Первая встречная

8

Жена Грегори? Айлин словно молнией ударило, пол ушел из-под ног. Уж не пахнет ли здесь двоеженством?! При женщине, называющей себя его женой, Акерс ищет новую. Или горек мед, который слизывают с шипов?

Айлин не оправдывала поведения Грегори, но эта самоуверенная дамочка была ей неприятна, и поэтому она вызывающе бросила:

— А не точнее ли будет сказать — бывшая жена?

Та невозмутимо пожала плечами.

— Жизнь течет, все изменяется. Диссонанс может обернуться гармонией. Как знать…

Миссис Акерс снова улыбнулась холодной заученной улыбкой, словно хотела показать, что хорошо владеет собой и неприязнь окружающих ее не волнует.

И все же она бывшая жена, раз не отрицает этого. Слава богу, Грегори не врал, и это снова подняло его в глазах Айлин. Хотя она пока и не собирается выходить за него замуж, но не позволит другой женщине занять свободное место.

— Не стоит рассчитывать, что из набившей оскомину старой песенки получится новый шлягер, — сказала Айлин, чтобы сбить с собеседницы спесь.

— О! Ваше положение уже позволяет судить об этом? И что вы, собственно, делаете в этом доме?

— Снимаю комнаты на втором этаже.

Серые глаза женщины остановились на Фионе, но очаровательный ребенок не вызвал у нее никаких эмоций. Взгляд миссис Акерс снова вперился в Айлин.

— Грегори всегда был охоч до молоденьких брошенных дурочек с довеском.

Злые слова больно хлестнули Айлин, но она парировала удар, спокойно улыбнувшись и заметив:

— Значит, у меня есть хоть какое-то преимущество, не так ли?

— В мечтах, — прозвучал насмешливый ответ.

Айлин не хотела, чтобы последнее слово оставалось за этой самоуверенной особой, но…

— Мелани?!

Противницы, словно по команде, оглянулись: в дверях стоял Грегори Акерс. Судя по выражению лица, удовольствия от встречи с бывшей женой он явно не испытывал.

— Да, милый. Я вернулась, — растягивая слова, сладко пропела миссис Акерс.

— Зачем?

Да, встречу теплой не назовешь, с облегчением подумала Айлин. Даже вежливым быть не потрудился — стоит в дверях, нахмурившись, глаза ничего доброго не сулят. Однако более чем прохладный прием ничуть не смутил незваную гостью, она по-прежнему чувствовала себя хозяйкой положения. Айлин вдруг поняла, что эта женщина настроена очень серьезно.

— Тебе, Грегори, нужна жена, — начала Мелани без предисловий. — Я лучше кого бы то ни было подхожу на эту роль. — Она посмотрела на соперницу с ребенком, как на прокаженных. — И даже прощаю твою неучтивость.

Грегори молча, не отрываясь, смотрел на бывшую жену. Айлин почувствовала себя лишней, хотя оказалась вмешанной в чужие дела невольно.

— Извините, мне, наверное, лучше уйти.

— Нет-нет, — живо обернулся к ней Грегори. — Останься, пожалуйста. А Фиону усади на диван.

— Какой же ты, дорогой, старомодный и пугливый, — усмехнулась Мелани.

— Не сказала бы, — вставила Айлин.

— Идиотка, — презрительно бросила Мелани, — ему же просто нужен свидетель. Другого толку от тебя нет.

Это уже была пощечина! В Айлин закипела отчаянная злоба на эту нахалку, невесть откуда взявшуюся. Идиоткой ее обзывал только Эшли, и то в самые отчаянные моменты ссор. Для него все женщины идиотки, так уж он устроен. Себя же Айлин таковой не считала и никому не собиралась спускать оскорблений, а уж этой и подавно!

— Бесчувственная, как деревяшка… — процедила она сквозь зубы.

— Вот именно, — кивнул Грегори. — Душевности явно не хватает.

Мелани смерила Айлин холодным взглядом и предупредила:

— Полегче, куколка. Я ведь тоже юрист, и опытный. По судам затаскаю.

Не обращая больше внимания на присутствие противницы, Мелани вернулась к цели своего визита.

— Нам предстоит разбирательство по делу о родительском попечении, Грегори. Я пришла с предложением. Хочу, чтобы ты снова вернулся ко мне и исполнял роль любящего мужа — это у тебя получается очень хорошо. А я, глядишь, и стану губернатором штата.

И тут Айлин вспомнила, где видела это лицо: на многочисленных плакатах и буклетах. Мелани Акерс — активная участница последней избирательной кампании, ярая поборница гражданских прав женщин.

— Вот и все, что мне надо. — Мелани ничуть не стеснялась обнажать свои карьерные амбиции. — А тебе, Грегори, нужен Сирил. И только в браке со мной ты сможешь его сохранить.

Айлин ужаснулась: какой цинизм!

— Это же бесчестно! Это шантаж! — вырвалось у нее.

Мелани ухмыльнулась, давая понять, что мнение других ее не интересует. Айлин с мольбой взглянула на Грегори. Неужели нет выхода из ловушки, которую подстроила эта мерзкая особа?

Грегори истолковал ее взгляд по-своему. Как бы желая извиниться, что был связан с отвратительной шантажисткой узами брака, он объяснил Айлин:

— Мелани недавно начала рваться к власти, раньше за ней этого не замечалось.

— Мне нужно было время, чтобы почувствовать свою силу, — без тени смущения согласилась та. — Но я уже многого достигла и собираюсь уверенно шагать дальше. Я стану губернатором штата Флорида. Мое имя войдет в историю. А ты, Грегори, чего достиг? Кто ты сейчас?

Он угрюмо молчал. Айлин стало не по себе от ее невыносимо хвастливого самодовольного тона. Эта готовая пройти по трупам к намеченной цели тварь имеет наглость смотреть на бывшего мужа с брезгливой жалостью! В ней нет ничего человеческого — ни души, ни сердца. Ей нужна только власть. Господи, какая гадость, брезгливо скривилась Айлин.

— Я всем расскажу, какая ты на самом деле! — выкрикнула она. — Об этом разговоре узнает вся страна! Я передам его слово в слово во все газеты…

Мелани рассмеялась.

— Несчастная кликуша! Ты же сама выроешь себе яму, из которой не выберешься. Тебе никогда не выплатить штрафа за моральный ущерб, который я отсужу.

— А я открою твое подлинное лицо, и тебя никуда никогда не изберут!

— Да тебе никто и не поверит, потому что еще раньше я выставлю тебя на всеобщее посмешище. — Мелани чеканила слова с ледяным спокойствием. — В зале судебных заседаний я сумею представить белое черным, а черное белым. Ты похожа на… мексиканскую шлюху. Вымогательницу. Вонючую проститутку со свалки, которая способна заработать только тем, что у нее между ног. Как думаешь, Грегори, я сумею выиграть процесс?

— Да, факты подтасовывать ты умеешь, тут тебе трудно найти равных.

Мелани удовлетворенно хмыкнула и, глядя на Айлин змеиным взглядом, пояснила:

— Мы с Грегори не похожи друг на друга. Он идеалист. Добивается правды и справедливости, которые никому не нужны. Я же добиваюсь успеха. В итоге я выиграла, а этот чистоплюй проиграл. Верно, Грегори?

— Да, ты превзошла саму себя.

Может, поэтому Грегори и оставил практику? — мелькнуло в голове у Айлин. Он принципиален и пытался исправить то, что ему казалось несправедливым… Но, видно, не добился своего.

Мелани, ехидно улыбаясь, продолжала:

— Вот что нас все время разделяло. Дорогой, ты это признаешь и принимаешь. Не так ли?

— Не радуйся, поста губернатора тебе все равно не видать как своих ушей.

— Грегори, никто не может помешать тебе выиграть дело о родительских правах, — горячо заговорила Айлин, вдруг испугавшись, что из любви к сыну он поддастся на шантаж. — Если суд решит в твою пользу…

Мелани перебила ее:

— Дорогой, объясни-ка все своей бестолковой подружке.

Грегори глубоко вздохнул, посмотрел в глаза Айлин пустым, ничего не выражающим взглядом. Голос его зазвучал глухо и бесстрастно:

— Я упрекал Мелани, что ради карьеры она слишком мало внимания уделяет Сирилу. После каждодневных изматывающих скандалов она вынудила меня уйти из дому. Потом родительские обязанности быстро ей наскучили, и она выпроводила малыша ко мне. В то время это вполне соответствовало ее целям и амбициям. Я обратился в суд, который постановил, что Сирил останется со мной. Мелани не стала опротестовывать решение, поскольку оно ее более чем устраивало. А теперь мадам метит в губернаторы, и для имиджа ей позарез необходима образцовая американская семья. Поскольку я не собираюсь идти на уступки, она вновь обратится в суд, где начнет заламывать руки, изображать душевные муки и волнение за ребенка, будет жаловаться на жестокое обращение грубого мужчины с беззащитной женщиной. Будет утверждать, что ей угрожают физическим насилием… Верно, я говорю, любвеобильная мамаша?

— Это только цветочки, Грегори, в сравнении с тем, что может последовать потом, — насмешливо ответила Мелани.

— Теперь, нацелившись на высокое кресло, она должна проповедовать семейные ценности и терпимость, заботу о людях. То, что раньше мешало ей, теперь становится необходимым. Избирателям нужна душевность, доброта. И воссоединение с Сирилом станет чем-то вроде приманки…

— И с тобой, мой милый, — безмятежно проворковала Мелани. — Преданный муж и отец! Вы с Сирилом станете надежной основой моего имиджа.

Чтобы не сорваться, Грегори стиснул кулаки.

— В суде она скажет, что я всячески препятствовал ее общению с сыном и, чтобы лишить мать законного права видеться с ребенком, якобы увез его в Японию.

Айлин возмутилась:

— Но в Японию ты ездил один и совсем по другой причине! Мистер Фокс подтвердит…

— Истинное положение дел тут ни при чем, — не дал ей договорить Грегори. — Речь идет о том, что будет говориться в суде!

— За год ты кое-чему научился, Грегори, — усмехнулась Мелани и с нескрываемым удовольствием добавила: — Отсутствие родительской любви и привязанности, вот как я представлю это в суде. Теперь у меня хорошие связи в прессе. Женщины поддерживают борьбу против засилья и диктата мужчин, и я разыграю эту карту!

Она цинично и с наслаждением издевалась над справедливостью, открыто и бесстыдно манипулировала человеческими отношениями. Айлин, как всегда, когда сталкивалась с несправедливостью и ничего не могла поделать, чувствовала себя раздавленной.

Грегори не стал пускаться в дальнейшие объяснения — все и так было предельно ясно. Он столкнулся с безжалостной карьеристкой, которая на пути к цели не остановится ни перед чем. Видя, что ему нечего больше возразить, Мелани поправила челку и небрежно спросила:

— А где мой сын? Я хочу с ним повидаться.

— Ты и Сирила хочешь ввязать в свои грязные политические игры, черт тебя побери! — Грегори исподлобья смотрел на нее, и, если бы взглядом можно было убить, Мелани бы, наверное, тут же упала замертво.

— Иди и скажи ему, что мамочка ждет своего медвежонка, — просюсюкала Мелани.

Грегори выругался, но подчинился: если он сейчас не приведет сына, то сыграет на руку противнику. Мелани немедленно этим воспользуется, и даже Айлин, как свидетельница разговора, под присягой подтвердит в суде, что он препятствовал общению Сирила с матерью.

Когда женщины остались вдвоем, Мелани, глядя в пространство, проговорила:

— Полагаю, по завещанию Конрада Ларсена квартплата здесь чисто символическая…

Айлин не удостоила ее ответом, чтобы не давать пищу для злых насмешек.

— Тот еще был дурак! — фыркнула Мелани. — Мозги куриные. На закате лет связаться с какой-то девкой, завести незаконнорожденного ребенка. Тьфу! Сделал из себя шута.

Айлин молчала. Она понятия не имела, о чем идет речь, а показывать свою неосведомленность ей не хотелось.

Мелани оглядела комнату, как бы прикидывая в уме стоимость обстановки.

— А все-таки кое-что дельное старый дурак после себя оставил. Жаль, не могу это унаследовать… Разве что по тонтине? Почему бы и нет, все возможно…

Наследство! Айлин стала лихорадочно соображать. Значит, завещание мистера Ларсена еще эксцентричнее, чем она полагала! Она знала, что, по условиям тонтины, когда кто-то из наследников умирает, доля живущих возрастает и в конце концов все достается последнему. Кто же этот счастливчик? Мелани или Грегори?

Алчный взор Мелани остановился на Айлин.

— И не надейся остаться здесь. Я позабочусь, чтобы у тебя пропала всякая охота торчать под этой крышей.

Вошел Грегори, на согнутой руке которого сидел Сирил. Мальчик смотрел на отца и не видел, кто находится в комнате. Грегори опустил его на пол и, указав на Мелани, сказал:

— Сынок, тебе надо поздороваться с этой женщиной. Она твоя мама.

Мальчонка уставился на Мелани, та изобразила радостную улыбку, от которой за милю несло фальшью.

— Здравствуй, Сирил. — Она протянула руки навстречу ребенку.

Сирил обхватил ноги отца и даже не подумал сдвинуться с места.

— Пожалуйста, милый, подойди к маме, — мягко попросил Грегори, разнимая руки сына и подталкивая его вперед. — Хочешь, пойдем вместе?

Ребенок насупился и махнул ручонкой в сторону Айлин.

— Вот моя мама, — неожиданно заявил он. — Моя и Фионы…

— Нет, Сирил, — терпеливо возразил Грегори. — Ты же знаешь, лгать нехорошо.

— Ты же в парке сказал, что ты полицейский?!

Грегори растерялся, и Айлин поспешила ему на помощь.

— Я мама понарошку, — стала объяснять она мальчику, — но с удовольствием буду с тобой дружить. А эта тетя — твоя настоящая мама.

— Нет, нет! — закричал Сирил, готовый расплакаться.

Мелани, поняв, что спектакль не удался, уронила руки и поморщилась.

— Уведи мальчика, Грегори. Я просто хотела на него посмотреть. Он весь в тебя, ничего моего, а жаль. Но мордашка в общем-то симпатичная, будет хорошо смотреться на предвыборном плакате.

— Может, ты сама объяснишь ребенку, кем ему приходишься? — предложил Грегори.

— Нет. Пока он повзрослеет, пройдут годы и годы. — Мелани говорила холодно и расчетливо. — В конце концов он поймет, кто я ему.

Грегори ничего не сказал, только стиснул зубы. Потом склонился к сыну.

— Иди к Агате, сынок.

Не взглянув ни на кого, мальчонка выбежал из комнаты. Тяжело вздохнув, Грегори затворил дверь и повернулся к Мелани. Та игриво подмигнула.

— Займемся делом. Женишься на мне, Сирил останется с тобой. Или хочешь, чтобы тебя обливали грязью во всех газетах и в суде?

Так вот зачем ему нужна была жена! — осенило Айлин. Теперь все ясно как божий день: если бы Грегори был женат и новая семья оказалась крепкой и любящей, благополучие ребенка считалось бы надежно обеспеченным. В этом случае суд позволил бы отцу оставить малолетнего сына у себя, конечно, при согласии Мелани, Право на посещение ребенка она получила бы, но никогда бы им не воспользовалась. Айлин убедилась в этом сама: Сирил даже и не узнал мать.

— Думай, Грегори, здесь долгих размышлений не нужно! — прикрикнула Мелани. — Определяйся!

Грегори молчал, закусив губу. Ему предстояло сделать тяжкий выбор. Сына он любит беззаветно, но заплатить за эту любовь придется слишком дорого.

Мелани, предвкушая победу, пустила еще одну ядовитую стрелу.

— И сейчас же вышвырни отсюда эту приживалку! — кивнула она на Айлин. — Я хочу сегодня же остаться с тобой. Посмотрим, по-прежнему ли ты хорош в постели.

Муж… отец… Вот кем мог стать Грегори для Айлин и для Фионы. Но он на все готов ради сына, согласится на любые условия — так он любит Сирила.

И теперь ему нужно дать окончательный ответ.

Но Айлин его опередила. Она не узнала своего голоса, казалось, кричит ее душа:

— У мистера Акерса нет выбора!

Впервые за все время разговора Мелани опешила. Будучи прирожденной интриганкой, она все рассчитала, разыграла как по нотам, и, когда почти вплотную приблизилась к моменту торжества, у нее вдруг выбили почву из-под ног.

— Что за чушь! — огрызнулась она, донельзя взбешенная вмешательством посторонней женщины. — Выбор есть всегда!

— Ошибаешься, сейчас его уже нет, — спокойно возразила Айлин. — Мистер Акерс, как человек холостой, уже определил свое будущее. Он просил моей руки. И я…

Айлин почувствовала на себе взгляд Грегори. Она обернулась, и сердце у нее замерло: его глаза светились надеждой на избавление, на спасение и радостью от нежданно-негаданно свалившегося на него чуда.

Голос Айлин зазвучал увереннее:

— И я с готовностью принимаю его предложение. — Она подошла к Грегори и, глядя ему в глаза, торжественно сказала: — Я стану твоей женой. Клянусь, что всегда буду рядом с тобой, что буду сражаться за то, за что сражаешься ты. Твои враги — мои враги.

Грегори смотрел на нее с восхищением и благодарностью, и, вдохновленная его взглядом, Айлин повернулась к сопернице.

— Неужели ты не понимаешь, что проиграла? Проиграла вчистую!

— Грегори!.. — Глаза Мелани были полны ярости и отчаяния.

Он порывисто обнял Айлин за плечи, и она услышала его голос, твердый и ясный:

— Ты слышала? У меня уже есть жена. Убирайся к черту и не попадайся мне на глаза!..