Первая осень

Глава 2 Гости из Родников

ихаил загасил сигару об каблук, не спеша встал, размялся и сел на велосипед. Постройки мехдвора находились уже неподалеку. Первым его встретил Искрин Виталий Фомич, алфимовский мужичок средних лет. Крепкий, жилистый, из простых шоферюг, он работал в пригороде Смоленска заведующим небольшого гаража. Родовой дом в Алфимово стал для него уже чем-то вроде дачи, и в день Катастрофы он находился в нем. Теперь же Искрин выбился в заместители Ипатьева. Мужик спокойный и основательный, разбирался в любой технике, имел большой опыт хозяйствования.

— Доброго дня, Петрович — поприветствовал он атамана и протянул потемневшую от въевшегося масла руку — Какими судьбами?

— Да вот, должен Саня Пономарев подъехать. Ты в курсе, что он с Серегой Туполевым пилораму запускает?

— Знаем. А что, хорошее дело! Лес у нас еще есть, будет что пилить.

— Еще бы столярку сообразить.

— Петрович, погодь, всему свое время. Сейчас пока и готового изделья полно.

— Что у вас с третьим корпусом?

— Николай поехал за сайдингом, к вечеру привезут. Пока направляющие ставим, думаю, дня через три здание будет готово. Сейчас Максим проводку делает. Привезли пару промышленных генераторов, так что гараж будет с автономным электричеством. На свет пустим светодиоды, они экономные. Когда станки не нужны будут, генераторы табаним и пользуемся аккумуляторами. Нечего топливо разбазаривать!

— Ну что ж, отлично, Виталий Фомич. Очень рад за вас. Теперь все силы бросим на ледник?

— Да Николай чего-то еще там мутит, уже и Туполев приезжал, ругался с ним.

— Ладно, вечером разберусь. А вот, похоже, Санек едет.

Бойко посмотрел на дорогу. Там пылил внедорожный вариант Сузуки-Самурая, он использовался разведчиками. Японская машина лихо подкатила к воротам, резко остановилась, и из нее выскочил взмыленный Ярослав Туполев — Михаил Петрович, вы, почему на вызов не отвечаете? А мы обыскались вас.

— Вот черт! — до Михаила только сейчас дошла беспокоившая его странность, за последние два часа ни одного вызова по рации не было. Он быстро ее достал, так и есть — сел аккумулятор — Да что ты будешь делать! Заменить его нужно, быстро чего-то стал дохнуть. А что за срочность Ярик?

— Так наши обнаружили колонну выживших с Подмосковья. Лейтенант уже там, переговоры ведет. Сейчас туда все правление подтягиваем.

— Ничего себе, вот это новость! Много их?

— Ну, где-то за сотню, может и двести, короче много. Говорят, в тех местах много выжило, но появились проблемы…

— Я уже догадываюсь какие. А где они сейчас?

— На заправке перед поворотом с М-1 в нашу сторону. Хорошо, что пост сегодня выставили, а то они дальше собирались ехать.

— Морпех там?

— Уже выдвинулся. Залезайте в машину, нас ждут.

Бойко по-быстрому попрощался с Виталием Фомичом и нырнул на пассажирское сиденье. Через полчаса быстрой езды по не очень ровным дорогам, они подъезжали к заправке. Еще издалека стала заметна вереница автомобилей и автобусов. Буханка разведчиков соседствовала с джипом «мародерщиков», чуть в стороне стоял пикап с ДШК, сам пулемет был накрыт чехлом. «Это хороший знак» — мелькнуло в голове Михаил. Тут же находился серый Опель Ружникова.

Ярослав по своей привычке лихо подкатил к площадке и так же лихо развернулся. Михаил вышел из машины и огляделся. Возле самого здания кафе стояли разведчики, Ружников, Складников и группа незнакомых мужчин в дорогой, как говорят, брендовой одежде. Напротив кафе, рядом с заправкой на другой стороне трассы, стояла колонна из пяти дорогих джипов и трех больших туристических автобусов Мерседес. Возле вереницы автомобилей стояло множество людей, в основном молодые женщины и дети. Наметанным взглядом атаман отметил отсутствие вооруженного прикрытия и некоторую общую расхлябанность участников этого каравана. Разведчики же с «мародерщиками» напротив, грамотно стояли полукругом, не перекрывая друг другу сектора обстрела. Оружие у них находилось спереди, на руках, в секунду готовое к применению. Пономарев находился у пикапа, сдернуть брезент и передернуть затвор пулемета, для него было минутное дело. Ольги Шестаковой не наблюдалось — значит, где-то сидит в секрете. От кафе атаману замахал рукой Потапов и Бойко двинулся прямо к нему.

— А вот и наш атаман, знакомьтесь — представил его лейтенант вновь прибывшим выживанцам.

— Михаил Бойко, местный главный — протянул руку Михаил.

— Эдуард Пачин — ответил коротким пожатием крепкий здоровяк, по-модному одетый в мягкую кожанку с меховым воротником и с наголо бритой головой. На вид лет ему лет пятьдесят, хорошая брендовая одежка, с золотыми часами на запястье, поверх куртки висела простая разгрузка, на плече Вепрь-Молот.

— А я Николай Митин — поздоровался следующим высокий худощавый мужчина. Одет он был в иностранный камуфляж, вооружен полицейским укоротом. Михаилу не очень понравился его взгляд, тяжелый какой то и подозрительный, сами же глаза у Митина старались смотреть куда-то вбок, а не на собеседника.

— Петр Мосевский — небрежно сунул руку высокий и крепкий паренек лет двадцати. Тактическая куртка, высокие берцы, перстни на руках, на лице стильные, солнцезащитные желтые очечки. Его модная прическа и куртка здорово контрастировала с набитыми костяшками на руке и армейским АК-74 с пластиковым прикладом. «Странный паренек» — подумалось Михаилу.

Позади поздоровавшихся с атаманом приезжих стояли несколько мужчин быковатой наружности, видимо охрана. Тут и фланировали несколько девушек, одетых также по-модному и в меру блондинистых. Их представлять вообще не стали.

— Михаил Петрович — вперед выступил Складников — Мы уже накоротко побеседовали с представителями данной группы. Они все беженцы с пригородов Люберцев. В основном жители коттеджного поселка «Родники». Есть еще присоединившиеся к ним группы людей с других населенных пунктов Подмосковья. В их районе вообще оказалось много выживших, и они поначалу вполне удачно стали обустраиваться. Но потом возникли знакомые нам проблемы.

— Люди в черном?

— Ну, где-то так — Пачин при разговоре резко и характерно жестикулировал — и с этими уродами не удалось договориться. Больно дерзкие, и при хорошем оружии. А мы же не «сапоги», для войны не обучались. Гопоту простую и чуреков прижали, а эти «в черном» крепкие орешки. Вот и решили свалить подальше оттуда, иначе хана была бы нам. Под этих «черных» ложиться не хотелось, больно стремные чебурашки.

— Все уехали?

— Ну, кто хотел, тот и собрался. У нас же бабы в основном остались, мужчины на работе были, когда Писец то пришел. Ну, мы и резко за ночь снялись, за каждым некогда бегать было. Любителей халявы также насильно не тянули, нам и своих проблем хватает.

— Понятно. Какие планы?

— Да тут ваши рассказали в целом, какие у вас тут расклады. Удачно вы присели, атаман, как я погляжу. Да и пацаны вы, похоже, вполне деловые, так что я не прочь к вам присоединиться. Как вы на это смотрите, атаман?

Михаил взглянул на лысого делового человека, кипящего энергией, и кивнул.

— Давайте, проедем в сам поселок. Там и определимся, да и поговорим по-хорошему. Иван Васильевич, распорядитесь на счет обеда в столовой. Все сразу не влезете, будем в две смены кушать.

Пачин без лишних слов двинул в голову колонны и сел в большущий красный Додж. Его сопровождали двое «быков» и фигуристая девица в кожаной куртке. Худой как трость Митин отошел в сторону и стал что-то выкрикивать в рацию, похоже, он тут, похоже, за управляющего. Михаил чуть замешкался и взглядом подозвал к себе Складникова.

— Ну что скажете, полковник? Интересные экземпляры к нам пожаловали.

— Да не говорите, Михаил Петрович. Вы также заметили?

— Вы уже поговорили с ними? Что скажете?

— Пока мы узнали только версию их руководящего состава. И сдается мне, что она далеко не полная. Пачин этот ох как не прост. Он в прошлом крупный бизнесмен, даже депутат, и тут тоже сумел подмять под себя людей. Митин же вроде как простой исполнитель, но больно грамотный для обычной шестерки. В крупном банке руководил отделом кадров, а это достаточно серьезная должность. Что-то типа нашего советского «первого отдела», бизнес-контрразведка.

— Хм, коллегу увидели, полковник? — Михаил не удержался от подколки.

— Да нет, скорее противника, больно скользкий товарищ. А прыщ молодой, тоже сынок чей-то, но резкий как понос. На простого мажора парень не очень похож, и вроде, как и Пачину полностью не подчиняется. Да и вообще, как я успел глянуть, в их караване люди разные. Видите вон тех парней около машины-вездехода?

Михаил посмотрел в конец колонны, там стояла довольно-таки странная машина. Здоровая, высокая, с большими зубастыми колесами, но размером с микроавтобус. Около нее находились несколько молодых парней и девчонок, хорошо вооруженных, но в разномастной одежде. Вели они себя независимо, на подошедшего к ним Митина одна из девушек прямо окрысилась. «Интересное дело» — отметил атаман.

— Вы позже ведь поговорите с людьми поподробнее? — Михаил хитро посмотрел на бывшего особиста.

— Потихоньку, между делом, Михаил Петрович — Складников улыбнулся — к вечеру будет, что вам доложить.

— Ну, вот и договорились. В кои веки ваша спецуха пригодится — Бойко закончил разговор и пошел к буханке разведчиков. А Складников хмуро глядел вслед ушедшему атаману, похоже, пока доверительные отношения у них не складывались. Перебить атаманский авторитет было невозможно, а у ихнего вожака какой-то давний пунктик по отношению к гэбистам. Придется много поработать, чтобы войти в доверие к Михаилу.

Проехав ферму и Алфимово, потом вдоль берега озера, они подкатили, наконец, к Капле. Там их уже встречали оживленные жители поселка. Хмурые и недоверчивые лица вновь прибывших людей резко контрастировали с улыбками и уверенностью старожилов. Командиры быстро разобралась с парковкой автомобилей, детей и женщин отправили сразу обедать в столовую. Окружение Пачина выразило явное неудовольствие, что они идут есть во вторую очередь, но сам Эдуард быстро их приструнил и подсел на лавку к Михаилу.

— Михаил Петрович, вот хотел спросить вас. Вы из казаков будете, раз атаманом прозвали?

— Не совсем, просто обстоятельства так сложились.

— Это точно. Обстоятельства у нас просто о… ные сложились, извините за грубость. Но по-другому и не выразиться. Хотя, как я погляжу, вам удалось лихо выйти из трудного положения. Честно говоря, поражен, у вас и военная команда имеется, и оружие отличное, и хозяйство устроили по всем правилам, уважаю. Сам бизнесом рулю дюжину лет, понимаю, насколько сложно народом командовать, да ситуации разные разруливать. Михаил, может по рюмашке за знакомство?

— У нас тут с алкоголем правила строгие — глаза Пачина при этих словах атамана недобро сузились — но по такому случаю за обедом по 100 грамм принять вполне позволительно.

— Вот это правильно — Эдуард уже засверкал улыбкой — народец наш надо в узде держать. Алкоголь немало звездных карьер поломал.

— Меня интересуют, Эдуард, ваши дальнейшие планы. Остаетесь с нами, или будете держать путь дальше? В Беларуси тоже есть выжившие, и мы знаем где.

— Да мы и сами к «бульбашам» собирались ехать. Есть у нас работяги с тех краев, на ферме под Москвой трудились. Но раз такая оказия образовалась, то подумаем. Дадите несколько дней?

— Без проблем. Дома свободные есть, передохнете, отойдете от пережитого, осмотритесь.

— Спасибо, Михаил. А вот и нас вызывают, посмотрим, чем кормят на Смоленщине.

За обедом тек неспешный разговор. После борща с тушенкой и картофельно-овощной запеканки хорошо шел элитный армянский коньяк, которым потчевал хозяев Пачин. За столом остался он сам, молодой Мосевский и подошедшая с правления Наталья Печорина. Бойко представил ее как своего секретаря. От него не ускользнул плотоядный взгляд Эдуарда, оценившего стройный стан и упругий бюст бывшего следователя.

— Наталья также из Подмосковья, с Зеленограда, и ей пришлось участвовать в перестрелке с вашими черными знакомцами.

— Вот как? — Пачин уже с другим интересом посмотрел на молодую женщину — И удачно?

— Одному кишки отстрелила напрочь.

Мосевский после подобных слов из уст молодой женщины поперхнулся вишневым компотом и уже с опаской посмотрел на Наталью.

— Ни хрена вы, атаман, себе бойцов подобрали — удивленно протянул Эдуард. Он свободно откинулся на стуле — Может, и дети у вас тоже с оружием ходят?

— Подросткам выдали именные короткостволы и карабины — спокойно посмотрел в глаза гостя Михаил.

— Серьезные вы, однако, ребята — задумался вдруг здоровяк — Ну, а у нас было все не так радужно.

Большинство людей спасшихся во время Катастрофы в этом районе Подмосковья находились в это время в поселке Родники. Часть людей была из нового коттеджного поселка, выросшего за последние годы рядом с садовым товариществом. Но большая часть из выживших людей работали в момент катаклизма в научно — исследовательском институте звероводства и кролиководства, а также в его опытном хозяйстве. В том районе вообще интересная картина с исчезновением людей получилась. Там оказалась не сплошная территория, не попавшая под воздействие неизвестного излучения в виде овала или круга, как получалось в других местах. А что-то больше похожее на дырочки от дуршлага и вдобавок к этому рассыпанные по площади района неравномерно. С этой стороны Подмосковья подобное явление наблюдалось в еще нескольких местах. Были случаи, когда в одном кабинете люди остались, а в другом, напротив, по коридору, все исчезли. То же самое произошло в помещениях больших складских хозяйств на окраине поселка. Никто не наблюдал черной волны или чего-то подобного и ужасного, только странное помутнение сознания. Многие о происходящих событиях в мире и вовсе не знали, не все же любители Интернета, да и кто днем смотрит телевизор из нормальных людей?

После первой волны паники и ужаса, выжившие представители человечества стали соображать, как им дальше жить. Тогда же появились первые лидеры, одним из которых стал Эдуард Пачин. В момент катастрофы он отдыхал в своем коттедже с девочками и охраной. Даже не сразу понял, что произошло то в мире. Но хватка и опыт, наработанные в лихие 90-е, и тут сработали четко. Вооружив охрану своим, запасенным на всякий пожарный, оружием / в основном помповыми гладкостволами/, он ринулся по окрестностям. Выжившие жители поселка частью пребывал в панике, кто-то сидел глухо по домам, кто-то поддался истерии, так модной нынче, часть же пипла попросту бухала, ведь такая халява неожиданно с неба свалилась. Более-менее порядок наблюдался только в самом институте. Тамошние работники разделились на две группы. Те, кто жил в самих Родниках, оставались на месте, остальные мелкими группами разъезжались по домам. Пачин оставил одну из раций ВРИО директора института и договорился с ним о ближайших действиях. Рядом, в районе пятиэтажек, он обнаружил группу активистов во главе с Николаем Митиным. Начальник отдела кадров оказался образцовым исполнителем, с ним Пачин быстро нашел общий язык. Наутро они собрали рейдовые группы и совершили разведывательный объезд ближайших поселков. Сам Пачин доехал аж до самих Люберец. Везде наблюдалось одно и то же: безлюдье, следы паники, кое-где горели дома или промышленные объекты, на дорогах следы многочисленных столкновений и вставшие навечно автомобильные пробки. Пачину удалось пробраться в местный опорный пункт полиции, где он разжился двумя укороченными Калашниковыми, лежащими в дежурке. Правда, патронов к ним было только по два магазина. Но и то хлеб!

Вернувшись из рейда обратно, он сразу же поехал в институт. В этом районе поселка спаслось больше всего из людей, и поэтому разумнее свой штаб создавать именно там. Около самого института он обнаружил множество автомобилей. Люди стали потихоньку приходить в себя и самые инициативные начали действовать. Пачин с Митиным быстро перетянули бразды правления на себя. Не всем понравился такой расклад, но явных лидеров у оппонентов не нашлось. Первым делом новоявленные начальники выслушали доклады поисковых групп и работников института, вернувшихся обратно из своих опустевших поселков. Ни на юге, ни на севере следов других выживших пока не обнаружили. В восточной же части поселка и ближайших к нему садовых товариществах нашлись несколько десятков живых людей. Как ни странно, но выжил находящийся рядом с поселка Щорса персонал еще одного института — «Карантина растений», отечественной науке в этот день крупно повезло. Они обещали к вечеру прислать свою делегацию. Пачин быстрехонько организовал временный совет, собрал в него инициативных добровольцев, так как в вестибюле уже выстроилась очередь просителей.

Нынешняя система жизни в стране вырастила огромное количество потребителей и нахлебников. Выслушав первые просьбы, Эдуард поначалу даже хотел послать всех иждивенцев в пешее эротическое путешествие, но, послушав совет одного из пожилых руководителей института, оставил просителей на заместителей. А сам стал отбирать из приходящих местных жителей полезных ему людей. В скором времени у него на подхвате оказалась группа складских рабочих. Среди них оказалось несколько бывших ментов и служивых людей, да и вообще большинство самих работяг были мужчинами крепкими и мускулистыми.

Пачинский особняк стоял чуть в стороне от поселка. Своих новых соратников он расселил по соседним коттеджам, уже к вечеру у них был свет от генераторов и горячая еда. Они выслали грузовые фургоны в ближайшие магазины, часть продуктов доставили к пятиэтажкам. Ведь среди выживших оказались и женщины с маленькими детьми, пожилые люди, им следовало помочь.

Алкоголь в окружении Пачина не то чтобы был под запретом, но сильно не приветствовался. Поэтому те, кто позволил себе ночью лишнего, и не смог себя вести по-человечески, утром просто вылетели за высокие заборы на вольные хлеба. А те, кто тоже выпил, но утром выглядел, как огурчик и вел себя тихо, проблем не имели. Пачин, кстати, всегда относился с недоверием к совсем непьющим людям, как и к вегетарианцам, гомосексуалистам и правозащитникам. Если выпивка не мешала работе, он закрывал на это дело глаза. Бизнесмен считал, что все мы люди, и расслабится в меру совсем не грех. Эдуард очень любил мясо, его всегда готовил самостоятельно в свободное от дел время, а к лицам, отвергающим настоящую мужскую еду, относился с презрением, как и к тем, кому не по нраву были женские ласки. За что уже не раз имел проблемы с либеральной прессой. Как-то он публично на званом вечере заявил, что зря статью за мужеложство отменили, но забыл, что в СМИ нынче сидят одни педики. Скандал вышел тогда нехилый, но неожиданно давший дополнительные голоса на следующих выборах. Народ у нас был в массе своей все же традиционной ориентации.

А с правозащитниками вот такой вышел у него интересный казус. Эдуарда, вообще политика особо не колыхала, главное, быть в тренде. И как-то он по бизнесу столкнулся с известным в стране, да и в мире еще советских времен диссидентом, подвизавшимся в нынешние годы на правозащитном поле. Весь из себя такой благородный старичок, опора русской демократии, и предложил сей фрукт Пачину очень выгодный гешефт. Ну, грех было, не воспользоваться предложением! В итоге Пачин потерял кучу денег и получил пистонов от кинутых партнеров. Такого явного беспредела даже в 90-е надо было поискать. Ну и впряг, естественно, кинутый бизнесмен все свои связи, далеко не самые маленькие в этом жестоком мире. Но умные люди, сидящие на важных постах, посоветовали Пачину не влезать в это гнилое дело. Со стороны законности диссидента запрячь было совершенно невозможно, там процессом рулил какой-то левый международный фонд, курировавшийся, похоже, самим американским госдепом, а возможно и ЦРУ. А крышевали такие гнилые разводы вездесущие ФСБшники. Они всегда умудрялись везде и во всем свою копеечку поиметь, даже с зарубежных коллег. Пришлось тогда Пачину утереться, он только поразился такому хитро деланному бизнесу, ну и после подобного расклада на дух не переносил «правозащитников», подозревая их всех в мошенничестве. Покумекав как-то о бренности жития, бизнесмен решил жертвовать 10 % доходов на благотворительность. А так как в церковь не верил, поэтому тратил средства, в основном, на больных детей. Не доверяя расплодившимся жульническим фондам, бизнесмен помогал адресно и наличностью. Сколько она таким макаром жизней спас, никто не знает. Вот такой он был непростой человек, Петр Эдуардович Пачин.

В течение трех дней новому руководству поселка пришлось организовывать людей и исследовать окрестности. Последние выжившие люди были найдены в санатории «Сосны», там, на самом краю здравницы, уцелело несколько человек из персонала. Большинство найденных постаралась переехать поближе к институту. Жилья свободного здесь оказалось полно, ведь большая часть домов были дачными и хозяева находились в столице. Да и в пятиэтажках поселка без современного ЖКХшного комфорта жить оказалось довольно-таки неудобно. Нет воды, нормальной канализации, газа, электричества. Поэтому поселковые жители потихоньку перебирались в дачные товарищества.

Подручные Пачина тем временем обследовали ближайшие склады и магазины. На большущих трейлерах к институту подвозилось множество продуктов и промтоваров. Поисковики даже смотались к воинским складам, находящимся около Люберец, но к их досаде там оказалось только одно шмутье. Кто хотел, сразу переоделся в военное. Наконец совет поселка составил список всех выявленных выживших людей — в нем оказалось 304 человека, из них 95 детей.

Пачин на третий день лично возглавил поездку в знакомый ему магазин «Люберецкий охотник». Там он выгреб все запасы гладкоствольного и нарезного оружия, а также патроны и снаряжение. Себе Пачин оставил нарезной «Вепрь». До остальных двух местных оружейных магазинов добраться сразу помещали очень нехорошие обстоятельства. Вечером четвертого дня после катастрофы, когда уставший от суматохи Эдуард сидел за бокалом хорошего коньяка, около ворот послышались резкие гудки автомобиля. Потом зазвучали крики охраны, и вскоре в дверь салона постучались. Вошел встревоженный личный охранник, высокий блондин по прозвищу Пуля.

— Чего там случилось? — спросил недовольный, что ему помешали, Пачин.

— Да там встречу с вами требует какой-то борзый пацан. На Порше Кайене прикатил. Говорит, что с того поселка, какой через железку находится, и дело у него к вам срочное.

— Плащ приготовь, сейчас сам выйду.

Пачин не спеша надел резиновые гамаши, на улице поливал противный мелкий дождик, и вышел в сумерки летнего вечера. Ворота были закрыты, только с той стороны забора отсвечивали фары автомобиля, и у открытой калитки стояли двое охранников. Пуля и крепкий мужичок из персонала склада. Они махнули кому-то рукой, и в дверь проскользнул человек.

— Ты кто такой? И чего тебе тут надо? — жестко начал Пачин.

Напротив его в свете кухонного окна находился молодой парень, крепкий на вид, в пижонистой куртке «в обтяг», с мокрыми волосами и щетиной на лице.

— Я Петр Мосевский. Сын Николая Ивановича, вы когда-то пересекались с ним по бизнесу. Да и в доме у нас не раз бывали. Давно, правда, я еще пацаном был.

— Ну, ты и до сих пор еще пацан. А сейчас-то чего тебе конкретно надо? Времена на дворе, если понимаешь, другие.

— Да есть одно дело, и оно вас конкретно касается, а конкретнее весь ваш поселок. Завтра абреки вас приедут резать, с той стороны. А вы ведь и не в курсах, Эдуард Петрович?

— Вот как? — Пачин задумался — Ну, проходи в дом, рассказывай.

Парниша и в самом деле оказался сыном старинного компаньона, с которым их пути-дорожки разошлись лет 5 назад. Учился пацан в престижном заведении, но звезд с неба не хватал. Жизнь вел веселую и распутную, впрочем, как и большинство «золотой» московской молодежи. Их папаши в лихие 90-е и откатные двухтысячные сумели нахарчить не слабо бабла, а их отпрыски с малых ногтей привыкали его тратить. И поэтому в момент катастрофы сам Мосевский пребывал в некотором наркотическом забытье, в компании с дружком Рустамом и несколькими девицами нетяжелого поведения. Очухались они только к вечеру, и не сразу поняли, почему в доме не было электричества, да и связи никакой тоже. Рустам пошел к родственникам, живущим в этом поселке неподалеку. Пришел он обратно потрясенный, остальных также прокачала неожиданная новость о конце света.

Гоп-компания сразу же решила прокатиться по окрестностям. Уже начинало вечереть и безлюдные темные улицы, и кварталы нагоняли на молодежь легкий ужас. Это как оказаться внутри фильма ужасов! Поэтому компания в скором времени заехала в ближайший бар снять стресс и снимали они его до утра. Девушки были родом из далекой провинции, поэтому к родственникам уезжать не торопились, они решили все вместе пока остаться в доме у Рустама, а потом приедут спасатели и разберутся, что почем. Короче, молодые люди решили концом света не загружаться, а продолжать жить в кайф.

Так они и провели весело все эти дни. Мотались днем по магазинам, а вечером устраивали шоу. Только лучшая музыка и выпивка, и много, много секса. Парни были молодыми и задорными, а девушки неистощимыми на фантазии. В поселке, где они тусовались, нашлись еще выжившие люди. В нем проживало много кавказцев, в основном дагестанцы. Среди них оказались и родственники Рустама, поднявшиеся на рыночной торговле. Хотя сам Рустам рассказывал, что они больше наркотой банчат, а их подельники вообще настоящие ваххабиты. Наркотики поставляют прямо из Эйстана /так он на американский манер называл Афганистан/.

В первые дни молодым людям еще попадались на глаза несколько русских семей, в основном это были молодые мамаши с детьми. Белобрысые загорелые дамочки, похожие друг на друга, как из инкубатора. Сами они по себе ничего из себя не представляют, но гонору у них всегда выше крыши. Элитный ж поселок! Петр даже подкатывать к таким не пытался, когда приехал сюда в первый раз, еще до катастрофы. Но сейчас вид у дамочек был явно растерянный. На второй же день они все куда-то исчезли, видимо свалили подальше.

А сегодня после обеда к Рустаму подъехали трое джигитов на белых джипах. Он смело зашли во двор и вызвали Рустама Агибекова на разговор. Пока двое абреков что-то громко втолковывали земляку, Мосевский жарил мясо на большом мангале. Как ни странно для мажора, но готовить он умел, и очень хорошо. Друзья даже прочили ему в шутку карьеру шеф-повара. Петр даже подумывал открыть какой-нибудь модный ресторанчик, на такое дело папаша точно деньги даст, так как часто просит сына приготовить свои гостям его фирменный шашлык. Третий же кавказец, одетый в черные свободные штаны и черную же футболку, плотоядно рассматривал аппетитные фигуры трех девушек, возлежавших в это время возле маленького бассейна.

— Слушай, уважаемый, не сдашь девочек в аренду? — со смешком спросил он.

— Такая корова нужна самому — хмуро ответил Мосевский — У нас, у русских, такая поговорка есть, на чужой каравай роток не разевай.

— Умный сильно, да? — нагло стал наезжать на парня крепко сбитый абрек.

— Полегче овце. б — Петр поднялся во весь свой немалый рост, демонстрируя оппоненту весьма мускулистый торс. Кавказец внимательно посмотрел на накачанного русского, к тому же держащего в руках острый шампур. В его темных глазах читалась бешеная ненависть и в тоже время настороженность.

А Петр не зря много времени уделял спортзалу, и кроме накаченного донельзя тела, он имел разряд по самбо. Отец отдал его в секцию единоборств еще с семи лет. В средних классах паренек, было, забросил спорт, пока в их элитной школе не появилась парочка таких же наглых абреков. Дети гор жестоко били всех, кто пытался им противодействовать, пока не нарвались на Петьку. Тот живо вспомнил несколько коварных приемов, и, пользуясь превосходством в массе, несколько помял гордых сынов Кавказа. Правда, отцу потом пришлось долго заминать межнациональный скандал, они даже думали о переходе в другую школу. Но абреки, потерявшие после этого инцидента всяческий авторитет в школе, первыми покинули сие чудесное заведение. Мосевский-старший пожурил, конечно, молодого хулигана, но по всему видно, что гордился поступком сына. Даже как-то деловым компаньонам предъявил, что вон, даже дети бьют «черных», а вы пасуете.

Ну а Петр тут же побежал обратно в секцию, и спортзал посещал с той поры регулярно. В школе же он стал настоящим авторитетом. Многие учителя, за глаза, конечно, были весьма довольны случившимся. Как и тем обстоятельством, что наглых хачей в их заведении больше не училось. Урок же вынесенный Мосевским-младшим в школе, он претворял в жизнь и в последующем времени. Парень много не разговаривал, просто гасил на месте зарвавшегося кавказоида или местного понтового быдляка. Из-за этих многочисленных драк Петр даже вылетел один раз из престижного института. Побитый быдляк оказался на поверку министерским сынком. Это что же за министр такой был? Но зато теперь Мосевского боялись и уважали.

И вот теперь эта спокойная уверенность, пронизывающая сталь во взгляде темно-серых глаз давила на наглого абрека и сильно его смущали. Он уже отвык здесь, в России, получать отпор. Но сейчас его окликнули соплеменники, и, сплюнув на пол, гордый сын Кавказа ушел со двора. Рустам же вернулся чем-то сильно озабоченным, ни слова не говоря, он ушел сразу в дом. Через пять минут парень вынес большую бутылку выдержанного скотча и налил себе большой стакан, затем молча кинул из сумки-холодильника в посудину льда, и залпом осушил ее до дна.

— Рустамчик, что произошло?

— Лучше не спрашивай.

— Кто эти…?

— Родственнички, мать их — Рустам умел хорошо выражаться русским матом — С гор спустились бараны, а гонору! А ты зря с этим Магомедом сцепился. Он в дагестанскую у самого имама Карная воевал в отряде, та еще сволочь.

— У меня мясо готово. Будешь?

— Что-то пропал аппетит.

Друг налил себе еще стакан и ушел в дом. Петр тем временем взялся кормить девчонок. Впереди была очередная бурная ночь, и не мешало хорошенько подкрепиться. Где-то через пару часов пьяный в хлам Рустам подошел к возившемуся с электрогенератором корешу.

— Знаешь, зачем приходили эти абреки?

— Ну?

— Завтра утром они поедут резать русских с того поселка. Родник, который, через железку находится. Там много народу, оказывается, спаслось, мы просто в ту сторону не заезжали. Мужиков нормальных скорей всего зарежут, остальных слабаков в рабство, ну и баб туда же. Мне тоже надо с ними ехать, иначе худо нам будет. Тебе же, один хрен, уходить надо. Магомед обид не прощает.

— Они что, вообще охренели? — Петр был в шоке — Народу на Земле и так не осталось. Им что, бесхозных лабазов мало? Пускай валят куда подальше, да и ставят там свой шариат.

— Э друг, не те люди. Говорю: с гор спустились. Они не хотят нормальными быть, неужели и раньше не замечал? Они хотят, чтобы и здесь Кавказ был, по их правилам. Помнишь, телок видели пару дней назад? Местные жены всяческих бизнесов, так вот, они никуда не уехали. В подвалах сидят, хозяевам новым подстилкой служат, насасывают, ха-ха, новое будущее. Вот такие дела, брат. Зверье…

— Вот суки! — Петр загорелся — Да хрен им! Давай, валим отсюда, Рустам, девочек берем и едем в Москву!

— Куда я поеду? — молодой кавказец уныло смотрел в одну точку — Это мои родичи, семья, у нас не принято так, надо всегда мужиком быть. А ты вали, не твоя это война.

— Так, значит?

Петр сразу же прикусил язык, но в голове у парня моментально нарисовался план. Он налил Рустаму еще один стакан дорогого пойла и заботливо раскурил косяк с анашой, потом собрал девушек и быстро в живописных деталях разрисовал ситуацию. Девки были хоть и красивые, но далеко не глупые, кто такие кавказцы они отлично понимали. Поэтому через полчаса два джипа, набитые до краев всем необходимым, тихонько отъезжали из поселка. Мосевский-младший неожиданно вспомнил, что в Родниках был загородный дом старого друга его семьи Пачина. Если тот выжил, то скорей всего стал там далеко не последним человеком. И вот он уже сидит перед Эдуардом Петровичем и рассказывает неутешительные новости.

— Дела… — протянул Пачин — Ну, от этих черножопых можно было ожидать подобного. Сталкивался не раз с подобными зверьками. Как же это мы их прозевали? Молодец, что приехал, тебе зачтется. Пуля, зови сюда быстро Бульдога и этого завсклада… Степана, который в десантуре служил.

Собравшимся мужчинам он быстро обрисовал складывающуюся ситуацию. Степан — кряжистый мужичок средних лет, моментом прокачал информацию и внес предложение соорудить засаду на пути следования новоявленных бандитов в их поселок.

— Отбиваться у своих домов не дело, тогда гражданские пострадают. Да и если зажмут нас тогда в клещи, никак потом не оторвемся. А пока у нас есть большое преимущество, внезапность, не ждут зверьки отпора.

— Мы не вояки, Степа — Пачин развел руками — кто будет засаду делать?

— Надо людей собрать. У нас еще вся ночь впереди. Оружие ведь есть?

Пачин задумался на несколько минут.

— Давай, бери на себя военное командование, а я организацией займусь. Значит так, Пуля, ты дуешь в институт. Собираешь там всех, кто может быть в этом деле полезен. Только, пожалуйста, вот тех вумных и речистых ботаников сюда не вези. Бульдог, дуй в соседние домики, собери всех мужиков, кто в армии служил или хотя бы в оружии разбирается. А ты, Степан, спускайся в подвал и отбирай необходимое оружие и боеприпасы. На, держи ключи. Петька, будешь при мне пока.

Когда все разбежались выполнять поручения, Пачин подошел к стене и нажал незаметную, спрятанную под гобеленом, клавишу. Одна дубовая панель тихо отошла в сторону и стала видна дверца небольшого встроенного сейфа. Мужчина нажал на несколько кнопок и открыл тяжелую дверцу. Отодвинув в сторону пакет с деньгами, он достал пару небольших коробок.

— На, держи, боец — кинул он одну из них Мосевскому.

Тот, не раздумывая, открыл коробку и увидел завернутый в пластиковую упаковку большой серебристый пистолет. А рядом с ним лежали три запасных магазина. На левом боку этого серьезного на вид оружия была видна надпись Taurus PT 99.

— Бери, хорошая штука. Бразильская копия Беретты, по случаю достались. Стрелять то хоть умеешь?

— Ну, приходилось из травмата. Мы все больше страйкболом…

— Ох, молодежь, лбам по двадцать с лишним лет, а все в игрушки играете. Мы в вашем возрасте без волыны из дома не выходили. Каждый день бумажку о добровольной сдаче писали.

— Это как? — опешил Петр.

— Ну чему тебя папаша то учил, еж, твою меть. Да чтобы менты не повязали, пишешь: шел, шел, нашел, иду сдавать добровольно. Только число каждый раз меняешь. Это ж стандартная процедура.

— Ааа, теперь понятно. Эдуард Петрович, времена то теперь другие. Были вернее другие.

— Вот именно уже другие. Перестраивайся, малыш, оружие теперь как трусы, никуда без него. Сюда смотри, эту кнопку жмешь, магазин вываливается, да смотри — не потеряй, запасных не купишь. В него влезает 15 патронов типа Парабеллум, у Степана их полно. Возьми их с запасом. Здесь предохранитель, когда стреляешь, палец не дергай. Это же не член дрючить, жми мягко, аппарат хороший. Вот пластиковая кобура, одень на ремень удобнее, и потренируйся выхватывать. Ты, пацан вроде как правильный, разберешься, что к чему. И, вообще, держись рядом со мной, выживешь сегодня, сделаю своим помощником. Твой батька мне помог разок очень сильно, а я такое помню. Но смотри, если облажаешься, извини, подвинься. Все понял?

— Да, Эдуард Петрович — Петр кивнул головой — не маленький. А девок то куда?

— Отведи пока на кухню. Там мои чаем напоят и устроят, потом двигай к Степану, помоги оружие таскать.

Петр быстро повесил кобуру, проверил, как она сидит, и убежал. Пацаном он был правильным и башковитым.

Через сорок минут в гостиной собрался своеобразный военный совет. Пачин с Мосевским кратко описали сложившуюся ситуацию. Какой-то парень с института уже успел развернуть на ноутбуке карту местности. Степан Карпов живо ткнул в экран — Вот, здесь надо засаду делать! После путепровода через железку поворот идет с Егорьевского шоссе. Здесь деревья, здесь дачные домики и метров двести до поворота на Учительскую. Только подождать, когда вся колонна на этот участок втянется, и с двух сторон накрыть.

— А мы друг друга не перестреляем? — подал голос Пуля — У нас же не армейские бойцы.

— Тут ты прав, бродяга — бывший десантник почесал подбородок — Значит, стреляем со стороны домов. А сзади и спереди перекроем дорогу тяжелыми грузовиками, чтобы ходу никуда не было.

— Лучше самосвалами — сделал предложение высокий худощавый молодой парень в модных очках. Его ноутбук все и рассматривали — можно туда даже людей посадить. Такое толстое железо на бортах только крупняком пробивается. Сразу будут две передвижные огневые точки, давить огнем и отвлекать, там и гладкоствола достаточно. Нам бы еще Монки, не завалялось у вас случаем?

— Ты откуда такой умный взялся? — Карпов с удивлением посмотрел на очкарика.

— 10 я бригада спецназа.

— Фига себе! Я думал, там служат все больше шкафы и разрядники по борьбе.

— Я так-то специалист по РЭБу, хотя разряд по стрельбе также имеется.

Пачин с интересом посмотрел на типичного по внешнему виду «ботаника». От наметанного взгляда бывшего братка, правда, не укрылось несколько интересных деталей, как-то: весьма крепкие бицепсы и сбитые костяшки пальцев. А парень то был ох как не прост, с ним ухо востро держать придется.

— Давай свои предложения, кстати, как зовут то тебя?

— Денис Кораблев, вот только не надо прикалываться. Не в честь литературного героя меня назвали.

Пачин все же непроизвольно улыбнулся, в его детстве рассказы про мальчика-однофамильца спецназовца были очень популярны.

— Ну, тогда слушайте….

С рассветом собранные в группы люди выдвинулись на место засады. Чай, кофе и выданные Кораблевым таблетки немного разогнали сонливую усталость, не все привыкли вставать так рано утром. Ночью погода опять поменялась, снова светило яркое солнце, трава уже успела подсохнуть на легком теплом ветерке. Группа подавления начала устраиваться в дачных домиках, стоящих прямо у дороги. Руководил ею сам Пачин. Вместе с Петром Мосевским он занял второй крайний домик справа. Там, где будет голова колонны абреков. На эту же сторону они взяли мужиков, отслуживших когда-то срочную. Их задачей было причинить максимальный урон противнику в первые минуты боя, потом отвлекать огонь на себя. Они скоренько обустраивали позиции рядом с окнами и подготавливали себе пути отхода. Два больших строительных самосвала уже были спрятаны за деревьями и кустарниками, их дополнительно для маскировки обвешали срезанными ветками. В кузове каждого автомобиля сидело по три человека. Их задачей было поджечь крайние машины абреков, вызвать огонь на себя и отойти. Всю ночь спецназер с товарищами из института готовили бутылки с самодельным напалмом.

Другая команда «ботаников» подготавливала необходимые для наблюдателей гаджеты. Разведчики уже сидели рядом с путепроводом, с видеокамер, подвешенных к опорам освещения, на ноутбуки перекидывалось изображение дороги, и в случае появления противника, тоновыми сигналами по рации они должны были сообщить об этом сидящим в засаде людям. Кораблев опасался наличия сканеров у кавказцев, все-таки там были опытные люди, поэтому до начала боя соблюдалось полное радиомолчание. Рации с гарнитурой были розданы командирам групп. Слева, в лесопосадке находился, сам Денис и двое крепких старичков охотников, вооруженных карабинами с оптикой. Пачин еще удивился, когда к месту сбора бывший спецназовец пришел с винтовкой, очень похожей на СВД, а себе попросил дополнительно милицейский укорот. Справа, за складами, находилась группа Степана Карпова, они должны были пресекать пеший отход противника, и быть основной ударной силой на зачистке. Степан взял себе в команду Пулю и Бульдога, а также мужика служившего срочную еще в Афгане, в начале 80-х. Группа Степана вооружена была поголовно пистолетами и полицейскими укороченными Калашами, остальным ополченцам достались нарезные и гладкоствольные карабины.

Всего на передней линии оказалось 32 человека. В домиках на улице Коминтерна находился еще резерв в 20 человек, вооруженных только гладкостволом, обычные гражданские люди, толком даже не умеющие стрелять. Ну, это на крайний случай, задержать врага не намного, чтобы дать уйти женщинам и детям. Считай смертники поневоле.

Пачин поежился. Он хоть и побывал в молодые годы в различных переделках, но предстоящее побоище выводило его из равновесия. Курить в засаде было строжайше запрещено, и чтобы не нервничать понапрасну, он затеял укрепление свой амбразуры, так он обозвал маленькое окошко на чердаке. Мужчина распорядился, чтобы Петр принес пару пустых газовых баллонов, валявшихся зачем-то на этом участке. Сам он расставил лежащие на чердаке кирпичи, сделав некое подобие стенки. Получалось очень даже неплохое укрытие. Окошко чердака предварительно распахнули, благо находилось оно в тени и в глаза сразу не бросалось. Остальные засадники сидели на первых этажах, но Пачин решил рискнуть, все-таки сверху обзор лучше. С другой стороны чердак выходил на маленький балкончик, и напарники кинул вниз прямо под него толстые матрасы. Теперь можно было, в случае опасности, моментом сигануть вниз, не боясь переломать ноги.

Эдуард еще раз проверил своего Вепря, разложил удобнее запасные магазины. В небольшом рюкзачке, лежащем позади, находились запасные патроны в пачках, моток веревки и аптечка. Мосевский же держал в руках гладкоствольную Сайгу, снаряженную крупной дробью и картечью. Его основная задача — подстраховывать босса. Парень уже успел одеть найденную по случаю цифровую камуфляжку и повесить на пояс кобуру с пистолетом. А сейчас он отрабатывал выхватывание пистолета из кобуры, снятие с предохранителя и прицеливание. Патроны, конечно же, были вынуты заранее, только случайного выстрела им сейчас не хватало. Занятие спортом приучило молодого человека к многократным упражнениям. Пачина эти телодвижения несколько раздражали, но он помалкивал. Все-таки парень делом занимается, а не просто мастурбирует. Вдруг это им обоим жизнь потом спасет?

Время тянулось мучительно медленно. Люди сидели и ждали, боялись и ненавидели себя за свой страх. Почти никто из них не участвовал в боевых действиях, поэтому Кораблев и не надеялся на точную работу своего плана. У военных и то редко все по штабному заданию выходит, а тут… Поэтому он раз за разом осматривал дорогу и просчитывал свои будущие действия. Как-то неожиданно для всех в наушниках прозвучало два тоновых сигнала. Колонна идет, и колонна большая. По всему поселку люди, сидевшие в засаде, сразу пришли в движение, занимая заранее подготовленные места. Часы показывали 7.40. Долго же господа духи готовились к своей кровавой вылазке, и за свою самоуверенность им теперь придется жестоко поплатиться.

Денис не сомневался, что пленных в этой бойне брать не будут. Спустя 7 минут послышалось завывание множества моторов и вскоре с шоссе стали сворачивать машины. Первая, вторая, третья… Всего спецназовец насчитал 12 автомобилей. Четыре джипа, три микроавтобуса, два крытых фургона, остальные обычные легковушки. Ни боевого дозора, ни арьергарда не наблюдалось. В наушнике раздался один тоновой сигнал, это Карпов передал, что колонна подошла к повороту. Уже не таясь, Кораблев проорал в рацию «Поехали!» и открыл огонь. Его целью была последняя машина, и после пары выстрелов из карабина, она резко вильнула в сторону и остановилась, из кабины выскочил пассажир и тут же упал от следующего меткого выстрела. Рядом дружно хлопали карабины стариков-разбойников. Позади стрелков послышался рев тяжелого мотора и на дорогу резко выскочил самосвал. Водитель сразу же из него выскочил и убежал назад, а из стального кузова в сторону абрековской колонны полетели бутылки с напалмом и зазвучали выстрелы. Со стороны домов придорожного поселка уже грохотало непрерывно. Десантник коротко передал по рации, что спереди кавказцы также блокированы. Пачин открытым текстом проорал в эфир «Все ништяк. Мочим чурок!».

Кораблев переместился на тридцать метров правее, там находился небольшой одноэтажный магазин. По наружной лестнице он быстро поднялся на крышу и подбежал осторожно к противоположному краю. Тут у него уже была заранее подготовлена лежка, несколько бетонных поребриков создавали неплохую защиту стрелку, не зря он корячился утром. На крышу же было брошено ватное одеяло. Денис осторожно высунулся и неторопливо осмотрел поле боя. Несколько машин горцев уже вовсю пылало, на дороге также догорали несколько не долетевших до врага бутылок с адской смесью. Другие автомобили кавказцев были уже порядком продырявлены, от железа отлетали искры и осколки, пробитые шины выпускали воздух и оседали, дорога оказалась сплошь засыпана стеклянными осколками и разбитым пластиком. После первых минут избиения, духи начали, наконец, оказывать отчаянное сопротивление, около грузовиков несколько их боевиков грамотно стреляли короткими очередями по окнам дачных домиков. А за тремя микроавтобусами уже собирались небольшие штурмовые группы, по два, три человека. «Сейчас пойдут вперед» — понял Кораблев и взял пространство перед домами на прицел.

— Дачники внимание! — передал он открытым текстом — Десант, грузовики.

— Понял — коротко ответил Степан.

Из-за автомобилей полетели какие-то маленькие предметы, раздались резкие хлопки. «Твою дивизию! У них гранаты!» — ругнулся про себя Кораблев. Кавказцы стали резво выбегать по одному из-за машин и вовсю прыть нестись к домам, оставшиеся боевики прикрывали штурмовиков плотным огнем. Кораблев успел снять троих, еще одного подстрелил кто-то из охотников. Но половина абреков все-таки добежала до домов. Там раздалась частая пальба из дробовиков и автоматов, послышались крики и вопли. Денис в это время перекатился на другую сторону крыши, и вовремя. Его уже заметили и теперь поливали очередями бывшую лежку, высекая из бетона мелкие осколки. Кораблев осторожно достал маленький бинокль и взглянул в сторону грузовиков. Ему очень не понравилось увиденное там. В его сторону был направлен РПК с барабанным магазином. Сейчас пулеметчик был занят заменой магазина, чем и воспользовался шустрый снайпер. Его «Тигр» сухо кашлянул пару раз, а пулеметчик отправился прямо к Иблису в пасть. Молодого пацана, рванувшегося было к пулемету, третья пуля лишила головы, та разлетелась вдребезги как спелый арбуз, забрызгав разбитое стекло автомобиля красно-бурой смесью. Денис после выстрелов моментом отполз назад по крыше и притаился.

Через некоторое время он осознал, что никто в его сторону больше не стреляет. Вернувшись к груде бетонных конструкций, Кораблев осторожно выглянул. Справа, в районе крайних домиков, продолжалась хаотичная стрельба. По центру, за машинами жалко прятались маленькие группы гордых кавказоидов. Они почти не отстреливались и, похоже, находились сейчас в полной панике. Это вам не на рынке шуршать и девок за сиськи щупать! Последний очаг сопротивления абреков находился в районе грузовиков. Кораблев внимательно смотрел в ту сторону: походу десантник конкретно наседал на бандитов. Неожиданно один из духов решил швырнуть гранату, но упал, скошенный чей-то короткой очередью, и граната взорвалась прямо в группе последних активно сопротивляющихся боевиков. Оттуда раздались дикие вопли, и Кораблев быстро высадил остаток магазина в облако пыли, поднявшейся после взрыва. Потом он перезарядился, закинул карабин за спину, схватил в руки укороченный Калашников и полез вниз. Через несколько минут Денис уже бежал в сторону дачных домиков, где не прекращалась заполошная стрельба.

Пачину этот бой добавил седин не по возрасту. Он со страхом наблюдал длинную колонну кавказцев, въезжающую в короткий проезд. Похоже, тех было не меньше пятидесяти рыл. «Ё моё, надо было сваливать!». Но руки старого бандита еще крепче схватили карабин. Пачин из своего прошлого опыта отлично знал, что спину показывать врагу точно не стоит. Он прислонился к стене, чтобы не отсвечивать и ждал сигнала. И вот рация прокричала «Поехали!»

Тут же раздались первые раскатистые выстрелы. Пачин метнулся к окошку, в прицел он быстро нащупал водителя джипа, идущего вторым, и нажал на спусковой крючок, оглушительно громко прозвучало несколько выстрелов. В нос шибанул знакомый кислый запах пороха. Джип же резко тормознул, окна окрасились красным. Мужчина быстро перевел прицел на задние сиденья и добил остаток магазина. Магазины были гражданские, короткие, на восемь патронов. Пока Эдуард менял магазин, Мосевский успел пару раз не прицельно выстрелить по следующей машине. В запале боя он только успел отметить, что на капоте кроссовера Мицубиси появились оспины попаданий.

Пачин осторожно выглянул, в их сторону пока не стреляли. Справа от домов, совершенно перегородив выезд, уже стоял огромный самосвал. Из него в сторону кавказцев летели бутылки с горючей смесью. Две их них попали в черный передовой Лендкрузер, и тот моментально запылал. Уж непонятно, что там «ботаники» намешали, но горело все просто офигительно! Липучая смесь растеклась по капоту и крыше, яростно выжигая металл и пластик автомобиля. Из дверей японского внедорожника начали выпрыгивать горящие боевики, их душераздирающие вопли наводили на людей панический ужас, все-таки это ужасная смерть! Со стороны стального кузова самосвала раздалось несколько метких выстрелов. Но тут же стрелявшие сами попали под раздачу, борт тяжелой машины просто вскипел от попаданий, но пули от автоматного промежуточного патрона не могли пробить толстую сталь, вызывая в кузове ужасный грохот от попаданий. Будто кто-то постоянно стучал по ним огромным молотком.

Пока кавказцы были заняты самосвалом, Пачин разрядил следующий магазин в стоявший четвертым по очереди микроавтобус. Его мощные патроны 7,62?63 мм пробивали машины насквозь. С той стороны пассажирского автомобиля раздались дикие выкрики и вопли. Краем глаза Эдуард успел заметить, как несколько кавказцев потащили тела к стоявшим в середине колонны грузовикам.

— Петька, шмальни-ка по тем пидарам слева.

Молодой парень резво подбежал к окну, и быстро прицелившись, разрядил в ту сторону целый магазин, потом резко нырнул на пол. Дерево вокруг окошка вдруг словно вспенилось, по чердаку посыпались щепки, опилки, полетели осколки стекла, тут же появилось несколько сквозных дырок в тонкой стенке дачного домика. Только сейчас Пачин понял, что их обстреливают из чего-то весьма шустрого и мощного.

— Там какие-то урюки с пулеметом подбежали! — заорал Петька.

— Давай быстро на первый этаж. Жопу не поднимай!

Подождав, когда молодой человек нырнет в люк, Пачин осторожно подтянулся к окну, благоразумно прячась за стальными баллонами, он протянул руку и взял заготовленный заранее кусок зеркала, приклеенный к палке, в каком-то американском фильме такую фичу подсмотрел. Он осторожно направил палку к окну, так и есть: у машины, стоящей сразу за микроавтобусом, находилось трое бойцов. Они были в каких-то зеленых головных повязках. Один держал под прицелом пулемета самосвал, второй стрелял из армейского Калашникова в сторону соседнего дома. Третий кричал что-то в сторону задних машин. На них всех были надеты профессиональные разгрузки, да и вели абреки себя больно уверенно. Затем кричавший кавказец рванул из кармана что-то маленькое и темное, Пачин вдруг ясно понял, что это граната, сильно испугался и дернул резко зеркалом. Тут же раздалась длинная очередь и на голову мужчины посыпалась труха и щепки, на крыше жалобно звякала разбиваемая черепица, пара пуль с неимоверным грохотом стукнула в пустые баллоны. Если бы не они, то старому братку пришел бы сейчас полный писец. А рядом с домом уже раздавались резкие хлопки гранатных разрывов. Через пару минут со стороны соседних зданий послышалась отчаянная стрельба из гладкоствола.

«Обложили суки» — зло подумал Пачин. Затем он снова поднял зеркало, пулеметчик теперь стрелял куда-то назад. Бывший бандит поднялся резко на колено и, почти не целясь, расстрелял весь магазин в сторону противника, мельком он успел отметить, как кавказец с Калашниковым резко отлетел в сторону. Не дожидаясь ответного огня, он схватил рюкзак и бросился к балкону. Приземление вышло не очень мягким, он слишком далеко прыгнул и скатился с накиданных матрасов на твердую землю. Неожиданно над ухом Пачина грянул выстрел, тот резко обернулся. Рядом стоял Петька и кого-то выцеливал.

— Пригнись, дурак!

— А? — парень ошалело посмотрел на мужчину, но пригнулся — Снял ведь суку! Они в тот зеленый домик ворвались. Гранату в окно метко кинули, там и бабахнуло. Похоже, мужички в хате накрылись медным тазом. А вы чего сюда?

— Да там этот гребаный пулеметчик, головы не поднимешь.

— Что делать то будем? — конец вопроса потонул в раздавшемся рядом взрыве и последующих за ним воплях. Мужчины не сговариваясь, нырнули обратно в дом и подтянулись к окошкам. Обзор внизу был похуже, но и так было заметно, что положение на дороге резко изменилось. Со стороны грузовиков непрерывно раздавались крики и стоны. За стоящими в начале колонны машинами Пачин заметил несколько стремительных теней, и одну долговязую сразу узнал.

— Похоже, наши в атаку пошли. Давим чернозадых… Тих! — старый браток вдруг почуял неладное и резко обернулся к заднему входу в помещение, и как оказалось вовремя. Чья-то тень стремительно появилась в проеме дверей, но первым успел выстрелить Мосевский. Он выпалил во врага полмагазина. Вошедший в дом боевик кулем повалился на пол и замер. Пачин же начал остервенело палить прямо в противоположную стену дома, сложенную из тонкого деревянного бруса. Снаружи раздалось неразборчивое клокотание, и чье-то тело тяжело обрушилось на траву. Мужчина осторожно подошел к двери, Петр быстро перезарядился в это время, а затем страховал его у заднего окна. Пачин, наконец, решился и резко выскочил во двор.

— Чисто, выходи!

Мосевский прошел мимо растерзанного картечью тела толстого бородача и вышел на свет. У порога сидел молодой, черноволосый парень, пуля перебила ему сонную артерию. Он еще силился остановить хлещущую из горла алую кровь, но глаза потихоньку покрывались туманной паволокой смерти. Было очень жутко наблюдать вот так в упор чью-то кончину. По Петькиной спине скользким ужом пробежал холодок ужаса, ему еще не приходилось так близко сталкиваться со смертью. Кавказец, казалось, смотрел прямо ему в душу, силясь что-то передать на пороге вечности.

— Хрен тебе, а не наши девки! — Пачин прикладом добил умирающего — Петька, не тормози, пошли зачищать домики. Рефлексировать потом будешь, за бутылкой водки.

Парень согласно кивнул и двинулся вперед. Через несколько минут все было кончено. Группа Степана добила тех, кто прятался за автомобилями. С другой стороны прошелся Кораблев с подоспевшим резервом. Он сноровисто снял кавказца, прятавшегося в захваченном во время короткого штурма домике, еще один, видимо, не выдержал страха и побежал, но тут же был убит перекрестным огнем. Командиры групп громко объявили общий сбор в начале колонны.

Петр шел мимо расстрелянных машин, его слегка покачивало. Знакомое со спорта и ожесточенных драк приподнятое ощущение. Адреналина ведь они хапнули сегодня, по самое не балуй. Такое бывало уже с ним и раньше после хорошей бучи, но опять же, тогда на кону не стояла твоя собственная жизнь. Пахло чем-то кислым и горелым, в воздухе летала поднятая боем пыль. Во рту был противный железистый привкус, только сейчас молодой человек осознал, что это вкус крови и сгоревшей плоти. Омерзительно пахнущая гарь даже запах крови перебивала, и еще почему-то крепко воняло дерьмом. Мертвые ведь обычно пахнут мерзко, летящие в тело пули кромсают его на куски, и содержимое кишок также выходит наружу. Из рассеченного живота вываливается желудок с не переваренным содержимым, селезенка, осколки печени и прочей требухи. От увиденного вокруг Петра замутило и даже вырвало, хорошо еще, что желудок был почти пуст, одна вода шла.

— Не расслабляйся, молодой, нам еще в поселок ехать. А вообще ты, пацан, молоток! Тебя бы в девяностые, делов бы наворотили знатных — Пачин был сосредоточен. Его тоже мутило от вида разорванных тел, но бизнес есть бизнес. Видит бог, он предпочел бы договориться с чернозадыми братьями миром, но те посчитали по-другому. Значит, так тому и быть, и переживать нефиг! Вот такая простая жизненная философия.

Самосвал уже освободил дорогу и к ним подъезжали машины с медиками и рабочими. Мимо на носилках пронесли мужика-афганца. Словил бедняга пулю в ногу. Он громко матерился. «Ё. тво душу, весь Афган прошел без царапины, а тут б….ё. ж…стукнуло». За ним вынесли бледного мужика раненого в грудь. Следом за носилками прошли несколько человек, получивших мелкие ранения. Сидящие дотоле в резерве мужики, помогали таскать раненых, собирали трофейное оружие и тушили горящие машины. Пачин, Кораблев и Карпов провели короткое совещание. Затем Денис взялся за рацию и начал раздавать команды. Эдуард махнул Петьке рукой, и тот резво побежал к подъехавшему джипу своего нового босса. За рулем сидел Бульдог, весь красный как рак. Видно и ему бой дался тяжело.

— Закидывайся, едем в поселок. Надо зачистить там, пока не очухались. Нафиг нам такие добрые соседи! Денис зверька одного уже выпотрошил. Шустер бобер, не ожидал такого от «ботаника». Хотя опять же, в спецназе целок не держат. У тебя как с патронами?

Мосевский ошеломленно пошарил по карманам.

— Два магазина. Один неполный.

— Из рюкзака доставай, из пачек. Заряди все, и следи постоянно, чтобы они заряженными были. И вечером не забудь сначала ствол почистить, а потом напивайся.

Быстро организовалась колонна из трех джипов и микроавтобуса. Кораблев уехал вперед на разведку. Пока они еще двигались по путепроводу, он по рации сообщил, что уже на месте. Остановились штурмовики в двухстах метрах от поселка. Степан быстро распределил людей и поставил перед ними задачи. Видимо спецназовец уже срисовал расположение кавказцев и успел сообщить все бывшему десантнику. Дядьки-охотники сразу полезли на вторые этажи домов, стоящих с краю поселка. Степан же со своими бойцами двинулись потихоньку вперед. А Пачин с Мосевским и десятью мужчинами-добровольцами пошли в обход. Через пять минут они уже находились у крайних домов, залегли поначалу в лесополосе, потом двинулись редкой цепью вперед и укрылись за хозяйственными постройками. Слева, сквозь решетчатый забор виднелись аккуратные коттеджи, окруженные зеленым газоном и цветниками. Справа стояли несколько домов из красного кирпича, обнесенных здоровым кованым забором, выше человеческого роста. Пачин приказал тихонько поискать тут лестницы или ящики. Вскоре за высоким забором послышался свирепый лай, раздались выстрелы, гортанные крики мужчин и вопли женщин. Пачин внимательно слушал рацию и уже через минуту дал отмашку своей группе. Новоявленные штурмовики подставили к забору две найденных лестницы и стали осторожно карабкаться наверх. На той стороне забора находилась хорошо утоптанная площадка заднего двора. Двух человек они оставили у забора, четверо шли за главным. Пачин шел впереди, Мосевский чуть позади справа, двое слева. Остальные бойцы тем временем контролировали двери ближнего к ним дома. Обогнув здание, они обнаружили здоровенного мертвого пса, лежащего на покрытой брусчаткой площадке. Рядом с ней скрючившись, сидел кавказец. Он зажимал рукой рваную рану живота и сучил ногами. Пачин остановил всех, а сам потихоньку двинулся к парадной двери. Петр шел рядом. Вдруг из дома выскочил молодой совсем пацан и женщина, они что-то яростно кричали. Мужчины среагировали одновременно. Юный абрек свалился с расколотой от тяжелой пули головой, а женщина буквально отлетела в сторону от удара картечи, на ее груди проступили красные пятна и начали быстро расползаться по пестрой одежде. Со стороны же соседнего дома показались две фигуры в зеленом, Пачин узнал в них людей Карпова.

— Что там у вас? — спросил бывший бандит.

— Чисто. Одни бабы и дети остались. Мы их пока в подвал загнали. Там наши русские в камерах сидели. Рабами их сделали, суки — ответил крепкий мускулистый мужик средних лет.

— Собачку вы подстрелили?

— Это снайперы постарались. Ну что, будем чистить этот дом?

— Давай.

Они подозвали своих людей и потихоньку вошли дом. Он оказался почти пустой, только в кладовке около кухни штурмовики обнаружили молодую девчонку. Она судорожно сжимала в руках нож и со страхом смотрела на подходивших русских. Мужчины связали ее и поволокли в главный дом усадьбы. Около того уже собиралась вся штурмовая группа. Тут же стояли освобожденные из тюрьмы люди, всего человек двадцать. В основном это были молодые женщины и дети. У нескольких мужчин, побывавших в плену, на лицах виднелись свежие кровоподтеки и синяки, некоторые из женщин также оказались избитыми. Все пленники жадно пили воду из пластиковых бутылок, они еще не отошли от пережитого ужаса, даже разговаривали мало. На детей было страшно смотреть, такие затравленные глаза у них были!

Штурмовики Карпова оттащили несколько трупов кавказцев к забору. Всех, кто сопротивлялся, убили при штурме. В основном здесь остались молодые совсем пацаны и несколько женщин в черном. Внутри самого дома Пачин и Кораблев допрашивали пленных. Мужики, участвующие в штурме, ходили мрачные. Такой «дружбы народов» после вселенских масштабов катастрофы они явно не ожидали. На крыльце сидел Степан Карпов и перевязывал бинтом руку. Петр присел рядом.

— Помочь?

— А давай, самому неудобно. Зацепило какой-то щепкой, дробью баба в черном шмальнула. Пленные сказали, что это вдова убитого нашими на Кавказе боевика, типа русским мстит, была охранницей у рабынь. Стерва та еще. Ну что за звери? Там в подвале вообще мрак, лучше не заходить.

На пороге появился бледный подручный Пачина Бульдог, он сразу отбежал в сторону и громко отблевался. Вслед за ним вывалилось еще несколько бойцов. Они тяжело дышали, глаза были просто дикими.

— Что там такое? — привстал встревоженный Мосевский.

— Пацан, тебе лучше туда не надо. Мы там настоящую пыточную нашли. Я всегда считал себя не самым добрым человеком, но такое… это уже за пределами — Бульдог пришел в себя и жадными глотками пил воду из полторашки.

Петр недоуменно оглянулся вокруг. Яркое солнечное утро уже не казалось таким радостным, слишком много плохого сегодня произошло. Через пять минут из коттеджа появились Корабельников и Пачин. Они молча вынесли из дома окровавленного человека, на него было страшно смотреть. Денис что-то яростно прокричал в рацию, вызывал медиков из Родников. Пачин также выглядел неважно: потухший взгляд, посеревшее в раз лицо. Он подошел к Петру и приказал — Найди мне срочно видеокамеру.

Пришлось подниматься на второй этаж особняка. Мосевский прошерстил несколько комнат и увидел искомое в углу дорогой итальянской «Горки». Проходя по коридору, Петр заметил в открытой двери большой спальни несколько человек, в основном это были кавказские женщины. Их охранял мрачный мужик из команды Степана. Мосевский бросил мимолетный взгляд на пленных, двинулся, было, дальше, но потом резко остановился и вбежал в комнату. В углу спальни сидел Рустам, его было совершенно не узнать. Половина лица отекло и представляло собой сплошной синяк, одежда была грязной, волосы спутанные.

— Рустам, что с тобой? — Петр кинулся к другу.

— Эй, тебе чего? — охранник дернулся навстречу — Не положено.

— Да иди ты на…й. Этот парень предупредил нас о налете.

— Да?

— Кто его так?

— Мы в подвале таким нашли. В отдельной камере сидел, пока сюда до разборок перевели.

— Дай лучше воды и аптечка нужна.

Петр осторожно поднял друга и перенес на кровать. Жестом подозвал сидевшую поближе красивую молодую девушку и показал на подушки. Та молча принялась подкладывать их под Рустама. Охранник подал бутылку воды.

— Помогите ему. Я сейчас.

Петр быстро добежал до Пачина и передал тому камеру, потом сбегал до машины и достал из нее свою аптечку, которую же сам и собрал перед боем. Опыт спортивных боев и драк сейчас здорово ему пригодился. Он уже знал, как правильно лечить кровоподтеки и фингалы, чем немедленно и занялся. Вмазал в кожу друга необходимые мази, бережно перебинтовал голову. Вскоре Рустам немного пришел в себя и рассказал о произошедшем с ним. Рано утром его разбудили взбешенные родственники. Он наотрез отказался участвовать в нападении, за это его прилюдно избили и бросили в камеру. Родичи пообещали разобраться с ним после нападения.

— Про меня спрашивали? — Петр с сожалением смотрел на припухшие губы Рустама.

— Нет, не до этого им было. Они сильно на меня разозлились. Одно слово, звери! Всегда удивлялся, как люди быстро теряют свою цивилизованность, неужели века войн и разрушений ничему их не научили? Мне стыдно за свой народ, у меня в роду всегда были честные воины. А эти шакалы, всегда в шестерках ходили, только женщин и детей могут резать.

— Тебе придется уехать. Сам понимаешь, после такого…

— Я знаю, друг.

К ним в комнату вошел молчаливый охранник и бросил — Приказано всех вниз увести.

Женщины быстренько метнулись к лестнице. Петр же взял осторожно друга через мощное плечо и вынес во двор. Резкий звук выстрелов заставил его вздрогнуть. Солнце уже стояло достаточно высоко, было очень ярко и пришлось поначалу зажмуриться. Из-за угла дома вышло несколько мрачных мужиков во главе со Степаном Карповым, в руках они держали автоматы.

— А этот что делает тут? И его в расход надо! — зло выкрикнул Степан, показывая на Рустама. Его глаза были налиты бешенством, а на руках от злости аж жилы вздулись.

— Ты чего охренел в атаке? Это парень вам жизнь спас! — Мосевский загородил друга.

— Это тот самый? — рядом возник ниоткуда Пачин.

— Да, Эдуард Петрович. Вон как его избили за это.

— Степан, успокойся, не трогай его. Если бы не этот парень, то в канаве сейчас лежали бы мы. Но ему, Петр, придется уехать отсюда. Пускай забирает баб и детишек и валит подальше — Пачин махнул рукой Карпову и пошел к воротам. Там уже бурчал Вольксфаген-Транспортер. В него спешно загружалась оставшаяся в живых часть кавказской диаспоры. Мужчин среди них не было совсем. Петр начал быстро собирать вещи для друга, сунул в рюкзак свою аптечку, воду, нож, куртку. Стал ему объяснять, что и когда мазать, чтобы раны зажили, правда Рустам плохо соображал, но к ним подошла та самая молодая девушка и на хорошем русском пообещала Петру, что проследит за лечением. К машине неожиданно подошел Кораблев. Он молча смотрел на сборы, лицо было смертельно бледным, глаза лихорадочно блестели. Также молча он подошел к молодому кавказцу и передал ему незаряженный Калашников и подсумок с магазинами.

— Ты что? На фига ему оружие даешь! — мужики, стоявшие в охране, заволновались и начали кричать.

— Молчать! Отошли отсюда! — вдруг заорал на них подошедший в этот момент Карпов — Если бы не эти парни, вы бы сейчас с перерезанными горлами в канавах лежали. Его трофей, его право!

Недовольно бурча, люди разошлись. Микроавтобус уже был готов к движению, ворота раскрыты.

— Спасибо — Рустам пожал руку Денису — мои предки были честными воинами, я постараюсь не посрамить их памяти.

— Я знаю — спокойно ответил бывший спецназовец — удачи тебе.

— Прощай, друг. Видишь, как оно получилось… — друзья в последний раз крепко обнялись, потом Рустам сел в машину, которая быстро покинула это проклятое место. Петр смотрел вслед уезжающему микроавтобусу, и ему было ужасно грустно. Только теперь он понял, какого друга потерял: неунывающего, жизнерадостного, всегда готового подставить крепкое плечо.

— Не грусти, парень, жизнь продолжается. Может еще, и свидитесь — Кораблев похлопал Мосевского по плечу — Давай, пошли к машинам. А, вообще, это хорошо, что ты в любой ситуации за друзей вступаешься.

Жизнь продолжалась, штурмовая команда собрала трофеи, по-скорому забросала убитых землей и строительным мусором. Было озвучено предложение: все здесь сжечь на хрен, но потом люди решили, что в нынешних обстоятельствах это просто опасно. Пожарных то команд по близости как-то не наблюдалось.

На месте утренней засады уже наблюдалось подобие порядка. Убитых боевиков вывезли и закопали в мелиоративной канаве, используя для этого строительную технику. Все непострадавшее от огня оружие и снаряжение собрали, сгоревшие и покореженные автомобили убрали с дороги. Итоги боя решили подводить завтра. Люди смертельно устали, накачка адреналином их городских организмов также не прошла бесследно. Многих новоявленных бойцов уже потряхивало, кто-то стал вялым и сонливым, некоторые агрессивными без меры. Поэтому, оставив дежурный пост у дороги, бойцы разъехались по домам.

В коттедже Пачина было тихо. Обслуга ждала хозяина, ужин был готов. Эдуард Петрович прошел тяжелым шагом в гостиную и рухнул в кожаное кресло.

— Ну что, Петька, знатный у нас денек получился? Я столько адреналина с приснопамятных девяностых не хапал. Да и то, тогда в чем-то проще было. На крайняк мусорам можно было сдаться. После такого кипиша или бабу, или выпить. Ты что хочешь?

— Выпить, а потом бабу — только и смог ответить Мосевский, подходя к столу, где стояла початая бутылка коньяка.

— Э, парень, это не тот напиток. Сейчас водочки с морозильничка достану. Запомни — после такого боя только водку!

Пачин вышел на пару минут и вернулся с запотевшей литровой бутылкой светлого огненного напитка, разлил по стаканам и один протянул молодому парню.

— Давай, за жизнь — не чокаясь, выпили — Эй там, тащите жрать!

Две молодые женщины молча расставили на журнальном столике закуску. Мясное рагу, нарезка из мясного же ассорти, квашеная капустка и огурчики. Обслуга в этом доме была идеально вышколена. Налили еще по одной. Потом мужчины перекусили, ведь с самого утра даже крошки во рту не было.

— Ну что могу сказать, Петька, этот экзамен жизни ты выдержал. Мы живы и целы, враг закопан, все, как и положено. Друга своего ты не сдал, значит, пацан правильный! Голова у тебя светлая, тело крепкое. Пойдешь ко мне в команду?

— У меня есть выбор? — Мосевский осоловело поднял глаза на мужчину.

— Выбор всегда есть. Можешь свою команду собрать, ты сейчас в авторитете.

— Опыта маловато. Лучше у вас жизни поучусь!

— О! Правильно говоришь. Молодца! — Пачин снова налил по рюмашке — Давай еще по одной!

— Давай — Петр выпил, не морщась — а вот теперь можно еще и бабу.

— Наш человек! — Пачин обернулся к двери — Галя, давай сюда!

В комнату вошла молодая роскошная брюнетка. Одежда обтягивала ее выпуклые формы там, где и положено. Хозяин дома похлопал ее по крепкой заднице и выдохнул.

— На, Петька. Вот тебе Халя, классная хохлушка! После нее тебе другие бабы пресными покажутся. Да, Галя?

— Да, мой котик — красотка поцеловала Пачина в лобик и села на колени к Петру — Мальчик, а как тебя зовут?

Мосевский пьяно взглянул на девушку и полез щупать ее полновесную грудь, молодка весело захохотала.

На следующий похмельный день в здании института были назначены разборы полетов. Итог боя оказался очень плачевен для нападавших. Жители Родников закопали 43 тела кавказцев. Потери Родниковцев — 4 убитых: двое погибли в одном из домов от гранаты, одного зарезали при нападении на второй крайний слева домик, и еще один человек был тяжело ранен в самосвале, а к утру скончался. Еще 8 бойцов ополчения получили различные ранения, но их жизни были вне опасности.

У кавказского клана ополченцы захватили много оружия. К сожалению, РПК оказался разбит прямым попаданием, но полностью целыми захватили более 20 АКМов старого образца, с деревянными прикладами и металлическими магазинами. В трофеях оказались также два армейских АК-74 с пластиковым прикладом и новыми же пластиковыми магазинами. Остальные боевики были вооружены, в основном, карабинами СКС. И самое интересное, все это оружие у них имелось в наличии еще до катастрофы. В подвале главного дома ополченцы обнаружили множество различных боеприпасов, с маркировкой советских еще времен.

Трофейные автоматы члены Совета раздали служившим в армии людям и активно себя проявившим во вчерашнем бою. Кто был не брезглив, также забрали снятые с убитых разгрузки. В самом начале разбора на Пачина и Кораблева наехали какие-то диковатые тетки интеллигентного вида. Они вопили о том, что не стоило всех абреков убивать скопом и тем более выгонять их женщин с детьми на улицу. В ответ Денис показал женщинам запись на ноутбуке, снятую в подвале кавказцев. Этих новоявленных «защитниц животных» хватило меньше чем на пять минут, с явными рвотными позывами они мигом выскочили в коридор. Позже, на совещании, они с бледными лицами сидели в углу и молчали, до них, похоже, все-таки дошло, что война дело мужское.

Разговор с обсуждения боя быстро перетек в рабочую плоскость. На совещании членами Совета было решено поставить постоянные патрули на основных въездах в сам поселок, а также перегородить напрочь все второстепенные дороги, техника и специалисты для этого дела имелись. И обязательно надо было усилить разведку. Повторения подобной ситуации никто не хотел, и в излишний гуманизм также уже никто не верил.

Следующая неделя оказалась для жителей поселка очень сложной и насыщенной. Пачин потихоньку перетягивал бразды правления на себя. Поселковый Совет вроде, как и заседал в институте регулярно, принимал какие то решения, но опытный бизнесмен взвалил на себя самую тяжелую ношу. Он взялся за снабжение поселка всем необходимым, и под это нужное дело мобилизовал людей и ресурсы. Поначалу его поисковые группы прошерстили ближайшие к поселку склады, потом начали мотаться по дальним окрестностям. Делалось это все споро и по уму. Пачину было не отказать в умении работать с людьми. Где лаской, где жестко, он выстроил новые взаимоотношения и поставил себя на самую вершину этого маленького сообщества людей. Мосевский же был всегда рядом с новым боссом. И учился, учился и учился у старшего товарища. Иногда он выполнял весьма щекотливые поручения, временами выезжал вместе с поисковой командой Кораблева. Вроде, как и в помощь, а вроде и, как надзирающим.

Кто-то из старожилов вспомнил, что рядом, в районе аэропорта Быково находилась когда-то военная часть связистов. Кораблев с компанией быстренько организовали выезд. Поисковая команда разжилась там тремя десятками АК-74 и боеприпасами, нашлись также бронежилеты и каски. Хотя часть, в общем, то была не строевая, и особого вооружения в ней не наблюдалось, в вот различные модификации мощных радиостанций в наличии нашлись. Кораблев вывез их всех в поселок. Теперь люди имели возможность держать связь со своими группами до сорока километров. Но Петру в этот раз показалось, что Денис чем-то был встревожен. Вечером, за рюмкой чая бывший спецназовец поделился своими сомнениями.

— Знаешь, меня не покидает мысль, что в этой части кто-то побывал до нас.

— Ну, там же много людей работало.

— Ты не понимаешь — Денис пронзительно посмотрел на собеседника — там побывали после.

— Откуда такие подозрения?

— Где-то осталось пустое место от прибора, где-то дверь заклинена, хотя остальные хорошо открываются, и в помещение теперь не попасть. Также я не нашел ни одного целого ноутбука или рабочего компьютера. А это же связь ФАПСИ, там самая современная техника стоит. Кто-то определенно заезжал туда за информацией, и кто-то сильно грамотный. Да и вообще у меня складывается впечатление, что мы иногда пересекаемся с какими то неизвестными людьми. И они ни фига не идут на контакт с нами.

— Может, они бояться? Выжили маленькой компанией, а тут мы, с оружием на машинах шастаем. Целая банда, рожи то у наших во, какие зверские!

— Может — Кораблев немного помолчал, потом добавил — а может у них другие планы, не к добру все это.

— Слушай, Денис — Петр наконец-то решился — Ты ведь знаешь, что я человек Пачина. А ты ведь все больше с институтскими дружишь, и вдруг мне такие откровенности рассказываешь. И авторитет у тебя есть, мог бы свою партию играть. Не обидно, что тебя задвинули?

— Хм, хороший вопрос. Все ждал, когда Пачин его сам задаст. Да, мне не по нутру, знаешь, вся эта мышиная возня с властью. Я ведь свободная птица. А Пачин?.. Он прирожденный лидер, в такое время это даже полезно. Интеллигентская свара и разброд, думаешь, лучше? Я реалист, насмотрелся всякого. Ну, и пока мы вместе.

— Пока?

— Пока все по-человечески. Ты меня в деле видел, за беспредел жалеть не буду.

— Понял тебя, Денис — усмехнулся Петр — Я лично лучше бы тебя в друзьях держал.

— Я бы тоже. Ты же своего кореша в беде не бросил, а ситуация была ох какая не простая. Не каждый так поступит, я знаю, что говорю. Но смотри, с Пачиным будь осторожней. Он бандит, и им всегда останется.

Мосевский вкратце пересказал разговор Эдуарду Петровичу, немного сократив «ненужные» места. Тот принял к сведению отказ Кораблева от борьбы за власть, резюмировав «Я знал, что Денис разумный человек». Но остальные доводы он пропустил мимо ушей, пока явных доказательств присутствия чужих не было. Ну а чувства и интуицию к делу не подошьешь, и так неотложных дел было выше горла. Поселок уже был обеспечен водой и продуктами, по вечерам даже подавали электричество. Специалисты набрали хороший парк техники и запас горючего, и теперь следовало основательно подготовиться к зиме. А возможно стоило вообще подумать о переезде в более теплые места. Не до шпионских игр сейчас.

В конце недели поисковики неожиданно для себя обнаружили новых соседей. Неподалеку, в дорогом коттеджном поселке, построенном недавно близ Малаховского озера, нашлись выжившие люди. Всего около пятидесяти человек. В основном это были жившие здесь московские богатеи, их жены и домочадцы. К большому удивлению родниковцев, на контакт соседи пойти не захотели, и встретили делегатов довольно таки холодно. По их поведению были явно заметны «новорусские понты». А люди, жившие там, в прошлом были не самыми последними согражданами, но в новой ситуации повели себя недальновидно. Они так и не осознали, что в новом мире все сильно поменялось. Вооружены жители коттеджей были хоть и дорогим, но не армейским оружием, и большинство из них армейской жизни то и не хлебнуло.

Их поселок оказался пока вполне самодостаточен. В домах находились скважины и генераторы, кладовые забиты продуктами. Нашедшихся в окрестностях одиночек и небольшие группы спасшихся жителей малаховские взяли в дома обслугой, и относились к бедным людям, как к рабочей скотине. Кораблев узнал эти подробности от сбежавшей из поселка молодой женщины. Во время катастрофы она проезжала мимо поселка по улице, машина тогда потеряла управление и столкнулась с грузовиком. Очнулась уже вечером и смогла самостоятельно выползти из машины. Увидела свет в окнах и еле дошла до ближайшего дома. Там ее поначалу послали подальше, но потом сжалились. На следующей день хозяева рассказали женщине о конце света и предложили остаться у них, помогать по дому. Наталья, так звали сбежавшую женщину, была одинокой и приезжей, сама из-под Калуги, и деваться ей было сейчас некуда. Да и соседи хозяев оказались такими же важными и напыщенными.

Большинство домовладельцев в этом поселке были вовсе даже не бизнесмены, а так, большие чинуши, с огромным самомнением и поведением типичного быдла с провинции. Они даже договориться между собой не могли, на улицах то и дело вспыхивали ссоры и ругань. Какое-то подобие сплоченности проявилось только после одного ужасного случая. Группа пришедших из леса диких собак сильно покусала одну из жен домовладельцев, к утру она умерла. Медиков в поселке не оказалось. Не было у русских врачей столько денег на подобные хоромы! Тогда жители смогли организовать хоть какой-то патруль, да еще несколько раз они выезжали на поиск нужных в хозяйстве вещей и продуктов. Благо вокруг находилось полно торговых центров и складов. Это же Подмосковье! Половина богатств России сконцентрирована именно здесь.

Поисковые партии привезли из рейдов еще несколько найденных людей, которым предложили остаться в поселке в качестве помощников, а по существу прислуги. Сама Наталья обслуживала два коттеджа, стирка, уборка, временами готовка. Относились к ней холодно, «как к холопке», а малолетний сын хозяина даже приставал к женщине с понятными намерениями. Вот она и воспользовалась удобным случаем выйти на свободу, убежав к ребятам из чужой поисковой партии. За время жизни в коттеджном поселке, она многое узнала и о его жителях, и об окрестностях, поэтому Кораблев включил ее в свой поисковый отряд. Ко всему прочему Наталья оказалась неплохим стрелком, занималась в детстве в стрелковом клубе.

Пачин также решил пообщаться с этой Натальей лично. Недолюбливал он чиновников, всегда ожидал от них какой-нибудь подлянки. А особо его заинтересовал рассказ о нападении диких собак. Его люди уже докладывали, что в округе они временами слышали необычно жуткий собачий вой, наводящий на людей невероятный ужас. Всех жителей Родников уже предупредили о возможной опасности, и посоветовали не оставлять детей одних без присмотра. И ведь буквально через два дня на группу детишек напали три озверевших псины. Это были настоящие монстры, но на счастье ребятишек, в это время у детской площадки дежурили двое вооруженных мужчин. Оба с гладкоствольными карабинами Сайга, поэтому двум псам досталось несколько крепких дробовых заряда. А третий пес смог убежать, но кровавые следы на дорожке все-таки оставил. Иван Кузьмич, бывалый охотник, организовал грамотное преследование зверя. Помогала ему в этом одна из немногих оставшихся в поселке собак, очень опытная лайка. В помощники к себе он взял только Дениса Кораблева. Через три часа уставшие и мокрые /пошел дождь/, они вернулись обратно. Уже без собаки, Тишка честно погиб в бою, раскрыв вовремя засаду целой собачей стаи. Кузьмич и Денис перестреляли ее всю, все восемь особей. Бывший спецназовец красочно рассказал слушателям об убитых ими монстрах. Уж больно не похожи те были на обычных собак, какие-то неведомые мутанты. После этой схватки охотникам даже пришлось поменять штаны, так там было страшно. И это бывалому человеку!

Меры безопасности после этого нападения в поселке резко ужесточили. И естественно в результате принятых мер безопасности усилилась власть и самого Пачина, хотя большинству выживших такое положение вещей казалось во благо. Недовольных же просто осаживали, пока.

Пара групп институтских работников после нескольких скандалов с людьми Пачина переехала на другую сторону Родников. Выжил Пачин все-таки самых ярых оппонентов, но дальнейших репрессий не последовало. Они все-таки старались сохранять добрососедские отношения, и активно готовились к зиме.

Между тем Кораблеву становилось все тревожнее. На него вышли несколько жителей из поселка под Малаховкой. Там произошли странные события: начали пропадать в поисковых рейдах люди, потом пошли слухи, что за поселком наблюдают. Местные новоявленные вожаки не хотели заниматься делами всего поселения, они просто собрали вокруг себя самых вооруженных людей, а остальных бросили на произвол судьбы. Часть самых прозорливых жителей поселка решила навести таки контакт с Родниковцами.

Да и самому Денису слишком часто стали попадаться признаки присутствия чужих. Это конечно могли быть и малаховские, или другие незнакомые им группы из выживших, но было во всем происходящем как-то слишком много странностей. Кое-где оказались расчищены некоторые глухие пробки, оставшиеся после катастрофы, освобождены развязки и съезды. Иногда поисковикам попадались свежие остатки человеческой жизнедеятельности, вскрытые склады и свежие следы от автомобильных покрышек.

А в первую неделю осени вообще случились самые большие неприятности. Люди, жившие на другой стороне Родников, в одно солнечное утро не вышли на связь. Поехавший в ту сторону патруль никого там не обнаружил. Люди начали гадать, это было нападение или отщепенцы просто свалили, не попрощавшись. Пачин верил во второе, а Кораблеву показалось, что в домах присутствуют следы борьбы.

На всякий случай они вооружили поголовно всех взрослых людей и усилили охрану. А через два дня поздно ночью к охраняемому въезду в поселок подъехали две неизвестные машины. Шел проливной дождь, поэтому караул чуть не открыл огонь на поражение. Сама дорога была заблокирована самосвалом, караульные же размещались в домике. На его втором этаже они оборудовали огневую точку, защищенную мешками с песком и бетонными блоками. На счастье приехавших начальником караула в этот день оказался сам Степан Карпов. Он вместе с напарником нырнул к самосвалу и обнаружил около него мечущихся людей, которые искали проезд. На нападающих они точно похожи не были. Это оказались люди с Малаховки, и они слезно просили о помощи.

Караульные сразу подняли с постелей Кораблева и Пачина. Один из приехавших Малаховцев был лично знаком Денису, он то и вел переговоры о возможном переезде, не все же там были напыщенными идиотами. А теперь этот человек рассказывал поистине страшные вещи.

Вчера к ним в поселок приехали два незнакомых черных джипа. Какие-то люди в черном вышли из этих машин и вели переговоры с вожаками поселка. Но, видимо, они между собой так и не договорились. Уезжали «черные» под крики и ругательства «хозяев жизни». А поздно вечером от одного их охранников вожаков стало известно, что поселку поставили настоящий ультиматум — или они подчиняются власти какого-то Майора, или их мужчин уничтожат, а оставшихся в живых возьмут в рабство. Время для окончательного решения истекало утром. Новые же хозяева поселка, в обычной для себя хамской манере, послали людей, представляющих Майора в… далеко, в общем. И группа, пытающаяся сотрудничать с родниковцами, решала срочно бежать, больно уж серьезно выглядели ребята «в черном». Максимально быстро они собрались, и уже в темноте выехали из поселка. С трудом их группа доехала до Томилино, где находилась эстакада через железную дорогу, никто не знал другой дороги на Родники. Но сразу после этой эстакады их неожиданно обстреляли. В маленькой колонне началась паника. Часть машин развернулась и поехала назад, остальные резко рванули вперед. Но не всем удалось удачно вырваться, два автомобиля попали под сильный автоматический огонь и были буквально расстреляны.

Иван, так звали мужчину средних лет руководившего этим побегом, не побоялся подбежать к одной из них, но увидел, что все люди в автомобиле были мертвы, вся семья. Выключив фары, и не щадя машин, они помчались дальше, и, похоже, оторвались-таки от преследователей. Потом, пару часов беглецы прятались в какой-то промзоне. Не сразу люди смогли сориентироваться, куда двигаться дальше, они потеряли много времени, но все-таки смогли сюда доехать.

Пачину очень не понравилось подобное развитие событий. Похоже, в стороне отсидеться не получалось, и необходимо было как-то действовать. Они объявили срочный сбор всех ополченцев Родников. На хозяйстве Эдуард оставил Карпова, а сам с Кораблевым и двадцатью человеками ополчения поехал в Малахово. Выезд этой группы состоялся рано утром. Два человека из Малаховского поселка находились в передовой машине и показывали дорогу, поэтому вся поездка уложилась в пару часов. Это, учитывая, что в местах удобных для организации засады, Кораблев с напарником уходили сначала вперед на разведку. Группа также часто останавливалась оглядеться.

Но они все равно опоздали. Еще по пути, сразу после эстакады, ополченцы наткнулись на сгоревший внедорожник, и сгорел он вместе с людьми. Неподалеку от поселка Малаховцев на обочине поисковики обнаружили еще три трупа. Молодой мужчина и две женщины, и было видно, что их всех сначала изнасиловали, а убили потом выстрелом в затылок. Перед самим поселком группа Родниковцев сначала свернула на боковую улицу. Они рассыпались на тактические команды и осторожно двинулись вперед. Кораблев со своими бойцами ушел в разведку. Вскоре по рации от него поступило краткое сообщение «Чисто. Опоздали».

Уже не торопясь, ополченцы осторожно зашли в поселок и стали оглядываться. Несколько домов еще дымились, это были коттеджи местных вожаков, самые большие и дорогие дома в поселке. И, похоже, что здесь и произошел главный бой. Стены зданий были все в оспинах от попаданий пуль и осколков, окна оказались полностью разбиты. На одном из коттеджей был отчетливо виден след от неточного попадания ракеты от гранатомета, а внутри самого здания до сих пор тлел пожар. Второй раз, значит, попали куда надо. На ухоженном газоне и цветниках также виднелись небольшие воронки от гранат. Под ногами хрустели гильзы и каменное крошево, трава и цветы были затоптаны основательно. По всему видать, дома штурмовали спецы, и они не оставили хозяевам никаких шансов. Плотность огня у штурмовиков была высокая, а использование гранатометов свело на нет преимущество толстых кирпичных стен коттеджей.

Ополченцы осмотрели также ближайшие дома — никого. Видно, что люди уходили в спешке, вещи раскиданы в беспорядке, кое-где валялось оружие и патроны, даже воспользоваться им жители поселка не успели. Вскоре обнаружили и убитых. Они были сложены аккуратно в пустом бассейне, там всего находилось 12 трупов, в основном мужчины. Сергей, житель Малаховки, опознал в них тех самых новоявленных вожаков и их охранников. Весь остальной поселок оказался пуст. Жители или убежали, или их всех захватили. Следы обуви и колес автомобилей оказались размыты ночным проливным дождем. Поэтому маршрут отъезда определить не удалось. Кораблев задумчиво рассматривал гильзу, поднятую на месте боя, когда к нему подошел Пачин.

— Дениска, что думаешь?

— Это не бандиты точно. Оружие на 7.62. Но патроны новые, не с мобскладов, имеются подствольники. Значит скорей всего Калашниковы сотой серии. Точная стрельба ночью, значит, у них есть приборы ночного видения, и, похоже, они использовали дополнительно светошумовые гранаты. К гадалке не ходи, спецура работала. И не военная, у обычных вояк такой снаряги нету.

— Контора?

— Да фиг знает. Расплодилось их в последнее время много.

— Много то-то много, да все ссученные, с одного места росли.

— Странно, Эдуард Петрович, я думал вы ментов больше не любите.

— А чего менты? Цепные псы, не больше. Кто на собаку то обижается? Не лезь под клыки или сиди смирно, на колбасу, опять же, скинься. А эти паразиты: бизнесов из себя корчат, а ведут себя хуже отморозков. И еще, суки, государственными интересами прикрываются.

— И предложения?

— А чего думать то? Тикать надо. Жалко, конечно, устроились мы уже неплохо. Тут же в первопрестольной запасов, ништяков, нам до конца жизни хватило бы. Но конторские суки жизни нам не дадут, вишь, какие они тут резкие, как понос. Вот куда им людей то столько?

— Ну, Эдуард Петрович… Вы же должны были это еще в школе проходить, в советские то времена. Какой там строй был до феодализма? Это же элементарно, люди нынче дефицит.

— Ну, ты, это, не учи отца е… — обиженно засопел Пачин — Двинули лучше. Ночью валить надо, пока эти резкие не прочухали.

В Родниках известие о могущественной банде из бывших государственных спецслужб произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Не все в это сразу поверили, да и потом сыграла свою роль обычная человеческая безалаберность. В общем, на сборы и уговоры ушло целых два дня. Люди Пачина и Кораблева все это время подбирали транспорт, готовили продукты и снаряжение в дорогу. За километр от Родников по дорогам они выставили хорошо замаскированные посты. На одном из них находился Петр Мосевский.

В караул он заступил вечером. День получился муторный и тяжелый, тянуло в сон, но нельзя было ни покурить, ни попить кофейку. Кораблев наглядно объяснил караульным, чем это может для них кончиться, а жить они хотели оба. Напарником с Петром вышел Леха Миленников, студент физкультурник, крепкий и надежный пацан. Они в последнее время часто встречались в спортзале местной школы, оба оказались заядлыми спортсменами. Первым дежурил Алексей, в полночь он разбудил Петра, а сам ушел на боковую.

Чтобы не заснуть, Мосевский сделал пятьдесят отжиманий и столько же приседаний, потом подошел к краю крыши заброшенного склада, где они установили наблюдательный пункт. Вокруг было тихо, только свежий ветерок шевелил еще не опавшую листву на деревьях, и тихонько качал провода. Было достаточно темно, только иногда сквозь разрывы облаков просвечивал месяц. Вдруг внимание молодого человека привлек непонятный шум, раздававшийся где-то внизу. Он не спеша спустился вниз. Кроссовки скрадывали шум шагов, да и на самбо его научили ходить, ступая мягко. Через разбитые окна проникал призрачный свет, видно облака совсем унесло ветром. Петр определенно почувствовал присутствие кого-то, руки сами потянулись к поясной кобуре.

— Слышь, парень — вдруг раздался тихий голос — не дури с оружием, давай просто поговорим.

— Ты кто? — спросил пересохшими губами Петр. Он остановился у вертикального бетонного столба, его ширины вполне хватало, чтобы спрятаться за ним полностью. Кобура у него была открытого типа, патрон в патроннике. Только выхватывай и стреляй, этот прием у Мосевского был отработан до автоматизма.

— Подожди, не стреляй. Я выхожу без оружия.

Мосевский увидел, как неясная тень отделилась от стены и вышла вперед под призрачный лунный свет. Это был худощавый молодой парень, еще совсем пацан, лет 18. Руки он держал на виду.

— Кто ты и чего тебе надо?

— Меня люди зовут Лютый. И я тут не один, но тебе не враг. В прошлой жизни мы как-то пересекались, и я очень рад, что вечером сюда приехал именно ты. Мне нужно срочно поговорить с вашим главным.

— Говоришь, пересекались?

— Тем летом в Реутове. Ты там загасил одного наглого дага у маркета, он еще к девчонке клеился, и языка человеческого не понимал. А наши пацаны помогли тебе смыться от ментов.

— Хм, было дело. Ты, значит, оттуда?

— Я и моя команда, но речь сейчас не об этом. У меня важный разговор с вашим боссом, а ты, вроде как, с ним накоротке.

— Ну, если есть дело, чего не подъехал сам?

— Да времена нынче мутные, а парни вы резкие. Постреляли бы друг друга. А мне оно надо?

— Согласен, все нынче на взводе. Что за разговор то?

— Если коротко, то хотим к вам в долю. И есть для Пачина очень важная инфа.

— А мне не сообщить? Мутно это как-то все, и знаешь ты про меня больно много.

— Извини, сообщу только лично боссу. У меня свой резон. А на счет тебя…

Позади них послышался шум шагов, Петр быстро оглянулся. По лестнице спускался Леха, он выглядел совершенно спокойным и не удивленным.

— Леха? Так ты, похоже, в курсе. Ну, ты и сволочь!

— Не кипишуй, Петруха! Все в норме, у Лютого в команде мой брательник двоюродный оказался, Серега. Они же живут на одном районе. А брательник, между прочим, курсант Рязанского училища, свой в доску парень. Они сами вчера на меня вышли, случайно увидели, ну я и подумал, что тебе легче к Боссу подкатить, чем я буду вписываться. Да и потом в плюс пойдет, что людей привел. Пацаны то нормальные, отвечаю.

— Где остальные?

— В соседнем здании, в машине.

— Тогда пускай к дороге выезжают. Я пока свяжусь с Пулей.

Через десять минут Мосевский стоял рядом со странного вида автомобилем. Похожий по внешнему виду на микроавтобус, но поднят, как внедорожник. Наверху стоит экспедиционный багажник с запасными колесами и баулами. Это оказалась чисто японская Mitsubishi Delica с правым рулем. Удобная, проходимая и вместительная машина. Перед ней сейчас стояли шестеро человек: трое молодых парней и три девчонки. Все в военном цифровом камуфляже, банданах, разгрузках. На груди у каждого висел АК-74 с подствольником, стволом вниз, как у американских спецназовцев. У одного из бойцов в автомате круглый магазин от РПК. Лохами они не выглядели однозначно, серьезные пацаны.

— Это где вы так прибарохлились? — уважительно спросил Петр.

— На базе вестимо — с ухмылкой ответил высокий плечистый блондин, чем-то похожий на Леху Миленникова, очевидно, его брат — у ОДОНа позаимствовали. Да и в запасе у нас есть чего посмотреть.

— Зачетно! Значит, действуем так, пацаны. Сейчас смена приедет, и будем двигать в Родники. Только давайте без непоняток. Вы люди пришлые, не бычьте. Понятно выразился?

— Чего уж — чернявый верткий пацан смачно сплюнул — Мы ж не беспредельщики какие. По понятиям все будет.

Мосевский заметил у этого парня за спиной круглый зеленый тубус, и вспомнил, что это одноразовый гранатомет. Ребятки, похоже, оказались людьми серьезными, хотя повадками иногда смотрелись вылитыми гопниками. Ну так ведь, дураки и чмошники в новом мире обычно не выживают. Правильно?

— Откуда шрам? — Петр в утреннем сумраке смог наконец-то хорошо рассмотреть лицо Лютого.

— Да эти… отметились. Еще пару недель назад, а недавно мы троих пацанов потеряли.

— Это те, про кого я подумал?

— Соображаешь, понял теперь, зачем мне ваш босс нужен?

— Нда… дела — Мосевскому стало не по себе.

Вскоре подъехала смена. Из машины вышли четверо мужиков, увидев вооруженных людей, они поначалу напряглись, но Петр их успокоил. Коротко объяснились. Сменщики оставили на месте дозорную пару и рванули обратно в дом к Пачину, там их уже ждали. Сам хозяин сидел в гостиной и пил кофе. К нему пригласили только Лютого и Мосевского, также при разговоре присутствовал Пуля. Девушки принесли еще кофе и свежие блинчики. Завтрак был очень кстати.

— Ну что, молодой человек, вы хотели мне сообщить?

— А вы все такой же шустрый Эдуард Петрович, как Мостатарин и предупреждал. Сразу за дело взялись.

— Моська? — Пачин был несказанно удивлен — Он что, жив?

— К сожалению, уже нет. Но именно он посоветовал найти вас.

— Он от Малаховских чудиков узнал обо мне? — Пачин заметно напрягся.

— Я, честно, не в курсе. Он в Реутове был, когда эти черные приперлись. Думал откупиться, но не получилось.

— «Черные»? Кавказцы что ли? — Пачин подался вперед — Ты рассказывай толком то, парень!

— Нет, босс, все гораздо хуже. Когда вся эта фигня произошла, я с пацанами отдыхал в Салтыковском парке. Пока очухались, пока выбрались. Короче, первую неделю просто дурака валяли, пили, веселились, с девчонками зависали. Потом Серега, он на десантуру готовился, предложил оружием нормальным разжиться. А то мы тут уже пару раз на каких-то уродов нарывались. Из оружия же у нас только помповики, да резиноплюи были. Ну, Сергей показал место, там дивизия ОДОН квартировалась. Нашли мы там оружейку, кое-как вскрыли, грузимся, значит. А тут пара машин в ворота въезжают, и сразу шмалять по нам начинают. Там какие-то типы были, все в черном, как американский спецназ. Полегли бы мы точно, если бы не Серега. Он из Мухи как долбанет по тем резким, потом из автомата мочить стал, ну и мы тоже, типа очухались, добавили огоньку. Кто из черных остался жить, те свалили на оставшемся джипе, ну а мы живо ноги делать. Три дня отлеживались, короче, потом решили осмотреться. Встретили каких-то полузнакомых малолеток на рынке. Они и рассказали, что тут за непонятки странные вокруг происходят. Ездит банда, похоже, бывшие ЧОПовцы, и весь народ под себя подгребает, а недовольных просто тупо мочит. Малолетки и вывели на Мостатарина. Личность у нас известная и вполне авторитетная. Подъехали мы, значит, к нему, дела перетерли, с ним и остались.

— Во как? Вот проныра Моська — Пачин довольно поерзал — И чем он занимался?

— Да тут заводик какой-то небольшой находился, он на нем базу устроил. Народ собрал разный, братки, работяги, ну и прочие. Подгребали под себя со складов разное, технику свозили, горючее. Порядок у него был и справедливость, беспредела не допускал. Пиплу, в общем, нравилось, народ к нему тянулся.

— Ну да — Эдуард усмехнулся — любил он из себя добренького корчить. Вы-то кем под ним были?

— Агитаторами. Ездили вокруг, людей созывали. А чего? У нас порядок, защита, электричество. Работяги и спецы отлично устраивались, это только офисным клопам плохо получалось. Работать то они не умели ни черта. Ну, еще девахи красивые неплохо присели — Лютый впервые за это время разговора усмехнулся — Вот только неделю назад вся эта лафа закончилась. Мы тем утром собирались в рейд на площадке перед забором, поэтому и живы остались. Увидели только, как у постов на КПП что-то взорвалось, потом огонь полыхнул во все стороны, совсем как в кино. Серега сказал, что это «Шмелем», огнеметом переносным сработали. Прибежали гарды с Мостатарином. Тикать надо, кричат, быстро, «черные» оборону сломали. На периметре охранники даже пикнуть не успели, как смели их. А у нас там хитрый запасной выход был, плиту только дернуть с забора, мы заранее ее подломили. Вот так и смылись, легко еще отделались. Мне вот щеку осколком посекло, да Леху задело. Мостатарин решил к вам ехать, Эдуард Петрович. Прошел слух, что в Родниках кто-то сидит. А он слышал краем уха, что у вас тут коттедж был построен. Решил, что если выжили, то не последний человек здесь, похоже, не ошибся он.

— А чего сразу не поехали?

— Побоялись. Три дня на складах прятались. На четвертый рано утром выехали, и на подъезде к Святому озеру в засаду угодили. Серега ведь предлагал разведку послать вперед, так нет, послушали этого башкира, и нарвались по-полной. Оба боссовских джипа с гардами тупо снесли гранатами, и наша одна машина с тремя пацанами и девахой попала под раздачу. Никто там не выжил. Ну а мы свернули быстро налево к ТЭС. Там рассыпались по территории. Серега научил нас кое-чему из воинской науки. Пока девчонки с Лехой огнем отвлекали, остальные по флангам пошли. Ну, и тупо закидали этих говнюков тупо гранатами. Мы же целый ящик лимонок надыбали — Ф1. В общем, когда из-за укрытий потом вылезли, там полный фарш был. Наши со страху чуть ли не два десятка эфок туда метнули.

— Живые остались? — Пачин в упор посмотрел на Лютого.

— Были, двоих даже допросили. Один в черном, как ни резали, ничего не сказал, гнида. Зато второго в ментовской форме уже и резать не надо было. Сам поплыл, рассказал все, что знал. Остальных сразу добили.

— Ну?

— Короче, чуваки в черном это какой-то спецназ космический.

— Чего, чего? Они что, в космосе работают? — Пачин был явно поражен.

— Да хрен знает, вроде как на земле ракеты охраняют. Но во время катастрофы многие выжили на ихней базе. Какой-то там майор, или генерал-майор рулит. Он всех под себя сразу подмял и договорился с охранниками, у тех тоже база рядом была. И стали они все под себя грести. Типа рабовладельческого строя у них. Кто хочет в хозяева — вяжут кровью, остальных в рабы. Сейчас все Подмосковье под себя подминают. Кто противится — мужиков убивают, баб насилуют и в бордель. Доверенные люди в своих домиках живут, все спецы по тарифу получают, остальная голытьба в бараках, под охраной.

— Фига себе! — Мосевский и в самом деле был поражен.

Пачин же молча встал, подошел к бару, достал бутылку водки и налил себе полстакана.

— Моська, за тебя! Земля пухом — залпом выпил, поморщился и сел обратно на кресло.

— Вот кто, значит, Малаховских замочил. Ну, дела…. Как ты думаешь, Лютый, много этих архаровцев?

— Самих «черных», по словам мента, несколько десятков всего. Оружие у них спецназовское, прицелы ночные есть, глушители, гранатометы. А всяких охранников и прочей швали до двухсот, может больше. И вояки у них уже появились, жить красиво всем охота.

— А почему ты ментом пленного называешь?

— Да он мент и есть, настоящий ППСник. Они всем экипажем к Майору прибились.

— Ну да, менты те еще пидорасы — Пачин почесал небритый подбородок — Пуля дуй за Кораблевым. А ты Петька, к институтским, пусть немедля собираются в дорогу. И главу Совета ко мне мухой на совещание. Объясни, что ситуация чрезвычайная. А мы с Лютым здесь еще потолкуем. Боец, водку будешь?

И завертелось. Новости, сообщенные парнями с Реутова, и в самом деле оказались шокирующими, и многое объясняющими. После первого потрясения у людей сразу же включилась повышенная передача. Этот месяц в изменившемся мире многому успел всех научить. Шевели ластами, если хочешь выжить! Сборы к отъезду стали просто стремительными, благо многое уже оказалось приготовлено.

Кораблев срочно уехал на доразведку маршрута. Митин организовывал погрузку в транспорт, а Степан Карпов занимался выдачей оружия и боеприпасов. Но неожиданно основной массе отъезжающих случился раскол. Несколько донельзя инициативных теток дружно наехали на Пачина, обвинив того в узурпаторстве. Зрел большой скандал, но Эдуард, не мудрствуя лукаво, не стал ругаться и вступать в спор, а попросту скомандовал посадку в машины. Он не считал себя спасителем мира, а просто хотел сберечь свою шкуру, когда повеяло паленым. Так караван и проехал мимо разинувших рот «оппозиционерок». Видимо они надеялись, что их сейчас начнут уговаривать уезжать со всеми, но эра милосердия закончилась, так и не начавшись.

Бежали они достаточно резво. Через Бронницы караван выехал на Малое Московское кольцо и проскочил дальше до Куриловского поста. Погода в конец испортилась, пошел мелкий дождь, видимость на дороге уменьшилась. Что, в общем, было как раз на руку беглецам. Пачин поддержал предложение институтского Совета двигаться в западном направлении, возможно даже и в Европу. Институтские гуманитарии наивно полагали, что там народ все-таки будет вести себя цивилизованней и такого явного бандитизма не допустит. Можно будет вполне спокойно жить на фоне европейских пасторалей. Эдуард Петрович посмеялся, конечно, над розовыми соплями интеллигентов, уж кому не знать про европейские хищнические «правила игры», как не ему. Но глубоко в душе был согласен, что от чисто наших то «волчьих» нравов держаться лучше все-таки подальше. Он не был сентиментальным романтиком, но его детство пришлось на «золотые застойные» годы, и нынешняя внешне благообразная капиталистическая действительность не вызывала в его душе никогда никаких иллюзий.

Через несколько часов колонна свернула на Калужское шоссе и проехала до Большого кольца, там уже они повернули на север. В автомобилях эвакуационной колонны царило уныние, ведь остался позади хоть какой-то налаженный быт, а впереди светила полная неизвестность, окутанная вдобавок флером смертельной опасности. Переночевали беженцы рядом с Ермолинским аэродромом. Парни Лютого сразу выехали на разведку, так как Денис Кораблев со своими бойцами просто валился с ног. Мосевский сам полночи отдежурил на Кольце. Они очень боялись погони, но ночь прошла вполне спокойно. Погода утром опять сменилась, засветило яркое солнце, стало по-летнему тепло. У всех беженцев понемногу поднялось настроение, людям казалось, что беда в этот раз обошла их стороной, и они вырвались из лап смертельной опасности. Но жизнь в очередной раз показала свою темную изнанку.

Беда случилась после обеда. Караван находился не в постоянном движении, а шел некоторыми урывками. Сначала проводилась разведка, затем машины большой колонной выходили на трассу и предельно быстро преодолевали разведанный участок. Затем снова шла разведка. Такая манера езды всех уже порядком утомила, среди людей начались споры и препирательства. Поэтому Пачин, чтобы быстрее выехать на трассу М1, настоял на движении по Большому Кольцу. Большинство народа его поддержало и Кораблеву пришлось пойти на уступки.

И вот в районе Головинки они нарвались на грамотно организованную засаду. Разведка успела только сообщить, что их обстреливают. Потом связь пропала, вообще вся, в эфире шли только какие-то помехи. Пачин сразу приказал развернуть колонну обратно и у Колодкино они снова свернули на запад. На помощь Кораблеву бросилась только группа Лютого. Самовольно. Через полчаса они вышли на связь, помехи к этому времени прекратились. Вскоре Делика Реутовских догнала основную колонну на подъезде к Вереям. Из вездехода выскочила разозленная донельзя Наталья Плотникова и, размахивая пистолетом, подбежала к Пачину. Только благодаря реакции Лютого тот оказался не застрелен. Из машины вынесли окровавленного Кораблева, он был без сознания. Кровь им удалось остановить, но пуля попала в грудную клетку, там и осталась. Требовалась квалифицированная медицинская помощь.

Мосевскому удалось кое-как успокоить ребят Лютого, и коротко обсудив маршрут, все двинулись дальше. Сам Петр с Лехой Миленниковым и его братом ехали позади на мощном Порше-Кайен. Время от времени они останавливались, залезали на высокие здания, опоры электропередач, проверяя, есть ли за ними погоня. Все здорово находились на нервяке.

За ужином же Плотникова в красках рассказала о последнем бое разведки. Погибли все, кроме ее и Дениса. Она выпала из машины еще в самом начале боя, после взрыва гранаты, очнулась от громкой стрельбы. Рядом с ней находился Денис, он ее и оттащил за кирпичную стену автобусной остановки. Они вместе отстреливались минут двадцать, потом раздались выстрелы с тыла и Дениса ранили. Наталья же с дикой яростью выпалила весь пулеметный рожок в сторону нападавших и, похоже, завалила-таки прорвавшихся противников. Больше, во всяком случае, с тыла не стреляли. Зато спереди раздались множественные гранатные разрывы. Это подоспели ребята Лютого. Парни уже кое-чему научились за прошедшее время, поэтому действовали размеренно и верно. Сначала ошеломили нападавших выстрелами из одноразовых гранатометов, выкинули дымовые шашки, затем подскочили на вездеходе прямо к остановке. Там они быстренько загрузили Наталью и Дениса, и, прячась за домами, ушли на трассу. Сергей Миленников успел только увидеть сожженную машину разведчиков и несколько тел рядом с ней. Еще несколько тел в сером лежали прямо у дороги. Денис все-таки успел дорого продать свою жизнь.

Плотникова всю дорогу находилась в автобусе рядом с любимым, меняла повязки, обтирала горячий лоб. Все знали об их отношениях — любовь с первого взгляда на обломках рухнувшего мира. Настроение в колонне после потери разведчиков стало подавленным, люди в открытую винили Пачина в гибели разведчиков. В отряде беженцев росла общая напряженность. Эдуард Петрович появлялся теперь на людях только в сопровождении телохранителей. Но двигаться дальше было необходимо, поэтому бразды правления отдали на время Николаю Митину. Тот работал в прошлой жизни заведующим кадрами в большом банке, а в Родниках оказался случайно, в гостях у родственника. Но организаторские способности и умение ладить с нужными людьми быстро вознесли его в местный Совет, где со временем он оказался не последним человеком.

Новый руководитель каравана решил провести «мозговой штурм», после которого они поменяли маршрут и послушали совет Лютого, который предложил двигаться только по ночам. Водители повесили на каждую машину сзади маленький узконаправленный фонарик. А на передовом автомобиле двигался Сергей Миленников с прибором ночного видения, доставшимся ему в качестве трофея. Скорость передвижения заметно снизилась, но они двигались дальше, и это было главное. Всем хотелось как можно быстрее вырваться из ставшего смертельно опасным Подмосковья.

В течение дня и ночи их колонна через Медынь и Юхнов выехали, наконец, к Вязьме. Следующую ночь они ночевали в небольшой придорожной гостинице. Тут же была выслана во все направления разведка. Группа Лютого тогда к своему удивлению обнаружила компанию оригинальных личностей, живущих прямо на железнодорожном вокзале. То ли хиппи, то ли наркоманы, но мужики в возрасте и веселые. В момент катастрофы они отдыхали в деревне Пыжовка, что около Вязьмы. Там кроме них оказалось в момент Катастрофы еще насколько выживших, в основном, старики и дети, оставленные на лето у пенсионеров. А компания хиппи, весело погуляв в опустевшем городе, так в нем и осталась. Никого из чужих в окрестностях они за эти дни не наблюдали. Девушка Лютого Марина настояла на разведвыезде в Пыжовку. Пачин не смог противостоять ее настойчивому упорству, ведь Марина крепко дружила с Плотниковой. Ну а Митину также деваться было некуда, институтские интеллигенты, не смотря охвативший их на дикий страх, не могли отказать в помощи детям.

В деревне они были уже через минут сорок, хиппари согласились показать дорогу. Правда, за руль их сажать нельзя было, из состояния легкого алкогольного опьянения они вообще, похоже, никогда не выходили. Местные поначалу испугались чужих автомобилей и начали разбегаться, еле их удалось успокоить. Живых душ здесь оказалось полтора десятка. Да и деревушка сама-то была всего в десяток дворов. Несколько стариков и старух, городские пенсионеры и их внуки. После катастрофы они сидели мирно, собирали урожай и ждали спасения. Лютый в красках обрисовал сложившуюся в Подмосковье обстановку. Он умел убеждать, поэтому большинство жителей очень даже живенько начали собираться в дорогу. Остались же в деревне только несколько местных деревенских старух, помирать на своей родине.

На всю возню с выездом в Пыжовку ушел целый день. В путь они снова двинулись перед самим рассветом и вскоре выехали на Минское шоссе, и довольно-таки быстро и без происшествий добрались до Смоленска. Здесь команда Лютого и столкнулась с разведчиками Потапова. Чуть друг друга не постреляли, но Сергей Миленников оказался парнем глазастым, и вовремя разглядел на груди у лейтенанта родную десантурную тельняшку. Благо, Потапов был одет легко. Да и не похожи были каплинские разведчики на бандитов, скорее на военное подразделение.

Разговор о пережитом заканчивался уже после ужина. Уходили и приходили люди, раздавались приказы и указания. Жизнь шла своим чередом. Бойко пообщался немного с Пачиным с глазу на глаз, и двинулся к дому. Новую информацию следовала еще переварить, больно много странного проявилось в рассказе вновь прибывших людей.

— Доброй ночи, Михаил Петрович — Бойко вскинул удивленные глаза, на лавочке у забора примостился Складников.

— Вы уже здесь?

— Ну, как вам новички? — полковник сразу перешел к делу.

— Да странный у них какой-то рассказ. И вожаки их мне не очень…

— Да, есть к ним вопросы.

— Что, уже начали работать? Есть что-то интересное?

— Кое-что есть. Успел я пообщаться с девушкой ихнего разведчика. Его в больницу сразу увезли, операцию сейчас делают, тяжелый он больно.

— Ох, ты! — Михаил стукнул себя по лбу — Нина ж там, наверное.

— Дома уже. Недавно прошла, а я вам завтра полный доклад выложу. Идет?

— Давайте, а то устал что-то сегодня. Вечером же завтра правление соберем, будем порешать. До свидания — Бойко быстрым шагом направился к дому.

Жена сидела на кухне, и пила чай. Она любила почаевничать после тяжелого трудового дня. Пододвинула чашку горячего напитка мужу и подала розетку со свежесваренным вареньем. Они обменялись последними новостями. Кораблеву сделали сложную операцию, но шансы у него были. Нине очень не понравились новости из Подмосковья, пахло оттуда какой-то дикостью. Люди вместо того, чтобы помогать друг другу, обращают их в рабство, насилуют, убивают, преследуют женщин и детей. Жена даже ругнулась пару раз, что обычно ей было несвойственно. Видимо и ее день прошел тяжело, и Михаилу удалось успокоить жену только одним старинным проверенным способом.