Пещера

21

После безумного вопля Эшли мохнатая лапа сжала ее голень еще сильнее. Что это за чертовщина?!

Эшли отпрыгнула в сторону, дернула ногой и вырвала ее из жуткого живого капкана. При этом она столкнулась с Беном, и пистолет в его руке непроизвольно выстрелил. Они лишились одного бесценного патрона из остававшихся трех.

— Что ты творишь, женщина? — возмущенно завопил Бен, толкая ее и не сводя глаз со стаи похожих на волков существ, скребущих когтями землю.

— Там, в «червоточине», что-то есть! Оно меня с-схватило!

Бен бросил быстрый взгляд на отверстие в стене, но ничего не увидел.

— Я ничего не… Мать честная! — Теперь и Бен, словно ужаленный, отпрыгнул от дыры, из которой появилось нечто непонятное. — Твою мать!

Эшли сначала показалось, что это ребенок — голый и покрытый грязью, но, когда существо выпрямилось и повернулось к ней, она поняла, что ошиблась, и сделала еще один шаг назад.

Оно было около четырех футов роста, согнутое и раздетое, причем вид его гениталий говорил о том, что оно определенно мужского пола. Длинные грязные волосы были стянуты на лбу кожаным шнурком, а грудь и конечности покрыты грубой свалявшейся шерстью.

Первой мыслью Эшли было то, что перед ней — оживший представитель гоминид, человекообразный. Возможно, какой-нибудь карликовый неандерталец. В пользу такого предположения говорили тяжелые надбровные дуги, глубоко под которыми прятались маленькие глазки, широкий приплюснутый нос, направленный в ее сторону и усердно нюхавший воздух, выступающая нижняя челюсть и характерные верхнечелюстные кости, которые придавали его лицу — или морде? — сходство с бульдогом.

Однако в целом это нюхающее и скверно пахнущее существо не соответствовало ни одному типу известных ей как современных, так и ископаемых (а последних Эшли изучила вдоль и поперек) человекообразных. Его ближайшим родственником мог бы быть австралопитек, но все же существо, стоявшее перед ней сейчас, очень сильно отличалось от ископаемых высших приматов, кости которых были впервые обнаружены в пустыне Калахари. Оно было не таким неуклюжим и громоздким, его покрытые шерстью чуть заостренные уши чутко реагировали на любой звук, настороженно двигаясь в двух плоскостях.

Внезапно существо шагнуло в их направлении.

Бен поднял пистолет.

Увидев блестящий предмет в руке незнакомца, существо повернулось к непонятным животным, открыло рот, усеянный острыми зубами, и, махнув на них мускулистой рукой, прокричало:

— Ункх! Ункх!

Страшные звери, словно цирковые собачки по команде, дружно развернулись и исчезли в зарослях высокой травы. Затем мохнатый дрессировщик повернулся к Бену и сложил руки на груди.

Австралиец опустил пистолет, скосил рот на сторону Эшли и, не разжимая губ, спросил:

— Ну и что ты об этом думаешь, Эш?

— Точно не знаю, — почти не дыша, ответила она, — но, по-моему, мы только что повстречались с первым из наших пещерных строителей.

Левое ухо существа повернулось в противоположную от людей сторону. Чуть опустив веки, оно, похоже, прислушивалось к чему-то. Через несколько секунд оно открыло глаза, развернулось и вразвалку двинулось прочь.

Эшли смотрела ему вслед. Судя по походке, его тазобедренная структура также отличалась от всех известных ей видов гоминидов. Что же это такое? Кто он такой?

Отойдя на несколько ярдов, существо остановилось, повернулось к ним и снова скрестило руки на груди.

— По-моему, он хочет, чтобы мы пошли с ним, — сказала Эшли, шагнув вперед.

Бен остановил женщину, придержав ее за локоть.

— Мы понятия не имеем, что нас ждет! — яростно зашептал австралиец. — А вдруг он приглашает нас на ужин в качестве основного блюда? — Затем Бен повысил голос и прокричал ожидавшему их коротышке: — Послушай, мой мохнатый друг, куда ты нас зовешь?

Существо посмотрело на Бена, повернулось и пошло дальше.

Эшли смотрела вслед удаляющейся нелепой фигуре, думая о том, что обязана узнать как можно больше об этих существах. Решив наконец, что терять им все равно нечего, она двинулась следом, бросив Бену:

— Я думаю, нам нечего бояться. Если бы он желал нам зла, то мог бы натравить на нас этих гривастых бестий.

Бен неодобрительно покачал головой, но все же пошел за ней.

Двигаясь в нескольких ярдах позади своего проводника, они вышли на узкую тропинку, петлявшую через желтое поле. Однако прежде чем ступить на нее, мохнатый вытащил большой кинжал из-за пояса, из которого состоял весь его гардероб. Лезвие представляло собой длинный прозрачный кристалл. Это был алмаз!

Бен предостерегающим жестом придержал Эшли. Кто знает, вдруг это чудище задумало напасть на них?

— Догаомаруби, — проговорило существо и взвесило на ладони алмазный клинок, словно пытаясь что-то объяснить.

— Ага, — кивнул Бен. — Как скажешь, дружок. Только засунь эту острую штуковину обратно в штаны.

— Боже мой! — воскликнула Эшли. — Да ведь он пытается говорить с нами! Значит, они обладают способностью речевого общения? Просто невероятно!

Существо повернулось и повело их в глубь желтых зарослей. Похожие на пшеницу колосья качались над его головой, но были по грудь Бену и Эшли. Ей приходилось раздвигать растения, в то время как человекоподобному удавалось скользить по тропинке, не потревожив ни единого стебля. Из-за этого Эшли казалась сама себе огромным и неуклюжим слоном. Через час пути она начала спотыкаться.

Позади нее, пыхтя и недовольно ворча, сквозь заросли продирался Бен.

— Вот бы сейчас мачете! — мечтательно произнес он.

— Или трактор, — добавила Эшли. — Мне нужно отдохнуть.

И тут же, словно по мановению волшебной палочки, перед ними открылась широкая поляна. Тропинку пересекал неширокий ручей, через который был переброшен каменный мостик. Их проводник с кинжалом в руке сидел на камне возле мостика.

— Догаомаруби, — повторил он и указал на два гладких камня.

Заинтригованные, Бен и Эшли переглянулись, а потом Бен снова посмотрел на мохнатого.

— Догаомаруби, — снова сказал тот, и в этот раз в его тоне прозвучала большая настойчивость.

— Он хочет, чтобы мы сели, — сказала Эшли, подошла к одному из камней и сняла рюкзак. — «Догаомаруби», должно быть, означает «привал».

— Давно пора, — проговорил Бен, с облегчением сбросив свой рюкзак и плюхнувшись на соседний камень.

Существо подошло к Бену и протянуло ему свой кинжал.

— Спасибо, — произнес австралиец, взяв нож, и растерянно посмотрел на Эшли. — Это что, подарок, или я должен дать ему что-то взамен?

— Понятия не имею. В разных культурах разные обычаи. В некоторых попытка дать что-то в обмен на подарок считается оскорблением.

— Так что же мне делать? А может, он хочет, чтобы я что-нибудь сделал с помощью этого кинжала? Например, разрезал себе ладонь и стал его кровным братом?

Эшли только пожала плечами.

Во время этого разговора человекообразный переводил взгляд с Эшли на Бена и обратно, а его уши двигались, словно он не хотел пропустить ни одного слова. В конце концов он громко заворчал, забрал нож у Бена и, опустившись на колени, задрал его брючину. Бен попытался было убрать ногу, но затем застыл.

Эшли ахнула и приложила ладонь к губам.

— Что это такое?

Встав с камня и подойдя к Бену, она стала рассматривать его ногу. К голени австралийца присосался огромный, величиной с ладонь, черный слизняк. По его телу пробегали едва заметные волны, и оно прямо на глазах увеличивалось в размерах.

Их проводник потянулся к ноге Бена и с помощью алмазного ножа стал осторожно отдирать паразита от кожи человека. Слизняк сопротивлялся, не желая расставаться с добычей, но затем отпустил присоски и свалился на землю. На коже Бена остались два розовых круглых пятна, и посередине каждого из них выступило несколько капель крови.

— Долбаные пиявки! — заорал Бен, затем вскочил и, морщась от гадливости, стянул штаны.

На его теле пировали еще пять таких же паразитов. Эшли с отвращением заметила, что один слизняк присосался прямо под его правой ягодицей. Она посмотрела на собственные брюки, и ей внезапно показалось, что на ее ногах копошатся тысячи таких же омерзительных тварей. Эшли понимала, что это всего лишь игра воображения, но тем не менее моментально расстегнула пояс и сняла брюки. Затаив дыхание, она опустила глаза и увидела, что две черные лепешки устроились на ее левом бедре и еще одна на правом. Черт! Ей даже думать не хотелось о том, переносчиками каких болезней могут оказаться эти гигантские кровососы.

Бен — без штанов и с позеленевшим лицом — ждал, пока мохнатый закончит срезать паразитов с его конечностей. Когда же это произошло, проводник подошел к Эшли.

— Я сама, — сказала она и протянула руку, чтобы взять у него алмазный кинжал.

Проводник посмотрел на ее руку, затем перевел взгляд на лицо женщины. Желая придать настойчивости своему жесту, Эшли вытянула руку еще дальше. Он помедлил, но, казалось, понял, даже едва заметно кивнул, и вложил рукоятку кинжала в ее ладонь.

Проклятые кровососы! Она потыкала гнусную тварь рукояткой кинжала, потом подцепила ее лезвием и принялась отдирать от кожи. Удалось ей это не без труда. Отодрав первого слизняка, который в результате оказался на лезвии кинжала, она швырнула его в ручей, как до этого поступал мохнатый, а затем занялась оставшимися. И вот наконец последний слизняк повис на лезвии. Проводник осторожно взял пиявку, указал на нее пальцем и сказал:

— Догаомаруби!

После этого он кинул тварь в ручей.

Бен натянул штаны.

— Я думаю, «догаомаруби» на их языке все же означает не «привал», а «долбаная, поганая, мерзопакостная сухопутная пиявка».

Эшли закинула рюкзак за плечо и сказала:

— Ты заметил, что он не уничтожил этих паразитов, а аккуратно снимал их и бросал в ручей? Я обратила внимание на то, что одна из пиявок разбухла от воды и снова выбралась на сушу.

— Ну и что из того?

— Видимо, они выполняют какую-то сельскохозяйственную функцию. Вероятно, их используют для орошения полей. Эдакая биологическая система ирригации.

— Эта система чуть не высосала всю мою кровь, — сморщился Бен.

Эшли закатила глаза — с этим человеком невозможно говорить серьезно! — и они, следуя за своим волосатым Вергилием, перешли мост и снова углубились в поля.

Они шли еще час, а затем увидели в отдалении стадо странных неуклюжих животных, которые, похоже, паслись на поле. Поднимая квадратные головы на коротких шеях, они провожали путников печальными взглядами.

— Напоминают кенгуру, подсевших на стероиды, — заметил Бен.

— Туритури, — сообщил проводник, показывая на животных.

Эшли кивнула, дивясь возникшей здесь экосистеме. Фитопланктон и вулканические газы, как исходный источник энергии, кладут начало пищевой цепи, первым звеном которой являются лишайники и микроорганизмы. Подобная система должна быть чрезвычайно хрупкой и требовать постоянных усилий по своему поддержанию. В этом процессе задействованы все существующие здесь организмы. Даже кровососущие слизни, с которыми они только что столкнулись, укрепляют и защищают окружающую среду.

Она посмотрела в спину их проводника. Какой уровень интеллектуального развития требуется для поддержания столь богатой и разнообразной экосистемы? Сама по себе она не смогла бы существовать.

Из зарослей неподалеку от них вспорхнула стайка маленьких птичек. Быстрый как молния проводник соорудил из своего пояса пращу, метнул камень и сбил одну из них. Птица упала в заросли, и мохнатый кинулся искать ее. Вскоре он вернулся с добычей, привязанной к поясу. Эшли присмотрелась к убитому существу. На нем не было перьев. То, что она приняла за птицу, на самом деле являлось летучей ящерицей.

Бен тоже разглядывал «птичку».

— Надеюсь, нам не придется есть это на ужин.

— На вкус, наверное, напоминает цыпленка, — усмехнулась Эшли.

Их проводник, шедший в нескольких ярдах впереди, остановился и присел. Эшли последовала его примеру и тоже пригнулась, подумав, что, возможно, туземец заметил какого-то хищника, от которого необходимо прятаться. Она настороженно обвела взглядом окружавшее их пространство.

— В чем дело?

Бен неслышно подошел сзади и тоже нагнулся.

Она сделала несколько шагов вперед и увидела туземца. Тот сидел на корточках возле тропинки и испражнялся. Эшли онемела, а вот Бен — ничуть.

— Открытая душа, — проговорил он. — Приятный малый.

Закончив, мохнатый подтерся пучком стеблей, сорванных здесь же, а затем повернулся, подобрал тем же пучком свои фекалии и заботливо уложил их в кожаный мешочек, висевший у него на поясе.

— И вдобавок чистоплотный, — добавил Бен.

— Сохранение, — загадочно произнесла Эшли.

— Чего?

— Энергетические ресурсы этой экосистемы ограниченны, поэтому здесь все идет в дело. Для того чтобы она выжила, ничто не должно пропадать впустую.

— И все же напомни мне при случае, чтобы я не обменивался рукопожатиями с этим парнем.

Не удостоив пришельцев лишним взглядом, туземец пошел вперед. Эшли двинулась за ним.

Еще два часа пути, еще две остановки, чтобы снять с тела вездесущих слизней. К этому времени обливавшаяся потом Эшли уже могла плестись не быстрее улитки. Каждая клеточка ее тела была переполнена усталостью. Словно почувствовав это, их провожатый остановился и посмотрел на нее, прищурив глаза с вытянутыми зрачками.

— Дага монд карофи, — проговорил он.

Женщина покачала головой, показывая, что не понимает его, откупорила фляжку и сделала глоток воды. Туземец показал в сторону дальней стены, куда вела теперь тропинка.

— Карофи!

Эшли вытерла потный лоб и посмотрела в том направлении. Едва различимые в тени, отбрасываемой колоссальной стеной, там виднелись черные точки, расположенные рядами на разных уровнях. Она сразу же узнала этот узор: точно так же были расположены скальные жилища в Альфа-пещере. Даже с такого расстояния были заметны крохотные фигурки, карабкавшиеся от одной норы к другой,

— Боже милостивый… Смотри, Бен! Это же поселение! — проговорила она, повернувшись к своему спутнику.

Тот стоял, приложив ладонь к правому уху, а на его лице было какое-то странное выражение: смесь удивления и страха.

— Ты слышишь? Жужжание…

Затем его глаза закатились так, что остались видны только белки.

— Что с тобой, Бен?

Его, как пьяного, повело в сторону, а затем он покачнулся и рухнул наземь.

Бен пытался выбраться из темноты. Он слышал голос Эшли, но тот звучал как из глубокого колодца — далекий и недостижимый. А потом он с головой окунулся во мрак.

Он почувствовал, как кто-то теребит его за плечо. Сначала — осторожно, затем все более настойчиво. Глаза Бена чуть-чуть приоткрылись. Дедушка снова потряс его за плечо.

— Бенни-бой, сейчас не время спать! Ты нужен нам бодрый и готовый действовать!

«Нет, только не это!» — подумал Бен и огляделся. Он снова находился в той же пещере, и его опять окружали каменные стволы с сочными красными плодами на ветвях. Он спал. Но как такое возможно? Грудь голого — в одной лишь набедренной повязке — деда была раскрашена в красный, голубой и желтый цвета.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил Бен.

— Идем со мной. — Дед поднялся на ноги и указал на вход в другую пещеру, над которым была вырезана звезда. — Нам туда.

Мертвый дед Бена направился к тому отверстию, на которое указал, и скрылся в нем.

Бен хотел пойти за ним, но не смог даже сесть. Он был парализован.

— Я не могу двинуться! — крикнул он.

Из пещеры раздался голос:

— Приходи, когда сможешь. Ты — один из нас.

Его вновь поглотила темнота. Он пытался раздвинуть ее руками, и на сей раз ему это удалось. Со всех сторон вспыхнул свет, а взгляд Бена сфокусировался, перед ним было встревоженное лицо Эшли.

— Что с тобой, Бен?

— Не знаю… Ей-богу, не знаю…

Приближаясь к поселению, Эшли смотрела на открывавшуюся ее взору картину с открытым от удивления ртом. Поначалу она пыталась считать выдолбленные в стене жилища, но после первой сотни сбилась со счета. Они были расположены неким подобием амфитеатра высотой в двадцать этажей, тянущегося по крайней мере на милю в обе стороны стены. Жилища соединялись между собой вырубленными в стене ступенями. В нескольких местах вдоль поверхности стены до самой земли свешивались толстые веревки, прикрепленные к грубо сработанным шкворням.

Скальное поселение, представшее сейчас перед Эшли, хотя и напоминало те заброшенные норы, которые она видела в Альфа-пещере, но не было столь спартанским. Его жители сумели превратить их в довольно привлекательные — по крайней мере на первый взгляд — дома. Стены были украшены разноцветными ткаными шпалерами с изображениями диковинных животных и охоты на них, входные отверстия занавешивали одеялами с необычными узорами, возле многих стояли каменные горшки с красными, голубыми и желтыми цветами.

Когда они сошли с желтого полотнища поля и оказались напротив плавного изгиба огромной стены, Бен взял Эшли за руку, а она, в свою очередь, стиснула его ладонь. Каменный пол, на котором они стояли, был отполирован почти до зеркального блеска. Было ли это сделано специально или произошло само собой в течение тысячелетий, под воздействием шаркающих по нему миллионов ног? На этот вопрос ответить было невозможно.

Они шли за своим проводником сквозь растущую толпу любопытных. Реакция на их появление была разной. Кто-то из туземцев шарахался с выпученными от удивления глазами, другие осторожно прикасались к их одежде, третьи прятались за спины своих соплеменников, Эшли взглянула вверх и увидела, как маленькие ручки отводят в сторону занавески, из-за которых смотрят горящие от любопытства глаза. Каменные лестницы, соединявшие разные уровни поселения, были буквально забиты тысячами его обитателей. Под ногами у маленьких взрослых мельтешили совсем уж крохотные дети.

Все, как и их проводник, были голыми, и эта нагота лишь в редких случаях разнообразилась грубыми бусами или сплетенными из соломы шапками. У одной группы мужчин, волосы которых были угольно-черными, в носы были вдеты кости каких-то животных.

Наконец их провожатый остановился, опустился на колени и склонил голову. Бен и Эшли встали позади него. Внимание Эшли привлекла особа женского пола с огромными, свисающими до живота грудями с большими черными сосками, у которой к тому же наблюдались все признаки беременности. Эшли уже хотела отвернуться, как вдруг заметила какое-то движение на теле самки. Из шерсти на ее вздувшемся животе высунулась крохотная ручонка, вытянулась вверх и ухватила пучок шерсти под грудью самки. Подтянувшись, розовый безволосый детеныш выбрался на свет и присосался к соску мамаши. Та будто и не заметила этого и продолжала смотреть на Эшли, у которой от удивления вновь — ну что за дурацкая привычка! — открылся рот. Через несколько секунд детеныш, недовольный царящей вокруг суетой отлепился от материнского соска и снова спрятался в свое убежище. В сумку на животе матери!

— Гляди, Бен! — проговорила Эшли, и звук ее голоса заставил первый ряд окруживших их туземцев податься на шаг назад. — Видишь ту мамашу? У нее на животе — сумка, а в ней — детеныш.

— Ну и что? Ты видела на подходе сюда стражников с копьями и зверями, похожими на львов? Если мы соберемся уйти отсюда, это будет не так-то просто.

— Плевать! Я не уйду отсюда, даже если меня будут выгонять пинками! Ты только задумайся о том, куда мы попали! Ты хоть понимаешь, что это, — она кивнула в сторону волосатой мамаши, — означает?

— Что?

— Эти существа относятся к сумчатым!

— Класс! Значит, нас взяла в плен банда кенгуру!

Эшли пропустила его шутку мимо ушей и продолжала рассуждать вслух:

— Огромные хищники, которые напали на нас, тоже относились к сумчатым. Похоже, что вся эта замкнутая экосистема населена существами, относящимися к виду сумчатых. Но как такое стало возможным? Каким образом они оказались здесь? Как сумели выжить?

Бен лишь пожал плечами.

— Ты только подумай, Бен! Здесь существует целый мир — обособленный, населенный только одним видом, которому неизвестна борьба за выживание с другими биологическими видами. В этих пещерах эволюция шла по совершенно особому, неизвестному нам пути.

И тут перешептывавшаяся до этого толпа мохнатых зевак разом умолкла. Наступило полное молчание. Бен толкнул Эшли локтем и кивком головы указал вперед.

Из самого большого жилища выбралось огромное по здешним меркам существо — на голову выше, чем тот туземец, который привел сюда людей. У него была черная с проседью борода и такие желтые глаза, что казалось, будто они светятся. В руке создание держало посох выше самого себя, увенчанный рубином величиной с грейпфрут.

Их провожатый поднял голову и быстро заговорил. Второй, который явно являлся лидером общины, слушал и время от времени вставлял то одно, то другое слово. Эшли с любопытством наблюдала эту сцену, гадая, о чем они говорят.

Их провожатый прорычал последнюю фразу и уткнулся лбом в каменный пол. Вожак повернулся в сторону пришельцев и окинул их изучающим взглядом: сначала — Эшли, затем — Бена. Он рассматривал их, задумчиво почесывая брюхо. А затем бородатый что-то выкрикнул. Толпа шарахнулась назад, многие даже бросились наутек, занавески стали закрываться.

Эшли вопросительно посмотрела на Бена, а тот лишь пожал плечами и прошептал:

— По-моему, это не очень хорошо.

Вожак ударил посохом о землю и отвернулся. А в следующий момент из соседней норы появилась шаткая фигура старика. Он шел медленно и осторожно, словно прислушиваясь к скрипу собственных костей. У него тоже был посох, но в отличие от вожака он был нужен ему для ходьбы. Старик тяжело опирался на него при каждом шаге. Посох был увенчан огромным алмазом в форме груши. Грудь старика была раскрашена в красно-желтые тона.

Эшли почувствовала, как вздрогнул Бен.

— Я, по-моему, схожу с ума, — пробормотал он.

— Ш-ш-ш! — зашипела на него Эшли.

Старик посмотрел на нее. Несмотря на дряхлость тела, в глазах его светился ум и ясность мысли. Посмотрев на Бена, он кивнул ему, а затем заговорил с вожаком.

Бен сделал шаг назад.

— Эш, я уже видел этот рисунок. Тот, который на груди у этого старика.

— Ты что, бредишь? Где ты мог его видеть?

Бен тяжело сглотнул. В его голосе зазвучал страх:

— В… Во сне… Такой же рисунок был на груди… моего деда.

Эшли взяла его за руку.

— Давай разберемся в этом позже. Сейчас нам нужно выяснить, что они собираются сделать с нами.

Пока они перешептывались, разговор между вожаком и стариком перешел в жаркий спор. Они говорили на повышенных тонах. Произнеся какую-то фразу, каждый из них словно ставил после нее восклицательный знак, ударяя посохом о землю. Затем вожак злобно оскалил зубы, переломил свой посох о колено и, отшвырнув обломки в сторону, ушел прочь.

— Ну-ну, — прокомментировал Бен. — И что же теперь?

Старик повернулся к ним, направил в их сторону посох и произнес только одно слово:

— Смерть.

22

Усталость притупила внимание Майклсона. Он свернулся в своем каменном убежище и начал дремать. С того момента, как ушли Эшли и Бен, оставив его в одиночестве, уже минуло несколько часов. Все это время он напрягал слух, пытаясь услышать звуки, издаваемые их преследователями, но не слышал ничего, кроме тишины. Эта тишина била по его барабанным перепонкам хуже любого грохота.

Он вздохнул. Успокаивало хотя бы то, что острая боль в ноге прошла и колено теперь только ныло. Время от времени ему приходилось поправлять шину на ноге, но сейчас он устал до такой степени, что ему было не до этого.

Тишина, тишина, тишина…

Он зевнул, уронив голову на грудь, и тут же встряхнулся, понимая, что должен быть начеку. Проверил каменный коридор. Никого. Через несколько минут его веки вновь стали опускаться, и, казалось, поднять их не смог бы ни один домкрат. Его дыхание стало редким и глубоким. Майклсон находился между сном и бодрствованием.

И тут что-то прикоснулось к его руке. Он открыл глаза и откинул голову назад, ударившись о каменную стену, а затем вскинул пистолет, направив его на мужчину в изорванной форме морпеха с оборванными до плеч рукавами. «Я сплю!» — пронеслось в его мозгу, но знакомое лицо не растворилось и продолжало улыбаться, глядя на майора.

Майклсон смотрел в глаза своего брата, которого уже давно считал умершим.

— Гарри? Боже мой, ты жив?

Брат, продолжая улыбаться, пальцем отодвинул в сторону ствол винтовки.

— Не будешь ведь ты в меня стрелять! — сказал он с усталой улыбкой.

Майклсон отбросил винтовку и, не обращая внимания на боль в колене, вскочил на ноги и заключил брата в медвежьи объятия. Он глотал слезы, моля Бога о том, чтобы это не было галлюцинацией. Но нет, все происходило на самом деле!

— Господи… Господи… — бормотал Майклсон, уткнувшись в плечо брата.

— Ну ты, братишка, и заставил нас побегать за вами! — проговорил Гарри, взъерошив рукой волосы брата. Знакомый и давно забытый жест.

Майклсон непроизвольно улыбнулся. Этого прикосновения он не чувствовал уже годы. На протяжении многих лет, предшествующих исчезновению брата, Майклсон видел его коротко остриженным, на военный манер, и вот теперь брат вернулся к нему прежним, словно из детства.

Майклсон хотел что-то сказать, но не мог. Он потянулся, чтобы обнять брата, и вдруг увидел розовый, совсем свежий шрам, тянувшийся вдоль всей его руки, сбегая от плеча к кисти.

— Что это? — спросил он, протянув руку и прикоснувшись к розовой полосе.

Гарри помрачнел. Майклсон присмотрелся внимательнее и увидел темные круги, залегшие вокруг синих глаз брата. Какой странный взгляд! Такие глаза бывают у загнанного животного. Гарри сильно похудел, военная форма висела на нем, как на вешалке.

— Долго рассказывать, — ответил Гарри.

— Да нам вроде торопиться некуда.

— На самом деле — нет. Нам нужно торопиться. Крак'аны совсем близко.

— Кто?

— Те самые чудовища, с которыми ты уже познакомился. — Гарри взмахом руки велел брату подняться. — Вставай, солдат, мы выступаем.

Майклсон передал брату винтовку и поднялся, чтобы собрать свои пожитки — рюкзак и фляжку. Краем глаза он заметил ухмылку, с которой брат рассматривал его оружие.

— Классная приблуда! — сказал Гарри, неохотно возвращая винтовку. — Жаль, что у меня не было такой штуки, когда я сопровождал тех ученых. Может быть, тогда…

Он осекся, словно кто-то наложил заклятие на его губы.

Майклсон подошел к брату и положил руки ему на плечи. Он до сих пор не верил своим ощущениям, боясь, что Гарри вот-вот исчезнет в облаке дыма по мановению руки некоего невидимого иллюзиониста. Каким образом он смог выжить в этой преисподней, не имея оружия?

— Хочешь, я дам тебе пистолет? У меня есть…

— Не надо. У меня есть друзья.

Друзья? Майклсон закинул рюкзак за плечо и огляделся. Тоннель был пуст. О ком говорит Гарри?

Его брат прорычал нечто нечленораздельное, и от звука этого голоса у Майклсона по хребту побежали мурашки. Это было наполовину завывание, наполовину рык. Нечеловеческий, низкий и дикий. Вслед за тем Гарри повернулся к брату.

— Не стреляй в них!

— О ком ты говоришь?

И тут стены тоннеля зашевелились, и из них выступили маленькие фигуры, до этого сливавшиеся с камнем. В призрачном свете лишайника поблескивали лезвия кинжалов и наконечники копий.

Услышав движение у себя за спиной, Майклсон обернулся. Человечки подходили и оттуда.

— Кто это, Гарри?

— Мои друзья. Они спасли мне жизнь.

Одно из существ отделилось от общей массы и стало приближаться. Оно направлялось к Гарри, но при этом неотрывно смотрело на Майклсона, который еще крепче стиснул в руке винтовку. Обнаженное, оно едва достигало четырех футов в высоту, но при этом его тело являло собой сплошное сплетение хорошо развитых мышц и мускулов. Его волосы были перехвачены кроваво-красной лентой, цепкие глаза ощупывали Майклсона от пят до макушки, а заостренные уши непрерывно двигались, словно локаторы.

Майклсон, в свою очередь, внимательно рассматривал вооружение странного существа. К поясу, который составлял единственную одежду коротышки, был подвешен кинжал с грубым кристаллическим лезвием, а в четырехпалой руке он сжимал длинное копье.

Существо подошло к Гарри, протянуло ему копье, а затем отошло назад.

— Кто… Нет, что это? — спросил Майклсон.

— Они называют себя мими'сви.

Одно из существ выбралось из-за спины Майклсона, окинуло его подозрительным взглядом и подошло к Гарри, а затем, ткнув волосатым пальцем себе за спину, прорычало:

— Дога фер'аго. Дога крак'ан.

Гарри посмотрел на брата.

— Он говорит, что к нам пожаловали гости. Они почуяли наш запах и уже приближаются. Нам пора сматываться.

Словно в подтверждение его слов позади них послышался рев. Ему ответил второй, потом третий. Рычание теперь слышалось со всех сторон. Они были окружены.

Майклсон подумал об Эшли и Бене, затерявшихся в лабиринте тоннелей, и сделал шаг к Гарри.

— Послушай, у меня есть друзья, и они…

— Я знаю. Небольшая группа моих маленьких приятелей пошла за ними. — Он указал пальцем вперед. — Твоих друзей уже загнали в безопасное место.

— Загнали? Что это значит? Куда?

По тоннелю прокатилась вторая волна злобного рычания.

— Я покажу тебе, а теперь — пойдем, пока мы не стали чьим-то обедом.

Майклсон сделал еще один шаг к брату. Маленькие фигуры засуетились вокруг них, некоторые побежали вперед, другие остались позади, чтобы прикрывать отход группы.

Майклсон, кусая губы, старался не отставать от брата, но разбитое колено протестовало так бурно, что расстояние между ними постепенно увеличивалось. Гарри замедлил ход, дождался брата и заставил его обнять себя за плечи, превратившись в живой костыль. К этому моменту в арьергарде у них осталось всего два или три маленьких охотника, бежавших вприпрыжку, чтобы не отставать от высокорослых людей.

— Я не оставлю тебя, Деннис.

— Я превратился в обузу для тебя. Из-за меня ты не можешь бежать. А ведь я спустился в эту дыру не для того, чтобы тебя убили.

Гарри стиснул плечо брата.

— Заткнись, братец, сегодня здесь никого не убьют. Кроме того, мы сейчас идем на трех ногах. Точь-в-точь как на ярмарке в Керни, когда в таком же соревновании выиграли приз.

— Мы выиграли, потому что ты жульничал, — выдавил из себя Майклсон, морщась от боли.

— Тоже мне, праведник! Что-то я не заметил, чтобы ты вернул приз!

Шум позади них стал громче. Один из охотников нагнал их и прорычал что-то невразумительное на ухо Гарри, который тут же помрачнел и ответил на том же непонятном наречии. Охотник кивнул и побежал вперед.

— Что он сказал?

— Один из крак'анов перекрыл проход. Нам не выбраться без боя.

Майклсон стиснул зубы. Ну вот, теперь из-за него брату действительно угрожает гибель!

— Я говорил тебе…

— Да, да, да! Ты у нас всегда прав! — Гарри остановился, а следом застыл и последний шедший за ними охотник — покрытый черной шерстью и со шрамом на правой стороне лица. — Деннис, иди вперед, да поторапливайся, как только сможешь, а мы с Ноб'коби попытаемся задержать эту тварь, чтобы дать вам время уйти.

— Черта с два! У меня винтовка!

— А у меня опыт! А теперь — давай двигай!

Увидев в глазах брата упрямый блеск, знакомый ему с детства, Майклсон понял: спорить бесполезно.

— Хорошо, но по крайней мере возьми мою винтовку.

Гарри отрицательно покачал головой.

— Она тебе самому может понадобиться. А у меня есть вот это. — Он потряс в воздухе своим копьем. — Кроме того, использование нетрадиционного оружия уменьшит мои шансы получить иль'джанн.

— Что?

Гарри махнул рукой.

— Это что-то вроде переходящего кубка. Почетный трофей. — За поворотом тоннеля послышался скрежет когтей по камню. — Ну же, проваливай!

Майклсон кивнул и двинулся вперед. Черта с два он бросит брата и позволит ему сражаться со зверем с помощью одного лишь копья! Доковыляв до первого же бокового ответвления, он нырнул в него и тут же выглянул. Его брат и маленький охотник, приблизив головы друг к другу, о чем-то совещались. Охотник жестикулировал и часто кивал.

Бросив рюкзак на пол, Майклсон лег на живот, выставил ствол винтовки в ту сторону, откуда пришел, и приготовился стрелять. Он ждал, а шум, производимый приближающимся хищником, тем временем становился все громче.

Внезапно Гарри напрягся и взял копье наизготовку. Он явно увидел то, чего пока не видел Майклсон. Маленький охотник вжался в стену. Гарри воткнул древко копья в трещину пола и наклонил его вперед, после чего присел на корточки и крепко взялся за древко обеими руками.

По тоннелю прокатился новый вопль ярости, а затем появился и сам зверь — огромный, больше любого из тех, с которыми уже приходилось сталкиваться Майклсону, и черный, словно вывалявшийся в дегте. Его туша загородила собой весь проход. Вытянутая морда животного раскачивалась на длинной голове. Заметив Гарри, ящер остановился, твердо упершись в пол толстыми задними лапами, открыл пасть и злобно взревел.

Гарри, скорчившись позади копья, ответил монстру на свой лад.

— Да пошел ты, козлина безрогий! — заорал он.

Несмотря на смертельную опасность, грозившую брату, Майклсон не мог не улыбнуться. «Братец — в своем репертуаре, — подумалось ему. — Ничто не может напугать этого отчаянного дурака!» Вдавив приклад винтовки в плечо, он закрыл левый глаз и прицелился, но выстрелить не смог. Между ним и целью находился Гарри. Проклятье!

А затем с бешеным ревом ящер бросился на Гарри, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние. Все произошло так быстро, что у Майклсона не было времени среагировать. Когда приплюснутая морда метнулась в его сторону, Гарри нырнул и увернулся, а зверь по инерции налетел на его воткнутое в пол копье и оказался насажен на него, словно цыпленок на вертел. Древко копья сломалось пополам, Гарри откатился в сторону, а зверь, пронзенный насквозь, рухнул на пол.

В следующую секунду с кинжалом в руке от стены тоннеля отделился маленький охотник, прыгнул на шею ящера и раз за разом стал яростно вонзать клинок в глаз зверя. Ящер взревел от боли, откинул голову назад и сбросил с себя крохотного по сравнению с ним противника, но кинжал остался торчать в его левом глазу. Охотник упал на спину, но быстро оправился, перевернулся на живот и стал уползать от бьющегося в агонии чудовища.

Уцелевшим глазом зверь, однако, заметил врага и повернулся в его направлении. Гарри попытался дотянуться до товарища, чтобы подтащить его к себе, но ему не хватило буквально двух дюймов, и через секунду несчастный уже бился в зубах ящера.

Однако Гарри тоже не хотел сдаваться. Он пополз вперед зажав в руке заостренный обломок копья, видимо намереваясь использовать его в качестве оружия, чтобы освободить друга.

Майклсон стиснул зубы. Гарри все еще частично загораживал от него монстра, но было ясно, что он не оставит друга в беде. Чертов псих! Задержав дыхание, Майклсон прицелился и мягко надавил на спусковой крючок.

Выстрел в замкнутом пространстве прогремел оглушительно, результатом чего стало нечто вроде немой сцены. На секунду замерли все — и Гарри, и ящер.

— Гарри! — окликнул брата Майклсон, и после этого крика действие ожило: зверь с пулей в мозгу замертво рухнул на пол, отпустив свою жертву, а маленький охотник, освободившись из пасти чудовища, вскочил на ноги и побежал к Гарри.

Майклсон выбрался из своего убежища и подошел к брату.

— Как он?

Гарри в этот момент как раз осматривал раненого.

— Жить будет. У этого народца крепкая шкура. Несколько дырок в плече для них пустяки.

— Вот и хорошо.

Майклсон опустился на корточки перед маленьким мими'сви и положил руку на его здоровое плечо.

Гарри уселся на каменный пол.

— Деннис, я ведь, кажется, приказал тебе убираться отсюда.

Майклсон посмотрел на брата исподлобья.

— Не забывай, что я старше тебя не только по возрасту, но и по званию.

— А знаешь, сейчас я даже рад, что ты обогнал меня в чинах. Иначе мог бы послушаться меня. — Взгляд Гарри вдруг стал серьезным. — Спасибо, Деннис!

С выражением боли в глазах маленький охотник забормотал что-то на своем тарабарском языке. Гарри слушал и кивал. Туземец прикоснулся к своему раненому плечу, окунул палец в кровь и повернулся к Майклсону.

— Ноб'коби хочет разделить с тобой свой иль'джанн, — пояснил Гарри. — У них это великая честь. Это все равно что стать кровными братьями.

Мохнатый охотник протянул руку и прикоснулся окровавленным пальцем к центру лба Майклсона.

— Бр… брат, — наполовину проговорил, наполовину прорычал он.

23

Халид смотрел, как Линда, обняв испуганного мальчика, прижалась щекой к его голове и пыталась успокоить его, шепча ему на ухо какие-то ласковые слова. Затем он подошел к распластавшемуся на полу доктору Блейкли. Тот смотрел на египтянина широко открытыми глазами. Дыхание его было свистящим и неровным. Ученый располагал важной информацией, необходимой Халиду для выполнения его задания. Достав из рюкзака фляжку, он опустился на колени и стал лить воду тонкой струйкой в полуоткрытые губы Блейкли.

Сначала тот, закрыв глаза, жадно хватал воду пересохшим от жажды ртом, а затем отвел руку Халида с фляжкой.

— Спасибо, — прошептал он.

— Что случилось? — спросил Халид. — Как вы здесь оказались?

Не открывая глаз, словно пытаясь припомнить все произошедшее, Блейкли выдавил:

— Лагерь… На него напали… Он уничтожен…

Проговорив это, он умолк и стал тяжело дышать.

Первым делом Халид подумал, что его кто-то опередил. Кто? Второй агент? Дублер, посланный втайне от него для подстраховки? Но следующие слова ученого расставили все по своим местам:

— Огромные существа… Их были сотни… Они уничтожили базу… Мы спаслись на лодке… И оказались здесь…

Скверные новости! Халид нахмурился. Он думал, что те твари, на которых они наткнулись в подземелье, были единственными, а их, оказывается, гораздо больше. Он посмотрел на серию водопадов, низвергавшихся с потолка. Когда они найдут выход из этих пещер, на месте бывшей базы их будет поджидать целое стадо голодных тварей.

Халид уселся на пол и сунул пистолет в кобуру.

— Как же теперь быть? — пробормотал он себе под нос.

Блейкли услышал его и ответил хриплым, но уже более уверенным голосом:

— Нужно ждать. Пусть с хищниками разбираются военные. Когда они поймут, что произошло, то хлынут сюда, как муравьи. Они найдут нас.

Халид задумчиво потер шею. Ученый был прав. Военные очень скоро очухаются и наведут на базе порядок, но когда сюда заявятся все военно-морские силы США, ему будет трудно, а то и вовсе невозможно довести свою миссию до конца. Размышляя, Халид поскреб густую щетину на подбородке. Значит, ему нужно добраться до базы Альфа раньше, чем туда нахлынут американские вояки, чтобы успеть заложить заряды и выбраться на поверхность, после чего все это проклятое место взлетит на воздух. Сложная задача. Даже для него.

Возможно, это — испытание, ниспосланное Аллахом, чтобы испытать прочность его веры. Чем еще можно объяснить нападение отвратительных животных и то, что буквально за каждым углом их подстерегали все новые препятствия и трудности? Да, это определенно испытание, которое решил устроить ему Всемогущий!

Он закрыл глаза, положил ладони на лицо и стал молиться, прося Всевышнего послать ему силы, чтобы преодолеть все препоны, и знак, сказавший бы ему, что он благословлен на эту миссию. Он молился пять минут, слыша, как стучит в ушах его собственный пульс, но знамение не явилось. Наконец Халид со вздохом опустил руки от лица.

И только подняв голову, он увидел тот самый знак. Из отверстия тоннеля, располагавшегося на полпути к стене пещеры, тянулся шлейф густого дыма. Он резко выпрямился.

— Доктор, когда вы бежали из лагеря, он горел? Там было много дыма?

Ученый откашлялся.

— Да, база была вся затянута дымом. А почему вы спрашиваете?

Халид указал на тоннель в дальней стене. Его губы тронула улыбка.

— Видите дым? Он может проникать только с территории базы. Значит, это — выход наружу.

После этого Халид умолк и продолжал смотреть на шлейф дыма. Нет, это был не просто дым. Это перст Божий!

Все еще обнимая Джейсона за плечи, Линда смотрела на дымящееся отверстие тоннеля. В ее душе боролись противоречивые чувства: облегчение от того, что найден путь к спасению, и страх перед тем, что может последовать дальше. Что предпримет Халид? Он не может допустить, чтобы Блейкли и Джейсону стали известны его планы, иначе ему придется их убить.

Повернув голову, она взглянула на египтянина. Тот, словно в трансе, продолжал смотреть на тоннель расширившимися, остекленевшими глазами. Их взгляды встретились, и по спине Линды пробежал холодок.

— Скоро все будет кончено, — проговорил он.

Женщина беспомощно кивнула. Все происходило слишком быстро. Линда полагала, что в запасе у нее есть еще несколько дней, в течение которых они будут искать выход, и она успеет разработать какой-нибудь план. Теперь же в ее распоряжении осталось всего несколько часов на то, чтобы решить: попытаться ли как-нибудь помешать ему или пустить все на самотек — предоставить Халиду делать то, что он задумал, и спасти таким образом собственную шкуру.

Джейсон дернул ее за рукав, и Линда опустила взгляд на мальчика.

— Линда, а что с моей мамой? — спросил паренек. — Как ты думаешь, она в порядке?

Что ему ответить? Наверное, нужно было соврать и уверить, что все в порядке, но Линда не могла сделать этого. Джейсон — умный мальчик, его глаза, устремленные на нее, были сухими и серьезными. Он хотел слышать честный ответ.

— Не знаю, Джейсон, — сказала Линда. — Просто не знаю. Но с ней — Бен и майор Майклсон. Они не дадут ее в обиду.

Джейсон кивнул.

К плечу Линды прикоснулся Халид, заставив ее вздрогнуть, и поманил в сторону, желая поговорить с ней наедине. Идя за ним, она чувствовала, как гулко бьется ее сердце. Остановившись, египтянин огляделся и, убедившись в том, что их никто не может услышать, заговорил:

— Слушай меня внимательно. Мы уйдем сегодня ночью.

Во рту у Линды пересохло. Она снова подумала, что события развиваются слишком быстро. Даже не развиваются, а летят, как неуправляемый локомотив по направлению к разрушенному мосту.

— Но Блейкли нужно время, чтобы оправиться. Он пока не сможет передвигаться.

— Я не собираюсь брать его с собой, — не моргнув ответил Халид. — И мальчишку тоже.

Линда почувствовала, что у нее пропал голос.

— Но ты ведь обещал не убивать их, если я буду держать рот на замке! — прошептала она.

— Я и не собираюсь никого убивать. Всего лишь оставлю их здесь.

— Это одно и то же!

Египтянин пожал плечами.

— Я уже говорил тебе: если они узнают о моих планах, мне придется их убить. Если же я оставлю их здесь, у них еще будет шанс выбраться на поверхность собственными силами.

Глядя на Халида, Линда представила себе, как, не найдя выхода из этих подземелий, умирает от голода Джейсон, как хищные твари разрывают на куски беспомощное тело доктора Блейкли. С какой легкостью этот человек обрекает на страшную смерть мальчика и старика! Есть ли сердце у этого монстра?

Сглотнув комок, она произнесла:

— Мне отвратительна даже мысль об этом!

Халид наклонился к ней и зашептал на ухо, словно влюбленный, который делится сокровенным со своей пассией:

— Мы уйдем после того, как они уснут. Тебе не придется смотреть им в глаза.

После этих слов Линда подумала: а не лишился ли египтянин рассудка? Как может один человек столь обыденно планировать убийство двух других? Просто взять и уйти, оставив их в этой кромешной темноте…

И тут в мозгу женщины возникла идея. Она была крайне рискованной, да и времени оставалось в обрез, но выбор был невелик. Линда прикусила нижнюю губу, взвешивая все за и против. Она смотрела на Джейсона, который засмеялся какой-то шутке доктора Блейкли, на его широко открытые глаза, лучистые в желтоватом свете фунгуса. В них плескалась жизнь — молодая, только начавшаяся!

Линда закрыла глаза, вернувшись мыслями к тому плану, что начал складываться в ее голове. Она попробует сделать это. Нет, она сделает это!

— Хорошо, — с решимостью сказала она, — будь по-твоему. Я согласна.

Линда только прикидывалась спящей, а Джейсон и Блейкли спали по-настоящему, завернувшись в свои пледы. Ученый храпел, и булькающий хрип, вырывавшийся из его горла, был слышен даже сквозь шум водопадов.

Линда сквозь полуприкрытые веки смотрела на профиль Халида, который, до половины забравшись в спальный мешок, сидел, прислоняясь спиной к валуну, и клевал носом. Она видела, как его голова медленно опускалась на грудь, а потом рывком поднималась. Она ждала. Сон уже почти одолел его. Почти, но еще не до конца.

Сославшись на усталость, Линда уговорила Халида немного отдохнуть («Буквально пару часиков!» — молила она), а заодно и зарядить батареи для следующего этапа их пути. Египтянин согласился. После этого Линда незаметно растворила несколько прописанных ей таблеток успокоительного в воде и проследила за тем, чтобы он выпил ее до конца. Большое количество минеральных веществ, содержащихся в здешней воде, не позволило ему почувствовать посторонний привкус. Это было не снотворное. Лекарство оказывало лишь легкий седативный эффект и в обычной дозировке не могло бы свалить его с ног. Однако в том количестве, в каком Линда скормила его египтянину, все же было способно хотя бы ненадолго усыпить, а ей больше ничего и не требовалось.

Его голова снова медленно опустилась на грудь и больше не поднялась.

С колотящимся от волнения сердцем Линда прислушивалась, сжавшись в комочек в своем спальном мешке и дожидаясь того момента, когда дыхание Халида станет ровным, как у всякого спящего человека. При этом она не забывала о том, что времени у нее в обрез.

Наконец медленно, дюйм за дюймом, она выбралась из мешка. К счастью, шум водопада заглушал большинство других звуков.

Скользнув к Халиду, она взяла с булыжника, возле которого он сидел, его каску и фонарь. Первоначально она хотела забрать и пистолет, но египтянин держал оружие в руке, которая находилась в спальном мешке, так что об этом нечего было и мечтать.

После этого Линда приступила к осуществлению своего плана. Для начала она вынула батарейки из его фонаря и лампы на каске. «Пусть пистолет останется при нем, — думала она, — но посмотрим, как он будет передвигаться вслепую!»

Закончив с этим, Линда подползла к храпящему ученому и, зажав ему ладонью рот, встряхнула за плечо. Блейкли тут же проснулся и стал очумело хлопать глазами, глядя на нее. Линда приложила палец к губам, призывая его не издавать ни звука, и, когда он немного оправился от испуга, все так же, держа палец у рта, поманила за собой.

После того как они отошли на достаточное расстояние, Линда, надеясь на то, что шум водопада не позволит ее словам разбудить спящих, приблизила губы к уху ученого и зашептала:

— Мы должны уходить. Сейчас же. Вы можете передвигаться?

Он воззрился на женщину непонимающим взглядом.

— Да, но почему вы спрашиваете? Что происходит?

Линда вкратце пересказала ему вереницу событий, которые привели их в это место. Когда она заканчивала свой рассказ, ее голос предательски задрожал. По мере того как Блейкли постигал суть произошедшего, его брови то ползли на лоб, то сдвигались.

— Какой же я болван! — в конце концов сказал он. — Наивный болван! Я должен был все проверить трижды!

Блейкли выглядел так, будто за последнюю неделю постарел минимум на десять лет: ввалившиеся глаза, поникшие плечи. Даже в его волосах, казалось, появилось больше седины. Линда положила руку ему на плечо.

— Нужно забрать Джейсона и выбираться отсюда.

Ученый поднял на нее глаза.

— А почему бы нам не навалиться на него и не отобрать оружие? Или взять большой камень и трахнуть его по голове?

— Нельзя. Он — тренированный убийца, настоящий волк. Мы по сравнению с ним шмакодявки. Если напасть на него и всего лишь ранить — нам конец. Нужно бежать. Не имея источника света, в темных тоннелях он не сможет преследовать нас.

— Но там, — Блейкли кивнул в сторону дальней стены, — нас подстерегают другие опасности. Без оружия нам не выжить.

Линда обняла себя за плечи.

— Я знаю, но любая неизвестная опасность лучше, чем этот человек.

— Ладно, но мы пойдем налегке. Возьмем только фляжки и еду.

— Согласна. Давайте будить Джейсона.

Почувствовав, что не может дышать, Джейсон перепугался до смерти. Он стал отчаянно брыкаться и только через несколько секунд понял, что причиной удушья стала рука Линды, зажавшая ему рот. Прижав губы к его уху, она прошептала:

— Тихо, Джейсон!

Мальчик перестал сопротивляться, но сердце его продолжало бухать, а голова трещала от боли. Что теперь? Снова чудовища? Он сел и увидел доктора Блейкли, который — крадучись, по-воровски — собирал коробки с сухим пайком, стараясь ступать бесшумно.

Халид пошевелился в спальном мешке, и взгляды Линды и Блейкли тут же обратились в его сторону. Джейсон повернулся к Линде, собираясь задать вопрос, но она быстро поднесла палец к губам и сделала страшные глаза. Мальчик не понимал, что происходит и почему он должен молчать, однако подчинился и не произнес ни звука.

Меньше минуты понадобилось Линде и Блейкли на то, чтобы собрать три фляжки, фонари, сухие пайки и рюкзак. Блейкли показал женщине пистолет с широким дулом, который он забрал из лодки. «Ракетница», — отметил про себя мальчик.

Блейкли присел на корточки рядом с Джейсоном и заговорил:

— Послушай, сынок, нам нужно оставить здесь Халида и потихонечку уйти, причем двигаться мы должны быстро. Ты сумеешь?

Джейсон растерянно кивнул. По бледному лицу и бегающим глазам Линды он понял, что им угрожает какая-то опасность. Он покосился на Халида, сгорбившегося во сне возле камня и напоминавшего сейчас сказочного людоеда.

Линда и Блейкли взяли собранные вещи, и ученый махнул мальчику, веля ему следовать за ними. Мальчик встал и взял свою спортивную сумку. Увидев это, Блейкли яростно замотал головой и произнес одними губами:

— Оставь ее!

Ну уж нет! Он уже не маленький и сумеет нести ее. Он тоже потряс головой и еще крепче сжал рукоятку сумки. Блейкли открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Линда прикоснулась к его руке, давая знак молчать, повернулась и пошла по направлению к дымящемуся тоннелю. Джейсон последовал за ней, а Блейкли оказался замыкающим.

Они молчали даже после того, как место их стоянки с оставшимся там Халидом скрылось за сталагмитами. Тишина давила на уши Джейсона, пугая его больше, чем вопящие монстры и оружейная стрельба. Каждый неожиданный звук заставлял его вздрагивать, каждый хруст камешка под их подошвами казался зловещим. К счастью, через полчаса, когда они наконец подошли к заваленному камнями входу в дымящийся тоннель, Линда заговорила.

— Смотрите, — указала она на отверстие над их головами, — дыма стало меньше. Значит, нам будет легче дышать. — Она посмотрела на Блейкли. — Вы справитесь?

— Разве у меня есть выбор? — вопросом на вопрос ответил ученый.

Линда ободряюще стиснула его плечо и повернулась к Джейсону.

— А ты сумеешь забраться по этим булыжникам?

— Как нечего делать! — задорно оскалил зубы мальчишка.

— Тогда поторопимся. Халид может проснуться в любой момент.

Халиду снился сон. Он дергал мать за рукав, не сводя взгляда с черной бури, приближающейся к их селению. Он пытался предупредить мать о том, что надвигается ураган, но та, не обращая внимания на завывание ветра и мятущийся под ногами песок, продолжала болтать с другими женщинами, закутанными в длинные балахоны.

Халид снова дернул мать за рукав, желая привлечь ее внимание, но она лишь оттолкнула его бедром. Он укрылся за пологом палатки, бросая испуганные взгляды в сторону песчаного вихря, которым уже закипал горизонт, и закричал в сторону группы женщин в балахонах, среди которых была и его мать. Его голос оказался громче ветра, и теперь они услышали его и обернулись. Он открыл рот, чтобы повторить предупреждение, но не смог произнести ни звука, увидев обращенные к нему лица. Нет, не лица. Из-под развевающихся накидок на него черными глазницами смотрели желтые, отшлифованные песками черепа. Из рукавов к нему тянулись руки скелетов. С криком, застрявшим в горле, он кинулся прямо в центр песчаного водоворота.

В следующий момент Халид проснулся, и еще несколько секунд ему казалось, что ураган пытается достать его из сна. Но это был всего лишь гул водопадов. Ему до сих пор казалось, что его горло забито песком, и, словно желая убедиться в обратном, он судорожно сглотнул. Во рту было сухо. Он потянулся к фляжке, но она пропала. Халид повернулся.

Увидев пустые спальные мешки, напоминавшие смятые коконы, из которых упорхнули бабочки, он сразу понял, что его обвели вокруг пальца. Будь проклята эта стерва! В бессильной ярости он поднял пистолет, но стрелять было не в кого. Халид посмотрел в сторону дымящегося отверстия. Теперь из него выходил лишь легкий прозрачный дымок. Что ж, по крайней мере он знает, куда они пошли.

Халид вскочил и расшвырял ногой оставшиеся на полу пожитки. Все фонари пропали. Батареи — тоже. Он остался без света.

Сунув руку в карман, Халид нащупал там зажигалку, вытащил ее и зажег. Вспыхнул маленький огонек. Вот он, огонь, который будет освещать его путь! На губах египтянина змеилась зловещая улыбка. Он преподаст ей урок! Очень скоро она познает весь ужас его гнева и станет молить о пощаде!

Он превратится в черную бурю — такую же, как в его сне, безжалостную и неукротимую.

24

Эшли отступила назад, думая, что усталость играет с ней злые шутки. Откуда это существо может знать английский язык? Наверное, это всего лишь совпадение, случайный набор звуков, напоминающий английское слово.

— Смерть! — повторил старик, тыкая своим посохом в сторону Эшли, словно для того, чтобы она лучше поняла его. Затем он опустил посох на землю, тяжело оперся на него и еще больше сгорбился. — Добори доби, — проговорил он усталым голосом.

После этих слов все вокруг них задвигались. Редкие зеваки, остававшиеся поблизости, разбежались, занавески на входах в жилища опустились, из-за углов больше никто не выглядывал. Из туземцев осталась лишь небольшая группа существ — тех, что были вооружены копьями с алмазными наконечниками. Но даже они нервно переминались с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Эш, по-моему, у нас неприятности, — негромко проговорил Бен позади нее.

Повернувшись, Эшли увидела, что он смотрит на нее округлившимися — неужели от страха? — глазами.

— Что нам делать? — спросила она.

— Откуда мне знать! Ты же у нас антрополог!

— Может, нам стоит… — начала Эшли, но ее прервал стук посоха.

Старик требовал их внимания.

— Добори доби, — снова прокаркал он, указав на Бена длинным крючковатым пальцем, а затем повернулся и пошел прочь.

— Эй, подожди! — крикнул ему вслед Бен.

Существо обернулось к нему, и было видно, каких усилий ему это стоило. Старик явно устал. Он тяжело кашлял и обеими руками держался за посох, словно боясь упасть.

Глядя на Бена большими слезящимися глазами, старик прикоснулся пальцем к центру уха, а затем опустил его к центру рисунка на своей груди, как раз над сердцем. Затем он вновь отвернулся, прошел по пустой каменной площадке и скрылся в пещере.

— Ну и что, по-твоему, все это значит?

— Не знаю, что и думать. Он хотел что-то сказать нам, но что именно?

С трудом сглотнув, Эшли огляделась. Никого. На границе желтого поля стояли лишь они двое, а над ними высилась стена с выдолбленными в ней жилищами туземцев.

Снаружи осталось лишь десять воинов с копьями, расположившихся на ступенях, ведущих ко второму ярусу пещер. Подход к первому ярусу и к полю был свободен.

Эшли хотела предложить Бену податься в поля и попытаться найти выход собственными силами, но сделать это ей помешал неожиданный звук — низкое, глухое, монотонное буханье, которое послышалось отовсюду, отдаваясь в камнях и вибрируя в черепной коробке Эшли. Она была уверена, что будет слышать его, даже если заткнет уши.

— Барабаны, — сказал Бен, хотя это было понятно без слов.

Эшли кивнула.

— В некоторых культурах барабаны используются во время проведения различных обрядов и ритуалов, — проговорила она и, повернув голову, вновь посмотрела в сторону желтых полей.

«Особенно ритуалов, связанных со смертью», — подумала она, но не произнесла этого вслух.

Бен, однако, знал, что означает этот барабанный бой. Он видел достаточно кинофильмов про Тарзана, в которых показывали разъяренных дикарей. И тем не менее его вдруг окутало странное спокойствие. Бен понимал, что его сердце сейчас должно биться, как загнанный зверек, а ладони потеть от страха, но, как ни странно, ничего этого не происходило. Он смотрел на происходящее словно глазами другого человека. Это необъяснимое ощущение мира снизошло на него в тот момент, когда старый туземец прикоснулся кончиком пальца к рисунку на своей груди.

С каждым новым барабанным ударом в его голове одна за другой возникали странные мысли. Бум-м… Смерть приближается. Бум-м… Уцелей и живи. Бум-м… Есть лишь один путь к спасению. Бум-м… Докажи свою кровь.

— Бен? — Словно из ниоткуда, перед ним вдруг возникли встревоженные глаза Эшли. Она помахала ладонью у него перед лицом. — Ты что, уснул?

Он встряхнул головой, словно и вправду пробуждаясь от сна.

— Да нет, просто задумался.

— Ты что-то бормотал себе под нос. Что-то такое про кровь.

— Не обращай внимания.

— С тобой точно все в порядке?

— Для той участи, к которой нас приговорили, я нахожусь в прекрасной форме. — Он неуверенно улыбнулся, надеясь на то, что Эшли поверит его вранью, и в то же время недоумевая из-за того, что с ним происходит. — Я правда в порядке.

— Как ты думаешь, что они замышляют? — спросила Эшли, шаря взглядом по поверхности скалы.

Бен пожал плечами. Эти странные существа могли разделаться с ними сотней различных способов: заколоть копьями, закидать камнями, затравить своими жуткими волкодавами. Кто знает! Впрочем… Бен потер виски. Как ни странно, он знал. На них нападут с воздуха! Смерть приближается. Но откуда, черт побери, он мог это знать?

Бен поискал взглядом в воздухе, откуда, по его необъяснимому убеждению, им грозила опасность, но не увидел ничего, кроме светящегося фунгуса, покрывающего крышу этого мира. И все же он был уверен в том, что не ошибается. Он даже знал направление, откуда надвигается смерть.

Бен перевел глаза влево и увидел их — черные пятнышки на зеленоватом светящемся фоне. Быстро приближаясь, они прямо на глазах увеличивались в размерах.

— Вон они, Эш. Ты их видишь?

— Кого? Где?

Он взял Эшли за подбородок и повернул ее голову в нужном направлении.

— Должно быть, эти барабаны призывают их сюда, — сказал он. — Это что-то вроде колокольчика, приглашающего на обед.

— Что это такое? — растерянно спросила Эшли.

— Не знаю, но думаю, что-то очень голодное. Очень уж быстро летят.

Эшли указала на пистолет на поясе Бена.

— Сколько, ты говоришь, у тебя осталось патронов?

— Всего два. — Бен смотрел в сторону горизонта, пытаясь сосчитать приближающихся бестий. Они уже не казались точками на горизонте. Теперь можно было разглядеть, как рассекают воздух их крылья. — Это целая стая. Их не меньше пятидесяти, и летят они прямо на нас.

— Если отстреливаться нам нечем, может быть, мы сможем убежать от них? Поле от нас вроде бы не стерегут.

— Нет, на поле мы будем для этих тварей как на блюде. Нужно найти укрытие.

Бен повернулся к туземному поселению. Бой барабанов усилился и превратился в бешеный грохот, который колотил по ушам и мешал думать. Все входы в жилища были занавешены плотными шторами. Воины, которые стерегли лестницы на верхние ярусы, явно нервничали и, подозрительно глядя на людей, крепко сжимали копья с алмазными наконечниками. Однако между людьми и несколькими норами на нижнем этаже никого не было. Бен слегка подтолкнул Эшли локтем и указал на шесть черных отверстий нижнего этажа.

— Как ты смотришь на то, чтобы спрятаться в одной из этих дыр?

— А стражники пустят нас туда? Их копья выглядят не очень-то гостеприимно.

— Они сторожат только путь наверх, а эти норы, — он кивнул на шесть нижних отверстий, — открыты и никем не охраняются.

— Что ж, тогда давай попробуем. Смотри!

Бен резко повернулся.

— Да кто же это, черт возьми, такие?

Стая уже подлетела настолько близко, что стали видны детали: кожистые крылья размахом в несколько ярдов, загнутые черные клювы, эбонитовые когти длиннее, чем предплечье человека. А какие глаза! Черные немигающие блюдца — точь-в-точь как у большой белой акулы.

— Какие-то летающие хищники, — сказала Эшли. — Возможно, потомки птеродактилей. — Идем. — Она потянула его за руку. — Они уже почти над нами. Нам нужно укрытие.

Бен оторвал взгляд от стаи, которая уже находилась всего в пятидесяти ярдах от них, подтолкнул Эшли вперед и крикнул:

— Беги!

Стражники не предприняли попытки помешать им.

Бешеный стук барабанов внезапно прекратился, будто какой-то невидимый дирижер взмахнул своей палочкой, и повисла тягостная тишина. Бен ускорил шаг, пытаясь не отставать от Эшли. Позади себя он услышал тяжелый удар, потом — еще несколько. Стая приземлялась. Из нескольких глоток вырвались скрипучие крики.

Эшли уже почти добежала до первой норы в стене. Пять остальных располагались дальше. А Бен вдруг вспомнил послание, которое несли барабаны, — настолько явственно, как будто слова материализовались перед его глазами из воздуха. «Есть лишь один путь к спасению!» Он вновь посмотрел на шесть отверстий. Шесть! И только один путь к спасению! Он заметил маленький символ, вырезанный над входом в первую нору, к которой направлялась Эшли, — круг с треугольником внутри. Неправильный знак. Неправильный путь!

Бен рванулся вперед, ухватил Эшли за локоть, когда она уже собиралась нырнуть в нору, и потащил ее дальше. Она пыталась освободиться.

— Ты что?! Что ты делаешь?

— Не сюда! Беги за мной!

— Бен! Сзади!

Он резко развернулся, выхватив пистолет и заранее зная, что увидит. Существо превосходило размерами страуса, но в отличие от тонкошеей птицы представляло собой комок мускулов, из которого торчал огромный, чуть загнутый клюв. Оно прыгнуло на Бена, пригнув голову и намереваясь достать его клювом.

Господи, как же он устал от того, что все кто ни попадя пытаются его съесть! Бен всадил две пули в череп твари, причем последнюю — почти в упор.

— Пошла вон! — крикнул он, метнувшись в сторону и таща за собой Эшли.

После этого Бен побежал вдоль каменной стены, думая только об одном: «Найти нужный символ!» Позади него хищники набросились на труп своего сородича, и началась шумная пирушка. Горячая кровь выплеснулась на пол и забрызгала даже ноги убегающего Бена. Он молился о том, чтобы это подарило им еще немного драгоценного времени.

Он продолжал искать. Над входом в следующие норы были вырезаны символы, изображающие круг на волнистой линии, искривленную стрелу, похожий на пончик круг в круге… Не то, не то, не то! Он пробежал мимо трех этих нор. А потом увидел то, что искал. Над входом в третье отверстие была грубо вырезана звезда. В его мозгу возникла картина, которую он видел во сне: дедушка зовет его в пещеру, над которой вырезана точно такая же звезда. Вот он, единственный путь к спасению!

Бен метнулся в пещеру, рванув за собой Эшли, и почти сразу же наткнулся на фигуру, стоявшую почти у самого входа. Тут было достаточно света, чтобы он сразу же смог узнать рисунок на груди существа, тяжело опиравшегося на посох. Покачнувшись на нетвердых ногах, старик поднял маленькую руку и положил ее на плечо Бена. Его голос напоминал рычание, но слова можно было разобрать:

— Ты один из нас.

Эшли выдернула руку из ладони своего спутника. Что здесь, в конце концов, происходит?

Опираясь на посох как на костыль, старик растолкал их, подошел к выходу и знаком велел им подойти.

— Чего он хочет, Бен?

Австралиец пожал плечами и приблизился к старику. Недовольно хмурясь, Эшли присоединилась к ним. Они заняли почти весь проем, поэтому, чтобы лучше видеть, ей пришлось присесть на корточки.

Стая хищников снаружи завершила каннибальскую трапезу, оставив от своего менее удачливого товарища лишь шкуру да кости на залитом кровью каменном полу. Парочка крылатых чудовищ попыталась прорваться через вереницу стражей на верхние этажи, намереваясь добраться до их обитателей, но длинные копья остановили их.

Откуда-то слева донесся свист, и из пяти других отверстий первого этажа — тех самых, которые проигнорировал Бен, визжа и блея, выскочили с десяток копытных животных, подгоняемых копьями туземцев. Они были размером с теленка, но по виду больше напоминали лошадь и имели загнутые кабаньи клыки. Поначалу, выкатив от страха глаза, они пятились, били копытами и явно хотели вернуться в свои стойла, находившиеся, по всей видимости, в пяти норах, но, наткнувшись на острые наконечники копий, кинулись вперед и разбежались во всех направлениях. Это движение привлекло внимание клювастых летающих рептилий, и они не мешкая набросились на новую добычу.

— Такая же участь ждала бы и нас, если бы мы выбрали не этот тоннель, а любой другой, — пробормотал Бен, повернувшись к Эшли. — Это было испытание.

Чтобы не видеть кровавую бойню, женщина отвела взгляд в сторону и сразу же увидела одно из принесенных в жертву животных. Заметив их, оно застыло прямо перед входом в их пещеру и жалобно блеяло. В тот же момент, съежившись от страха, Эшли увидела, как сзади к несчастному существу, ковыляя, подбирается крылатая тварь, пригнув голову и изготовившись, схватить жертву своим загнутым клювом. Не раздумывая, Эшли выскочила из пещеры, ухватила животное за холку и втащила его внутрь.

— Где нашли убежище двое, там и для этого бедолаги места хватит, — задыхаясь, проговорила она и завела спасенное ею существо поглубже в тоннель.

Старик повернулся и посмотрел на нее широко открытыми от изумления глазами. Стоя спиной к входу, он не мог видеть, как позади него раскрылся огромный зазубренный клюв. Хищник не собирался так просто расставаться со своей добычей.

Эшли стала поднимать руку, чтобы указать на опасность, но в этот момент старик, даже не оглянувшись, нанес посохом удар назад. Дерево щелкнуло по костяному клюву так громко, что этот звук разнесся по всей пещере. Какая же сила таилась в этих немощных с виду руках!

Продолжая смотреть на Эшли, старик пробормотал что-то себе под нос, подошел к ней и положил руку на ее плечо. После этого он кивнул ей и двинулся в глубь тоннеля, остановившись только раз, чтобы взмахом руки позвать их за собой.

Снаружи послышался громкий звон, будто множество людей одновременно принялись колотить поварешками о кастрюли.

Бен отошел от входа и приблизился к Эшли.

— Ну вот, теперь, когда летучие сволочи наелись, этим грохотом их прогоняют восвояси.

— Как дрессированных попугаев, — добавила Эшли и пошла вслед за стариком.

Рядом с ней, негромко блея, потрусило спасенное ею животное. Посмотрев на него, Бен сказал:

— Ты могла погибнуть.

— Это получилось само собой, — смущенно ответила Эшли. — Я подумала, что, если бы ты неправильно выбрал пещеру, мы в тот момент могли точно так же стоять перед входом и блеять, зовя кого-нибудь на помощь. Я не могла оставить его на верную смерть.

Животное тыкалось головой ей в бок и путалось под ногами.

Бен обнял Эшли за плечи.

— По-моему, у тебя появился новый друг.

Она положила голову ему на плечо.

— Джейсон давно хотел завести какого-нибудь домашнего питомца.

Прижавшись друг к другу, они устало тащились по темному тоннелю, освещенному лишь редкими пятнами люминесцентного фунгуса. Через несколько минут Эшли сказала:

— А теперь рассказывай, как ты узнал, в какой пещере нужно прятаться.

Она почувствовала, как напрягся Бен.

— Эш, ты решишь, что я спятил.

— После наших последних приключений я уже готова поверить во все, что угодно.

Она посмотрела на согбенную спину идущего впереди старого существа — существа, которое умело говорить по-английски и предки которого пришли в этот мир за миллионы лет до появления человека. Да, сейчас она была готова принять любую, даже самую фантастическую версию происходящего.

— Хорошо. — Бен сделал глубокий вдох. — Помнишь, я сказал тебе, что уже видел знак, нарисованный на груди старикашки?

— Да, припоминаю. В каком-то сне, связанном с твоим дедом.

— Точно. Так вот, в том сне мой дед звал меня в пещеру, над которой был вырезан точно такой же символ, как и над этой. Он сказал мне, что там — безопасно.

Эшли остановилась и уставилась на Бена.

— Ты шутишь?

Он устало усмехнулся и повел ее дальше.

— Но ведь мы живы, не так ли?

— У тебя раньше бывали такие… приступы ясновидения?

— Черт, конечно же нет! Иначе разве попал бы я в эту передрягу? Я бы сейчас жарился на солнышке Лас-Вегаса и ждал своего очередного выхода на сцену под псевдонимом Всевидящий Бен.

— Но почему это случилось сейчас?

Бен нервно засмеялся и, обогнав Эшли, повернулся к ней лицом.

— Послушай, у меня возникла мысль. Только у меня самого от нее мурашки по коже бегут.

— Что за мысль?

— Мои сны о той пещере… Они начали посещать меня сразу же после того, как я узнал, что отправляюсь в это путешествие, а когда мы спустились под землю, становились все сильнее и отчетливее.

— Так ты полагаешь, что они каким-то образом связаны с этими пещерами?

— Нет, с ним. — Бен указал на старика. — Я думаю, таким образом он пытался вступить со мной в контакт. Когда начали бить барабаны, в моем мозгу вдруг сами собой сформировались странные мысли.

— Телепатия? — догадалась Эшли. — Но почему такое случилось только с тобой?

— Не знаю, — искренне признался Бен. — Может, виной тому — кровь австралийских аборигенов, которая течет в моих жилах.

Эшли взглянула на его светлые волосы и голубые глаза.

— Судя по твоей внешности, этой крови очень мало.

— Выходит, ее оказалось достаточно.

— Почему ты считаешь, что все это как-то связано с твоими предками?

— Об этом говорят образы из моих снов, — ответил Бен и стал загибать пальцы. — Во-первых, я каждый раз видел деда в традиционном наряде аборигенов. Во-вторых, появление моих детских ночных кошмаров, где я оказываюсь в одной и той же пещере. Даже слова, которые стали возникать у меня в мозгу, когда начали бить барабаны. Все это указывает на то, что я обладаю какой-то еще неизвестной мне способностью, унаследованной от предков.

Эшли тяжело вздохнула. Здравый смысл и логика требовали от нее посмеяться над столь невероятными утверждениями, доказывали, что все это — чушь, вздор и ерунда, но ведь Бен все-таки безошибочно выбрал правильную пещеру, и с этим не поспоришь! Она вспомнила своего коллегу, который защитил докторскую диссертацию по племенам австралийских аборигенов.

— В традициях аборигенов много мистики, в них сильна спиритическая составляющая. Они верят в то, что старейшины способны общаться во сне, находясь на огромном расстоянии друг от друга.

— Верно, — кивнул Бен. — Я сам всегда считал, что все это полная бредятина. Мой приятель, с которым мы лазали по пещерам, рассказывал мне, что он часто сталкивался с подобным, но я ему никогда не верил.

В очередной раз споткнувшись о назойливое животное, Эшли рассеянно оттолкнула его, и оно, жалобно заблеяв, убежало в боковой тоннель.

— Какая может быть связь между затерянным племенем сумчатых гуманоидов, найденным в Антарктике, и австралийскими аборигенами?

— Если б я только знал! Но рисунок, который ты обнаружила в скальном поселении в Альфа-пещере, овал, сквозь который проходит молния, заставил меня задуматься.

— О чем?

— Помнишь, я говорил тебе, что уже видел этот знак в одной пещере, в наскальных рисунках аборигенов?

— Да, ты говорил про каких-то древних духов, которые научили первых аборигенов охотиться. Их, по-моему, звали мими.

Услышав это слово, старик оглянулся на людей и выдал очередную порцию тарабарщины:

— Гота триф'лука мими'сви.

Бен и Эшли переглянулись.

— Ты у нас телепат, — проговорила Эшли. — Что он сказал?

Бен развел руками и помотал головой.

Старик почувствовал их замешательство и тяжело вздохнул. Он ткнул себя пальцем в грудь.

— Мими'сви. — Затем он обвел рукой каменные стены тоннеля. — Мими'сви.

— Я все равно не понимаю, — признался Бен.

— Подожди-ка! — жестом руки остановила его Эшли. — Ми… ми… сви… — медленно проговорила она, а затем указала на старика.

Тот покивал головой и отвернулся.

Эшли казалось, что она сходит с ума. Ведь это невозможно!

— Он назвал нам имя своего племени. Мими'сви — так они себя называют. — И еле слышным шепотом добавила: — Мими, духи скал у аборигенов. Это они и есть!

Бен выпучил глаза. Он вдруг все понял. Но прежде чем он успел хоть что-то сказать, тоннель вывел их в большую пещеру, освещенную фунгусом, растущим на потолке и стенах. Эшли как завороженная смотрела на колонны, подпирающие высокие своды, но ее воображение поразили не они, а толстые стебли, обвивающие эти колонны. С их белых ветвей свисали красные плоды, похожие на японские фонари.

— Нет! — застонал позади нее Бен. — Только не это!

Бен топтался на пороге, не решаясь войти следом за Эшли и их провожатым в пещеру. Он обшаривал пещеру глазами, ожидая то ли услышать голоса призраков, то ли увидеть фигуру деда, выходящую из теней. Но ни того ни другого не случилось. Более того, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что даже сходство этой пещеры с пещерой его снов весьма относительно. Они различались по размеру, очертаниям стебли растений здесь были не такими толстыми, а листьев было гораздо меньше. Взяв себя в руки, Бен шагнул вперед, цепляясь взглядом, словно якорем, за узкую спину Эшли.

Она остановилась и протянула руку к одному из плодов.

— Я думаю, это симбиоз растения с грибной культурой, — замирая от удивления, проговорила она, качнув головой в сторону вьющегося стебля. — Обрати внимание на практически полное отсутствие листьев. Взаимосвязанная корневая система. Линда обалдела бы при виде эдакой невидали!

— Кстати, о Линде, — заговорил Бен. — Все это, конечно, очень увлекательно, но наши друзья ждут от нас помощи.

— Знаю, Бен. Я об этом не забыла. Возможно, мими с их рудиментарными познаниями в английском языке подскажут нам путь наверх.

— Вот и спроси его.

Эшли скорчила ему рожу и пошла за стариком в глубь пещеры.

— Сначала мы должны завоевать их доверие. Фокус, с помощью которого ты спас нас от крылатых тварей, судя по всему, произвел на них эффект, но они по-прежнему относятся к нам настороженно и с подозрением. Нам нужно действовать очень аккуратно, в противном случае наши головы украсят здешний частокол.

Переговариваясь, они дошли до центра пещеры. Здесь не было ни колонн, ни диковинной растительности, но в полу находилось небольшое углубление глубиной в ладонь. Пол вокруг него был отшлифован до зеркального блеска, и по окружности впадины располагались рисунки кроваво-красного цвета.

Старик остановился на противоположной стороне углубления, опершись на свой посох.

— Бог ты мой! — воскликнула Эшли и, оставив Бена, подошла к рисункам и опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть их. На первом была изображена сцена сражения нескольких воинов с чудовищем. — Погляди, — сказала она, — рисунки точно такого же цвета, как эти странные грибы. Они, должно быть, выращивают их для того, чтобы приготовлять из них краску.

— Здорово! — фыркнул Бен. — Мы оказались в логове какого-то сумасшедшего художника!

— Нет, я думаю, это культовое место. Изобразительная составляющая — идолы, статуэтки, рисунки и тому подобное — занимает весьма важное место в религиозных верованиях примитивных культур. Дай мне несколько минут, чтобы как следует рассмотреть эти изображения, и, возможно, я смогу узнать что-нибудь новое.

Словно позабыв о существовании Бена, она перешла к следующему рисунку. А он вдруг ощутил на себе чужой взгляд. Точно так же, как это случалось с ним во сне, тот неотступно буравил его затылок. Бен обернулся.

Старик стоял по другую сторону углубления в полу и смотрел на Бена. Когда их глаза встретились, он кивнул, сел и скрестил ноги на восточный манер, положив посох на колени. Жестом он велел Бену сделать то же самое.

Только усевшись на пол, Бен осознал, до какой степени устали его ноги. Теперь, по обычным понятиям, должен был быть вечер. Поздний вечер. С тяжелым вздохом Бен поерзал, устраиваясь поудобнее. Он распрямил позвоночник, который, как ему сейчас казалось, за сегодняшний день успел завязаться узлом, и расслабился. Он мечтал о большой бутылке теплого пива.

Старик, не произнося ни звука, продолжал смотреть на него напряженным взглядом своих серых глаз. Он, казалось, чего-то хотел. Но чего?

Бен наградил его одной из своих патентованных улыбок, от которых обычно даже крокодил превращался в котенка, но старик, наоборот, нахмурился, а взгляд его стал еще более настойчивым. «Ну и хрен с тобой!» — подумал Бен и позволил своим глазам закрыться. За сегодняшний день он разгадал уже достаточно загадок, чтобы сейчас ломать голову еще над одной. Его подбородок медленно опустился на грудь. Вздремнуть, что ли?

Он оказался в какой-то туманной стране, лишь краешком сознания улавливая негромкие звуки, которые производила Эшли, переползая от одного рисунка к другому. Ему доставляло огромное наслаждение сбросить с себя напряжение и тяготы прошедшего дня, позволить им просочиться сквозь его тело в камень, на котором он сидел.

— Бен! Бенни-бой! Очнись!

Глаза Бена мгновенно открылись. Но какого черта? Он по-прежнему находился в той же самой пещере с каменными колоннами и кроваво-красными плодами, но теперь вместо сгорбленного туземного старика напротив него, скрестив ноги, сидел его собственный дед. Он помахал внуку рукой, покрытой коричневыми старческими пятнами.

Бен осмотрелся. Пещера была пуста. Кроме них двоих, здесь никого не было, даже Эшли. Странно! Он слышал производимые ею звуки, когда она передвигалась и бормотала что-то себе под нос, но сама женщина оставалась невидимой.

— Чего ты таращишься по сторонам, Бенни?

— Где я?

Дед поднял изуродованный артритом палец и постучал им себя по виску.

— Здесь, мой мальчик.

Бен сделал глубокий вдох. Его сердцебиение участилось. Это было каким-то безумием! Его дед и пещера, в которой они находились, стали колебаться, словно тающий мираж, их начала окутывать темнота.

— Эй, парень, ты должен успокоиться, — с укоризной в голосе проговорил дед. — Не гони волну, а иначе у нас ничего не получится.

Бен сглотнул комок. Начиная понимать, что происходит, он заставил себя расслабиться еще больше, позволив теплой волне разлиться по всему телу — от пальцев ног до макушки. Окружавшие его образы сразу же приобрели четкость и краски.

— Вот это другое дело, Бенни! Так-то лучше!

Стараясь дышать размеренно и глубоко, Бен проговорил:

— Ты — не мой дед!

— Конечно нет.

Дед мягко улыбнулся, а потом его лицо, словно восковая фигурка на огне, начало менять свои очертания: глаза раскрылись, брови стали гуще, а на его коленях возник посох с алмазным набалдашником. Перед Беном уже сидел не дед, а старый туземец, который привел их сюда.

— Так я выгляжу на самом деле, — проговорил он. — Меня зовут Мо'амба.

Старик по-прежнему говорил голосом деда, и было странно слышать его, исходящим из уст столь чуждого по внешнему виду существа.

— Но как?.. Почему?..

Бен был растерян до такой степени, что даже не мог толком сформулировать вопросы, роившиеся в его голове.

— Бенни, каждый из нас говорит только на своем языке. Поэтому мне приходится общаться с тобой напрямую, с помощью разума. Твое сознание переводит мои мысли в понятные тебе слова и образы.

— Значит, чтобы предстать передо мной, ты украл память моего деда?

— Это сделал не я, а ты сам. Именно твое сознание избрало образ твоего деда, чтобы придать телесные очертания хари 'хути.

Бен представил себе строгие, даже суровые черты деда.

— Хари'хути? А это еще что за чертовщина?

— Это я. И ты. Это тот, кто умеет общаться с другими с помощью мыслей и видеть невидимые для других пути непознанного.

— Но почему я?

— Я читаю историю твоей крови. В ней присутствует сильный хари'хути, унаследованный тобой из далекого прошлого. Очень сильный! Ты еще не обучен, но со временем ты с такими способностями можешь превзойти даже меня. Эти способности необходимы нашему народу, чтобы выжить.

— Что значит «выжить»?

— Я последний из моего народа, наделенный этим даром, — ответил Мо'амба, и на его лице появилось выражение боли. — Шло время, и я видел, как один за другим умирают другие хари'хути. Так продолжалось до того дня, пока я не остался один. Но теперь даже я не способен вести охотников, которые могли бы накормить наш народ и защитить наши границы от крак'анов. Им приходится действовать вслепую, на свой страх и риск. Без помощи хари'хути они не могут знать, что ждет их за следующим поворотом. Это очень опасно, и мы потеряли уже многих охотников. Каждую ночь вдовы оплакивают своих кормильцев. Мы не сможем выжить без нового хари'хути, который направлял бы наш народ. — Он указал пальцем на Бена. — Ты — новый хари'хути!

— Я?

— Многие годы я звал кого-то вроде меня, призывая его к нам, но откликнулся только ты.

— Проклятье! Но среди вас должны быть другие! Такие, как ты! Может, какое-нибудь другое поселение одолжит вам хари'хути?

Мо'амба покачал головой.

— После Отделения другие поселения оказались потерянными для нас. В глубоких снах я иногда ощущаю мысленные прикосновения Утраченных, но, скорее всего, это происходит не на самом деле. Я всего лишь принимаю желаемое за действительное.

— Но не можешь же ты рассчитывать на то, что я…

Мо'амба вновь превратился в его деда. Его губы сжались, а на лице появилось сердитое выражение.

— Зов крови силен, с ним не поспоришь! — проговорил он. — Ты — один из нас!

Бен открыл было рот, чтобы возразить, но тут в его сон внезапно проник голос Эшли.

— Бен, ты должен это видеть!

В следующую же секунду очертания деда стали таять и их поглотила тьма. Бен открыл глаза и тряхнул головой, чтобы окончательно избавиться от паутины сна. Эшли смотрела на него, удивленно вздернув бровь.

— Господи, как тебе удается спать в такие моменты?

— Что?

Он потер пальцами виски, в которых все еще стучала кровь.

— Пойдем со мной, — сказала Эшли, не имея ни малейшего представления о том, что за несколько секунд стало известно Бену.

Она отошла на несколько ярдов и помахала Бену рукой, подзывая его к себе. Он посмотрел на старика. Тот по-прежнему сидел, скрестив ноги, и смотрел на него. Поежившись, Бен поднялся и подошел к Эшли, не зная, как рассказать ей о произошедшем.

— Что ты тут нашла, Эш?

— Посмотри на этот петроглиф. Это триптих.

— Три… что?

— Триптих. Изображение, состоящее из трех частей.

Она опустилась на колени возле нарисованных красной краской кругов рисунков и указала на последний.

Бен подошел ближе, сел на корточки и не поверил собственным глазам. Третий рисунок представлял собой грубую карту Южного полушария.

— Боже милостивый! Это же Австралия! — не удержавшись, воскликнул он.

— Я знаю. Карта хоть и примитивная, но довольно точная. А теперь посмотри на два других рисунка.

Бен стал рассматривать первое и второе изображения. На первом Австралию и Антарктиду соединял длинный широкий перешеек, на втором материки расходились б стороны.

— А что в них такого особенного? — глуповато спросил Бен.

— Они дают ответ на вопрос, каким образом мими — по крайней мере какая-то их часть — оказались здесь.

— Все равно не улавливаю.

Эшли устало вздохнула. Ей казалось, что объяснение загадки лежит на поверхности.

— Миллионы лет назад, — принялась объяснять она, — разные континенты были соединены между собой. Со временем происходили тектонические сдвиги, менялся уровень Мирового океана, огромные участки суши поднимались из моря или уходили под воду, иногда в течение считанных месяцев. Исследование окаменелостей также подтверждает теорию о том, что эти материки когда-то были соединены. В Антарктике были найдены окаменелые останки вымерших сумчатых животных.

— И ты думаешь, что…

— Да! Взгляни. — Эшли показала на первую карту. — Это перешеек между двумя материками. А вот здесь, — она указала на второй рисунок, — он уже разрушился, и континенты расходятся.

— Но как они могли узнать об этом и тем более составить столь точную карту?

Эшли выпрямилась.

— Они жили в то время и зафиксировали все изменения в таких своеобразных документах. Точно так же, как американские индейцы составляли карты береговых линий. — Эшли указала на Австралию и Антарктиду на третьей карте. — Они были соединены. Потом что-то заставило этот народ — или, по крайней мере, какую-то его часть — перебраться в Антарктиду, а когда перешеек ушел под воду, они оказались в ловушке, в изоляции.

Бен задумчиво смотрел на рисунки, пытаясь представить, что могло заставить целый народ бежать на закованный в лед континент через горный перешеек.

— Господи… Отделение… Так вот о чем говорил Мо'амба!

— Кто? — удивленно переспросила Эшли.

— Ты лучше сядь, — предложил Бен и, когда Эшли устроилась на плоском валуне, подробно рассказал ей о мысленном разговоре, произошедшем у них со стариком.

Пока она слушала, на ее лице отображалась целая гамма чувств — от недоверия до изумления.

— Ты можешь с ним говорить! — воскликнула она, когда Бен закончил рассказывать. — Значит, они используют какую-то рудиментарную телепатию. — Эшли оглянулась на дряхлое существо, сидевшее, скрестив ноги, позади них. — Он сейчас читает наши мысли?

— Вряд ли. Чтобы общаться, мы оба должны находиться в состоянии, подобном трансу. Аборигены ведь тоже утверждают, что умеют общаться во сне.

— И он — последний из своего народа, обладающий этой способностью?

Бен кивнул и добавил:

— Если не считать меня.

Немного подумав, Эшли сказала:

— С точки зрения популяционной генетики утрата этого дара, которым обладали раньше представители племени, вполне объяснима. Племя находилось в изоляции на протяжении жизни тысяч поколений. Близкородственное размножение замкнутой группы без притока свежей крови со стороны ослабило генетическую цепочку, ответственную за способность телепатического общения, а со временем и вовсе уничтожило ее. — Эшли повернулась к Бену. Ее глаза были широко раскрыты и лихорадочно блестели. — Мне кажется, я могла бы провести здесь остаток жизни, исследуя одно лишь это! Я поставила бы всю антропологию с ног на голову! Я…

— Подожди, Эш, — остановил ее словоизвержение Бен, подняв руку. — Все это, конечно, очень здорово, но не забывай, что нам все же необходимо выбраться отсюда. Или по крайней мере вытащить Майклсона и остальных.

Эти слова отрезвили Эшли.

— Ты прав, — сказала она, — у меня еще будет время заняться исследованиями после того, как мы вернемся на базу. Кстати, ты не спросил Мо'амбу о том, как нам вернуться назад?

— Нет, и я не думаю, что он захочет помочь нам в этом. Старик хочет, чтобы я остался и занял его место в племени.

— Да, тут может возникнуть проблема. — Эшли задумчиво постукивала кончиком пальца по подбородку. — Но если ты так чертовски нужен этому племени, почему они пытались тебя убить?

— Не знаю.

— По-видимому, не все разделяют точку зрения Мо'амбы. Тот Чингачгук с рубиновым посохом, судя по всему, вождь племени, точно не желает видеть нас здесь. Может быть, мы смогли бы…

Ее прервал неожиданно раздавшийся шум: голоса и шарканье ног. Бен повернулся и увидел знакомую фигуру, вошедшую в пещеру в сопровождении вооруженных копьями туземцев. Эшли тоже увидела этого человека и, подпрыгнув, как пружина, крикнула:

— Майклсон!

Бен изучающим взглядом окинул туземцев. Большинство из них были настроены мирно и шли, небрежно положив копья на плечи, но некоторые настороженно поглядывали на людей, держась за рукоятки длинных кинжалов.

Подойдя к майору, Бен крепко сжал его плечи. Заметив брызги крови на его лице и одежде, он спросил:

— Что произошло? Похоже, ты побывал в кровавой переделке?

Подошла Эшли и с озабоченным видом стала осматривать майора, ожидая найти на его теле раны. Майклсон смутился от столь пристального внимания к собственной персоне.

— Ерунда! — отмахнулся он. — Это вообще не моя кровь. Кроме того, сейчас это не главное. У нас мало времени.

Толпа воинов позади него зашевелилась и раздвинулась, пропуская высокого мужчину в заношенной военной форме, который приближался, расталкивая низкорослых туземцев локтями. Как только он оказался рядом с Майклсоном, Бен сразу же заметил, насколько они похожи. Фамильное сходство бросалось в глаза: те же черные волосы и синие глаза, тот же крючковатый нос.

— Знакомьтесь, мой брат Гарри, — представил его Майклсон.

— Серьезно? — просияла Эшли. — Значит, ты все-таки нашел его?

— Скорее наоборот, это он нашел меня. Последние три месяца он жил с этими… этими существами.

От глаз Бена не укрылся оценивающий взгляд, которым Гарри окинул фигуру Эшли.

— Ты уже сообщил им? — спросил Гарри у брата.

— Нет, только собирался.

Гарри кивнул и повернулся к Бену и Эшли.

— Простите, я думал, вы — из тех, кому удалось спастись.

— Спастись от кого? — недоуменно переспросил Бен.

Гарри тяжело сглотнул.

— Я думал, вы уже знаете, иначе я попытался бы добраться до вас еще быстрее.

— Да о чем речь? — вступила в разговор Эшли. Она была сбита с толку, но чувствовала, что за словами Гарри кроется что-то очень нехорошее. — Говори скорее!

Майклсон прочистил горло и, глядя в сторону, сообщил:

— База Альфа разрушена. Уничтожена теми чудовищами, что напали на нас.

Эшли окаменела. На ее полуоткрытых губах застыл невысказанный вопрос. Потом она перевела взгляд наполненных страхом глаз на Бена.

— Не может быть! — запинаясь, проговорила она. — А как же Джейсон?

Бен крепко обнял ее и прижал к груди.

— Ш-ш-ш, — прошептал он. — Я уверен, что при первых же признаках опасности Блейкли увел его туда, где ему ничего не грозит.

Его слова немного успокоили женщину, дав ей надежду, за которую она с готовностью уцепилась. Перестав дрожать, она освободилась от его рук. Страх в ее глазах уступил место железной решимости.

— Мы должны вернуться туда во что бы то ни стало! Я хочу знать, что там произошло!

Ее слова звучали твердо, но за ними угадывались подступающие слезы.

— Разумеется, — сказал он. — Мы уходим сейчас же.

Гарри сделал шаг вперед.

— Послушайте, — заговорил он, — мы не можем просто взять и…

Договорить ему не позволил раздавшийся сзади громкий стук. Бен крутанулся и увидел незаметно появившегося на пороге пещеры вождя. Тот еще раз ударил посохом об пол. Звук, отразившись от стен и потолка, прозвучал оглушительно громко.

— Ой-ой-ой, — негромко проговорил австралиец, — кто-то очень сильно разозлился.

При появлении вождя Мо'амба поднялся и, опираясь на посох, зашаркал к вошедшему. Они стали обмениваться возбужденными репликами, которые вскоре переросли в злобное рычание. Ударом своего посоха вождь выбил посох из рук старика, и, лишившись опоры, тот плюхнулся на пол.

По толпе воинов, окруживших Мо'амбу и вождя, пробежал шумок. Некоторые из них повернулись к спорящим спиной. Вождь окинул соплеменников опасливым взглядом и, немного остыв, помог Мо'амбе подняться на ноги. Уже более спокойно они обменялись еще несколькими фразами, а потом умолкли и несколько мгновений смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Наконец вождь снова ударил посохом об пол, словно ставя последнюю точку, повернулся и вышел.

Майклсон посмотрел на брата.

— Ты что-нибудь понял? — спросил он.

— Да, — ответил побледневший Гарри. — У нас неприятности.

25

Джейсон сразу ощутил приближение неприятностей, когда двое взрослых заговорили друг с другом приглушенными голосами, явно не желая, чтобы он их услышал. Тоннель впереди них был завален камнепадом, обрушившимся за тысячи лет до их появления здесь. В этом завале осталось единственное отверстие размером с небольшую тыкву, которое вело дальше — то ли в следующий тоннель, то ли в следующую пещеру. Из этого небольшого отверстия дул ветер, смешанный с дымом, шевеля их волосы.

— Мы не можем вернуться, — сказала Линда. — Он будет нас ждать.

— Что ж, в таком случае нам следует поискать другой выход наверх, — ответил доктор Блейкли. — Возможно, нам удастся найти его в одном из боковых тоннелей.

Дыхание ученого было хриплым, его глаза покраснели и слезились.

Джейсон посмотрел на тоннель, по которому они сюда пришли. В воздухе плыли завитки черного дыма и стоял отвратительный запах горящей резины. От этой вони не спасали даже влажные тряпки, которыми они обернули лица. Однако никто не жаловался, ведь этот дым был их проводником. Каждый раз, когда они оказывались перед очередной развилкой или на пересечении нескольких тоннелей и должны были решить, по какому из них идти дальше, дым неизменно указывал им верное направление.

— Искать обходные пути? — размышляла вслух Линда. — Даже не знаю. Это единственный тоннель, в котором воздух движется, а во всех других он застоявшийся.

— А что вы можете предложить взамен? — осведомился Блейкли. — Вперед мы идти не можем, возвращаться — тоже. — Ученый яростно закашлялся. — По крайней мере избавимся от этого проклятого дыма.

Джейсон подошел к Линде.

— Может, я смогу туда пролезть?

Линда потрепала его по голове и невесело улыбнулась.

— Нет, милый, отверстие слишком узкое даже для тебя.

— А вот мы сейчас посмотрим, — упрямо проговорил мальчик, протискиваясь между Линдой и доктором Блейкли.

— Подожди, Джейсон. — Блейкли положил руку на плечо мальчика. — Во-первых, этот завал может обрушиться, а во-вторых, Линда права, эта дырка действительно слишком узкая. Ты в нее не пролезешь.

— Ну дайте мне хотя бы проверить! — не сдавался Джейсон.

Он стряхнул с плеча руку доктора и сел на корточки перед отверстием, из которого поднимался к потолку столб дыма. Сунув в него кулак, мальчик удивился нешуточному напору воздуха. Ощущение было таким же, как если высунуть руку в окно машины на большой скорости. Но удивление тут же уступило место приступу тошноты, поскольку дым пошел по его руке и попал в нос и глаза. Джейсон поперхнулся, закашлялся и, выдернув руку из столба дыма, сдернул с лица тряпку и стал хватать ртом чистый воздух. Его лицо стало красным, как помидор.

Блейкли с улыбкой снова положил руку на его плечо.

— Осторожно, парень, такой густой дым запросто может убить.

Джейсон опять стряхнул его руку. Теперь он был еще тверже настроен на то, чтобы исследовать эту дурацкую дыру. Раньше чем кто-нибудь из взрослых успел его остановить, он натянул на лицо тряпку, набрал в легкие воздуха и, крепко зажмурившись, нырнул головой вперед в отверстие.

Поток дымного воздуха едва не вытолкнул его обратно, но он крепко вцепился в камни. Извиваясь, как пиявка, он протиснулся немного вперед, лихорадочно шаря левой рукой впереди себя, пытаясь нащупать путь. Очень скоро Джейсон понял: взрослые были правы, ход слишком узкий даже для него. Ему было обидно до слез, но не оставалось ничего иного, кроме как выбираться наружу.

Открыв глаза, мальчик увидел, что Блейкли машет рукой у него перед носом, разгоняя остатки дыма, кружившего вокруг его головы.

— Ну что, доволен? — укоризненно спросил доктор. — Мы едва с ума не сошли от твоей глупой выходки!

— Но я почти…

— Хватит дурить! Нужно смириться с реальностью и искать обходной путь. Этот можно считать тупиком.

Джейсон надулся, всем своим видом изображая оскорбленную добродетель.

— Но я выяснил, что этот узкий ход тянется всего на два фута, а потом снова расширяется. Я думаю, за ним идет нормальный тоннель. Если бы мы нашли способ пробиться туда…

— Каким образом? Может, у тебя под рубашкой завалялась парочка кирок?

Окончательно побежденный, Джейсон обреченно повесил голову.

Линда положила ладонь на колено мальчика.

— Не расстраивайся. Ты по крайней мере не сидел сложа руки. Эх, будь я умнее, стащила бы у Халида хоть один кубик взрывчатки! Тогда мы могли бы взорвать завал и преспокойно двинулись бы дальше. — Она подняла голову мальчика за подбородок. — Я очень горжусь тобой.

Мальчик помимо своей воли улыбнулся.

— Спасибо.

Линда взъерошила ему волосы и повернулась к Блейкли.

— Вы правы, нам действительно не остается ничего другого, кроме как искать обход.

Блейкли пробормотал в ответ нечто невразумительное, но Джейсон уже не слушал. В его мозгу эхом звучали слова Линды. Кубик? Взрывчатка? Он встал на ноги. Неужели такое возможно?

Подойдя к Линде, он подергал ее за рукав.

— Что тебе, Джейсон? — спросила она, опустив на него взгляд.

Блейкли нахмурился, недовольный тем, что мальчик помешал их разговору.

Джейсон переминался с ноги на ногу, не зная, с чего начать.

— М-м-м… Линда, ты тут говорила про взрывчатку… Мне кажется, у меня есть немного…

От удивления Блейкли шагнул вперед.

— Как? Откуда?

Линда опустилась на корточки перед мальчиком.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть взрывчатка? Я правильно поняла? Но где ты мог ее взять?

Смущенно возя носком кроссовки по каменному полу и глядя в сторону, он рассказал про инцидент в туалете, когда сумка Халида упала и из нее вывалились какие-то непонятные кубики.

— Я подобрал один из них. Он должен лежать у меня в спортивной сумке, — закончил он свой рассказ и указал на свою красную сумку с логотипом фирмы «Найк». — Сейчас покажу.

Джейсон расстегнул сумку и стал рыться в ее содержимом, грустно думая о том, что теперь ему не миновать разноса. Нужно было с самого начала рассказать о своей находке кому-нибудь из взрослых. Хуже того, когда несколько дней назад Джейсон томился от скуки, он слепил из вязкого кубика самолетик. Стыд-то какой!

Найти искомое оказалось непросто. Вот спортивный костюм, вот рассыпавшаяся колода игральных карт, вот картриджи для видеоигры. Где же он?

Подождав минуту, Блейкли раздраженно воскликнул:

— Да высыпь ты свое барахло на пол!

Он потянул сумку из рук Джейсона.

— Подождите! — воскликнул Джейсон и вытащил из сумки игровую приставку «Геймбой». — Она может сломаться!

Доктор перевернул сумку и вытряхнул все ее содержимое на пол, после чего все трое стали копаться в куче вещей. Джейсон стыдливо убрал запасную пару белья. Ему почему-то стало стыдно при мысли о том, что Линда может увидеть его трусы.

— Вот она! — торжествующе сообщил он, вытащив на свет взрывоопасный самолетик, и стыдливо добавил: — Я думал, что это пластилин.

Со вздохом облегчения Линда взяла взрывчатку и, улыбнувшись, сказала:

— Симпатичный самолетик.

Джейсон смущенно отвел взгляд в сторону. Блейкли недоверчиво смотрел на самолетик.

— Вы уверены в том, что это действительно взрывчатка? — спросил он.

Линда сняла кусочек целлофана, прилипший к творению Джейсона.

— Да, — ответила она, — именно в такой целлофан были завернуты кубики, которые я нашла в сумке Халида.

Блейкли взял самолетик из рук Линды с такой осторожностью, как если бы он был бесценным произведением искусства.

— Хорошо, теперь у нас есть взрывчатка, но нет детонатора.

— А что это такое? — спросил Джейсон.

Блейкли только сердито нахмурился, но Линда объяснила:

— Детонатор — это такое маленькое взрывное устройство, которое приводит в действие основной заряд.

— Вроде хлопушки? — уточнил Джейсон.

— Да, — кивнул Блейкли, — нам бы подошла даже хлопушка, но, к сожалению, здесь будет сложно найти ларьки, торгующие пиротехникой.

Покопавшись в кармане, Джейсон выудил из него маленькую «бомбу с вишнями», которую когда-то выменял у Билли Сандерсона.

— Это подойдет?

Линда посмотрела на хлопушку и перевела вопросительный взгляд на Блейкли. Тот улыбнулся и кивнул.

— Думаю, да.

На лице Линды тоже появилась улыбка. Она повернулась к Джейсону и потрепала его по плечу.

— Ты полон сюрпризов, дружок!

Джейсон покраснел от удовольствия.

— Только не рассказывайте маме про «вишневую бомбу». Она меня убьет.

Халид остановился у развилки тоннеля, нюхая воздух, словно легавый пес. Из левого ответвления доносилась характерная вонь, от которой у него зачесалось в носу. Дым. В ту сторону он и пошел, держа перед собой руку с горящей зажигалкой. Экономя газ, он уменьшил пламя до минимума и теперь мог видеть лишь на пару шагов вперед. Этот крохотный огонек сейчас был для него важнее всего. Когда газ кончится, он ослепнет в этой могильной темноте и не сумеет довести свою миссию до конца.

Халид шел без остановок, не теряя время на отдых. Он понятия не имел, насколько далеко успели уйти Линда и старик с мальчишкой, но то и дело натыкался на их следы: обертка от сухого пайка, отпечатки подошв на грязи, лужа мочи, от которой еще пахло аммиаком. Это говорило о том, что беглецы шли именно этой дорогой. Он настигал их.

Линда подтолкнула Джейсона дальше по круто загибающемуся проходу, моля Всевышнего, чтобы у Блейкли все получилось и на них не обрушились миллионы тонн горной породы. Их замысел был чрезвычайно рискованным, но приходилось выбирать из двух зол.

— Я хочу посмотреть! — заявил Джейсон.

— Нет, милый, это опасно. На вот, заткни уши. — Она протянула ему затычки для ушей, которые взяла из аптечки. — Когда я скажу, зажми уши ладонями и широко открой рот.

— Зачем?

— Чтобы не пострадали барабанные перепонки. Взрыв будет очень громким.

Джейсон упрямо выпятил нижнюю губу.

— Я все равно хочу посмотреть!

Внезапно перед ними появился запыхавшийся Блейкли.

— Все готово. Я прилепил петарду к заряду, а ее мы подожжем прямо отсюда. Вы готовы?

Линда кивнула и спросила:

— Вы метко стреляете?

Блейкли пожал плечами.

— Я, конечно, не снайпер, но постараюсь не промахнуться.

— Помните, в нашем распоряжении только один выстрел.

— Я знаю.

Он махнул рукой, веля женщине и мальчику отойти подальше, и вытащил из кармана ракетницу, намереваясь поджечь фитиль петарды с безопасного расстояния.

Линда потащила Джейсона за собой, бросив напоследок:

— Желаю удачи.

Блейкли вытер взмокший лоб рукавом, а затем сделал несколько шагов вперед, чтобы каменный завал с заложенной в него взрывчаткой оказался прямо перед ним. Линда заметила, что вокруг его губ появился лиловый ободок, а руки, когда он засовывал в уши затычки, тряслись. Спертый воздух и напряжение скверно сказывались на его состоянии, и Линда снова восхитилась самообладанием этого человека.

Он поднял ракетницу и прицелился.

Линда знаками велела Джейсону зажать уши. Он послушался, но продолжал выглядывать из-за ее спины, чтобы видеть происходящее.

Хотя Линда и сама зажала уши, она все же услышала хлопок ракетницы, прозвучавший как выстрел из игрушечного пистолета, а потом увидела, как доктор Блейкли опускает ее. И — ничего. Он повернулся к ней, пожал плечами, открыл рот, намереваясь что-то сказать, и в этот момент грохнул взрыв. Прежде чем они услышали звук, по тоннелю промчалась ударная волна, которая буквально смела Блейкли с того места, где он стоял, и ударила о стену.

Линда хотела встать, чтобы помочь ему, но ее тоже отшвырнуло назад, и она упала, придавив Джейсона. А затем послышался грохот, как если бы рядом на полной скорости проезжал товарный поезд. По тоннелю покатилась волна пыли и дыма и окутала их с Джейсоном. Теперь они видели лишь узкое пространство вокруг себя, освещенное лампочками на их касках.

Линда помогла Джейсону подняться на ноги. Он держался за локоть и морщился от боли, но в остальном был целехонек. Линда хотела подойти к Блейкли, чтобы помочь ему, ведь он мог быть ранен. Но, не видя ничего вокруг себя, она даже не знала, в каком направлении двигаться. Она отстегнула от пояса ручной фонарь, надеясь, что дополнительный свет позволит ей сориентироваться в кромешной пыли, но не помогло и это.

Вынимая одной рукой затычки из ушей, Джейсон поднял другую и указал куда-то в сторону.

— Смотри! По-моему, там свет!

Линда тоже увидела это — едва заметный пляшущий огонек — и с облегчением выдохнула. Она двинулась вперед, полагая, что путь расчищен и они могут двигаться дальше.

— Подожди! — крикнул вдруг Джейсон и схватил ее за руку.

— Что? — спросила она, опустив на него взгляд, а когда снова подняла глаза, то увидела, что к ним приближается вовсе не Блейкли.

— Нет! — выдохнула Линда, в ужасе отступив назад.

В одной руке он держал горящую зажигалку, а в другой пистолет. Из ссадины на его правом виске на щеку стекала струйка крови.

— Как символично, что урагану в моем лице предшествовал раскат грома! — проговорил Халид и направил дуло пистолета в грудь Линды.

Блейкли застонал. Его грудь разрывалась от боли. Сначала он решил, что это — новый сердечный приступ, но затем заметил, что боль усиливается, когда он делает вдох, и ослабевает после выдоха. Тогда он понял: у него сломано ребро, а то и несколько. Он провел рукой по правому боку, и в одном месте, чуть ниже подмышки, боль полыхнула так, что потемнело в глазах.

Блейкли прислонился затылком к стене и натянул на нос влажный платок. Ткань пахла слизью и потом, но это было лучше, чем вдыхать пыль, поднявшуюся от взрыва.

Он подождет, пока уляжется пыль, а Линда, прежде чем они продолжат путь, туго перебинтует ему ребра. Приняв такое решение, Блейкли закрыл глаза и расслабился, собравшись немного отдохнуть, но тут же вновь открыл их, взбудораженный неожиданной мыслью. А вдруг взрыв оказался недостаточной силы и отверстие все равно окажется для них чересчур узким? Или, того хуже, взрыв вообще завалил тоннель? Что, если он сломал ребра понапрасну? Нужно немедленно выяснить это.

Стиснув зубы и морщась, Блейкли отцепил от пояса ручной фонарь. Любое движение причиняло ему боль, словно кто-то безжалостно тыкал его в бок тупым концом копья. Он включил фонарь и застонал от досады. Луч света уперся в стену клубящейся пыли. Видеть можно было не более чем на десять футов вперед. В мозгу Блейкли продолжали вертеться тревожные мысли. А что, если он неправильно расположил заряд и все эти мучения напрасны? Нет, не может такого быть! Он все делал именно так, как показывал ему Ганс, опытный немецкий взрывник с базы Альфа.

Проверить это можно было только одним способом.

Блейкли осторожно поднялся на ноги, и от этого небольшого усилия тело захлестнула такая боль, что на его глазах выступили слезы. Мысленно подгоняя самого себя, словно старого больного осла, он сделал несколько неуверенных шагов вперед, но вдруг услышал возбужденный голос позади себя. Из-за звона в ушах слов он не разобрал, но голос принадлежал Линде. Хорошо, значит, она не пострадала. Блейкли направил луч фонаря в том направлении, откуда донесся звук, но не увидел ничего, кроме черного дыма. Ничего, скоро они присоединятся к нему.

Блейкли вновь двинулся вперед, намереваясь осмотреть место взрыва до возвращения Линды и Джейсона. Копье еще глубже вонзилось в его бок, причем теперь уже острым концом. Он шел очень осторожно, маленькими шажками. Любое резкое движение могло привести к тому, что сломанное ребро вонзится в легкое, и тогда — конец. Он остановился, чтобы передохнуть. С его лица градом катился пот. Движение в густом облаке пыли не сулило ничего хорошего и его больному сердцу, но отчаяние гнало ученого вперед. Если заряд был заложен неправильно, он хотел быть первым, кто узнает об этом.

Сделав еще несколько шагов, Блейкли наконец увидел стену, которая совсем недавно преградила им путь, и с облегчением улыбнулся. Теперь в ней зияла дыра, в которую легко мог бы пройти даже слоненок.

Сзади прозвучал пистолетный выстрел, эхо которого, грохоча и повторяясь, прокатилось по тоннелю. Блейкли вздрогнул и резко повернулся. Его грудь пронизала жгучая боль, от которой в глазах почернело, а свет фонаря на несколько секунд превратился в мерцающий огонек свечи. Он схватился руками за грудь, как если бы мог загнать боль обратно в ее логово, и забился в приступе кашля, заставившем его упасть на колени. Во рту появился привкус крови, и Блейкли с отвращением сорвал с лица зловонную тряпку. Согнувшись в три погибели, он боролся с приступом тошноты, а перед глазами у него плавали светящиеся точки.

В отдалении прогремел второй выстрел.

Линда моргнула, когда очередная пуля ударилась в стену над ее головой и срикошетила в сторону. Халид стоял перед ней и сопровождал каждую свою фразу выстрелом из пистолета, словно расставлял знаки препинания. Линда стояла, положив руку на голову Джейсона, а тот прижался к ней и испуганно хлопал глазами.

— Я надеялся на то, — медленно говорил Халид, — что ты осознаешь всю важность моей миссии.

— Ты не оставил мне выбора. — Линде приходилось выталкивать из себя каждое слово. — Я не могла позволить тебе бросить их и тем самым обречь на смерть.

Прежде чем Линда успела отреагировать, Халид метнулся вперед, оттолкнул ее в сторону и, схватив Джейсона за руку, оттащил его туда, где только что стоял сам. Не устояв на ногах, она упала и больно ударилась коленом об пол.

Она еще не знала, что он задумал, но, зная, что ничего хорошего от террориста ожидать не приходится, взмолилась:

— Не надо, Халид! Я сделаю все, что ты скажешь!

Сначала ей показалось, что египтянин колеблется, но затем он прижал мальчика спиной к своей груди и приставил ствол пистолета к его виску. Губы Джейсона побелели, а глаза округлились от страха, но оставались сухими. Он стал брыкаться, но Халид умел подавить любое сопротивление, и, несмотря на то что мальчик лягался и дергался, ствол пистолета не сдвинулся ни на дюйм. Линда поняла, что спасения им нет. Но внезапно…

— Отпусти мальчика! — раздался голос Блейкли.

Линда вздрогнула, и даже Халид от неожиданности отступил на шаг назад.

Блейкли стоял, опираясь о стену тоннеля, а во второй руке он держал широкоствольную ракетницу, направив ее на Халида. Линда понимала, что это пустая угроза, поскольку ракетница была разряжена, но Халид этого не знал, поэтому в ее душе вспыхнул огонек надежды. На губах ученого пузырилась кровавая пена, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. По-видимому, бедняге здорово досталось от ударной волны.

— Я сказал: оставь мальчика в покое! — с присвистом проговорил он. — Отпусти его! — Ракетница выписывала круги в его слабеющей руке. — Сейчас же!

Он сделал шаг вперед и оказался между Линдой и Халидом.

Поначалу Халид словно бы съежился под дулом направленного на него оружия, а потом, подобно нападающей кобре, метнулся вперед и стволом своего пистолета выбил ракетницу из руки Блейкли.

— Пустые угрозы опасны, доктор! — прошипел он. — Я видел, как вы использовали ракету, чтобы взорвать проход. — Халид кивнул в сторону тоннеля, из которого тянулся дым, — Кстати, спасибо вам за это.

Блейкли закашлялся и, окончательно обессилев, прислонился спиной к стене. От усталости и боли его губы посинели. Он повернулся к Линде, и она увидела, что на его губах выступила свежая кровь.

— Прости, — прошептал он, поглядев на Линду глазами больной собаки.

Халид отошел назад, все так же прижимая к себе Джейсона и держа ствол пистолета у его виска, а Линда бросилась к ученому. Она проверила его пульс. Сердце доктора едва билось. Ему была нужна срочная медицинская помощь.

— Прошу тебя, остановись! — взмолилась она, повернув голову к Халиду. — Ведь мы можем уйти все вместе! Зачем кому-то умирать? Отпусти мальчика!

И тут, глядя на Линду, Халид сделал то, чего она меньше всего от него ожидала. Он наклонился и положил пистолет на пол. На секунду в сердце Линды вспыхнула надежда, однако египтянин тут же засучил штанину, под которой обнаружилась кобура, закрепленная на лодыжке, и вынул из нее небольшой короткоствольный револьвер. Распрямившись, он прижал его ствол к виску Джейсона, горло которого по-прежнему сжимал согнутой в локте рукой.

— Хочешь, чтобы мальчишка остался жив? — спросил Халид, сузив глаза, и толкнул пистолет ногой по направлению к Линде. — Убей доктора!

Линда посмотрела на пистолет, как на ядовитую змею, не осмеливаясь прикоснуться к нему.

— Я не поняла, — проговорила она, посмотрев на Халида.

— У нас оказалось слишком много лишнего груза, — пояснил Халид. — Перевес, как говорят в аэропортах. А нам нужно двигаться быстро. Поэтому я готов взять с собой кого-то одного: либо мальчишку, либо доктора. Решать тебе. В пистолете — один патрон. Либо ты застрелишь Блейкли, либо я убью мальчика.

— Нет! — крикнула она, отшатнувшись от пистолета.

— Значит, умрет мальчишка. Выбор за тобой, я всего лишь инструмент,

— Халид, прошу тебя… — прорыдала Линда. По ее щекам текли слезы. — Не заставляй меня делать это!

И тут заговорил Блейкли.

— Возьми пистолет, — сказал он.

Его слова прозвучали так спокойно и властно, что Линда, сама не понимая, что делает, подняла оружие. Осознав, что произошло, она задрожала. Ствол пистолета в ее руке плясал.

— Сделай это!

Она подняла пистолет, еще горячий от предыдущих выстрелов. Вцепившись в рукоятку обеими руками, она посмотрела на Халида. Словно прочитав ее мысли, он проговорил:

— У тебя только один патрон, дорогая. Даже если тебе удастся попасть в меня, мальчик умрет раньше, чем ты успеешь моргнуть.

Плечи женщины поникли.

— Но зачем, — горько спросила она, — зачем ты заставляешь меня это делать?

— Мне нужна твоя помощь и послушание. Я хочу научить тебя этому.

— Я не могу… Не могу убить человека…

— Послушай, девочка, — хрипло проговорил Блейкли, — ты должна сделать это. — Он перешел на шепот. — Хотя бы для того, чтобы выиграть время. Он все равно собирался убить всех нас.

— Но…

Блейкли закашлялся. На его глаза навернулись слезы, а лицо исказилось от боли.

— Ну же, давай! Я все равно не жилец. Я в любом случае не дошел бы до базы.

— Нет! — в отчаянии прошептала она, уронив голову на грудь.

Блейкли протянул руку, ласково погладил Линду по голове и зашептал:

— Моя жена умерла четыре года назад. Мои дети давно выросли. Я качал на колене уже семерых внуков. Я прожил большую и полнокровную жизнь. Но Джейсон только начинает жить. — Он взял в ладони руки Линды, державшие пистолет, и прижал ствол оружия к своему лбу. — Будь сильной, дочка.

— Нет, пожалуйста, не надо! — рыдала она.

Ученый закрыл глаза, и Линда почувствовала, как его палец лег на ее — лежавший на курке.

— Я не позволю, чтобы этот ублюдок одержал надо мной верх, — прошептал он и надавил на палец Линды.

Грянул выстрел. Отдача выбила пистолет из рук женщины, и он упал на пол. Из дула поднимался легкий дымок.

Окаменев от ужаса, она застыла на месте, продолжая держать руки поднятыми, как будто в них все еще был пистолет. Блейкли повалился набок и упал, уставившись невидящим взглядом в дальнюю стену. Во лбу у него темнело отверстие диаметром с десятицентовую монету. Маленькая дырочка, которую, казалось, можно было залепить полоской пластыря.

— Нет! — простонала она. — Нет, нет, нет!

Халид отпустил Джейсона. Тот кинулся к Линде, обнял ее сзади руками и прижался к ней, не сводя расширившихся от страха глаз с неподвижно лежащего на полу доктора Блейкли.

Линда повернулась к Халиду. Пистолет в его руке был нацелен на нее.

— Ты обещал, что не причинишь мальчику зла, — проговорила она.

— Я и не собираюсь делать этого, — холодно ответил египтянин, даже не взглянув на мертвое тело. — Я в отличие от тебя держу свое слово. А вот тебе сейчас придется усвоить еще один урок.

— Ты не можешь держать меня связанной всю дорогу! — возмущалась Линда, пытаясь освободиться, однако ее усилия привели лишь к тому, что узлы на запястьях затянулись еще туже.

— Ты умна, Линда, — с ухмылкой проговорил Халид, наблюдая за ее бесплодными попытками освободиться, — а до базы Альфа нам еще идти и идти. Я не хочу, чтобы ты снова сбежала от меня, и не допущу этого. Можешь быть уверена.

Он схватил Джейсона за руку и потащил за собой в глубину тоннеля. Испугавшись, что египтянин решил отделаться от него как от лишней обузы, Линда испуганно закричала ему вслед:

— Эй, подожди! Ты обещал не причинять мальчику вреда!

— Не беспокойся, я сдержу свое слово! — откликнулся он и скрылся за поворотом тоннеля.

Линда беспомощно смотрела на опустевший тоннель. Ее сердце билось гулко и тяжко, в висках пульсировала кровь. Ей вдруг стало трудно глотать. Она огляделась. Завеса пыли и дыма поредела, и теперь можно было дышать без маски, но в глазах все равно щипало. Из-за поворота, за который Халид утащил Джейсона, время от времени долетали неразборчивые слова и слышалась какая-то возня. Что задумал он на этот раз?

Прошло почти два часа, и она наконец услышала скрип мелких камней под подошвами ботинок. К этому времени Линда, не спавшая уже почти двое суток, успела задремать, и звук заставил ее резко вскинуться. Из-за поворота появились Халид и мальчик.

— Ты в порядке, Джейсон? — спросила она.

Мальчик кивнул, но на его лице она заметила какое-то странное выражение.

Подойдя к Линде, Халид развязал веревку на ее запястьях, освободив ей руки.

— Мы заночуем здесь, — сказал он. — Отдохнем шесть часов, а потом двинемся дальше.

Растирая затекшие запястья, женщина заметила, что египтянин спрятал свой пистолет. Странно, ведь после гибели Блейкли он ни разу не выпускал оружие из рук! Затем, повернувшись к ним спиной, Халид ушел, оставив Линду и мальчика наедине. Подобная беззаботность не на шутку встревожила Линду. Она почувствовала что-то неладное. Можно было бы схватить Джейсона в охапку и броситься наутек, но это не имело смысла. Он все равно настигнет их.

Она опустилась на колени рядом с Джейсоном.

— Он не обижал тебя? — спросила она.

— Нет, но… Я не смог помешать ему.

Линда крепко обняла мальчика и почувствовала, что его тело содрогается от сдерживаемых рыданий.

— Что с тобой, малыш? Расскажи мне!

— Он… Он… Я не хочу умирать! — всхлипывая, выдавил из себя Джейсон.

Линде оставалось только поглаживать его по спине и ждать, когда он успокоится. Через несколько минут, когда его слезы иссякли, она проговорила:

— Я вытащу тебя из всего этого, обещаю! — Линде изо всех сил хотелось верить, что ей удастся выполнить это обещание. — А теперь сделай глубокий вдох и расскажи мне о том, что там было.

Джейсон с обреченным видом распахнул курточку. Линда заранее сжалась, приготовившись увидеть какую-нибудь рану или синяк. Но то, что она увидела, заставило ее покачнуться и опереться рукой о пол, чтобы не упасть.

— Боже мой! — выдохнула она. — Что он с тобой сделал?

Глубоко врезавшись в белый живот, талию мальчика обхватил широкий нейлоновый пояс, к которому были прикреплены бруски пластиковой взрывчатки, соединенные между собой разноцветными электрическими проводами. А к застежке была прикреплена небольшая, размером с визитную карточку, панель с цифровой клавиатурой и окошечком, в котором светились, сменяя друг друга, красные цифры. Шел обратный отсчет.

— Зачем? — ни к кому не обращаясь, прошептала Линда.

— Он сказал, что это урок послушания, — ответил Джейсон. — Каждые два часа Халид должен вводить секретный код, иначе бомба взорвется. Если я попытаюсь снять пояс, она тоже взорвется.

Плечи Линды поникли.

— Подонок! Значит, теперь мы полностью зависим от него. Если мы убежим или что-то случится с Халидом…

Она умолкла, не закончив фразу.

— Тогда я взорвусь, — закончил вместо нее Джейсон. — Он сказал, что это совсем не больно.

— Так и сказал? Какое же он чудовище!

— Очень умное, — совсем не по-детски проговорил Джейсон.

26

Эшли посмотрела на Гарри и еще раз поразилась тому, насколько он похож на майора Майклсона, особенно в такие минуты, как сейчас, когда губы его были сжаты в тонкую линию, а на лице застыло суровое выражение. Она дернула его за рукав.

— О чем, дьявол их возьми, они спорят?

Мо'амба уже вышел из пещеры следом за вожаком, да и воины по большей части разбрелись кто куда. Она огляделась. Вокруг них осталась лишь горстка туземцев. Сжимая в руках копья, они подозрительно смотрели на чужаков.

— В каком дерьме мы оказались на сей раз? — спросила Эшли, вновь обратив взгляд на Гарри.

Тот посмотрел на стражников из-под полуприкрытых век и процедил сквозь зубы:

— «Дерьмо» слишком мягко сказано. Эти двое решили, что вы все же должны умереть.

Брови Эшли поползли на лоб.

— Но почему? И как же вы с братом?

— Нас принял в свои ряды клан воинов, а у них очень строгий моральный кодекс, иль'джанн. Это крутые ребята, и перечить им не осмеливаются даже старейшины. А вы двое — чужаки, и вам отвели роль козлов отпущения.

Эшли перевела взгляд на Бена. Казалось бы, она должна дрожать от страха за собственную жизнь, но сейчас ее душа сжалась при мысли о том, какая участь ждет ее сына. Она не может умереть! По крайней мере до тех пор, пока Джейсон не окажется в безопасности!

Бен смотрел на обнаженных воинов, окруживших их, но заметил взгляд Эшли. Словно прочитав мысли женщины, он сжал ее руку и сказал:

— Я знаю, знаю. Мы обязательно выберемся из этой заварухи и найдем Джейсона!

Эшли сделала глубокий вдох и спросила:

— А что же Мо'амба?

Гарри горестно покрутил головой и объяснил:

— Вождь, Бо'рада, настроил против вас племя, но старик, надо отдать ему должное, все же настоял на том, чтобы созвать совет старейшин перед тем, как приговор будет приведен в исполнение. Он назначен на завтрашнее утро.

Бен переступил с ноги на ногу.

— А если ночью мы попытаемся смыться отсюда?

Гарри вздохнул и вновь покачал головой.

— Ничего не выйдет. Вокруг слишком много ловушек, капканов и натасканных на преследование животных. Кроме того, эти недомерки знают окрестности как свои пять пальцев и перережут вам глотки раньше, чем вы услышите их приближение.

Бен потер виски кончиками пальцев.

— Черта с два они так запросто получат мою шкуру! Я…

— Гарри, — перебила его Эшли, — нам будет предоставлена возможность высказаться перед этим советом?

— Думаю, да.

— А ты сможешь перевести им то, что я скажу?

— Конечно! Виртуозный перевод не обещаю, но сделаю, что смогу.

— По отношению к нам они настроены враждебно, но, судя по петроглифам, в целом это доброжелательный и общинный народ. Они готовы делиться друг с другом, помогать старикам и больным и вообще напоминают одну большую семью.

— Это верно, — согласился Гарри. — Меня, например, они приняли как сына.

— Вот именно, — кивнула Эшли. — Сейчас они чем-то напуганы и чувствуют себя загнанными в угол. Если мы сможем понять причину этого, возможно, нам удастся спастись.

— А если не сможем? — пробормотал Бен.

Голос Эшли стал ледяным:

— Тогда будем драться.

Где-то в глубине деревни прозвучал удар гонга, от которого, казалось, завибрировали все камни вокруг них. Через путаницу тоннелей воины отвели Бена и Эшли в другую просторную пещеру и безмолвными стражами застыли у входа. Задержавшись у порога, Гарри сказал им:

— Мы с Деннисом должны ночевать в пещере воинов, но утром я приду. Возможно, нам удастся вразумить их.

— Да уж, постарайся, — ответил Бен, — потому что я не слишком хорош в разгадывании шарад.

Братья ушли, а Эшли оглядела их с Беном новое прибежище. По полу были разбросаны большие подушки, поверх которых лежали свернутые пледы с разными вытканными на них узорами, а по углам пещеры находились каменные купели с водой.

— Полагаю, это наша камера, — проговорил Бен, пнув ногой одну из подушек.

Эшли кивнула, не в силах говорить. Она стояла, обхватив себя руками за плечи, и после всех перипетий сегодняшнего дня чувствовала себя измученной до предела. Бен обнял ее за плечи.

— Мы выберемся, — снова сказал он.

Голос его звучал настолько спокойно и мягко, что Эшли подняла глаза, будто ожидая увидеть рядом с собой кого-то другого. Куда подевались его обычная бесшабашная бравада и дурачество? Он молча стоял, держа ее за плечи, и смотрел в ее лицо.

— Я так переживаю за Джейсона! — всхлипнула она, прижавшись к его груди. — Эта неизвестность — хуже любой пытки! А что, если…

Бен прижал палец к ее губам.

— Ш-ш-ш! Твой мальчик в порядке.

И вновь его слова прозвучали так уверенно и убедительно, что Эшли сразу поверила ему. Она посмотрела в его серьезные голубые глаза, в которых теперь не было обычного веселья или шутовства. Ей захотелось утонуть в этих объятиях, переложить на эти широкие плечи все свои тревоги и заботы.

Внутри нее вдруг ожили все старые душевные раны. Они требовали, чтобы она отстранилась, отвернулась, но, прежде чем она успела пошевелиться, Бен убрал палец от ее губ и прижался к ним своими губами, не позволив ей произнести ни звука. Из груди Эшли вырвался лишь тихий стон.

Затем губы Бена скользнули вниз и прижались к маленькому треугольнику в основании ее шеи. Снова застонав, Эшли изогнула спину и откинула голову назад, неосознанным движением открывая всю шею для его поцелуев.

Он помедлил, подняв голову и заглянув в ее глаза. Его щеки раскраснелись от чувств, бушевавших в груди. Глаза Бена сказали ей, что она еще может остановить его, и в течение нескольких мгновений она была близка к этому. Ей было страшно вновь стать уязвимой для возможных обид, боли и разочарований.

Словно почувствовав ее страх, он немного отодвинулся, и огонь желания в его глазах уступил место трогательной заботе. Никогда еще ей не встречался мужчина столь страстный и в то же время способный на столь искреннее сочувствие. Эшли словно со стороны видела, как ее рука потянулась к его волосам. Она ухватилась за него, как утопающая за своего спасителя, и притянула к себе. А в следующий момент — позволила его рукам мягко уложить себя на покрытый подушками пол.

Не в силах уснуть, Бен смотрел в каменный потолок над своей головой. Эшли лежала рядом, положив голову на его руку и забросив ногу ему на живот. Она пошевелилась под влиянием какого-то привидевшегося ей сна, и это движение вновь разбудило в нем жар. Бен с трудом устоял перед искушением повернуться к женщине и еще раз испытать глубину своего желания. Однако он понимал, что ей нужно выспаться, поскольку грядущий день сулил новые испытания. И все же… Бен нежно провел ладонью по линии ее правой груди. Эшли тихонько застонала во сне. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в висок, но тут на него внезапно опустилось плотное покрывало темноты, отгородив от света и Эшли. Послышался знакомый голос:

— Самое время, Бенни-бой!

Темнота сгустилась и сформировалась в образ его деда, сидевшего, скрестив ноги, на подушке в футе от него. Бен застонал и сел. Он прищурился, вглядываясь в деда, но тот вдруг превратился в Мо'амбу.

— Я очень долго ждал, пока ты услышишь мой зов, — проговорил старик, качая головой.

Бен откашлялся, опустил глаза, увидел, что его плоть недвусмысленно выдает желание, которое он только что испытывал, и торопливо прикрылся рукой.

— Я, гм, был… занят.

— Я думаю, три раза — вполне достаточно. Нам нужно поговорить.

— Ты прав, — сказал Бен, натягивая на себя покрывало, — у меня к тебе тоже много вопросов. Например, за каким дьяволом ваш вождь решил снять с нас скальпы?

— Он да и все остальные напуганы. Многие погибли. Набеги крак'анов становятся все более частыми. Они появляются внезапно, проникая глубоко на наши территории, убивая сторожей и уничтожая целые стада домашних животных.

— Но мы-то тут при чем?

— На протяжении жизни бесчисленных поколений между нашим народом и крак'анами шла война не на жизнь, а на смерть. После Отделения они очутились на этом континенте вместе с нами. Когда мы ушли в эти подземелья, спасаясь от них и от холода, они последовали за нами. Потом произошла большая катастрофа, в результате которой мы оказались отрезаны от внешнего мира. А они — вместе с нами.

— Как вам удалось выжить?

— Мы приспособились. Если вы изобретали разные машины и железные орудия, чтобы облегчить свою жизнь, мы создали живые орудия — животных и растения. Мы научились брать те из них, которые могли нам пригодиться, усовершенствовать и разводить их. Мы даже узнали, как выращивать свет. — Он указал на покрытую фунгусом стену. — Мы приспособились, а крак'аны — нет. Они по-прежнему рыскали вдоль наших границ, питаясь нашими отходами. Но не считай их безмозглыми. Крак'аны очень хитры. Они постоянно испытывают нашу защиту на прочность, пытаясь найти в ней прорехи и добраться до нас.

— Почему вы, обладая столь обширными знаниями, не можете разделаться с ними, уничтожить их раз и навсегда?

Мо'амба покачал головой.

— Этого делать нельзя. Они нужны нам, чтобы выжить, не меньше, чем мы нужны им. Их навоз содержит вещество, необходимое нам для выращивания растений. Без него растительность погибнет, а значит, погибнем и мы. Мы даже подкармливаем крак'анов, выгоняя на их территории старых домашних животных, которые уже не могут давать молоко.

— Вы кормите этих чудовищ? — изумился Бен. — Тогда неудивительно, что их так много!

— Мы должны поддерживать их поголовье на определенном уровне, чтобы они снабжали нас навозом. Собирать его и приносить сюда — главная обязанность наших охотников.

— Собиратели дерьма… — хмыкнул Бен. — Не очень-то это вяжется с благородным образом охотника!

— Ты ошибаешься. Это очень благородное дело. Пробираясь по землям крак'анов, они рискуют своими жизнями ради всех нас, особенно теперь, когда им приходится обходиться без помощи всевидящего ока хари'хути.

Произнеся эти слова, старик многозначительно посмотрел на Бена.

— Давай не будем снова затевать этот разговор, — поспешно сказал тот, опасаясь, что старик опять начнет настаивать на том, чтобы он остался в этой деревне. Деревне, которая как раз сейчас собиралась убить его. — Ты до сих пор не объяснил мне, за что нас приговорили к смерти.

— Я как раз подходил к этому. На протяжении многих поколений мы совершенствовали способы оберегать от крак'анов самих себя, свое поселение, своих животных. Одним из главных средств защиты от них стал тин' ай'фори. Он…

— Подожди, не части! — замахал руками Бен. — Что это за штука такая?

Мо'амба сжал губы, прищурился и умолк. Подумав несколько секунд, он сказал:

— В вашем языке нет такого слова. — Протянув руку, старик отодрал от стены кусочек светящегося лишайника. — Он такой же, как этот, но только убивает. Мы окружили эту, главную, пещеру толстым слоем тин'ай'фори. Он защищает наше поселение.

— Так почему же теперь эти твари… как их там, крак'аны… могут проникать через этот защитный барьер?

— Ответ на этот вопрос — тайна, известная лишь секте жрецов и секте воинов. — Мо'амба откашлялся и понизил голос, словно боясь, как бы кто-то не подслушал их. — Тин'ай'фори умирает. Его слои постепенно чернеют и отваливаются, в результате чего барьер между нами и крак'анами становится все тоньше. Со временем он исчезнет, и тогда…

Бен попытался представить стада чудовищ, вырывающихся из пещер на плодородные желтые поля. Даже несмотря на то, что этот народец вынес ему смертный приговор, при мысли о том, какая бойня тут может произойти, по спине у него побежали мурашки.

— И все же каким образом это связано с нами?

— Тин'ай'фори начал умирать вскоре после появления вашего народа.

— Как? Каким образом?

— Я не знаю. Некоторые из нас, и я в том числе, считают, что это — знак, сигнал к тому, что нашему народу настала пора подняться на поверхность. Но другие считают вас демонами, которые пришли, чтобы уничтожить нас.

— И насколько я понимаю, ваш вождь — из их числа.

Мо'амба склонил голову.

— Да, и большинство других — тоже.

— Как же нам переубедить его? Вряд ли он поверит словам демона.

— Да, конечно. Поэтому завтра вы должны делать все, как я скажу. Твой друг, Гарри, поможет. В течение многих ночей, когда он спал, втайне от него самого я учил его начаткам нашего языка. Слушайтесь и его.

— Что же ты задумал?

В этот момент контакт стал прерываться. Мо'амба помахал напоследок рукой.

— Завтра… — проговорил он и растаял во тьме.

27

На следующее утро Эшли неустанно мерила шагами пещеру, все еще пытаясь переварить информацию, полученную Беном от Мо'амбы — их единственного союзника в этом затерянном мире. Удастся ли им одержать верх над суеверностью здешнего народца? Она знала, что в разное время и в разных уголках планеты погибли страшной смертью множество миссионеров, пытавшихся привить дикарям начатки цивилизации, но отказывалась верить в то, что теперь это происходит с ними.

Бен подошел сзади, обнял ее и прижался подбородком к ее шее.

— Если будешь и дальше так метаться, то протопчешь в полу колею, — сказал он.

Эшли вздохнула. Он был прав: сейчас от них ничего не зависело. Оставалось только ждать. Ее мысли двинулись в другом направлении.

— Послушай. Я хотела сказать насчет прошлой ночи…

Бен прижал ее к себе еще крепче.

— Да?

— Я была… Ну, я имею в виду… Просто мы… Это случилось под влиянием момента…

— Послушайте, леди, не пытайтесь выкручиваться. Если вы решили проделать то, что называется «поматросить и бросить», то со мной такие номера не проходят. Я вам не мальчик на одну ночь.

Эшли улыбнулась и высвободилась из объятий Бена, почему-то ощутив неловкость. Искренен ли он? В жизни Эшли уже были мужчины, которые признавались ей в вечной любви лишь для того, чтобы навсегда исчезнуть из ее постели на следующее утро. А бывший супруг? Он тоже со слезами на глазах клялся ей в верности до гроба, и что из этого вышло? Эшли положила ладонь на живот, вспомнив перенесенные ею боль и утрату.

Она отошла от Бена, стараясь не смотреть в его сразу погрустневшие глаза.

— Нам нужен план на тот случай, если мы не сумеем уболтать суеверных туземцев. У Майклсона еще остался целый рюкзак с оружием. Мы должны…

Ее прервал шум у входа. Резко обернувшись, она увидела Гарри, который проталкивался сквозь охрану. Следом за ним хромал Майклсон, опираясь на копье, как на костыль. Эшли возблагодарила небеса за то, что они послали ей в лице двух братьев избавление от тяжкого разговора.

Она прочистила горло.

— Как, Гарри, удалось узнать что-нибудь новенькое?

Тот кивнул.

— Я не спал всю ночь, собирая где только можно любую информацию, включая слухи. Пришлось пить местный самогон — отвратительное пойло, которое они гонят из какой-то плесени. По вкусу напоминает зубную пасту, но языки развязывает.

— Хватит трепаться! — сердито пробурчал Бен. — У нас и так времени в обрез. Ближе к делу!

Эшли бросила на него удивленный взгляд. Подобная грубость была совершенно не в духе Бена.

Гарри несколько раз моргнул. Вид у него был усталый, хотя, вполне возможно, сказывалось обычное похмелье.

— Короче говоря, — снова заговорил он, — все здесь убеждены в том, что вы убиваете их драгоценный фунгус.

— Это нам уже известно, — ответила Эшли.

Брови Гарри полезли вверх.

— Откуда?

— Это сейчас не самое главное. Что ты слышал о заседании совета старейшин? Нам предоставят возможность защищать себя?

Гарри как-то странно посмотрел на нее.

— Говорят, вас будет защищать Мо'амба. Он, хотя и старый, внушает уважение многим, и с ним предпочитают не связываться. Поэтому у нас есть шанс переубедить их. Правда, шанс этот величиной с орех.

— И все же запасной план нам необходим. — Эшли посмотрела на Майклсона и заметила, что кобура с пистолетом по-прежнему висит у него на поясе. — Как у нас с оружием? — спросила она.

— Вот это, — майор похлопал по своей кобуре, — укороченный «А-Ка сорок семь» и моя разборная винтовка.

— Каковы наши шансы пробиться на волю в случае неблагоприятного исхода?

— Они минимальны. Я бы не поставил на успех ни цента. Пещера, в которой заседает совет старейшин, находится в глубине поселения, и прорваться оттуда не будет ни малейшей возможности. Но даже если это и удастся, что было бы чудом, нам еще придется искать выход наверх.

Эшли наморщила лоб.

— Тогда нам остается только одно: быть чертовски убедительными.

Вдалеке послышался бой барабанов — сначала в медленном ритме, а потом все более быстром. Стражи у двери напряглись, и один из них пролаял какой-то приказ.

Гарри повернулся к Эшли.

— Шоу начинается.

Первое, на что обратила внимание Эшли, оказавшись на пороге зала совета старейшин, был пол. Отполированный до зеркального блеска, он был похож на черный лед и казался чрезвычайно скользким. В центре зала в полу располагалось круглое углубление, а по окружности молчаливыми стражами возвышались каменные колонны, отшлифованные столь же тщательно, как и пол. Колонны причудливыми узорами обвивали длинные ленты фунгуса. Некоторые из них светились зеленоватым, другие — красным светом. Такие же полосы светящегося лишайника змеились по стенам зала.

Восемь подушек — все разного цвета — лежали кругом возле центрального углубления. Только его поверхность не была отполирована и напоминала грубо выдолбленное в камне кострище. Несмотря на то что душу Эшли терзал страх за Джейсона и беспокойство за судьбу, ожидающую Бена и ее саму, даже в эту минуту она оставалась ученым до мозга костей и сейчас ломала голову, пытаясь разгадать предназначение этого места. Точно такие же углубления она видела во всех норах заброшенного скального поселения, обнаруженного в Альфа-пещере, но не придала им значения, решив, что это — место примитивного очага. Однако теперь, поближе познакомившись с образом жизни туземцев, она уже сомневалась в правильности своего первоначального предположения. Оказавшись здесь, Эшли еще ни разу не видела открытого огня. Судя по всему, огонь был вообще неизвестен этому народу. С одной стороны, здесь в изобилии имелись кипящие источники, которые могли быть использованы для приготовления пищи, а с другой, тут практически не было деревьев. По крайней мере для такого количества очагов. Так для чего, черт возьми, нужны эти дыры в полу?

Один из стражников грубо толкнул ее в спину, и она, споткнувшись, буквально ввалилась в зал. Бен подхватил ее, не позволив упасть.

— Похоже, хозяева не торопятся, — проговорил он.

Эшли посторонилась, пропуская Гарри. Майклсона не было. Он вернулся в обиталище воинов, чтобы проверить боеготовность оружия перед возможной схваткой. Перед тем как уйти, майор отдал Эшли свой пистолет, и она засунула его за ремень сзади, прикрыв полами просторной рубашки. Если станет совсем худо, с его помощью им удастся пробиться на территорию воинов, где их уже будет поджидать Майклсон со своим арсеналом.

Через другой вход вошел один из членов совета старейшин. Точнее, одна, поскольку отвисшие груди безошибочно выдавали в ней самку, причем беременную. В руке она держала посох с аметистовым набалдашником. Не взглянув на группу людей, она прошла в центр зала и опустилась на свою подушку.

Однако она не оставила без внимания появление второго существа и даже приветствовала его кивком. На этого было страшно смотреть. Он был без одной руки, но зато с огромным извилистым шрамом через все лицо. Подволакивая правую ногу, он подошел к фиолетовой подушке и с громким вздохом уселся на нее.

— Это Тру'гула, — прошептал Гарри, наклонившись к уху Эшли. — Он — глава клана воинов. Выглядит жутко, зато хитер и умен.

Гарри говорил шепотом, но Тру'гула услышал его и, как будто поняв значение слов, окинул тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей. Гарри отодвинулся от Эшли и молча наблюдал за тем, как в зал входят все новые и новые гротескные фигуры, рассаживаясь на цветных подушках. Вдоль стен выстроились вооруженные копьями стражи, и Эшли непроизвольно пошевелилась, чтобы ощутить спиной пистолет. Рукоятка неудобно упиралась ей в позвоночник, но сейчас даже такое прикосновение к оружию прибавляло ей уверенности.

Мимо Эшли, тяжело ступая, прошел Мо'амба и, подойдя к своей подушке в красно-желтую клетку, уселся на нее. Он тоже сделал вид, что не замечает людей.

Последним прибыл вождь поселения, Бо'рада. Со слов Гарри Эшли знала, что он был выбран племенем на эту должность в знак уважения к его отцу, который тоже был вождем, причем весьма почитаемым. Самого Бо'раду старейшины терпели, но уважением он не пользовался, поскольку был чересчур изменчив и подчас принимал поспешные решения. А совет не любил спешки, предпочитая все как следует обдумать и взвесить. Именно поэтому зачастую принятие решений по самым, казалось бы, простым вопросам занимало годы. Молодой вождь с его торопливостью и резкими перепадами настроения нервировал стариков.

Однако последователи были и у него. Гарри указал на очень худого туземца, глаза и уши которого безостановочно двигались во всех направлениях.

— Син'джари, — сказал он, — главный подхалим Бо'рады. Берегитесь его. Он столь же подлый, сколь и психованный.

— И как только он еще на ногах держится? — удивился Бен. — Одна кожа да кости.

— Недооценивать этого гаденыша было бы ошибкой, — предостерег Гарри. — Он — один из тех, кто убедил Бо'раду в том, что вас необходимо убить. Та еще тварь, льстивая и вкрадчивая! Он прекрасно знает страхи соплеменников и умеет играть на этом, доводя их почти до безумия и обращая себе на пользу.

Вождь трижды ударил посохом об пол, после чего сел. Заседание началось.

Гарри встал между Эшли и Беном, чтобы переводить им слова туземцев.

Эшли полагала, что их участь значится первым пунктом повестки дня, но ошиблась. Сначала старейшины решили обсудить проблему уборки полей. Они долго и нудно спорили о том, стоит ли убирать урожай прямо сейчас или необходимо оставить домашних животных на свободном выпасе еще некоторое время. После продолжительной дискуссии, во время которой Мо'амба клевал носом, было решено приступить к уборке незамедлительно.

Эшли напряглась, полагая, что уж теперь разговор точно пойдет о них, и снова не угадала. С помощью одного из стражников со своей подушки поднялась Джус'сири, единственная особа женского пола среди старейшин.

«Ну теперь-то что?» — с раздражением подумала Эшли, переступив с ноги на ногу. Затянувшееся ожидание уже действовало ей на нервы. Даже Бен что-то раздраженно ворчал себе под нос.

Джус'сири проковыляла к небольшому углублению в центре зала. Другие старейшины также поднялись со своих мест и окружили ее. Некоторые из них лучезарно улыбались. От того, что произошло затем, у Эшли отвисла челюсть, а Бен сморщил нос, пробормотав:

— Фу, какая гадость!

Джус'сири сунула в сумку на животе обе руки и вытащила оттуда яйцо в коричневую крапинку. Огромное, оно было размером с яйцо страуса. В глазах самки светились одновременно гордость и смущение. Ее живот сразу же опал. Она подняла яйцо над головой, а другие старейшины разразились восторженными криками и принялись колотить посохами об пол. Затем Джус'сири осторожно положила яйцо в углубление в полу. «Так вот для чего нужны эти ямки! — сообразила Эшли. — Значит, это вовсе не очаги, а… гнезда!»

Гордая мать отступила на шаг, с торжествующим видом любуясь своим еще не вылупившимся чадом.

— Боже ты мой! — шепотом воскликнула Эшли. — Они не сумчатые. Они — однопроходные яйцекладущие!

— Что? — переспросил Бен, все еще морщась от отвращения.

— Мы с Линдой обсуждали это. Однопроходные. Точь-в-точь как крак'аны. Млекопитающие, которые откладывают яйца. Промежуточное звено между рептилиями и млекопитающими. Считалось, что подобные существа представляли собой эволюционный тупик.

— А эти ребята, похоже, нашли обход.

Эшли повернулась к Гарри.

— Что они делают?

— Это особая церемония, когда еще не появившемуся на свет ребенку дают имя. Мать как бы предлагает свое дитя племени.

Мо'амба с трудом встал на ноги, подошел к яйцу и, опустившись на колени, осторожно положил на него ладони.

— А что делает он?

Ее вопрос был адресован Гарри, но ответил на него Бен:

— Слушает яйцо и находящегося в нем ребенка.

Эшли повернулась к Бену и удивленно вздернула бровь, но тот лишь развел руками. Он и сам не мог бы объяснить, каким образом ему стал известен ответ.

Мо'амба, по-прежнему прикасаясь к яйцу, поднял голову к матери, улыбнулся и что-то пробормотал.

— Ребенок здоров, — перевел Гарри.

Внезапно Мо'амба дернулся в сторону, едва не вывалив яйцо из каменного гнезда, и одновременно Эшли почувствовала, как вздрогнул Бен.

— Я почувствовал… — с изумлением на лице сказал он. — Как будто ребенок в животе толкается!

— Что ты почувствовал? — спросила Эшли.

Бен лишь потряс головой.

Мо'амба снова положил ладони на яйцо, на сей раз с еще большей осторожностью. Руки его заметно дрожали, причем было видно, что дрожь эта вызвана не только старческой немощью. Он опять повернулся к Джус'сири, на лице которой появилось встревоженное выражение, и со слезами на глазах что-то сказал ей.

Толпа взорвалась ликующими воплями, старейшины, словно обезумев от радости, колотили посохами об пол.

Эшли, сгорая от нетерпения, повернулась к Гарри.

— Ну? Что происходит?

И снова ей ответил Бен:

— Ребенок — хари'хути. Он унаследовал от предков дар ясновидения и мысленного общения. — В голосе Бена звучало удивление. — Я сам чувствую, как ворочается в яйце ребенок.

Мо'амба встал. Счастье, переполнявшее его, было столь сильным, что он даже не воспользовался посохом. Когда волнение в зале улеглось, он произнес две фразы, ударяя после каждой посохом оземь.

Гарри перевел:

— Я нарек дитя Ту'шама. Видящий Будущее.

Толпа вновь разразилась радостными воплями. Многие выкрикивали имя Ту'шама.

— Что ж, хорошо хоть, они будут в приподнятом настроении, когда дело дойдет до нас, — заметил Бен.

— Да, — кивнула Эшли, — если только оно вообще дойдет. Я не хочу терять еще целый день.

Увечный Тру'гула словно услышал и понял ее слова. Он дважды стукнул посохом оземь, требуя внимания, и предложил вынести на обсуждение судьбу Бена и Эшли. Бо'рада и старейшины согласно закивали головами.

Затем, требуя слова, посохом ударил тощий Син'джари. Несмотря на то что в переводе Гарри его слова звучали мягче, от них все равно веяло смертью.

— Сегодня — день большой радости, — заговорил он, — но в радости этой мы не можем забыть нашу печаль, вдов, которые оплакивают своих близких!

Его слова отрезвили присутствующих, и лица многих помрачнели.

— Вот демоны, которые пришли, чтобы уничтожить нас, — продолжал Син'джари, направив в сторону людей длинный палец с шишковатыми суставами. — С тех пор как они осквернили наш мир, мы начали умирать. Мы пытались подружиться с ними. — Он кивнул в сторону Гарри. — Но мор не прекратился. И теперь, когда мы решили уничтожить пришельцев, мы узнаем, что скоро среди нас появится новый хари'хути. Это знак свыше! Боги хотят, чтобы мы избавили наш мир от пришельцев! Немедленно!

Несколько голов закивали в знак согласия с говорившим.

Эшли завела руку за спину и засунула пистолет глубже за пояс. Не дай бог, он вывалится в самый ответственный момент! Потом она обернулась и внимательно оглядела пространство, отделяющее их с Беном от выхода из пещеры, заранее просчитывая пути отступления.

Теперь посохом об пол стукнул Мо'амба.

Увидев, что старик хочет говорить, Бен немного успокоился. Он сжал руку Эшли и прошептал:

— Не волнуйся, сейчас старая галоша вправит им мозги!

Мо'амба ждал, покуда стихнет шум. Глазки Син'джари забегали, а руки вороньими лапами вцепились в посох. Он явно нервничал. Но когда Мо'амба заговорил, на его лице появилась улыбка, которая с каждой секундой становилась все шире. Вскоре его волосатая рожа сияла, как у именинника в день рождения.

Гарри стал переводить:

— Син'джари прав в том, что многие из наших защитных барьеров оказались разрушены, а многие охотники — убиты. Я размышлял об этом много часов, прося наших предков, чтобы они вразумили, надоумили меня. И я получил ответ. Син'джари прав. — Он ткнул посохом в сторону Бена и Эшли. — В наших бедах повинны они!

28

Майклсон производил инвентаризацию своего арсенала: одна разборная винтовка, один укороченный АК-47, два пистолета и четыре коробки с патронами тридцать четвертого калибра. И почему он не взял на задание гранатомет? Майклсон сокрушенно покачал головой.

Он мрачно думал о том, что, если начнется драка, у них нет шансов выбраться отсюда живыми. В его разбитом колене с новой силой вспыхнула боль. Он сел и вытянул ногу, чтобы дать ей отдых.

Позади него, оглашая пещеру уханьем и стонами, совокуплялась парочка туземцев. Проведя здесь ночь, он уже почти привык к тому, что такие чувства, как стыд или стеснение, незнакомы этим людям. Они предавались плотским утехам в открытую, на виду у своих сородичей, и никто не видел в этом ничего особенного. Но Майклсон все же предпочитал сидеть к ним спиной, наблюдая за работой старого воина.

Его возраст выдавала седина на висках, но глаза блестели, как у молодого. Пристроившись в углу пещеры, он обрабатывал наконечник копья. Довольно цокая языком, старик намазал грань кристалла толстым слоем какой-то пасты, и алмаз засветился глубоким красноватым светом. Затем мастер взял какой-то продолговатый инструмент и принялся обрабатывать наконечник. Паста, по всей видимости, сделала самый твердый в природе минерал податливым, поскольку под воздействием инструмента он с готовностью менял форму, хотя, судя по тому, как были напряжены мышцы мастера, работа эта все равно требовала недюжинной силы. Майклсон завороженно наблюдал за тем, как грубый кристалл на глазах превращается в идеально гладкое и острое лезвие.

«Вот, значит, как эта мелочь мохнатая делает такие классные клинки из алмазов!» — подумал Майклсон.

Наконец старый туземец сунул наконечник в бадью с водой, а затем вытащил и постучал по нему костью. Наконечник зазвенел подобно камертону. Он был снова твердым, как… алмаз.

Удивленно крякнув, Майклсон встал и потянулся. Любвеобильная парочка закончила свои сексуальные упражнения и теперь сладко посапывала в объятиях друг друга.

Внезапно у входа в группу пещер, занимаемых охотниками, послышались возбужденные — на грани паники — голоса. Решив, что, возможно, это Бен и Эшли пытаются пробиться к нему, спасаясь от преследователей, Майклсон выхватил заряженный пистолет и, расталкивая низкорослых туземцев локтями, направился в центр уже успевшей образоваться толпы. Выйдя в центр этого импровизированного сборища, он окаменел, увидев, чем вызвано оживление. Четыре охотника несли на куске грубой ткани безжизненное тело. Они положили его у ног Майклсона, и тот, закусив нижнюю губу, смотрел на мундир «морского котика» — разорванный и еще сильнее залитый кровью, чем когда они виделись в последний раз. Синюшный цвет лица и остекленевшие глаза ясно говорили о том, что проверять пульс не имеет смысла.

— Виллануэва! — промычал он. — Проклятье! — Майклсон сунул пистолет в кобуру, опустился на одно колено и взял мертвую руку друга. — Как же это ты?

Он смотрел на два пулевых отверстия во лбу Виллануэвы. Два! Значит, это не самоубийство. Его кто-то застрелил. Но кто, черт возьми?

Эшли едва не вскрикнула от отчаяния. Плохо было уже то, что из-за этого нескончаемого заседания совета старейшин они потеряли почти целый день, а тут еще Мо'амба, их единственный союзник в этом затерянном мире, предал их. Ладно они, но ведь опасность сейчас может грозить Джейсону! Дрожа всем телом, Эшли сжала кулаки. Нет, с ним все будет в порядке! Непременно будет!

Тыкая указательным пальцем в грудь Гарри, заговорил стоявший рядом Бен:

— Ты, наверное, неправильно понял! Он обещал помочь нам!

— Ш-ш-ш! — шикнул Гарри, отводя в сторону руку Бена. — Не мешай слушать!

Мо'амба продолжал говорить. Голос его звучал спокойно и размеренно.

«Старая сволочь! — мысленно проклинала его Эшли. — Решил потуже затянуть веревки на наших шеях!» Она медленно обвела глазами зал, считая стражников и намечая путь отступления.

Гарри снова начал переводить.

— Эти пришельцы, оказавшись в нашем мире, стали причиной гибели тин'ай'фори. Я прочитал это в словах, которые шептали мне наши предки.

Подхалимы Бо'рады как по команде застучали посохами об пол, одобрительно улюлюкая. В отличие от них Син'джари, правая рука Бо'рады, воздержался от столь бурных проявлений радости, ограничившись тонкой змеиной улыбкой победителя.

Мо'амба поднял руку, требуя тишины, и, когда шум улегся, продолжал:

— Но эти пришельцы — не демоны. Они — из плоти и крови, жил и костей. Как мы. Причина наших страданий — не их злой умысел, а их невежество.

Син'джари, улыбка которого растянулась теперь от уха до уха, позволил себе вставить реплику:

— Это не имеет значения. Наши соплеменники гибнут, а закон ясно говорит: виновный в этом должен умереть. Ты сам только что назвал их виновными. Я предлагаю голосовать.

Гарри перестал переводить и облизал пересохшие губы. Повернув голову к Эшли, он заметил:

— Я предупреждал вас: этот парень — настоящая скотина!

Эшли кивнула, не сводя глаз с Мо'амбы. Хари'хути едва заметно скривился и воздел руку.

— Почтенный Син'джари утверждает, что наши законы не оставляют места для сомнений, и я снова не могу не согласиться с ним. Он прав. Тот, кто повинен в смерти другого, должен умереть. Так гласит закон.

Мо'амба сделал паузу. Син'джари хотел что-то сказать, но он не позволил ему даже раскрыть рта, придавив к полу тяжелым взглядом. Затем хари'хути тяжело оперся на посох. По всей видимости, затянувшаяся дискуссия утомила его. Когда он вновь заговорил, слова его падали медленно, давая Гарри достаточно времени для перевода.

— Ключевое слово в нашем законе — «ответственность». Я не сказал, что пришельцы несут ответственность. Я сказал, что они виновны, а это разные вещи. Они причинили нам вред невольно, не желая того, поскольку не знали, как устроен наш мир. Мы не можем возлагать ответственность на тех, кто сделал то или иное по незнанию.

— Это всего лишь слова, — возразил Бо'рада. — Действовали они сознательно или нет, результат — тот же самый.

— Слова? — переспросил Мо'амба, переведя колючий взгляд на вождя. — Именно эти слова когда-то спасли твою руку, которую по закону полагалось отрубить. Я помню маленького мальчика, который из баловства выпустил из загона стадо трефер'оши, и они затоптали и сожрали десятую часть выращенных в тот год посевов. А ведь закон гласит, что рука, нанесшая вред благополучию племени, должна быть отрублена.

— Я был тогда мальчишкой, — пробурчал Бо'рада. — Я сам не знал, что делаю. Ты не можешь взваливать на меня ответственность за…

Син'джари быстро протянул руку и сжал колено вождя, призывая его замолчать, но слова уже были сказаны. Мо'амба повернулся к другим старейшинам, буквально повиснув на своем посохе. Его спина прогнулась.

— Я уже стар. Гораздо старше всех вас. Вы росли и взрослели на моих глазах, и каждый из вас проказничал на свой лад. Но ведь ваши руки и ноги — на месте, не так ли? А также, — он указал на Син'джари, — носы. Взрослея, каждый из нас учится. И эти пришельцы — тоже. Поэтому мы должны научить их, а не убивать.

По рядам собравшихся в пещере пробежал приглушенный шепоток. Син'джари заерзал на своей подушке. Кто-то из его свиты склонился и прошептал что-то ему в ухо. Син'джари кивнул и прочистил горло. Бен бросил на Эшли быстрый взгляд, который должен был сказать: «Ну вот, опять начинается!»

Гарри переводил слова Син'джари с трудом, как будто они застревали у него в горле:

— Мо'амба, мудрый, как всегда, дал нам обильную пищу для размышлений. Но откуда он может знать, что чужаки причинили вред нашему защитному тин'ай'фори непреднамеренно? И каким образом пришельцы сделали это?

«Только этого не хватало! — подумала Эшли. — Интересно, как старик ответит на этот вопрос?»

Однако у Мо'амбы, похоже, был наготове ответ на любой вопрос.

— Я много думал и молился, и в результате ответ пришел ко мне. Вторгшись в наш мир, они нарушили баланс между женским духом огна и мужским духом умбо. Именно это и стало причиной того, что защитные покровы нашего мира стали рушиться.

В зале воцарилась гробовая тишина. Молчал даже Син'джари. Первым молчание нарушила Джус'сири. Поднявшись с подушки, она спросила:

— Можно ли это исправить?

— Я покажу вам, — ответил Мо'амба, — и тогда всем все станет ясно. Вы поймете, почему я защищаю этих чужеземцев, поймете, что, если мы уничтожим их, то вместе с ними убьем и единственную возможность спасти наш мир.

Син'джари фыркнул.

— Это противоречит здравому смыслу! Мо'амба просто тянет время! Давайте проголосуем немедленно и убьем их, пока они не убили нас!

Бо'рада опустил руку на плечо говорившего, веля ему умолкнуть.

— Меня уже не раз обвиняли в поспешности, — сказал он, — поэтому сейчас я не хочу принимать скоропалительных решений. Я предлагаю совету выслушать Мо'амбу. Дело слишком серьезное.

Син'джари поник головой.

— Покажи нам то, что ты хотел показать, Мо'амба, — проговорил вождь. — Объясни нам, что произошло и как это можно исправить.

Мо'амба торжественно кивнул и направился к выходу из зала заседаний. Остальные члены совета старейшин, поднявшись со своих мест, гуськом потянулись за ним. После того как старейшины вышли, стражи вытолкали из пещеры и Эшли с ее спутниками.

— Я знал, что старый хрыч не бросит нас в беде, — с энтузиазмом воскликнул Бен.

— Рано радуешься, — охладила его пыл Эшли.

Но сейчас и она ощутила согревающее тепло надежды, вновь вспыхнувшей в ее душе. Если им удастся договориться с племенем, через пару дней они уже могут оказаться на базе Альфа. Она пошла быстрее, с трудом подавляя желание догнать медленно плетущихся старейшин и чуть ли не пинками погнать их туда, куда они направлялись.

Пройдя через несколько тоннелей и поднявшись по длинной и крутой лестнице, выдолбленной в камне, они набились в небольшую пещеру, в которой им едва хватило места. Чтобы видеть происходящее, Эшли пришлось втиснуться между стеной пещеры и мохнатым Тру'гулой, от которого невыносимо несло псиной.

— Куда мы попали? — шепотом спросила она Гарри.

Тот пожал плечами и похлопал по плечу Тру'гулу. Лидер охотников что-то злобно прорычал.

— Не проси, чтобы я это переводил, — виновато моргнув, проговорил Гарри.

— Ты здесь раньше бывал? — спросила Эшли.

— Нет, эта часть поселения принадлежит клану жрецов, а они не любят посторонних. Я обычно держусь возле охотников.

Эшли вытянула шею, чтобы видеть Мо'амбу. На него сейчас были устремлены глаза всех находившихся в пещере — и людей, и туземцев. Возле ноги хари'хути что-то ярко блеснуло, но Эшли не успела заметить, что именно.

— Подсади меня, — велела она, толкнув Бена в бок.

Он согнул ногу в колене, Эшли встала на нее, оперлась рукой о его плечо и поднялась над толпой, балансируя, чтобы не упасть. Теперь Мо'амба был виден ей с головы до ног.

Старик заговорил, и Гарри начал переводить его слова.

— Я привел вас сюда для того, чтобы вы осознали важность этого зала. Это — дом умбо, мужского духа.

Отступив назад, он указал посохом на некий предмет, при виде которого у Эшли захватило дух. На каменном возвышении, посверкивая в тусклом свечении фунгуса, стояла знакомая статуэтка — выточенный из цельного алмаза идол высотой около пятнадцати дюймов. Точно такой же, как тот, который показал ей Блейкли, впервые посетив ее дом. Правда, характерная выпуклость чуть ниже пояса говорила о том, что это — изображение мужчины. Брат-близнец алмазной женской фигурки, уже виденной Эшли.

— Вот он, умбо! — торжественно объявил старик. — Как и положено ему, он оберегает наш мир. Но он не может делать этого в одиночку. Он — лишь половина целого. Его вторая половина, огна, женский дух, пропала.

— Да, — подхватил Син'джари, — ее украли чужеземцы!

— Не украли! Наш древний город был заброшен и пустовал. Откуда было им знать, что она связывает нас с нашим далеким прошлым! Что она оставлена нашими предками для того, чтобы поддерживать связь с нами и защищать нас от любых напастей! Теперь ее нет. Связь между умбо и огной прервалась. Ее нарушили люди, не знающие, как устроен наш мир. Если восстановить связь, которая удерживала его в целостности, если вернуть все на свои места, мы будем спасены.

— Да! — возопил Син'джари. — Да, мы будем спасены! Но только в одном случае: если теперь же уничтожим пришельцев!

Он оглядел соплеменников, ища у них поддержки, но встретил лишь недоверчивые взгляды. По рядам туземцев пробежал ропот.

Логика Мо'амбы показалась безупречной даже Эшли, не поверившей ни единому слову из того, что было сказано старым ведуном. Вождь и старейшины тоже кивали головами — все, кроме одного.

Дергаясь от возбуждения, словно марионетка в похмельных руках кукловода, в центр зала вышел Син'джари.

— Мо'амба в очередной раз доказал свою мудрость, — затараторил он, повернувшись лицом к толпе. — Теперь все стало ясно: мы должны уничтожить пришельцев, уцелевших после нападения крак'анов, и потребовать у их народа вернуть нам огну. Возвратить ее туда, где она должна находиться!

Старейшины ответили одобрительным ропотом, но посохами об пол колотить не стали. На физиономии Син'джари появилось обиженное выражение. Он с силой ударил своим посохом оземь, словно требуя у других сделать то же самое. Мо'амба, однако, не допустил этого.

— Боюсь, что праведный гнев ослепил почтенного Син'джари и заставил его забыть важнейший закон нашего племени. — Мо'амба повернулся к вождю. — Бо'рада, напомни нам, как было дело после того, как ты, мальчишкой, сломал загон, после чего трефер'оши вырвались на волю и уничтожили посевы.

— Мы с отцом починили загон и посадили растения там, где они оказались вытоптаны. Мы не спали три дня, чтобы закончить работу.

— Правильно! Вам предоставили возможность исправить ошибку. Пришельцы заслуживают того же. Пусть они возместят причиненный ими вред!

Толпа вновь одобрительно загудела, и даже Тру'гула, возбудившись больше обычного, треснул своим посохом об пол. Однако Син'джари не сдавался:

— Чужаки не принадлежат к нашему племени, значит, и законы наши не распространяются на них! Если мы даруем им жизнь, что помешает им сбежать, прихватив с собой огну, и тем самым обречь всех нас на смерть?

— Да, — согласился Мо'амба, — они другие, и для того, чтобы понять это, достаточно одного взгляда. Но различия между нами ничтожны. — Мо'амба направил посох на Бена и Эшли. — Подойдите ко мне!

«Что ты еще придумал?» — подумала Эшли. Если придется драться (а учитывая, что Син'джари со своим упрямством питбуля вполне мог довести дело до этого), им будет трудно пробиться. Между ними и выходом из пещеры столпился весь совет старейшин.

Бен помог Эшли спрыгнуть со своего колена и потер затекшую ногу.

— Хорошо хоть, что ты не на каблуках, — шутовски пожаловался он, растирая затекшую ногу.

— Бен, случись что, мы окажемся прижатыми к стене, — предупредила его Эшли.

— Доверься старикашке. Он хоть и древний, но крутой. Он не позволит этим шакалам порвать нас.

Сказав это, Бен взял Эшли за руку и потащил ее за собой в центр пещеры. Гарри последовал за ними.

Теперь на них смотрели десятки глаз. Мо'амба выступил вперед и заговорил:

— Взгляните на них. Они — другие. Кому-то из нас они даже могут показаться отвратительными. Однако попробуйте встать на их место. Тру'гула со своими шрамами тоже может казаться им чудовищем, но ведь он — один из нас! Главное не внешность, а дух! А здесь, — он ударил себя посохом в грудь, — мы одинаковы!

Мо'амба наставил посох в грудь Гарри.

— Этот чужак неоднократно проявлял храбрость и доказал, что его племя достойно иль'джана, как и любой из нас. — Затем Мо'амба указал посохом на Бена. — А вот этот пришелец обладает даром хари'хути, даруемым одними лишь богами. Разве наградили бы наши великие предки таким даром человека, если бы сочли его недостойным?

Наконец он направил посох на Эшли.

— Великие духи предков послали нам еще одну подсказку. Чужестранец хари'хути оплодотворил эту самку во время последнего цикла сновидений. — Мо'амба положил ладонь на живот Эшли. — Семя укоренилось, и великие духи благословили ее ребенком, зачатым здесь, в нашем мире! Новым ребенком нашего племени!

Эшли ошеломленно моргнула, уставившись на мохнатую четырехпалую лапу, лежавшую на ее животе. «Старик, должно быть, валяет дурака!» — подумалось ей. Она посмотрела на Бена. Тот стоял с отвисшей от удивления челюстью.

— Если великие духи благословили их ребенком, значит, они считают их достойными этого. Вправе ли мы, ничтожные, оспаривать волю великих предков?

Син'джари изо всех сил ударил посохом об пол.

— Это всего лишь слова! С какой стати нам верить тебе? Откуда нам знать, что этот чужеземец действительно хари'хути?

Мо'амба гневно прищурился, готовясь дать достойную отповедь противнику, но Бо'рада не позволил ему сделать это, властно ударив посохом об пол.

— Довольно, Син'джари! — гневным голосом проговорил он. — Как смеешь ты обвинять Мо'амбу, который на протяжении всей своей жизни верой и правдой служил нашему народу? Я не намерен более терпеть твои измышления и пустопорожние наветы! Я налагаю на твои уста печать молчания во всем, что касается пришельцев и их дальнейшей судьбы.

Толпа приглушенно ахнула. Эшли повернула голову к Гарри, и тот, наклонившись поближе, объяснил:

— Такое случается очень редко. У этого народа принято открыто выражать свое мнение. Поэтому печать молчания, наложенная на кого-то из них, считается высшей мерой наказания.

— Слава тебе, Господи! — пробормотала себе под нос Эшли. — Наконец-то ты заткнешься, поганый Син'джари!

Однако первобытное судилище еще не было окончено. В голове Эшли вертелся вопрос: «Куда теперь понесет старейшин?» Какая участь ждет ее и Бена: смертный приговор или оправдание? Удалось ли Мо'амбе убедить своих соплеменников в невиновности людей? Эшли посмотрела на свой живот и тяжело сглотнула. Этому старику нельзя было отказать в убедительности.

Бо'рада, однако, еще не закончил говорить.

— Я верю Мо'амбе, — торжественно заявил он. — Мы должны предоставить чужакам возможность исправить их ошибки.

Он направил конец посоха на Бена и пролаял вопрос. Гарри перевел:

— Тебе известно, где находится огна?

Бен кивнул.

— Ты готов вернуть ее на место?

— Я сделаю для этого все, что в моих силах, — ответил Бен, и Гарри перевел его слова на язык туземцев. — Это — все, что я могу обещать.

— В таком случае я голосую за то, чтобы отложить казнь чужеземцев! Их участь будет зависеть от того, удастся ли этому пришельцу, — вождь указал на Бена, — выполнить обещанное. Его женщина останется здесь. Если он не сделает то, что обещал, в течение суток, она умрет.

Вождь поставил точку, гулко стукнув посохом об пол.

Старейшины в знак согласия тоже застучали посохами. Все, кроме двоих: Син'джари, лишенного права голоса, и Мо'амбы. Старик молча смотрел на людей: сначала на Бена, потом на Эшли. В его глазах читалось сожаление. Наконец он поднял посох и трижды ударил им об пол.

— Согласен.

29

— Я не могу оставить ее здесь, — выпалил Бен, преодолевая жгучее желание со всей силы заехать кулаком в мохнатую морду Мо'амбы.

Старейшины уже разошлись, и в пещере оставались только они. Да еще с полдесятка вооруженных воинов, взявших их в кольцо. Он поглядел на Эшли, которая, забыв обо всем, рассматривала алмазную фигурку. «Профессорша! — со злостью подумал он. — Ничто ее не волнует! Даже сейчас!» Но все же он заметил, как дрожит ее рука, когда она провела пальцем по ломаным линиям статуэтки.

— Мне очень жаль, — прозвучали слова Мо'амбы в переводе Гарри. — Это — все, что я смог для вас сделать. В твоем распоряжении — весь сегодняшний день, чтобы приготовиться к походу. Мы дадим тебе команду охотников. После этого у тебя будут сутки, чтобы вернуть огну. Иначе Бо'рада убьет твою женщину. И… твоего нерожденного ребенка.

Бен потер виски кончиками пальцев.

— Ты хочешь сказать, что она и впрямь… беременна?

Старик торжественно кивнул.

— Папаша, — пробормотал Бен, в растерянности покачав головой.

Все происходило слишком быстро, и ветры перемен дули со всех сторон.

Старик склонился к Бену и прорычал ему что-то в ухо — слишком тихо, чтобы Гарри мог услышать и перевести. А затем прикоснулся пальцем к его лбу. И в тот же момент на Бена снизошло умиротворение и спокойствие. Он будто оказался под теплым душем, который смыл все мучившие его тревоги. «Как, черт возьми, у старикашки это получается?» — вспыхнуло в мозгу Бена.

Мо'амба сделал шаг назад.

Теперь, успокоившись, Бен мог рассуждать более рационально. Он понимал, что ему нужен план действий. Хорошо еще, старейшины предоставили ему дополнительный день на то, чтобы разработать его. И все же… Он вспомнил долгий и мучительный путь, которым они пришли сюда. Даже имея подробную карту, он не успеет добраться до Альфа-пещеры за один день.

Чуть ли не в отчаянии, он повернулся к Гарри.

— Ты уверен, что все перевел правильно? Они дают нам только сутки? Двадцать четыре часа?

Гарри кивнул.

— Даже немного больше, — уточнил он. — Суточный круг здесь составляет двадцать шесть часов.

— А-а, это совсем другое дело! Целых два лишних часа! Я не ошибусь, предположив, что ты не знаешь короткого пути к базе Альфа?

— Дорогу наверх я знаю, но она займет не менее полутора дней. И это — при том условии, что мы будем очень спешить и не наткнемся на крак'анов. Я собирался отправиться этим путем после того, как заживет моя сломанная нога и сам я наберусь сил, но Деннис первым спустился сюда.

— Проклятье!

Мо'амба внезапно ударил посохом об пол, привлекая их внимание, а затем указал посохом на стену и с трудом выговорил несколько слов на английском:

— Я показать… Быстро… Дорога…

Очевидно, он понял, о чем говорили мужчины.

Подойдя к дальней стене, он надавил концом посоха на выступ, после чего кусок каменной стены, казавшейся до этого монолитной, ушел внутрь и отъехал в сторону.

— Гляди-ка, потайной ход! — Бен шагнул вперед, опустился на корточки и заглянул в узкий тоннель, открывшийся на уровне его колен. — Очередная чертова «червоточина»!

Он махнул рукой Эшли, подзывая ее к себе. Мо'амба и Гарри отошли в сторонку и оживленно что-то обсуждали.

Эшли присела рядом с Беном.

— Я должна была догадаться! — прошептала она. — Потайные комнаты и ходы существуют в святилищах многих народов. — Вид у Эшли был расстроенный и смущенный. Она не могла простить себе то, что просмотрела столь очевидную для любого антрополога деталь. Затем она неожиданно вскочила и шлепнула себя ладонью по лбу. — Какая же я дура!

— Ты это чего? — удивился Бен.

— Этот тоннель… Я знаю, куда он ведет!

Бен удивленно вздернул бровь, но молчал, ожидая продолжения.

— Это — святилище мужского духа. Готова поспорить, что в святилище женского духа в Альфа-пещере имеется точно такая же потайная дверь, которую мы не заметили. Клянусь своей жизнью, этот тоннель ведет именно туда! Символический вагинальный канал, соединяющий мужское и женское начала!

— Ты хочешь сказать, что…

— Да, да, да! Это прямой и самый короткий путь наверх!

Бен воспрянул духом.

— А ты не ошибаешься? — шепотом спросил он. — Ведь, если ты угадала, мы можем воспользоваться этим тоннелем и свинтить отсюда все вместе.

— Из этого ничего не выйдет, — поникла головой Эшли. — Туземцы — маленькие, юркие и проворные. Они настигнут нас в мгновение ока, и тогда нам точно конец. Кроме того, Мо'амба и все племя пытаются принять нас. Это — важнейшее испытание для наших народов. Я не могу обмануть их надежды. Как антрополог, я не имею права разорвать те хрупкие узы, которые они стараются установить между нами.

— Но что, если…

— Нет! — отрезала Эшли, хотя в глазах ее светилась боль.

Ей стоило невероятных усилий сдержаться и не броситься, позабыв обо всем, на поиски сына.

Стоявшие в нескольких шагах от них Мо'амба и Гарри закончили свой разговор.

— Будь я проклят! — воскликнул Гарри. — Вы не поверите, но эта «червоточина»…

— Ведет в Альфа-пещеру, — закончила за него Эшли, поднимаясь на ноги.

От удивления у Гарри открылся рот.

— Откуда вы знаете?

— Вспомнила наконец о том, что я — антрополог. А что тебе удалось узнать от Мо'амбы?

— Если я все понял правильно, протяженность этого тоннеля составляет около тридцати миль.

Бен снова заглянул в черное отверстие и мысленно добавил: «Плюс подъем мили на две вверх».

— Прогулка будет не из легких, — проговорил он вслух, — и, скорее всего, займет большую часть отведенного нам дня.

— А может, и нет, — загадочно проговорил Гарри. — Пойдемте отсюда. Сядем вместе с Деннисом и обсудим, как быть дальше.

Бен повернулся к Мо'амбе.

— Гарри, попроси его помочь нам разработать план. Он лучше всех знает эти пещеры.

Гарри заговорил со стариком, помогая себе жестами. Тот что-то ответил, отрицательно мотая головой.

— Он говорит, что у него сейчас много дел, — перевел Гарри, — и что он поговорит с тобой позже. Я, правда, не совсем уверен в том, что правильно понял его, но в дословном переводе его слова звучат буквально так: «Я приснюсь ему потом».

Бен кивнул со вздохом.

— Ладно, идемте. У нас сегодня будет трудный день.

Повернувшись к выходу, он в последний раз посмотрел на Мо'амбу. Старик буравил его напряженным взглядом. «И ночь меня тоже ожидает интересная!» — подумал Бен и, взяв Эшли за руку, повел ее к выходу из пещеры.

Онемев от потрясения, Эшли смотрела на тело Виллануэвы, распростертое у ее ног. В течение последнего времени она почти не думала о товарищах, оставленных ими в пещере, полагая, что они там находятся в большей безопасности, чем где бы то ни было еще. Теперь, глядя на два пулевых отверстия во лбу «морского котика», она поняла, что, помимо пещер и их постоянных обитателей, существуют и другие опасности.

— Скорее всего, это дело рук Халида, — предположил Майклсон.

— А что с Линдой? — спросила Эшли. — Охотники не видели ее?

— Не знаю, — ответил майор. — У меня ведь нет переводчика. Может, Гарри сейчас узнает?

Он кивнул на брата, который о чем-то разговаривал с охотником по имени Томар'су.

Эшли больше не могла смотреть на заострившееся мертвое лицо Виллануэвы. Она отвернулась, и в этот момент что-то привлекло ее внимание. Среди сваленных в кучу вещей, которые охотники притащили вместе с трупом «морского котика», резко выделялся предмет ярко-зеленого цвета. Ее сани! А она уж решила, что никогда больше не увидит их. Рядом стояли красные сани Бена.

«Эта пещерная братва подбирает все, что попадается под руку», — подумала Эшли и тут же поняла, что в этом нет ничего удивительного, принимая во внимание скудность ресурсов подземного мира.

Внезапно голоса Гарри и охотника зазвучали громче, в них появились злые нотки. Поглядев в их сторону, Эшли увидела, что Гарри загибает пальцы, словно что-то подсчитывая. Наконец он сжал кулак и повернулся к собеседнику спиной, давая понять, что разговор закончен.

— Что вы там не поделили? — поинтересовалась Эшли, когда он подошел.

— Да ну его к черту! — раздраженно выпалил Гарри. — Несет какой-то бред! Говорит, что они услышали громкие звуки — выстрелы, судя по его описанию, — и, идя на эти звуки, оказались в алмазной пещере. А когда пришли, обнаружили только этого мертвого солдата.

— Его звали Виллануэва, — сообщила Эшли. — Он был нашим товарищем.

— Понятно, — нахмурив густые брови, кивнул Гарри. — А дальше начинается полная ахинея. Когда я спросил его, куда подевались двое остальных, он сказал, что его группа проследила их до пещеры с водопадом и видела, как они устраиваются на ночлег.

— Значит, Линда жива?

— Вот тут-то и начинается самое странное. Томар'су утверждает, что людей было четверо.

— Как это четверо? — удивился Бен. — Не может такого быть.

— Сам знаю! — Гарри растерянно провел рукой по волосам. — Я переспрашивал его снова и снова, но он стоял на своем. Четверо, и все тут, хоть убейте!

— Загадкам нет конца. Стоит нам разгадать одну, как тут же возникает следующая.

Услышанное не давало Эшли покоя. Несмотря на отчаянное положение, в котором оказалась она сама, ей было необходимо знать, что происходит с другими членами ее команды.

— Где находятся эти четверо сейчас? — нетерпеливо спросила она.

— Томар'су говорит, что они вошли в тоннель, который пахнет смертью, и охотники отказались последовать за ними.

— Тоннель, который пахнет смертью? Что это значит?

Гарри пожал плечами.

— Он так сказал.

Они долго стояли, не произнося ни слова. Наконец Эшли нарушила молчание.

— К черту все это! Сейчас нам все равно ответов не найти, поэтому давайте сосредоточимся на более насущной задаче. Гарри, ты намекнул на то, что знаешь способ преодолеть предстоящий вам путь быстрее и легче. Что ты имел в виду?

Лицо Гарри просветлело.

— Да, — оживился он, — есть у меня кое-что, и, возможно, оно сработает. Пойдемте, я покажу. — Он провел их в соседнюю каверну — совсем крохотную. — Тут я и живу. Хоть и тесный, но дом.

В углу располагалась импровизированная кровать, сооруженная из толстых зеленых подушек с наброшенным на них мятым пледом, а остальное пространство было буквально завалено разнообразными вещами вроде грубых инструментов и наконечников для копий. А еще здесь находился какой-то длинный предмет, закрытый большим куском ткани. В нос Эшли ударил резкий запах бензина.

Бензина? Здесь?!

Пропустив гостей вперед, Гарри протиснулся следом в каморку, где теперь было не повернуться, и стал рассказывать:

— На базе Альфа все транспортные средства в основном электрические, если не считать лодочных моторов, но я соорудил бензиновые мотосани, поскольку не люблю плестись со скоростью черепахи. После того как на нас напали, мои новые друзья-охотники притащили их сюда вместе с остальным скарбом. Крак'аны, конечно, изрядно потоптали саночки, но я привел их в порядок.

Гарри сдернул ткань, и взглядам его товарищей предстали настоящие транспортные мотосани довольно приличного размера.

— Чтобы уменьшить вес саней, я изготовил их из алюминия, и, поскольку мы думали, что нам в экспедиции понадобится тяжелое оборудование, Блейкли разрешил мне взять их с собой. — Он болезненно поморщился. — Какой же я болван, что из оружия взял с собой только один поганенький пистолет!

— И эта штуковина работает? — недоверчиво спросила Эшли.

— Еще как! Я, правда, включал их ненадолго, чтобы не расходовать бензин, но мотор в рабочем состоянии. Разве что требует небольшой регулировки.

— А хватит ли бензина для того, чтобы подняться наверх?

Бен опустился на корточки и рассматривал сани, крутя головой.

— Должно хватить.

— Гарри участвовал в соревнованиях по мотокроссу, так что в движках он разбирается, — заверил Майклсон. — Если он говорит, что мотор не подведет, значит, так оно и есть.

Бен удовлетворенно кивнул.

— Это поможет мне сэкономить несколько часов.

— Правда, есть одна проблема, — почесал в затылке Гарри. — Передняя ось немного погнута. Я думаю, что смогу исправить ее, но нам на всякий случай не помешало бы иметь запасной план. Так, на всякий случай.

— Правильно, — согласилась с ним Эшли. — И давайте сразу договоримся о нескольких вещах. Поскольку в заложниках оставили только меня, я предлагаю, чтобы с Беном на базу Альфа отправились вы все. Нечего торчать здесь и подвергаться напрасному риску.

— Ну уж нет, мэм! — взвился Бен. — Я отправляюсь один! Эту партию я исполню соло!

— Тебе может понадобиться огневая поддержка. Одному богу известно, сколько этих проклятых крак'анов шляется сейчас по базе.

— Она права, — сказал Гарри. — Совет старейшин разрешил, чтобы вместе с тобой пошла небольшая группа охотников. Поскольку мы с братом считаемся их кровными братьями, нам позволят сопровождать тебя. Я прицеплю ваши легкие пластиковые сани к моим и быстренько вытащу всех вас наверх.

— Я не оставлю Эшли одну среди этих диких недомерков! — Лицо Бена покраснело от злости. — Она…

— С ней останусь я, — перебил его Майклсон. — Со своим разбитым коленом я для вас буду только обузой, а вдвоем с Эшли мы, возможно, придумаем какой-нибудь план спасения… Если, конечно, до этого дойдет.

Бен намеревался продолжить спор, но не нашел подходящих аргументов. Доводы товарищей звучали весьма убедительно.

— Черт с вами! — неохотно согласился он, — Пусть Гарри отправляется со мной, а ты, Майклсон… — Он погрозил майору пальцем. — После возвращения я хочу увидеть мать своего ребенка целой и невредимой!

— Увидишь, Бен. Обязательно увидишь, — мягко проговорил тот.

Бен кивнул, а у Эшли от этих слов закружилась голова. Мать… Она попыталась прогнать эту мысль, но — безуспешно. Непроизвольным жестом Эшли положила руку на живот. Мать? Она даже не знала, как реагировать на это известие. В отношении своего материнства она сейчас была уверена только в одном…

— Бен, ты во что бы то ни стало должен найти Джейсона! Даже если в результате придется пожертвовать этой миссией! Обещай мне!

— Я попробую, ты же знаешь.

— Не попробуй, а сделай!

Бен обнял ее и прижал к себе. Слезы, которые Эшли так долго сдерживала в груди, наконец вырвались на свободу и обильно потекли по щекам. Вздрагивая всем телом и не пытаясь казаться сильной, она крепко прижалась к австралийцу.

30

Бен лежал с открытыми глазами и таращил глаза в потолок. Он понимал, что необходимо отдохнуть, но сон не шел. День оказался действительно долгим. Они планировали завтрашний поход, обсуждали детали и отбирали охотников из числа мими'сви, которые пойдут с ними. И даже теперь, оставшись в одиночестве и лежа в темной пещере, Бен не мог отделаться от мыслей о том, что готовит им завтрашний день. А что, если удача не будет сопутствовать ему?

Он сердито заворчал, перевернулся на другой бок и плотнее закутался в одеяло. Перед его мысленным взглядом стояло лицо Эшли. Им даже не позволили провести вместе последнюю ночь. Ее отвели в другую пещеру и выставили у входа охрану. Она превратилась в заложницу.

Бен снова перевернулся на спину и громко вздохнул. Окончательно поняв, что заснуть в ближайшее время не удастся, он решил размять ноги. Кроме того, он хотел проверить, как продвигается у Гарри дело с починкой мотосаней. Поднявшись с подушек, он направился к выходу.

Уже через несколько минут Бен оказался в пещерах охотников. Гарри склонился над разобранными санями, по полу были разбросаны запчасти, а брат заглядывал ему за плечо. Внезапно раздался громкий хруст, и Гарри отскочил от саней.

— Твою мать! — не сдержался он.

— Что-то не так? — осведомился Бен, подходя ближе.

— Хреновые дела! — сокрушенно сказал Гарри, показав ему сломанный пополам алюминиевый стержень. — Я слишком сильно затянул болт, и ось лопнула.

Сердце Бена ухнуло вниз.

— Починить сможешь?

— Вряд ли. Я размягчил ось, чтобы выпрямить ее. Мне бы подождать еще чуть-чуть, пока металл не станет еще мягче, а я поторопился, и вот… — Гарри в отчаянии швырнул обломки на пол. — Прости, Бен, я облажался!

Майклсон положил ладонь на плечо брата.

— Ты хотел как лучше.

— Да иди ты! Я все испортил!

Гарри сбросил руку брата с плеча.

— Ладно, не казни себя. Значит, мы используем обычные пластиковые сани. Доберемся до базы, конечно, не так быстро, но все равно доберемся! — Бену очень хотелось верить в это. А что, если эта задержка будет означать провал всей миссии? Об этом ему не хотелось даже думать.

— Послушайте, — проговорил Майклсон, — мне кажется, я кое-что придумал.

— Что именно? — спросил Бен.

Майклсон посмотрел на австралийца уставшими, воспаленными глазами.

— Знаешь, Бен, это всего лишь идея, и, возможно, завиральная. Мы тут с братом помозгуем, а ты отправляйся и отдыхай. Тебе нужно как следует выспаться. Увидимся утром, — сказал напоследок майор и повернулся к Бену спиной.

Растерянно похлопав глазами, тот понял, что Майклсон прав, и отправился восвояси.

По пути в отведенную ему пещеру он размышлял над тем, чем могут обернуться плохие вести от Гарри. Даже если им удастся преодолеть тридцатимильный подъем за восемь часов, то оставшегося времени должно хватить на то, чтобы довести миссию до конца. «Непременно должно!» — со страстью думал он.

Внезапно Бен заметил, что изгиб тоннеля не выглядит знакомым. Он повернулся и посмотрел назад. Правильно ли он сделал, что повернул в это ответвление, или, может быть, возле того большого булыжника стоило взять левее?

За его спиной послышался царапающий звук. Повернувшись, он увидел костлявую, похожую на скелет фигуру, приближающуюся к нему из глубины тоннеля. В зеленоватом мерцании фунгуса она являла собой потустороннее зрелище, напоминая какого-нибудь призрака, явившегося по его грешную душу. Однако как только видение подошло поближе, Бен узнал тощего Син'джари — ту самую тварь, которая с пеной у рта требовала их смерти.

Когда расстояние между ними сократилось, Бен заметил по обе стороны от старейшины племени двух его охранников. Хотя большинство мими'сви были маленькими, худыми и жилистыми, эти двое напоминали английских бульдогов — коренастых, мощных и агрессивных.

Син'джари остановился перед Беном, перегородил ему путь своим посохом и что-то злобно пролаял.

Двое головорезов угрожающе двинулись на него.

Несмотря на сильнейшую физическую усталость, Эшли тоже не могла уснуть. У нее трещала голова и болела ссадина на бедре. Она с тоской вспоминала обнимавшие ее руки Бена, запах его волос, прикосновение пальцев к ее спине и шее. Что двигало ею прошлой ночью? Было ли это настоящее чувство, либо она просто потеряла контроль над собой, проявила непростительную слабость? А вдруг она обманула Бена, подарив ему несбыточную надежду?

Эшли взглянула на светящийся циферблат часов. Через два часа они начнут обратный отсчет времени, оставшегося до приведения в исполнение вынесенного ей смертного приговора. В ее мозгу ворочались мучительные мысли. Где сейчас Джейсон и что с ним? Жива ли Линда? Сумеет ли справиться с непосильной задачей Бен? И самая тяжкая мысль: если ей суждено сгинуть здесь, что будет с ее сыном?

Она уткнулась лицом в подушки и снова, уже второй раз за день, неудержимо заплакала.

Часы неумолимо отсчитывали остававшиеся в ее распоряжении секунды.

Бен отступил от надвигающихся на него сутулых существ. В их руках не было оружия, но это почему-то нисколько не утешало его. Лихорадочно соображая, он сделал еще шаг назад. Бен мог бы броситься наутек, но знал, что они мгновенно догонят его и набросятся, как дикие собаки динго на кенгуру. Если уж драться, то лучше дать им бой прямо здесь.

— Ну что, давайте, уроды! — прорычал он скорее для того, чтобы воодушевить самого себя, чем испугать противников. — Давайте поглядим, крепко ли держатся на плечах ваши глупые головы!

Бен уперся правой ногой в землю, а левую выставил вперед, готовясь отразить атаку, как вдруг кто-то схватил его сзади за плечо. Он инстинктивно стал разворачивать тело вправо, чтобы ударить нападавшего локтем в лицо, но, к счастью, вовремя успел остановить руку.

Это был Мо'амба.

Старик отпустил плечо Бена, лишь на мгновение задержав взгляд на его поднятом вверх локте, а затем устремил его на охранников Син'джари, которые, увидев его, застыли, словно два безобразных изваяния. Затем он что-то рявкнул, и эти питбули втянули головы в плечи и поспешно ретировались.

Их хозяин стоял на прежнем месте, перегородив посохом проход. Он прошипел что-то, обращаясь к Мо'амбе, но тот лишь равнодушно пожал плечами. Син'джари задрожал от злости и гневно потряс посохом в воздухе.

Мо'амба похлопал Бена по плечу и жестом велел ему следовать за собой. Хриплые крики тощего члена совета старейшин еще долго звучали позади них.

Они долго шли по извилистому коридору, и наконец Бен оказался в знакомой пещере. Со вздохом посмотрев на красные грибы в виде японских фонариков, свисающие с каменных колонн, он подумал: «И почему я всегда в итоге оказываюсь здесь?»

Пройдя следом за Мо'амбой вглубь пещеры, он присмотрелся к колоннам и заметил то, чего не замечал раньше. Когда они с Эшли оказались здесь впервые, все его внимание было приковано к красным грибам, а на колонны он взглянул лишь мельком, решив, что это естественные горные образования вроде сталактитов или сталагмитов, соединивших пол и свод пещеры. Теперь же он провел пальцем по неровной поверхности одной из колонн и с удивлением обнаружил, что это не природный камень, а окаменевший ствол дерева. Вся пещера представляла собой небольшую рощу окаменелостей, бывших когда-то деревьями.

Старик раздраженным рычанием привлек его внимание к себе и знаками велел сесть рядом с расположенными кругом петроглифами. Бен нашел место поудобнее и опустился на гладкий камень напротив старика. Теперь он уже знал, что хочет от него Мо'амба, поэтому закрыл глаза и позволил телу расслабиться — от кончиков пальцев ног до лицевых мышц. И все же в голове его вертелось так много тревожных мыслей, что он не мог добиться необходимого уровня концентрации. Он снова попытался перенестись в мир грез и вновь потерпел неудачу.

Бен уже был готов оставить бесплодные попытки, как вдруг на него накатилась волна покоя, которую — он знал это наверняка — послал Мо'амба. Напряжение отступило. Чернота перед закрытыми глазами распустилась всеми цветами, и в его мозгу возникло лицо деда. Родной образ успокоил его, как знакомая и любимая с детства мелодия, звучащая на заднем плане. Затем черты деда, как это уже бывало раньше, переплавились в образ Мо'амбы. Старик пожевал губами и укоризненно проговорил:

— Ты должен быть осторожнее, Бен! Шататься в одиночку по селению небезопасно. Многие здесь по-прежнему желают тебе смерти, да и Син'джари не сдастся так сразу.

— Откуда ты узнал, что мне грозит опасность?

— Не забывай, ведь я хари'хути, видящий то, что не видят другие.

— Спасибо, что пришел на помощь. Теперь я у тебя в долгу. Если бы не ты, эти гориллы здорово надрали бы мне задницу.

— Нет, они убили бы тебя. Эти двое — из клана Син'джари. Они — силари, то есть ядовитые.

По спине Бена пробежали мурашки, как круги от брошенного в воду камня. Он поежился.

— Что с Эшли? Когда я уйду завтра, будет ли она в безопасности?

— Да, она под защитой охотников Тру'гулы, и они не дадут ее в обиду. Бросать ему вызов не смеет никто, даже Син'джари.

— Ты в этом уверен?

— Я и сам присмотрю за ней. Доверься мне, мы будем охранять твою женщину до того момента, пока ты не вернешься.

— Она не моя… Впрочем, не обращай внимания. Я сам не знаю, кто она. Прошу только об одном: не дай ее в обиду до моего возвращения. А я вернусь!

— Ты проиграешь, Бен.

Бен окаменел. Он, наверное, неправильно расслышал сказанное.

— Что?

— Я умею видеть наперед узкие тропинки времени, поэтому сейчас говорю тебе: если ты отправишься таким, какой ты сейчас, ты проиграешь.

— Что это должно означать?

— Ты — хари'хути, но здесь, — Мо'амба ткнул себя пальцем в грудь, — не веришь в это. А ты должен принять этот дар предков, иначе погибнешь сам и погубишь других.

— Но я не понимаю, как…

Лицо Мо'амбы уступило место чертам его умершего деда.

— Твой мысленный взор выбрал именно этот образ, когда я впервые позвал тебя. Ты отверг наследие деда, и это опозорило тебя. Чтобы добиться успеха, ты должен научиться в полной мере пользоваться кровью, текущей в твоих жилах, беречь ее так же трепетно, как ты бережешь этот образ. Только тогда у тебя появится шанс.

— Так что же я должен делать, чтобы выполнить миссию?

Старик прижал к груди кулаки.

— Слушай свою кровь.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Бен, но было поздно.

Образ растаял, и он остался один в темноте. Только последние слова продолжали звучать в его мозгу: слушай свою кровь.

Бен моргнул и уставился на молчаливую фигуру Мо'амбы. На его языке вертелось множество незаданных вопросов. Однако Мо'амба оперся на посох и встал.

— Эй, подожди! — окликнул его Бен. — Я хочу знать, что именно ты имел в виду!

— Ты-ы… — прорычал Мо'амба. — Ты-ы… спи-и-и…

Он повернулся к Бену спиной, видимо полагая, что сказанного достаточно.

— Э-эх! — безнадежно махнул рукой Бен вслед старику. — Заснешь тут с тобой!

Эшли проснулась резко, словно от толчка, и, сев на подушках, удивилась: неужели ее все-таки сморило? В пещеру, пригнув голову при входе, вошла туземная женщина, держа два грубых глиняных блюда. На одном из них были разложены какие-то яркие, неизвестные Эшли фрукты, на другом аппетитно дымилось мясо. Поставив еду на плоский камень, она так же молча, как и вошла, удалилась.

В этот момент Эшли вспомнила о том, где находится, и сердце ее оборвалось. Ей захотелось снова вернуться в сон, который она только что видела. А снилось Эшли, что она вновь очутилась в своем трейлере в пустыне Нью-Мексико и наблюдает, как Джейсон и Бен кидают друг другу мяч, вытаптывая те жалкие растения, которые она посадила в тщетной надежде вырастить в засушливом дворе пышный сад. Она понимала, что спит, поскольку в этом ее саду росли только красные, похожие на тыквы грибы. Но самым странным в этом сне была та легкость, с которой Эшли приняла Бена на должность отца семейства.

Она опустила взгляд на свой плоский живот. «Бен — отец? Не смешите меня!» — промелькнуло в ее голове.

Внезапно внимание Эшли привлек храп, доносившийся с соседней подушки. Она непроизвольно дернулась в сторону, повернулась влево и увидела знакомый светлый вихор, торчащий из-под одеяла. Бен? Откуда он здесь?

Эшли встряхнула его за плечо, и храп резко оборвался, едва успев достигнуть кульминационной точки. Бен потер глаза и посмотрел на нее.

— Который час?

— Как тебе удалось пройти мимо стражников? — пропустив его вопрос мимо ушей, спросила она.

Бен приподнялся на локте. Его глаза покраснели, а лицо заросло рыжеватой щетиной.

— Будто сама не знаешь, — зевнув, ответил он. — Мо'амба застращал их и заставил пропустить меня. Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке.

— Тебе нужно было меня разбудить.

— И разрушить чары Спящей красавицы? Ни за что! — Бен принюхался. — Чем это пахнет?

Дымящееся мясо на блюде наполнило пещеру такими соблазнительными ароматами, что у обоих заурчало в животах.

— Завтраком, — ответила Эшли, непроизвольно сглотнув слюну.

Бен проворно выскользнул из-под одеяла и, стыдливо повернувшись к ней спиной, принялся натягивать штаны. Эшли воспользовалась этой минутой и тоже оделась. А затем они, словно саранча, набросились на еду.

Через десять минут Эшли отодвинула опустевшее блюдо.

— Уф, я сыта по горло! Не так уж плохо для последней трапезы.

Ее слова произвели на Бена оглушающий эффект. Он перестал жевать и поднял глаза на Эшли.

— Это не последняя трапеза, Эш, я обещаю тебе! Я вытащу тебя отсюда!

Поняв, что он неверно истолковал ее слова, она улыбнулась.

— Ты неправильно меня понял, дурачок. Я вовсе не имела в виду, что это последняя трапеза в моей жизни. Всего лишь последняя перед тем, как ты уйдешь!

— Ах, это! — Бен глуповато моргнул, а Эшли рассмеялась. — А я подумал…

— Я знаю. — Она взяла его за руку. — Я знаю, что ты подумал, Бен, и мне очень приятно, что твоя реакция оказалась именно такой.

— Приятно? — Ее слова, казалось, ранили его. Бен посмотрел на ее пальцы, державшие его руку, и заговорил, не поднимая глаз: — Эш, ты должна знать, что я испытываю по отношению к тебе. Я хочу означать для тебя нечто большее, чем просто «приятное».

Эшли попыталась освободить руку, но теперь уже он крепко ухватил ее пальцы.

— Бен…

Ее душа разрывалась надвое. Одна ее часть хотела крикнуть, что любит его, а вторая боялась сделать это признание. После Скотта, после потери неродившегося ребенка этой второй ее половине было страшно вновь довериться кому-то и оказаться, таким образом, незащищенной перед лицом новых обид и боли. Она и в первый раз пережила это с трудом, и только благодаря Джейсону, а теперь и его нет рядом с ней. Эшли обуревало слишком много противоречивых чувств, мешавших ей думать и трезво рассуждать. Разве получится у нее подобрать для них подходящие слова?

Впрочем, это и не понадобилось. Бен отпустил ее руку и отодвинулся.

— Наверное, нам пора идти, — сдавленным шепотом проговорил он. Его плечи поникли. — Нас уже наверняка заждались.

Ей хотелось сказать ему что-то ласковое, попросить, чтобы он не отступал, но было бы это честно?

И она промолчала.

Войдя в пещеру умбо, Эшли сразу увидела Гарри, который о чем-то разговаривал с тремя охотниками, отобранными для того, чтобы присоединиться к экспедиции Бена. Для человека, работавшего всю ночь напролет, он выглядел на удивление свежим и бодрым. В пещере было полным-полно жителей племени. Мо'амба беседовал с предводителем охотников Тру'гулой. Кроме этих двоих, других членов совета старейшин, даже Син'джари, здесь не было, и Эшли это крайне обрадовало.

— У нас все получилось! — сообщил Гарри, подходя к ним.

Он буквально светился от радости.

— Правда? — встрепенулся Бен. — Вы починили ось?

— Сам посмотри. Глазам своим не поверишь!

Гарри махнул рукой в ту сторону, где присел на корточки Майклсон, колдуя над пластиковыми санями.

Эшли заметила, что к мотосаням последовательно прицеплены четверо обычных саней, в том числе и те, которыми пользовался Виллануэва. Эти маленькие старьевщики подобрали абсолютно все, что оставалось от их экспедиции. При взгляде на желтые сани их мертвого друга по спине у нее побежали мурашки. «Плохая примета!» — подумала она.

Майклсон тем временем закончил работу, привязав к импровизированному «поезду» последние сани, и распрямился.

— Это была идея Денниса, — сообщил Гарри, осторожно поднимая свои большие сани. — Глядите. Небольшое конструктивное изменение, и эти мотосани стали самым дорогим транспортным средством в мире.

Бен восхищенно присвистнул.

— Вот это работа!

Эшли протиснулась поближе к мужчинам и взглянула на переднюю ось, переливавшуюся в неверном свете фунгуса всеми цветами радуги.

— Это то, что я думаю? — с замиранием сердца спросила она.

— Можешь не сомневаться! — хохотнул Гарри. — Алмазная ось чистейшей воды!

— А она не сломается? — спросил Бен, с сомнением косясь на «усовершенствование».

— Не должна, — заверил его Гарри. — Я провел ходовые испытания. Держит нормально. Кроме того, нам выбирать не из чего. Либо используем эту штуку, либо тащимся на пластиковых санях.

Бен провел пальцем по алмазной грани.

— Что ж, прокатимся с шиком.

Гарри поставил сани на пол, и Эшли отступила назад.

— Так вы что, уже… уходите? — растерянно спросила она с таким лицом, как будто это стало для нее сюрпризом.

Конечно, она ожидала этого момента, но теперь, когда он настал, когда Бен должен был оставить ее и отправиться, возможно, на встречу со смертью, ей вдруг стало очень страшно. К горлу вновь подступили непрошеные слезы.

Почувствовав состояние Эшли, Бен обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Да, мы не можем терять время. Сейчас дорога каждая минута, — мягко проговорил он.

Эшли молча кивнула. Она боялась, что не удержится и разревется, если попытается что-то сказать.

Гарри подозвал к себе туземцев, которые должны были сопровождать их, и пролаял на их языке несколько приказов, распределяя между ними пластиковые сани. Эшли поняла, что он поедет первым, управляя мотосанями, а Бен будет замыкающим, чтобы подстраховывать неопытных туземцев, которым из всех способов передвижения был знаком только один — на своих двоих.

Чтобы не вертеться у них под ногами, Эшли отошла в сторону и наблюдала за тем, как идут последние приготовления. Подошел Мо'амба и встал рядом с ней, положив руку ей на плечо. Она взглянула на него, и он легонько сжал ее плечо, словно хотел приободрить.

Когда все было готово, Бен снова подошел к ней. Он был возбужден работой и предстоящей миссией, но в его голубых глазах затаилась грусть.

— Я узнаю, где Джейсон. И вернусь. Обещаю.

Прикосновение Мо'амбы успокоило Эшли, и она почувствовала, что теперь может говорить, не опасаясь расплакаться.

— Я это знаю, Бен. Я верю в тебя, — сказала она и впервые за все эти дни поняла, что это действительно так. Она вверяла ему не только собственную жизнь, но и жизнь своего сына. Слезы все-таки взяли верх над выдержкой и покатились по ее щекам.

Бен наклонился и поцеловал Эшли в щеку, а затем повернулся и направился к своим саням.

Эшли шагнула вперед. Она не могла отпустить его вот так, не открыв своего сердца.

— Бен! Я… я…

Слова, которые и так с трудом срывались с ее губ, утонули в реве заработавшего двигателя мотосаней. Гарри прибавил газу, и мотосани скользнули в «червоточину», увлекая за собой четверо обычных саней с перепуганными туземцами и Беном. Вот он, лежа на желтых санях Виллануэвы, исчез в тоннеле. Она обняла себя руками за плечи, ощущая, как по ее телу расползается холод страха.

— Я люблю тебя, Бен! — прошептала она.