Петерс Латыш

Глава 9 Профессиональный убийца

Международные банды, специализирующиеся на крупных аферах, редко идут на убийства.

Можно даже сказать, что в принципе они не убивают, особенно тех, кого решили освободить от нескольких миллионов. Для этого они пользуются более хитроумным способом, большинство их членов — джентльмены, которые никогда не носят с собой оружия. Убивать им случается только при сведении счетов. Каждый год где-нибудь совершается одно-два убийства, которые невозможно раскрыть.

Чаще всего жертва остается неопознанной и хоронят ее под вымышленным именем.

Это, как правило, предатель или человек, сболтнувший лишнее под влиянием винных паров или слишком много на себя взявший, просто второстепенное лицо, чье честолюбие грозит банде утратой завоеванного положения.

В Америке, стране стандартизации, подобные расправы никогда не осуществляются руками членов самой банды.

Для этого прибегают к услугам специалистов, так называемых профессиональных убийц, которые по примеру официальных палачей имеют помощников и работают по определенным расценкам.

В Европе, бывает, тоже прибегают к их помощи: профессиональными убийцами была, например, легендарная «банда поляков», руководители которой закончили жизнь на эшафоте; они не раз работали по заданию преступников более высокого ранга; у последних отнюдь не было желания пачкать в крови собственные руки.

Обо всем этом думал Мегрэ, пока спускался по лестнице, направляясь к администраторам «Мажестика».

— С кем соединяют постояльца, если он звонит, чтобы ему принесли еду в номер? — полюбопытствовал он.

— Со специальным официантом, обслуживающим номера.

— Ночью тоже?

— Простите, после девяти вечера этим занимается ночной дежурный.

— Где он находится?

— В полуподвальном этаже.

— Распорядитесь проводить меня туда.

И вот комиссар снова очутился в нижних помещениях этого роскошного улья, выстроенного для тысячи — не больше — клиентов. Дежурного он застал сидящим перед коммутатором в помещении, которое соединялось с кухнями. Перед ним лежала книга записей. Было время затишья.

— Звонил ли вам бригадир Торранс примерно между девятью вечера и двумя часами ночи?

— Торранс?

— Это полицейский агент, что занимает голубой кабинет рядом с номером три, — перевел свой вопрос Мегрэ на профессиональный язык администрации отеля.

— Нет, не звонил.

— И никто не поднимался наверх?

Ход мыслей был предельно прост. На Торранса напали в самой комнате, следовательно, кто-то в нее входил. Чтобы прижать к лицу жертвы повязку, убийца должен был находиться позади. И его присутствие не вызвало у Торранса никаких подозрений.

Таким человеком мог быть только кто-то из обслуживающего персонала отеля — его либо мог вызвать сам Торранс, либо он пришел по собственному почину убрать посуду.

Мегрэ, не выказывая никакой заинтересованности, сформулировал свой вопрос по-другому:

— Кто из обслуживающего персонала ушел с работы раньше времени?

Дежурный не скрыл удивления.

— Как вы об этом узнали? Это произошло случайно. Пепито позвонили и сказали, что брат его заболел.

— В котором часу?

— Приблизительно часов в десять.

— Где он был в это время?

— Наверху.

— По какому аппарату ему сообщили о заболевшем брате?

Пришлось звонить на центральный телефонный коммутатор гостиницы. Там утверждали, что никто ничего Пепито не передавал.

События разворачивались быстро. Но Мегрэ был по-прежнему хмур и невозмутим.

— Где его карточка? Она должна у вас быть.

— Настоящей карточки на него нет. По крайней мере, их не заводят на тех, кто работает в зале: там люди часто меняются.

Пришлось идти в канцелярию, где в это время никого не было. Тем не менее Мегрэ заставил поднять регистрационные книги, где и нашел, что искал: «Пепито Морето, улица Батиньоль, 3, гостиница „Босежур“. Поселился…»

— Соедините меня с гостиницей «Босежур».

Между тем, расспрашивая другого служащего отеля, Мегрэ выяснил, что Пепито Морето поступил в «Мажестик» по рекомендации одного из официантов, итальянца по происхождению, и произошло это за три дня до приезда четы Мортимер Ливингстон. По службе на него не было никаких нареканий. Его сначала прикрепили к залу, но потом, по его просьбе, перевели на номера.

Наконец Мегрэ соединили с гостиницей «Босежур».

— Алло!.. Позовите, пожалуйста, Пепито Морето… Алло?

Что вы сказали?.. С багажом?.. В три часа ночи?.. Благодарю… Алло! Еще один вопрос. Корреспонденцию он получал на адрес гостиницы? Никаких писем не было?.. Благодарю, все.

И Мегрэ с тем же противоестественным спокойствием опустил трубку на рычаг.

— Который час? — поинтересовался он.

— Десять минут шестого…

Мегрэ дал шоферу адрес «Пиквикс-бара».

— Вы в курсе, что они закрываются в четыре?

— Неважно.

Машина остановилась напротив бара-кабаре, на окнах которого были уже опущены металлические жалюзи. Из-под двери пробивалась тоненькая полоска света. Мегрэ знал, что обычно в таких ночных заведениях обслуживающий персонал, насчитывающий до сорока и более человек, имеет привычку ужинать перед уходом.

Ужинают в зале, откуда только что ушли последние посетители, причем уборщицы уже берутся за работу.

Тем не менее в «Пиквикс-бар» Мегрэ не пошел. Повернувшись спиной к кабаре, он направился к табачной лавчонке-бару на углу улицы Фонтен. В такие лавочки служащие ночных заведений обычно заглядывают в перерыве между танцами или после них.

Бистро было еще открыто. Когда Мегрэ вошел, трое мужчин, облокотившись о стойку, разговаривали о своих делах за чашкой кофе, сдобренного спиртным.

— Пепито нет?

— Давно ушел, — ответил хозяин.

Комиссар заметил, что один из посетителей, который, по всей видимости, узнал его, сделал хозяину знак молчать.

— Мы с ним условились встретиться в два, — пояснил Мегрэ.

— Он был здесь.

— Знаю… Я попросил танцора из заведения напротив передать ему пару слов.

— Жозе?

— Да. Он должен был предупредить Пепито, что я занят.

— Жозе действительно заходил. По-моему, они разговаривали.

Посетитель, который делал знаки хозяину, забарабанил кончиками пальцев по стойке. Он побледнел от бешенства: этих нескольких фраз, оброненных в бистро, вполне могло хватить, чтобы восстановить ход событий.

В десять вечера или чуть раньше Пепито убивает Торранса в отеле «Мажестик».

Судя по всему, у него были подробные инструкции, потому что он тотчас уходит с работы, заявив, что его вызвали к брату, отправляется в бар на углу улицы Фонтен и тут ждет.

Несколько позже танцор, которого, как только что узнал Мегрэ, зовут Жозе, переходит улицу и передает ему задание; смысл его прост, как детская загадка: убить Мегрэ, как только он выйдет из «Пиквикс-бара».

Иными словами, за считанные часы — два убийства. И те двое, что одни представляют опасность для банды Латыша, устранены!

Пепито стреляет, скрывается. Роль его закончена. Никто его не видел. Следовательно, он может отправляться за своим чемоданом в гостиницу «Босежур».

Мегрэ расплатился и направился к выходу, но, обернувшись на ходу, увидел, как трое посетителей осыпают упреками хозяина бистро.

Комиссар постучался в дверь «Пиквикс-бара», и уборщица открыла ему.

Как он и предполагал, служащие кабаре ужинали, расположившись за сдвинутыми вместе столами. Перед ними было все, что не сумели съесть посетители, — цыплята, куропатки, закуски. Тридцать голов повернулись к комиссару.

— Жозе давно ушел?

— Давно. Сразу же после того, как…

Но тут официант узнал комиссара, которого сам обслуживал вечером, и толкнул локтем говорившего.

Мегрэ не стал ломать комедию.

— Его адрес! И точный, слышите? Иначе вам не поздоровится.

— Я не знаю. Только хозяин…

— Где он?

— У себя в имении, в Ла Варенн.

— Дайте регистрационную книгу.

— Но…

— Молчать!

Служащие сделали вид, что ищут в ящиках маленького бюро, стоявшего на возвышении для оркестра. Мегрэ растолкал тех, кто возился около бюро, тут же обнаружил, что искал, и прочел: «Жозе Латури, улица Лепик, 71».

Он вышел, так же тяжело ступая, как и вошел, а успокоившиеся наконец официанты принялись за прерванную трапезу.

Улица Лепик находилась в двух шагах. Но чтобы добраться до дома помер 71, надо было довольно долго идти в гору. Мегрэ пришлось дважды останавливаться, чтобы перевести дух.

Наконец комиссар оказался возле меблированных комнат в стиле гостиницы «Босежур», только еще грязнее, и позвонил. Дверь открылась автоматически. Мегрэ постучал в круглое окошко над дверью привратницкой и в конце концов вытащил ночного портье из постели.

— Жозе Латури?

Портье взглянул на щит, висевший в изголовье его раскладушки.

— Еще не возвращался. Ключ на месте.

— Давайте ключ. Полиция.

— Но…

— Быстрее!

В эту ночь с Мегрэ никто не спорил. А ведь обычная его суровость и решительность куда-то подевались. Наверное, люди смутно чувствовали, что сейчас комиссаром движут мотивы посерьезнее.

— Какой этаж?

— Пятый.

В длинной узкой комнате пахло затхлостью. Постель была не убрана. Жозе, как и большинство ему подобных, спал, наверное, до четырех дня, а позже комнаты в гостиницах уже не убирают.

На постели валялась старая пижама с вытертым воротником и выношенными локтями. На полу-пара прохудившихся туфель со смятыми задниками, они служили их хозяину шлепанцами.

В дорожной сумке из искусственной кожи только старые газеты да залатанные черные брюки.

На полке над умывальником кусок мыла, банка какой-то мази, аспирин и тюбик веронала.

На полу клочок бумаги, скатанный в шарик. Мегрэ поднял его, осторожно развернул. Даже на расстоянии комиссар почувствовал запах героина.

Еще через четверть часа комиссар, обыскавший к этому времени весь номер, обнаружил небольшую дыру в обшивке единственного кресла, засунул в нее палец и начал вытаскивать оттуда пакетики с тем же зельем, по грамму каждый. Таких пакетиков оказалось одиннадцать.

Мегрэ сложил их в свой бумажник, спустился вниз. На площади Бланш подошел к полицейскому, отдал ему инструкции, и тот отправился вести наблюдение к дому номер 71.

Мегрэ вспомнил черноволосого молодого человека, болезненного вида жиголо[8] с бегающим взглядом, который после разговора с Морето от волнения стукнулся о столик комиссара, когда проходил мимо.

После того что произошло, он не рискнул возвращаться к себе, предпочтя бросить на произвол судьбы свое нехитрое барахло и одиннадцать маленьких пакетиков, хотя за них можно было выручить в розницу добрую тысячу франков.

Рано или поздно он попадется — умом он не блещет и, видимо, потерял голову от страха.

Другое дело Пепито. Хладнокровия ему не занимать, и он, наверное, ждет сейчас на вокзале отправления ближайшего поезда. А может быть, затаился где-нибудь в пригороде или, что еще проще, поменял район и гостиницу.

Мегрэ остановил такси и решил было отправиться в «Мажестик», но передумал, сообразив, что там, по-видимому, еще не все закончено. Иначе говоря, Торранса, наверное, до сих пор не увезли.

— Набережная Орфевр.

Проходя мимо Жана, Мегрэ понял: тот уже в курсе дела.

И комиссар виновато отвернулся.

Он даже не взглянул на свою печку. Не расстегнул пристежной воротничок, не снял пиджак.

В течение двух часов он сидел не двигаясь, положив локти на стол, и лишь когда забрезжил рассвет, вспомнил, что надо прочесть бумагу, которую ему ночью положили на стол.

Мегрэ не шелохнулся. А новости все прибывали. Первым делом позвонили из комиссариата квартала Курсель.

Некто Жозе Латури, профессиональный танцор, найден мертвым у ограды парка Монсо. На теле следы трех ножевых ранений. Бумажник не взяли. Когда и при каких обстоятельствах совершено преступление, неизвестно.

Но Мегрэ знал, как это произошло. Он тут же представил себе, как Пепито Морето крадется за молодым человеком, выходящим из «Пиквикс-бара». Жозе был слишком взволнован, мог выдать себя, и его убили, даже не потрудившись забрать документы и бумажник, словно бросали кому-то вызов. Убийца, казалось, говорил:

— Думаете, через Жозе вам удастся выйти на нас? Вот и забирайте его себе.

Половина девятого. На другом конце провода голос управляющего отелем «Мажестик».

— Алло!.. Комиссар Мегрэ?.. Невероятно, неслыханно!.. Только что позвонили из семнадцатого… Из семнадцатого, помните?.. Того, где…

— Да, Освальд Оппенхайм… И что вы сделали?

— Послал официанта…

Оппенхайм, лежа в постели, как ни в чем не бывало потребовал подать ему завтрак.