Петров, к доске!

Я встречаю знакомых и произвожу впечатление на даму

— Деева, собирайся… Возьми свой портфель, а ты, Алексей, бери сумку. Только осторожно, не напрягайся сильно. Наташа, пусть Нина Петровна его посмотрит, проверит. Голова, давление, что там еще. Потом отведи Петрова домой. — Отдавала распоряжения Валентина Ивановна, попутно собирая с моей парты вещи.

Думаю, они ее мало интересовали, на самом деле. Это, скорее всего, так проявлялось волнение. По крайней мере, тетрадь она несколько раз сначала взяла в руки, а потом обратно положила на стол, хотя нужды не было ни в первом, ни во втором.

— Это не мое. — Остановил я учительницу, когда она снова потянулась к несчастной тетрадке, ставшей объектом ее внимания.

— Это не его. — Поддакнул Макс. — Вот же, моя фамилия написана. Валенти-и-ина Ива-а-ановна…

Он смешно растянул некоторые гласные буквы в имени Офелии и покачал головой. Мне это напомнило женщину, которая бракосочетала меня с бывшей супругой. Работница ЗАГСа, одетая в платье из шторы с объёмной причёской на голове. Вот у Макса вышло точь-в-точь.

— Но если очень надо, пусть забирает. Мне только легче будет. Меньше носить в портфеле. Могу еще парочку одолжить. — Он с довольным видом вытащил из сумки стопку тетрадей и подтолкнул их к Офелии.

— Микласов! — Учительница музыки бросила только что собранные вещи обратно на парту. — Ну, что ж вы за люди такие⁈ Товарищу плохо, а ты смеешься. Вы ведь пионеры. Вы должны помогать друг другу!

— Да что Микласов⁉ Я весь готов ему помочь. Весь! Прямо от макушки до пяток. — Макс подгреб тетради, а потом попытался засунуть их в мою сумку. — Вот! Не жалко. Видите? Чтоб доказать свою надёжность и пионерскую ответственность, давайте домой Алексея лучше я отведу? В смысле, сначала в медпункт, конечно, а потом — домой.

Валентина Ивановна на секунду задумалась. Окинула взглядом Макса, потом меня. Вообще, это было логично. Чем поможет Деева, если вдруг по дороге я начну терять сознание или что-то такое? Как она меня дотащит? Допинает, если только. Судя по мрачному лицу отличницы, это она точно сделает с удовольствием. Похоже, моя нелюбовь к этой девчонке взаимна.

— Ну уж нет! — Решила, наконец, учительница. — Я вас знаю! Это будет не врач и домашний покой, а ближайший двор и футбольный мяч. А у Лёши с футбольными мячами явно не задалось. Нет, Микласов. Петрова проводит Наташа. Она староста. Я уверена в ее чувстве ответственности.

— Очень интересно, что мне даст ее чувство ответственности, если станет плохо? Деева просто очень ответственно дождется, пока я сдохну? — Вмешался я в этот разговор, потому что, на секундочку, обсуждали вообще-то меня.

И уж точно я не имел желания тащиться домой в сопровождении девчонки. Любой. А конкретно Деевой, так и подавно. Ее присутствие несколько коробит мое мужское достоинство.

И еще…Я прямо ощущал всеми фибрами души, как сильно меня раздражает староста. И это, между прочим, старое чувство.

Да, Дееву я вспомнил недавно, буквально только что, но на дух ее не выносил давно. За то, что она самой первой сдавала все контрольные, что всегда была готова к уроку, что никому не позволяла списывать ни классные задания, ни домашнюю работу. Короче, говорю же, стерва. Просто пока еще маленькая.

— Алексей… Я понимаю. — Валентина Ивановна положила руку мне на плечо, глядя при этом грустно, проникновенно. Еще одна понимающая, блин. Вот это я счастливчик, конечно. Со всех сторон — понимание и забота.– У тебя, наверное, болит голова. Ты, наверное, плохо себя чувствуешь. Поэтому так себя ведешь. Но одного отпустить домой не могу.

Учительница перевела взгляд на встрепенувшегося Макса, а потом с напором в голосе добавила:

— И с Микласовым тоже не могу отпустить. Все! Вопрос решённый. Наташа! Ну, что ты стоишь? Иди. Ждешь, пока Алексею снова станет нехорошо.

— Так часто повторяете, что я начинаю подозревать, вы этого не опасаетесь, а ждёте. — Буркнул я.

Вытащил тетради Макса обратно, шлепнул их на парту, сообщив другу, что его забота была оценена, однако свои вещи он может носить сам, закинул сумку на плечо и двинулся на выход.

Деева хмуро посмотрела мне вслед, потом на Валентину Ивановну, тяжело вздохнула, взяла портфель, и тоже направилась к двери.

Судя по ее недовольному лицу, девочка Наташа сама не очень хотела куда-то меня провожать, но в силу светлого образа благочестивой отличницы, который она создавала с первого класса, не стала перечить учительнице.

Едва мы вышли из кабинета, Деева тут же обогнала меня и рванула вперед. Мне пришлось чуть ли не бегом ее догонять. А я вот вообще не имел не малейшего желания торопиться, да еще по вине старосты. Я хотел спокойненько сесть и обдумать случившееся. Потому что поломать голову точно есть над чем.

— Эй, спринтерша. Ты может не будешь так нестись? — Я, честно говоря, даже немного запыхался.

А мы только один коридор проскочили, домчались до лестницы и начали спускаться на второй этаж, где должен быть медкабинет.

— Не нравится? Иди сам. — Фыркнула Деева, при этом даже не собираясь останавливаться.

— Ой, напугала. — Я притормозил, а потом вообще плюнул на все и пошел медленно.

В конце концов, чего я, действительно, бегу? Зачем мне вообще оно надо? Пусть делает, что хочет, если от желчи у нее в некоторых местах подгорает.

Однако, такой расклад девчонку тоже не устроил. Она резко остановилась, обернулась и замерла, глядя на меня злыми глазищами. Ну чистая мегера. Вырастет стопроцентная мозгоклюйка.

— Петров, а можно побыстрее? Я бы хотела еще вернуться в школу. Два последних урока застать.

Я хотел было удивиться. Потому что уходить с уроков, чтоб потом вернуться на уроки — тупее не придумаешь. Но тут же вспомнил, кто передо мной стоит. Этой хлебом не корми, только дай погрызть гранит науки.

— Не могу быстрее, Деева. У меня травма. — Невозмутимо сообщил я ей. Ибо нечего вести себя как стерва.

— У-у-у-у! — Девчонка резко махнула портфелем в мою сторону, будто собиралась его запустить прямо в меня, как метательница ядра свое орудие. — Что ж ты за человек такой, Петров?

— Прекрасный. Прекрасный я человек, Деева.

Так мы и шли до медпункта. Староста отбегала вперед, потом оглядывалась, видела, что я еле плетусь сзади, замирала и с раздражённым лицом ждала, пока приближусь. А меня прикалывал сам процесс. Просто она так смешно бесилась, что отказать себе в удовольствии наблюдать ее злую физиономию, я не мог.

Интересное дело… Вот сейчас помню, как сильно мне не нравилась староста, но опять не могу восстановить в голове какие-то подробности. Точно знаю, она редкостная вредина, а конкретного примера — ни одного в мыслях. Только общая информация.

Наконец, спустя минут десять, (я очень старался), мы попали в медпункт. Школьного врача на месте не оказалось, но зато была медсестра, которая померяла мне давление, дала какую-то таблетку, по виду подозрительно похожую на аскорбинку, и все. Больше никаких спасательных действий не последовало.

— У него переутомление. Было бы не плохо, если бы Петров пошел домой и отлежался. — Сообщила медсестра, усевшись за стол, потом зевнула и уставилась в какие-то бумажки, раскиданные перед ней.

— Да как переутомление, если Алексея ударили мячом в голову? Прямо вот сюда! — Возмущённая Деева подскочила ко мне, а я в этот момент сидел на кушетке с градусником под мышкой, и весьма ощутимо стукнула указательным пальцем в темечко. — Зачем вы ему температуру меняете. У него же не грипп!

— Куда попал мяч? — Поинтересовалась женщина в белом халате, даже не посмотрев в мою сторону. Она упорно что-то черкала в своих бумажках.

— Вот сюда! — Заявила Деева, а потом снова тюкнула мне пальцем по голове. Даже палец у нее какой-то неправильный. Тычет им, будто молотком долбит.

— Петров, у тебя не грипп? — Подняла взгляд от бумажек медсестра.

— Ну, вообще, еще совсем недавно не было. — Ответил я и отодвинулся от Деевой.

На всякий случай. Ну ее к черту с этой наглядной демонстрацией, куда именно попал мяч. А то она меня точно добьет.

— А что вы тогда от меня хотите? Отвлекаете от важных дел! — Медсестра посмотрела на старосту с таким выражением лица, что я на месте Наташки срочно нашёл бы причину, по которой мы явились. «Сотряс» в моей голове по мнению медсестры причиной не являлся.

— Валентина Ивановна отправила меня проводить Петрова, чтоб вы посмотрели, нет ли у него травмы? — Терпеливо пояснила Деева.

— Я⁈ — Медсестра очень искренне удивилась. — Почем мне знать? Ему надо в травмпункт. Там доктор посмотрит. Все скажет.

— Ясно. — Ледяным тоном ответила староста. Потом резко повернулась ко мне и, протянув руку, гаркнула. — Дай сюда градусник!

— На. — Я вытащил термометр, отдал его девчонке. — Чего орать-то? Все? Можно идти домой?

Медсестра заверила меня, что домой идти не только можно, но и нужно. Потому что переутомление — это дело серьёзное.

Я взял свою сумку, попрощался и вышел из кабинета. Деева с недовольным сопением топала следом. Пыхтела так, что дым из ноздрей едва не валил.

— Нет, это возмутительно! У человека, возможно, сотрясение…

— Слушай. — Я остановился и посмотрел на старосту, — Со мной все в порядке. Сейчас пойду домой, посплю. Таблеточку какую-нибудь путёвую выпью. Полежу. И все. На самом деле, ничего страшного не произошло.

— Знаешь, я вообще-то стояла совсем недалеко, когда тебя Строганов мячом ударил. Я видела, как ты упал. И еще видела, как тебя тряхнуло разочек. Вроде того. Даже вверх подкинуло. А остальные не видели. Так что не уверена, что все с тобой хорошо.

— Да забей. И знаешь, я сам могу дойти. Хочешь, возвращайся на свои уроки, хочешь иди гуляй, хочешь…

Чуть не ляпнул, иди на хрен, но вовремя остановился. Я, конечно, подозрительно мало помню о своих школьных годах, но точно знаю, что в то время ещё не матерился.

— Так! Знаешь что, Петров? Это не обсуждается. Я тебя провожу. Мне поручила Валентина Ивановна.

— Как хочешь. — Я пожал плечами. — Только пойду сам по себе. Мне провожатые не нужны. А ты, если хочешь, можешь идти следом.

Не дожидаясь ее ответа, я развернулся и направился к лестнице, которая вела на первый этаж. Оглядываться не стал, чтоб проверить, ушла Деева или нет. И без того прекрасно знал, топает следом. Как же так. Ей доверили дело, а она не выполнит его. Стыд и позор.

Домой… Вот блин… Только в этот момент до меня дошло, что теперь действительно есть дом, а дома есть мать и брат. Семья. Илья сейчас как раз младше меня на семь лет. Ему в школу идти только в следующем году. А еще понял, что увижу своих родственников, с которыми попрощался много лет назад. Эта мысль слегка пугала, если честно. Я не очень пока мог представить, что они окажутся снова рядом.

Я вышел на улицу и, не останавливаясь, завернул за угол здания. Жили мы недалеко от школы. Если двигаться через дворы, минут десять пешком.

— Петров, все равно провожу! — Крикнула Деева мне вслед. Она действительно упорно топала следом. — Можешь не разговаривать со мной! Не надо! Я вообще это не ради тебя делаю.

Я ничего не ответил. Шёл вперед, молча, опустив голову. Размышлял. Значит, все же меня реально закинуло в прошлое. Да не в абы какое. Этот год многое в моей жизни изменил. Впрочем, не только в моей. Выходит, там, на полигоне, я умер. Хорошо. Вернее, хорошего ничего нет, конечно. Но этот момент я хотя бы понимаю. Не понимаю, почему нахожусь здесь. Почему я снова тринадцатилетний. Почему именно этот год. Прожить заново самый стрёмный момент своей жизни? В этом цель?

Неожиданно мое внимание привлек громкий свист. Я сначала не понял, что свистели мне. Ровно до того момента, пока рядом не раздалось грубое:

— Стой, Филипок!

Я поднял голову, оторвавшись от изучения пыли под ногами и покрутил башкой, разыскивая говорившего. Голос показался смутно знакомым. Это — первое. Второе — Филлипок… Мое старое прозвище. В детстве я был совсем мелким. Сейчас, как бы, тоже не взрослая жизнь, но я имею ввиду, совсем в детстве. Когда пришёл в первый класс, мои новые товарищи почти на голову оказались выше.

— Стой, я кому говорю!

Нет, это точно адресовано мне. Только собрался обернуться, как меня потянули за рубашку, а потом сразу на плечо опустилась достаточно тяжелая рука. Причем, опустилась в лучших традициях жанра. Я просто боковым зрением увидел пятерню, которая теперь удерживала меня на месте.

— Ты че, Филипок, не слышишь?

Пятерня дернула меня за плечо, разворачивая на сто восемьдесят градусов.

Рядом стояли трое пацанов, лет пятнадцати, и им явно что-то было нужно. Причем, далеко не в самом хорошем смысле. Я такой тон разговора сразу выкупаю. Он, как правило, влечет за собой драку. Это тот случай, когда повод не нужен, потому что есть очень большое желание.

Я собрался поинтересоваться, не ошиблись ли парни со своей целью, ибо дать мне им нечего, кроме люлей. Такая категория подростков, впрочем как и взрослых мужиков, вызывает у меня ассоциации с шакальем. Они не понимают культурных, вежливых разговоров. Им надо сразу бить в морду. Я драки не хочу. Это понятно. Она мне не нужна. Но во избежании рукоприкладства, лучше сразу расставить все точки над «и». Если стушуюсь, точно спровоцирую мордобой, потому что они примут это за страх.

И вот только я открыл рот, планируя задать вопрос, который этих малолетних придурков поставит на место, как возле нашей компании нарисовалась Деева. Да не просто нарисовалась. Староста подошла, встала рядом со мной, плечо к плечу, и, гордо вздернув подбородок, уставилась на шпану.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять, они реально шпана. Одежда, растрёпанный вид, нагловатый ухмылки. У одного за ухом виднелась папироса. Поэтому у меня сразу возник вопрос по этому поводу. Деева, она все-таки дура?

Ведь девчонка прекрасно поняла, пацаны настроены агрессивно. К тому же, все трое были старше меня на два года. И да, я их вспомнил. Пересекались несколько раз не при самых приятных обстоятельствах. Потому и голос узнал.

Того, кто меня окликнул, звали то ли Вова, то ли Витя. Но имя он использовал редко. Чаще погоняло — Толкач. Среднего роста, коренастый, сильно похожий на неандертальца. У него были такие же длинные руки при таком же неповоротливом теле. Но я точно знал, неповоротливость эта показанная. На самом деле, шустрый, гад. Слева стоял Гвоздь. Длинный, тощий, с головой, которая своим размером выбивалась из общей картины. Реально настоящий гвоздь. Справа — Дрон. Тут все просто. Фамилия у пацана была Дронов.

Эти пацаны жили в соседнем районе. Поэтому тот факт, что я вижу их неподалёку от своего дома — выглядел несколько странно. Им тут делать нечего. Легко могут нарваться на своих ровесников из местных и огрести по полной.

Вообще, я до восемнадцати лет жил в районе, который носил крайне интересное, но крайне бестолковое название — ВАИ. Расшифровывалась эта аббревиатура как Воронежский Авиационный Институт. Хотя, никаким институтом у нас не пахло. Вроде бы, должны были строить. Но так и не построили.

Завод рядом был, да. Его от района отделяла железнодорожная станция и рельсы. Много рельс. Через нас проходили все южные поезда, товарняки, идущие на юг, и пригородные электрички. После Станции, Авиационного завода, который к ней примыкал, и большого парка, числившегося при заводе, начиналась «Монастырка».

Не то, чтоб у нас была прям серьёзная война, но пацаны оттуда старались без нужды не попадать на нашу территорию. Точно так же, наши пацаны старались не попадать без нужды туда. В этом разделении мы прекрасно существовали. Потому как случались различные стычки.

Конечно, после своего взрослого опыта, я могу сказать, что стычки эти были больше понтами, чем серьёзным противостоянием. Но все равно, ни Дрона, ни Толкача, ни Гвоздя здесь сейчас быть не должны. Потому что они — «монастырские».

— Что нужно? — сразу спросил я.

На Дееву, конечно, покосился с намеком, не пойти бы ей отсюда на уроки. Причем максимально быстро. Но девчонка упрямо таращилась на пацанов и в мою сторону не смотрела. Жанна Д’Арк просто. Суровое лицо, прямые плечи, решительно сжатый в руке портфель.

— Ты че, Филипок, не помнишь какой сегодня день? — Спросил Гвоздь, а потом демонстративно «цыкнул» слюной сквозь зубы в мою сторону. Но не прямо в меня. Буквально сантиметрах в пяти от брючины полетело.

А я как бы не то, что не помнил. Я даже не знал. Число четырнадцатое, как подсказал Макс. И все. Дальше, я не в курсе

— Четверг и что? — Влезла Деева. — У вас какие-то вопросы, ребят? Помощь нужна?

Я незаметно толкнул ее локтем в бок. Какого черта суёт свой нос, куда не следует. Зачем вообще разговаривает с ними.

Однако пацаны на старосту внимания не обращали. По крайней мере, пока. Но если она не угомонится, то обратят. А я бы такого развития событий не хотел.

Чисто теоретически, могу навалять всем троим. Но это только в возможной перспективе. По факту, я сейчас подросток и не знаю, среагирует ли тело на те знания, которые имеются в голове. А если еще придется беспокоится о Деевой… Могут появиться сложности. Она, конечно, та еще стерва, но женского пола. А женщин я привык защищать. Даже маленьких, даже гадких.

— Надо три рубля принести, чтобы тебе жилось спокойно. — Выдал вдруг Гвоздь.

— Какие три рубля? — Искренне удивился я. Не помню ничего подобного в детстве. Пацанов помню. А три рубля… Не было такого.

— Ты дурака из себя не строй. Мы че, ходить за тобой должны, искать тебя, пока ты тут с девкой гуляешь? — Подключился Дрон.

— Между прочим, говорить о девочке что она «девка» — это не ее обидеть. Это обидеть себя. — Деева возмущенно тряхнула своими бантами и перекинула портфель в другую руку.

— Эй, Толкач, ты гляди какая деваха смешная. Чем же нас это обидит, пионерка? — Усмехнулся Дрон.

— Тем, что вы в таком случае выглядите дураками. И ведете себя тоже, как дураки. — Громко, чётко, чтоб ее наверняка поняли и услышали, сообщила староста прямо в ошалевшие лица малолетней шпаны.

Я мысленно выматерился.

Ну твою мать! Ну, блин, Деева… Не было у меня сотряса? Ничего. Наташа исправила ситуацию. Сейчас точно будет.