Первый контакт. Назад в СССР

Глава 11

Я снял обувь и осторожно ступал по холодному полу лаборатории, стараясь не издать ни звука. Казалось сердце колотится так громко, что оно вот-вот разбудит всех вокруг. Но тишину нарушало лишь мерное дыхание спящих коллег и тихое гудение приборов. Я крался мимо спящей Нинель, которая что-то бормотала во сне, и Игоря.

Наконец, добрался до заветной цели — стола с остатками вчерашнего чаепития. Там лежали пряники, банка варенья, бублики и мое любимое нарезное песочное печенье с повидлом. Я аккуратно собрал провизию.

Обратный путь казался еще более опасным. Каждый шаг, каждый вздох мог выдать меня. Когда я был уже почти у цели, Игорь громко всхрапнул, заставив меня замереть. Секунда… две… три… Он перевернулся на другой бок и продолжил спать. Я выдохнул с облегчением.

Вернувшись к Толе, я принялся за его реанимацию. Приподняв голову, я начал осторожно кормить его печеньем и пряниками, смазывая их вареньем для лучшего усвоения. Толя что-то невнятно бормотал, но послушно жевал.

Когда добрая половина провизии была уничтожена, глаза Толи внезапно распахнулись. Он резко сел, оглядываясь по сторонам, словно пытаясь вспомнить, где находится.

— Первым делом, Леха, вынь пушку у нее из рук, — хрипло произнес он, кивая в сторону застывшей Натальи. — Не, ну ты же вроде умный мужик, а сам не додумался!

Мы осторожно приблизились к ней. Я аккуратно разжал пальцы, высвобождая пистолет. Ее кожа была прохладной, словно у манекена.

— И что дальше? — спросил я, держа оружие на вытянутых руках. — Внушишь ей, что этого не было?

— Нет, — решительно ответил Толя, вставая на ноги. — Так часто промывку мозгов делать нельзя. Придется рассказать и сделать из нее союзника. Да, на свой страх и риск! Да я опять лежу тебе в голову… прости, но это привычка! Но это лучше, чем навещать ее в друрдоме из-за чувства вины который будет преследовать нас до самой смерти. Это не шутки — это несовершенный человеческий мозг!

Я окинул взглядом наше «место преступления» — разбросанные крошки, следы варенья, застывшую Наталью.

— Для этого нам нужно найти место, где мы сможем поговорить, а не притуалетное помещение, — заметил я.

Толя кивнул, и мы начали операцию по транспортировке Натальи. Я обхватил ее за талию и плечи, Толя с трудом цеплялся за ее широко расставленные ноги. Несмотря на кажущуюся хрупкость, Наталья оказалась неожиданно тяжелой.

Мы медленно двинулись в сторону подсобки, каждый шаг давался с трудом. Пот выступил на лбу, мышцы напряглись от непривычной нагрузки. Путь, который обычно занимал несколько секунд, растянулся на мучительно долгие минуты.

— А ты думаешь, в подсобке нас не спалят? — прошептал я, тяжело дыша.

— Если что, притворимся, что заняты работой, — ответил Толя, сосредоточенно глядя перед собой. — Главное не тратить много времени на перетягивание Натальи на нашу сторону. Она вроде баба умная.

Наконец, мы добрались до подсобки. Я открыл дверь локтем, и мы осторожно внесли Наталью внутрь. Закрыв за собой дверь, я перевел дух, чувствуя, как рубашка прилипла к спине от пота.

Толя аккуратно усадил Наталью на стул, стоявший у стены. В тусклом свете единственной лампочки ее застывшее лицо казалось восковой маской.

— Ну, давай размораживай, — сказал я, чувствуя, как напряжение сковывает все тело.

Толя глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. Он поднял руку и щелкнул пальцами прямо перед лицом Натальи одновременно откусывая пряник. В ту же секунду она ожила.

Ее глаза еще больше расширились, рот открылся в беззвучном крике. Она попыталась вскочить, но Толя мягко удержал ее за плечи.

— Тихо, тихо, Наталья, — успокаивающе произнес он. — Мы не причиним тебе вреда. Нам просто нужно поговорить.

Я стоял, прислонившись к двери, готовый в любой момент перехватить ее, если она попытается сбежать. Сердце колотилось как сумасшедшее, в голове роились мысли о том, как мы будем объяснять все это.

— Кто вы такие? — прошептала Наталья, переводя взгляд с меня на Толю. — Что здесь происходит?

Толя посмотрел на меня, словно спрашивая разрешения. Я кивнул, понимая, что пути назад уже нет.

— Наталья, — начал Толя, — то, что мы сейчас тебе расскажем и покажем, может тебя шокировать. Но прежде, чем мы начнем, ты должна пообещать, что не будешь кричать или пытаться убежать. Это критически важно. Ты можешь это обещать? Сначала дай объяснить, а потом уже принимай решение что делать с этой информацией.

Наталья колебалась несколько секунд. Ее взгляд метался, между нами. Я видел, как ее грудь часто вздымалась от учащенного дыхания. Наконец, она медленно кивнула, и ее голос прозвучал тихо, но твердо:

— Обещаю, — прошептала она.

Толя глубоко вздохнул и закрыл глаза. Воздух в комнате словно сгустился, наполнившись электрическим напряжением. В следующий момент его тело начало меняться.

Кожа Толи приобрела серебристый оттенок, напоминающий расплавленный металл. Его глаза увеличились, заполняя почти половину лица, и стали полностью черными, как бездонные космические дыры. Пальцы удлинились, став похожими на тонкие ветви дерева. Через несколько секунд перед нами стоял уже не человек.

Наталья застыла, ее глаза расширились. Я видел, как ее рука инстинктивно потянулась ко рту, но она сдержалась, помня о своем обещании. Ее лицо побледнело, и на мгновение я испугался, что она может потерять сознание.

— Ты тоже? Л-леша и ты? — спросила она меня дрожащим голосом, не отрывая взгляда от Толи.

— Нет, — прошептал я, чувствуя, как пересохло в горле. Я сглотнул, пытаясь собраться с мыслями. — Но и я не так прост. Такие фокусы мне не подвластны, но как оказалось, я могу видеть последствия создания этих технологий. Я ученый из будущего, попавший в тело этого парнишки… Наталья, — продолжил я, — мы сейчас расскажем то, что может показаться бредом, но это правда, и нам нужно спешить.

Следующие полчаса мы с Толей, поочередно сменяя друг друга, рассказывали Наталье о будущем, о проекте «Эфир» и о грядущей катастрофе.

Мы говорили о том, как человечество научится управлять эфиром, этой загадочной субстанцией, существующей между реальностями. Толя объяснял, как эфир влияет на ткань реальности, как он может изменять законы физики в локальных областях пространства.

Наталья слушала, не перебивая. Ее лицо менялось по мере того, как она осознавала масштаб происходящего. Сначала это был шок и недоверие, потом — растущее понимание и, наконец, ужас от осознания последствий.

— Но люди переоценят свои силы, — продолжил я, чувствуя, как от воспоминаний о видениях по спине бегут мурашки. — Видимо они начнут экспериментировать с эфиром все смелее.

Толя кивнул, его инопланетные черты делали его выражение лица трудночитаемым, но в голосе чувствовалась тревога:

— И в какой-то момент они потеряют контроль. Эфир вырвется из-под контроля, начнет искажать реальность произвольным образом.

Я закрыл глаза, вспоминая свое видение:

— Я видел города, исчезающие в одно мгновение. Людей, которые просто растворялись в воздухе. Реальность начнет распадаться, как старая ткань.

— И что мы можем сделать? — спросила Наталья тихо, но твердо.

Мы с Толей переглянулись.

— Мы должны найти все копии «Эфира» и уничтожить их, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Пока не стало слишком поздно.

Наталья нахмурилась, обдумывая услышанное.

— Но как вы собираетесь это сделать? — спросила она, понизив голос до шепота. — Мы заперты в лаборатории, у нас работа над «Хроносом». И, насколько я знаю, как люди, владеющие секретной информацией, мы невыездные.

Я улыбнулся, чувствуя облегчение от того, что она говорит «мы», а не «вы». Это означало, что она на нашей стороне.

— У нас есть межпространственное перемещение Толика, — ответил я, кивнув в сторону нашего инопланетного друга. — Мы уже побывали в Китае и уничтожили их версию «Эфира».

Толя кивнул, подтверждая мои слова.

— Да и думаю, нас долго не продержат в запрете, — добавил он. — Ночные вылазки, а днем работа над «Хроносом». Это рискованно, но это наш единственный шанс.

Наталья задумчиво кивнула, ее брови сошлись на переносице, пока она обдумывала наш план.

— Я понимаю риски, — сказала она после паузы. — И я понимаю, насколько это важно. Но как мы объясним наше отсутствие, если нас поймают? И что, если «Эфир» уже в руках тех, кто планирует его использовать?

Я глубоко вздохнул, понимая, что ее вопросы попали в самую точку наших проблем.

— Что касается нашего отсутствия, — начал я, — мы можем использовать комбинацию алиби и способностей Толи. Например, он может создать иллюзию нашего присутствия в лаборатории, пока мы на самом деле будем в другой стране.

Толя кивнул:

— Да, я могу поддерживать такую иллюзию некоторое время. Но это потребует много энергии, так что наши «вылазки» должны быть короткими и хорошо спланированными. И нужно много еды…

Наталья задумчиво кивнула:

— Это может сработать. Кстати… я с вами. Только пусть Толя, станет прежним Толей… — она сморщилась глядя на Анатолия. — Что нужно делать?

Мы с Толей переглянулись и он принял человеческий обоик.

— Для начала, — сказал я, — нам нужно составить план действий. Определить, где еще могут храниться копии «Эфира», и разработать стратегию. Все это нужно делать так, чтобы не вызвать подозрений у остальных.

— И нам понадобится твоя помощь, Наталья, — добавил Толя. — Твои знания и доступ могут оказаться бесценными. Но мы должны действовать, и действовать быстро. Каждый день промедления приближает нас к катастрофе.

Толя кивнул, соглашаясь. Вдруг дверь подсобки распахнулась с неожиданным скрипом, заставив нас всех подпрыгнуть. На пороге, щурясь от света лампы, стоял взъерошенный Игорь в помятой рубашке.

— Вы что тут устроили, ночное собрание Общества анонимных трудоголиков? — пробормотал он, пытаясь пригладить торчащие во все стороны волосы. — Ваше шушуканье раздражает! Ничего не слышно, но очень интересно!

Мы застыли, как олени в свете фар. Толя, не моргнув глазом, выпалил:

— Работаем, коллега. Наука не ждет!

Я подхватил:

— Я спал и мне вспомнилось кое-что из работы что не дает мне покоя.

И это действительно было правдой.

— И что же такого важного не могло подождать до утра? — Игорь зевнул, но в его глазах уже появился проблеск любопытства.

Я глубоко вздохнул и начал:

— Понимаешь, Игорь, я заметил в уравнениях «Хроноса» одну деталь, которая раньше ускользала от нашего внимания. После активации и перемещения объекта, «Хроносу» потребуется время для восстановления энергии.

Игорь моментально встрепенулся, сон как рукой сняло.

— И это время, — продолжил я, — нужно точно высчитать. Судя по всему, перемещение во времени будет ограниченным. Мы не сможем прыгать туда-сюда, как в научной фантастике.

— Погоди-ка, — Игорь подошел ближе. — Ты хочешь сказать, что после каждого прыжка нужна… перезарядка?

— Именно! — я щелкнул пальцами. — И чем дальше прыжок, тем дольше перезарядка. Но, я еще не работал над эти вопросом.

Игорь нахмурился, его энтузиазм внезапно исчез. Он достал очки из нагрудного кармана и начал нервно протирать их полой халата.

— Подождите-ка, — он поднял руку, словно пытаясь физически остановить поток информации. — Если бы мы знали об этих ограничениях раньше, возможно, мы бы не выбрали «Хронос» как приоритетный проект. Это же меняет всю концепцию! Мы будем обещать партии и правительству машину времени! А что они получат?

Нужно было срочно что-то придумать, чтобы не дать сомнениям Игоря разрушить весь план. Я глубоко вздохнул и начал:

— Игорь, послушай. Эти ограничения не делают «Хронос» менее важным. Наоборот, они делают его более… реалистичным и безопасным. Подумай сам, неограниченные путешествия во времени могли бы привести к катастрофическим последствиям. Представь, что кто-то решит изменить ход истории или, того хуже, уничтожить наше настоящее!

Толя подхватил мысль:

— Да…

Игорь задумчиво почесал подбородок.

— Вы правы, — медленно произнес он. И к тому же… — он понизил голос до шепота, — уже поздно отступать. На днях уже прибудет корпус.

Мы все синхронно кивнули.

— Ну что ж, товарищи ученые, — Игорь хлопнул в ладоши, — за работу! Нам предстоит решить уравнение века!

Мы вышли в основное помещение лаборатории, где мирно посапывала Нинель, свернувшись калачиком. Игорь, уже полностью захваченный новой идеей, бесцеремонно разбудил её.

— Нинель Петровна! Вставайте!

Нинель подскочила, сонно моргая и пытаясь сфокусировать взгляд.

— Что? Где? Корпус готов?

Следующие несколько часов прошли в лихорадочной работе. Я погрузился в расчеты, пытаясь точно определить время перезарядки «Хроноса» и другие ограничения. Краем глаза я наблюдал, как Наталья крутится возле Толика, который пытался спроектировать систему управления. Бедняга явно за тысячи лет на Земле растерял все свои инопланетные знания. То и дело он чертыхался, поправляя рыжие космы.

Нинель и Игорь погрузились в обсуждение теоретических аспектов временных перемещений, периодически споря так громко, что я боялся, как бы не прибежала охрана.

Наконец, когда за окном уже стемнело, а количество выпитого чая грозило побить все рекорды, я закончил свои расчеты. Чувствуя смесь усталости и триумфа, я встал и объявил:

— Внимание! Товарищи, я это сделал. У меня есть точные данные по ограничениям «Хроноса».

Все головы повернулись ко мне. Игорь выронил карандаш, Нинель чуть не пролила кофе, а Толя… кажется, вздохнул с облегчением.

— Ну не томи, Алексей! — воскликнула Нинель. — Выкладывай!

Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как все взгляды устремились на меня.

— Товарищи, — начал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, — результаты исследований оказались… неожиданными. — Хронос способен на путешествия во времени, но с определенными особенностями.

Игорь нетерпеливо барабанил пальцами по столу, Нинель прикусила губу, а Толя… ну, Толя как обычно, выглядел подозрительно спокойным.

— Во-первых, время перезарядки «Хроноса» напрямую зависит от длительности открытия временного коридора. Час открытого портала — день перезарядки. Сутки — уже неделя.

— Интересно, — пробормотал Игорь.

Я кивнул и продолжил:

— Во-вторых, и это критически важно: если закрыть коридор до возвращения путешественника, он застрянет в том времени. Навсегда. В-третьих, максимальная дальность прыжка — 50 лет в любом направлении. После такого прыжка «Хронос» будет недоступен около месяца.

Я намеренно умолчал о возможности более дальних прыжков. Эта информация была слишком опасной, чтобы делиться ею даже с коллегами.

Масса перемещаемого объекта ограничена полутонами за прыжок. И наконец, энергозатраты… Каждое путешествие потребует энергии, равной недельному потреблению небольшого города.

В лаборатории воцарилась тишина. Игорь первым нарушил молчание:

— Ну что ж… что расселись? Бегом работать!

Я покачал головой и добавил:

— Мы должны быть предельно осторожны. Эти ограничения — не недостаток, а защитный механизм. Представьте, что было бы, имей мы неограниченный доступ к прошлому и будущему.

— Точно, — подхватила Нинель. — Наша задача теперь — убедить руководство, что эти ограничения — наше преимущество

Внезапно тишину нарушил резкий стук в дверь. Мы все вздрогнули, оторвавшись от бумаг и расчетов. Дверь открылась, и на пороге появился майор Соколов. Его силуэт четко вырисовывался на фоне освещенного коридора.

— Добрый вечер, товарищи ученые, — сказал он, входя в лабораторию и оглядывая нашу измотанную команду. В его голосе чувствовалось напряжение.

— Здравствуйте, товарищ майор, — ответил я. — Есть какие-то новости?

Соколов кивнул.

— Да, и боюсь, не самые приятные, — он сделал паузу, словно собираясь с мыслями. -Собрание переносится на завтрашнее утро.

Мы переглянулись, не зная, радоваться ли или тревожиться еще больше.

— Но это не все, — продолжил майор. — Ситуация… осложнилась.

Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и мы все затаили дыхание.

— Час назад поступило сообщение от китайских коллег. Они утверждают, что у них украли проект «Эфир». Более того, — продолжал Соколов, — американцы в бешенстве. Они обвиняют нас в попытке диверсии с использованием, цитирую, «инопланетных технологий». Теперь все увеличивают охрану проектов.

В лаборатории повисла гробовая тишина.

— И это еще не все, — майор сделал еще одну дико бесящую драматическую паузу. — Сегодня во Франции был задержан человек, пытавшийся проникнуть в здание, где предположительно могли храниться их проекты. Есть подозрения, что он причастен ко всем этим событиям. К завтрашнему утру будет готов его фоторобот. А теперь… до завтра друзья!