Пертурбации и козни

Глава 12

Глава 12

Далее события понеслись буквально вскачь, как в каком-нибудь крутом детективе. Лев Григорьевич связался по телефону с патриархом рода Кутузовых и какое-то время старики общались друг с другом. Удивительно, но обошлось вполне спокойно без ругани, криков и прочих эмоциональных всплесков.

А через четверть часа мы мчались на бронированном внедорожнике в сторону Москвы в сопровождении полудюжины точно таких же авто с вооруженными до зубов гвардейцами.

Все это время меня мучил один вопрос: «А правильно ли я поступил, раскрывшись почти полностью перед прадедом?». По этому поводу к нас Николаем состоялся активный диалог, в результате которого мы всё-таки пришли к единому мнению, что долго скрывать свои возможности от окружающих я бы всё равно не смог. Так что пусть хотя бы один человек в этом мире будет в курсе некоторых моих экстраординарных способностей.

Не о бо всем, разумеется, я поведал прадеду, все-таки не такой простофиля, чтобы обнажать полностью душу перед кем-либо. О своих умениях создавать артефакты и лечить людей все-таки умолчал, ну и еще кое о чём. Заявленные стороны моего магического Дара хоть и важны для рода, но не являются особенно уникальными. Магов-стихийников у нас только в гвардии пруд пруди. К тому же, практически все члены рода Засекиных в той или иной степени одаренные. Опять же, большая их часть склонна повелевать огнем, воздухом, водой, или земной стихией. Биологов и ботаников выше крыши, то есть чародеев, способных оказывать влияние на развитие животных и растений. Есть в роду также пара десятков неплохих менталистов, дюжина целителей, хоть и слабеньких, но у других и того нет, парочка артефакторов, некромантов четверо и еще всякого-разного по мелочи. Даже парикмахер-брадобрей с уникальным Даром создавать на головах дам замысловатые «вавилоны» и приводить в порядок усы и бороды щеголей имеется. То есть, в распоряжении нашего патриарха практически весь возможный магический арсенал. Нет только химеролога, но это уникальное искусство во всей Российской Империи лишь двое представителей рода Астрахановых до своей гибели практиковали. Теперь, благодаря записям в их лабораторных журналах, только я один на всю Рассею-Матушку умелец, но категорически отказываюсь заниматься химерологией, поскольку противно моему человеческому естеству.

В стольный град заезжать не стали, остановились в паре верст от внешнего кольца объездной трассы у расположенного на берегу Москва-реки ресторана с говорящим названием «Охотничья изба».

Наслышан об этом весьма популярном среди небедных москвичей и гостей столицы заведении, но раньше бывать здесь не доводилось. Действительно изба в традиционном русском стиле. Сложенное из бревен едва ли не метрового диаметра двухэтажное здание, то ли ель, то ли кедр, я в породах хвойных деревьев разбираюсь слабо. Впрочем, не суть.

Перед тем, как покинуть салон автомобиля мы с дедом дождались отмашки старшего группы сопровождения, грамотно взявшей под контроль прилегающую территорию, мол, никакая опасность нам не угрожает.

На пороге заведения нас встретил сам владелец ресторана Семён Маркович Левензон, готовый в доску расшибиться, чтобы угодить столь высокому гостю. Кстати, Семен Маркович, несмотря на говорящие имя и фамилию, выглядел самым настоящим природным русаком — эдакий былинный богатырь косая сажень в плечах, к тому же, голубоглазый блондин и что вообще невероятно, так его нос, не какое-нибудь крючковатое недоразумение, а картофелина с сизоватым отливом и размером с мой кулак (а он у меня, уверяю, не маленький), прям, как у сказочного гнома с новогодней открытки.

— Лев Григорьевич! Великая честь, принимать столь знатных персон в моем скромном заведении! — Ресторатор был готов выскочить из кожи вон, лишь бы ублажить именитого гостя. — Всё подготовили, как сказал ваш секретарь уважаемый Прохор Ксенофонтович: отдельный кабинет, русская кухня, напитки в ассортименте, фрукты и прочее-прочее. Милости просим! Кого-нибудь еще ждем-с?

— Ну да, Кутузовы должны подъехать в скором времени. Василий Иванович и Герасим Васильевич.

А вот тут-то Левензон от волнения едва не грохнулся с крыльца. Похоже, не каждый день такое количество именитых особ удостаивают чести посетить «Избу». Благо успел ухватиться руками за перила, так что конфуза не случилось.

Внутри, все было обставлено под охотничий домик с рогатыми оленьими и лосиными головами на стенах, картинами со сценами охоты, жарко пылающим очагом и тушей быка на вертеле. Посетителей полным полно. На подиуме Эскин Жаров местная сладкоголосая знаменитость, под аккомпанемент двух гитар, рояля и скрипки исполняет что-то задушевно-разухабистое в стиле Петра Лещенко и Алёши Дмитриевича из родной моей реальности. Этот Жаров своего рода фича данного заведения, послушать его народ валом валит. Раньше мне доводилось слышать его голос только по радио или видеть на экране телевизора, теперь и воочию имею удовольствие наблюдать.

В общем зале мы надолго не задержались. Так что толком послушать популярного исполнителя не получилось. Под бдительным присмотром гридней мы с дедом проследовали в отдельный кабинет, изолированный магией от посторонних звуков. По привычке перед тем, как войти в помещение, просканировал его на предмет поиска прослушивающих, а также опасных для жизни устройств. Таковых не обнаружил.

Внутри вполне уютно по-домашнему. Стол персон на шесть, диваны, кресла, фикус в кадке у окна, занавешенного плотными парчовыми портьерами. Имеются отдельный туалет и душевая комната. Хрустальная люстра на потолке, на стенах дополнительные бра. При этом освещение не резкое, вполне комфортное для глаз.

Заранее накрытый стол меня порадовал обилием блюд. Тут же желудок подал сигнал о том, что с самого утра в нем маковой росинки не было. Дед, кроме узкоглазой «вишенки на торте» даже чаем не удосужился угостить гостя. Родственник называется. Так что я без церемоний подсел к столу и, придвинув к себе приличных размеров блюдо с холодцом и принялся с упоением и едва ли не со звериным урчанием поедать вкуснятину. Насчет «звериного урчания» я все-таки слегка приукрасил, чай не дикий зверь, эмоции сдерживать обучен. Пары минут мне хватило, чтобы слопать весь холодец. Теперь я бы от супчика не отказался, но для горячего пока не время. Пришлось навалиться на колбасные, мясные и сырные нарезки.

На появление в кабинете двух представительных бородатых мужчин в строгих темных костюмах и галстуках я отреагировал лишь кивком головы, продолжая с упоением работать челюстями. Ну бояре, и что с того? На меня смотрят как на кусок дерьма, брезгливо сжимают губёнки в нитку и носы воротят. Не нравлюсь я им. Так чего же спину гнуть перед теми, кому ты отвратителен. Уж лучше продолжу приятное занятие.

Неловкую ситуацию попытался разрулить Лев Григорьевич. Он подошел к Кутузовым и, протянув руку для пожатия, сказал:

— Рад видеть вас, Василий Иванович и Герасим Васильевич. Не обращайте внимания на Ивана Игнатовича, сегодня у юноши был тяжелый день. Да и я старый дурень даже чаю ему не предложил. Может быть, проследуете к столу? Покушаем а потом и побеседуем по душам. У моего правнука имеется для вас некая информация, которая, как он уверяет, способна коренным образом повлиять на появившиеся между нашими родами разногласия.

Мысли что ли мои читает патриарх. Это я насчет чая. Может, он и не стихийник вовсе, а менталист. На всякий случай просканировал его, заодно и остальных присутствующих в кабинете господ. Убедившись, что «мозголомов» среди них нет, я демонстративно продолжил трапезу.

Отец и сын Кутузовы хоть и проявили вежество и по очереди пожали руку Льва Григорьевича, при этом их физиономии по-прежнему оставались хмурыми. Из чего несложно сделать вывод, что в отношении моей скромной персоны они настроены крайне негативно. А мне по барабану, обжаренные с луком и чесноком колбаски да с горчицей оченно даже приятственны на вкус, еще бы к ним пивка литра три, а лучше пять… К сожалению, на столе кроме кваса и всяких морсов только водка и какие-то вина. Водочки, конечно можно было бы тяпнуть граммов двести, но не сейчас, меня и так обжорой считают, не хватало еще и хроническим алкоголиком прослыть.

В ответ на приветствие деда и приглашение к столу старший Кутузов недовольно сказал:

— Нет, Лёва, трапезовать в обществе убийцы моего внука мы не намерены. Я и мой сын готовы его выслушать. Пусть выкладывает всё, что имеет сообщить.

После этих слов гости прошли к столу и уселись напротив меня.

Мне же пришлось отодвинуть в сторонку блюдо со столь полюбившимися колбасками. После чего я молча извлек из хранилища изрядно модифицированный со времени покупки «Корвет» и установил коммуникатор таким образом, чтобы его экран попадал в поле зрения всех присутствующих в помещении. После чего обратился посредством мыслеречи к Искину:

— Ник, начинай демонстрацию.

Раньше я не упоминал о том, что одной из важных функций иномирного вычислителя является возможность посредством магических сканирующих устройств записывать всё, что происходит с его оператором и вокруг него. Таким образом, в моем распоряжении имеются кое-какие видео-аудио материалы, очень интересные, скажу вам.

Для начала, прокрутил ролик нашего знакомства с Элжбетой Вацлавной Сикорски и обращенную ко мне слезную мольбу девушки сделать что-нибудь ради спасения «её любимого Андрюшеньки».

На следующей видеозаписи я буквально вытаскиваю Андрея Герасимовича со товарищи из той глубокой задницы, в которой оказалась группа студентов по вине самонадеянного самодура. Также там было зафиксировано его наглое требование отдать ему мой чудо-перстень с трофейными тигрокрысами.

По мере просмотра видеоматериалов я внимательно отслеживал ментальное состояние главы рода Кутузовых и его сына. И реакция патриарха мне всё больше и больше нравилась, точнее мутная волна поднимавшегося в его душе гнева. А гнев этот был направлен вовсе не на меня, а сами понимаете на кого. В тот же время, отношение его сына к демонстрируемому «кино» было абсолютно противоположным, Герасим Васильевич буквально исходил ненавистью ко мне, и если бы не присутствие двух патриархов, он в буквальном смысле испепелил бы меня, даже не за то, что прикончил его сына, а за то, что открыл глаза Василия Ивановича на истинную сущность Андрюшеньки, о которой, вне всяких сомнений, ему было доподлинно известно и которую он тщательно скрывал от главы рода.

Наконец дошла очередь до третьего последнего ролика, где я и Андрей столкнулись в смертельном поединке. Все было в пределах правил до тех пор, пока я не ранил соперника и не лишил его оружия.

— Ты думаешь, князёк, что победил! Зря ты так считаешь!

После этих слов Андрея на экране крупным планом был показан боярич и все его последующие манипуляции с пластиной-артефактом. Финалом стал мой фатальный удар шпагой в гортань, прервавший активацию мощного некротического заклинания, последствия которого стали бы губительными для Дубков их и окрестностей.

После того, как экран погас раздался визгливый голос Герасима Васильевича:

— Это подлог, отец! Я не знаю, как он это сделал, но это явная фальшивка! Не мог мой сын поступить настолько подло! — и обратившись ко мне заверещал еще более громко и противно: — Признавайся, щенок, откуда у тебя эта запись, порочащая честь и достоинство моего покойного сына⁈ Мало того, что ты подлым ударом лишил его жизни, еще и после смерти стараешься всячески обгадить его светлое имя! Война, отец, только война с этим гнилым и подлым родом! Или пусть выдадут нам этого, — он невежливо ткнул в мою сторону пальцем.

На что я спокойным голосом произнес:

— Но-но, дяденька, поумерь-ка свой пыл. — После этих слов извлек из кармана карту-артефакт, которая выпала из руки упокоенного мной Андрея Кутузова и продемонстрировал патриарху рода Кутузовых. — Уважаемый Василий Иванович, взгляните сюда, надеюсь, эта вещица вам знакома?

— Позвольте, молодой человек, — Кутузов-старший протянул руку к артефакту и после того, как пластина оказалась у него, какое-то время внимательно её разглядывал. Закончив осмотр, он вернул обратно мой законный трофей. Затем гневно ударил кулаком по столу да так, что тарелки подпрыгнули, а дощатая столешница пошла трещинами. — Проклятое Нарышкино семя! Говорил тебе, сын, не связываться с ними. А ты заладил: Люблю Катеньку, Света Белого без нее не вижу! Вот и породили урода. А ведь суки молчали, что на самом деле представляет собой будущий наследник. Только и талдычили, что первый по-настоящему сильный огневик за несколько поколений, а то, что, как человек, полное говно, ни одна падла не удосужилась сообщить, хотя бы по секрету! Боялись меня расстроить? Ладно, погодите, твари! Я вам устрою Кузькину Мать!..

— Отец, а может все-таки подлог? — не унимался Герасим Васильевич.

— Какой, нахер, подлог, Гера⁈ Ты лучше поведай-ка, каким образом мой подарок на твой полувековой юбилей оказался в руках одного безответственного мудака? Думаешь, я выживший из ума слепой старик и не узнаю вещицу, хотя бы единожды побывавшую в моих руках? Мы ведь Ивану, по большому счету, должны спасибо сказать и низко в ножки поклониться, за то, что уберег наш род от полного истребления. Представь, если бы твоему Андрею удалось активировать, заключенное в артефакте заклинание. В этом случае Имперская Служба Безопасности землю бы рыла на десятки метров вглубь, но до истины непременно докопалась. Твоего сына отправили бы на плаху, а всех Кутузовых лишили Дара и выслали в Сибирь-Матушку на разработки её богатых недр, а то и вовсе куда подальше, где люди долго не живут.

При каждом следующем слове отца физиономия Герасима все сильнее и сильнее грустнела. Вне всяких сомнений, теперь и до его сознания стало доходить, какой беды избежал весь их род, благодаря Ивану Силаеву князю Засекину. Нет, он вовсе не проникся ко мне душевной теплотой, как ненавидел, так и продолжал ненавидеть убийцу своего сына. Однако страх перед патриархом и осознание грядущих потрясений для его семьи постепенно занял в душе Герасима Васильевича доминирующее положение.

Мы с дедом Лёвой были буквально ошарашены столь бурной реакцией патриарха Кутузовых. А также кардинальной переменой его настроения по отношению к роду Засекиных. Разумеется, ни о какой межродовой бойне отныне и речи не могло идти, ибо Василий Иванович не какой-нибудь упертый самодур и к неопровержимым доказательствам относится с пониманием.

— Отец, но как же?.. — Не великого ума оказался этот Герасим, коль никак не мог успокоиться.

— Пасть заткни! — грозно прорычал боярин. — И вообще, вали-ка отсюда! Завтра утром вместе с Катькой ко мне в резиденцию. Там и поговорим по душам, сынок.

После ухода сына, патриарх рода Кутузовых одарил меня и прадеда доброй слегка виноватой улыбкой.

Тут инициативу взял в свои руки Лев Григорьевич:

— Ну что, Вася, может, по двести грамм, как в былые добрые времена?

Интересно, кажется, я чего-то не знаю.

— Николай, покопайся-ка в Сети и выясни, что общего между этими двумя стариканами?

Ответ последовал незамедлительно. Если двух словах, Василий Иванович и Лев Григорьевич в юные годы проходили обучение в Императорском общевойсковом училище имени фельдмаршала Афанасия Матвеевича Оболенского. Более того, служили не просто в одном полку, оба были командирами отделений в одном и том же взводе. Несмотря на царивший между ними дух соперничества, эти двое были закадычными друзьями. Так и прошагали рука об руку на протяжении всех пяти лет курсантской жизни. Вместе кутили, за барышнями волочились, участвовали в драках с курсантами других военных училищ, ну и так далее. После выпуска судьба раскидала их по разным гарнизонам. В конечном итоге, оба стали патриархами своих родов. Теплое отношение друг к другу эти люди пронесли через всю свою жизнь, но по причине тотальной занятости, видеться часто возможности не имели, только на разного рода официальных императорских мероприятиях. Когда встречались, бойцы, что называется, вспоминали минувшие дни, иными словами «гудели» по-черному. И вот, благодаря моему вмешательству, случился казус, едва не приведший к беде. Уж лучше бы Андрей вместе со своими неблагодарными подпевалами сгинул в том Гнездовище. Хотя…

Тут меня буквально ошарашила одна мысль. А ведь, обладая артефактом со столь мощным некротическим заклинанием Андрей Кутузов мог бы спокойно уничтожить всех тигрокрысов, но только вместе со своими однокашниками. Ну да, скорее всего именно так оно бы и случилось после того, как защитный полог истощился и ребята оказались беззащитными перед монстрами. То-то я тогда не почувствовал в его душе и малой части того страха, который испытывали его сателлиты. Короче, все для меня понятно. Той еще сволочью оказался боярич, избавился бы от тигрокрысов вместе со своими сокурсниками, затем прибежал к своей любимой, обливаясь горючими слезами, мол, как ему жалко ребят и как ему несказанно повезло чудом спастись. Ладно, плевать мне на этого морального урода, помер «Максим» и хер бы с ним.

Тем временем деды сели за стол аккурат напротив меня. Выпили по стопке, закусили холодцом и принялись бурно обсуждать какую-то Наталью Сергеевну из-за которой между ними едва не случилась дуэль. Посмотрел на них и умилился, прям божии одуванчики. С виду и не скажешь, что не так давно один из этих старичков был злой как чёрт и готов порвать глотку своему другу былых игрищ и забав. Так, а это у нас что такое?

Мой цепкий взгляд неожиданно зафиксировал желтовато-сизый цвет ногтей патриарха. Поначалу хотел пройти мимо данного факта, но через какое-то время все-таки решил просканировать боярина на предмет состояния его здоровья. И потихоньку исподволь это сделал.

Результат меня несказанно удивил. Точнее, удивил тот факт, что этот человек до сих пор жив и пребывает в относительно неплохой физической форме. Дело в том, что внутренние органы патриарха рода Кутузовых были основательно поражены ядом явно биологического происхождения. Выходит, кто-то очень «заботливый» регулярно подмешивает какое-то не самое полезное для здоровья вещество в его пищу.

Бли-и-ин, да такого быть не должно! Наверняка за здоровьем этого человека наблюдает опытный целитель. Хотя, чего только в этой жизни не бывает. Я не особо удивлюсь, узнав, что тот, кто тебя должен лечить, неожиданно окажется твоим убийцей.

— Прошу прощения, уважаемые, что вклиниваюсь в ваш разговор. У меня вопрос к Василию Ивановичу.

— Задавайте, юноша, — улыбнулся боярин.

— Ваше Высокопревосходительство, скажите, пожалуйста, вас в последнее время не мучают колики в области печени и боли в пояснице? Да, еще одышка во время ходьбы и периодические сбои в работе сердца должны иметь место.

— Всё именно так и есть, юноша. Мой личный целитель Макар Спиридонович Кусакин лишь руками разводит и всё спирает на мой почтенный возраст, мол, старость — не в радость и лечению не поддается. К тому же я уже прошел все возможные процедуры омоложения организма. А тебе откуда всё это известно, Иван?

Ага, так всем и поведал, что являюсь весьма продвинутым целителем. Нет, у меня есть отличная отмазка.

— Видите ли, Василий Иванович, однажды на моих глазах один из членов нашей ватаги, сопровождавшей группу дворян в походе по Пустошам, случайно коснулся рукой маленькой ярко-красной лягушки, покрытой слоем слизи. Промучился около часу, орал благим матом, да так и помер. Вскрытие показало фатальное поражение внутренних органов. Неприятное, скажу вам зрелище, там у него все почернело и сморщилось, будто огнем опалило. Так вот, у того несчастного цвет ногтей был в точности, как теперь у вас. Отсюда вывод, вас, Василий Иванович, потихоньку травят. Может быть, я и ошибаюсь и причина действительно в фатальной изношенности вашего организма. Если позволите, у меня имеется артефакт, найденный в древних руинах одного из Гнезд наших Васюганских Пустошей. Я, знаете ли, люблю прогуляться по всяким заповедным местам и, бывает, выношу оттуда что-нибудь ценное. С помощью этого артефакта я могу выполнить полную диагностику вашего организма, а также излечить его от практически любой, даже неизвестной науке хвори.

М-да, заявление с моей стороны амбициозное и, если включить критическое мышление, довольно сомнительное. Однако из богатого жизненного опыта мне известно, что больной человек чаще всего лишен этого самого критического мышления. И если кто-то с умным, главное, уверенным видом пообещает ему избавление от самой неизлечимой болезни, тот обязательно ухватится за это предложение, как утопающий за соломинку, несмотря на то, что в глубине души вполне отдает себе отчет в том, что его банально разводят на бабки. Я же за свою услугу никакой материальной компенсации не прошу, просто хочу помочь старинному приятелю своего патриарха. Ну и, чего греха таить, свой рейтинг в глазах главы уважаемого боярского рода приподнять, но это, по большому счету, вторично.

Кутузов Василий Иванович в этом плане оказался человеком доверчивым и тут же дал свое согласие на проведение диагностических и лечебных мероприятий. Вне всяких сомнений, этого человека изрядно достал телесный дискомфорт, испытываемый им на протяжении последних нескольких месяцев.

Еще раз подчеркиваю, несмотря на возраст, организм патриарха довольно крепок, коль до сих пор способен сопротивляться разрушительному действию яда. Кто и по какой причине его травит, мне не особо интересно. Сам разберется. Для меня сейчас главное спасти ему жизнь, поскольку приход к власти в случае его смерти единственного сына, ставшего после гибели Андрея официальным законным наследником, ничего хорошего для рода Засекиных не сулит. Судя по настрою Герасима Васильевича, тот не простил мне смерть горячо любимого сыночка и никогда не простит. Так что угроза межродовой бойни хоть и отодвинулась на неопределенное время, но окончательно не «рассосалась».

Далее все случилось довольно банально, вызванный в кабинет «халдей» по моему требованию доставил медицинскую клеенку, пару простыней и с полдюжины банных полотенец. Клеенкой я застелил софу, что стояла неподалеку от окна, сверху накрыл простыней. После этого велел Василию Ивановичу снять всю одежду и улечься на софу лицом вверх.

В качестве «лечебно-диагностического» артефакта извлек из хранилища одну из монет Герека к которой в свое время привязал целительский конструкт. На самом деле, это всего лишь фикция, с помощью которой можно восстановить вырванный зуб, вылечить воспалившийся аппендикс или избавить пациента от простуды, но никак не устранить тотальное поражение внутренних органов. Впрочем, характерное зеленоватое свечение, свойственное целительским артефактам, имеет место, значит, ни у кого из присутствующих в комнате не должно возникнуть ни малейшего сомнения в том, что вылечит Кутузова именно данный магический амулет.

Положил Монету Герека пациенту на живот в районе пупка, ввел Василия Ивановича в состояние глубокого сна, после чего приступил к более основательному сканированию его организма.

Результат означенных диагностических манипуляций полностью подтвердил мои первоначальные умозаключения. Василию Ивановичу регулярно скармливают микродозы мощного яда биологического происхождения, наподобие того, что когда-то давно погубил парня, ненароком прикоснувшегося к опасной лягушке. Я ничего не придумал, тот трагический случай на самом деле имел место, еще до вселения моей духовной ипостаси в тело реципиента.

Тот, кто задумал и реализовал операцию по устранению этого человека либо сам был отличным специалистом по ядам, либо воспользовался услугами такового. Всё было рассчитано таким образом, чтобы отравляющее вещество не сразу убило боярина, а постепенно накапливалось в его организме и медленно подтачивало здоровье. А что касаемо легкой ноющей боли, так любой врач вам скажет, что всякий достигший почтенного возраста человек непременно испытывает телесный дискомфорт в той или иной степени, против которого бессильна любая медицина.

После тщательного анализа состояния организма больного, я сначала мысленно проработал методику предстоящего исцеления, после чего немедленно приступил к лечебным процедурам.

Далее создал и активировал целительский конструкт, через который начал закачивать в организм пациента трансформированную определенным образом магическую энергию. Далее все пошло согласно уже знакомому сценарию. Магия активировала регенеративные процессы не только в пораженных ядом органах, но во всем теле.

Первым делом, избавился от патогенного фактора, то есть активировал вывод отравы и пораженных клеток из организма естественными путями. Как результат, в комнате образовалось такое амбре, аж глаза защипало и дыхание перехватило. Пришлось накинуть на себя и всех присутствующих в помещении заклинание магического противогаза. Затем принялся устранять последствия дефекации, бурного мочеиспускания и активного потоотделения путем обтирания больного влажными полотенцами.

Дальнейшее лечение происходило значительно проще. Вся жировая прослойка, которой в теле старика оказалось приличное количество, была направлена на восстановление пораженных участков. Этого жира оказалось недостаточно, пришлось позаимствовать часть мускульной массы.

Процесс восстановления занял у меня не более часа. В результате на софе лежал уже не прежний старик, а изрядно помолодевший мужчина без намека на былые морщины на лице и седину в шевелюре, бороде и усах, на вид не старше сорока. Хоть и худ, но тут главное костяк, который я ему не просто вылечил, но основательно укрепил, а мясо нарастет.

Наконец монета Герека с легким мелодичным звоном растаяла в воздухе, сигнализируя о том, что процесс излечения пациента завершен. Ну это я для Льва Григорьевича, внимательно следившего за процессом излечения товарища, аннигилировал «целительский артефакт».

Тут и Василий Иванович открыл глаза и с завидной скоростью рванул в туалет, откуда в скором времени стали доноситься характерные звуки вперемешку с сентенциями заковыристо-матерного содержания. Ничего страшного не происходит, просто организм патриарха рода Кутузовых окончательно избавляется от шлаков. Скоро все закончится, постоит под душем и станет как новенький. Впрочем, почему «как»? В данный момент физиологический возраст мужчины где-то лет тридцать, максимум тридцать пять. То есть «мой медицинский артефакт» не только избавил организм Василия Ивановича от яда, но омолодил его, да так, что и не снилось здешним целителям. От оно как! Впрочем, для меня вполне ожидаемый результат.

Пока помолодевший патриарх отсиживался в тубзике, затем под душем избавлялся от следов лечения, я убрал во внепространственное хранилище основательно изгаженные клеенку, полотенца и прочие неаппетитные сгустки. Как-нибудь на досуге выделю ядовитый компонент и разберусь, каким именно ядом собирались отправить на тот свет Василия Ивановича. Не забыл также основательно проветрить помещение посредством воздушного конструкта и распахнутого настежь окна.

Наконец основательно помолодевший и повеселевший Василий Иванович вышел из ванной комнаты, облаченный в махровый халат, заимствованный из специального шкафчика. Даже песенку негромко напевал:

— … Выйду на улицу к девкам пойду,

Голосом звонким я им подпою…

Ну да, благодаря моему лечению, отныне он способен не только подпеть тем девкам, а проводить с ними куда более занимательные манипуляции.

При виде стола с закусками глаза бывшего пациента жадно заблестели, песня оборвалась. Определенно, ему в данный момент не до девок.

Следующие полчаса Василий Иванович был занят поглощением пищи и на присутствующих не обращал никакого внимания. Впрочем, предварительно извинился, дескать, прошу пардону, но жрать хочется как из пулемета.

В ознаменование успешного излечения старинного друга моего патриарха мы с Львом Григорьевичем чокнулись бокалами с водкой, выпили дружно и присоединились к трапезе изрядно оголодавшего боярина Кутузова.

Признаться и у меня лечение отняло кучу как душевных, так и физических сил, так что после холодных блюд ароматная стерляжья ушица, с кулебяками и прочими пирогами да под водочку зашла на ура. А за всем этим зашли и отварная картошечка с солеными рыжиками, маринованными огурчиками, да с квашенной капустой, и жареная на вертеле дичина, а также множество другой вкуснятины, всего и не перечислить и опять-таки под водочку. У-у-м-м! Не заметил, как живот мой был набит буквально под завязку. Пришлось незаметно подстегнуть процесс пищеварения и не только у себя, но и в чреве боярина, ибо из-за неумеренного употребления пищи ему грозил банальный заворот кишок.

Наконец трапеза подошла к своему логическому завершению. Осоловевший от обилия съеденного Кутузов просидел еще около получаса в нашей компании. Он буквально осыпал меня благодарственными дифирамбами за свое спасение. А я что? Я ничего, ибо не моя заслуга в том, что Василий Иванович пребывает в полном здравии, это все иномирный артефакт. Затем с горечью изливал душу, каким плохим отцом и дедом оказался и что теперь не знает, кому передать бразды правления родом в случае преждевременного ухода из этой жизни.

На что я резонно заметил:

— Ваше Высокопревосходительство, по моему глубокому убеждению, вам не стоит отчаиваться насчет наследника, поскольку при вашем теперешнем состоянии здоровья, вы вполне способны наплодить кучу детишек.

— Верно говорит Иван, — поддержал меня Лев Григорьевич, — хватит тебе, Васёк, хранить лебединую верность своей Анюте, коей на этом свете уже двадцать годков как нет. Подыщи-ка себе достойную половинку и, в соответствии заветам Творца нашего Небесного, плодись и размножайся сколь душе будет угодно. Может, кого поумнее своего Герасима состряпаете.

— Ну да, ну да, Иван и Лев. Вы правы. Вот разберусь с клубком гадюк, что обосновались в моем доме, затем, пожалуй, последую вашему совету. Это же надо, родной сын вместе с внуком решили от меня избавиться! А эта мразь Макарка Кусакин… — патриарх не договорил, лишь махнул рукой и с горя дерябнул наполненный до краев водкой двухсотграммовый бокал.

Вне всяких сомнений, боярин набросал мысленно список причастных к попытке своего отравления лиц, и по его возвращении в родовом гнезде Кутузовых произойдут весьма и весьма серьезные пертурбации. Впрочем, эти внутриродовые дрязги меня никоим боком не касаются. Главная моя миссия выполнена, война между Кутузовыми и Засекиными предотвращена, а со своими семейными дрязгами глава рода и сам как-нибудь разберется.

Наконец, поблагодарив меня в хрен знает который раз, Василий Иванович покинул кабинет. Оставшись наедине с патриархом я буквально огорошил его:

— Дед, у меня теперь собственный кусок земли. Ну ты в курсе. Как новоиспеченный лендлорд я обязан его развивать в плане экономическом, народишком заселять, производства организовывать, ну и так далее. Для этого, сам понимаешь, мне нужны деньги. Миллионов двадцать, на первое время…

— Сколько-сколько⁈ — Едва не грохнулся со стула Князь Засекин, затем задорно расхохотался во всю мощь своей луженой глотки. — Двадцать миллионов! А ты, внучок, часом, берега не попутал? Нет у меня такого количества наличных денег — всё вложено в дело. Даже если бы и были, я бы тебе их не дал, поскольку самому не хватает.

— А ты возьми в банке кредит для меня. Я бы и сам так поступил, но таких денег мне никто не даст даже под залог моих земель. А тебе непременно дадут, да еще под минимальный процент. Я же всё сам потом выплачу.

— Это с какого ж такого перепугу⁈ — Выпучил глаза патриарх. — Назови хотя бы одну вескую причину, внучок.

Хотите причину? Таки, извольте!

Ни слова не говоря, я извлек из внепространственного хранилища оббитый железом деревянный сундук объемом где-то в половину кубического метра. Тяжелый зараза, килограммов под триста. Не стал тянуть с интригой, вставил ключ в замочную скважину, повернул и откинул крышку. В следующий момент имел удовольствие лицезреть до крайности удивленную физиономию князя Засекина. Дело в том, что сундук оказался доверху наполнен магическими артефактами, разумеется, иномирного происхождения. На самом деле, обычная земная бижутерия, из сокровищницы Астрахановых. Магические свойства всем этим перстням, брошкам, кулонам, серьгам, браслетам и прочей биже придал, разумеется, я. Тут главное было вовсе не зачаровать тот или иной предмет, а затереть клеймо мастера или завода, изготовившего то или иное ювелирное изделие, пробу и всю прочую информацию, указывающую на истинное его происхождение. Для вящей же убедительности, что артефакты изготовлены не на Земле, мне пришлось придумывать и ставить на каждый замысловатые клейма, якобы принадлежащие мастерам из иных реальностей.

— Смотри, дед, здесь только драгметаллов и камушков миллионов на десять — это по весу без учета их художественной ценности. Приплюсуй сюда магические свойства, сундучок потянет миллионов на пятьдесят, а то и все семьдесят. Я понимаю, что реализация всего этого займет какое-то время, к тому же, мне светиться такими сокровищами ни к чему. Так что уступаю за двадцать лямов… пардон, миллионов. Деньги мне понадобятся по окончании подготовительных курсов. То есть где-то через месяц. Ну что, по рукам?

Лев Григорьевич подойдя к сундуку, осторожно, будто боялся обжечься, запустил в него руку, вытащил усыпанный драгоценными камнями браслет и принялся его внимательно разглядывать. Затем перевел взгляд на меня.

— Если не ошибаюсь, этот предмет формирует индивидуальное защитное поле вокруг человека.

— Помимо этого, при желании делает его невидимым. Активация, крайне проста. Никаких замысловатых триггеров, достаточно влить в него немного Силы, и магическая формула самостоятельно активируется. Одновременно владельцу поступает мнемонический пакет с полным описанием всех свойств того или иного магического артефакта, и о том, как им пользоваться. И так со всеми находящимися здесь предметами. Согласись, дед, очень удобно. — Кстати, фишку с магической «инструкцией пользователя» подсказал Николай.

Лев Григорьевич тут же застегнул браслет на своем запястье и запустил внедренный в него комплексный конструкт. Мгновение и его фигура мигнула, и пропала, лишь с помощью магического зрения я имел возможность определить в каком именно месте находится патриарх. Не будь я одаренным, ни в жизнь не почувствовал его присутствия.

Наконец дед выпал из невидимости и защитного кокона. Вернув на место артефакт-браслет, сказал:

— Хорошо, Иван, я забираю сундук. Завтра же свяжусь с аукционистами. Думаю, через месяц получишь половину суммы от реализации этого добра. И это будет не двадцать миллионов, раза в два больше. — С этими словами он запер сундук на ключ, вызвал четырех гридней и приказал отнести его в машину, благо для удобства транспортировки на корпусе имелись специальные откидные ручки. Вообще-то я и сам мог бы доставить сундук к машине, но не стал этого делать, пусть бойцы поднапрягутся. После ухода гвардейцев, Лев Григорьевич обратился ко мне со словами: — Ты как, Ваня, с нами?

— Не, дед, завтра на занятия. Так что я, пожалуй, к себе в «Одинокий единорог».

На том и расстались. Бронированное авто с дедом и сундуком в сопровождении эскорта охраны скрылось в вихрящейся снежными зарядами ночной тьме.

Я же оседлал верного Буланого и порулил в направлении пылающей электрическими огнями столицы. День оказался тяжелым в моральном плане, однако на душе легко и радостно — все-таки мне удалось разрулить непростую ситуацию с родом Кутузовых и не позволить начаться кровавой межклановой бойне. И это здорово.