Первая

Глава 22

Я не помню большую часть Отчета. Я сидела на своем пьедестале, и наверное как и все, думала, что ближе всего к отправлению домой. И тогда меня осенило, что быть здесь не на много лучше. Если я уступлю и выступлю с теми сообщениями что дал король, он победит.

Может быть Максон и любил меня, но если у него не хватало храбрости сказать об этом вслух, то он не сможет защитить меня от самой страшной вещи в моей жизни: его отца.

Я всегда буду прогибаться под короля Кларксона; и даже со всей этой поддержкой северных повстанцев за этими стенами Максон был один.

Я была зла на Максона, и на его отца, и я была зла на Отбор и все что было связано с ним. Все разочарования запутались возле моего сердца, дойдя до точки, где уже ничего не имело смысла, и большего всего на свете я хотела поговорить с девушками о том, что происходит.

Хотя это было невозможно. Это не даст мне ничего хорошего, а может даже ухудшит ситуацию. Рано или поздно мне придется столкнуться лицом к лицу со всеми проблемами. Я быстро взглянула налево, посмотрев на ряд Элиты. Я поняла, что кто бы ни остался, ему придется столкнуться с этим без друзей. Давление народа, который желает быть частью нашей жизни, приказы короля, который желает использовать каждого, как орудие в своих руках - все это на плечах одной девушки.

Я потянулась рукой к Селесте, пальцами задев ее. Она почувствовала прикосновение, и взяла ее, глядя мне в глаза с беспокойством.

- Что не так? - спросила она одними губами.

Я пожала плечами.

И она только сжала мою руку.

Спустя минуту, она казалось тоже стала немного грустной. В то время, как мужчины о чем то говорили, она потянула свою руку к Крисс. Не задумавшись Крисс взяла ее руку, и потянула вторую к Элизе.

И на этом фоне мы держали друг друга за руку. Перфекционистка, Милашка, Дива … и я.

Следующий день я провела в Женской комнате, стараясь быть послушной, как могла. Некоторые члены королевской семьи были в городе, готовясь провести Рождество со стилем.

Сегодня вечером должен быть великолепный ужин и мы будем петь гимн. Обычно Сочельник был моим любимым временем в году, но сейчас я чувствовала себя слишком нерешительной, чтобы увлечься им.

Здесь были замечательные блюда, к которым я даже не притронулась и подарки, которые я едва видела. Я была раздавлена.

Когда родственники стали пьянеть от эгногга, я незаметно ушла. К концу этой ночи я должна была либо согласиться выполнить нелепую коммерческую рекламу короля Кларксона, либо позволить ему отправить меня домой. Мне нужно время подумать.

Вернувшись в комнату, я отослала своих служанок прочь и села за стол, раздумывая. Я не хочу делать это. Я не хочу говорить людям, чтобы они были удовлетворенны тем, что имеют, учитывая что они не имели ничего. Я не хотела уговаривать людей не помогать друг другу. Я не хотела становиться лицом и голосом компании, которая говорит: “Остановитесь. Пусть король управляет вашими жизнями. Это лучшее на что вы можете надеяться.”

Но… разве я не любила Максона?

Через секунду раздался стук в дверь. Я неохотно пошла открывать, боясь холодных глаз короля Кларксона, когда он поставил мне ультиматум.

Я открыла дверь, это был Максон. Он стоял молча.

Да, вся моя злость имела основание. Я хотела самого важного от него и самого важного для него, потому что желала каждый кусочек его. Меня приводило в бешенство, что все приложили руки к этому - девушки, его родители, даже Аспен. Так что множество условий, мнений и обязанности окружили нас, и я ненавидела Maксона, потому что они пришли с ним.

И даже в том случае я любила его.

И я собиралась согласиться сделать все эти ужасные объявления для каст, когда он протягивал мне руку.

- Пойдем со мной?

- Хорошо.

Я закрыла за собой дверь и последовала за Максоном по коридору.

- Ты права, - начал он. - Я боюсь показать тебе всего себя. Ты видишь во мне одни кусочки, Крисс другие и так далее. И на основе этого я чувствую необходимость во всех вас. Я всегда люблю приходить к тебе в комнату. Это как если бы я заходил немного в твой мир, и когда я делаю это, я чувствую что могу получить тебя. Ты понимаешь?

- Понимаю, - сказала я, когда мы свернули вверх по лестнице.

- Но это не совсем справедливо, или даже точно. Однажды ты объяснила мне, что это наши комнаты, а не твои. Во всяком случае, я думаю, что стоит тебе показать еще один кусочек моего мира, возможно последний, который сотрет твои беспокойства.

-О?

Он кивнул и мы остановились около двери.

-Моя комната.

-Правда?

- Только Крисс видела ее, и это было немного необдуманно. Я не раскаиваюсь, что показал ей комнату, но думаю, что это было слишком рано. Ты знаешь, каким скрытным я могу быть.

- Знаю.

Он схватил пальцами ручку. - Я бы хотел поделиться этим с тобой, и я думаю что пришло время. Это не что-то особенное, просто это мое. И я хочу чтобы ты знала об этом.

- Хорошо, - по его виду я могла сказать, что он испытывает робость, точно если бы ему предстояло заключить сделку всей жизни, или, может быть, он сожалел,что собрался показывать мне вообще.

Он глубоко вздохнул и открыл дверь, позволяя мне войти первой.

Комнаты была огромной. Темные панели из неизвестной мне древесной породы занимали все пространство. На дальней стене красовался широкий камин, ожидая использования. Должно быть для видимости, вряд ли могло быть настолько холодно, чтобы оправдать пожар.

Его дверь в ванную была приоткрыта, и я могла видеть искусный кафель на полу. У него была своя собственная коллекция книг и стол рядом с камином, который был предназначен для еды, а не для роботы. Я задавалась вопросом, как часто он ел здесь в одиночестве. Рядом была дверь, которая выходила на балкон и рядом была витрина с оружием. Я забыла про его любовь к охоте.

Его кровать, сделанная из темного дерева, выглядела массивно. Я хотела подойти и потрогать ее чтобы посмотреть, также она удобна как выглядит или нет.

- Максон, здесь могла приспособиться целая футбольная команда, - подразнила я.

- Пробовали однажды. Не так комфортно, как ты думаешь.

Я повернулась к нему и с радостью увидел его игривое настроение. Именно тогда, смотря на его улыбающиеся лицо, я заметила фотографии. Я резко выдохнула заметив красивый дисплей позади него.

На стене у Максона висел огромный коллаж, достаточно большой, чтобы заменить обои в моей комнате дома. Он, казалось, висел там без какой-либо цели, просто картинки наклеенные на другие наклейки для удовольствия.

Я могла видеть фотографии, несомненно, сделанные им, потому что они отображали интерьеры дворца, где Максон проводил почти все время. Крупные планы гобеленов, снимки потолка, выполненные, должно быть, лежа плашмя на ковре, и так много фотографий садов. Были и другие, может быть, из мест, которые он надеялся увидеть или, по крайней мере, посещенных. Я увидела до невозможности синий океан. Несколько мостов, и один снимок возведенной стены, которая похоже тянулась на многие километры.

Но над этим всем я заметила свое лицо, множество раз. Там было фото которое я вклеивала в анкету для Отбора, а также фото где мы с Максоном позировали для журнала, когда я носила пояс. Мы, казалось, были счастливы там, как будто все было игрой. Я никогда не видела этого фото, или того с Хэллоуина. Я вспомнила как Максон стоял за моей спиной, пока я смотрела проекты моего костюма. Когда я смотрела на коллаж, глаза Максона смотрели на меня.

Потом были фотографии моментов, которые он подловил. Вот я потрясенная во время визита короля и королевы Швецвергии, и он быстро крикнул “Улыбка”. Вот я сижу на съемочной площадке для Отчета, смеясь над Марли. Он, должно быть, прячась за слепящие огни, похищал маленькие образы нас, когда мы могли позволить быть просто собой. И был еще один мой снимок в ночи, стоящей на балконе и смотревшей на луну.

Некоторые девушки тоже были чаще, чем другие; но время от времени я хотела бы видеть глаза Анны, выглядывающей на фоне пейзажа;или улыбку Марли, прячущейся в углу. И хотя они были только сняты, фотографии Крисс и Селесты, позирующих в Женской комнате, были там же рядом с Элизой, делающей, что с ней приключился обморок на диване, и меня с моими объятьями его матери.

-Максон, - вздохнула я, - это прекрасно.

-Тебе нравится?

- Я в восторге. Сколько из них сделал ты?

- Почти все из них, кроме этих, - ответил он, указывая на иллюстрацию из журнала, - я попросил их. - Он указал снова. - А эти я снял в самой южной части Гондурагуа. Мне казалось это интересным, но сейчас огорчает.

Снимок запечатлел как дым клубится из нескольких труб в небо. - Я привык смотреть на воздушное пространство. Но сейчас я вспоминаю, как ненавидел этот запах. И люди жили там все время. Я был так погружен в себя.

-Где это? - спросила я, указывая на длинную кирпичную стену.

-Новая Азия. Раньше это было южной границей Китая. Они называли это Великой Стеной. Я слышал, что когда-то этот вид был захватывающим, но это прошло. Она пролегает почти в центре Новой Азии. Вот как они расширились.

- Ничего себе.

Максон заложил руки за спину.

-Я надеялся, что тебе понравится это.

- Мне нравиться. Очень. Я хочу взять одну.

- Хочешь?

- Да. Или научи меня. Я даже сказать не могу, сколько раз я хотела запечатлеть некий фрагмент в жизни, и держаться за них. У меня есть несколько порванных фотографий моей семьи, и новая, там где у моей сестры появился ребенок, но это все. Я никогда не думала о том чтобы вести дневник… Но сейчас я почувствовала что в этом есть смысл.

В этом была его суть. Я могла чувствовать то, что было неизменным. Например, его постоянное уединение во дворце и краткие мгновения путешествий. Но были и элементы, которые были перемещены. Девочки и я были на стене в таком большом количестве, потому что мы стали частью его мира. Даже сейчас, когда многие уехали, мы на самом деле не ушли.

Я подошла и обняла его. Он сделал то же самое, и мы стояли там спокойно в течение минуты, принимая все это. А потом осознание того, что должно было быть очевидным все время, вдруг пришло ко мне.

- Максон?

- Да?

-А если бы все изменилось и ты не был бы принцом, но мог выбрать, как будешь зарабатывать на жизнь, ты бы выбрал это? - я указала на коллаж.

- Ты имеешь в виду заниматься фотографией?

-Да

Ему потребовалась всего лишь секунда, чтобы подумать.

-Абсолютно. Для искусства или просто семейных портретов. Я бы занимался рекламой, это практически все, что я могу. Я влюблен в это дело. Хотя, ты уже заметила.

-Я заметила, - улыбнулась я, радостная о своем знании.

-А почему ты спрашиваешь?

-Ну просто… - я пододвинулась, чтобы посмотреть на него. -Ты был бы Пятеркой.

Максон медленно вникал в мои слова и тихо улыбался.

-И поэтому я счастлив.

-Я тоже.

Вдруг решительно Максон посмотрел на меня, взяв мои руки в свои.

-Скажи это, Америка. Пожалуйста. Скажи мне, что любишь меня и хочешь быть моей единственной.

-Я не могу быть твоей единственной, пока другие девушки здесь.

-И я не могу отослать их домой, пока не буду уверен в твоих чувствах.

-И я не могу сделать что ты хочешь, потому что завтра ты можешь делать это с Крисс.

-Делать с Крисс что? Она уже видела комнату, я сказал тебе об этом.

-Не это. Просто привести ее сюда и заставить чувствовать…

Он ждал.

-Чувствовать что? - прошептал он.

-Как будто она одна что-то значит. Она без ума от тебя, она мне это сказала. И я не думаю, что это не взаимно.

Он вздохнул, подбирая слова.

-Я не могу сказать, что она ничего не значит, но ты значишь для меня больше.

-Как же я могу быть уверенной в этом, если ты не можешь отослать ее домой?

Дьявольская улыбка скользнула по его лицу. Он прошептал мне на ухо. - Я могу придумать несколько способов, чтобы показать тебе, что ты заставляешь меня чувствовать.

Я сглотнула, испуганная и надеющаяся что он скажет больше. Его тело было напротив моего, его рука лежала у меня низко на спине, и прижимала меня к нему. С другой стороны он сбросил волосы с моей шее. Я задрожала когда он провел губами по крошечному участку кожи, его дыхание было таким заманчивым.

Казалось, как будто я забыла, как использовать мои руки-ноги. Я не могла сдержать его или думать о том, как двигаться. Но Maксон позаботился о том, чтобы переместиться назад на несколько шагов, так что я была прижата к его коллекции картин.

- Я хочу тебя, Америка, - пробормотал он мне в ухо. - Я хочу чтобы ты была только моей. И я хочу дать тебе все. - Его губы преодолели свой путь от моей щеки до уголка рта. - Я хочу дать тебе все то, чего ты еще не знаешь, но хочешь узнать. Я хочу - выдохнул он - так отчаянно….

Послышался громкий стук в дверь.

Я так растворилась в прикосновениях Максона и словах, и запахе, что звук казался раздражающим. Мы оба повернулись к двери, но Максон быстро прильнул губами ко мне.

- Не двигайся. Я настроен закончить этот разговор. - Он медленно поцеловал меня и отстранился.

Я стояла, хватая ртом воздух, говоря себе, что, скорее всего, это плохая идея - позволить ему поцеловать меня в минуту откровения. Но, рассуждала я, если и существовал когда-нибудь способ раскрыться, то это именно он. Максон открыл дверь, загораживая меня от посетителя. Я провела рукой по волосам, пытаясь взять себя в руки.

- Простите, Ваше Величество, - сказал кто-то. - Мы ищем Леди Америку, ее горничные сказали, что она с вами.

Я удивилась откуда мои служанки узнали где я, но я была довольна, что они так хорошо меня знают. Максон нахмурился и посмотрел на меня открывая дверь шире, чтобы позволить охраннику войти. Он вошел посмотрев на меня как будто проверяя. После того как он был удовлетворен проверкой он наклонился к Максону и что-то прошептал.

Плечи Максона поникли, он поднес руку к глазам, как-будто был не в состоянии справиться с новостями.

- Ты в порядке? - спросила я, не желая, чтобы он страдал один.

Он повернулся ко мне, его лицо было сочувствующим.

- Мне очень жаль, Америка. Я не хочу быть тем, кто скажет тебе это. Твой отец умер.

Я не смогла сразу понять его слова. Но не имело значение как я их переставляла в голове, смысл этих слов не менялся.

А затем комната накренилась, а реакция Максона была быстрой. Последнее, что я помню, были руки Максона, не давшие мне упасть на пол.