Песнь Морской Девы

8 [Анабель]

Почему я не задумывалась о существовании других русалок? Казалось бы это первая мысль, которая должна была прийти мне в голову. Но нет, я об этом не подумала. И встреча с ними меня шокировала.

Девицы пели какую-то чарующую песню в несколько голосов. Такую магическую полифонию мне слышать еще не доводилось. При этом каждая занималась своими делами. Кто расчесывал волосы гребнем, кто чистил чешуйки на хвосте, кто-то просто плавал или — как назвать то, чем занимаются та группа русалок? Играют? — а кто-то играл на причудливых музыкальных инструментах.

Но при этом никакой шум не осквернял прекрассную мелодию. Кажется именно эту песню я слышала, когда умирала.

Я, как могла, тихо проплывала по чудесной лагуне. Никто пока не обратил на меня внимание. Я ещё не поняла хорошо это или плохо. Пока я разглядывала дивных, неземной красоты дев, они допели песню.

— Хей, я тебя раньше не видела. — Какая-то улыбчивая русалочка, совершанно обнаженная — да все они тут не заботились о том, что бы прикрыться — подплыла ко мне и стала любопытно рассматривать. — Меня зовут Виола. А ты?

— Анабель.

— Оу, красивое имя. Весьма распростроненное. Особенно среди дворянок. Ты сама себе его выбрала?

— Что?

— Имя.

— Его мне дали родители.

— А-а, значит не стала менять.

— Я не понимаю.

— Ну как же. Каждая русалка в праве выбрать себе имя, какое ей нравится, что бы от прошлой жизни у нее ничего не осталось. Вот меня раньше Ренатой звали. Стой подожди, до меня только что дошло. Ты новенькая?

И тут лицо Виолы преобразилось. И я бы не сказала, что в лучшую сторону. Белк`и ее глаз почернели, впрочем как и радужка. Кожа стала бледной. А когда она с яростным шипением раскрыла рот, я увидела два ряда острых клыков.

— Еще одну утопили. Душегубы! Подонки! Шакалы! — Я даже отпрянула, испугавшись чудовищного лика русалки. На дикое шипение Виолы собрались другие девушки. Они окружили меня и тоже зашумели, с любопытством разглядывая меня и ругая моих убийц.

Прекрасную лагуну заполнили злые визги, шипение и ругань. Будто бы не я, а они хотели отомстить, убить, утопить тех, кто сделал это со мной. Их ярость передалась и мне. Жажда мести снова вспыхнула в моей груди ясным пламенем.

- Я отведу тебя к Карелии. — Сказала Виола, когда все стихло. Взяла меня заруку и мы нырнули под воду.

Дно тут в лагуне было довольно глубокое, но оно все же было и до него доходили лучи солнца. А потому оно было очень красивым и ярким.

— Почему все так рассердились? — спросила я. пока мы плыли. Я уже привыкла, что под водой я не говорю, а шиплю как змея, поэтому не удивилась, когда ответ последовал в подобном созвучии. Наверное и говорить не стоит, что я все прекрасно понимала.

— Эти изверги убили тебя. И все из-за тупой, лишенной всякого смысла приметы. Все мы тут жертвы глупого суеверия моряков. А они не понимают, что навлекают на себя беду как раз тем, что топят нас. Потому что потом мы топим их. Хотели беду? Пожалуйста! Сами же накликали.

Виола снова рыкнула, синхронно с этим ее лицо снова стало чудовищным. Но всего на одно мгновение. Через секунду она снова стала прекрасной девой. Ее каштановые локаны красиво разлетались у нее за спиной, синеватый хвост переливался всеми цветами радуги, когда на него падали лучики солнца. У нее были большие красивые зеленые глаза с длиннющими черными ресницами. Пухлые губы и маленький милый носик.

Мы подплыли к входу в подводную пещеру. Она юркнула туда первой и позвала меня. Я последовала за красавицей и оказалась в подземном просторном помещении. Настолько просторном, что я не видела его конца. И дна я тоже не видела.

Виола опять взяла меня за руку и мы поплыли вниз. Несмотря на то, что сюда не попадали лучи солнца, тут было светло. Это было странно. Но приглядевшись, я увидела кристалы и ракушки, которыми были урашены стены и колонны. Они излучали мягкий свет. Зрелище просто восхитительное!

Со дна возвышались сталагмиты. Некоторые из них были настолько высокими, что их то я и принимала за колонны. Другие были низкими, но острыми. И в одном из них был вытесан трон. Ничем не украшенный, серый и мрачный. На нем гордо восседала русалка, хвост которой был в разы длиннее и красивее других. Он отливал благородным фиолетовым цветом. В руках она держала каралловый тризубец, похожий на большую вилку для фруктов. Русалка со скучающим видом крутила в руках это оружие — оружие ли? — разговаривая с двумя девушками.

Увидев нас, она высокомерно подняла руку, отсылая собеседниц. Виола поклонилась царственной русалке. Я же осталась в стороне, даже не осмеливаясь подплыть ближе и оказаться лицом к лицу с величественной русалкой.

— Владычица, я привела новенькую. — Прошипела Виола.

Как и у остальных, лицо владычицы русалок искозилось злостью. В гневе эта женщина была еще более устрашающей. Нет, она, как и все, была прекрасна. Острый подбородок, яркие синие глаза, красивый рот с ровными белоснежными зубами, стройное тело. Но было в ней что-то, внушающее страх, заставляющее трепетать и склониться перед ее силой. А с черными глазницами, острыми клыками и бледной кожей… Но я знала, что злится владычица не на меня, не на Виолу, не на то, что кто-то потревожил ее, а на губителей девичьих душ. И все же от чего-то было страшно.

Она быстро вернула свою привлекательность.

— Спасибо, Виола. Оставь нас. — Надменным голосом приказала владычица. Красавица покланилась ей и поспешила послушаться.

— Буду ждать тебя наверху. — шепнула она мне, проплывая мимо. И унеслась к выходу из пещеры.

Владычица — как там Виола назвала ее? — Карелия, вроде, подплыла ко мне. Как и Виола, она с любопытством осмотрела меня, обплыв вокруг меня.

— Я Карелия, владычица русалочьего острова. — заговорила, а точнее прошипела, она наконец. — Скверно, что тебя постигла такая судьба, но все же я рада, что ты нашла путь к нам.

— Честно говоря, я оказалась здесь случайно.

— Это не простой остров. Странным образом он притягивает к себе русалок. Все мы оказываемся здесь не по своей воле, а по зову острова. Как довно ты обрела хвост?

— Я не считала дни, но если примерно, то очнулась я где-то неделю назад. А утопили меня… еще пару недель ранее.

— Да, деформация — долгий процесс. Тебе повезло, что ты потеряла сознание. Некоторые неделями мучаются, терпя всю эту боль, не в силах отключить сознание… Ты красивая. Тонкая талия, длинная шея и черты лица не дурные. Дворянка?

— Да, я из богатой семьи. Но как вы поняли?

— Видешь ли, не все русалки при жизни были красавицами. И топят моряки зачастую дурнушек. Красоток же предпочитают использовать подругому. Ты понимаешь о чем я.

— Меня не захотели.

— От того преступление их еще хуже! — Все это время владычица говорила тихо и даже ласково. Но этот восклик заставил содрогнуться меня и взволноваться воду. — Ты хочешь отомстить. — это был не вопрос. — Конкретному человеку, или всему экипажу?

— И то и другое. Меня предал мужчина, которого я любила. И подруга, что была мне дороже семьи и денег.

— Подруга? Ее не утопили вместе с тобой?

— Нет. Она притворяется мужчиной. Обрезала косы, надела брюки и мужскую рубаху.

— И она не попыталась тебя спасти?

Я замялась, не ответила. Вообще-то Саманта пыталась. Но не спасла! Не кинулась в бой против капитана, не прыгнула за мной в воду, что бы развязать.

— А ты бы пожертвовала собой, если бы на твоем месте была она, а ты на ее? — спросила вдруг Карелия, догадавшись.

— Незнаю. прошептала я.

— И ты все равно хочешь отомстить ей?

— Если бы мы утонули вместе, то сейчас вместе стали бы русалками! Она сама говорила "ничто не разлучит нас". Но сначала она решила уплыть без меня в Лондон, а потом позволила этим паскудам связать меня и бросить в море!

— Ясно. Ты знаешь, что за корабль то был?

— Да. "Акулий зуб". Вы поможете мне отыскать его?

— Он сам к нам приплывет. А теперь плыви. Виола расскажет тебе обо всем.

***

— Henry e ' l'ultimo stronzo. Maledetto cavo! Che si rompa! — ругалась Виола. Я вообще плохо знала итальянский, но поняла, что она последними словами обругивает Генри.

После того, как я рассказала ей свою историю, она стала еще злее, чем когда она просто узнала, что еще одну девушку утопили. Но она на удивление быстро успокоилась.

— А ты как… стала русалкой? — спросила я.

Мы лежали на самодельной лежанке в ее пещерке. тут было весьма уютно. Вход был завешан зелеными водорослями, как шторами. Ее комнатка была близко к поверхности и поэтому было светло. Тут даже маленькое окошко есть. Стенки украшены светящимися ракушками и жемчугом. А лежанка была застелена мягкими водорослями.

— Оу, ну это было не так криминльно, как у тебя. Я не пробиралась на корабль тайком. Настал день, когда я достигла того возраста, когда девушек везут в города, что бы подобрать партию. Нет, я была не из благородного рода. Но мой брат хотел подобрать мне хорошую партию. Надеялся, что выдаст меня за хорошего, обеспеченного человека, а не за первого пьянчугу из нашего захолустья. Мы договорились с торговым судном и за хорошую плату они приняли нас на борт. Брат же работал на равне с моряками. Но случился шторм, в котором выжило лишь пол команды. В числе погибших оказался и мой братец. Моряки взбунтовались, решили, что виной всему баба на борту. Ну а дальше все и так понятно. Только перед тем как утопить, они пустили меня по рукам. Я после такого едва могла шевелиться. Меня полуживую связали по рукам и ногам и бросили в море.

— Изверги! Скоты! Бессердечные паскуды! — После рассказа Виолы я понимала, что она чувствовала, когда узнала мою историю. Мне хотелось метать и рвать все на куски. Хотелось лично задушить тех, кто изнасиловал и убил эту прекрасную девушку. На ум приходили такие изощренные способы мести, что хотелось прямо сейчас наброситься на кого-нибудь — ясное дело, что на мужчину — и совершить с ним все это!

— Спокойнее, подруга. Их кости уже давно истеры в порошок волнами.

— Ты отомстила?

— С помощью клана. Так же, как и ты, я приплыла на зов острова и Карелия призвала всех русалок помочь мне. Кста-ати, ты же ничего не знаешь о русалочьей жизни!

— Ты мне расскажешь?

— С радостью! Та-ак, с чего бы начать? А, Карелия, наверное, говорила тебе, что не все мы сразу красивые. Да, мы такими становимся лишь пройдя массу процедур. Всякие мази, скрабы, капли, растворы. Иногда это жутко больно. Не по наслышке тебе скажу, что это даже больнее, чем отращивать хвост. А еще голос. Да, морская соль раздирает наши глотки, из-за чего мы и можем петь так красиво. О, ты же наверняка не знаешь, что мы можем ходить по земле и иметь ноги!

— Что? — Это точно было для меня шоком. Так значит, ноги утеряны не навсегда?

— Да, но это не на долго. Всего несколько часов, а потом мы должны опять вернуться в воду.

— А что будет, если не успеть?

— Хвост появится сам. И ты высохнешь. Как рыбы на суше. Поэтому мы гуляем только по поборежъю. Да и не часто ногами пользуемся, потому что ходить почти невозможно, знаешь, ощущение, как на иголки наступаешь. Но если лежать или сидеть, то не так плохо.

— Какой смысл тогда выходить на сушу, если все равно будешь сидеть и не двинешься с места?

— А ты подумай? Что может принести удовольствие, неземное наслождение лежа?

— Сон? — Виола хихикнула. А потом не сдерживаясь, засмеялась в полный голос. — Подожди, ты об этом?

— А о чем же еще? Ну и наивная же ты.

— И с кем же вы… этим занимаетесь? Я не видела мужчин-русалок.

— Их и не существует, глупенькая. А занимаемся мы "этим" с моряками, которых заманиваем сюда. Соблазняем, очаровываем. Когда топим корабли, некоторых оставляем в живых. С острова они никуда деться не могут. Да и из лагуны никуда не уходят из-за наших чар. Правда, многие сходят от этого с ума и накладывают на себя руки. — То ли обиженно, то ли с грустью надула губки Виола. — Давно мы уже никого не топили. И все пленники, которые у нас были, перевелись. Ни одного не осталось. Но знаешь, друг с другом тоже не плохо.

— Всмысле?

— Хи-хи. Пошли покажу.

Красавица взяла меня за руку и мы поплыли на поверхность. Над лагуной уже зажглись звезды. Русалки опять запели. Виола подхватила песню, но, казалось, она поет между делом. Подплыв к берегу (он был обрывистый, а не постепенный. Так что там, где начиналась вода, было сразу глубоко), красотка выскочила из воды. Уселась на берег и вытащила хвост. Чешуйки на нем тут ше растаяли, открывая стройные ножки. Совершенно нагая девушка поманила меня. Я тоже выскочила, усевшись на холодный камень. Но чешуйки сами собой не растаяли.

— А ты думала это само-собой происходит? Ты должна сосредоточиться, всомнить как это — ходить.

Я сосредоточилась. Возрождая в памяти те безмятежные дни, когда я, цокая каблучками, шагала по мраморному полу нашего особняка. И вот хвост защипало, закололо. Да так, что аж все свело. И вместо рыбьего хвоста у меня уже мои ножки! Мои родные, любимые, длинные ножки!

Виола легла, выгнувшись так, чтобы подчеркнуть все выгодные стороны своего тела. Поманила меня тонким пальчиком.

Я встала, чтобы подойти к ней. И тут же рухнула, потому что ступни пронзила острая боль. Тогда я подползла к девушке. И только сейчас вспомнила, зачем мы вышли на поверхность.

Ее ладошка легла на мою шею. Мягким движением пальцев, она гладила мою кожу. Ухо, шею, ключицу. Виола, мягко надавив на мои плечи, уложила меня на спину. А сама села на мой живот.

— Что ты делаешь? — Недоуменно спросила я. Я то думала она покажет мне это на примере других. А не…

— Ч-ш-ш, молчи. — мягко пропела она.

Русалка положила мои руки ей на бедра. Какая гладкая у нее кожа. Она гибко двигалась под моими прикосновениями. То крепче прижимаясь ко мне, то наоборот, будто избегая прикосновений. Ее пальцы уже снимали с моей груди повязку. И вот я предстала перед ней нагая.

Она нагнулась ко мне. Ее губы коснулись моей шеи. Сначала это был нежный поцелуй. Но почувствовав мои ответные ласки, поцелуй становился все настойчивее и страстнее.

Я не понимала, правильно ли то, что я делаю. Хочу ли я этого. Ведь я и не представляла, что любовью можно заниматься с девушкой. И что это будет столь же приятно, как и с мужчиной. Раньше я была в постели только с Генри. И уже за это я себя стыдила. Что не сберегла девственность до свадбы. Но теперь то она у меня вряд ли когда-нибудь будет. А потому я отдалась блаженству и воле Виолы.

Вот она уже ласкает мою грудь, играя ловкими пальчиками с горошинами сосков. Потом прильнула к ним губами, покусывая и посасывая мою грудь. А ее руки гладили мою талию и спускались все ниже. Губами она вернулась к моему лицу, как и одна ее рука стала поглаживать мою щеку. Мы слились в страстном поцелуе. А вторая ее рука настойчиво спускалась ниже. И вот она достигла желаемого. Ее ловкие пальчики проскользнули меж моих ног. Поглаживая, она проникала все глубже. Сначала один палец, потом два, три… Постепенно, нежно, давая привыкнуть.

Мои же руки уже беспрепятственно изучали ее тело. Я сжимала ее грудь, от чего она тихо стонала мне в губы. Будто бы в ответ, она проникала глубже, выдавливая из меня вздохи. И вот уже вся ее ладошка была внутри меня. Она медленными толчками входила все глубже. И глубже. И глубже…

Она довела меня до того, что в глазах засверкали искры маленькими фейверками. Но в мгновение все прекратилось. Я уже успела разочароваться, но Виола всего лишь поменяла позу. Теперь ее лицо было меж моих ног. И ее язык ласкал мое гнездышко…

Я непроизвольно сжала ее мокрые волосы на затылке, не давая ей отстраниться.

Не знаю сколько это длилось. Я потеряла счет времени. И когда мы обе, упав в воду без сил, вернули хвосты, я заметила, что многие русалки развлекались так же на берегу и на островках.

— Твоя когда-то красивая прическасовсем растрепалась. — заметила Виола. — С этим надо что-то делать. Ну-ка, за мной.

Мы расселись на свободном островке. Она села позади меня и стала что-то делать с моими волосами. Где-то раздобыла расческу. Под пение русалок я любовалась звездами, пока Виола расчесывала и заплетала меня.

— Такие хорошие волосы. — Приговаривала она. — Густые, кудрявые… И цвет такой красивый. Мне всегда нравился рыжий. Правда расчесывать трудно такие кудри. Но ничего, у меня есть масло из родимении и падины. Они вмиг сделают их шелковистыми и блестящими.

Виола смазала мои волосы маслом, после чего их стало удобнее рачесывать и заплетать. Через пол часа она протянула мне зеркало с довольной улыбкой. Я взглянула на себя. Впервые с тех пор, как стала русалкой.

Лицо почти не изменилось. Только на скулах появилась мягкая чешуя. На шее были жабры. А в целом все та же Анабель. Хотя прическа… Такую прежняя я никогда не носила. Мама всегда требовала, что бы я поднимала волосы в высокие прически. А сейчас с висков локоны были собраны в тонкие элегантные косички, скрепленные сзади. Свободно свисающие локоны были собраны на середине длинны. А достигали мои волосы почти до колен. Голову украшал жемчужный обод, охватывающий лоб, застегнутый на затылке.

— Нравится? — чуть ли не трепеща, спросила Виола.

— Просто восхитительно!

Идилию звездной ночи прервал оклик.

— Корабль! Там корабль под черным флагом!

— Ну что, готова повеселиться? — Лукаво улыбнулась Виола и нырнула в воду. Я последовала за ней, как и все остальные русалки.