По влажной черной пахоте карабкался крохотный ящеренок. Глинисто-водянистый, с маковинками глаз. Мы осторожно усадили его в пустой спичечный коробок, и он совершил с нами самое, наверное, большое в своей жизни путешествие.
В селе мы открыли коробок. Ящеренок привстал и посмотрел на нас косо расставленными глазенками. В них было столько невыразимой тоски по сырым луговинам, по запахам лесным и всяким букашкам… Мне стало не по себе. Я закрыл коробок и повернул в поле.
— Зачем? — остановили меня. — Пожалел ящеренка, а он, может, вредитель?
— Пусть ночует у нас, — попросили братовы дочки.
Я оставил коробок на полке. Утром вспомнил, взял в руки и открыл его. Ящеренок был в той же позе, но… высох. И только глаза, казалось, сохранили невыразимую тоску по сырым луговинам.