Петля судеб. Том 3.

Глава 19

в которой есть и военные игры, и игры в войну

Вами выполнено задание «Воин», входящее в многозадачный квест «Слезинка к слезинке».

Награды:

75 000 опыта;

20 000 золотых;

перевязь для меча, которую Витар подарил Уууршу в те времена, когда Исход был еще далек, а будущее и богу, и его ученику казалось безоблачным.

— В расчете, — подтвердил я, глубоко вздохнув. — Так и есть.

Прогресс задания «Слезинка к слезинке» — два предмета из трех.

Что скрывать — не уведомления, а песня. Я уж думал, что все, мертвым грузом осядет и этот квест, и последующие, ан нет, двинулся процесс. Причем ведь именно эту слезу я считал самой сложной из всех. Шурша изначально можно было в расчет не брать, ему на свое прошлое плевать с давних времен, Мэрион в каком-то смысле тоже. Она поет с голоса Странника, а с ним, думаю, мы всяко договориться сможем. В конце концов, я ведь и позиции для торга найти могу. Я не паладин в золотых латах, не отважный рыцарь и не эльф — защитник всех Свободных народов Файролла, мне свет и демократию в темные игровые массы нести не надо. Более того — среди этой публики у меня друзей вообще нет. Все мои приятели, так уж исторически сложилось, или нейтралитет держат, или вообще с другой стороны баррикад находятся, так что я всегда смогу пообещать Темному Властелину свою поддержку во время захвата континента. Ну, кроме Тиамат, это дело принципа и личной безопасности. Вот только мне кажется, что она предложение Странника вполне одобрит, а после вовсе обяжет меня ему помочь. Враги-то у них, по сути, одни и те же, по крайней мере до поры до времени.

Так что какой смысл Темному Властелину отказывать мне в столь мелкой услуге? Да ни малейшего.

А вот теперь и думай, кому свезло больше — Мастеру Стрекоз, который может быть уверен на сто процентов в моем участии при вылазке в Серые Пустоши, или же все-таки мне, в той связи, что я абсолютно бесплатно и беспроблемно попаду в гости к Страннику? Без всяких хлопот, хитрых финтов и многоходовых комбинаций. Просто сел и поехал. Возможно, даже питание в дороге обеспечат.

— Ты слышишь вообще? — Меня потрепали за плечо.

— А? — вынырнул я из своих мыслей. — Чего?

— Жрать я тут чего стану? — Ууурш обвел окрестности широченной лапой с нереально длинными узловатыми пальцами.

— Да мне все равно, — признался я. — Я не из веганов или Гринписа, потому твори любую фигню. Хочешь — оленей стреляй, хочешь — жуков лови. Или вообще подножным кормом питайся, включая растения из местной Красной книги. У меня в этой связи к тебе претензий никаких нет и быть не может.

— А ничего, что ты меня сюда притащил? — недовольно проворчал полуорк. — В эту дыру?

— Не наглей давай, — возмутился я. — И на меня свои проблемы не вешай. Не притащи я тебя сюда, сейчас бы твоя башка уже лежала отдельно от тела. Как по мне, лучше быть голодным и живым, чем просто мертвым.

— Это да, — признал Ууурш очевидную вещь. — Но жрать мне все же что-то надо.

— В пещере осталась куча всякой хрени в кладовке, — вспомнил я. — Там мешки какие-то стояли, то ли с мукой, то ли с бобами. Покопаешься, может, и еще чего найдешь. Старина Орт был изрядно жадноват и невероятно запаслив, но, покидая пещеру, он точно ничего с собой не взял. Ну, почти. Припасы, по крайней мере, точно тут оставил. Потому — удачи в раскопках, думаю, голодная смерть тебе в ближайшее время не грозит. И еще вот тебе еще один полезный совет — в ближайший год лучше отсюда нос не высовывай, целее будешь. А ну как второй раз фортуна тебе не улыбнется? Она дама капризная!

Полуорк что-то забубнил, начал размахивать руками, чем напомнил мне ветряную мельницу, но я его совсем уже не слушал. Мне это было ни к чему, поскольку я свиток перемещения из сумки уже достал.

Причем переместился я в Северную Марку, прямиком к странноприимному дому. С таким грузом, что сейчас лежал у меня в сумке, я бегать по Файроллу туда-сюда не собирался, подобные вещи нужно сразу в заветный сундук убирать. Заодно, когда снова войду в игру, сразу и свитков перемещения у вендора куплю, а то их вон совсем не осталось.

Попутно глянул перевязь для меча, что мне перепала в качестве награды за выполнение квеста. Ну, что могу сказать? Замызганный кожаный ремень с вытертой позолотой, который, похоже, Ууурш использовал как угодно, только не по назначению. Нет, в каком-то смысле вещица оказалась весьма неплохая, поскольку давала несколько единиц к репутации непосредственно с богом воинов, плюс открывала возможность заполучить у него цепочку скрытых квестов под названием «Холодная сталь», но мне от этого всего не жарко и не холодно. Витар не мой бог, задание мне наверняка не выдаст, потому отправится перевязь в тот же самый сундук.

Кстати, на аукционе, думаю, такой лот вызвал бы если не фурор, то немалое оживление наверняка, немалый куш с него можно состричь, уверен. Но вот только выпускать эдакий предмет в продажу в высшей степени неразумно. Витар хоть и туповат, но не совсем уж дурак, он наверняка смекнет, откуда эта перевязь взялась, потому мигом начнет Ууурша разыскивать. И ведь найдет, если не сам, то с помощью своей паствы. Полуорка не жалко, но перед смертью он наверняка все про меня бывшему патрону расскажет, и вот тогда стартует новый виток охоты за Хейгеном.

Приблизительно настолько же бесполезными оказались и сапоги высокой росы, что достались мне в качестве награды за выполнение коллективного квеста. То есть вещичка неплохая и статы у нее славные, но я ее перерос уровней на пятнадцать, если не больше. Потому я ее Амадзе отдам, пусть он думает, куда ее пристроить.

Когда я вылез из капсулы, уже потихоньку начинал заниматься рассвет. Весна, конечно, пока не вступила еще в свою полную силу, ту, когда ночная мгла довольно шустро сменяется светлыми сумерками и мир предстает перед тобой окутанным в некую нежную дымку, тревожащую душу в любом возрасте, но то, что я сейчас видел за окном, говорило об одном — эту зиму мы все же умудрились пережить. Несмотря ни на что — смогли.

Теперь бы еще до лета дотянуть. А там, глядишь, и хлопоты игровые из количества в качество перейдут, после чего я наконец вернусь к тому образу жизни, по которому, признаться, все сильнее скучаю. Да, с точки зрения многих и многих это путь в никуда. Карьеры я не сделал, денег больших не заработал, влиятельным журналистом меня даже спьяну никто не называл никогда — но это мой путь. Тот, которым я сам хотел идти. Мне он нравился.

Додумать эту мысль до конца, впрочем, я не успел, поскольку заснул, привалившись к теплому плечу мирно сопящей Вики.

И только вроде глаза прикрыл, только меня сон мягким одеяльцем окутал, как суровая реальность вторглась в это ламповое пространство.

— Встаем! Пора на войну!

— А? — сонно пробурчал я. — Какую войну? Я только-только с нее.

— Значит, на новую, — логично и безжалостно сообщила мне Вика. — И нечего жаловаться, сам же вчера нас подписал на корпоративную хренотень. Давай-давай, мне уже снизу Ревзина звонила, недоумевала, почему почти все уже там, а нас нет.

— Ревзина — кто? — Я разлепил глаза, в которые, казалось, насыпали песка.

— Какая-то овца из администрации «Радеона», — пояснила Вика, уже усевшаяся в кресло и умело зашнуровывающая высокие тактические ботинки. — Судя по тону, которым она со мной общалась, облеченная полномочиями. Киф, серьезно — подъем и иди умывайся. На край в автобусе доспишь.

— Нет мне покоя ни ночью, ни днем, — вздохнул я, сполз с кровати и схватился за поясницу, в которой что-то ощутимо скрежетнуло. — Ох! Старею, блин. Скоро начну на куски разваливаться.

— Не наговаривай на себя, — рассмеялась Вика. — Ты у меня еще крепкий, Розенбом!

— Если уж цитируешь классику, делай это дословно, — посоветовал я ей, суя ноги в тапочки. — Иначе выходит ни два, ни полтора. Где слово «старик»?

- Ну нафиг – чуть посмурнела моя спутница – Не хочу тебя так называть здесь и сейчас. Можешь считать меня мнительной, но тем не менее.

К месту сбора мы, между прочим, пришли не последними. Ну да, одними из, но все же после нас заявилось еще человек пять, причем одним из них оказался помятый, небритый и пахнущий мятными леденцами напополам с перегаром Валяев.

— Всех порвем! — медведем заревел он, вваливаясь в автобус, и начал махать в воздухе своими кулачищами. — Этот год — наш! Наш же?!

— На-а-а-аш! — ответил ему народ, собравшийся внутри транспортного средства. — Еще бы! Мы — у-у-у-у-у-у!

Правды ради, ни особого оптимизма, ни особой уверенности в том, что было сказано, я в их воплях не услышал, но похмельному Валяеву услышанного вполне хватило для полного счастья.

— Водитель, рули! — велел он человеку, сидящему за баранкой. — Чего ждешь?

— Так вроде тот автобус головной, — неуверенно пояснил шофер и показал на второе транспортное средство, около которого стоял подтянутый, свежий и уверенный в себе Зимин. — Так мне объяснили.

— Кто именно?

— Женщина. Щекастая такая, два метра ростом, на моего сержанта армейского похожая. И маленько на тещу. С такой, знаете ли, спорить не хочется. Себе дороже может выйти.

— А? — Валяев глянул на миловидную миниатюрную брюнетку в короткой кожаной куртке, сидящую на переднем сиденье. — Он о ком сейчас говорит?

— Ревзина, — мигом пояснила та. — Зам Свентокской. Она сегодня мастер-распорядитель, на что есть соответствующий приказ. Сама его видела.

— А сама Ядвига где? — икнув, осведомился Валяев. — Или не снизошла? Не дело ей, ясновельможной, с нами, убогими, в одном транспорте ехать?

— Почему? Там она, — брюнетка ткнула наманикюренным пальчиком в сторону соседнего автобуса, — в команде Максима Андрасовича. Просто решила отдохнуть от трудов праведных, вот и все.

Блин, еще и эта польская шлендра тут. Только ее мне и не хватало для полного счастья. А если она по своей всегдашней привычке еще и накеросинится, то вовсе добра не жди. Ладно, если опять курвой меня назовет, это я переживу. А если драться полезет или чего похуже?

— А ты кто?

— Ростовцева, — одарила собеседника улыбкой женщина. — Анна. Сотрудница отдела по связям с общественностью.

— Анечка, значит. — В глазах Валяева блеснул знакомый мне огонек, следом за тем он пригладил ладонью волосы, которые у него чуть ли не дыбом стояли. — Ладно, добро. Так, что стоим, что не едем?

— Неправда, — отозвался шофер, заводя мотор. — Как раз трогаемся.

И верно, минутой раньше Зимин забрался в автобус, за ним мягко закрылась дверца, то есть мы вот-вот должны были отправиться в путь.

— Вот и хорошо. — Функционер «Радеона» похлопал его по плечу, а затем плюхнулся в пустое кресло, находящееся рядом с брюнеткой. — Анечка, а чего я вас раньше не видел?

— Сдается мне, что завтра нам могут представить нового начальника отдела по связям с общественностью, — прошептала мне на ухо Вика. — Если эта Анечка будет сегодня в достаточной степени умна, покладиста и не закомплексована.

— Да и ладно. — Я зевнул. — В конце концов, что тут такого? Все по классике и традициям соответствует. Вон даже при целомудренных коммунистах, отрицавших все и вся, и то подобные методы приветствовались.

— Чего?

— Того. Первоисточники знать надо. Как у них пелось? «В царство свободы дорогу грудью проложим себе». Так вот у Анны этой, на глазок, присутствует твердая «трешка», с таким аргументом запросто можно начинать торить путь к личному счастью и финансовой свободе. А то и царству под названием «отдел по связям с общественностью».

— Экий ты глазастый, — недовольно заметила Вика. — Вроде сонный, а что не надо вон сразу срисовываешь!

— Профессиональная деформация, — зевнул я. — На автомате подмечаю что надо и что не надо.

— Тут больше «не надо».

— Наоборот, — усмехнулся я. — Нам как раз очень надо, чтобы этот отдел кто-то возглавил, иначе часть их работы на нас упадет. Май не за горами, ивент никто отменять не станет, а если начальника у отдела не будет, то там никто работать не станет. Сразу начнется «это не мои обязанности», «некому процесс координировать» и все такое. Что бы ни делать, лишь бы ничего не делать. Я знаю, я сам такой. А турнир ждать не будет, и повесят его целиком на нас. Тебе это надо?

— Нет.

— Мне тоже. Потому пусть сегодня Анечка будет попокладистей.

— И снимет маечку, — хихикнула Вика.

— А?

— Да неважно, — отмахнулась девушка. — Чаю хочешь? Я термос прихватила. И бутерброды сделала. Я узнавала, нам за город ехать, это час с лишним, вот и приготовилась.

— Хочу, — кинул я. — Наливай! Что в дороге еще делать?

Судя по всему, не один я так думал, поскольку бульканье жидкостей, переливающихся из разных сосудов в емкости, раздавалось всю дорогу чуть ли не отовсюду, но отчего-то мне кажется, что чай пили только мы. Через некоторое время откуда-то сзади даже раздалась негромкая песня, нечто вроде «по рюмочке, по маленькой».

И только Валяев ничего такого себе не позволял, у него было дело поважнее и поинтереснее — он ездил по ушам Анечке, причем отдаваясь этому занятию со всем своим пылом и немалым опытом.

Вот тоже любопытно — он чего, ее раньше не видел? Или просто внимания не обращал? В принципе запросто, поскольку в здании все сотрудники и сотрудницы на одно лицо, одеты почти одинаково и заняты одним и тем же — бегают по коридорам да сплетничают. А тут вон индивидуальности прорезались — кто в камуфляже, кто в джинсах, а новая пассия неугомонного Валяева вообще в тонком свитере, который отлично обтягивает рельефы ее недурственной фигуры.

Чай и бутерброды сделали свое дело, меня опять потянуло в сон, и сопротивляться этому желанию я не стал. Эти-то все выспались, потому и бодрые, а я этой ночью, между прочим, бандитов рубал, как мой прадед-буденновец беляков.

— Подъем! — вопль, эхом отдавшийся в голове, не просто вырвал меня их сна, я аж подпрыгнул. — Не время спать!

— Никит, ты совсем? — чуть ли не фальцетом осведомился я у Валяева, который с довольной рожей стоял рядом со мной. — Чуть дураком меня не сделал!

— Тут тебе моя помощь не нужна, — злорадно заверил меня он, — ты и сам с этой задачей замечательно справляешься.

Несколько «радеоновцев», проходя к выходу мимо нас, ехидно улыбнулись. Оно и понятно — несмотря на то что я вроде бы уже довольно давно ошиваюсь в их здании, своим меня никто не считает и делать этого не собирается. Я для них наглый варяг, который пожаловал откуда-то с ближайшей свалки и по какому-то нелепому стечению обстоятельств выиграл джек-пот в виде близости к руководству корпорации. Причем не просто к первым лицам, а к самому всесильному Старику, что тот уже пару раз при всех зафиксировал. Такое в офисах не прощается никогда и никому. Чужой позор забыть можно, но успех — ни за что. Потому что он мог быть твоим, а теперь никогда не станет.

И как тут не улыбнуться при виде моего унижения? Пусть мизерного — но все же.

— В самом деле — дичь какая-то! — заступилась за меня Вика. — Даже я дернулась, а ведь не спала.

— Так интереснее, — отмахнулся Валяев и похлопал в ладоши. — Выходим, выходим, чего ждем? И не бухать раньше времени! Если сегодня игру сольем, я же каждого обнюхаю, и от кого ханкой будет разить, тот сразу может вешаться, потому что вину за проигрыш я на него повешу. Ну или на всех виновных разделю, в размерах бонуса за квартал, который как раз кончается.

Теперь пришла моя очередь ехидно улыбаться. Я-то как стеклышко, а половина автобуса уже под хмельком. Вон зашушукались, беспокойство на лицах появилось.

Может, не особо напрягаться во время пострелушек? Ясно, что я не ключевой игрок, но не исключено, что именно моего вклада в общую победу и не хватит?

Хотя — на фиг. Я, конечно, не самый высокоморальный товарищ, но гадить по мелочам — это точно строчки не из моей сказки.

Пейнтбольный клуб оказался из серьезных, тех, про которые говорят: «Обстановка приближенная к боевой». Добротное здание, в котором нашлось место и ресторану, и паре зон отдыха, и, если верить буклету, даже бассейну. Плюс три игровых поля, каждое со своей изюминкой — разрушенный город с битой военной техникой, лес, а также полигон в стиле «постап», то есть с бочками, шинами и даже заброшенным заводом.

— Как договаривались — играем до трех побед, — деловито сказал Зимину Валяев.

— Не подряд, а вообще, — дополнил его слова тот. — Начинаем с развалин.

— А чего это ты выбираешь первую площадку?

— Как прошлогодний победитель. Был у нас такой договор.

— В самом деле. — Валяев почему-то глянул на меня. — Хм.

— Не в курсе, — зевнул я. — В том году меня с вами не было еще. У кого другого спроси.

— Все верно, — влез в разговор толстяк с синими от недавнего бритья щеками. — Я присутствовал при том разговоре. Вы, Никита Небранович, сказали Максиму…

— Было и было, — перебил его Валяев. — Да и какая разница? Что та локация, что эта — победа все равно останется за мной.

— Поживем — увидим. — Зимин глянул на наручные часы, а после несколько раз хлопнул в ладоши. — Так, полчаса на подбор снаряжения, перекурить и оправиться. В одиннадцать стартует первая схватка, и опаздывать на нее никому не рекомендую. Мои слова относятся к участникам обеих команд!

Я, как и было сказано выше, никогда подобные забавы не любил, особенно после того, как на Черном континенте побывал, но участие в них принимать приходилось, потому представление о том, что именно мне и Вике нужно для комфортной игры, я имел.

Джерси, разгрузка, шлем, наколенники, маска — в клубе нашлось все, причем, замечу отдельно, амуниция оказалась от брендовых фирм, то есть весьма недурственного качества. А маркер мне достался и вовсе «тибериусовский», стилизованный под боевой ствол и с оптикой, что, как по мне, довольно неплохо.

— Уже заряжен, — сказал мне сотрудник клуба. — Двести шаров.

— А чего не пятьсот? — удивился я. — Магазин позволяет.

— Условие такое, — мой собеседник показал на Зимина и Валяева, которые опять о чем-то спорили, — кто платит, тот количество и заказывает. Наверное, хотят побольше боев провести.

Так оно и оказалось. Никакого захвата флага с тактическими изысками и ухищрениями не предвиделось, это вообще был не пейнтбол в чистом его понимании. Нас ждал просто бой на взаимное уничтожение по самым простым правилам. То есть кто всех бойцов противника перебил, тот и победил. Пять попаданий — все, выбываешь из игры, плюс дополнительное условие — коли расстрелял весь магазин до железки, то тоже выходишь из боя, считай, что ты живой мертвец. Убить тебя не убили, но команду свою на одну единицу ты уменьшил.

Впрочем, и такой поединок требует хоть какой-то координации, а вот ей в нашей команде и не пахло. Валяев устремился в бой, как слон Македонского, создавалось впечатление, что он собирался в одиночку выиграть все и вся. Нет, время от времени он раздавал команды вроде «бэки, не спим» и «берем в угол вон того», но его то ли никто не слушал, то ли вовсе не понимал. Да и вообще у меня создалось впечатление, что кое-кто из игроков просто и не рвался к победе, охотно подставляясь под выстрелы противника с тем, чтобы после с чистой душой отправиться в зону ожидания, где уже стояли столы с немудреной снедью и напитками. Оно и понятно — бутерброд с колбаской или красной рыбкой под горячий чаек поглощать куда приятнее, чем лазать по битым кирпичам или таиться за раздолбанными БМП прошлого века.

Я бы, может, сам так поступил, но, повторюсь, не в моих это правилах. Раз уже вписался в этот расклад, надо идти до конца по-честному. Так и сделал, как результат — завалил троих, а четвертый срезал меня.

Первый бой мы слили, второй тоже, а вот третий, в лесу, неожиданно взяли. Не знаю уж, что послужило тому причиной — то ли ретивое в отдельных представителях моей команды взыграло, то ли подействовали вопли Валяева, который начал грозить тем, что не только бонуса всех лишит, но и лотерею проведет, по итогам которой трое отправятся на улицу с «волчьим билетом», но факт есть факт — мы заработали первую победу.

— Красавчики! — похвалил нас командир, которого, заметим, завалили еще в самом начале боя, когда он в очередной раз решил показать всем широчайший диапазон личных боевых умений. — Этот бой берем — и все, перерыв перед финальной схваткой. Слово даю — никого не забуду! Всех отмечу!

— Да возьмем! — бодро заявила вдруг Вика и шмыгнула носом. — Поплыли сопернички!

Моя сожительница, похоже, поймала кураж. Она раскраснелась, глаза ее азартно блестели, а оружие залихватски было положено на плечо. Кстати, если в первой схватке, несмотря на все мои старания и советы, ее вынесли довольно быстро, то в последней она двоих отминусовать успела и дошла почти до самого финала.

— Валькирия! — одобрил ее слова Валяев. — Ската! Гвендолен! Вот, мужчины, учитесь у этой хрупкой девы боя настоящей воле к победе!

В этом бою мы снова вернулись на поле, где основной изюминкой выступал небольшой старый завод, а окрестности близ него были умело разгорожены шинами, бочками и прочим хламом.

Увы, но командной игрой мы, увы, похвастаться по-прежнему не могли, потому уже вскоре мы с Викой, как и в прошлые разы, остались вдвоем. Впрочем, меня этот вариант вполне устраивал. Она уже поняла механизм игры, потому довольно умело прикрывала мне спину.

— Слева! — раздался ее голосок, следом защелкал маркер. — Киф!

Хлоп! Хлоп! На одной из старых шин, нанизанных на единый стержень, появились три желтых пятна. Промазал, вражина.

— Зацепила! — взвизгнула Вика. — Два раза точно!

В этот момент я увидел того, о ком она говорила. Мужик в камуфляже находился шагах в десяти от нас, он расположился за какой-то непонятной жестяной мандулой и в данный момент целился в меня. Ай-яй, проглядел! Я мягко качнулся в сторону, одновременно с этим выстрелив в него. Он опять не попал. Я не промахнулся.

— Игрок двенадцать, вы покидаете поле! — громыхнул голос судьи, усиленный мегафоном. — Пять попаданий!

Мужик матерно выругался, недобро зыркнул в нашу сторону и неторопливо направился к выходу.

А дальше все то же самое. Мы то таились в укрытии, ожидая ошибки противника, то ползли, словно змеи, то резко ускорялись, меняя позицию, и стреляли, стреляли, стреляли, стараясь при этом более-менее представлять, сколько еще шариков осталось в магазине.

В какой-то момент я лишился Вики, ее в здании завода подстрелила шустрая девица из отдела рекламаций. Впрочем, к выходу с поля они пошли вдвоем, потому что я за свою суженую, в разгрузку ряженную, немедленно отомстил.

Дело шло к финалу, по моим прикидкам на полигоне нас осталось всего ничего. Правда, не знаю, сколько из них наших, сколько нет. Хочется верить, что хотя бы поровну, поскольку надолго моих ресурсов не хватит. Если ориентироваться по звуку, у меня с четверть сотни шариков осталось, не больше.

Я, двигаясь максимально тихо и медленно, забрался по крошащейся лестнице на второй этаж и улегся на пол у небольшого пролома в стене. Не скажу, что позиция прямо отличная, но вид сверху есть вид сверху, он всегда более выгоден.

Так оно и оказалось, через пару минут я всадил очередь в крепыша, которого помнил еще со времен новогоднего бала. Он тогда невероятно настойчиво пытался попасть в нашу компанию, но был отправлен поддатым Азовым на Север и в горы.

Минус четыре. Не знаю, как у кого, а у меня этот бой вышел вполне…

Дз-занг! Что-то ударилось в стену рядом со мной, кирпичная крошка стегнула по очкам. Если бы не они, я бы долго промаргивался.

Хлоп, хлоп — это уже около подбородка пули ложатся.

Пули?

Какого черта?

Какие на фиг пули?

Если бы не включившиеся вовремя рефлексы, если бы я не перекатился в тот же миг в сторону, то, скорее всего, ответ на поставленный вопрос я бы получил уже на том свете от ключника Петра. При условии, конечно, что у него на то нашлось бы время и желание. Ну и что я вообще попал бы к райским вратам, а не в какое-то другое место. Жизнь мою праведной назвать точно трудно, потому сомнения на этот счет меня нет-нет да и обуревают.

Две пули (а в этом сомнений у меня не осталось совершенно) ковырнули пол в том месте, где я лежал секунду назад. Оставайся я там, они бы как раз мне в грудь вошли, да так, что никаких шансов на реанимацию и разнообразные «мы его теряем, давайте разряд» не оставили. Мне прямо сильно не по себе в этот миг стало, и я посильнее вжался в кирпичный угол, который сейчас защищал меня от пули неведомого убийцы.

Справа бьют, скорее всего оттуда, где раздолбанные в хлам машины в живописном беспорядке стоят. Но работает не специалист, любитель, на это даже моих дилетантских познаний хватает. Профи с первого раза мне голову прострелил бы и сейчас уже сваливал отсюда куда подальше, оставив ствол на позиции. А тут три промаха на пристрелке, да еще паузы между выстрелами длиннющие. Любитель, сто к одному. И мне очень хочется понять, кто он такой, как его зовут и за каким хреном он это все делает?

Я снял шлем, нацепил его на ствол маркера и выставил на открытое пространство. Ну да, трюку сто лет в обед, но это его менее рабочим не делает, верно?

Ничего не происходит. Тишина. Только где-то хлопнула очередь, выпущенная из обычного для этой площадки оружия.

— Игрок двадцать три, вы покидаете поле! Пять попаданий!

Двадцать три — это кто-то из наших, мы все нечетные. Блин, вот бы мне так. Я тоже очень хочу покинуть поле. И клуб. А еще лучше — здание «Радеона» и даже, возможно, страну. Не навсегда, на время. Просто неделю-две передохнуть от всего сразу и в первую очередь от того, что меня постоянно кто-то хочет убить, причем совершенно непонятно за что. Нет, та девка, что Ксюшу подкупила — с ней все ясно, она счеты за своего дружка сводила. Но его-то кто нанял? Зачем? В какой связи? Мне же никто ничего толком так и не объяснил. Так, невнятные отговорки, которые все только больше запутали.

А сейчас кто в меня палил? Дух святой?

И где Азов со своими чудо-специалистами? Небось коньяк пьет в тепле, хрыч старый.

Я нацепил шлем, подтянул ремешок и потихоньку, так, чтобы не светить себя в окне, начал спускаться на первый этаж. Ну а там по стеночке, по стеночке, чтобы в стенных проемах не мелькать, выберусь из здания — и ползком, ползком. Блин, ну вот зачем они этих брешей тут столько наделали?

Бум, бум, бум — хлопнулись о спину шарики, несомненно, пятная меня краской.

— Готов! — радостно заорал кто-то. — Все! Последний! Ребята, я его сделал!

— Есть такое, — обрадовался я, разворачиваясь. — Ну ты ловок!

— Игрок одиннадцать, вы покидаете поле! Пять попаданий! Поединок окончен, победители — команда «синих»!

— Ага! — без стеснения ликуя, подтвердил игрок из команды Зимина и стянул с головы шлем, маску и очки, под которыми оказалось совсем молодое и незнакомое мне лицо. — Но ты тоже крут. Последним остаться почетно. Вот только сейчас засветился глупо.

— Это да, — я тоже стянул с себя амуницию и вытер маской пот со лба, — подставился я люто, тут ты прав.

— Все, бонус наш! — радостно гикнул еще один игрок Зимина, входя в здание завода. — Три — один, а! Вот мы красавцы!

— Всухую было бы лучше, — высказал свое мнение идущий за ним рослый мужчина. — Изящнее.

— Не знаю, не знаю, — возразил тот, что радовался бонусу, и снял маску, под которой оказались пшеничного цвета усы. — Олег, это наши же коллеги, нам с ними потом работать. Зачем дразнить гусей? А так все замечательно — мы выиграли, они проиграли. Но как?

— Как? — заинтересовался юноша.

— С достоинством! — назидательно объяснил ему усач. — Олег, а нас вроде четверо оставалось?

— Ну да, — подтвердил его напарник. — Так и есть.

— А где тогда последний из наших?

— Так вон, — показал Олег на фигуру, которая появилась в противоположном конце здания, того, который находился как раз неподалеку от зоны с битыми старыми автомобилями.

Фигуру, стройность и гибкость которой не могла скрыть пейнтбольная амуниция. Это точно была женщина.

— Ядвига Владековна! — помахал ей рукой юноша. — Ура! Мы выиграли!