Вскоре каждый человек на прибрежных крепостях знал о приезде Короля. Александр об этом позаботился, лично объездив весь гарнизон в сопровождении Вильда и Хельд и обговорив планы принца с каждым наместником. Всё должно было быть безукоризненно.
Когда он, спустя почти неделю, вернулся домой, в крепости вовсю шли приготовления. Бумаги пересматривались, солдаты ловили рыбу и дичь, слуги собирали травы и ягоды, намывались лучшие покои в замке.
Всё пришло в движение в крепости, и она уже совсем не напоминала то неторопливое и мирное место, каким была до отъезда Александра. Возникало ощущение, что здесь готовятся к войне. Судя по лицу принца, так оно и было.
Он встретил Александра с искренней, почти детской радостью, но эта радость быстро сменилась напряжённой сосредоточенностью и смятением.
Кажется, из всего гарнизона был доволен один лишь только Марс. Он ходил, скаля свои длинные острые зубы, пугающие редких служанок, и тихонько пел боевую песнь себе под нос.
— Я чувствую, наконец-то грядёт нечто интересное. — Он улыбался широко и дико, глядя на пенящееся холодное море. — Не разочаруй меня, сын Мемфиса.
Александр понимал, что предчувствия Марса не грозят ничем хорошим ни ему, ни принцу, а потому не мог радоваться, предвкушая битву, как и дроу.
Король должен был прибыть уже через неделю, и Александр боялся увидеть его, своего первого хозяина. Тогда, пятнадцать лет назад, Король ещё был мужчиной, что был для него первым, а сейчас он, вероятно, уже старик.
Вечером перед приездом короля Хельвиг привлёк его к себе на грудь и долго не отпускал, глядя за горизонт.
Они сидели на маленьком балкончике, и их чай из листьев кипрея уже совсем остыл на каменном постаменте у парапета.
— Даже такой человек, как ты, может бояться, — сказал Александр, ощутив, как приникли губы принца к его макушке.
— Я всю жизнь только и делаю, что боюсь, — признался тот. — В детстве я боялся, что меня или мою маму убьют старшие братья. Когда вырос и поехал на Родину, на гарнизон, боялся водяных и их магии. Боялся за подчинённых. Потом боялся, что не сделаю жену счастливой. Боялся за своих детей. За каждого из них.
— Чего ты боишься сейчас?
— Боюсь потерять тебя.
— С чего бы мне теряться? — улыбнулся Александр, отстраняясь, чтобы смотреть глаза в глаза. — Я твой до конца твоей жизни.
— Действительно, — принц усмехнулся невесело и погладил его по щеке. — Так написано в дарственной…
Александр прильнул обратно на широкую грудь. Он слушал чужое сердце. Это сердце билось слишком быстро.
Это был полдень.
Александр стоял на колене, разглядывая каменную кладку, между стыков которой собрался мягкий мох. Теплая накидка принца была совсем близко, нужно лишь протянуть руку, чтобы дотронуться, но Александр не мог: этикет в присутствие Короля не позволял ему подобных вольностей.
Как ни странно, грызло любопытство. Он помнил Короля высоким, статным мужчиной с тяжёлой рукой и горящим взглядом. Но уже тогда была седина в светлых волосах, была хромота от болезни суставов, которую так упорно лечил Лоис…
— Дорогой брат, — зычный, низкий голос почти не изменился. Ткань накидки принца заколыхалась: король обнял его, похлопывая по спине. — Сколько лет, сколько зим… — Он хохотнул довольно.
— Асберн, — поприветствовал его Хельвиг. — Рад видеть тебя здесь в добром здравии…
Александр увидел перед собой грязный сапог из качественной нежной кожи, прикрытый дорогими одеждами. На ткани играли золотые нити, вышивка из камней…
— Неужели это мой подарок? — весело спросил Король.
Александр замер на мгновение, но приказал себе расслабиться. Он отдавал себе отчёт в том, что Король, скорее всего, обратит на него внимание. Всё же он был его любимчиком какое-то время.
Когда прохладные пальцы с крупными кольцами приподняли подбородок, Александр ощутил стойкое чувство дежавю. Именно так он стоял перед принцем, когда только прибыл сюда, на Север.
Он встретился с такими знакомо-незнакомыми голубыми глазами на лице состарившемся и огрубевшем. Волосы короля были полностью серыми теперь, а на коже морщины провели уж совсем глубокие борозды.
И всё же король выглядел здоровым и сильным. Что неудивительно, когда за тобой ухаживает стайка детей дроу с их магией и умениями.
Король внимательным взглядом осмотрел его лицо и незаметно погладил большим пальцем по подбородку. В его глазах Александр увидел тихое старческое вожделение и пристальное любопытство.
— Здравствуй, Александр, — сказал он.
— Ваше Величество, — смиренно произнёс Александр, прикрывая глаза, ибо склонить голову не имел возможности.
— Правду говорят Леди из Дворца Весны, — хмыкнул король. — Мужчина — как хорошее вино. С годами лишь дорожает. — Не отпуская Александра, он обернулся к брату. — Как тебе мой подарок, Хельвиг? Я боялся, что он не придётся тебе по вкусу, уж слишком зрел. Я собирался отправить его на пенсию, но узнал, что тебя мучает печаль, и всё же рискнул.
— Спасибо, — сказал принц. — Александр действительно украсил мои дни.
— Я тебе даже завидую, брат, — король говорил с принцем, но взглядом исследовал тело и глаза Александра. — Моя дроу далеко не так талантлива.
Александр бросил взгляд за спину короля. Он нашёл её почти безошибочно, хоть она и стояла между другими придворными. Девушка была очень красивой, светловолосой, светлоглазой, ей было, кажется, не больше двадцати лет. Она смотрела на Александра из-под нахмуренных светлых бровок и нервно кусала полные розовые губы.
Связь едва ли прощупывалась между ними. Наверное, прошло не одно и не два поколения, после того, как в её роду появился дроу.
— Почти жалею, что отдал его этому… как его звали…
— Лорд Эштон, Ваше Величество, — напомнил Александр.
— Верно, — король снова поймал его взгляд. Он обращался к брату, но слова словно бы предназначались не ему. — Знаешь ведь, юноши в определённом возрасте — ни рыба ни мясо, но Эштон чуть ли не слюной исходился… — Он сделал паузу, словно что-то обдумывая. — Думаю, твой нынешний хозяин не обидится, если ты станешь прислуживать мне то время, что я его гость.
Александр одновременно ожидал и не ожидал чего-то подобного. Король предпочитал либо молодых женщин, либо юношей, которые ещё не начали матереть. Александр был отправлен к Лорду Эштону именно в тот момент, когда его тело начало резко меняться и перестало быть по-девичьи тонким, и сейчас, в тридцать один год, он, хоть и не имел морщин или седых волос, хоть и являлся самым изящным мужчиной среди местных воинов, но всё же был крайне далёк от образа тонкого воздушного юноши. С другой стороны, король всегда был к нему привязан больше, чем к остальным, и Александр был бы глупцом, если бы полагал, что дело в его красоте и молодости. К тому же отношения короля с принцем… кто знает, может быть, подарок, посланный безутешному отцу и брошенному мужу, вовсе не являлся подарком, а скорее насмешкой над его горем и над ним самим.
Он уже собирался ответить ожидаемым покорным согласием, когда внезапно заговорил Хельвиг.
— Кажется, ты подарил его мне, Асберн, — сказал принц сухо. — Я бы не хотел делить с кем-то своего слугу.
Во взглядах братьев, брошенных друг на друга, промелькнуло нечто неприятное, что заставило Александра испытать необъяснимый трепет. Рука короля соскользнула с его челюсти, невесомо царапая золотыми перстнями.
— Вот как, — сказал он тихо, и Александр слишком хорошо знал этот тон. Он появлялся тогда, когда Александр проявлял непослушание, делал что-то наперекор. Спокойные звуки неминуемой угрозы в голосе короля всегда заставляли его ощутимо нервничать. Разве что сейчас он боялся уже не за себя. — Очень жаль. — Король вновь обратил свой взор на Александра, и он трусливо склонил голову. — Что ж, тогда просто приходи сегодня. Мне есть, что тебе сказать.
В этот раз Александр успел ответить до того, как Хельвиг мог бы усилить королевский гнев.
— Да, Ваше Величество. — Он взглянул на короля из-под ресниц и снова опустил голову.
Александр понимал, что Хельвиг не оценит его кокетства, зато оценит король и смягчит своё раздражение.
Развлечений в крепости было немного, но они были заняты почти весь день. После того как король умылся с дороги, они посетили рощу и сад камней, затем посмотрели соревнования солдат, а затем был накрыт стол, ломившийся от всевозможной дичи и рыбных блюд.
Александр помнил изысканные угощения королевского двора. Местная пища была куда проще, но король ничем не выказал своего недовольства. Казалось, его всё устраивало. Он пил со своими придворными и принцем, рассказывал отвратительные анекдоты, присущие более публичным женщинам, нежели королю, и был несомненно весел.
Принц, напротив, больше молчал. Александр бы не заметил ничего необычного (ведь принц не являлся ни весельчаком, ни болтуном), если бы не его напряжённые плечи и потяжелевший взгляд. Что могло задеть его так сильно? Желание старшего брата взять Александра в свою постель? Или же само поведение короля, по-хозяйски развязное и властное?
Александр исполнял свои обязанности безукоризненно. Он вовремя наполнял кубок принца, подавал ему блюда, невесомо касался, когда это было прилично, когда это было возможно, и всё же Хельвиг не заговаривал с ним. Он словно ушёл в себя, на его лице то гнев сменялся печалью, то печаль гневом.
В конце концов, Александр ощутил себя лишним. Он вышел на балкон, где стоял на страже приятель Кальвига Бьорн, и попросил у того закурить.
— Тяжело? — спросил Бьорн, отбрасывая спичку в полёт до ближайшего сугроба.
— Тяжело. — Александр вдохнул глубоко, опираясь спиной о холодные каменные перила. Дым вошёл в лёгкие, оставляя за собой горькое успокоение. — Я уже совсем отвык от дворцовых интриг.
Бьорн похлопал его по плечу.
— Ты знаешь, что Его Высочество никогда не даст тебя в обиду, — сказал он, видимо решивший, что Александр боится, что принц всё же заставит его обслуживать короля.
Александр кивнул рассеяно. Он знал, что даже на этих землях, где Хельвиг является полноправным правителем, его старший брат имеет куда больше власти.
Странно, что эти комнаты пустовали. Здесь были просторные переходы, окна, выходящие к саду, удобное расположение помещений и даже небольшая зала с уютными скамьями и множеством ламп.
Проходя по жёлтым от свечного света коридорам, Александр представлял себя и Хельвига в этих покоях. Они могли бы заниматься любовью в небольшой купальне, вместо того чтобы ютиться в узкой ванне, лёжа друг на друге и не имея возможности нормально пошевелиться. Они могли бы наблюдать за садом по вечерам прямо из окон, сидя в объятиях друг друга. В главных покоях наверняка огромная кровать, и они могли бы…
Александр вздохнул тихо, стоя перед дверью. Это были главные комнаты. Здесь жили правители. Возможно, здесь жила и мать Хельвига до того, как её выдали замуж за южного короля. Скорее всего, он и сам жил тут, когда бывал с семьёй на севере. С семьёй, которой больше нет.
Александр почти физически ощутил груз горя, что должен бы был обрушиться на принца, вошедшего в эти покои.
Он прикрыл глаза и постучал.