Песнь призраков и руин

5. Малик

Малик с сестрами судорожно прижались друг к другу. Тени, клубясь, всё лезли из трещин в стенах наружу и постепенно оседали на пол пенистой чернильно-черной лужей. При этом они издавали глухой гул, бормотали что-то всё назойливее и громче. Малик крепко зажмурился и принялся отдавать сам себе мысленные приказы – так он поступал всегда, когда страх перед видениями становился совсем уж невыносимым.

Дыши. Держись. Не позволяй сознанию уплыть.

Это морок. Этого всего нет. И никогда не было. Не существует.

Он поднял веки. Пара глаз, ярких, как только что занявшиеся угольки, разделенные посередине узкими продолговатыми зрачками, не мигая, глядели на него сквозь призрачные «испарения».

– А ты мельче, чем я думал.

Голос невидимого существа бухнул, словно эхо в горном ущелье. От него тени всколыхнулись вихрем и постепенно слились в массивную змееподобную фигуру с головой, вытянутой вверх. Потолок обветшалого домишки в то же время исчез, и над головой открылось ночное небо – таким, как сейчас, Малик никогда раньше его не видел. То есть созвездия были те же, что он помнил с раннего детства, но только какие-то ломаные, фрагментарные – словно глядишь на них сквозь разбитое стекло. А края небесного свода как будто нервно сверкали тем же голубым светом невыносимой интенсивности, как в глазах ньени.

Змей, переливаясь и мерцая черной чешуей, заскользил вперед и опустил голову (размером с целую корову) на уровень Маликовых глаз. Из ноздрей его били струи воздуха, такого горячего и едкого, что юноша закашлял.

– Спокойно, парень. Сегодня умирать не придется.

Лейла, хоть и дрожала не меньше брата, заслонила его с сестрой от жуткого существа своим телом. По боку Малика побежал легкий теплый поток – это Надя описалась от страха и рыдала, уткнувшись носом в его плечо и впившись ему в кожу ногтями.

Змей театрально закатил глаза.

– Видимо, стоит принять форму более приятную для ваших органов чувств. Тогда дело пойдет быстрее.

Тени забурлили и начали заново переплетаться в его туловище, и когда процесс окончился, посреди комнаты возникло некое человекообразное создание. Змеиная оболочка исчезла, кожа приобрела насыщенный темно-бронзовый оттенок, на лице выросли тонкие брови и подбородок поистине царственных очертаний. Голова украсилась тюрбаном, из-под которого струились пряди белоснежных волос, худощавое тело «облепили» длинные темно-бордовые одежды. Глаза, однако, остались прежними – змеиными, колючими.

– Так лучше? – поинтересовалось существо голосом, уже совсем неотличимым от человеческого.

Надя взвизгнула: Малик как подкошенный упал на колени. Разум его, окончательно отказавшись воспринимать и верить в происходящее, померк. Такие ужасные видения его еще никогда не посещали, нет… нет! Это по-прежнему лишь игра его неистового воображения, которое продолжает издеваться над ним. В любой момент она может закончиться, и он окажется в телеге на пути в Зиран или, возможно, растоптанным под ножищами чипекве… Где угодно, только не здесь.

– Теперь, полагаю, следует представиться, – снова заговорило существо. – Мое истинное имя древнее песков пустыни и обширней небесного купола, но вам позволено называть меня Идиром и считать царем надо всем, что вы видите перед собой. Добро пожаловать в мои скромные владения.

«Свита» бестелесных духов почтительно расположилась полукругом за его спиной, их красные сердца бились как единый организм, в унисон. Малик все ждал, что Лейла прикрикнет на него, растормошит, напомнит, что безумная свистопляска происходит лишь в его голове, что она не способна причинить ему настоящего вреда… Подаст знак, растолкует, убедит: все это не на самом деле. Но она лишь неотрывно смотрела на Идира, даже забыв опустить руку, которой машинально прикрывала брата и сестру.

– Б-б-большая честь для нас предстать перед ликом вашего величества, – выдавила наконец Лейла, и один вид отважной старшей сестры, имевшей мужество стоять перед настоящим сказочным чудовищем с открытой грудью, без оружия и говорить с ним, придал наконец Малику силы тоже поднять глаза.

– Ты… Что ты такое? – подала голос Надя.

Губки ее дрожали. Существо, прищурившись, смерило ее взглядом:

– А ты сама как думаешь, дитя? Что я такое?

– Чудище.

Идир фыркнул:

– Занимательное наблюдение. В твоем народе таких, как я, кажется, называют обосуме[13].

– Простите нас, ваше величество, мы вовсе не хотели нарушать границы ваших владений и беспокоить вас, – поспешно вмешалась опять Лейла.

Малик тем временем старался припомнить все, что знал об обосуме, или абосомах. Так звали духов природы, привязанных к какому-либо конкретному месту – реке, например, или горе. По силе и могуществу они уступали Божественным покровителям, но превосходили обычных духов. В древних легендах обосуме, как правило, требовали лишь должного почтения от людей, селившихся рядом с ними, но становились смертельно опасны, если не получали его. Конкретно об Идире юноша раньше никогда не слышал.

– Прошу, отпустите нас, и мы спокойно пойдем своей дорогой, – гнула свое Лейла.

– Я бы отпустил, если бы не она. – Идир указал когтем цвета железа на Надю. Та всхлипнула и зарылась лицом в плечо Малика. – Она прибегла к помощи магии на моей земле и должна заплатить за это.

Что за нелепость! Полная бессмыслица. Надя же никогда не проявляла… Малик ахнул. Загадка сказительницы! То чипекве было послушно, пока… пока Надя не высказала ньени свою просьбу. У него снова свело желудок – только теперь не от страха, а от негодования.

– Но ведь она загадала желание только потому, что ей предложила та женщина, из гриотов! – воскликнула Лейла.

– Причина несущественна, – заявил Идир. – Важно лишь то, что оно исполнилось. Древний закон гласит ясно: любой, чье прошение удовлетворено волшебным образом во владениях того или иного обосуме, обязан последнему выкупом. Девчонка получила то, чего хотела. Выкуп не внесен. Я забираю ее. – Существо окинуло беглым взором Малика и Лейлу. – Ну а вы двое свободны.

– Возьмите назад ее желание! – взмолилась Лейла, а Малик крепче прижал малышку к себе. – Перенесите нас за Стену, на то самое место, откуда все началось.

Глаза духа насмешливо блеснули.

– Нет, так не выйдет.

Идир сделал быстрый жест рукой – словно схватил что-то, – и резкая боль пронзила предплечье Малика. Надя взвизгнула, ее тельце дернулось по направлению к обосуме, словно тот потянул за невидимую нить. Брат вцепился в него изо всех сил, но боль была слишком сильна – пришлось отпустить, и она полетела по воздуху, как безвольная кукла, которую кто-то швырнул. Лейла рванула вслед за сестрой, но сразу несколько призраков оттолкнули ее.

Потом Надя зависла в воздухе, как подвешенная: темные волосы веером свесились вниз, детский крик пронзил ночь. Пожалуй, именно этот крик окончательно заставил Малика поверить: это не представление, не сон и не фокус. Ни в какой его галлюцинации сестренка не могла бы так пронзительно выть от боли. Подавив рыдание, он впопыхах зарылся в сумбурный круговорот собственных мыслей, пытаясь извлечь оттуда что угодно, чтобы спасти Надю.

Он знал о сказочных чудовищах и их повадках только из древних преданий.

А они гласят: чудовищ одолеть можно. Перехитрить. Договориться.

Идир уже потянулся за Надей, когда Малик выпалил:

– Постой!

Обосуме остановился:

– Ну?

– Сделка… – Голос парня сорвался, он откашлялся и продолжил: – Может, договоримся? Заключим сделку?

– Что у тебя может быть такого, что пригодится мне?

– Все, что угодно! Назови цену, назови свои условия, мы всё исполним. – Внутренний голос тревожно, как в свое время папин, твердил: остановись, пока не стало еще хуже, но Малик его не слушал. – Если у нас получится, если ты останешься доволен, отпустишь ее и оставишь нас в покое?

– Забавно. А когда не получится?

– Если не получится, получишь не только Надю, но и меня заодно. – Теперь задрожал не только голос Малика, но и он сам. – Ты же ничего не теряешь! Выйдет у нас, выполним мы твое задание – останешься в прибыли. Не выполним – заграбастаешь двоих задаром.

Между бровей Лейлы появилась морщинка; Малик прекрасно видел, что старшей сестре его предложение совсем не понравилось. Но на сей раз вместо того, чтобы окоротить брата, она лишь плотно сжала губы, переводя широко раскрытые глаза с него на Идира и обратно.

Малик сжимал и разжимал руки, мучительно пытаясь нашарить ими отсутствующий ремень потерянной сумки. Звезды над головой, казалось, затрепетали. Идир обошел парящее тело Нади. Теперь они с Маликом оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Готов ли ты сделать все, что я попрошу, не зная заранее, о чем идет речь?

Юноша окинул взглядом существо, склонившееся над ним, и ощутил ту особую хрупкую связь, какая устанавливается между хищником и жертвой за миг до рокового прыжка. Но под спудом страха и смятения в его сердце билось иное чувство, иная сила – та, что пробудилась недавно в ответ на зычный призыв сказительницы-ньени. Непобедимое клокотание этой силы внутри пугало самого Малика, и он попытался подавить его, но тут опять встретился глазами с обосуме.

– Я готов. Все, что угодно.

Идир вытянул вперед когтистую руку – для рукопожатия, как не сразу дошло до Малика.

– Поклянись на крови.

Клятва на Крови – самое серьезное, страшное и тяжелое обязательство, какое может взять на себя человек. Сердце нарушившего Клятву на Крови остановится. Все в Малике кричало, взывало к отказу от такой формы договора, но одного взгляда на хрупкую, безвольную Надину фигурку оказалось достаточно – он судорожно ухватился за руку Идира.

– Обещаю и клянусь выполнить любое твое задание, в чем бы оно ни заключалось.

Глаза Идира потемнели.

– Мой тебе совет, парень: никогда не соглашайся на сделку, не узнав прежде условий.

Когти обосуме впились в кожу Малика, руку пронзила жгучая боль. Капли крови обагрили ладонь духа.

Там, где страшное существо прикоснулось к человеческой коже, образовалась опоясывающая татуировка призрака – размером как раз с ладонь. Малик не успел рта раскрыть, как метка эта отделилась от его тела, сгустилась, затвердела и превратилась в изогнутый кинжал с тяжелым золотым навершием. Еще мгновение – и кинжал снова вошел под кожу юноши в виде татуировки, скользнув кверху, под рукав.

– Есть одно дело, в котором ты мне можешь помочь, – сказал Идир, с видом рассеянным и отстраненным проливая Маликову кровь сквозь пальцы. – Много веков назад, задолго до того, как пришел в этот мир твой дед и даже дед твоего деда, я совершил ошибку, доверившись Баие Алахари.

– Баие – древней царице? – округлил глаза Малик.

– Нет, Баие – стоптанной сандалии! Разумеется, древней царице! Тебе что, известны другие Баии Алахари?! – огрызнулся Идир. – Я позволил ей воспользоваться моей силой и построить прекрасный город, основать державу, найти подземные воды, чтобы наполнить живительной влагой колодцы Зирана. И чем она отплатила мне? Загнала, как крысу, в распроклятую страну распроклятой Великой Матери!

Казалось, весь мир вокруг обосуме задрожал от грома этих слов.

– Только благодаря мне потомки Баии сидят там на троне. Их благоденствие основано на моей жертве, а я и шагу не могу ступить в мир смертных из-за Преграды, выстроенной ими с помощью моей же магии! Я дал ей все, а она предала меня!

По мере того как росла ярость в крике Идира, человекообразие его то и дело нарушалось. Дух с калейдоскопической быстротой сменял формы змея, орла, визжащего призрака, источающего кровь вурдалака. И только глаза всё так же оставались прежними, и светилось в них что-то вроде… глубокой печали, хоть Малик и не понимал, о чем скорбит обосуме.

– Вот тебе задание, Малик Хилали. Убей дочь Сарахели Алахари. Тогда и только тогда я верну тебе сестру целой и невредимой.

Легкие Малика утратили способность вбирать воздух. Убить дочь Сарахели Алахари!

Идир хочет, чтобы он убил принцессу Карину.

Для Малика члены династии Алахари всегда оставались лишь фантастическими персонажами истории, которую он так любил. Слишком они овеяны мифами и слишком могущественны, чтобы их пути могли пересечься с его тропинкой в жизни. С таким же успехом Идир мог поручить ему убить Солнце.

– Я это сделаю, – сказал Малик. – Теперь отпусти нас.

Существо громко фыркнуло.

– Кого это «нас»? Задание дано тебе одному. Если принцессу лишит жизни кто-то другой раньше, чем до нее доберешься ты, сестренка твоя у меня останется. – Малик хотел было протестовать, но тон Идира не допускал возражений. – Девчонка остается у меня – или договор отменяется.

Юноша посмотрел вверх на беспомощное тельце Нади – она все еще тянула к нему ручку, как делала это всегда, с самого первого дня своей жизни.

– Не уходи, не бросай меня, – взмолилась она.

Малик попытался прикинуть, на сколько осколков должно разбиться сейчас его сердце, чтобы их никогда уже не собрать вместе.

– Я ненадолго. Обещаю, – сказал он с такой уверенностью в голосе, какой совершенно не испытывал. – Не успеешь оглянуться, как мы уже вернемся. А до тех пор обещаешь не трусить?

– Обещаю, – икнула девочка.

– Ладно, прощание затянулось.

Идир хлопнул в ладоши, и тени мгновенно окутали фигурку Нади.

– Надя! Подожди!

– Малик! Лейла! – закричала она, и в следующий миг тени поглотили ее.

Малик рухнул на колени. Лейла издала сдавленный всхлип.

– Призови на помощь Призрачный Клинок, и он сделает свое дело. В тот же миг явлюсь я, – произнес Идир, глядя вниз на Малика. – Убей девчонку. Времени у тебя – до конца Солнцестоя.

Юноша вскочил на ноги. Не успели они с Лейлой понять, что происходит, как вновь оказались в обветшалом домике с масками по всему периметру.

Нади нигде не было.

А от Идира остался только голос:

– Если расскажешь кому-то, что познал сегодня, метка мгновенно прожжет твое сердце. Надеюсь, теперь ваша магия сработает как надо.

На этом и голос пропал. Малик и Лейла остались стоять посреди комнаты, молча уставившись друг на друга. С улицы нарастал гул толпы, встречавшей канун Солнцестоя. Дым разъедал глаза.