Первые шаги

Глава 10

Утро встречаю на заднем дворе, избивая самодельную боксерскую грушу.

И для чего, спрашивается, строил планы, рыпался?

Парней припахал?

Крутился, деньги зарабатывал?

Взбудораженный источник, несмотря на ночные траты, полон и требует разрядки, и я в какой-то момент забываюсь, отпуская контроль. Волна неоформленной бурлящей силы проходит сквозь кулак, взрывая спортивный снаряд на хрен.

Несколько отлетевших ошметков больно бьют по лицу, приводя в чувство, но волны энергии продолжают курсировать по телу в поисках выхода. Взглядом ищу, что бы еще сломать, но натыкаюсь на несколько удивленных пар глаз. Григорий свет Андреевич, а за ним любопытные лица моего движимого имущества.

Упс…

А впрочем, чем не объект для разрядки?

Подхожу к Григорию вплотную, мы с ним уже сравнялись в росте, но не сомневаюсь, что, будь на то его желание, он скрутит меня в единый миг, несмотря на свои увечья и наличие у меня источника.

Стоим, молча смотрим друг другу в глаза. Начинаю расстегивать на нем рубашку. Глаза у Григория становятся квадратными, но от неожиданности моих действий, он продолжает оставаться недвижимым.

Черт, он явно что-то не то подумал…

Кладу ладонь на обнаженную грудь мужчины. Фу, как начало какого-то порнорассказа… – Настраиваюсь, зову металл к себе и… почти тут же получаю по руке пистолетом и оторванной от ремня пряжкой.

Упс…

Похоже, что это словечко ко мне сегодня прилипло.

Отбрасываю предметы за пределы воздействия моей силы и, учтя ошибку, повторяю приказ.

Крохотные частицы металла в организме Григория не могут долго сопротивляться, и по кратчайшему пути, разрывая ткани, устремляются прочь с облюбованных мест. Наверное, это больно, но мне чертовски хочется сейчас причинить кому-нибудь боль. Дождавшись последнего осколка, единой мощной волной заживляю повреждения и тут же принимаюсь за оставшиеся неправильно сросшимися кости. Одна за другой, повинуясь моей воле, они сначала разъединяются в местах повреждений, а потом сами встают на место и срастаются как надо. Лицо у Григория белее снега, губа прокушена, но он по-прежнему стоит не шелохнувшись. В его организме еще остаются несколько темных пятен, но это уже не ко мне – пусть показывается нормальному целителю, основную проблему я убрал.

Ах да…

Провожу рукой по его лицу, стирая самые страшные рубцы. Пусть Наташка порадуется.

Обессиленный, бреду в свою комнату, сопровождаемый недоуменными взглядами. Хотя Ван и Чжоу почти тут же опоминаются и подхватывают своего идиота-хозяина под руки. Падаю на кровать и сразу же отрубаюсь.

Просыпаюсь неожиданно отдохнувшим и, слава богу, с работающим источником. Резерв еще не до конца восстановился, но, учитывая, сколько я потратил вчера, – неудивительно.

Рядом со мной на стуле посапывает Григорий.

Что-то мне эта ситуация напоминает… Дежавю…

Без уродующих шрамов лицо мужчины выглядит намного моложе, и я неожиданно отчетливо понимаю, что он младше меня прежнего. До сих пор эта простая мысль как-то не приходила мне в голову. Страшноватая внешность гвардейца плюс моя злость на его начальство не давали мне объективно оценить его возраст. А на фоне вечного детсада вокруг меня Григорий всегда казался островком спокойствия и рассудительности.

А далеко ли я сам ушел от своего окружения?

Начинаю анализировать случившееся и понимаю, что банально сорвался. Два года я жил в состоянии напряжения, а тут еще и события в последнее время понеслись вскачь, не давая опомниться.

Ну подумаешь, узнал, что не родной Васильевым: разве это что-то поменяло в моих планах? А ведь все части этого пазла с самого начала были у меня в руках, но привычное с детства ощущение семьи не давало повода усомниться. Ни разу за всю мою жизнь дед не дал ни словом, ни жестом понять, что я как-то отличаюсь от Митьки. Учили нас разве что иногда по-разному, но это неудивительно – силы у нас были противоположные, вот и вся причина.

А мама? Никогда она не делала разницы между нами, одинаково привечая обоих. А то, что к деду относилась скорее с почтением, чем с любовью… ну, такой он был человек.

К деду… Как оказалось, к приемному. Да-да, неожиданный поворот, не правда ли?.. Но удочерил он мать по всем правилам, а меня увнучил(?), короче, ввел в род, так что неизвестно где шляющийся настоящий папочка не имеет на меня никаких прав. Фамилию Васильевых я ношу вполне законно. И что характерно, оформление бумаг происходило очень недалеко от некоего монастыря, куда периодически шастает некий гвардеец. А вот Митька действительно внук Васильева Елизара и сын Васильева Николая, только родители его погибли в той злополучной аварии оба.

Кто же, интересно, мой биологический отец, что потребовались такие меры по сокрытию наличия ребенка? На этот счет маменька умолчала, но и в историю прекрасной чистой любви царского гвардейца и девушки из простого рода я не поверил ни на грош. Даже будь я обычным почти шестнадцатилетним парнем, эта сказочка вызвала бы у меня сомнения, а теперь и подавно. Что-то похожее пыталась внушить мне мать в прошлой жизни, но ребята со двора быстро просветили меня в реалиях жизни. Впрочем, все это лирика.

А реалии таковы.

Во-первых, я – внебрачный сын какого-то влиятельного лица. Не такой уж широкий круг для поисков, так что вскоре с кандидатурами определюсь.

Во-вторых, интересен я именно тем, что источник нестандартный. Не зря маменька с детства внушала мне необходимость прятать возможности. Именно узнав этот секрет – а в доме трудно было что-то утаить от главы семьи, – дед радикально взял под защиту мать и меня, посвятив в подробности кого-то из иерархов церкви. Отдельно отметим – не бывшей собственной службы безопасности, а именно церкви.

В-третьих, церковь за мной приглядывает, но вмешиваться в мои дела не спешит, хотя, может, ждали, что я сам обращусь к ним за помощью, но это уж дудки. Пусть договариваются: и так, похоже, должен им за защиту и счастливое детство.

В-четвертых, проблема с ведомством Милославского по-прежнему существует, а значит, придется ее решать, но опять же – не раньше чем стану главой рода, здесь ничего не поменялось. Регентом рода Васильевых пока является мать, но ее нетрудно будет убедить, что под защитой ПГБ мне будет лучше, и прости-прощай свобода. А я уже в МБК полетал, ну, как полетал – побултыхался… но сам факт!

В-пятых, даже зная все, что знаю сейчас, в большинстве случаев я действовал бы точно так же, а значит, нечего рефлексировать – надо продолжать жить как раньше, доводить до ума все свои проекты. Потому что договариваться с несовершеннолетним сопляком или же главой пусть молодого, но успешного рода будут по-разному.

И последнее: излечение Григория – с одной стороны, громкое заявление моим «опекунам» о возвращении источника, которое все равно требовалось сделать, но с другой стороны – глупость. Можно было бы и приберечь как козырь, но этого уже не вернуть и не изменить, так что и говорить тут не о чем. Будем надеяться, что на том конце цепочки люди умные, реверанс оценят.

Григорий зашевелился, разминая затекшие от неудобной позы конечности, и проснулся.

– Егор Николаевич, как вы?

Ого, опять до «Егора Николаевича» вырос!

– Нормально. Сам как?

Вот не буду менять стиль общения. Были почти два года по именам и на «ты» – так и нечего теперь интересничать, а то опять до лапотного слога скатится, я этого не перенесу.

Гриша мой посыл, похоже, понял, и любезных ноток в голосе поубавил:

– Не понял еще, если честно. Хожу как пьяный. Координация ни к черту, зацепляюсь за все.

– Это пройдет, привыкнешь. Только тебе все равно обследование надо пройти у нормального целителя, есть там места, которые мне не нравятся.

– Егор… – Гвардеец мучительно пытается подобрать слова.

– ?.. – не собираюсь ему помогать.

– Скажи… – опять мнется. – А вернуть источник получится?

Зовите меня Бог, просто Бог. Я тут, знаете ли, только что совершил невозможное: собрал его, как кубик Рубика, а он сразу же дальше метит. Не-э-эт. Если у его боссов нет своих наработок в этой сфере, то хотя бы этот туз я попридержу.

– Не знаю.

– Но ты же?..

– Я действительно не знаю! Все кости у тебя теперь на месте, шанс есть.

– Понятно… Спасибо, Егор. – Он протягивает мне руку, которую я осторожно пожимаю. Способ лечения был, конечно, экстремальным, повторить в трезвом уме ни за что не рискнул бы, но результат, как говорится, налицо.

– На здоровье. Но ты пока лучше не обращайся, из меня, как видишь, тот еще лечила.

– Это пройдет, привыкнешь, – моими же словами отвечает Григорий.

– Раз уж мы так хорошо говорим, скажи: у тебя с Наташкой серьезно или так?

Мимолетная гримаса гвардейца говорит лучше всяких слов. Это раньше шрамы не давали читать его мимику, а теперь он для меня как открытая книга. Придется ему теперь работать над своим образом, чтоб не попадать впросак, как сейчас.

– Ясно… – Не даю ему времени соврать, чтоб не портить себе настроение. – Тогда просьба – отстань от нее. Ей замуж надо выйти, детей нарожать, а пока ты здесь крутишься, она так и будет за тобой бегать.

Взгляд Григория виновато виляет.

– Не могу. Крутиться перестать не могу. Ты ж понимаешь…

Да уж, точно – рано вылечил. Остается надеяться, что с новой внешностью Осмолкин перестанет вызывать у Наташки жалость и она сама к нему поостынет. Ведь бывает же, что ждешь чего-то, желаешь, добиваешься, а получаешь – и думаешь: а на фига оно мне надо было? А у Наташки прямо идея фикс была – вылечить Гришу. Ладно, люди взрослые, сами разберутся.

– Я долго валялся?

– Сутки проспал. В архиве мы предупредили, что заболел. Врача, кстати, вызывали, но тот ничего не нашел. Сказал, что ты, видимо, перенервничал, вот и свалился. У тебя что-то случилось? Неприятности? Может, чем-то надо помочь?

Ага, знаем мы вашу помощь. И так уже, как оказалось, весь в долгах перед вашей организацией, чем расплачиваться буду – непонятно.

– Нет, просто перенапрягся. Больше не буду. – Еще ножкой шаркнуть да взгляд потупить – и полная картина раскаяния.

– Ну нет так нет. Вставать будешь? Там Ван за дверью караулит. Хотел здесь пристроиться, но места не хватило, я его выгнал. Бушарин приходил, интересовался, как ты, – при упоминании профессора Григорий заметно кривится, точно придется навык невозмутимости по новой прокачивать, – сказал, сегодня еще зайдет.

– Встану, нечего вылеживать, тем более если все волнуются.

И с этими словами решительно покидаю кровать. Дела без меня делаться сами собой не будут, а времени у меня остается все меньше. Конец июня не за горами.

Остаток недели проходит в обычном режиме, как будто ничего и не случилось. Только Наташка попыталась подержать меня в постели, но быстро отстала, поняв, что меня не переубедить. Григорий ожидаемо смылся к своим боссам на доклад, но это и к лучшему: чем больше проходило времени, тем лучше я понимал, что только по счастливой случайности его не убил своим лечением.

Стыдно.

Сам он мне ничего плохого не сделал и в идиотском моем положении ничуть не виноват. Вот его начальству хотелось бы вопросы вдумчиво задать да деду покойному, но и то и другое, увы, невозможно.

В архивах опять зарылся в исследования, искал предполагаемого папочку. Мне он был не нужен, отправляться с ним знакомиться я однозначно не собирался, но раз такие турусы на колесах из-за этого развели, стоило быть в курсе.

Зато парни, не знавшие о моих приключениях, относились ко мне по-прежнему и с нетерпением ожидали новых полетов. Нам еще предстояло испытать смонтированное вооружение перед делом, чтоб не случилось накладок. Для этих целей на понедельник я арендовал целый сектор полигона – глухих мест вокруг Москвы было не сыскать, а лететь куда-то за тридевять земель – значит тратить драгоценный ресурс; эти костюмчики мне и так недешево обошлись, чтобы еще и сломать их, так ни разу и не применив.

Полигон представлял собой несколько участков вдоль реки, просто разделенных толстыми кирпичными стенами высотой около семи метров. Стрелять разрешено было исключительно в сторону речки, противоположный берег которой круто уходил вверх, а сам склон был весь в воронках и рытвинах.

Пилоты сначала отстрелялись из штатного вооружения, а потом стали красоваться передо мной, показывая свои любимые техники. Помимо прочего система накопителей в МБК позволяла усиливать воздействие пилота, так что дистанция поражения и разрушительная мощь возрастали в разы. Это было круто. Смотреть, как водные лезвия Шамана режут речную гладь и исчезают в стене противоположного берега, было завораживающе. Слегка взревновавший Земеля тут же изобразил плазменный резак и испарил несколько кубометров воды вместе с частью обрыва.

На соседнем полигоне за стеной попытались повторить, но явно неудачно. Клубы пара над водой получились значительно слабее, а на берегу вместо оплавленной воронки остался только слабый пшик. Рисующийся Олег тут же засадил в это же место новый плазменный плевок, показывая, как надо. Впечатлило.

– И сколько ты так сможешь? – Интересно же знать пределы этих «терминаторов».

– Смотря как; если именно такими порциями, то около сотни выдам. Еще и молнией могу.

Слова не расходятся с делом, в тот же миг над поверхностью воды проносится белоснежный росчерк, с громким треском впиваясь в изуродованное место.

– Молнией неэффективно. Силы тратится много, а результат гораздо слабее. Ею лучше накопители заряжать перед вылетом, ну или в совсем ближнем бою пользоваться. На объектах обычно молниезащита стоит, а по мелкой цели еще попасть нужно. Огнем лучше.

И снова на склоне появляется дымящаяся дыра.

С соседнего полигона проносится еще один огненный снаряд, но, как и раньше, это лишь слабое подражание мощи Земели. Немного подзабытый Леха включается в демонстрацию и добавляет разрушений, попеременно то работая брандспойтом, то запуская лезвия, взрезающие водную гладь и склон. Пробую повторить, но без усиливающего контура МБК мое лезвие доходит только до противоположного края речки, осыпаясь веером брызг.

– Силен! – уважительно тянет по рации Алексей. – У меня без МБК тоже только до берега дотянет; долго тренировался?

Неопределенно пожимаю плечами. Не говорить же ему, что я просто как мог скопировал его потоки силы. Оказывается, если есть у кого подсматривать, то видение – это такое читерство! Откуда-то из прошлой жизни всплыло выражение «копирующий ниндзя» – точь-в-точь про меня. Но тратил я силу явно нерационально, отрабатывать прием еще придется. Кастую еще несколько лезвий, пытаясь нанести склону хоть какой-то урон, но ощутимого успеха не добиваюсь, только зря расходую резерв. Как уменьшить потери – еще предстоит понять.

Соседи прекратили бесперспективное соревнование, и теперь только наша секция вела огонь по противоположному берегу. Мы с Метелицей тоже включились в процесс разрушения, но если я худо-бедно доставал своими техниками до дальнего края воды, то Ваня едва пересекал линию нашего берега. Зато комбинируя воздух и воду, он создавал из речной воды причудливые фигуры невиданных зверей, которые мы азартно расстреливали кто чем. Так было даже интереснее. Забавляясь, мы провели не меньше часа и уже собирались прекращать веселье, когда соседи неожиданно проломили к нам стену.

Шум за стеной мы слышали давно, но поскольку сами создавали не меньший, не обращали на него внимания. Однако проигнорировать вкатившийся к нам клубок из двух МБК не могли. Два «железных человека» мутузили друг дружку огромными рельсами, то сходясь близко-близко, то раскатываясь в разные стороны.

Большего сюрреализма я в жизни не видел. Жюри конкурса самых дебильных поступков, не сговариваясь, присудило бы им первое место. Да что там говорить, они шли бы вне конкурса! При мысли об их будущем счете за повреждения мой хомячок жалобно зацокал языком и забился глубоко внутрь.

Штатное вооружение с доспехов было снято, техниками бойцы пользовались, но как-то вяло, а сбитые ранцы энергоблоков ясно указывали, что летать в ближайшее время драчунам не светит. Но они как заведенные продолжали громить нашу секцию, поднимая тучи пыли своими ударами. Друг по дружке, кстати, попадали редко, но уж если попадали, то грохот стоял – уши закладывало. Как еще сами не оглохли.

– Это что за хрень? – выразил наше общее недоумение Метелица.

Но вот в образовавшийся пролом попыталось просочиться несколько бойцов, видимо, охрана, и взять нас на прицел. И тут-то я увидел, на что в самом деле способны мои пилоты. В единый миг мы с Метелицей оказались отброшены к самому выходу. Над головами незваных гостей прогремела очередь из скорострельной пушки Земели. Мощной струей воды Шаман смел обратно в пролом чужую охрану и разбросал самих драчунов в разные стороны.

– Прекратить!

Усиленный динамиками голос заставил неизвестных бойцов в МБК наконец-то обратить на нас внимание. Вот только вместо извинений гости попытались напасть уже на нас. По-другому трактовать запущенный в нашу сторону кусок рельса было невозможно. От меткого огненного удара Олега рельс испарился, так до нас и не долетев, а вот парни окончательно завелись. Два мощных потока воды пригвоздили вражеские МБК к земле, а Земеля еще добавил от себя парочку молний. Куда там не к ночи помянутому Андреасу! Когда-то мне казалось, что он крутой боец со своим электричеством, но, как только что выяснилось, – это было так, баловство. Даже несмотря на встроенную защиту, нагрудная броня чужаков оплавилась, а сами они наконец-то замерли.

Пока Шаман держал гостей и дыру в стене на прицеле, поигрывая стволами тяжелых пулеметов, Земеля подошел к чужакам и, нажав на какие-то секретные кнопки, принудительно вытряхнул пилотов на обозрение. Два контуженных молодых человека возрастом чуть постарше двадцати лет представляли собой жалкое зрелище – оба без сознания, из глаз, ушей и рта течет кровь, а ведь наверняка еще и другие повреждения есть.

Пожалуй, так нам и нападение пришить могут. Парни явно не из простых семей. Вон как источники шпарят…

С этой мыслью я приближаюсь к драчунам и принимаюсь за диагностику. Все оказалось еще хуже, чем виделось вначале. У одного ко всему прочему сломана рука, а у второго нехилое сотрясение. Это не считая многочисленных ушибов, которые они явно нанесли друг другу в пылу драки. Были б неодаренные – давно бы лежали пластом, впрочем, что это я – и так лежат, разве что умирать, в отличие от простых людей, не собираются. Но раз не хочу неприятностей – надо лечить. Хорошо еще, что резерв не до конца израсходовал, после недавнего опустошения постарался остановиться на половине, как раз теперь пригодится.

Первым делом правлю руку – видел уже, как неправильно сросшиеся кости могут привести к трагедии. Опасливо приблизившийся Метелица включается в процесс. Его резерв близок к нулю, но на недолгое воздействие еще хватит. Вдвоем приводим драчунов в относительный порядок: в конце концов, не мы довели их до такого состояния, поэтому главная цель – убрать последствия поражения молниями. Осуждающе кошусь на Земелю – дал же бог мощи… Между прочим, будь мы чуть ближе – и нам бы досталось; помнится мне что-то такое про площадь рассеивания тока, а тут еще и земля насквозь мокрая. Сами-то вон парят в воздухе, хоть бы хны. Недовольно качаю головой, а Олег умудряется сделать невозможное – виновато пожать плечами в МБК.

Под прицелом Шамана охрана не рискует перебраться на нашу сторону, хотя и стоит наготове. Это я вижу, что резерв у Лехи практически пуст – наигрались мы от души, а вот остальным это далеко не очевидно. Да и пулеметы, хищно выглядывающие из-за плеч, не располагают к сопротивлению.

Молодые люди наконец-то приходят в себя, стонами подавая признаки жизни. Охрана дергается, но снова замирает.

– Двое заходят без оружия, остальные остаются на местах! – Пора прекращать этот балаган.

На той стороне начинается оживление. Двое мужчин возрастом постарше просачиваются в пролом и бросаются к пострадавшим. Оба явно что-то смыслят в медицине, так как тут же принимаются за осмотр. Жизнь так и пульсирует, но насколько я начал разбираться – это не профессионалы, а скорее все же бойцы, обученные оказанию первой помощи. Очень уж источники напоминают шамановский, а тот не целитель ни разу, всю силу жизни тратит на себя.

– Приносим свои извинения за сорванный отдых. Можем мы забрать пострадавших? – Удовлетворенные увиденным охранники успокаиваются и уже не так враждебно смотрят в нашу сторону.

– Разумеется. Для этого и позвали. Молодому человеку из синего МБК рекомендую покой на несколько дней – все-таки сотрясение было нешуточным. У пилота черного доспеха была сломана рука – тоже рекомендую поберечь хотя бы первое время. И, разумеется, истощение у обоих.

На удивление, оба вновь прибывших спокойно выслушивают рекомендации, принимая их к сведению. Хотя чего им дергаться – пулеметы у Шамана и пушка у Земели по-прежнему смотрят в их сторону. Очень, знаете ли, способствуют взаимопониманию.

– Можно позвать еще помощников?

– Нет! – неожиданно вмешивается Шаман. – Забирайте так.

Спросивший как-то понимающе кивает и поднимает своего подопечного на ноги, одновременно подставляя плечо, чтоб тот мог опереться.

– Куда за больную руку тянешь?! – прикрикиваю я на второго, который по примеру скрывшейся парочки попытался поднять своего парня на ноги. – Я же сказал – беречь руку!

Охранник, испуганно дернувшийся в первый момент, перехватывает подопечного по-другому и тоже скрывается за стеной. Оставшаяся охрана какое-то время прикрывает их отход, но вскоре скрывается из видимой части своей секции полигона.

Фух, ушли, слава богу!

Сквозь толстые стены их источники не видны, но поднявшийся вверх Земеля, а за ним и Шаман контролируют отступление противника до самого выхода.

Такое ощущение, что у меня в жизни пошла черная полоса. Вот как на ровном месте можно было так вляпаться? Хорошо еще, что полигон – это такое место, где никто не спрашивал документы – только деньги, а то бы вычислили на раз-два.

– Отлично сработали, – успокаиваю я парней, – только Олег, если уж молниями бьешь, постарайся все-таки поаккуратнее, а то очень неуютно было.

– Не задело же. Слабее мог не пробить, заряд стек бы по броне. А огнем только насмерть получилось бы.

Это хорошо, что даже в пылу короткой схватки (хотя какая это схватка? Скорее уж расправа), Земеля помнил, что трупы нам здесь не нужны. А то и правда поджарил бы идиотов, что бы мы тогда делали?

– Что с их МБК теперь делать?

– Сдать владельцам полигона в залог. Машинки дорогие, явно на заказ сделаны, – не задумываясь отвечает Шаман. – Вернутся за ними, никуда не денутся, заодно и погром оплатят.

– Ты что-то про них знаешь?

– Синий – это Ямин-Задунайский. По-моему, Мишей зовут. Я с его старшим братом когда-то приятельствовал. Самого Мишу не знал, он тогда маленький был, зато начальника охраны очень хорошо запомнил. Второго не знаю, но тоже явно клановый.

– Вот еще горя не хватало… Что это вообще было, кто-нибудь понял?

– Дуэль, похоже…

– Вот эта драка была дуэлью, ты серьезно?! – даю волю своему удивлению.

Шаман, давно приземлившийся и сейчас устало сидящий прямо на мокрой земле рядом со своим доспехом, неохотно поясняет:

– А ты что хотел? Таким способом хотя бы убить кого-то сложно – доспех защитит. За настоящую дуэль, да еще со смертельным исходом, можно так огрести – весь род, если не клан, в опалу попадет. Иначе у меня с Волковым все по-другому вышло бы.

– Да уж, у богатых свои причуды… Ладно, дуэль так дуэль. А чего ты вдруг помощников этому рыжему позвать не дал?

– Обойдется. Мало ли кого он позвал бы? А тут вы с Ваней чуть ли не на линии огня. И мы с Олегом почти пустые – только классика. Я, конечно, этого рыжего, как ты выразился, помню вполне вменяемым, но десять лет с тех пор прошло. Люди меняются.

– Это точно. Ну что, не без приключений, но отстрелялись? Готовы к свершениям?

Немного подавленное настроение у ребят как рукой снимает.

– Когда? – Надо же, какой слаженный хор у меня.

– Если ничего не изменится, то к концу недели. К четвергу все данные будут, так что сильно в мастерской не выкладывайтесь, но, сами понимаете, Гавриленкову об этом знать не нужно, – на всякий случай все же предупреждаю парней, – мало ли какие ему мысли в голову придут.

Иду домой по темным переулкам складского комплекса и думаю. Очень иногда полезное занятие. Что-то последнее время царапает и царапает, а что – никак не могу уловить. Какая-то мысль все время ускользает, как ни лови ее за хвост.

Сегодняшняя дебильная дуэль?

Парни дружно заверили меня, что последствий от нашего вмешательства не будет. Не скажу, что окончательно им поверил в этом вопросе, но, с другой стороны, и не доверять вроде бы нет оснований. Поварились они в этом сословном обществе все-таки больше меня. Мое мнение по этому поводу не такое однозначное, слишком уж цепкий взгляд был у рыжего начальника охраны Ямина-Задунайского, который то ли Миша, то ли не Миша, но никаких предчувствий опять же на этот счет я не имел. Эпизод и эпизод. К тому же «царапанье» началось явно раньше сегодняшнего дня.

Начинаю анализировать последние дни и встречи.

Григорий?

Нет, тут вроде бы тоже все нормально. Точнее – конечно, ничего нормального, но в который раз гонять мысли по кругу: убил бы – не убил бы, испортятся отношения – не испортятся… – надоело. Уверен, его хозяева потому его ко мне и подвели, что рассчитывали именно на такой исход. Не мог прежний Егор, всецело ориентированный на врачевание, пройти мимо такой ходячей катастрофы. А как известно мне из прошлой жизни, наиболее сильно привязываемся мы не к тем, кто сделал нам добро, а к тем, кому сделали добро мы сами. Просто так. Бескорыстно. Потому что могли. Я хоть и не гений психологии, но кое-что на эту тему читал. Именно поэтому мне так симпатичны Шаман и его банда, хоть и осознаю я их недостатки в полной мере. И именно поэтому оцениваю Гришку достаточно беспристрастно – давно уже переосмыслил всю Егорову жизнь.

Наташка?

Наташка!!!

Моя интуиция взвыла предупреждающей сиреной. Точно, Наташка! От неожиданной догадки я остановился перед воротами нашего дома и медленно побрел дальше по улице. Эту мысль следовало обдумать не отвлекаясь.

Она уже две или три недели какая-то на себя не похожая ходит. И долбит мне мозг больше обычного, буквально толкая под руку. Без ее постоянного нытья я бы, может, и не стал вымещать свою злобу таким образом.

А теперь я исполнил ее идею-фикс. Гришка – снова красавчик, не хромает, не скрипит при ходьбе. Морда лица – хоть сейчас на плакат какой-нибудь патриотической организации. Ну и что, что белые полоски на месте шрамов остались, загорит немного – через пару недель не отличить. Что бы там ему ни мешало до этого, но оставшиеся темные пятна никак не могут относиться к озвученной проблеме. Спрашивается, где аплодисменты? Цветы? Обнимашки? «Гешенька, ты такой умница, лапушка и вообще офигительный парень!»? Я, конечно, ожидал, что эта история печально закончится, но не сразу же? А может, вообще не было любви и это сговор за моей спиной?

Останавливаюсь и резко трясу головой, изгоняя из нее предательские мысли.

Разворачиваюсь опять в сторону дома.

Неизвестно откуда взявшийся У протягивает мне полюбившийся бутерброд с котлетой. Машинально беру и продолжаю свое хождение вдоль по улице.

Нет. Так додуматься можно до чего угодно. Вплоть до мирового заговора против меня любимого. Буду все же мыслить разумно: не того уровня у меня масштаб, чтоб затевать такие интриги на ровном месте. Не может девка быть заодно с Григорием.

Наташка, при всех своих достоинствах и недостатках – не гений шпионских игр. Так же, как и Григорий, кстати. Будь я шестнадцатилетним пацаном, мне б, конечно, хватило выше крыши, а вот в нынешней ситуации все его телодвижения мне достаточно прозрачны. У Гришки, видимо, было задание – выяснить, вернулась ко мне сила или нет. Надавил на Наташкину жалость – тут, поди, и потребовалось-то немного, вот и начала она мне капать на мозги. Личную его заинтересованность тоже со счетов не сбрасываем, тут для него очень удачно все сложилось.

Значит, берем за аксиому, что изначально за гвардейца Наташка просила искренне и по собственной инициативе. По крайней мере, не по прямой Гришкиной просьбе. В том, что он плавно подвел ее к этой мысли, я как раз не сомневаюсь.

Тогда что случилось за этот весьма небольшой промежуток времени?

Или не так: может ли она что-то еще крутить? И с кем? И надо ли ей это?

Вопрос вопросов…

А если, допустим, жалко ей миллиона, который я выгребу летом? Положа руку на сердце, мне тоже жалко. Это только говорится, что денежки на пятьдесят лет на депозит кладутся, на самом деле их возвращение такими условиями обставляется, что выцарапать их назад у государства в полной мере не получилось пока ни у кого. В лучшем случае – только четверть, успели меня уже просветить.

А что ей даст в этом случае моя подстава с Гришкой?

Что в ее понимании произойдет со мной в ближайшем будущем?

Пытаюсь проанализировать всю доступную Наташке информацию, все мои оговорки и ее возможные домыслы, и спотыкаюсь на ровном месте.

Меня заберут!

В ее представлении кто-то, кто меня опекает, кто приставил ко мне такого надзирателя (возможно, моя гипотетическая семья), убедившись, что я по-прежнему «на коне», заберет меня в свои объятия, и мы, дружно рыдая и обнимаясь, свалим в закат, оставив Наташку при титуле, деньгах и с тремя одаренными в придачу.

Версия?

Версия. Весьма стройная к тому же.

Не вписывается сюда ее партизанское молчание Гришке по поводу моих дел, а с другой стороны – не так уж и много я ей самой сообщаю.

Утыкаюсь в закрытые ворота склада – ничего себе задумался! Прошел весь путь обратно, даже не заметив. Разворачиваюсь и замираю на месте.

Гавриленков, сука! Вот кто мог сговориться с Натальей!

Опаньки! А вот теперь точно складывается!

Допустим, изначально она реально влюбилась в Гришку и хотела от него ребенка совершенно искренне. Ничему не противоречит – по себе помню, как падки бабы на «пожалеть убогого». Еще зимой все было нормально. Когда ее отношение поменялось?

А вот как раз когда я начал возиться с МБК. Кто-то донес об этом купчине, и тот начал действовать. Как попала к нему информация – это как раз совсем неинтересно, Москва – город тесный. Да элементарно на распродаже кто-то знакомый с нами обоими встретился, вот и оказался Иван Иванович в курсе.

И чем, спрашивается, мог он ее заинтересовать?

Пью порядком остывший чай. Гадость.

Стоп, откуда чай?

Осознаю себя стоящим на пятачке перед нашей лабораторией-складом с чашкой чая. Фарфоровой, между прочим. Чертовы китайцы! Вот как они умудряются перемещаться так незаметно?! Наконец-то вспоминаю, что я, черт возьми, одаренный воздуха, и нахожу затаившуюся в тенях фигуру.

– У, спасибо, забери чашку.

– На здоровье, хозяин.

У забирает чашку и собирается исчезнуть, но я останавливаю его жестом.

– У! Скажи, а Гавриленков к нам, часом, в мое отсутствие не заглядывал?

– Важный громкий господин? Да, хозяин. У не видел, Ван видел. Сейчас позову, – и все же растворяется, шельмец, в тенях. И ведь ни капли силы, одна только ловкость!

В ожидании Вана нарезаю круги на месте.

Если сейчас Ван подтвердит мои выводы, то с хорошей девушкой Натальей нам становится резко не по пути. Досадно. Расслабился я что-то, не учел, что она, по сути, добилась, чего хотела и даже больше. Как теперь выпутываться буду?

В чем интерес Гавриленкова? Наши с ним заводики работают, прибыль капает. После успешно закрытого контракта с администрацией он там стал на хорошем счету, отхватил подряд на ремонт помещений, как раз все наши новинки продемонстрировал. Заказы повалили. Первоначальные затраты на открытие производства мы уже отбили. Может он захотеть все к своим рукам прибрать? Да не вопрос, однозначно хочет.

Мастерская? А вот тут вообще все шоколадно: благодаря мне и парням она чуть ли не больше прибыли дает, чем вся моя ремонтная фигня. Знал бы, что это такое доходное занятие, – и без купчины обошелся бы. Хотя на самом деле вряд ли, не такой уж я и великий бизнесмен. А тут вообще без связей никуда, так что без Иван Иваныча я бы только к сегодняшнему дню бумажки на открытие подписал бы, и то не факт.

Но вот беда – без меня и пилотов мастерская быстро скатится на уровень обычной зарядной лавки, которых в Москве пруд пруди. А полиция и пожарные, которые забирают все «лечилки» в счет налога, сразу перестанут закрывать глаза на мелкие грешки Гавриленкова. Не может быть, чтоб их не было: контрабанда какая-нибудь, может, взятки или еще какая мелочь – всем нам есть что прятать.

Может Гаврюша хотеть отжать у меня одаренных? Запросто. Кабальную он видел – в мае срок закончится: значит, закончится и прибыль. А кто у нас владеет этой замечательной троицей? Ливанова Наташенька… и никакого Иванова Геннадия, а тем более Васильева Егора, там и в помине нет. Вот скотство… Еще и парней подвел. Интересно, а можно их как-то заставить продлить кабальную? Хм… На тех же условиях – вряд ли. А вот если я внезапно исчезну, а парням деваться будет некуда, то разговор совсем другой будет. Поломаются, цену повысят, да и останутся. Тоже, скорее всего, не навсегда, но это уж как пойдет: сумеет купчина к ним ключик подобрать – его выигрыш, не сумеет – опять же ничего не теряет, чего не потерял бы и так. Он же не знает, что у меня за договоренности с ними…

Сходится-то мозаика, однако.

– Хозяин, Ван пришел. – Из тени выныривает Ван, но на сей раз я пространство контролировал с момента ухода У, так что застать меня врасплох у него не выходит.

– Скажи, Ван, а Гавриленков в мое отсутствие в доме бывает?

– Был, хозяин. Хозяйка Наталья навещать. Григорий – не навещать.

– То есть еще и в отсутствие Гриши ходит?

– Да, хозяин. Хозяйка Наталья замуж звать.

– О как…

Вообще все в цвет. Я как-то не поинтересовался семейным положением Гавриленкова, люди здесь женятся в основном до тридцати, а купчине-то всяко побольше будет. Зато и вопрос, чем сманил Наташку купец, сразу стал понятен.

– А что Наталья?

– Думать хочет. Соглашаться хочет. Хозяин и Григорий боится.

– Она что, сама тебе сказала, что ли? С чего взял? – Несмотря на отсутствие сомнений в правдивости, все-таки цепляюсь за остатки надежды.

– Ван слышать. Хозяйка Наталья плакать. Много плакать. Хозяин и Григорий не слышать – нет дома никого. Только китайца.

Сажусь на корточки, приваливаясь спиной к воротам. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Проморгал старый пес лису, а она уже вовсю в курятнике резвится.

Прикидываю, что и как можно спасти.

Деньги?

Да и хрен с ними, невелика потеря.

То, что оформлял на Наташку, – с самого начала ей оставить собирался. То, что оформлял на себя – отжать Гаврюша не сможет, не дурак же он – со старым родом тягаться. Даже если того рода всего три человека осталось. Тут, знаете ли, старая знать всколыхнется просто из принципа. Никто же, кроме ограниченного круга лиц, не в курсе, что мы с мамой в роду – приемыши.

Золотишко и старинные цацки, спрятанные в подвале? Не так уж и много там осталось, вывезу за раз, не напрягаясь. Доказать никому ничего не удастся – все насквозь незаконное с самого начала.

По большому счету, меня сейчас с Натальей только кабальная на парней связывает. Все остальные ниточки, которые мне важны, ее не касаются, хорошо, что я такой недоверчивый. Разве что аренда склада, но это дело поправимое – мало ли зданий в Москве: открою липовую конторку, какие-нибудь «Рога и копыта», на нее помещение арендую – туда все и вывезем. Оборудование не на Наташкины деньги покупалось, она про него и знать не знает.

Вот МБК точно на Натке висят. Придется заставить ее подарить их мне официально. Китайцев, кстати, тоже. А-то подарком их объявила, а вот бумажек на этот счет я что-то не видел.

Что или кто еще? Бушарин?

К Наташке неровно дышит?

Срочно найти ему бабу попокладистее! Где бы взять-то еще…

Впрочем, не так уж он и горит любовью к ней. Иначе бы от нас не вылезал, его опыты ему гораздо милее. Так что, может, и вообще здесь править ничего не потребуется.

Парни, парни, парни…

Кабальную вашу я разорву, это как два пальца об асфальт: неодаренный Гавриленков – это не церковь и не ПГБ, это уровень, прямо скажем, значительно пониже и пожиже. Где лежат в конторе купца важные бумаги – я представляю, а заставить человека заменить одну бумажку на другую мне моральные принципы вполне позволят. Тем более в свете открывшихся обстоятельств.

Где бы взять главу рода, который без вопросов согласится взять их на поруки до конца июня, но чтоб при этом не лез в наши дела?

О! Маменька!

Вино в бокале красиво мерцало в свете отблесков разожженного камина. Егор опять где-то шлялся по своим мальчишеским делам, Григорий отбыл на неделю, и Наталья в который раз осталась в доме одна. Не считать же прислужников-китайцев…

И не верилось, что все это происходит с ней – еще недавно простой деревенской девчонкой. Собственный дом в Москве, свои, и как оказалось, весьма доходные предприятия, престижная работа. Поклонники – сплошь дворяне, уважаемые члены общества – не чета давно забытому сопливому каспийскому Лешке. Не об этом ли она мечтала когда-то?

А жених? Ничего, что в возрасте, зато солидный, достойный. Колечко вон подарил…

Девушка вынула из кармана коробочку и в который раз залюбовалась игрой света на ярко-красном камне. Это вам не Гришкины жалкие цветочки и стишки…

При мысли о Григории в груди опять заклокотала дикая злость. Ну вот надо же было опять поверить не тому человеку! Витаминки он пьет! Нашел кому рассказывать – фармацевту! Мужские противозачаточные средства, конечно, редкость, но не настолько, чтоб совсем не знать об их существовании.

А как красиво плел: «Не могу ломать твое счастье… ты меня потом сама возненавидишь…» Возненавидела, ух как возненавидела! Урод. Все они, клановые, уроды и подлецы! Правильно Иван Иванович говорил!

Встреча с Гавриленковым состоялась аккурат после неожиданной находки. Приди он на пару дней раньше – пропустила бы все мимо ушей, но тут прямо удачно все для купца сложилось, и слова его легли на щедро удобренную вчерашними слезами почву.

– Наталья Сергеевна! Очень рад вас снова видеть. – Когда купцу было надо, он мог вполне прилично выражаться: чай, не мальчик уже.

– Здравствуйте, Иван Иванович. А Гены нет. – Видеть никого не хотелось, но приходилось «держать лицо».

– А я как раз к вам, а не к Гене.

Удивленная девушка провела гостя в дом. Отказавшись от чая и всех других положенных по правилам угощений, купец сразу перешел к сути:

– Скажите, Наташа… вы ведь позволите вас так называть? Да? Спасибо. Каким вы видите ваше будущее, после того как Егор получит свой род?

– Егор?..

– Да не фырчите – он сам признался; но речь не о нем… – Купец встал с предложенного кресла и начал вышагивать по комнате перед Натальей. – Сейчас у нас с вами есть несколько совместных предприятий, которые дают нам очень неплохой доход. Вы знаете?

– Да, конечно, я же подписывала бумаги. – Наталья еще не понимала, куда клонит этот человек.

– Только вижу я, что вы не в курсе их настоящей стоимости, иначе не дали бы мальчишке столько прав на ведение дел от вашего лица.

– Он что-то делает не так?

– Да он всё делает не так! Поймите же! Сейчас наши изделия только входят в моду – можно озолотиться! А он весь ваш доход собирается единым махом изъять и купить себе титул. Вот зачем это ему в таком возрасте? Эти деньги, если сейчас истратить с умом, в следующем году десятки миллионов принесут! Подумайте, Наташа! Это ваши деньги! Не его, а именно ваши, мля! – Гавриленков так распалился, что даже не стал извиняться за вырвавшееся словцо. – Он просто обворовывает вас! Я еще в собрании обратил на вас внимание и просто не могу видеть, как ваше добро разбазаривает охреневший от собственной важности клановый юнец!

Вот оно! То слово, которое нашло отклик в измученной душе девушки. Клановый! Один клановый обманул в личном, другой обманывает в делах! Мало ли кто и что там говорил – не может двухфамильный Осмолкин-Орлов присматривать за простым мальчишкой! Над бедной девушкой посмеяться захотели? Безрадостные мысли снова овладели Натальей, и из глаз брызнули слезы.

– Да что ж вы?.. Да как же?.. Ох ты ж господи! – Как и многие мужчины, Гавриленков не выносил вида женских слез. – Он что, шантажирует вас?

– Н-н-нет…

– Ох, старый я медведь… Ну не плачьте… Вот, возьмите. – Громадный клетчатый платок привел Наташку в умиление – отец тоже любил такие. – Ну что ж вы так…

Дождавшись, когда девушка чуть-чуть успокоится, купец продолжил гнуть свое:

– Я понимаю, что у вас с ним есть какие-то договоренности, но не может быть, чтоб их нельзя было обойти или отодвинуть хотя бы.

Наталья неопределенно пожала плечами, скрыв опухший нос и глаза за полученным платком.

– А хотите, я все возьму на себя? И ваши интересы. Наташа, я же вижу, что вам просто не хватает крепкого мужского плеча, чтоб опереться. Так случилось, что я уже давно овдовел, а вы мне очень симпатичны. Я понимаю, что нельзя вот так сразу, но подумайте над моим предложением.

Очнувшаяся от горьких раздумий Наталья обнаружила, что ей, оказывается, только что действительно сделали предложение. По-новому оглядев склонившегося перед ней мужчину, девушка заглянула во врученную коробочку. Кольцо сияло и манило.

Чертов Гришка, из-за тебя я все прослушала!

Выпроводив купца на первый раз без ответа, Наталья всерьез стала обдумывать полученное предложение.

Гавриленкову за сорок, так и Григорию примерно столько же. Да и самой Наталье уже далеко не двадцать. Время идет, а она с этими клановыми его только зря теряет.

Но как быть с Егором?..

Чем грозила месть озлобленного кланового юнца только созданному дворянскому роду, Наталья не представляла и представлять не хотела. А значит, надо повернуть так, чтобы клан сам забрал своего отпрыска. Причем раньше, чем он ограбит ее счета. И подлец Гришка наконец-то исчезнет из ее жизни.

Правда, при мысли, что спать всю оставшуюся жизнь придется с обрюзгшим купцом, а не с крепким сильным мужчиной, несколько удручала, но… Ничего, за оставшееся время она возьмет от предателя все, чтоб потом не жалеть.

А вот нечего обманывать бедную неклановую девушку!