Песнь сауриалов

Глава 5. Молодые жрицы

Зара закрыла дверь Красной Комнаты в таверне «Старый Череп» и жестом пригласила Дракона сесть за стол. Паладин согласился позавтракать вместе с женой Акабара в ее комнате. Жрица прошла к столу и села напротив своего гостя.

После всего, что Акабар рассказал ей о Драконе, Зара относилась к тому, как к брату. Она решила, что показать лицо брату не будет нескромным поступком, скинула капюшон и сняла с лица покрывало.

Дракон с интересом посмотрел на ее лицо.

— Ты не выглядишь шокированным или удивленным, — заметила жрица.

Дракон ответил движением рук.

— Да, я понимаю твой язык жестов, — сказала Зара.

Дракон показал знаками, что слышит запах Зары.

— О, — ответила она, вспомнив, что Акабар говорил про утонченное обоняние сауриала.

— Давай поедим, — показал Дракон. — Позже поговорим.

Зара кивнула в знак согласия. Она прочитала на своем родном языке короткую молитву, благодаря за ниспосланную им пищу и начала накрывать на стол. Они ели молча, но это было умиротворяющее молчание. После того, как Дракон съел свою оленину с картошкой и горохом, столь странное для Зары северное блюдо, он откинулся в кресле назад и показал, что сыт.

Посмотрев на тарелку сауриала, жрица покачала головой.

— Ты так мало ешь, — сказала она. — Я думала, что у воинов зверский аппетит.

Паладин показал, что сауриалы предпочитают есть часто, но понемногу.

— Акабар говорил, что паладины обладают чем-то, что называется шен-зрение.

Что вы можете заглянуть в душу. Это правда? — спросила Зара.

Дракон кивнул.

— Я хочу, чтобы ты заглянул в мою душу, — сказала Зара. — Скажи мне, я добродетельная женщина?

Дракон опустил глаза, комнату наполнил запах ванили. К счастью, Зара не поняла, что это признак того, что он нашел забавной ее самоуверенность. Но, несмотря на это, Дракон решил исполнить ее просьбу и сконцентрировал силу шен.

Он увидел в Заре то, что и ожидал — чистый голубой цвет, обозначающий милосердие. Зара посвятила себя своей богине и была любима ею. Дракон также понял, что женщина сильна духом и высокомерна. Она не очень отличалась от Элии.

— У тебя есть повод сомневаться в своей добродетели? — прожестикулировал Дракон, чтобы подразнить жрицу.

Зара покачала головой.

— Я только хочу узнать, не думаешь ли ты так же, как Элия. Что я настолько плоха, что могу лгать Акабару о его снах? Что я не люблю его и просто использую его? — спросила она.

Дракон покачал головой и прожестикулировал:

— Не обижайся на нее. Она все еще боится Несущего Тьму, и этот страх заставляет ее злиться.

— Твоя Элия не испытывает особого почтения к священникам, — холодно заметила Зара.

— Она создана таким образом. Ничего с этим не поделаешь.

— Только варвары могут так, как она неуважительно относиться к богам, — презрительно сказала Зара.

— Варвары также не любят прекрасную музыку, как и ты, — поставил ее на место Дракон.

Зара начала волноваться, она никак не ожидала, что сауриал сделает замечание по поводу ее поведения. Она ответила:

— Акабар много рассказывал мне об Элии. Например, о том, что она практически поклоняется Безымянному и его музыке. Это не правильно, — настаивала она. — Безымянный всего лишь человек, и его музыка является творением человека.

Ни люди, ни их творения не могут сравниться с богами или их созданиями.

Дракон вздохнул.

— Я расскажу тебе историю, которую не рассказывал никому. Это поучительная история, — сказал он.

Подавшись вперед, Зара с интересом следила за его руками.

— Жил однажды паладин, служивший богу правосудия, — начал Дракон. — Паладин любил жрицу, которая служила Богине Удачи. Паладин гордился собой и тем, что он служит богу. Он считал, что нет ничего благороднее правосудия, и что все остальные думают так же. Но Богиня Удачи непостоянна. Иногда она вознаграждает того, кто не заслуживает этого, и лишает своей благосклонности достойных. Паладин потребовал, чтобы его возлюбленная жрица служила его богу, а не своей богине. Они поспорили, и паладин оскорбил Богиню Удачи и жрицу, но она не оставила свою богиню.

Паладин очень сильно любил жрицу и понимал, что если он останется с ней, то вскоре согласится с ее решением и останется ее возлюбленным несмотря на отказ сделать так, как ему хотелось. Он подумал, что в таком случае он будет заражен любовью жрицы к ее богине. От злости и гордости паладин решил, что этого не должно случиться, поэтому он оставил свой народ и отправился служить своему богу в темный и опасный район Тартара.

Там паладин был захвачен демоном-оборотнем, намеревавшимся принести его в жертву ради своих дьявольских целей. Когда паладин висел на цепях в мокром подземелье и ожидал смерти, ему было видение, а может, просто сон, в котором Богиня Удачи явилась ему. Богиня сказала, что была бы рада никогда его больше не видеть, но бог правосудия просил ее помочь спасти паладину жизнь. Если паладин согласится служить Богине Удачи, она спасет его от злых сил, которые собираются его убить.

Паладин не хотел умирать, тем более что его бог вступился за него.

Отвергнуть предложение богини было бы неразумно. Паладин понимал, что бог правосудия не может победить зло без благословения Богини Удачи. Он согласился, и Богиня Удачи послала человека, чтобы тот освободил паладина и рассказал, что он должен сделать. Поэтому паладин служит богу правосудия, но отдает должное Богине Удачи и другим богам, помогающим делу правосудия.

Дракон наклонился вперед. Зара решила, что он закончил и хотела что-то сказать, но сауриал продолжил.

— Паладин понял, что богу правосудия служат и другие земные создания — волшебники-торговцы, хафлинги-воровки, высокомерные певцы, и даже то, что сделано этими созданиями — торговля и правительства, история и сказки, музыка и песни. Таким образом паладин научился уважению к этим вещам. Разве невозможно, что эти вещи служат богине, которой ты сама служишь?

Зара начала злиться.

— Даже если музыка Элии служит богам, это не дает ей права неуважительно относиться к ним, — настаивала она.

Дракон кивнул.

— Но у нее есть причина, — показал он.

— Какая причина? — возмутилась Зара.

— Ее насмешки помогают ей побороть страх перед богами, — объяснил Дракон.

— Если она добродетельна, у нее нет причин бояться богов, — заявила Зара.

— Если бы ты когда-нибудь оказалась во власти Несущего Тьму, как она, то думала бы по-другому, — ответил паладин.

Зара смущенно опустила глаза.

Помолчав несколько секунд. Дракон ласково потрепал ее по щеке.

— Это было долгое путешествие, — прожестикулировал он. — Тебе нужно отдохнуть.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне одну вещь, — попросила Зара. — Паладин, о котором ты говорил, вернется когда-нибудь к своей возлюбленной жрице?

— После того, как окончит свою службу для Богини Удачи, — ответил Дракон.

— Когда это произойдет? — спросила Зара.

— Когда Несущий Тьму будет уничтожен навсегда, — объяснил Дракон, — и сестре паладина не надо будет бояться вновь стать беспомощной куклой. Отдыхай.

Мы еще поговорим.

Сауриал поднялся.

Зара улыбнулась ящеру.

— Ты обещаешь? — спросила она.

Паладин поклонялся, приложив ладонь к груди, и тихо, как кошка, выскользнул из Красной Комнаты.

Жрица вздохнула. Хотя она теперь добрее относилась к Элии, она сомневалась, что когда-нибудь полюбит ее. Воительница была северянкой и авантюристкой, что по мнению Зары было синонимами определения варвара. Однако Зара чувствовала себя польщенной тем, что паладин рассказал ей свою историю.

Она зевнула. Дракон был прав. Ей следовало отдохнуть. Жрица подошла к окну, открыла защелку на ставнях и распахнула их. В комнату подул холодный влажный воздух, принеся с собой крохотные семена. Зара сонно посмотрела на серый пейзаж. Снова начался дождь.

Она стянула сандалии и кинула их к сундуку с одеждой. С глухим шлепком они упали на пол. Затем она подобрала со стола покрывало и отправила его вслед за сандалиями. Оно недолетело нескольких дюймов до сундука, но она слишком устала, чтобы наклониться и поднять его. «Глупое покрывало, — подумала она. — Пусть валяется».

Встав с кресла, она прошлепала по комнате и плюхнулась на кровать. Перед тем, как добраться до Тенистого дола, она и Акабар несколько дней провели с караваном в дороге, останавливаясь прямо на открытом месте. Откинувшись на мягкую подушку, она предвкушала удовольствие вновь разделить со своим мужем такую большую и уютную комнату. Она скучала по Касим и Акаш, но не отрицала, что приятнее быть в компании Акабара одной.

Подумав об Акаш и Касим, Зара произнесла молитву за их здоровье и благополучие. Затем она заснула под шум дождя, стучащего по крыше. Ей привиделся муж, который наклонился над ней и прошептал ее имя.

Потом ей приснился страшный сон. В этом сне в гробу, окруженном кинжалами, к ней приближалась Элия. Темнота внутри гроба и кинжалы напугали Зару, она пыталась изо всех сил сопротивляться, затем внезапно проснулась.

Жрица не знала как долго спала, но в комнате стало намного темнее, на стенах вокруг нее извивались тени. Она сунула руку в карман, чтобы достать волшебный светящийся камень. Что-то укололо ее руку. Она повернулась на бок, подальше от того, что ее укололо.

Но она попала в еще худшее положение. В нее вонзилось множество вызывающих зудящую боль игл. Она снова перевернулась, вытащила светящийся камень и задохнулась от страха. Комната была наполнена зелеными зарослями. Из каждого листа торчали острые кинжалы. Она лежала в центре зарослей и не могла пошевелиться, чтобы не уколоться об иглы. Крик застрял у нее в горле, как будто она все еще спала.

Привлеченные светом камня, растения приближались к ней, втыкаясь в ее тело. Зара съежилась от боли, прикрывая лицо руками. Она почувствовала, как растения забираются под подол, вонзаясь в ее ноги.

Зара испугалась. Это напоминало один из снов Акабара. Несущий Тьму напал первым. Покончив с ней, он примется за Акабара и уничтожит его душу, прежде чем его дух сможет сопротивляться.

— Нет! — сквозь сжатые зубы прорычала Зара. Красные стручки подобрались к ее губам, пытаясь пролезть ей в рот. — Ты не получишь моего мужа!

Злость помогла ей преодолеть страх. Она сунула руку в карман и схватила лежащий там кусок коры, а другой рукой взялась за висящий на шее серебрянный диск своей богини. «Не обращай внимания на боль», — приказала она себе. Иглы вонзились в ее ноги под коленями. «Соберись!» Зара начала молиться Тайморе, призывая ее на помощь. Знакомые слова помогли ей успокоиться, она смогла собрать силу заклинания. Раскрошив кору, она прошептала:

— Сестра-дуб.

Крепко сжав веки, Зара сконцентрировалась на онемении, поднимающемся по ее руке, по туловищу, к горлу, по другой руке, по ногам. Она вздохнула и села на кровати. Растения мешали ей, но она больше не чувствовала их уколов. Заклинание превратило ее кожу в кору, достаточно прочную, чтобы защитить ее, но достаточно гладкую и гибкую, чтобы она могла двигаться. Она оттолкнула растения, как будто они были не опаснее, чем простая трава.

Ее глаза оставались уязвимыми, поэтому ей приходилось держать их закрытыми. Действие заклинания не могло длиться долго. Она рассудила, что вовсе не страх заставляет ее искать помощи, и что есть мочи закричала:

— Дракон!

Она спрыгнула с кровати и начала топтать растения покрытыми корой пятками, пока на полу не образовалось скользкое месиво.

Но кусты росли быстрее, чем она могла ломать их. Они начали обматываться вокруг ее ног и рук, затрудняя ее движения, пока наконец не схватили ее. Другой куст обернулся вокруг ее горла, она поняла, что когда заклинание окончится, куст или задушит ее или проткнет ей шипом вену.

Она звала на помощь Дракона, пока стручок не пролез ей в рот. Он жалил как сотни пчел и продвигался дальше, пытаясь задушить ее.

Зара не могла поднять руки, поэтому вонзила в растение зубы и откусила стручок. Она жевала, не обращая внимания на боль, пока стручок не превратился в кусочки, которые она смогла выплюнуть.

Кто-то постучал в дверь.

— На помощь! — закричала Зара. — Скорее!

Дверь открылась. В образовавшуюся щель просунулась рука Дракона. Он вытащил меч и зарычал. Меч начал светиться, затем полыхнул огнем, осветив комнату ярким светом. Растения потянулись к свету, но были сожжены огнем.

Сауриал махал мечом, пока не расчистил пространство, достаточное для того, чтобы распахнуть дверь. Он рубил кусты, они загорались, наполняя комнату едким черным дымом. Затем он срубил растения, держащие Зару и вытащил ее из комнаты.

Стоя в дверях. Дракон размахивая своим огненным оружием. Теперь растения не осмеливались приближаться к нему, как будто понимая опасность, исходящую от меча.. Сауриал зашипел и прикрыл дверь.

Он очень аккуратно оторвал острые побеги и цветы, все еще висящие на Заре.

Отделенные от корней, они потеряли способность двигаться, но отчаянно держались за жрицу.

Кожа Зары вернулась в нормальное состояние, она с трудом держалась, чтобы не вздрогнуть, когда Дракон освобождал ее от растений. Ее рот и язык распухли и онемели, она с трудом могла говорить.

— Акабар… — выдохнула она и отчаянно зарыдала. Дракон провел ее в хвою комнату и заставил сесть на кровать, крепко держа за плечи.

Зара почувствовала запах дыма, ей стало легче. Во рту кололо, но больше не было больно. Она глубоко вздохнула.

— Ты вылечил меня, да? — спросила она. Ящер кивнул, убрал ей с глаз волосы и ласково провел пальцем по щеке.

— Это Элия наслала на меня эти кусты, — сказала Зара.

Дракон посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Это она. Я видела сон.

Сауриал яростно затряс головой.

— Я должна найти Акабара! Ему угрожает опасность! Отведи меня к нему! Ты должен! — закричала Зара.

Дракон кивнул. Он достал из сумки шарф и показал, что она может использовать его вместо покрывала.

Рыцарь не мог поверить Заре, что Элия имеет отношение к нападению на нее, но не сомневался в правоте жрицы в том, что ее муж находится в опасности.

Смертоносные растения пахли колдовством Моандера, и Дракон вздрогнул при мысли о том, каких еще тварей божество может наслать на волшебника-торговца.

Удовлетворенная тем, что ей удалось сломить дух Акабара, Кайр убрала кинжал в рукав и положила кристалл на стол. Она поцеловала волшебника в губы, на этот раз с большей страстью, чем в первый раз, втягивая его губы своими.

Акабар вздрогнул от страха, что отростки изо рта Кайр могут проскользнуть в его рот, но промолчал. Он почувствовал, как удерживающие руки отростки ослабли и отпустили его.

— А теперь докажи мне свою искренность, потребовала Кайр, убирая отростки из его рукавов. — Обними меня! — приказала она.

Акабар обхватил женщину за плечи и притянул к себе. Держа его за талию, она провела пальцами по его спине. Отростки соскользнули с его колен и улеглись на пол, как змеи. Акабар испытывал нечто между отвращением и желанием.

— Лекарство, которое ты мне дала, было приворотным зельем, не так ли? — спросил Акабар. Кайр удивленно посмотрела на термитца.

— Да, — согласилась она, положив голову ему на грудь. — Хозяин сделал превосходный выбор. Ты очень умен.

Взгляд Акабара упал на лежащий на столе камень-ловушку. «Если внутри него заперт враг Моандера, то это должен быть Эльминстер, — подумал он. — Затем она сделала так, чтобы на месте Эльминстера появился Грифт, чтобы отвлечь двоих других арферов, пока те не поняли, что это она виновата в случившемся. Грифт убежал, Кайр последовала за ним, чтобы ее приняли за врага монстра. Несомненно, она помогла чудовищу захватить Безымянного и позволила ему убежать».

— Я буду твоей первой наградой, — прошептала Кайр, прижимаясь к нему стройным телом. — Зелье играет в твоей крови. Ты же хочешь меня.

— Да, — ответил Акабар.

Он никогда в жизни не любил столь отвратительное существо. Только другой волшебник смог бы расколдовать Акабара. Эльминстер сделал бы это, не моргнув глазом, но Эльминстер схвачен, как и Акабар. Внезапно в мозгу термитца мелькнул проблеск надежды. Если освободить Эльминстера, то старый мудрец сможет не только разрушить волшебство Кайр, он сможет вообще уничтожить Кайр.

На столе, рядом с кристаллом-ловушкой и Чашей с гнилыми фруктами, лежала флейта, северный духовой инструмент, очевидно принадлежавшая Безымянному. Она была сделана из черного дерева и украшена золотом, но Акабара интересовали только ее длина и вес. Из нее получится отличная дубинка, если он только сможет до нее дотянуться.

Чтобы отвлечь Кайр от своей попытки дотянуться до флейты, Акабар заставил себя нагнуться над женщиной и начал целовать ее в шею. Полуэльф слабо застонала. Акабар сжал ее крепче, заставляя прислониться к столу, и провел рукой вниз по ее спине, пока не уперся в крышку стола. Крепко сжав инструмент, он поднял его, но случайно при этом задел край серебрянной чаши.

Кайр вздрогнула от звона и обернулась. Схватив левой рукой правое запястье женщины, Акабар занес флейту над камнем-ловушкой.

Увидев, что приготовился сделать волшебник, Кайр закричала «Нет!» и попыталась схватить камень левой рукой.

Акабар с размаху опустил флейту на стол. Ее концом он попал по камню, расколотив его вдребезги, а серединой ударил по руке Кайр. Там, где только что лежал камень, растекалось темное пятно, но Акабар не мог отвести взгляда от поврежденного запястья Кайр.

Под кожей, которая треснула подобно перезревшему арбузу, оказались не мышцы и кости, а гниющие, покрытые плесенью отростки. Акабар задохнулся от запаха гнили, который шел от ее запястья. Большинство отростков были разможжены, и ладонь Кайр безжизненно повисла.

Отростки, лежавшие на полу около ног Акабара, подпрыгнули и крепко ухватили его за запястья. Кайр выдернула свою здоровую руку из его пальцев.

Акабар попытался ударить Кайр флейтой, но та выдернула инструмент из его руки и швырнула его на пол.

У Акабара оставалась единственная надежда на спасение — темное пятно на столе, превращавшееся в существо, которое было поймано кристаллом-ловушкой.

Акабар ожидал увидеть Эльминстера, но хоть существо, стоящее на столе и было в одежде волшебника, это был явно не Эльминстер. Оно было слишком большим, у него были рога, лапы и хвост. Существо было покрыто зеленой чешуей.

У Акабара зародилось ужасное подозрение:

— Ты превратила Эльминстера в чудовище!

Кайр не ответила на это обвинение. Здоровой рукой она вытащила из кармана пустой камень-ловушку. Вытянув руку в сторону зверя, она открыла ловушку, крикнув: «Несущий Тьму!»

Акабар бросился на Кайр, и они оба повалились на пол. Кристалл вылетел из руки Кайр и покатился по ковру.

Вытащив из рукава прозрачный конус, чудовище направило его на лежащую под Акабаром женщину.

Волна холода ударила в лежащие на полу тела, покрывая их инеем. Кожу Акабара обожгло огнем, его сердце и легкие щемило, как от удара. От ужасной боли он потерял сознание.

Грифт с удовлетворением посмотрел на завявшие от холода отростки Кайр и орхидею в ее волосах. Женщина лежала под Акабаром неподвижно, но Грифт не хотел рисковать. С помощью своего посоха он спихнул термитца с Кайр и поджег тело женщины-полуэльфа волшебным огнем, ударившим из кончиков пальцев.

Труп шипел и потрескивал в пламени, комнату наполнила ужасная вонь. Грифт поморщился, но подумал, что воняет еще терпимо. Спрыгнув со стола, он наклонился над своим спасителем. Он внезапно понял, что знает этого человека.

Как и воровка Оливия Раскеттл, это существо было другом Победителя — или Дракона, как называют паладина в этом странном мире.

К несчастью, Акабар не слишком хорошо перенес холодную волну. Он не дышал.

Народ Грифта мог дышать даже, если они впадали в спячку, но сауриал не знал, что является нормальными условиями для этих чирикающих обезьян.

Он вздохнул. Было гораздо важнее убить Кайр, чем заниматься попавшимся под руку человеком. Даже если этот человек освободил его и является другом Победителя. Но вероятно, Победитель отнесется к этому иначе. «Паладины слишком идеалистичны», — подумал Грифт.

Он вынул из рукава маленькую бутылочку. Возможно, что снадобье слишком сильно для лежащего на полу существа, но Грифту приходилось рисковать. Он откупорил бутылочку и вылил содержимое в рот Акабару.

Волшебник закашлялся и выплюнул часть лекарства, но остальное он все-таки проглотил. Через секунду он сделал вдох, затем еще один. Сознание не вернулось к нему, но его лицо стало вновь смуглым, а не серым. Это изменение было для Грифта добрым знаком. Сауриал повернулся к останкам слуги Моандера.

От Кайр не осталось ничего, кроме золы. Грифт поворошил посохом пепел и отбросил несгоревшие предметы — кинжал, меч, пояс, ножны, три кристалла-ловушки, два золотых кольца, серебряный значок с арфой и луной и ее сапоги. Он перевернул сапоги из одного вывалился серебряный ножной браслет, из другого большой желтый драгоценный камень. С помощью этого камня обезьяна по имени Путеводец разговаривала с Грифтом.

Сауриал сунул кристалл в карман. Он растоптал камни-ловушки, но из осколков ничего не появилось. Ловушки были пусты. Вспомнив, что последняя ловушка была открыта Кайр, Грифт осмотрел пол и раздавил найденную под креслом ловушку посохом.

«Пора покинуть эту опасную для здоровья обезьянью клетку», — подумал он, поднимаясь на ноги. Он посмотрел на термитца. Ему. надо было взять это существо с собой. Оно выпустило его из ловушки Кайр, следовательно, было врагом Несущего Тьму, оставив его здесь, Грифт подвергает его опасности. Если оно придет в себя, то сможет помочь ему в поисках Победителя. Сауриал наклонился, завернул Акабара в накидку и забросил на плечо.

Грифт подошел к окну и выглянул наружу. Слева текла река, за которой стоял храм, а еще дальше храма темнел лес. Он долго смотрел на лес. Сначала сауриал оценил расстояние до него, затем проверил нет ли здесь поблизости еще этих обезьян.

Оставив после себя запах скошенного сена, Грифт шагнул вместе со своей ношей в волшебные ворота. Секундой позже он стоял на краю леса за рекой. Он оглянулся на Изогнутую Башню, радуясь вновь обретенной свободе, повернулся и потопал вглубь леса.

Когда Грифт вместе с Акабаром покидал Башню-на-Ашабе, он не смог заметить, что за ним все-таки наблюдают. Он был ранен, сильно устал, его голову занимали мысли о том, где искать Победителя. Но даже если бы он был полон сил, маг-сауриал все равно не сумел бы почувствовать на себя взгляд внимательных глаз, потому что эти глаза следили за ним при помощи волшебства с расстояния в сотню миль.

Рот Моандера, высшая жрица Несущего Тьму, заметила Грифта в волшебном бассейне. После того, как Моандер при помощи управляемого им тела арфера Кайр оглушил Акабара, бог послал Рот Моандера к бассейну, чтобы она прочитала заклинание и следила за Кайр. Для Несущего Тьму было очень важно, чтобы жрица следила за Акабаром, владеть которым бог хотел сильнее, чем кем-либо другим.

В прошлом году, когда Моандер управлял термитцем, ему доставили необыкновенное удовольствие блестящий ум и талант волшебника, поэтому бог особенно позаботился о том, чтобы Акабар навсегда остался в его власти. Но божество сделало ошибку, когда использовал Акабара в сражении с его собственными друзьями, и паладин Дракон смог освободить волшебника.

Впоследствии Акабар уничтожил тело Моандера. Но теперь, когда бог приобрел новых последователей, он заставил их создать ему новое тело. Моандер потребовал, чтобы Акабар был доставлен на его воскрешение.

Отыскать Акабара оказалось довольно трудно. Он покинул Термиш, и какое-то сильное заклинание от волшебного обнаружения не позволило Рту Моандера увидеть его. Моандер предположил, что Акабар находится в компании Элии, поэтому отправил Кайр в Тенистый дол, чтобы та узнала, не знает ли Безымянный Бард, где находятся Элия и волшебник. Кайр смогла найти Акабара и оставить его без Элии или того, что защищало его от волшебного обнаружения. Моандер был так рад успеху Кайр, что совершенно не досадовал на неудобства, вызванные ее неожиданной смертью.

Облик Ерифта и Акабара начал дрожать и гаснуть — заклинание в волшебном бассейне теряло силу, но Рот Моандера успела заметить, что Грифт направился на запад от Тенистого дола.

— Кайр нашла на пути в Тенистый дол других слуг, — сказала Рот Моандера. — Будет несложно отправить летунов, чтобы они приказали им перехватить Грифта и Акабара. Термитцу не избежать участи, предназначенной ему Несущим Тьму.

Сопровождающие жрицу два жреца-сауриала согласно кивнули.

— Летуны слишком слабы, чтобы отправиться так далеко, — внезапно отчаянно закричала жрица.

Два жреца неловко переступили с ноги на ногу. Привычка жрицы спорить с самой собой пугала тех, кто это видел.

— Они нужны только для того, чтобы долететь, — холодно ответила жрица сама себе. — Если они не вернутся — не беда.

Рот Моандера посмотрела на свое отражение в темной воде бассейна. Самка сауриала с жемчужно-белой чешуей с отвращением оглядела себя. Прежде, чем Моандер захватил ее, ее звали Корал, и она служила Богине Удачи. Затем она защищала весь свой народ, но теперь она была слишком слаба, чтобы сопротивляться Моандеру. Не было такого зла, которого бог не мог заставить ее сделать даже самому маленькому и невинному сауриалу.

Как всегда после того, когда Моандер использовал тело жрицы для заклинания настолько сильного волшебства, как магический взгляд, бог на какое-то время ослабил контроль над ее мозгом. Корал так сильно сопротивлялась Несущему Тьму, Что тот был вынужден отступить, чтобы не тратить на эту борьбу слишком много энергии и не повредить щупальца, управляющие ею.

Моандер спрятался в уголке сознания Корал, но был готов наброситься на ее мозг, если она попытается выступить против него. Бог злобно радовался мукам и ужасу, которые Корал испытывала, когда Моандер заставлял ее что-либо сделать.

Несущий Тьму особенно радовался, когда заставлял жрицу вслух высказывать его злобные мысли. Корал не могла или не хотела сдерживать свои эмоции и поэтому всегда Спорила с тем, что бог говорил ее устами. Поэтому создавалось впечатление, что жрица спорит сама с собой.

Никто из народа Корал не мог понять, что же на самом деле происходит. Хотя все члены ее племени, которые были схвачены Моандером, управлялись его щупальцами, большинство контролировалось только физически. У Несущего Тьму не было необходимости контролировать мозг обыкновенных сауриалов, хотя бог Держал в волшебных оковах мысли всех сауриалов-волшебников, захваченных им.

Обыкновенные сауриалы думали, что жрица обращена ко злу, волшебники же полагали, что она просто сошла с ума.

— Если Грифта не удастся захватить — сказал Моандер жрецам устами Корал, — живым его оставлять нельзя. Он сможет найти союзников и помешать нашим планам.

Сейчас он разыскивает Победителя, паладина, которого обитатели этого мира называют Драконом. Если наши слуги найдут Победителя, то должны доставить его ко мне живьем. Победитель должен быть принесен в жертву для того, чтобы подчинить слугу Элию воле хозяина. Паладин должен быть уничтожен моей рукой.

— Нет! — испуганно закричала Корал. — Я не хочу убивать его!

Жрецы осуждающе закачали головами. Корал охватило чувство безысходности, она завидовала смерти Кайр. Было ужасно, что ей приходилось убивать одну жертву за другой, чтобы усилить новое тело Моандера. Ей не хотелось жить, чтобы способствовать захвату Грифта, или воссоединению Несущего Тьму с Акабаром, но еще больше ей хотелось умереть, чем пролить кровь своего бывшего любимого.

— Богиня Удачи, — закричала она, призывая богиню, которой раньше служила, — пожалуйста, позволь мне умереть!

Щупальца Моандера опять воспользовались устами жрицы, чтобы возразить ей.

— Нет! — пришлось ей сказать. — У меня есть причина, чтобы жить — месть.

Обида, нанесенная Победителем, не может быть прощена. Я хочу увидеть его покоренным.

Как только жрица произнесла это, воздух наполнили запахи испеченного хлеба, роз и мяты, исходившие от ее горла. Она чувствовала гнев, печаль и стыд, но не могла возразить Моандеру. Она пыталась простить паладина за то, что он покинул ее, но не могла, и представляя его покоренным, она испытывала странное удовольствие. К несчастью, это чувство было опорой для Моандера. Бог использовал это для того, чтобы извратить ее природное чувство жалости. Корал боялась, что если Победитель окажется перед ней, то Моандеру не трудно будет заставить ее казнить его.

— Победитель презирал меня, когда я служила Богине Удачи, — заставил Моандер сказать Корал.

— Нет, — возразила Корал, пытаясь не злиться на паладина. — Он просто не одобрил. Он никогда не презирал меня.

— Теперь я жрица Моандера, он будет бояться меня. Я убью его только для того, чтобы стереть это выражение с его лица, — сказал Моандер устами Корал.

Два жреца охотно кивнули.

Корал попыталась зажать рот рукой» чтобы остановить ужасные слова божества. Она слышала его слова в своей голове: «После того, как ты поработишь его, я освобожу твой мозг, чтобы получить удовольствие от твоего горя».

Корал сжала гребень на своей голове в бесплодной попытке выдавить Моандера из своих мыслей.

«Ты живешь только для того, чтобы служить мне и забавлять меня», — напомнил ей Несущий Тьму.

Корал закричала, как сумасшедшая и кинулась на землю, истерически плача.

Два жреца стояли около Корал, раздраженные ее странным поведением, не в состоянии понять, как безумный человек может быть удостоен чести быть Ртом Моандера. «Почему не выбран один из нас?» — обиженно подумали оба.

Моандер напряг щупальца в мозгу Кайр, как наездник натягивает поводья, и заставил ее вернуться к исполнению обязанностей Рта Моандера.