Пёс спешит на помощь

Глава 3 ПЁС СТАНОВИТСЯ УЧИТЕЛЕМ

Несколько дней Пёс просто шёл куда глаза глядят и ни с кем не общался. Разве что отвечал «добрый день» прохожему на просёлочной дороге или перекидывался парой слов с трактирщиком, останавливаясь на ужин. После такой утомительной дружбы возникает потребность в покое и одиночестве. Но скучно Псу не было: он много разговаривал сам с собой, и притом на два голоса, чтобы выходило не так монотонно. Басистым рыком он задавал вопросы, а высоким лаем давал на них ответы. И много смотрел по сторонам. Внимательно разглядывал цветы, жуков и бабочек. Он называл это «фотографировать в уме». Вечером, лёжа на гостиничной койке, Пёс приводил в порядок свои мысленные снимки. У него сложился настоящий альбом, с оглавлением, как у телефонной книги, от «А» до «Я». Правда, он часто не знал, как называются некоторые цветы, жуки и бабочки. А справочников в его походном снаряжении не было. Поэтому он давал незнакомцам новые имена. Одного жука назвал «Трудяга», другого «Марь-Иванна». Один цветок назвал «Лина», другой — «Сахарная вата». Ещё у него были бабочки «Заря» и «Звёздочка». Больше всего Пёс любил разглядывать облака. А потом они тоже размещались в альбоме под названиями «Грусть», «Смешинка», «Лебяжий пух», «Прощай» и «Я вернусь».

Как-то в тёплый солнечный день Пёс долго лежал на поляне и мысленно фотографировал белые перистые облака. Встать он собрался, только когда солнце закатилось за горизонт. От долгого лежания у него прихватило поясницу.

— Надеюсь, это не радикулит? — с тревогой спросил Пёс сам себя.

— Запросто, — тут же ответил он. — На траве всегда немного сыро, а старой пояснице это не полезно.

— Тогда, наверное, нужно поскорее добраться до постели? — задал себе Пёс следующий вопрос.

— Чем скорее, тем лучше! — был ответ. — Больной пояснице нужна мягкая постель! (Тут Пёс был глубоко не прав: при больной пояснице показана жёсткая постель. Но в медицинских делах он не очень разбирался.)

Пёс отправился искать ночлег.

В первой гостинице не было мест. Вторая показалась ему слишком дорогой. Третья была закрыта на ремонт. К четвёртой Пёс подошёл уже в полной темноте и с, облегчением увидел на окне объявление «ЕСТЬ СВОБОДНЫЕ НОМЕРА». Но не успел он взяться за ручку двери, как навстречу ему вышли толстяк и толстуха. Толстяк почёсывал брюхо, толстуха — зад.

— Безобразие! — крикнула женщина.

— Надо на них жалобу написать! — подхватил мужчина.

И они стали наперебой рассказывать, что в номерах тут полно блох и клопов, и даже показали Псу красные следы от укусов на руках и ногах.

Пёс поблагодарил за предупреждение и пошёл дальше. Поясница у него совсем онемела. Он обернул вокруг пояса шерстяной шарф, потому что тепло помогает от радикулита, и зашагал дальше при лунном свете. Время шло к полуночи. Поясница болела всё сильнее, несмотря на шарф, да и глаза у Пса слипались. Он решил, что в ближайшей деревне постучится в первый же дом — не важно к кому — и попросится переночевать.

— Это, конечно, не очень прилично, — сказал он себе, — но если я немедленно не лягу в постель, то просто свалюсь на дороге и поясница у меня переломится!

Первый дом в ближайшей деревне оказался школой. Пёс обошёл здание и посветил фонариком в окна. За одним окном был класс с доской и партами, за другим — тоже, за третьим — туалет, за четвёртым — комната с письменным столом и стулом. Вахтёрки со спящим на койке сторожем в школе не было. Зато было открытое окно в коридоре на задней стороне.

— Раз тут нет ни одной живой души, — сказал себе Пёс, — то и разрешения спрашивать не у кого. Придётся зайти так.

Пёс выбрал для ночлега комнату с письменным столом, потому что на полу было мягкое ковровое покрытие. Он устроил себе лежбище под столом, положил под голову рюкзак и укрылся шерстяным шарфом и пальто.

Засыпая, он думал: «Я, конечно, не имею права здесь находиться, так что утром надо будет смыться ни свет ни заря. А то учителя вызовут полицию, и меня посадят в тюрьму».

Но вышло всё по-другому. Пёс проспал и свет, и зарю. Проснулся он от оглушительного дребезжания. Это был звонок на урок. Пёс несколько секунд оправлялся от испуга, а потом осторожно высунул нос из своей подстольной пещеры. Дверь в комнату оказалась открыта.

Перед дверью в коридоре толпа детей окружила большого Медведя.

— Господин директор, придёт сегодня новый учитель? — спросил один ребёнок.

Медведь ответил:

— Мне обещали, что придёт. Но поскольку уже восемь часов, а учителя редко опаздывают на уроки в свой первый рабочий день, то, видимо, у них опять что-то сорвалось!

Пёс подумал: «Главное — неслышно выбраться отсюда. Сейчас сигану в окно!» Он подхватил свои вещи и тихонько вылез из-под стола.

Поясница у него по-прежнему не гнулась. Пёс хотел на цыпочках прокрасться к окну. Вообще-то он был мастер красться бесшумно. Но не с больной поясницей! Пёс неловко ступил, покачнулся и задел сумкой стол, а чемоданом — стул. Раздался грохот. Медведь обернулся, увидел Пса и зашагал к нему, радостно восклицая:

— А, так вот вы где! Добро пожаловать, коллега!

«Он меня принимает за нового учителя», — подумал Пёс. Но возражать не стал: лучше, чтоб тебя приняли за нового учителя, чем за грабителя.

— Школа у нас карликовая, сказал Медведь.

— А дети вроде нормального роста, — ответил Пёс.

— Ха-ха, да вы шутник, коллега! — засмеялся Медведь и похлопал Пса по плечу. — Отлично, мне нравятся учителя с чувством юмора. Ваш предшественник был брюзга. И поэтому лежит теперь в больнице с разлитием желчи.

— Бедняга! — побормотал Пёс.

В чём Медведь увидел шутку, он так и не понял.

— Вы каких предпочитаете? — спросил Медведь.

— Мне всё равно, — ответил Пёс, поскольку снова не понял, что Медведь имеет в виду.

— Тогда давайте я возьму больших, а вы берите маленьких, — предложил Медведь.

— Хорошо, — откликнулся Пёс, по-прежнему ничего не понимая.

«Там будет видно — каких больших и маленьких», — подумал он.

— Брюзга тоже вёл младших четыре класса, — пояснил Медведь.

Теперь Псу стало ясно, о чём речь.

— До какого места в программе успел дойти мой многоуважаемый коллега? — спросил он, ужасно гордый, что сумел сочинить такую солидную, правильную фразу.

Медведь задумался.

— Да как вам сказать… Первый класс проходил счёт, второй — таблицу умножения, третий — умножение двузначных чисел, четвёртый — деление. Но дети всё это, наверное, уже забыли. С тех пор как Брюзга попал в больницу, мы с ними только песни разучивали. Я же не могу вести уроки в восьми классах за раз!

Медведь привёл Пса в класс. Там за партами сидели двадцать детишек. Самые маленькие сидели в первом ряду, немного побольше — во втором, ещё побольше — в третьем, а самые большие — в четвёртом.

— Это наш новый учитель, — сказал Медведь детям. — Не обижайте его!

И вышел из класса.

Пёс уставился на детей. Дети уставились на Пса.

Пёс откашлялся.

— Будем знакомы, я — Пёс! — сказал он.

— А я — Анна, — сказала девочка в первом ряду.

— Очень приятно! — Пёс поклонился Анне.

— Я — Пётр! — крикнул мальчик с последнего ряда.

— Очень приятно. — Пёс снова поклонился.

— Врёт он! — крикнули две девочки с третьего ряда. — Он не Пётр вовсе, а Игнат.

— Если он хочет быть Петром, — сказал Пёс, — я ничего не имею против!

— Тогда я хочу быть Кармен! — сказала Анна.

— Рад познакомиться, Кармен! — отозвался Пёс.

Мальчик во втором ряду поднял руку:

— А если я тоже возьму себе новое имя, на какое имя вы будете проставлять четвертные оценки? На старое или на новое?

— Не люблю я оценки, — сказал Пёс.

— И что, у нас теперь оценок не будет? — удивился мальчик.

— Будут, к сожалению, — сказал Пёс. — До конца четверти Брюзга поправится, он и проставит.

— А у вас тогда можно ничего не учить? — спросил мальчик.

— Нет, учить всё-таки придётся, — ответил Пёс. — Нельзя ничего не учить. Если у меня тебе не придётся ничего учить, ты научишься тому, что у некоторых учителей можно ничего не учить.

Мальчик разинул рот от удивления и уставился на Пса. Пёс смутился. Поэтому он поспешно повернулся к другим детям и сказал:

— Давайте я вам перечислю, чему у меня можно научиться, а вы выберете, что вам больше понравится.

Тут все дети разинули рты и уставились на Пса.

— Или, может, лучше вы скажете, чему я могу у вас научиться? — Пёс обвел глазами класс.

Ни одна рука не поднялась.

— Ну что ж, — вздохнул Пёс, — тогда продолжим с того места, на котором остановился Брюзга.

Пёс, разумеется, прекрасно умел считать, умножать и делить. И таблицу умножения знал наизусть. Но как учить всему этому детей, он не знал. И уж тем более ему было невдомёк, как он должен одновременно объяснять одним одно, а другим — другое.

— Достаём тетради по математике! — сказал он, чтобы выиграть время. Эту фразу, вспомнилось Псу, всегда произносил в начале урока его школьный учитель.

Но у детей не было с собой тетрадей по математике. У них были только песенники, потому что в последние недели они с Медведем всё время пели.

Пёс вспомнил, что его младший сын любил упражняться в счёте на бусинах. И что эти бусины были похожи на черешни. И что сейчас как раз сезон черешен.

— Есть у вас тут овощная лавка? — спросил он детей.

— На другом конце деревни, — ответила Анна-Кармен.

— Вот мы сейчас туда и пойдём, — сказал Пёс.

Он не стал спрашивать детей, хотят они этого или нет, потому что заметил: если их спрашивать, чего они хотят, они только разевают рты и молча таращатся на тебя.

Мальчик, который спрашивал про оценки, поинтересовался:

— А поход в овощную лавку — это по какому предмету?

Пёс ответил:

— Дорога туда — ОБЖ, знакомство с правилами дорожного движения. Покупки — основы домоводства, а возвращение обратно — физкультура, потому что обратно мы поскачем на одной ножке.

И Пёс повёл своих учеников по деревне. Правила дорожного движения изучить не удалось, поскольку никакого движения в деревне не было. Правда, навстречу им попался трактор, и ехал он ровно посередине дороги. Пёс объяснил детям, что тракторист — болван. А самому трактористу крикнул: «Держись правой стороны, балда!»

По дороге Пёс зашёл с детьми в сберкассу и разменял две сотенные банкноты на серебряные пятаки.

— Сколько у нас должно получиться пятаков? — спросил он детей.

— Сорок, — сказал мальчик из четвёртого класса.

— А вас сколько? — спросил девочку из первого класса.

— Не знаю, — ответила девочка.

— А ты посчитай.

Девочка начала считать — от одного до двадцати.

— И сколько пятаков получит каждый, если вас — двадцать, а пятаков — сорок?

— Сорок — это два раза по двадцать, — сказал паренёк из третьего класса.

Пёс кивнул и раздал ребятам по две монеты.

И они тронулись дальше к овощной лавке. На прилавке лежала жёлтая, красная и чёрная черешня. Пёс прочитал целую лекцию о черешне — сладкой, кислой, червивой, подгнившей, обработанной химией и экологически чистой.

Продавщице это не понравилось.

— Товар мой охаять хотите? — спросила она подозрительно.

А когда Пёс предложил детям попробовать каждый сорт, чтобы выбрать, кому какой больше нравится, она совсем разозлилась:

— Ну и покупатели! Спасибо, нам тут таких не надо!

— Уважаемая, мы не покупатели! — вежливо объяснил Пёс. — У нас тут урок!

— Урок? У меня в лавке? — Продавщица очень удивилась.

— Разумеется! — сказал Пёс. — Овощи и фрукты очень важны для жизни! Дети должны знать о них как можно больше!

Продавщица словно язык проглотила. Она послушно взвешивала каждому из детей по четверти кило черешни, брала серебряные монетки и давала медяками сдачу. И не возмутилась даже тогда, когда Пёс сказал детям: «Внимательно проверяйте сдачу! Детей вечно обсчитывают!»

Потом Пёс и дети поскакали обратно в школу на одной ножке: тринадцать прыжков на левой ноге, потом тринадцать — на правой и так далее.

Погода была отличная, поэтому они не стали заходить в здание, а остались на школьном дворе. Пёс учил детей плевать вишнёвые косточки. В соревновании по плевкам на дальность победил Тарзан-Готтлиб из четвёртого класса. Ему удалось плюнуть косточку на 12 метров 17 сантиметров и 3 миллиметра. К сожалению, черешни после соревнования не осталось, так что учиться математике было уже не на чем.

«Ничего, — подумал Пёс. — Дети считали в сберкассе монеты и детей, делили монеты на детей и умножали детей на монеты! В овощной лавке они пересчитывали сдачу, на школьном дворе измеряли полёт косточки с точностью до миллиметра, а пока скакали на одной ножке в школу, повторяли ряд натуральных чисел до тринадцати. Вполне достаточно математики на день!»

— Всё, на сегодня вы свободны, — сказал он ученикам.

Дети побежали домой, а Пёс стал подбирать вишнёвые косточки. Далось ему это нелегко, потому что поясница всё ещё болела. Но он знал, что дети терпеть не могут убирать за собой. И людей, которые заставляют их убирать, тоже не любят.

А ему почему-то — он сам не знал почему — хотелось, чтобы у детей осталась о нём добрая память.

Пёс взял свои вещи и пошёл прочь из школы. На главной улице он увидел уютную маленькую гостиницу, снял там номер и улёгся в постель. Из-за поясницы. Чтобы она непременно прошла до завтра и можно было без помех продолжать путь.

Наутро поясница и правда совсем прошла. И аппетит появился. Пёс спустился вниз и заказал яичницу с беконом, сыр, малиновый джем и кофе. Он с огромным удовольствием уплёл свой завтрак, а потом разложил на столе дорожную карту и стал обдумывать дальнейший маршрут.

Пёс решил двинуться на юг. Там на расстоянии дневного перехода на карте было обозначено крупное озеро. «У большой воды, — думал Пёс, — всегда кипит жизнь, там для меня наверняка найдётся дело. Можно, например, устроиться гребцом на обзорные лодочные экскурсии. Или спасателем на пляже».

Подняв глаза от карты, Пёс увидел перед собой Анну-Кармен из первого ряда и Еву-Лолиту из третьего.

— Вы что тут делаете? — испуганно спросил он.

— Мы — дочки хозяина, — сказали Анна-Кармен и Ева-Лолита. — Пора в школу, господин учитель, уже почти восемь часов!

— Бегите вперёд, я вас догоню, — сказал Пёс, краснея: ему было стыдно обманывать детей. К счастью, морда у него была лохматая, так что никто ничего не заметил.

— Без вас в школе всё равно ничего не начнётся, — сказала Анна-Кармен.

— Я вас обгоню, — сказал Пёс. — Я всё равно бегаю быстрее!

— Спорим, что нет! — сказала Ева-Лолита. — Мы бегаем быстрее всех в округе! Нас никто не может догнать.

Хозяин, разливавший пиво за стойкой, откликнулся:

— Это правда! Не в обиду вам будь сказано, господин учитель, может, вы и быстро бегаете, но за моими дочками вам не угнаться!

Пёс понял, что деваться некуда. Он утёр пасть салфеткой и поднялся из-за стола. «Ну что ж, придётся ещё денёк побыть учителем, — подумал он. — Лучше на четыре часа в школу, чем на четыре месяца в тюрьму!» (Пёс знал за собой уже два правонарушения: во-первых, то, что он без спросу забрался ночью в школу, а во-вторых, то, что выдал себя за учителя. «Это, кажется, называется „незаконное присвоение полномочий“», — думал он.)

И он побежал в школу с дочками хозяина гостиницы. И хотя Пёс под конец выкладывался, как настоящий спринтер, Анна-Кармен и Ева-Лолита обогнали его у школьных дверей на три псиных корпуса. В дверях стоял Медведь и размахивал почтовым конвертом.

— Нет, вы только поглядите на это, коллега! Они там в РОНО вообще мышей не ловят! — Он сунул письмо Псу под нос.

— «…К сожалению, учителя на замену мы сможем вам прислать только через три недели», — прочёл Пёс.

— У них один отдел не знает, что делает другой. Они мне посылают учителя и одновременно пишут, что не могут никого прислать!

Тут, на счастье Пса, оглушительно задребезжал звонок и избавил его от дальнейшего обсуждения письма из РОНО.

— Сегодня, — сказал Пёс детям, — у нас будет сочинение. Кто умеет писать, напишет сочинение, а кто ещё не умеет, расскажет мне его.

— На какую тему? — спросила Роза-Дезире.

— О чём-нибудь замечательном! Что у вас за последнее время случилось в жизни замечательного?

— Сегодня утром — бег наперегонки! — сказала Анна-Кармен.

— Вчера — поход за черешней! — выкрикнул Игнат-Пётр.

— А ещё? — Пёс был немного разочарован.

Дети сказали, что больше у них пока ничего особо замечательного не было. Жизнь у них тут скучноватая, событий почти не бывает.

Пёс задумался.

— Тогда нам надо сначала пережить что-нибудь замечательное, чтобы потом написать об этом сочинение. Что, например, было бы замечательно?

— Полететь на Луну! — выкрикнул один мальчик.

— Боюсь, нас туда не возьмут, — ответил Пёс.

— Поймать грабителя банка! — предложил кто-то из детей.

— А где ж мы его сейчас возьмём? — отозвался Пёс.

— Найти сокровище!

— Где? — поинтересовался Пёс.

— Не знаю!

— Вот и я не знаю, — признался Пёс.

— Встретить привидение!

— Да, да! — закричали дети хором. — Привидение — это здорово!

— Хорошо, — сказал Пёс. — Давайте встретим привидение. У нас как раз живёт одно в школьном подвале.

Пёс вывел детей из класса. На цыпочках они спустились по лестнице в подвал. Когда все оказались внизу, Пёс выключил свет, потому что привидение можно встретить только в темноте.

— Уважаемое привидение, простите, что мы вас беспокоим, — пробасил Пёс в темноту.

И заскулил в ответ тоненько.

Потом снова басом:

— Мои ученики хотят с вами познакомиться!

И снова тихонько заскулил.

Потом пробасил:

— Когда вы так скулите, мы вас не понимаем!

— Простите! — ответил он сам себе тоненьким, скулящим голосом. — Я тут в одиночестве совсем разучилось говорить!

— Так поднимайтесь к нам наверх, — продолжил он басом. — Что сидеть в подвале, у нас наверху есть с кем пообщаться!

— Привидение не может выходить на свет, — проскулил он тоненько.

Басом:

— А чьё вы привидение?

Тоненько:

— Я уже не помню!

Басом:

— Может, мы попробуем вас расколдовать?

Тоненько:

— Ах, это было бы прекрасно!

Басом:

— И что мы должны для этого сделать?

Тоненько:

— Увы, я уже и этого не помню!

Дети слушали затаив дыхание. Но Псу уже надоело разговаривать на два голоса. Поэтому он сказал басом:

— Раз вы ничего не помните, то и мы ничем не можем вам помочь.

Нам пора! Всего хорошего!

Дети запротестовали. Им было жалко привидение. Они непременно хотели его расколдовать.

«Ну и как, — думал Пёс, — я должен расколдовывать привидение, которого и нету вовсе?» Пока он размышлял, вокруг его длинных ушей вилась жирная муха, случайно залетевшая в подвал. Пёс, мастерски ловивший мух, машинально сцапал её в кулак. И тут его осенило.

— Привидение! — сказал он басом. — Расколдовать мы вас не можем, раз вы такой олух, что уже забыли, какое заклятие на вас наложено. Но мы можем вас превратить. В жирную муху, например. Тогда вы сможете не бояться света и летать на свободе, где пожелаете. Годится?

— О, это было бы замечательно! — проскулил он в ответ.

И басом:

— Тогда мы сейчас произнесём превращающее заклинание.

Дети строка за строкой повторили заклинание. Пёс издал тоненький вопль восторга и включил свет.

— Где, где муха? — спросили дети.

Пёс показал им правый кулак. Дети по очереди прикладывали ухо к кулаку, слушали, как жужжит и шебуршит там муха, и ужасно радовались.

Пёс повёл детей обратно в класс, встал у доски и раскрыл кулак. Жирная муха взвилась к потолку, сделала три круга вокруг лампы и с громким жужжанием вылетела в окно.

— Здорово! — закричали дети.

Старшие сели за парты и принялись писать сочинение на тему: «КАК МЫ ПРЕВРАТИЛИ ПРИВИДЕНИЕ В МУХУ».

Малыши собрались вокруг Пса и стали рассказывать ему историю «МУХА-ПРИВИДЕНИЕ».

Десять человек рассказали Псу эту историю, и все десять готовы были поклясться, что своими глазами видели привидение. «Оно было огромного роста, — убеждённо говорили они, — ужасно толстое и тряслось, как молочный кисель».

Вообще-то Пёс хотел уйти из деревни подобру-поздорову сразу после уроков. Но он обещал детям проверить все сочинения и поставить под каждым большую красную пятёрку. Поэтому он сперва вернулся в гостиницу, одолжил у хозяина красную шариковую ручку и сел у себя в номере читать сочинения и ставить пятёрки. Исправлять ошибки он не стал, потому что ему жалко было портить такие чудесные сочинения красными каракулями!

А потом Пёс написал детям письмо:

Дойдя до этого места, Пёс отложил ручку и сказал себе: «В важных вещах лгать детям нельзя». Он скомкал письмо и написал новое:

И Пёс спустился к хозяину, чтобы одолжить у него конверт. Но конверта у хозяина не нашлось, и Пёс побежал в деревенский магазин.

Продавщица не взяла с Пса денег за конверт. Она сказала:

— Мой сын Игнат учится у вас в классе. Он нам каждый вечер рассказывает, какой вы замечательный учитель!

Когда Пёс вернулся с конвертом в свой номер, у него на кровати сидели Анна-Кармен и Ева-Лолита — грустные-прегрустные.

— Мы хотели поставить тебе в комнату цветы, — сказала Анна-Кармен.

— Чтобы у тебя тут было поуютнее, — пояснила Ева-Лолита.

— И увидели твоё письмо, — сказала Анна-Кармен.

— Мы его прочитали — оно ведь нам написано, — пояснила Ева-Лолита.

Пёс понурил голову и уставился на когти своих задних лап. Ему было очень стыдно.

— Нам всё равно, что ты не учитель по диплому, — сказала Анна-Кармен.

— И всем остальным ребятам на это точно наплевать, — сказала Ева-Лолита.

— Потому что мы тебя все очень любим, — пояснила Анна-Кармен.

Пёс был тронут. Он достал из рюкзака клетчатый носовой платок и высморкался.

— Останься у нас ещё хоть на недельку, — попросила Ева-Лолита.

— Хоть на денёк! — умоляюще сказала Анна-Кармен.

— Ладно, — пробурчал Пёс, утирая слёзы и пряча платок обратно в рюкзак. — Но только до завтра!

Пёс никогда не умел отказывать тем, кто его любит.

Пёс оставался учителем ещё десять дней, потому что всякий раз после уроков дети упрашивали его побыть с ними ещё завтра — всего один денёк, последний! Все дети в его классе знали, что он ненастоящий учитель. Анна-Кармен и Ева-Лолита всё рассказали одноклассникам и взяли с них клятву молчать. Дети свято соблюдали клятву и прекрасно проводили время с Псом. Почти каждый день у них была учебная экскурсия. То они шли в пекарню и учились выпекать булочки и крендели, то в цветочный магазин, где им показывали, как пересаживать цветы. Они побывали и в ателье, где шьют одежду, и у сапожника, и на крестьянском подворье, а однажды сажали деревья на школьном дворе, по дереву на каждого ученика.

В другой раз они вооружились малярными кистями и покрасили мрачные серые стены школы в небесно-голубой цвет. А ещё Пёс научил их насвистывать мелодии.

Но о счёте, письме и чтении он тоже не забывал. Когда приходится подсчитывать, сколько голубой краски нужно на всю поверхность школьных стен, сколько дрожжей на тринадцать килограммов ржаной муки и сколько метров ткани на семь пар брюк, — тут без математики не обойдёшься. А поскольку дети всякий раз записывали всё, что видели, в письме им тоже приходилось упражняться. Пёс, в свою очередь, каждый вечер записывал для них какую-нибудь историю из своей жизни, и они читали её на следующий день.

На двенадцатый день шёл проливной дождь. Поэтому Пёс не повёл детей на экскурсию, а остался с ними в классе и рассказывал о своём мысленном альбоме и облаках, которые у него там собраны. И Пёс, и дети стояли у окна, потому что дети тоже хотели фотографировать в уме. Но, к сожалению, фотографировать было нечего — небо было однотонно серым. И это бы ещё ничего. В окно они увидели вот что: к школе подъехала машина. Из машины выскочил человек, торопливо раскрыл зонтик и побежал к дверям школы. Человек с зонтиком был длинный, тощий и, судя по выражению лица, полуосёл. Или получеловек, это ведь откуда посмотреть.

Пёс тихо сказал:

— Может, это чей-нибудь папа?

Дети отрицательно замотали головами. Они знали всех родителей своего класса. И другого класса тоже.

— Это не местный, — сказали они.

Пёс и дети замерли. В классе было так тихо, что они слышали, как заскрипела дверь школы, потом раздались шаги в коридоре, потом незнакомец распахнул дверь в директорский кабинет и спросил:

— Где директор?!

— Иду, иду! Что за пожар? — донёсся голос Медведя. Он тяжело протопал из соседнего класса в свой кабинет.

Дети и Пёс затаили дыхание и приникли к стене, на которой висела доска. За этой стеной был кабинет директора. Стенка была тонкая, фанерная. Всё, что за ней происходило, было слышно в классе словно из радиоприёмника.

— Чем могу служить? — спросил Медведь.

— Я из РОНО, — сказал посетитель.

— Очень приятно, — ответил Медведь.

— К нам поступило, — продолжал чиновник из РОНО, — письмо здешнего родительского комитета.

Родители просят, чтобы нового учителя взяли на постоянную работу вместо заболевшего коллеги.

— Неудивительно, и я их полностью поддерживаю, — с энтузиазмом отозвался Медведь. — Дети от него в восторге. Новый коллега — действительно редкостный педагогический талант.

— Но мы не посылали вам нового учителя! — сказал чиновник.

Медведь гулко расхохотался:

— Шутить изволите? У нас уже две недели работает новый учитель. Или вы думаете, что там за стенкой призрак у доски стоит?

— Если там у доски кто-то стоит, — заорал чиновник, — то это жулик! В письме родительского комитета говорится, что новый учитель — Пёс. У нас на весь район нет ни одного учителя Пса!

— Ну и дела! — развёл лапами Медведь.

— Вы, — завопил чиновник в ярости, — доверили детей какому-то шарлатану! Мы выведем этого проходимца на чистую воду. Я уже поставил в известность полицию. И для вас, учтите, эта история без последствий не останется!

— Дети, я должен смыться отсюда сию же минуту! — шёпотом сказал Пёс ученикам.

— Только не через дверь, — прошептала в ответ Анна-Кармен. — Вдруг там уже полиция?!

— Я прыгну в окно, — ответил Пёс.

— Ни в коем случае! — Игнат-Пётр удержал Пса за хвост. — Они тебя увидят из окна кабинета!

— Мы тебя спрячем! — сказала Ева-Лолита.

Единственное место, куда можно было спрятать Пса в классе, был шкаф. В этом шкафу лежали на полках краски, тетради, мел, географические карты, бутылки с клеем, цветная бумага, ластики и карандаши.

Пёс не хотел лезть в шкаф. Ему казалось унизительным прятаться от полуосла. Но от страха у него затряслись задние лапы, и детям удалось подтащить его к шкафу.

Один из ребят распахнул дверцу шкафа, двое сняли нижнюю полку и положили её на верхнюю, трое затолкали в шкаф Пса, четверо с трудом закрыли дверцу, а Игнат-Пётр запер её на ключ, положил ключ в карман и скомандовал:

— Живо все по местам!

Не успели ребята рассесться за свои парты, как в класс вошли чиновник с Медведем.

— И где этот Пёс? — спросил чиновник.

Анна-Кармен подняла руку и сказала с видом невинного ангелочка:

— С вашего позволения, господин учитель только что пулей вылетел из класса!

— В туалет, наверное! — Игнат-Пётр показал в сторону туалета. — Мне кажется, у него живот прихватило!

Чиновник помчался в туалет. Обнаружив, что окно там распахнуто, он выскочил в него и закричал:

— За мной! Далеко он не мог уйти!

За школой был широкий луг, а за ним начинался лес. На опушке леса виднелась какая-то фигура.

— Господин директор, да где же вы?! За мной, скорее! — кричал чиновник.

Медведь не спеша протопал в туалет. За ним стайкой теснились дети. Медведь выглянул в окно туалета.

— Я полностью в вашем распоряжении! — вежливо сказал он чиновнику.

— Да зачем мне ваша полность! — Чиновник был вне себя. — Вы её в окно протолкнуть можете? Бегом надо, бегом! — Он показал пальцем на фигуру у края леса: — Это он? Пёс?

Медведь прищурился, вглядываясь. Фигура на опушке была в ярко-синей панаме. Эту панаму знала вся деревня — в ней ходил старый Баран, промышлявший сбором грибов. Больше такой ни у кого не было.

— К сожалению, за дождём ничего толком не разглядеть, но я вполне допускаю, что это тот самый Пёс.

— Ну так и что вы стоите?! — рявкнул чиновник, раскрыл свой зонт и помчался через луг к ярко-синей панаме.

Медведь вздохнул и полез на подоконник.

— Ну вот, придётся и мне физкультурой заняться, — проворчал он.

Прежде чем соскочить на землю, он повернулся к детям:

— А вы возвращайтесь в класс и наведите порядок в шкафу. Поняли?

— Поняли! — хором откликнулись дети и дунули в класс.

Игнат-Пётр хотел открыть шкаф, но ключа у него в кармане не оказалось. Зато там оказалась дырка. Ключ, видимо, выпал. Дети стали лихорадочно шарить по полу. Но, поскольку они страшно торопились и всё время натыкались друг на друга, ключ так и не нашёлся.

— Так дело не пойдёт, — сказала Ева-Лолита. — Придётся выносить шкаф целиком.

Дети осторожно положили шкаф плашмя. Семеро взялись с правой стороны, семеро с левой, трое впереди и трое сзади. Шкаф был довольно тяжёлый, но двадцать детей, дружно вбивших себе что-то в голову, — могучая сила.

Дети вытащили шкаф на школьный двор.

— И куда теперь? — пропыхтел Игнат-Пётр.

— К нам домой, — сказали, отдуваясь, Анна-Кармен и Ева-Лолита. — Там он будет в безопасности!

Под проливным дождём дети дотащили шкаф до гостиницы. Редкие прохожие, видевшие это зрелище, не удивлялись, потому что думали: «А, опять у них учебная экскурсия». Двадцать промокших до нитки школьников перенесли шкаф через порог.

— Что это вы тащите? — удивился хозяин.

Анна-Кармен прошептала отцу в правое ухо:

— Там Пёс! Он не настоящий учитель.

Ева-Лолита прошептала ему в левое ухо:

— Его разыскивает РОНО!

Хозяин кивнул.

— А, это вы мне шкаф решили подарить! — сказал он громко. — Для старого хлама в кладовке! Спасибо, дети, очень мило с вашей стороны. Отнесите его уж тогда сразу в кладовку, будьте так добры! Я вам покажу дорогу.

Дети отнесли шкаф в кладовку и осторожно поставили у стенки. Хозяин взял стамеску и взломал дверцу.

На Пса было жалко смотреть. Шерсть у него была в красно-жёлто-синих пятнах и торчала слипшимися космами — крышки с красок и клея соскочили, когда шкаф поворачивали.

Кряхтя и охая, Пёс выбрался из шкафа. На лапах у него налипли промокашки, хвост был обильно посыпан мелом, с ушей свисали клочки географической карты, в шерсти на брюхе запутались цветные карандаши, а нос был усеян ластиками словно бородавками.

— Под душ, скорее! — воскликнул хозяин. — А то вся эта дрянь застынет — вообще не отмоешь! — А детям он сказал: — Дуйте обратно в школу, живее!

Детям хотелось остаться с Псом. Купать его, сушить феном, утешать. Но хозяин их шуганул:

— Вы что, обалдели? — сказал он. — Если чиновник увидит, что весь класс собрался здесь, он уж догадается, что и Пёс недалеко!

Дети тоже это поняли и послушно побежали обратно в школу. Когда из леса вернулись чиновник с Медведем, весь класс чинно сидел на своих местах.

Хозяин гостиницы долго отмывал Пса в душе. Хозяйка сушила Псу шерсть феном. Хозяин завернул его в большое пушистое полотенце. Хозяйка выстирала его одежду. Хозяин наделал Псу бутербродов. Хозяйка принесла чашку крепкого горячего бульона. Хозяин сказал:

— Ужасно жаль, что так вышло! Мы вас все очень любим!

Пёс спросил робко:

— И вы на меня не сердитесь, что я не учитель по диплому?

Хозяйка сказала:

— Ещё не хватало! С диплома воду не пить! Просто у вас талант от природы.

— А РОНО таких вещей не понимает, — заметил хозяин.

Потом они отвели Пса к себе в спальню. Потому что Пёс от всех этих передряг уже не держался на ногах. Его уложили на широкую двуспальную постель, укрыли тёплым одеялом — и он тут же провалился в сон.

Ближе к полудню в гостиницу явился полицейский.

— Я к вам из-за учителя, — сказал он, вздыхая. — Того, который так полюбился нашим детям!

— А что с ним такое? — спросил хозяин.

— На него выписан ордер на арест, — сказал полицейский. — И я должен обыскать все дома в деревне на предмет его местонахождения.

— И наш дом тоже? — спросила хозяйка.

— А как же! — ответил полицейский. — Все дома без исключения. Я буду действовать систематически. Начну с дома номер один. На каждый дом мне понадобится никак не меньше четверти часа.

Полицейский подмигнул хозяевам и вышел из гостиницы.

— Ну а раз у нас дом номер двадцать четыре… — сказал хозяин жене.

— …то Пёс ещё успеет выспаться, — отозвалась хозяйка.

Под вечер со двора гостиницы выехал трактор. Правил им хозяин. В прицепе на огромной копне сена сидели Анна-Кармен и Ева-Лолита. Полицейский как раз заходил в гостиницу с парадного входа, когда трактор тронулся с заднего двора.

Трактор отъехал довольно далеко от деревни и остановился у просёлочной дороги. Из копны сена вылез Пёс — в фетровой шляпе и шарфе, с рюкзаком, сумкой и чемоданом. Он крикнул хозяину: «Спасибо огромное!» — послал девочкам воздушный поцелуй, вышел на просёлок и скрылся за поворотом. Анна-Кармен и Ева-Лолита глядели ему вслед с кучи разворошённого сена и горько плакали.

Пёс брёл по просёлочной дороге. Ему тоже хотелось плакать. Он казался себе ужасно одиноким и никому не нужным. Пёс попытался было насвистать песенку, чтобы взбодриться, но в каждой ноте слышались слёзы.

И вдруг он услышал шум мотора. За ним ехала машина. Пёс даже не обернулся. И так было ясно: полиция. «Сейчас меня арестуют!» — подумал он.

Пёс не стал прятаться в придорожные кусты. Он остановился, поставил вещи на обочину и поднял передние лапы в ожидании ареста.

Раздался гудок клаксона, машина подъехала к Псу и затормозила.

— Садитесь! — сказал Медведь, открывая дверцу.

Пёс поставил чемодан и сумку в багажник и сел рядом с Медведем. Медведь нажал на газ — и машина тронулась. Пёс думал сперва, что Медведь просто ищет место, где развернуться. И только когда они проехали уже добрый десяток вполне подходящих для разворота мест, до него стало доходить, что Медведь, похоже, не собирается везти его обратно в деревню и сдавать полиции. Но спросить, куда они едут, Пёс не решался.

Медведь ехал и ехал прямо по просёлку, пока тот не кончился у лесной поляны. Тут Медведь вышел из машины и достал из багажника огромный свёрток. Это оказалась палатка. Медведь начал её устанавливать.

— Тут мы и побудем, — сказал он весело, — пока всё это быльём порастёт! А потом поедем дальше. Идёт?

— Мы?! — удивился Пёс.

— Ну да, — ответил Медведь, — если, конечно, вы не возражаете против моего общества.

— А как же школа? Вам же нужно на работу? — спросил Пёс.

Медведь покачал головой.

— Меня временно отстранили от должности, — сказал он. — За близорукость — потому что я не могу отличить барана от пса. И за халатность — потому что я понятия не имею, куда подевался шкаф из классной комнаты. До выяснения обстоятельств. Когда РОНО что-нибудь выясняет — это надолго. А мне и так осталось полгода до пенсии. И жизнь слишком коротка, чтобы сидеть и дожидаться, пока полуосёл с полуобезьянами что-то там выяснят в своих кабинетах!

— Мне тоже всегда так казалось, — сказал Пёс.

Он помог Медведю поставить палатку. Медведь весело напевал за работой, а Пёс насвистывал второй голос — и слёз в его свисте уже не слышалось.