главное, чтобы ты выбрал ее путь: никогда не взрослел и оставался вечно молодым, как Питер Пэн. Звучит неплохо — но детство навсегда… Ведь это же ужас! Я не знаю, что бы я делала, останься я навсегда девчонкой. Я не хочу, чтобы меня отвергли только за то, что я выросла и встретила настоящую любовь. Я хочу жить своей жизнью, а не маминой.

Я очень сомневаюсь, что Артемиде понравятся всякие легкомысленные вещи вроде лака для ногтей, гуляния и мальчишек. Я представляю, что она скажет, если узнает, что я тоскую от несчастной любви: что все мужчины — подлецы. И превратит бедного парня в кабана — потому что все мужики свиньи, ведь так? Мне случалось разозлиться настолько, чтобы захотеть превратить парня в кое-что похуже, чем просто дикий кабан, но когда моя мамочка на самом деле может такое сотворить — это чересчур! Я не хочу постоянно помнить об этом. Иногда все, что девочке нужно от матери — это плечо, на котором можно поплакать.

Далее, у нас есть Деметра, богиня не то чтобы очень могущественная, но все же не из последних. Она — богиня природы, лесов и полей, и я сразу говорю, что походная жизнь — не по мне! Хотя цветы я люблю. Будь я дочерью Деметры, я бы могла растить цветы, пшеницу и прочие славные вещи в этом роде.

И еще одно: у Деметры есть дочь, Персефона. Она плохо кончила: ее похитили, и теперь она живет в подземном царстве — вот уж куда бы я не хотела попасть! Но даже если я в конце концов и не стала бы второй женой Аида, Деметра, наверное, задавила бы меня своей чрезмерной опекой: ведь Персефона полгода проводит в аду. Я бы сидела всеми днями у себя в комнате, поливала цветочки и мечтала о том, чтобы гулять ночи напролет, как все мои друзья. Но про свидания мне пришлось бы забыть — после того, что случилось с Персефоной, Деметра запретила бы мне даже думать о мальчишках! А что за удовольствие быть полукровкой, если я даже не могу никуда выйти, чтобы воспользоваться своим могуществом. Кстати, о могуществе: выращивать цветы — не самая блестящая из магических способностей. Если бы я хотела быть садовником, я бы и стала им.

А если выбрать Афродиту, богиню любви и красоты? О, тут выгода налицо: при виде моей несказанной красоты любой мальчишка собственное имя забудет! Они забудут обо всем, лишь взглянув на мое прекрасное — нет, сияющее! — лицо! Звучит заманчиво. Но с другой стороны, я не хочу быть поглощенной собственной красотой настолько, чтобы меня больше ничто не волновало. Перси рассказывает, что дети Афродиты целыми днями только и делают, что сидят и любуются друг другом, да еще сплетничают. Физическое совершенство тоже может надоесть.

А если я удамся лицом не в мамочку? Такое тоже может случиться. Ведь я не обязательно должна унаследовать Афродитины гены. Я могу уродиться и безобразной или, того хуже, обыкновенной, ничем не примечательной. Это был бы полный крах. Держу пари, будь Афродита моей мамочкой, она была бы из тех расфуфыренных мамаш, у которых дочка вечно обязана выглядеть идеально: загар, белоснежные зубы и пышные белокурые локоны. А если я не оправдаю ожиданий мамочки и окажусь некрасивой, она может даже сбросить меня с Олимпа, как Гера — Гефеста. Но даже если не брать в расчет красоту и прочее, то я бы не хотела, чтобы моей матерью была женщина, которая уверяет, будто любовь для нее важнее всего, — а со своим мужем ведет себя как последняя дрянь. Она отталкивает Гефеста и крутит роман с Аресом прямо у бедняги под носом. Кстати, об Аресе: и что она только в нем нашла? Хоть она и богиня любви — но немного же она в любви понимает! Она Троянскую войну развязала из-за золотого яблока. Она, похоже, точно такая же, как легионы мамаш, которые привычно тащатся по жизни рядом с замученными папашами — и с надоевшими любовниками. Проснись, Афродита, и нюхни амброзии: твой возлюбленный Арес — подонок. Мне уж точно было бы противно смотреть, как Афродита гуляет с этим парнем. Она же богиня, ей же миллион лет, — а ее до сих пор, как девчонку, тянет к плохим парням. Пора бы и поумнеть.

Раз уж речь зашла об уме, то нет богини мудрее Афины. Если бы я была ее дочерью, я была бы такой же мудрой. А еще у меня были бы красивые серые глаза, как у нее. У меня всегда был бы наготове план, я всегда бы знала, что делать. Я всегда могла бы дать совет в трудной ситуации, как Аннабет. Если бы я решила жить в мире смертных, я была бы государственным секретарем или чемпионом мира по скраблу.

Надо сказать, что Афина хорошая мать, она блюдет интересы Аннабет. Она сразу сказала, что Перси для той — неподходящее и опасное знакомство; хотя такие вещи и неприятно слышать, Афина, во всяком случае, пытается быть хорошей матерью. Но ведь это может и надоесть — когда мама все знает, все видит… Должна же у девочки быть хоть пара секретов.

Другие потенциальные папочки

Арес — бог войны, его питают ярость и агрессия. Он — адреналин, который кипит в твоих жилах, когда ты подпрыгиваешь от бешенства и ищешь, с кем бы сцепиться. Будь моим папочкой Арес, я бы знала, как вести себя в уличной драке. Я была бы такой задирой, что никто не решался бы со мной связываться. Задирой быть хорошо. Мне бы это понравилось. Но, как говорит Перси в «Похитителе молний», дети Ареса — самые здоровенные, самые безобразные и самые злые на всем Лонг-Айленде, а то и на всей планете. Здоровенные злющие уроды? Нет уж, спасибо. Похоже, и умом дети Ареса тоже не блещут: их папа славится не мозгами, а мышцами! А как говорит Аннабет в «Укравшем молнию», «даже сила иногда вынуждена склониться перед мудростью».

Папочка — бог войны! Да, представляю, на что бы это было похоже… Никаких спортивных состязаний: Арес выскакивает на поле, орет на судью и осыпает бранью всех остальных родителей. Думать нечего пригласить в гости приятеля: любого, кто осмелится подумать о свидании с его дочерью, Арес просто забьет насмерть клюшкой для поло! А еще — ссоры! Мы бы с Аресом постоянно ссорились из-за того, что я, видите ли, поздно прихожу домой и недостаточно жажду крови!

Следующий на очереди — Аполлон, брат-близнец Артемиды. Он бог солнца, порядка и здравого смысла. Он доказал свою привязанность к сестре, и это добрый знак. Я могла бы разъезжать вместе с ним на его огненной колеснице, и солнце вставало бы с моих плеч… Ой, ну хорошо, с папиных! А еще я бы, скорее всего, хорошо стреляла из лука, а может быть, играла на лире. Аполлон ведь еще и бог поэзии, и это классно. Но сдается мне, что если мой папочка будет постоянно декламировать плохие стихи, как он делает в книгах про Перси, мне это скоро надоест.

А еще Аполлон — провидец, то есть знает будущее. Было бы очень неплохо, если бы я унаследовала этот его дар. Я бы знала наперед всю свою жизнь. И жизни всех остальных. Я могла бы открыть свой собственный телефон доверия. Но я не хотела бы, чтобы со мной случилось то же, что с Кассандрой: Аполлон наделил ее пророческим даром, но, когда она не ответила на его чувства, устроил так, чтобы никто не верил ее предсказаниям. Незавидная участь! Что за удовольствие знать все заранее, если люди все равно не верят, когда ты их предупреждаешь?

Не будем забывать и про Диониса, бога вина и плодородия. Дионис — брат Аполлона, вот только на него ничуть не похож. Разум и умеренность — не для него, родная стихия Диониса — хаос и удовольствие! Потому он и пьет. Весело проводить время — вот принцип Диониса.

А забавно было бы, если бы бокалы с напитками оказывались у меня в руках, как только я этого захочу! Шоколадный коктейль или вишневая кола со льдом — прямо из ниоткуда! Неплохой фокус. Наверняка я была бы желанной гостьей на вечеринках и свадьбах. Но кока-кола — это не полет, и не поездка по небу на колеснице, и даже не способность разговаривать с лошадьми. Если мне захочется кока-колы со льдом, я могу ее просто купить. Дионис бледновато выглядит на фоне остальных богов — может быть, отсюда и все его причуды: ничего удивительного, что он старается обратить на себя внимание.

Потом, есть еще Гефест. И о нем можно сказать мало хорошего. Очень мало. Не хочу судить поверхностно, но он и впрямь далеко не первый красавец на Олимпе. И его детки вряд ли получат приз на конкурсе красоты: у них у всех мускулы перекачаны от работы в кузнице. Да, Гефест мог бы научить меня ремеслу каменщика или оружейника, только меня совсем не тянет браться за молот. А вот что мне интересно, так это всякие волшебные вещи. Все классные волшебные штуки на Олимпе сработал Гефест: крылатый шлем и сандалии Гермеса, колесницу Аполлона, лук и стрелы Купидона. Может, он и мне бы смастерил волшебную клавиатуру, или еще что-нибудь в этом роде, или солнечные очки, которые, стоит надеть — и становишься невидимой… Это было бы здорово.

Но это же такая тоска: иметь папу, жена которого то и дело наставляет ему рога. Жизнь у Гефеста несладкая. Он же был сброшен собственными родителями с Олимпа, потому и хромает. Он пережил много горя, и неизвестно, каким отцом он окажется, — может быть, несчастья ожесточили его, а может быть, и нет и он будет со мной ласков, потому что сам ласки не видел. Но опять же он мог и озлобиться от тяжелой жизни. И я не уверена, что мне хочется на собственном опыте это выяснить.

А вот Гермес — это бог путешественников и мошенников, и будь я его дочерью, я могла бы путешествовать, куда захочу, и обдуривать, кого хочу, и знать, что папочка смотрит на меня сверху и гордится. Я бы стала второй Амелией Эрхарт, вторым Марко Поло. Но поглядите, во что превратился Лука! Он не Амелия Эрхарт. Конечно, это нечестно — поступать, как Умпа Лумпа, и сваливать вину на родителей. Но ведь иногда родители могут научить и не только хорошему, правда? В любом случае после всего, что Лука натворил, Гермес заботился о нем и хотел его спасти, а я не уверена, что большинство других богов и богинь были бы так же снисходительны к непутевому отпрыску.

Гермес призывает Перси и его друзей рисковать, пролагать свои пути, не подчиняться всегда чужим правилам, но вырабатывать свои собственные. Он — не то, что другие боги, он не воспитывает Перси свысока, а обходится с ним, как с настоящим человеком, и для покровителя мошенников и воров он довольно умен.

Кто твой папочка? Или мамочка?

Ну так кого же выбрать? Возможностей много: игры в волнах, полет или кока-кола со льдом… Нелегкая задача… Лучшим из всех кажется Посейдон: он был хорошим отцом для Перси, и он обладает завидным могуществом. И мне сдается, что он был бы хорошим отцом и для меня. Держу пари, что он подарил бы мне на шестнадцатилетние жемчужную тиару!

Но я выберу не его. Нет. Из всех богов и богинь Олимпа я бы выбрала Артемиду. Если бы она была моей матерью, то моими были бы звезды, ночное небо и луна. Зачем нужны жемчуга, если ты можешь надеть ожерелье из звезд? Артемида научила бы меня быть смелой, гордой и независимой, уважать природу и животных. А еще она самая скромная из всех богов Олимпа и больше всех склонна учиться у других. Может быть, это потому, что в ее характере сохранилось больше детского, чем у всех остальных. Артемида смелая и бесстрашная. Она всегда стремится помочь другим. Она держит на плечах мир, как Атлас, — только по своей доброй воле. Артемида — классная! И если она будет моей матерью, я тоже, наверное, такой буду.

Но есть и еще одна причина выбрать Артемиду. Тогда я, когда умру, стану звездой, совсем как Зоя Ночная Тень. Я превращусь в свое собственное созвездие. Люди будут глядеть на меня и загадывать желание перед тем, как лечь спать, а я буду сверкать всю вечность. Я буду указывать путь морякам и путешественникам. Лучше так, чем превратиться в корову или дерево!

Это не самый худший способ уйти — когда собственная мать превращает тебя в звезду. На самом деле, по-моему, это лучшее завершение жизненного пути для юного героя. Они все старались доказать, что чего-то стоят, создать себе имя… Ведь люди именно для этого и хотят стать героями — не только затем, чтобы творить добро, но и чтобы обрести бессмертие, чтобы стать легендой, которую люди будут вечно передавать из поколения в поколение. Чтобы стать важными для кого-то, хотя бы для собственных родителей. В конце концов, именно этого хотят все дети в Лагере полукровок: стать звездой, которая мерцала бы в глазах их родителей.

Дженни Хан — автор книги «Шуг», истории взросления двенадцатилетней девочки, которая на горьком опыте узнает, что такое любовь. Но опять же есть ли другой способ это узнать? Дженни родилась и выросла в Ричмонде, Вирджиния, а сейчас живет в Бруклине, Нью-Йорк, пишет книги и работает в школьной библиотеке. Дженни всю жизнь увлекалась греческой мифологией и считает, что «Перси Джексон» — чуть ли не самая потрясающая вещь, какая только может быть на свете. Не считая кока-колы со льдом.