Часть первая. Повелитель крокодилов

— И что, там ничего не было? — поинтересовалась Лита, не отрываясь от чтения.

Ее равнодушие меня несколько раздражало, но собеседника получше тут все равно не было, так что я должен был делиться всем с ней. Ну, или не делиться ни с кем вообще, но тогда был риск, что я лопну от обилия эмоций. Лопаться мне не хотелось, жизнь только начала налаживаться.

— Вообще ничего! Они забрали все, что было.

Я повторял это, наверное, раз третий. Она что, издевается? Но я упрямый, я продолжу:

— Понимаешь, что это значит?

— Судя по робкой дрожи в твоем голосе, что-то невероятно важное.

Еще и издевается!

— Что Первая Стая приплыла ради этого, ради его кабинета! — заявил я. — Ради того, что там было. Они знали, что там хранилось что-то важное, но не смогли это найти сразу, вот и забрали все.

Нет, ну хоть бы постаралась казаться удивленной! Сидит, читает.

— Лита!

— Чего?

— Тебе что, безразлично?!

— А что, я должна дать тебе конфетку за построение логической цепочки? А тебе никогда не приходило в голову, что в этом кабинете ничего не было изначально? Доктор Стрелов умер почти год назад. Все его вещи переданы в архив. Кто станет хранить что-то важное на слабо охраняемой базе? Так что не пытайся приписать этим озлобленным тварям то, на что они в принципе неспособны. А то завтра начнешь убеждать меня, что улитки, облепившие дно корабля, на самом деле пронырливые нелегалы из Мексики!

Терпеть не могу, когда она так делает. Я сижу, придумываю, а она одним бесцеремонным ударом тапка сбивает хрустальную пирамиду. Я предпринял последнюю отчаянную попытку спасти свою версию:

— А зачем тогда оставлять сам кабинет, если в нем нет ничего важного?

— Из уважения. Замечательное качество, присущее людям; в тебе его, к сожалению, слишком мало. Доктор Стрелов — один из основателей проекта, без него не было бы тебя, а я бы работала консультантом в какой-нибудь дорогой частной клинике. Поэтому его кабинет решили сохранить, а еще потому, что база использовалась мало, недостатка в помещениях там не было. Теперь ты спокоен?

Я ничего не ответил, только оскорбленно отвернулся. Даже после всех взвешенных рассуждений Литы я не успокоился. Первая Стая не выходила у меня из головы.

То, что я чувствовал по отношению к ним, сложно описать. Смесь злости, непонимания и, в огромной степени, зависти. Они были свободны от всего: от датчиков, от оков, даже от долга. Они могли плыть куда хотели и когда хотели, весь океан принадлежал им.

Но они почему-то выбрали другую дорогу: они начали убивать людей. Здесь мое понимание заканчивалось. Месть? Дельфину под хвост их месть! Главное — свобода! Если бы мне удалось вырваться, я бы и не подумал возвращаться!

Хотя почему «если бы»? Когда мне удастся вырваться, я и не подумаю возвращаться. И, судя по характеру новых заданий, такая возможность у меня скоро появится: меня стали выпускать в океан. Думают, что я проникся к ним теплыми чувствами и уже никуда не убегу, потому что они кормят меня перетертыми остатками с собственного стола и твердят о равенстве — правда, под дулом пистолета.

Слишком загордились. Я паинька, но только пока Лита не оправится. Как только ее рана полностью заживет, я сбегу… конечно, ей будет неприятно, но она справится. Лименко, скорее всего, станет на ее сторону, так что она даже не потеряет работу, если не захочет.

Да, ее мнение обо мне будет не лучшим. Ну так что с того? Я должен жертвовать своей судьбой ради чужого мнения? Не дождутся. Мой побег — лишь вопрос времени.

Это решение успокоило меня, отодвинуло на второй план мысли о Первой Стае и обо всем, что было с ними связано. Зато теперь я понял, что очень мало знаю о предстоящем задании.

А ведь это первое задание со времени происшествия на базе, первое, на которое Лита решилась! И я этого не заметил?!

Я осторожно взглянул на нее и только теперь понял, что лицо ее не просто спокойно — оно слишком спокойно. Ее нынешние эмоции в случае любого другого нормального существа выражались бы яростью. Я уже достаточно хорошо изучил людей, чтобы понять две вещи: люди не следуют логике в эмоциях; человеческие самки не следуют логике вообще.

Принимая это во внимание, можно было понять: Лита обиделась. Девяносто процентов вероятности. Надо бы проверить…

— Так что нам предстоит сделать? — полюбопытствовал я.

— А, то есть теперь ты заинтересовался? — ответ прозвучал резко и холодно, как удар хлыста. Ну конечно, обиделась.

Впрочем, у Литы существовало несколько уровней обиды. Я даже составил свою шкалу ее настроения, основывающуюся на шкале Рихтера. Ее нынешнее настроение было сродни слабому землетрясению, которое может разве что заставить воду дрожать в стакане. Следовательно, что-то ее смягчило. Но что?

Ай, не важно. Если я начну вникать в тонкости ее настроения, боюсь, у меня скоро появится желание красить когти в розовый цвет и завязывать на хвосте бантик.

Эту бурю можно переждать, она сама успокоится.

Словно подтверждая мои догадки, Лита решила сменить гнев на милость:

— Хотя тебе действительно нужно знать… Задание приятное и, предположительно, несложное, поэтому я его и взяла. Мы пока не готовы к сложным заданиям.

Не мы, а она, я-то в прекрасной форме; но эту деталь я не стал уточнять. Тогда легкая дрожь земли превратилась бы в такой ураган… Да и потом, такой подход был несправедлив. Она пострадала из-за меня.

— Задание будет в тропиках, — в голосе Литы появилась мечтательность, которую я не мог понять. — Хоть ненадолго вырвемся их этой слякоти!

Забавно, в своей комнате я никакой слякоти не отмечал.

— С неделю назад на одном из островов упал небольшой частный самолет, — она снова склонилась над отчетом. — Пилот погиб. На этом самолете перевозилась одна весьма важная вещь, которую необходимо вернуть. Вроде как сам самолет не взорвался, так что эта вещица должна была уцелеть.

— Так в чем проблема? Приехали и забрали.

— Остров обитаем, Кароль.

Я заметил, что с недавних пор, как только она называла мое имя, по телу расплывалось приятное тепло. Что, естественно, влекло за собой вопрос: а какого черта? Во-первых, такую реакцию ни с какой позиции нельзя назвать нормальной. Во-вторых…. Мне ведь никогда не нравилось это дурацкое имя!

Что ж, одной причиной больше удрать от людей и от нее в частности.

— И что с того, что обитаем? — удивился я. — Кем?

— На этом и на всех соседних островах живут слаборазвитые племена.

Я ждал, пока она продолжит, старательно воздерживаясь то ехидных комментариев. Ведь должна же быть какая-то причина, по которой аборигенам, мешающимся под ногами, просто не дали в бубен — очаровательное выражение, позаимствованное мной у Женьки. Я долго не мог понять, почему человеческое лицо сравнили с бубном, пока не увидел одну их наших новых поварих.

— Именно из-за племени подобраться к самолету невозможно, — пояснила Лита. — По их законам считается, что нога чужеземца навсегда осквернит остров.

Либо человеческая нога способна на большее, чем мои ноги, либо процесс осквернения был шире, чем я предполагал.

— Вертолет ни на один из островов не сядет, туда можно добраться лишь на лодке, — продолжила моя смотрительница. — Вот тут и возникает главная проблема: шаман этого племени, он же вождь, ни одну лодку к берегу не подпускает.

— Как? Грязно матерится и кидается в подплывающих обезьяньими какашками?

Лита едва заметно улыбнулась. Все, можно считать, что моя репутация реабилитирована. А ведь всего-то и нужно, что незамысловатая шуточка!

— Нет, все не так просто… и грязно. Согласно отчетам, он каким-то образом управляет крокодилами. Все попытки подобраться к острову без его разрешения провалились, а разрешение свое он не дает.

Я знал, что собой представляет крокодил: не так давно я изучил всех крупных хищников воды. Это было нужно для моей работы, хотя был и личный мотив: я хотел найти того, что когда-то убил меня. Тень в воде…

Ни один хищник не подходил на эту роль.

— Я думал, крокодилы живут в пресных водах, — заметил я.

— Бывают и морские. Слушай, а тебя не смущает, что человек способен управлять крокодилами?

— Ну, тебя же не смущает, что люди управляют зверьми первой серии и мной.

— Так вы ведь умнее.

— Я и не подозревал, что подчинение — показатель большого ума.

Она задумалась; эта задумчивость не предвещала ничего хорошего, поэтому я поспешил спросить:

— А в чем, собственно, заключается этот контроль? Кого-нибудь сожрали?

— Пока нет, но крокодилы переворачивали лодки. Правда, людей они не трогали, но люди там и не задерживались.

— А если на парашюте кого-то сбросить? — предложил я.

— Можно, только как его потом обратно затянуть? На острове небезопасно, крокодилы, как и ты, к воде не привязаны.

Так, вот и подобрались к самой интересной части:

— А что должны сделать мы?

Крокодилов я не боялся, даже самых больших. Да, у них тоже есть броня, но моя-то покрепче, это раз. А еще я могу их защиту пробить шипом на хвосте, а у них никакого оружия против меня нет, это два.

Но все равно, драться с целой стаей крокодилов, — или сколько их там? — вернее, убить целую стаю крокодилов, ведь иначе они не уйдут… Такая перспектива меня не радовала.

— Для начала мы поговорим с этим шаманом, — Лита, судя по взгляду, понимала, что я чувствую. Как, впрочем, и всегда. — Мы высадимся на соседнем острове, там живет другое племя, не такое пугливое. У нас даже будет переводчик — какой-то американский исследователь, занимающийся проблемами аборигенов.

— У аборигенов есть проблемы? Кроме, разумеется, американского исследователя. А почему он говорит по-русски?

— Он не говорит по-русски, это я говорю по-английски.

С языковой картиной мира меня уже ознакомили. Правда, я так и не понял, зачем люди усложняют себе жизнь разными языками — выбрали бы один и говорили на нем! Но, как я не раз убеждался, умом их не понять. Так теперь, выходит, с нами будет ошиваться иностранец, которого я не смогу понять. Прелестно.

— Надеюсь, тебе не нужно повторять, что посторонние не должны тебя видеть? — поинтересовалась Лита. — Даже аборигены.

— Понял. Никаких селфи с обезьянкой.

— Рада слышать, — фыркнула она. — Так вот, мы будем жить на острове… Сначала я просто поговорю с шаманом, но он, скорее всего, откажется.

— Я не хочу никого убивать.

— Убийство крокодилов — крайний вариант. Мне этого тоже хочется меньше всего. И не потому, что я сильно люблю этих тварей. Из всего, что покрыто чешуей, теплые чувства у меня можешь вызвать только ты.

— И Егор?

— Очень смешно.

Егора, смотрителя Цербера, я терпеть не мог. Почему — не знаю. Но Лита мое отношение к нему не разделяла и вертелась возле этого гада вдвое больше, чем требовала ее работа.

— Если шаман откажется, мы покажем ему, что не такой уж он и шаман, — ее серые глаза заблестели хитрыми искрами. — Конечно, он частично потеряет свой авторитет, когда племя увидит, что крокодилы ему больше не подчиняются.

— А чего это они перестанут ему подчиняться?

— А тебя я зачем везу? Как стильный аксессуар?

Да, стормозил… Но могла бы сразу же не кусаться!

— В общем, задание будет быстрым, — подытожил я.

— Надеюсь, что нет, — загадочно улыбнулась моя смотрительница. — У меня на это задание свои планы!

* * *

Самолет мягко приземлился на воду — воду океана! При мысли о том, что через пару секунд я буду в родной стихии, по телу пробежала мелкая дрожь. Это еще не свобода, но нечто очень близкое по значению.

— За мной уже плывет лодка, — сказала Лита, выглядывая в окно. — Пока они тебя не увидят, но нужно поторопиться. Не теряй голову от океана, я тебя прошу, у нас ведь задание. Старайся держаться поближе к лодке, чтобы знать, где меня поселят и как нам удобней встретиться. Кароль, кроме теня у мебя никого нет здесь, помни об этом!

И снова мурашки от ее голоса и мысли, которых быть не должно…

Мдя, это надо лечить.

У самолета было две двери. В одну выскользнул я, а у другой в ожидании лодки стала Лита.

То, что я почувствовал в океане, превзошло все мои ожидания. Не счастье, а восторг. Не удовольствие, а эйфория. Казалось, что здесь нет ни страхов, ни сомнений, ни угроз, а есть только бесконечное пространство, полностью принадлежащее мне. Определенно, я дома.

Двигаться в соленой воде оказалось легче, чем в пресной. На каждое движение хвоста, посылающее меня вперед, уходило в два раза меньше энергии, чем обычно. Наверное, так чувствует себя птица, когда летит… Хотя нет, птицу контролируют потоки воздуха, а меня не контролировало ничто, я был сильнее любого течения.

На какой-то момент не стало и меня самого, я растворился в пространстве. Лучше я себя никогда не чувствовал… А потом мой мир вернулся, и первым вернулось имя: Лита. Почему-то его я вспомнил раньше, чем свое собственное.

Я замер, стараясь почувствовать все, что меня окружает. Сколько жизни! Рыбы самых разных форм, размеров, цветов, какая-то суетливая мелочь на дне, крохотные создания в самой воде, крупные и мелкие хищники где-то далеко. Много месяцев назад, когда я только начинал осваивать свои способности, такое изобилие полностью выбило бы меня из колеи.

Но мой новый опыт сыграл свою роль. Через пару минут я уже разобрался, что к чему, и поплыл за лодкой.

Крохотное деревянное суденышко уже отошло от самолета на значительное расстояние. Я подплыл к самому дну, отсюда они не могли увидеть даже мой силуэт в воде, зато я слышал каждое слово.

Хотя пользы от этого оказалось немного: я ничего не понимал. Я надеялся, что человеческие языки будут хоть немного похожи друг на друга, но ошибся: даже звуки другие! И как Лита справляется?

Голос моей смотрительницы на другом языке казался чужим и неприятным, поэтому я не стал слушать дальше, а сосредоточился на своих ощущениях.

Впереди острова, и на них, конечно, тоже жизнь, но ее я из воды почувствовать не мог, не научился еще. Я предполагал, что, в будущем, это возможно, но потребуются тренировки.

Пока мне хватало и того, что рассказывала вода. Возле острова, на который везли Литу, не было ничего необычного, всего лишь мелкая суета. Гораздо больше меня насторожило то, что творилось у соседнего острова. Семь крупных хищников, сильных и уверенных. Я не надеялся, что их всего семь: эти насторожены, а вся семья настороженной не бывает. Значит, это часовые, а остальные где-то в другом месте.

Они хорошо организованны, сбить их с толку, заставить позабыть о своем хозяине будет не так-то просто. Особенно учитывая, что каждая из семи тварей на страже сильнее меня. Хотя… я бы не выжил среди людей и дня, если бы надеялся только на свою физическую силу.

Подплыть к острову вплотную я не мог — у берега было слишком мелко. Благо домики людей — если эти сомнительные конструкции можно так назвать — располагались недалеко от воды. Так что я отплыл подальше и стал наблюдать за Литой из воды. На берегу я не чувствовал даже ее… жаль, конечно. С ней было бы в два раза меньше проблем, если бы у меня была возможность чувствовать ее на расстоянии.

Она покинула лодку в сопровождении двух полуголых людей и одного человека в белом. Ее жесты и походка были расслабленными, непринужденными, поэтому я решил, что опасности нет.

Ее тут же окружили люди, они казались радостными. Ну надо же: для них Лита такой же странный зверек, как я — для других людей!

Как бы отреагировали на мое появление эти дикари?

Мысленно отбросив соблазн проверить это, я скользнул на глубину. До наступления темноты мне на берег все равно не выбраться, у Литы и без меня все в порядке, так что можно провести время с пользой.

Для начала я сделал пару кругов вдоль островов, чтобы освоиться и осмотреться. А посмотреть было на что: дно с его яркими растениями и обитателями, с белым песком выгодно отличалось от того, что я видел в пресных водоемах. В том мире преобладали серый, коричневый и зеленый цвета, здесь же я столкнулся с торжеством красок.

Ощущение было новым. Если соленая вода подействовала на меня, всколыхнула старую память, о которой я ничего не знал, то великолепие дна оставалось незнакомым. В тех редких снах о моем прошлом, что мне удавалось запомнить, дно было другим… Каким конкретно — я не знал.

Привыкнув к новому окружению, я направился к крокодильему острову. Там мне предстоит работать, так что лучше осмотреться заранее.

Хищники были на другой стороне, так что я мог не бояться. Правда, на меня пыталась броситься какая-то свихнувшаяся рыбина, но один удар хвостом по башке ее вразумил.

Мне нравилось, что берег здесь не такой пологий, как у соседнего острова: почти у самого побережья начинался обрыв метров в десять, постепенно набиравший глубину. Конечно, это выгодно для меня, не для людей. Не хотелось даже думать о том, что будет, если Лита, не умеющая плавать, окажется за бортом — да еще и среди крокодилов!

Лита, Лита, Лита… пора завязывать. Смотрительница отнимает слишком значительную часть моих мыслей. А ведь достаточно вспомнить, как я ненавидел ее тогда, в первые дни нашего знакомства, хотя причин у той ненависти не было… Все равно плохо.

Она привязывает меня к людям, а моя цель — океан. Я спас ее жизнь, она спасла мою. Мы в расчете. Я доведу ее до выздоровления, к тому же, убежать при первой же возможности — это слишком… А вдруг меня больше не пустят в океан? Должны, куда они денутся — Первая Стая сама по себе не исчезнет.

Увлеченный своими мыслями, я не заметил приближающуюся из темноты тень. А когда заметил, было слишком поздно: расстояние между нами ничего не решало. Да если бы и решало, все равно я не мог бы двинуться: меня парализовал страх.

Я не боялся многих маленьких теней в воде, как не боялся и любого видимого противника. Но это… это было больше, чем враг. На меня двигалась сама смерть, чтобы забрать обратно, в пустоту. Не хочу туда! Хочу быть здесь, пусть даже на поводке у людей, но живой!

Тело упрямо не слушалось, будто и не принадлежало мне, а тень приближалась. В испуге — животном, непобедимом, несвойственном мне, — я зажмурился, понимая, что обречен. Лита, если бы ты только знала, на что привела меня в этом простом задании!

Но даже так я не был зол на нее. Все, что я чувствовал по отношению к ней в тот момент, это удивление: как я могу думать о ком-то за секунду до смерти?

Мощные челюсти сомкнулись на мне там, где всегда смыкались во сне — и страх отступил. Потому что не было боли, онемения и раскаленной крови во рту. Был звук, и я почувствовал, как ломаются о мою броню огромные зубы, не причиняя мне вреда.

Я открыл глаза и увидел то, что ожидал увидеть, — крокодила. Большого крокодила, метров семь в длину, если считать хвост. Он был зол, из его покалеченной пасти струилась кровь, а глаза горели яростью. Для любого человека такое зрелище стало бы воплощением самого понятия «ужас», но я ведь никогда не был человеком. Поэтому я усмехнулся под броней.

Я без труда разжал его челюсти и вырвался. Он попытался поймать меня снова и, надо отдать ему должное, для бронированного полена он двигался с невероятной скоростью. Но только страх, сдерживавший меня, исчез, а без этой помощи у крокодила не было ни шанса.

Если бы я хотел сохранить ему жизнь, я бы уплыл — при всей его скорости я все равно быстрее. Но я не хотел. Он ведь напал первым, и он собирался уничтожить меня, не предупреждая, не давая шансов. К тому же, мой собственный страх разозлил, почти унизил меня. Страх — слабость, а лишние слабости мне не нужны, их у меня и так хватает. Одна из них сейчас сидит на острове и думает, что я тут красотами океана наслаждаюсь!

Мой первый удар, четкий и уверенный, направленный в горло, его не убил. Жаль, не люблю мучать. Второй раз надо будет бить поаккуратней.

От ранения крокодил рассвирепел, но удрать не попытался. Он кружился в воде кольцом, надеясь, что его хвост заденет меня. И ведь задел! Ощущение было такое, будто на меня рояль свалился.

Перед моими глазами заплясали звезды, я полетел на глубину. Крокодил торжествующе ринулся на меня, думая, что я оглушен, но оправился я быстро. Надо будет запомнить: падение рояля выводит меня из строя на пятнадцать секунд. Так, стоп, зачем мне запоминать такое?

Приблизившись, он разинул пасть, чтобы проглотить меня. И на что этот потенциальный чемодан надеялся? Дурень! Я всадил хвост в разинутую пасть и, для уверенности, раскрыл внутри него хвостовой плавник. Этот прием был одним из первых, выученных мной, и, пожалуй, самым надежным.

Я смотрел, как он опускается на дно, без злорадства, но и без сочувствия. Он проиграл, потому что был глуп, потому что начал битву, в которой заведомо не мог победить. Каждое животное на уровне инстинктов знает, когда бежать, а когда драться. Этот хоть и знал, а на инстинкты наплевал. Думал запугать меня своей решимостью? Наивно.

Я ведь тоже животное.

Легким поворотом хвоста я направил себя к поверхности. Там уже стемнело, и на секунду я замер в восхищении. Мне казалось, что океан — это самое прекрасное на свете. Оказалось, что нет.

Звездное небо я видел редко, а такое — никогда. Надо мной не скромно мерцали едва видные точечки, а горели огненные глаза, бесконечно далекие, но все равно завораживающие. Луны не было, но от этого не становилось темнее, потому что звезды в луне не нуждались.

Я тряхнул головой, избавляясь от наваждения. Как тряпка, честное слово! Убить крокодила, а потом любоваться звездами — это уж слишком. Наверное, я получил по голове сильнее, чем предполагал.

Я мягко, чтобы не поднимать волн, поплыл к острову, где ждала меня Лита. Оставаться здесь было слишком рискованно: кровь привлечет хищников, возможно, других крокодилов. И вот тогда мне придется убивать тех, кто этого не заслуживает.

На пляже горел огонь: местные разожгли костры и радостно скакали вокруг них. До сих пор не могу поверить, что это доминирующий на планете вид.

Я сильно сомневался, что Лита решит присоединиться к местным гуляньям, и не только потому, что еще слишком слаба. Так что я не остался в отдалении от острова, а поплыл к другой его части. Песчаного пляжа тут не было, начинались отвесные, покрытые растительностью берега.

На одном из них я и увидел Литу. Она сидела на чем-то вроде деревянного помоста над водой; рядом с ней стояла глубокая миска. По обеим сторонам помоста горели факелы, так что я видел, что она одна, но все равно решил подстраховаться.

Я осторожно шлепнул хвостом по воде.

На ее лице на мгновение мелькнула радость — настоящая, такая, которую нельзя изобразить. Однако Лита быстро взяла себя в руки, и потом я даже не был уверен, что мне не померещилось. Может, я уже заразился от людей привычкой выдавать желаемое за действительное!

— Можешь показаться! — позволила моя смотрительница. — Здесь давно никого нет!

Я осторожно, чтобы не забрызгать ее белое платье, поднялся на помост и полюбопытствовал:

— А кто был?

— Да много кто. Местные фактически экскурсии тут устроили, так им хотелось посмотреть на «белую леди». Потом еще Стивен долго не уходил. Да оно и понятно, он тут уже год один торчит, хочется узнать, как там цивилизация. Я бы с ним поболтала, да за тебя, дурилка, пришлось волноваться.

— А чего за меня волноваться? — я попытался изобразить на лице полное недоумение, для убедительности даже снял броню.

Не сработало.

— Кароль, я тебя прекрасно знаю. Если ты не появляешься так долго, значит, чем-то занялся. А чем-то хорошим ты не занимаешься никогда.

— Спасибо!

— Пожалуйста. Что ты уже натворил?

Отпираться не было смысла: даже без улик, она по одним только моим глазам может вычислить, что я думаю. Понятия не имею, как она это делает, но способность настораживающая. Так что, чтобы скрыть большее зло, я решил признаться в меньшем:

— Я убил крокодила.

Она не разозлилась и не стала вопить, что я ее совсем не слушаю и что так вести себя нельзя. Кажется, она вообще не восприняла мои действия как нарушение дисциплины, только спросила:

— Зачем?

— Он сам на меня напал.

— Ты не ранен?

— Нет, вопреки его стараниям.

— Тогда ладно. Не рискуй без необходимости.

Да уж… когда драка с чемоданом-переростком станет для меня риском, я себе лично хвост отгрызу!

Лита подвинула мне миску, наполненную мелкими рыбешками:

— Поешь, ты голодный. Не беспокойся, они жареные.

Она знала, что сырую рыбу я не ем. И не из-за какого-то чувства родства: рыбьего во мне еще меньше, чем человеческого. Просто есть что-либо сырым, с кишками и их содержимым… Пакость. Я все-таки не настолько животное.

Рыбки были мелкими и хорошо прожаренными, такая роскошь мне достается редко: на базе считают, что я просто обожаю вареную плесень и подгнившие комочки жира. И если раньше моя еда была безовкусной, то теперь, с приходом новых поваров, она стала лучшим рвотным средством.

Лита как-то попробовала, что дают мне, долго отплевывалась, но в итоге начала тайком подкармливать меня нормальной едой.

Я ел, моя смотрительница молчала, мы оба смотрели на звезды. Это был тот редкий тип молчания, который не хочется нарушать, потому что интересней его ничего нет.

А потом этот момент прошел, и я поинтересовался:

— Где ты живешь?

— В одном из домиков, в самом центре деревни. Мне сказали, там безопасней.

— Слишком далеко от моря, — возразил я. Подразумевалось «Слишком далеко от меня».

— В море крокодилы.

— На одного меньше.

— Это было легко для тебя?

— Да.

— Я так и думала.

Теперь я полностью понимал, почему Лита попросила это задание. Было в нем что-то необычное, успокаивающее. Будто это и не задание, а отдых, правда, с огромными крокодилами в качестве соседей.

— Когда ты будешь говорить с шаманом? — поинтересовался я.

— Он прибудет завтра утром, сюда, на этот помост, так что будь готов.

Разумный выбор: дно здесь глубокое, а этим здоровенным дубинам нужна глубина. Правда, тут им будет тяжеловато выбраться на берег. Впрочем, если шаман не собирался убивать людей, а только хотел припугнуть их, это было не худшим вариантом.

— Мне завтра не вмешиваться?

— Нет. Я ведь говорила: сначала переговоры.

Переговоры, которые ни к чему не приведут. Она попросту тратит время; я не мог ее в этом винить, потому что понимал причины. Тут нет ни Первой Стаи, ни других проблем. А как только мы вернемся, начнутся задания похуже.

Я поставил пустую миску на доски. Лита, заметив это, собиралась встать и уйти, но мне этого не хотелось, равно как и не хотелось просить ее остаться. Ну почему ей именно сейчас понадобилось вскакивать? К костру потянуло, на пляски?

До прямой просьбы я не опустился, так, намекнул:

— Еще ведь не очень поздно…

Она окинула меня долгим взглядом, усмехнулась и села на место, не говоря ни слова. Блин, уж лучше б я попросил, менее унизительно было бы! А так… кто ее знает, что она подумала? Навоображает еще себе неизвестно что! Еще решит, что она нужна мне, а она ведь не нужна.

Можно было бы гордо уйти под воду, стукнув по волнам хвостом на прощанье, пусть знает свое место! Но я остался. Хотя зачем? За весь вечер мы не произнесли ни одного слова, но это молчание, будь оно проклято, опять не было тяжелым!

* * *

В береговой линии можно было найти небольшие пещеры — скорее, не пещеры, а просто углубления, незначительные, в принципе. Но для временного укрытия они подходили. С берега их не видно из-за густой растительности, ну а под водой возле них слишком мелко для крокодилов. Если не буду дергаться, они не полезут.

А дергаться я не буду — Лита запретила мне это уже тридцать восемь раз, я даже считал. Последний раз состоялся сегодня, во время утреннего кормления. Интересно, я в ее представлении забывчивый или просто тупой?

Сама Лита появилась на помосте ближе к полудню — из своего укрытия я хорошо видел ее. На ней было небесно-голубое платье, на котором резким контрастом выделялись ее черные волосы, и платок на шее того же цвета. Все еще платок на шее…

Ее сопровождал тот американец, Стивен. На вид ему было лет тридцать, высокий, одутловатый, с изрытым оспинами красным лицом. А ведь за год здесь мог бы и загореть! Его редкие волосы были заплетены в мелкие косички, что меня изрядно насмешило: раньше косички я видел только у человеческих детей. Причем девочек.

Пришли с ними и жители этого острова. Лита сказала, что отношения с соседями у них напряженные. Ну ясно, когда соседи разводят семиметровых крокодилов, да еще выгуливают без намордника, так и хочется им пакость сделать.

Нет, а Лита все-таки красивая! Это я подумал, сравнивая ее с местными женщинами. Те какие-то низенькие, квадратные, с могучими грудями, поддерживаемыми растянутой кожей. Моя смотрительница по сравнению с ними маленькая совсем, а все равно сходу ясно, кто сильнее. Такая вот загадка природы.

Шаман появился одновременно с ними. Ехал он, как и следовало предполагать, на спине крокодила… показушник! Хотя крокодил, зараза, здоровый, метров десять, мне такого не меньше двадцати минут убивать. Ничего, скорее всего, это самый крупный из всех. Шаман, как и все люди, захочет похвастаться самым лучшим, смутить гостью.

Лита смущена не была. Да оно и понятно: она видела вещи пострашнее. И я даже не о себе говорю.

Моя смотрительница стояла на краю помоста, шаман перешел на морду крокодила, чтобы быть ближе к ней. Вопреки моим ожиданиям, он не был стар. Ему, наверное, лет тридцать пять-сорок. Единственная его нелепая одежка — связка широких листьев на поясе — слабо прикрывала тело, не знавшее, что такое жир. Уж лучше бы был старик!

Поблизости я почувствовал еще четырех крокодилов. Внушительная охрана для того, кто пришел поговорить лишь с одной девушкой — если только он знал, кто его зовет.

Лита говорила быстро и уверенно, Стивен переводил; ему было страшно. Шаман смотрел на них со скукой и презрением, как мог бы смотреть на пыль у своих ног. Мне хотелось выбраться и показать ему, кто тут пыль.

Забавно, но некоторые люди отличались одним наивным убеждением: они считали, что море — их стихия. Откуда взялись такие убеждения — понятия не имею. Если задуматься, человек приспособлен к воде отвратно: нет жабр и перепонок, под водой плохо видит и не слышит, двигается медленно, всех боится. Да и вообще, существо, способное утонуть, в принципе не должно соваться в воду с такой дикой радостью и считать ее своей стихией.

Зная людей, могу предположить: недостаток воображения и отсутствие напоминаний о реальности балуют.

Смех шамана привел меня в себя. Смеялся он не весело, а так, чтобы показать свое превосходство. Стивен покраснел и потупил глаза; Лита слабо усмехнулась. Аборигены удивленно переглядывались между собой.

Из воды резко, поднимая фонтаны брызг, появились морды четырех крокодилов. Их желто-бело-желтые клыки слабо блестели на солнце, но еще больше поражали глаза: злые, решительные и удивительно умные. Люди, в том числе и Стивен, с криком попятились, на месте осталась только Лита.

За что и поплатилась: удар шамана откинул ее назад, повалил на землю. Он бил открытой ладонью, не столько чтобы причинить боль, сколько чтобы унизить, показать, что она зарвалась. Думаю, в других обстоятельствах она бы устояла на ногах, но свою слабость после операции она могла скрыть от кого угодно, только не от меня.

Я чувствовал, как вскипает моя кровь. Да как он посмел! Убью. Убью его… Уничтожу…Сейчас же…

— Не высовывайся, — прошипела сквозь сжатые зубы Лита.

Остальные не поняли ее, приняли незнакомые слова за ругательство, но я-то знал, к кому она обращается. Усмирить ярость было не так просто, однако я справился. Хорошо, я подожду. Но я не забуду. Уж поверь мне, человек, я не забуду!

Крокодилы, повинуясь неслышному приказу своего повелителя, начали удаляться. Шаман уже не смотрел на Литу или на других людей, взгляд его была направлен куда-то далеко.

Стивен подошел к Лите, собираясь помочь, но она поднялась на ноги раньше и что-то сказала ему. Что-то странное, потому что он даже переспросил, но моя смотрительница кивнула уверенно, без промедления. Американец перевел это аборигенам.

Некоторые из них открыто засмеялись, другие смотрели на девушку испуганно. Лите не было дела до них, она осталась равнодушной.

Потом она приказала им уйти, и они послушались. Можно было заметить, что им не нравится оставаться здесь, вблизи крокодильего острова.

Посчитав, что они уже достаточно далеко, я подплыл к помосту; Лита опустилась на колени, поближе ко мне. Она казалась бледной.

— Почему ты не позволила мне убить его? — недовольно поинтересовался я.

— Крокодилы тебя не пугали?

— Не больше, чем комары. К тому же, я убил бы его так быстро, что они бы не успели даже помешать мне.

— А, тогда я сглупила. Правда, есть еще такой фактор, как нежелательные свидетели твоего появления, ну с ними ты бы тоже разобрался, — с показательно серьезным видом ответила она.

— Все равно он не имел права тебя бить, — пробурчал я, но уже без протеста. Я на нем еще отыграюсь.

— Мир вообще полон несправедливостей.

Уж я это знаю как никто другой!

— О чем вы говорили? Чего он там ухохатывался?

— Я сказала, что по моему приказу морской бог нападет на него, — пояснила Лита. — Завтра утром его милые крокодильчики приплывут израненными, а если ровно в полдень он лично не перевезет меня на свой остров, они начнут умирать.

Я пораженно молчал, пытаясь переварить полученную информацию. То, что я в ее представлении морской бог, конечно, приятно. С крокодилами я разберусь. Больше всего беспокоила меня та часть плана, где Лита остается наедине с двинутым шаманом на спине гигантского крокодила. Я справлюсь с крокодилом и я справлюсь с шаманом, вместе или по отдельности. Но вот смогу ли я при таких обстоятельствах защитить ее?

Если б она хотя бы плавать умела!

— Что скажешь? — судя по всему, Лита моих опасений не разделяла. — Ты сможешь это сделать? Сможешь ранить его крокодилов так, чтобы они добрались до берега, больше не могли сражаться, но и не умерли?

— Как два пальца…

— Слушаю я тебя и понимаю, что больше тебе общаться с Женькой нельзя!

Спорно. Из всех смотрителей только он порой и адекватен.

— Лита, ты уверена во всем этом?

— По-моему, отличный план.

— Рискованный.

— Ну и что? Такая уж у меня работа.

На душе у меня все равно было неспокойно. Я мог рисковать собой, но не ею! Практика показала, что на такое я не способен, есть у меня отвратная привычка впадать в ярость, если с ней что-то случится. А с ней все время что-то случается!

Да еще это ожидание… По сути, зачем оно?

— Почему бы не покончить с этим сегодня? Я сейчас разберусь с его ручными зверьками, он поспешит вернуться, потому что без них не мыслит себе жизни. До темноты успеем!

— Не получится, — на бледных щеках Литы проступил слабый, едва различимый румянец. — Я сейчас немного не в форме…

Мне потребовалась секунда, чтобы разгадать то, что она пыталась скрыть. Этот удар обошелся ей дороже, чем я подумал сначала. А она… она постеснялась своей слабости и вскочила на ноги сразу, хотя и не следовало бы.

— Иди к себе, отдохни, — от сдерживаемого гнева мой голос звучал жестче, чем я того хотел. — Я не буду торопиться.

— Не говори никому, когда мы вернемся на базу, ладно? — она сейчас напоминала провинившегося ребенка; роль была непривычной.

— Ладно.

Она осторожно поднялась и неровно, покачиваясь, направилась в сторону деревни. Я наблюдал за ней, пока голубая фигурка не скрылась в зарослях.

Порву этого урода. Убью. И рабов его хвостатых порву. Слишком зарвался!

Таким образом, у меня остались почти сутки свободного времени. Лита, скорее всего, сейчас завалится спать и не факт, что проснется к вечеру, так что на компанию рассчитывать не приходится. Тогда что?

А если… Несмотря на то, что меня никто не видел, да и в целом броня надежно скрывала мое лицо, я самодовольно ухмыльнулся. Что если начать работать над завтрашним днем уже сегодня? Неизвестно, сколько у него там крокодилов, так что лучше не надеяться на удачу.

Я поплыл в направлении крокодильего острова, уже чувствуя, где собрались хищники. Снова семь — может, те же, может, нет. Не принципиально.

На сей раз, вместо того, чтобы обходить их стороной, я поплыл прямо к ним. Они почувствовали меня значительно позже, чем я их, и устремились навстречу, но не все — трое остались на месте. Ну, четверо так четверо.

Я дождался, пока они будут совсем близко, тени в воде больше не пугали меня, ведь я знал, чьи они. Но схватить себя я им не позволил: крутанул у них перед носами хвостом и ушел на глубину. Они приняли мое бегство за страх и погнались следом.

Судя по их размеру, каждому лет по пятьдесят, не меньше. Как они вообще умудрились дожить до такого возраста с такой соображалкой? Младенец бы понял, что его заманивают куда-то!

Конкретной цели у меня не было, я просто хотел увести их подальше, чтобы они хорошенько вымотались и после своего возвращения перестали быть угрозой. Я сходу понял, что сделать это будет несложно: даже в полную силу они плыли раза в три медленней, чем я. Чем дальше я уводил их, тем больше замедлялся их ход.

Пару раз у них мелькала светлая мысль повернуть назад, плюнуть на меня и вернуться к своим обязанностям. Но в такие моменты мне достаточно было подплыть поближе, надавать им хвостом по мордам, и все шло как раньше.

Так я вел их больше пяти часов. Они совсем выдохлись, я же чувствовал лишь легкую усталость. Меня напрягала глубина; я старался держаться у поверхности, но не мог позабыть о пропасти подо мной. Не знаю, почему, но пока что я не был готов к такому погружению.

С игрой я покончил очень быстро: обошел крокодилов с помощью небольшой петли и на максимальной скорости поплыл обратно. Эти недоумки потеряли меня из виду прежде, чем успели сообразить, что происходит. Вполне возможно, что только к полудню они и доберутся до острова. А если вернутся раньше, отдохнуть все равно не успеют.

Я снизил скорость, но не потому что устал, а потому, что торопиться мне было некуда. Второй раз я такой трюк проворачивать не буду, мне и самому нельзя сильно утомляться. Я могу храбриться сколько угодно, все равно ведь знаю: будет трудно. Хотя бывали задания посложнее.

Я плыл медленно, лениво отталкиваясь от воды хвостом и глядя, как солнечные лучи играют на далеком дне. Вот он, океан… Вот она — свобода, пусть и временная, а я не знаю, чем занять себя!

Мое внимание привлекло движение внизу: не живое хаотичное движение, а размеренное, повинующееся течению. Присмотревшись, я увидел, что это остатки какой-то тряпки на подгнившей доске. Большой тряпки на большой доске.

В любопытстве я, пожалуй, могу превзойти даже тех дурноватых мальков, что тыкаются носами в рыболовные крючки, так что я спустился вниз, уже догадываясь, с чем имею дело. Краткий осмотр странной штуковины показал, что я прав.

Я нашел затонувший корабль. На картинках такие корабли были новее, крепче, но ведь там они изображались еще до своего крушения. Мне было известно, что люди очень ценили затонувшие корабли, потому что там находили сокровища.

Все это сообщил мне Женька, когда узнал, что у нас задание в океане. Он и сам хотел эту работу, но у нас с Литой, в свете последних событий, положение повыше, так что выбрали нас. Женька не обиделся, он начал старательно заполнять пробелы в моем образовании. Сначала я не понимал, ради чего он старается, но потом он обмолвился, что в этом районе поиски кладов не проводились, зато корабли тонули часто. Я предположил, что из-за крокодилов, но развивать тему не стал. Женьку не интересовали крокодилы, его интересовали клады.

Я не смеялся за ним тогда, потому что не отрицал, что клады тут есть. Но специально искать их не собирался. В общем-то, от меня этого и не потребовалось: корабль нашел меня сам.

Он был почти скрыт под песком, виднелась только обломанная мачта. Мое любопытство разгоралось все сильнее. На картинках изображались груды золота с неизменным скелетом в качестве охранника; золото всегда светилось. Мне хотелось посмотреть, как такое чудо выглядит на самом деле.

Жадности не было, я знал, что, даже если я что-то найду, у меня это заберут. Да и зачем мне золото? А вот скелет я бы взял себе — пугать стажеров, которые мне еду приносят. Они и так при виде меня трясутся, а если при входе в комнату будут видеть человеческий скелет и записку «Больше такой верткий завтрак не присылайте»… Красота!

Я начал копать песок на дне с удвоенной энергией и скоро добрался до пробоины. Через нее я пролез внутрь, но двигаться пришлось осторожно: места для меня было маловато, да и гнилые доски могли рухнуть в любой момент. Насмерть меня, конечно, не придавит, но выбираться придется долго.

Гор золота нигде не было, ничего даже не светилось. Правда, я нашел скелет, но он практически врос в дерево, его покрывали ракушки и прочая пакость. Ладно, придется пугать стажеров привычным способом.

Перед отплытием я решил проверить последнюю каюту — раз уж все равно полез. Там места оказалось побольше, потолок уцелел. В углу я почти сразу увидел скелет в длинном полуистлевшем платье. Его ракушки пощадили, но трогать мертвеца я все равно не собирался. Почему-то в реальной жизни это оказалось не так весело, как в книгах.

Просто я понял, что когда-то этот скелет был живым человеком, девушкой. Как Лита. И ее тоже кто-то любил… Так, меня опять понесло!

Я раздраженно дернул хвостом и чуть не сшиб стену. Пора выбираться, пока я не разнес эту гнилушку. Развернувшись, я заметил у дверей небольшой сундучок.

В книгах говорилось, что золото как раз перевозили в сундуках, но только больших, а этот разочаровывал своим размером. К тому же, не факт, что там золото. Но это лучше, чем ничего!

Я покинул корабль, прихватив свою находку. Сундучок был заперт на небольшой проржавелый замок, который мне ничего не стоило сорвать. Но тогда содержимое рассыпалось бы по песку, а собирать всякую мелочь у меня не было времени.

Я решил доставить сундучок на берег и отдать Лите, пусть она решает, что делать. Выполнить задачу оказалось чуть сложнее, чем я думал: груз попался увесистый. Это меня задержало, но не остановило.

Когда я добрался до земли, небо почти стемнело. Быстрая проверка показала, что остров охраняют уже шесть крокодилов, включая того, десятиметрового. Ха! Значит, их не так уж много, раз они сократили численность охранников.

Я ожидал увидеть Литу на помосте, но ее не было. Оставленная для меня миска риса с мясом была слабым утешением, я понимал, что смотрительница дождалась бы меня, если б у нее были силы. Следовательно, сейчас сил у нее нет.

Женька предупреждал меня, что такое возможно. Он сказал, что на этих островах воздух слишком влажный, это не пойдет на пользу ее ране. Странные существа люди: как можно не любить влажный воздух!

Мне очень хотелось найти ее и убедиться, что все в порядке. Хоть Женька и уверял меня, что это не опасно, а просто неприятно, я должен был все увидеть сам. Такой возможности не было. Она спала в центре деревни — самом охраняемом месте острова. В безопасности ото всех, включая меня.

Надеюсь, завтра ей хватит сил, чтобы привести в исполнение свой план. Или решимости остановиться, если сил все-таки не хватит!

Я спрятал сундучок в своем временном укрытии и свернулся рядом с ним, но заснуть так и не мог.

* * *

Я ждал ее с раннего утра; она пришла, когда до полудня оставалась всего пара часов. Но мое ожидание все равно окупилось: Лита выглядела отдохнувшей, от ее бледности не осталось ни следа. Она была не в платье, а в коротких шортах и майке без рукавов, но платок на шее остался, на этот раз пестрый, в каких-то узорах.

Когда она улыбнулась, я понял, что она догадалась обо всем: о бессонной ночи, об ожидании, о беспокойстве. Я, честно говоря, был смущен и намеревался сделать какую-нибудь гадость, но она ничего не сказала и этим успокоила меня.

Лита поставила передо мной тарелку с двумя крупными рыбинами.

— Держи, поздний завтрак!

Я только головой покачал:

— Не надо, меня ко дну потянет.

— Не утонешь!

— Откуда ты знаешь?

— Такие, как ты, не тонут!

Я уже знал суть этой дурацкой шуточки, поэтому обиженно скривился. Под моей неизменной маской она ничего не увидела, но все равно рассмеялась.

А потом враз стала серьезной:

— Ты не передумал?

— Нет. А ты?

— Нет, конечно, это ж мой собственный план! — напомнила Лита. — Я буду ждать тебя здесь. Не убивай их без необходимости, но, если почувствуешь хоть малейшую опасность, кромсай, не жалей!

Я кивнул и скрылся под водой.

Охранников было по-прежнему шестеро, но они заметно поумнели: навстречу мне никто не поплыл. Если они думали, что этим спасутся, то они совсем обнаглели под покровительством этого человека.

Все шестеро выстроились в ряд, они словно были зажаты между мной и берегом. Довольно странная ситуация, если учесть, что даже самый маленький из них был раза в три больше меня. Хотя… может, они и правда умнее. Может, почуяли, что со мной связываться не стоит, а убежать не могут.

Хорошо еще, что они не знают, что мне нельзя их убивать, тогда бы посмелее были!

Первым напал я. Не люблю так: и правота не за мной, и удары менее эффектные получаются. Только выбора у меня в этот раз не было.

Все вместе крокодилы драться не могли: даже при своей относительной ловкости они были слишком большими. Так что каждый за себя. Я сделал вид, что хочу ударить в горло одного, но в последний момент развернулся и вогнал хвост в спину другого.

Не самый лучший удар. Пробить броню оказалось сложнее, чем я думал, и я чуть не застрял в его шкуре, а перепуганный крокодил даже протащил меня пару метров за собой. Но мои усилия не оказались напрасными: он сразу же отступил к берегу, остальные его прикрыли.

Вот и славно, одним меньше, осталось пять. Десятиметрового среди них нет. Жаль, он стал бы настоящим вызовом. Но и эти не так плохи.

Двое попытались напасть на меня одновременно, они даже выполнили нечто похожее на маневр. Только без толку: пара обманных движений, и эти двое столкнулись пустыми головами и чуть не пошли на дно. Благо третий пришел им на помощь, стал подталкивать к суше.

День определенно удавался, осталось всего двое, а я еще и не напрягался.

Последняя парочка боялась нападать на меня, пришлось снова действовать самому. Я нырнул одному под слабо защищенное брюхо, но бить не стал: слишком уж уязвимое место. Дождавшись, пока он перевернется, я полоснул его хвостом по боку.

Последнему почти удалось воспользоваться моей самонадеянностью и поймать меня. Хотя… один уже меня поймал, и где он теперь?

Все шестеро выбрались на берег. Я их не преследовал, просто всплыл посмотреть, что там происходит.

Они лежали на берегу, а перед ними стоял человек. Он уже не выглядел таким грозным и самонадеянным, как вчера. Сама его поза выражала подавленность, даже страх. Я почти пожалел его, по потом вспомнил тот удар на помосте и то, что в моем списке «Убить до побега в океан» он идет под первым номером.

Он пошел вдоль пляжа, туда, где его уже ждал десятиметровый. Я чувствовал, что крокодил спокоен, но не как уверенный в себе победитель, а как тот, кто готов принять любую судьбу, потому что побег означал бы трусость и предательство. Мне и самому было знакомо это чувство, так что я решил убить его только при крайней необходимости.

Человек забрался на его спину, и крокодил отплыл от берега. Пока все идет по плану, а там посмотрим. Надеюсь, он усвоил урок.

Я плыл неподалеку, метрах в десяти от них, и крокодил, без сомнений, меня чувствовал. Но напасть не пытался, даже не обращал внимания. Этот старше остальных и умнее, уже хорошо.

Его покорность не могла не поражать — его и всех остальных. Я пытался понять, каким образом человек управляет ими, как контролирует, но без толку. Он не издавал никаких звуков, не было даже системы жестов или чего-то в этом роде. Казалось, что крокодилы просто читают его мысли.

Бред, конечно, да и не сильно объясняет что-то. Даже если они читают его мысли, зачем слушаться? Он ведь слабее их, хрусь — и нету! Какой смысл в подчинении?

Лита ждала его на помосте. Я проплыл мимо крокодила, чтобы оказаться поближе к ней. Попробуют напасть — прибью обоих.

На сей раз с ней не было никого, даже переводчика Стивена. Хотя оно и понятно: моя смотрительница все сказала вчера, сегодня ей незачем с ним разговаривать. Шаман знает, что ей нужно, он просто должен выбрать, давать ей это или нет.

Крокодил подплыл совсем близко, мордой коснулся помоста. Шаман, не двигаясь с места, рукой поманил девушку к себе. Я не чувствовал агрессии, следовательно, он принял правильное решение. Все равно, я успокоюсь только когда Лита будет стоять рядом со мной.

Моя смотрительница осторожно прошла по узкой морде, перешагивая через наросты на бронированной шкуре. Я чувствовал ее страх, но знал, что боится она не крокодила, а воды. И когда я научу ее плавать?

Шаман подал ей руку, не из вежливости, а просто чтобы она не упала, и огромный зверь начал разворачиваться. Люди молчали, да и о чем они могли разговаривать, если не способны понять друг друга? С этими языками одни проблемы!

Я не стал соблюдать дистанцию, а поплыл прямо под крокодилом, так, чтобы он меня не только чувствовал, но и видел. Я скользил на спине, а хвост мой был прижат к слабо защищенному горлу этой твари. Жест означал «только дернись, и тебе конец, а от хозяина твоего даже закуски рыбкам не останется»; крокодил меня понимал. Пожалуйста, и проблем нет! А эти… повыдумывали языков и счастливы!

Как и следовало ожидать, он довез мою смотрительницу до того берега, где лежали раненые крокодилы. Я сопроводил их почти до самого острова, но из воды высовываться не рискнул, Лита могла это не одобрить.

Шаман помог ей спуститься на землю, что-то говорил, указывая на кровавый песок. Девушка только плечами пожала, всем своим видом давая понять, что она его предупреждала. А ведь это он еще не знает, что я его убью!

Я думал, что он начнет возмущаться и угрожать, что было бы вполне оправданно. Но вместо этого шаман опустился перед Литой на колени, низко склонив голову. Ну надо же, а он соображает! Знает, что ей угрожать бесполезно, что за ней стоит кто-то другой, гораздо более сильный, поэтому он просит, как и подобает побежденному. Может, я его и не убью… надо посоветоваться с Литой.

Извинения долго не продлились, такое сомнительное торжество не было нужно ни мне, ни моей смотрительнице. Она наклонилась, что-то сказала ему, а он быстро закивал и начал рисовать на песке. Надо полагать, карту.

Когда он закончил, Лита кивнула ему на прощанье и пошла вдоль берега. Значит, не хочет идти к самолету одна, ищет место, где я могу без риска выбраться из воды. Шаман за ней не последовал, он остался со своими крокодилами.

Я дождался, когда деревья окончательно скроют девушку от его глаз, и лишь тогда вынырнул.

— Ну как?

— Ты молодец.

Тоже мне, новость. Это я и так знаю!

Берег тут оказался довольно крутой, но я все равно выбрался, цепляясь когтями за песок и корни растений. Правда, со второй попытки: в первый раз песок осыпался, и я совсем не грациозно бултыхнулся обратно в воду. Зато второй раз удался мне очень даже изящно.

Лита наблюдала за моими стараниями с невозмутимым лицом.

— Ни слова, — пробурчал я, отряхивая с себя песок. — Ни единого слова.

Она невинно захлопала ресницами, улыбнулась и пинком толкнула в воду булыжник. Он погрузился примерно с таким звуком, как недавно и я, только чуть потише. Я не мог не возмутиться:

— Эй!

— Что? Я молчу!

Был только один способ сбить ее пакостное настроение — сменить тему:

— Куда мы идем сейчас?

— В храм крокодилов.

Опа… Все даже таинственней, чем я думал. Хотя по мне что храм крокодилов, что дельфинарий, все едино — мистического трепета перед храмами, свойственного людям, я не испытывал.

— Что за храм? — только и спросил я.

— Мне о нем еще вчера Стивен рассказал. Это у местных такая святыня, которую никто из посторонних никогда не видел. Так что я не могу и предположить, как подобное место выглядит. Самолет упал где-то там, поэтому даже сам шаман не подходил к нему. Почему-то мне кажется, что крокодилов там хватает. Где-то тут должна быть река, которая приведет нас к храму, если я правильно поняла его каракули на песке.

Ну, «река» — это громко сказано. Так, ручей-переросток. Если это единственный источник пресной воды на острове, то понятно, почему местные жители такие злобные: придет турист, по незнанию носки в речушке постирает, вот и засуха на месяц.

Нет, все-таки люди — самый неприспособленный к жизни вид на планете.

Сначала мы шли по берегу реки, и это было просто. Но постепенно местность становилась более болотистой, растения — выше и крепче. Для меня такое — не проблема, я в своей броне, как выразился Женька, танк. Какие-то кустики меня даже задержать не могут, не то что остановить.

Лите приходилось сложнее, она вязла в болотах, цеплялась за корни и шарахалась от пауков. Устала она очень быстро, я видел крупные капли пота, проступившие у нее на лбу. Но она не жаловалась, а я молчал, не хотел ее обижать.

А потом у меня появилось решение получше. Ни слова не говоря, я подхватил смотрительницу на руки и прыгнул в воду. Речка оказалась мелкой, всего-то мне по пояс. А до Литы, если я приподнимал руки, вода вообще не доставала.

Смотрительница опомнилась не сразу, но, даже когда пришла в себя, вырываться не стала, поинтересовалась только:

— Что ты делаешь?

— Выбираю дорогу попроще.

— Но тебе тяжело!

Тут она ошибалась. Во-первых, на жаре мне было тяжелее, а так меня хоть немного остужала вода. Во-вторых, если она имела в виду свой вес, то она себя сильно переоценивает. Мой хвост весит больше!

— Не тяжело.

— А если упадешь?

— Не упаду, дно ровное.

Вот это как раз вранье… а может, и нет, не знаю. Через броню я не чувствовал, какое подо мной дно. Я с таким же успехом мог пройти километр по стеклу и распознать это лишь по характерному хрусту под когтями.

Лита либо поняла это, либо просто смирилась. Меня устраивал любой вариант. Она периодически набирала рукой воду, чтобы освежить лицо, иногда брызгала на меня, а в ответ получала угрозы быть притопленной. Я чувствовал запах ее волос и в целом наслаждался моментом.

Но хорошее быстро кончается — за свою короткую жизнь я усвоил это правило лучше многих людей. Когда берега стали особенно крутыми, а глубина несколько увеличилась, я почувствовал впереди крокодилов.

Сначала я подумал, что это шаман послал своих питомцев нам наперерез, и пожалел, что не убил гадину. Но я быстро сообразил, что это другие хищники: мелкие, метра по два каждый, лишенные той спокойной уверенности, более агрессивные. Эти, скорее всего, не подчинялись никому.

И они нас учуяли.

В другой ситуации я бы и глазом не моргнул. Тоже мне, угроза! Я только что расправился с гигантами, что мне могут сделать какие-то карлики? Однако со мной была Лита — Лита, которая и на суше-то не могла с крокодилами справиться, а уж в воде и подавно.

Это будет бой не на выживание, а на скорость. Риск не в том, смогу ли я спастись, а в том, смогу ли я убить их достаточно быстро.

Смотрительница почувствовала мое волнение и разгадала его:

— Они ведь впереди, да?

— Да.

— Можешь меня поставить, не утону!

Это мне Лита все время казалась маленькой, по сравнению с другими людьми она такой не была. Я замечал, что она повыше многих из них. Мне она доставала до плеча, но я в расчет не иду. Да и вообще, это не такая уж большая разница между нами.

Она стояла по ключицу в воде, но не казалась испуганной. Совсем.

Я был удивлен, а Лита рассмеялась:

— Кароль, боюсь даже предположить, что ты обо мне думаешь! Если я начну считаться с твоим представлением обо мне, придется являться на задания в розовом платье с кружавчиками, веером и зонтиком от солнца, и периодически терять сознание, увидев комара. Побольше уважения, ладно? Я не нянька, я агент. Твоя смотрительница. Так что прекрати считать меня трусихой!

Я посмотрел на ее затянутую платком шею и подумал, что она совсем не трусиха. Потому что она сумела перешагнуть через страх, который не смог побороть даже я.

— Стой на месте, — это не было ни просьбой, ни приказом, просто необходимостью. — Что бы ни случилось.

Тут периодически попадались ямы, и я не хотел, чтобы она угодила в одну из них.

Не дожидаясь ее согласия, я нырнул и поплыл навстречу крокодилам. Сколько же их… Четыре, пять, шесть… Восемь. Плывут неорганизованно, толкаются, шаман точно ими не управляет. Ими управляет охотничий инстинкт.

Я врезался в их клубок с деликатностью тарана, расправив при этом спинной гребень. Один из крокодилов, самый мелкий, разлетелся пополам, другой просто начал тонуть. Я надеялся, что подобное их отпугнет, но их ярость лишь усилилась. Четверо навалились на меня, еще двое попытались прорваться к Лите.

Игнорируя скрежет клыков по моей броне, я поймал этих двоих за хвосты, потянул за себя. Конечно, на суше мне было бы не так просто сделать это, но вода брала на себя часть веса. К тому же, у меня была опора на дне, а у них — нет.

Одному я вспорол брюхо, второму расшиб голову о берег. При этом я отметил, что позже, когда все закончится, я буду утомлен, но не от использования силы, а от крови, облепившей меня, как плесень, просочившейся под броню, каким-то образом попавшей даже в рот.

Мерзкая работа. Не люблю убивать.

Расправившись с ними, я торжествующе посмотрел на Литу, мне хотелось, чтобы она улыбнулась мне, чтобы показала, что не чувствует отвращения из-за того, что увидела. Но выяснилось, что обрадовался я рано: один из крокодилов обогнул меня и теперь приближался к ней. А моя смотрительница стояла неподвижно, смотрела на него, и страха я, как и раньше, не чувствовал.

Так быстро я еще не плавал никогда в жизни, по крайней мере, не набирал такую скорость без разгона. Я слишком хорошо представлял, что он может с ней сделать всего одним укусом, одним ударом хвоста. Это мне до их клыков не было дела, Литу они могли убить.

Я настиг его, когда он был почти в метре от девушки. Сначала рванул на себя, а потом порвал — не используя хвост, когтями на руках. Моя смотрительница даже не вздрогнула.

Прежде, чем вынырнуть, я попытался смыть с себя следы боя. Получалось плохо — в речушке было слишком мало воды, да и та перемешалась с кровью. Плюнув на все, я появился перед Литой. Она улыбалась.

— Ты не испугалась, — заметил я, снова поднимая ее на руки. Ее одежда тоже пропиталась кровью, но был еще шанс уберечь повязку на шее.

— Откуда знаешь?

— Чувствую. Да и потом, ты не попыталась бежать, осталась на месте.

— А чего мне бежать? Мы же договорились, что ты обо всем позаботишься.

Не могу сказать, что такое доверие мне льстило. Мне иногда казалось, что Лита обо мне думает лучше, чем стоило бы.

— Кароль… Теоретически, я твое начальство. Но мне казалось, что эту стадию мы уже прошли. Я хочу, чтобы ты слушался моих приказов, когда я их отдаю. Но ты также должен знать: если я согласилась отдать тебе всю власть, я буду подчиняться твоим приказам. Доволен?

— Нет, — отозвался я. — Не хочу я никому приказывать.

Чистейшая правда, одному выживать легче, чем брать ответственность за кого-то еще. Приказы — это фетиш людей.

— А придется, — заявила она. — Ну, может, я не совсем удачно выразилась. Суть в том, что будут — и уже бывали — ситуации, когда я ничего не могу сделать, не могу даже защитить себя, не знаю, как сделать это. Тогда все преимущества за тобой, я не скрываю и не стесняюсь этого. Ты ведь уже был лидером, ты знаешь, на что способен.

Лучше и не вспоминать! С чего они взяли, что мне нравится быть лидером? Да, у людей к этому лидерству, будь оно неладно, прямо-таки маниакальное стремление. Но я-то не один из них, я хочу отвечать только за себя.

Потому что это и есть свобода.

Когда мы прошли вглубь острова, я почувствовал других крокодилов, но они не нападали. Может, знали, что случилось с предыдущими, а может, просто оказались поумнее. Эти еще молодые, они не служат никому, а потом, когда станут старше, пойдут служить людям. Вернее, одному человеку.

Это добровольное служение меня несколько напрягало. Поговорить бы с этими крокодилами, да не получится.

— Ты знаешь, как он управляет ими? — полюбопытствовала Лита, пытаясь поймать кружившую нам нами бабочку.

Мне не нужно было переспрашивать, кто «он» и кем «ими».

— Не знаю. А ты?

— Я не уверена, но мне показалось… Мне показалось, что они сами помогают ему, по доброй воде.

— Может быть.

— Ты бы так смог?

Зараза… каверзный вопрос. Считалось, что я и так помогаю по доброй воле, особенно после восстания на базе. Но это было правдой только отчасти. Для меня сотрудничество с ними оставалось временной мерой, всего лишь шагом на пути к свободе, к океану.

Только вряд ли Лита хотела это услышать, а врать у меня не было ни малейшего желания.

Где-то через минуту моя смотрительница сказала:

— Можешь не отвечать.

Обиды в ее голосе не было, только странная, непонятная мне горечь.

Над рекой нависли деревья, закрывая ее от солнца, но холодно все равно не было. Какой тут холод, если на песке можно мой хвост зажарить!

На берегах сидели крокодилы и смотрели на нас — задумчиво, без злости, с определенной долей любопытства. Лита, которой стало скучно, корчила им рожицы. Отлично! Я несу, а она кривляется! А если все-таки спровоцирует, кому драться придется? Хотя… можно ли спровоцировать крокодилов высунутым языком?

Я вспомнил, какой она была в первую неделю нашей совместной работы, и мне стало смешно. А ведь это была не маска, всего лишь другая ее сторона, предназначенная для незнакомцев. Тогда я и понял, что ее нынешняя открытость передо мной — признак даже большего доверия, чем ее решение рискнуть жизнью в наполненном водой туннеле. Мне расхотелось смеяться.

Она увидела храм первой:

— Кароль, смотри, вот он!

Собственно, это не было храмом в классическом его понимании: я видел немало изображений человеческих храмов. Людям нравились башни, солидные размеры, окна с витражами. Здесь же я увидел несколько больших, грубо обработанных камней, поставленных по кругу. В центре находился камень поменьше, плоский, из-под него и брала начало река. А на камне сидел крокодил.

На этот раз ненастоящий, а каменный, но настоящий удивил бы меньше. Статуя была практически идеальна, будто это живое существо, застывшее всего на секунду. Неуклюжие глыбы только подчеркивали ее совершенство; неживыми были разве что глаза, горевшие холодным блеском изумрудов. Из пасти каменного крокодила лилась вода, а у его передних лап стоял металлический кубок, который почему-то не тронула ржавчина.

Я забрался на берег и осторожно поставил Литу на землю. Тишину пришлось прерывать мне:

— Ну и что это?

— Статуя крокодила, — не замедлила с ответом она.

— А, ясно…

Я решил не поддаваться на провокацию и не переспрашивать, хотя бы потому, что она явно ничего не знала. Да и откуда она могла знать, если посторонних сюда не пускали? Люди все узнают друг от друга, а тот, кто эту цепь возглавляет, попросту придумывает.

Пока я размышлял над особенностями человеческой сущности, Лита направилась к высоким камням.

— Кажется, я кое-что нашла!

— Камни? — не остался в долгу я.

— Второй раз не смешно. Тут вроде как объясняется, почему шаман может контролировать крокодилов.

На камнях были рисунки, мелкие и неаккуратные, как очень примитивные комиксы. Что ж, простенько, зато понятно. Человечек пьет из пасти у крокодила, человечек идет и управляет крокодилами, человечек старится (это видно по бородке) и приводит к храму человечка поменьше. Вот и все, круг замкнулся.

Я был в этой реке, но не почувствовал в воде ничего необычного. Это не может быть ответом.

— Кароль, иди сюда… — позвала меня Лита. — Думаю, ты захочешь это увидеть.

Она стояла перед камнем, который находился вне круга и отличался от остальных: более темный и гладкий, с металлическим блеском. То, что я там увидел, заставило меня на какой-то момент потерять веру своим глазам.

Там изображалась битва. Крокодилы, крупные и мелкие, охраняли остров, человечков поблизости не наблюдалось. Мне было плевать на крокодилов, меня интересовали их противники, потому что они были похожи… на меня.

Вернее, на зверей первой серии, только эти, нарисованные, еще меньше напоминали людей. Они шли на крокодилов из воды, направляя вперед хвосты с шипами и развернутыми плавниками. По картинке было не ясно, кто победит.

Я дотронулся до рисунка, освободив руку от брони, почувствовал, как глубоко линии въелись в камень. Я не стал спрашивать у Литы, что это, не стал вынуждать ее говорить «не знаю». Есть вещи, которые не стоит произносить вслух.

— Думаю, его привезли сюда, — отметила моя смотрительница. — Он не похож на другие камни, не похож вообще ни на один камень из тех, что я видела на том острове. А острова, расположенные так близко, не могут сильно отличаться.

— Откуда еще могли привезти такую махину? И… как?

— Не знаю. Может, на спине крокодила? Тот, на котором катается шаман, мог бы.

— Не мог, нужен крокодил побольше.

Представлять себе существо, способное поднять эту глыбу, не хотелось.

— Доктор Стрелов никогда не упоминал эти острова? — спросил я, не сводя глаз с рисунка. — Вообще какие-нибудь острова?

Лита только укоризненно покачала головой. Мы оба знали, что она сообщила мне все, что было ей известно. Доктор Стрелов никому, ни единой душе не сказал, где он нашел зверей первой серии — и меня.

Не мог же он все делать один! Так не бывает, люди почти никогда не работают по одному. Должен быть кто-то, кому мой создатель доверял, от кого принимал помощь. Но где искать этого человека, да и жив ли он?

— Я попробую поговорить с этим шаманом еще раз, — Лита предвидела мою просьбу. — Только вряд ли это к чему-то приведет. Но я попытаюсь.

— Спасибо. Самолета здесь нет.

— Вижу! Мне сказали, что он близко к храму, сейчас найдем, только сначала я хочу кое-что сделать.

Она подошла к статуе крокодила и набрала в кубок воду, струящуюся из его пасти. Я уже знал, что она задумала, и невольно поморщился. Любой, кто обладает образным мышлением, сообразил бы, что потребление крокодильей рвоты, пусть и символической, — не самое величественное зрелище. Но люди воображением никогда не отличались, даже лучшие из них.

Лита осушила кубок, но, как и следовало ожидать, ничего не произошло.

— Довольна? — хмыкнул я.

— Ну и ладно, — моя смотрительница неудаче совсем не расстроилась. — Зато пить больше не хочу! Но все-таки должна быть причина, по которой крокодилы подчиняются ему.

— Лита, скоро стемнеет!

Это сообщение ее поторопило. Нам было тяжело пробираться по реке и при свете дня, о ночи лучше и не думать. Даже пылающие звезды над головой вряд ли сильно нам помогут.

Самолет мы нашли быстро, на него указывали обломанные деревья. Возле искореженной машины Лита остановилась.

— Можно тебя кое о чем попросить?

Мой хвост принял форму вопросительного знака — давно ждал возможности продемонстрировать этот трюк. Но она даже не улыбнулась. Ну вот, неудачный момент сорвал премьеру!

— О чем?

— Вообще-то это моя работа, работа смотрительницы, ты со своей задачей справился… — начала она и запнулась. — Короче, предмет, который нам нужно достать, это флэшка…

— Что такое флэшка?

— Один из видов хранения компьютерной информации.

Ну, все ясно. Все, что было хоть как-то связано с компьютерами, оставалось пока что вне моего понимания.

— Как она выглядит хоть? — полюбопытствовал я.

— Это такой небольшой металлический медальон, он… он был у пилота на шее. Я должна забрать его, но…

Она могла не продолжать. Пилот лежал здесь давно, погода не способствовала сохранению тела. Уже отсюда я чувствовал запах.

Надо признать, меня тоже не сильно радовала перспектива трогать человеческий труп. И я мог отказать, думаю, это даже не обидело бы ее. Но вот только мне это сделать все равно было проще, чем Лите, так почему бы не помочь.

— Жди здесь, — велел я. — Увидишь бросающихся на тебя крокодилов — кричи.

— Закричу, не сомневайся!

Я отбросил изогнутую дверь и забрался внутрь самолета. В салоне, как и следовало ожидать, воняло. Я видел там какие-то ящики, но они меня не интересовали. Раз мне сказали найти флэшку, я найду флэшку, лишнего таскать не буду. Мне еще Литу надо как-то с этого острова увести, точнее, унести.

Труп не нужно было даже искать, он остался в кресле и был в худшем состоянии, чем я ожидал. Я подавил желание тяжело вздохнуть: в данной ситуации это было бы опрометчиво. Для получения медальона пришлось использовать когти, которые я потом долго отмывал. Я и знать не хотел, будет ли работать после такого эта их флэшка.

Лита на сей раз не осталась на месте, она отошла на несколько шагов.

— Воняет, — обезоруживающе пояснила она.

Смотрительница заставила меня завернуть медальон в три слоя широких листьев, пахнущих, почему-то, мятой, и лишь потом приняла его.

— А что с телом делать? — Я знал, что люди своих мертвецов просто так не бросают.

— Заставлю шамана доставить его на тот остров, он сейчас так напуган, что на все пойдет. Или ты хочешь забрать пилота сам?

— Обязательно! Мне одного груза хватает.

Она несильно пнула меня по ноге. Несильно, потому что опасалась пораниться, а не из жалости ко мне.

— Что будем делать теперь? — поинтересовался я, сделав вид, что пинок вообще не заметил.

— Выбираться, что ж еще! Наше задание можно считать завершенным.

* * *

Камень с рисунками не шел у меня из головы. Лита, как и обещала, спросила о нем шамана, но большой пользы это не принесло. Шаман заявил, что булыжники стоят там с незапамятных времен и он понятия не имеет, кто их притащил; наиболее вероятной кандидатурой он считал дух крокодила.

А вот известие о том, что Лита пила из их священного кубка, его возмутило до глубины души. До сих пор не знаю, зачем она призналась. Наверное, пыталась пообщаться с крокодилами. Шаман ей заявил, что чары так не работают… Впрочем, отказался признавать, что они никак не работают. Он сказал, что Лите подчинится тот зверь, которого она коснется, если ранее другие люди этого зверя не касались. Что, в общем-то, исключало меня, потому что меня уже успели залапать.

Я сидел на помосте и смотрел на звезды. Лита уверила меня, что сюда никто не явится, но я на всякий случай погасил факелы. Так что, если кто и придет, рассмотреть меня они не успеют. Неподалеку от меня находился сундучок, найденный мной на затонувшем корабле. Я все никак не успевал показать его Лите, так что сейчас — лучшее время. Завтра нас заберет самолет, мы вернемся на базу. Океан снова останется где-то далеко.

Я почувствовал Литу раньше, чем услышал. Когда мы оба находились вне воды, сделать это было значительно легче. Я полуобернулся, ожидая, когда моя смотрительница подойдет.

Она шла одна, подняв над головой факел. Ее вид удивил меня: на ней было длинное белое платье из жемчужной ткани, слишком торжественное для этого острова, а в черные волосы кто-то вплел белые цветы, похожие на пушистые лилии. Вряд ли она это сделала сама: Лита не раз говорила, что не может сделать из своих волос ничего сложнее хвоста.

Раздражал меня только шейный платок, на этот раз белый.

Она остановилась возле помоста, приближаться ко мне вплотную не стала, так что и сундучок не заметила.

— Пойдем, у меня для тебя сюрприз!

Я был слишком удивлен, чтобы задавать вопросы. Да и потом, вопросы и ответы могли испортить момент, а я его и так потом испорчу, но уж лучше отложить неизбежное.

Лита шла впереди, не оборачиваясь на меня, она смотрела только себе под ноги. Оно и понятно: дороги аборигены делать не научились, даже тропинки протаптывали весьма паршивые. Так что в ее красивых, но на редкость неудобных сандалиях можно было навернуться. Вот они, недостатки работы с женщиной-смотрительницей: я знаю, что такое сандалии, но не знаю, что такое флэшка!

Я нервно озирался по сторонам, опасаясь, что кто-то из местных жителей меня заметит, пока Лита не успокоила:

— Здесь никого нет и до рассвета не будет, они у себя в домах попрятались.

— Почему?

— Я сказала им, что этой ночью морской бог выйдет на берег и того, кто его увидит, поглотит море. Мне видеть можно, поскольку я великая жрица, через которую морской бог говорит с людьми.

— Ты ведь понимаешь, что этими байками ты отнюдь не ускоряешь их развитие? — поморщился я.

— Плевать мне на их развитие.

— Не сомневаюсь, — я приподнял хвост, которым нес сундучок, повыше, мне надоело цепляться за каждый куст. — А зачем морскому богу понадобилось выбираться на берег?

— Чтобы принять предназначенную ему жертву.

О, а вот это уже интересно! Я начал вспоминать все, что Женька мне рассказывал про человеческие жертвоприношения.

— Жертву? Надеюсь, это прекрасная девственница?

Лита покосилась на меня через плечо:

— Так, все, общение с этим придурком пора запрещать! Зачем тебе девственница, ты хоть знаешь, что с ней делать?

Обидно-то как! И унизительно. Ничего, за мной не заржавеет:

— Знаю. Хочешь, покажу?

— Не наглей, а то останешься без жертвы.

Хорошая причина помолчать. Не хочу же я лишиться первой жертвы, принесенной мне! Надеюсь, это не козел.

Мы вышли на небольшую, недавно прорубленную в кустарнике поляну. Ее освещали факелы, а в центре лежала циновка, заставленная блюдами.

— Жратва, — искренне обрадовался я; меня не кормили больше суток, я чувствовал, как мои ребра упираются в броню.

— Налетай, — милостиво позволила моя смотрительница.

Меня не нужно было просить дважды. Причиной моей радости стало не только утоление голода, но и то, что меня наконец-то подпустили к нормальной еде, а не жидким помоям. Может, переквалифицироваться в морского бога? Условия работы тут получше, чем на базе.

— Идея с жертвой принадлежит им, — пояснила Лита, наблюдая за мной. — Они хотели задобрить морского бога, чтобы он на них не нападал.

— Не нападу, — заверил я, расправляясь с очередной набитой овощами рыбиной. Зачем вообще что-то совать в рыбу? Хотя вкус приятный, не спорю.

— Я просто посоветовала им, что нужно сделать. Кстати, сначала они действительно собирались подсунуть тебе бабу, но только не юную девственницу, а одну из жен вождя. Тут другие ценности, опыт дороже возраста.

О потере второй части подношения я не жалел. Зачем мне человеческая самка? Мне нужен кто-то моего же вида. А тот факт, что человеческие самки меня привлекают, а самки зверей первой серии — нет, можно опустить.

— Ничего нового узнать про камень не удалось?

— Нет, от кого!

Я отложил блюдо, наполненное мелкими птичками. В жизни столько не ел! Опасаюсь, что меня на дно потянет.

— Лита, как такое возможно? Почему никто не знает, где доктор Стрелов нашел нас, как он нас создал? Неужели он мог такое сделать в одиночку?

— Не мог, — смотрительница разделяла мои догадки. — Это невозможно даже физически. Если есть идея — хорошо, но нужно еще исполнение. К тому же, доктор Стрелов был генетиком, гениальным врачом, даже археологом, но к океану он никакого отношения не имел. Насколько мне известно, он даже плавать не умел. Следовательно, для вашего создания ему должна была понадобиться хоть какая-то помощь специалиста в этой сфере. Океанолога, ихтиолога — не знаю, кого, я в этом тоже не разбираюсь.

— И? Ты пробовала спрашивать Лименко?

— Пробовала, ему тоже ничего не известно. Проблема в том, что к министерству обороны доктор Стрелов обратился уже с готовым проектом.

— То есть, нас он создал еще раньше?

— Да. А если и не создал, то знал, как создать. Но он никогда не говорил, кто помогал ему, всех ассистентов набирал заново и ни с кем особо не откровенничал. В том числе и со своими учениками.

Я задумчиво рассек хвостом какой-то плод, половину протянул Лите — мне уже надоело есть в одиночестве, от этого становилось не по себе.

Ничего никому не известно. А тот, кому известно, никому ничего не скажет. Люди!

Мы молчали, а потом я вспомнил про сундучок, достал его из травы и поставил перед моей смотрительницей.

— Это еще что? — удивилась она.

— В море нашел. Сокровище.

— Кароль, я серьезно!

— Я тоже.

Она осмотрела мою находку со всех сторон, но дотронуться не решалась. С каждой секундой любопытство в ее глазах разгоралось все сильнее и сильнее.

— Ты его открывал?

— Нет. Времени не было, — ответил я.

— Тогда с чего ты взял, что там сокровище? Может, там какой-нибудь мерзкий череп!

— Мерзкий череп на корабле тоже был, сплавать за ним?

— Не надо! Лучше сундук открой.

Замок я сорвал одной рукой, даже не напрягаясь. Зачем, интересно мне, создавать защиту, от которой нет никакого толку? Крышку открывал тоже я — на всякий случай, помня рассказы о пиратских ловушках — хотя я не уверен, что на том корабле плыли пираты.

Увидев содержимое сундука, я потерял к нему всякий интерес, а Лита еще больше оживилась.

— Это же настоящий клад!

Ну, кому что. Меня, например, эти блестяшки не интересовали, но я был рад, что ей понравилось.

Конечно, я уже знал, что такое золото, драгоценные камни, украшения, что по отношению к ним испытывают люди, а особенно человеческие самки. Но знать не значит понимать. Игрушки да и только!

Лита перебирала ожерелья из кроваво-красных, зеленых и синих камней, браслеты из золота, кольца и прочие мелочи. Я тем временем прикидывал, как бы мне набрать с собой еды, чтобы на входе в базу не отобрали. Ведь для меня приближалось время питательных обедов в стиле «желудок наизнанку».

— Кароль, ты хоть представляешь, сколько все это стоит?

— Нет, а должен?

— Ай, оставь свои шуточки на потом! Конечно, по закону мы обязаны все это передать государству, но тогда мы получим либо ничего, либо самый мизер.

— Это «мы» означает, что я тоже что-то получу? — изумился я.

— Ну разумеется, нет! Просто я тебя подбадриваю и увлекаю беседой.

Интересные у нее методы подбадривания.

— А если не отдавать их этому твоему государству? — я еще раз заглянул в сундучок. — Что тогда?

— В торговле на черном рынке я не сильна, но, к счастью, это и не понадобится. Кажется, я знаю, что делать.

Она задумалась, а я тем временем копался в побрякушках. Ерунда, ерунда, слишком много блеска… О, а вот это уже кое-что!

Понравившаяся мне вещь оказалась чем-то вроде медальона на цепи из белого металла. Сам по себе медальон представлял гладкий круг из очень бледного золота, но, если его открыть, можно было увидеть изображение странного ящера.

— Тебе нравится? — Лита чуть наклонила голову на бок.

— Лучше, чем все остальное. Это что за ящер?

— Понятия не имею. Наверное, какой-нибудь морской змей. Я знаю, что делать! Покажу я это сначала Лименко.

— Э-э… У Лименко есть связи на черном рынке?

— Нет, но у Лименко есть жена, которая просто обожает всякие старые украшения! — сообщила Лита. — Слушай, ты явно не до конца понимаешь, что сделал!

— Нашел сундук с цацками, которые принесут много денег, и ты купишь себе шубу, — отрапортовал я.

— Зачем мне шуба?!

— Понятия не имею, но Женька сказал, что все человеческие самки любят шубы.

— Я смотрю, вы с Женькой уже лучшие друзья! Нет, эти украшения… все гораздо серьезней. Понимаешь, у меня давно уже был один план, но привести его в исполнение я не могла — нужны были деньги. Это связано с твоим происхождением… Кажется, теперь у нас есть шанс.

Я не мог взять в толк, как деньги и сундук связаны с моим происхождением, но это было не так уж важно. Я хотел верить ей, потому что пока мы были в тупике.

Или уже нет?

Загрузка...