Пико – Хрустальное Горлышко

Пятая трубка магистра, повествующая о том, как Пико — Хрустальное Горлышко попал к Камню Подвига

Итак, министр тайной эбэгании Лопордна сказал королю: «Будет исполнено, ваше Глупейшее Глупейшество». Сказать-то он сказал, но как сделать, чтобы талантливый дрозденок пел то, что угодно королю? От этого Пико не знаешь, чего ожидать! Говорят, он превратил в красавицу какую-то дурнушку! И потом, эти ужасно умные придворные певцы уверяют, будто дрозденок знатно врет, а это не совсем так. Кому-кому, а министру тайной эбэгании хорошо об этом известно. Петь абракадабру — это еще не значит врать! А может потому и становятся дрозды добрыми, что этот Пико — Хрустальное Горлышко не врет? Да, тут было над чем призадуматься Лопордне.

И вот утром следующего дня перед домиком Пико остановилась черная карета. С каждой стороны кареты на подножках стояло по два огромных эбэгана в черных плащах и канотье. Черные плащи скрывали тяжелые цепи, предназначенные для узника, а шляпы не позволяли шевелиться даже самой крохотной мысли в головах эбэганов, потому что эбэган должен жить одними приказами.

Эбэганы сошли с подножек и, гремя цепями, направились к домику. Один из громил ударил железным сапогом в двери, она слетела с петель и жалобно застонала.

— Именем короля, ты арестован, Пико! — торжественно произнес эбэган приказ Лопордны. Ему, конечно, и невдомек было, что хитрый министр по-настоящему арестовывать Пико вовсе не собирался, он хотел лишь напугать дрозденка, ведь страх делает глупых дроздов сговорчивее, а потому и отдал эбэганам такой приказ.

Проснувшиеся родители дрозденка, услышав страшные слова, бросились в ноги эбэганов и умоляли их пощадить сына, они говорили, что произошла ужасная ошибка, что их сын ни в чем не виновен, что они будут жаловаться самому королю, да только уши эбэганов не хотели ничего слышать. Свирепее этих эбэганов не было во всем королевстве. В один миг они надели на Пико цепи и бросили его в карету.

— Береги правду и не принимай ложь! — успел крикнуть дрозденок рыдающей Анероз, и карета вылетела со двора.

Запряженная четверкой черных лесных крыс, карета неслась не касаясь колесами земли. Через минуту на полном ходу она впорхнула в ворота дворца и остановилась у маленькой потайной двери, которую закрывал собой куст красного шиповника. Один из эбэганов трижды подпрыгнул на одной лапе, дверь тотчас отворилась, и Пико втолкнули в огромный мраморный зал. Дрозденок сделал несколько шагов и стены зала захохотали страшным железным смехом. Не было еще узника, который, попав в мраморный кабинет Лопордны, не лишился бы чувств от этого ужасного смеха. Даже привычные ко всему эбэганы каждый раз немного бледнели, когда им случалось приводить провинившихся дроздов к своему министру. Но маленький дрозденок ничуть не испугался, он ведь был умным и понял, что это звенят опутавшие его лапки цепи, а от стен отражается обычное эхо. На стенах зала не было ни одного пятнышка, ни одного предмета, за который мог бы зацепиться взгляд. Все было голо и пусто. И вдруг, прямо на глазах у Пико, мраморная стена, которая была слева от дрозденка, поползла вверх и в зал, описывая полукруг, вкатилось невероятных размеров малахитовое кресло. Его форма поражала несуразностью. Если бы не спинка — это кресло вполне можно было принять за этажерку, такие длинные и тонкие были у него ножки. В кресле, на узком сиденье дремал какой-то старичок, у которого вместо очков сидел на клюве самый настоящий бинокль. Это был министр тайной эбэгании Лопордна.

— Что такое! — прокаркал он с высоты вороньим голосом. — Кто посмел надеть на лучшего певца королевства железные цепи! Немедленно снять!

Оторопевшие эбэганы кинулись снимать с дрозденка цепи, а когда справились, коварный министр, окунув клюв в бутылочку с подсолнечным маслом, заговорил с Пико так ласково и так участливо, что дрозденок не знал, что и подумать.

— Видишь, как тяжело королевскому министру работать с этими умными эбэганами, — сказал Лопордна, призывая Пико в свидетели. — Что им не прикажешь — все сделают наоборот. Но теперь это маленькое приключение позади. Сегодня же я прикажу наказать виновных. И давай больше не будем вспоминать плохое. Я очень надеюсь, что Первый Придворный Певец подружится с Первым Министром.

— Первый Придворный Певец? — удивился Пико.

— Вот именно, — проворковал министр. — Ты, наверное, читал во вчерашних газетах речь короля на открытии памятника яблоку-китайке. Его Глупейшее Глупейшество сказал, что каждый талант является достоянием королевства. И где же, как не во дворце хранить это достояние? А теперь — слушай меня и радуйся. Его Глупейшее Глупейшество Пищурх своей королевской волей назначил тебя Первым Придворным Певцом. На всех королевских балах ты будешь исполнять прекраснейшие врали, которые напишут для тебя искуснейшие поэты и музыканты двора Его Глупейшего Глупейшества. С завтрашнего дня твои родители будут назначены на должность Главных Лесничих всех королевских лесов. В твою собственность жалуются золотые залы дворца, двадцать слуг, шестерка кротов из королевских кротюшен, выездная карета и алмазная перчатка короля. В этой перчатке ты будешь каждый день принимать четыре яблочка-китайки с короны короля, что является знаком высшего расположения его Глупейшего Глупейшества. Кроме того для тебя открыта королевская казна. Да! Я не сказал о важном. У тебя ведь есть невеста. Так вот, завтра она будет представлена принцессе, она станет фрейлиной и будет блистать в ее свите своей красотой.

Лопордна не сомневался, что после утренних страхов, дрозденок будет счастлив узнать какая жизнь ждет его в стенах дворца. В предвкушении своей победы он посмотрел на кресельные часы. Они располагались прямо под лапками министра. Часы показывали без четверти восемь. Прекрасно, через час король будет завтракать и он доложит ему о своем успехе и, конечно, король оценит старания своего преданного министра. Но почему этот Пико молчит? Наверное от радости потерял голос… Потерял голос. Нужно это запомнить на всякий непредвиденный случай. Вдруг королю не понравится пение этого Хрустального Горлышка. Ах, если бы это произошло, министр короля с удовольствием отправил бы этого выскочку к Камню Смерти! Из-за него он чуть было не лишился головы! Одни неприятности от этих талантов!

— Ну что ж! — сказал Лопордна Пико. — Сейчас тебя проведут в твои апартаменты, а вечером его Глупейшее Глупейшество ждет тебя на праздничном цирковом ужине. Отдохни, почитай свежие газеты и поешь свежих яблочек. Рекомендую. Их только вчера доставили из Китая.

С этими словами стена зала вновь поднялась и довольный министр удалился на своем малахитовом кресле. Тут же перед Пико предстал тихий пожилой дрозд — это был гофмейстер с золотым галуном на бархатной шапочке. Он молча поклонился дрозденку и повел его по длинным коридорам дворца в золотые залы, которые отвел для своего Первого Придворного Певца король Пищурх.

«Так вот о каких чудовищах предупреждала меня ромашка! — думал Пико, ступая по великолепным коврам дворца. — Громкая Слава привела меня на службу короля, Титул окружил меня звенящим золотыми монетами Богатством, а Лесть и Коварство придворных будут жалить меня до тех пор, пока я не забуду о Правдалии, о моих глупых заколдованных дроздах, о королеве ночи Уффуле и о слове, которое я ей дал».

— Ну нет, сегодня же вечером на ужине короля я сражусь с этими чудовищами! — решил Пико и еще больше призадумался. Если он споет королю Пищурху правдивую песенку, король станет добрым, и тогда его никогда не удастся разозлить, а это значит, что Пико не попадет к Камню Подвига! А если петь любимые королем врали, то и подавно чудовища и волшебство Рыжелиса будут не побежденными. Враги разобьют хрустальное горлышко! Как тут быть? Как разозлить короля, чтобы тот отправил Пико в гранитное подземелье?

Целый день думал Пико, но так ничего и не придумал. Может оттого, что Богатство апартаментов то и дело бросалось на него золотыми вещами — в комнатах все было сделано из чистого золота, а может Титул мешал Пико хорошенько обдумать свое положение, он слепил дрозденку глаза повсюду, на каждой стене комнат вместо картин висели рамы из червоного золота, внутри которых отливали более светлым золотом одни и те же буквы: «Первый Придворный Певец». Кто знает? Как бы там ни было, а только ни одной удачной мысли не пришло в умную головку дрозденка.

Вечером, незадолго до королевского ужина, Пико попал в лапки своих многочисленных слуг. В начале пожаловал болтливый цирюльник. Золотым гребешком он уложил каждую пушинку и каждое перышко дрозденка, перевязал ему синими бантами крылышки и хвост, и рассказал, что после яблочек-китаек король Пищурх больше всего на свете любит золото, поэтому даже ручки на дверях его покоев сделаны из этого благородного металла. Он терпеть не может прикасаться к чему-либо, что сделано не из золота. Откуда у короля так много золота? Ах, какой замечательно глупый вопрос! Разве Первый Придворный Певец не знает, что подданные короля не получают из казны за свой труд даже ломаного гроша? Знает? Тогда глупость Первого Придворного Певца достойна Славы короля! Я счастлив быть слугой такого глупого господина!

Следом за цирюльником пришел портной и принес костюм-домино. Король пожелал видеть своего Первого Придворного Певца в костюме-домино, чтобы врали, которые исполнит после ужина Пико — Хрустальное Горлышко, были еще более привлекательными.

Потом явился ювелир и прицепил к воротничку золотую бабочку, усыпанную драгоценными камнями.

И, наконец, сапожник принес в золотом сундучке сафьяновые сапожки с золотой вышивкой.

Ровно в восемь часов на башне дворца раздался залп из восьми пушек. Это означало открытие церемонии праздничного циркового ужина короля Пищурха. Гофмейстер с золотым галуном на бархатной шапочке привел разодетого в пух и прах дрозденка к золотым дверям королевской столовой и передал его гофмаршалу, важному и заносчивому придворному. Он всегда держал свою голову запрокинутой назад, его пышные бакенбарды были строго параллельны полу и когда гофмаршалу нужно было на кого-нибудь посмотреть, он подносил к глазам маленькое зеркальце, потому что без зеркальца он мог видеть один лишь потолок.

И вот гофмаршал распахнул обе половинки дверей и провозгласил:

— Слава Его Глупейшего Глупейшества Первый Придворный Певец Пико — Хрустальное Горлышко.

Гофмаршал отступил в сторонку, сделал реверанс и Пико увидел большущий золотой стол. Вокруг стола стояли все придворные короля; тут были министры, тайные советники, фрейлины принцессы и фрейлины королевы и конечно же министр тайной эбэгании Лопордна. От нарядов и драгоценностей у Пико запестрило в глазах!

За самим же столом восседал король Врунглупии со своей семьей. Он почти полулежал в кресле, такой огромный у него был живот, и был похож на раздутый красный шар, к которому прикрепили маленькую лысую головку, увенчанную короной. Корона короля была обременена завернутыми в золотые бумажки яблочками-китайками. По правую и левую стороны от короля высились животики принцессы и королевы.

Ах! Что за роскошное зрелище! Семья толстяков приготовилась к ужину!

— Так это и есть моя Слава? — спросил у Лопордны король, разглядывая дрозденка своими глазами-буравчиками.

— Да, Ваше Глупейшее Глунейшество, — склонился перед королевским животом министр.

— А почему она такая маленькая? — пошутил король и затрясся от смеха.

И все придворные повторили: — А почему она такая маленькая? — и тоже стали смеяться.

— Ну что ж… — сказал король, когда ему удалось справиться с колыханием своего тела. — После ужина у нас будет достаточно времени, чтобы насладиться голосом моей Славы. А сейчас послушаем, что скажет мой живот. Не пора ли пригласить директора цирка и его замечательных артистов?

Придворные зашикали друг на друга и стало так тихо, что Пико услышал стук собственного сердца. И тут в огромном животе короля заиграла известная всем, кто хоть раз бывал голоден, музыка.

— Как прекрасно играет живот Его Глупейшего Глупейшества! — в один голос воскликнули придворные, и слуги в ливреях внесли и поставили на стол золотое блюдо. В центре блюда раскинулся самый настоящий цирк-шапито! Откуда ни возьмись, возник тонкий, как дирижерская палочка, франт. Это был директор цирка. Он потянул за ниточку — шелковые занавеси, скрывающие арену взмыли вверх, и грянул торжественный марш! Под куполом цирка на маленькой скамеечке обнаружился целый оркестр! Лягушата дули в фанфары, кузнечики искусно вели партию скрипок, на контрабасе играл шмель в полосатой тельняшке, а в барабан стучал всеми лапками изумрудный паучок. Но вот замерли последние звуки приветственного марша и директор цирка, раздув свою тощую грудку, объявил:

— Первым номером моей новой программы выступят непревзойденные акробаты братья Белянки! Встречайте!

Вновь грянул оркестр и на арену одно за другим стали выкатываться желто-зеленые с темными пятнышками колесики. Когда выкатилось последнее, колесики сошлись в одну линию и превратились в толстенькие столбики. Они поклонились королю и на месте сделали сальто-мортале.

— Да это же гусеницы-белянки, которые живут на капустных грядках! — чуть было не воскликнул Пико, но в это время раздался барабанный бой и акробаты приготовились выполнить трудный номер. Они ловко запрыгивали друг на друга, пока последний не взобрался под самый купол. Фигура, которую представили на суд зрителей акробаты, напоминала собой гибкий прутик и, когда стих бой барабана, и наступила мертвая тишина, этот прутик стал двигаться к краю арены. Вот он остановился и в то же мгновение директор цирка крикнул: «А-ле оп!» — Прутик согнулся и тут же, как пружина выпрямился. Верхние акробаты взлетели так высоко, что непонятно было, как они смогут вернуться на арену. Но… что это? Совершив в воздухе замысловатые перевороты, отважные братья Белянки опустились прямо в открытый клюв короля! А те, кто оставался внизу, после нескольких прыжков-фляков, исчезли в клювах принцессы и королевы.

Что тут началось?! Придворные затопали башмаками, замахали крыльями и кричали одно и то же слово: «За-ви-ду-ем! За-ви-ду-ем!» — пока бесстрастный директор цирка не объявил по королевскому мановению следующий номер. Пико не сводил с короля глаз и видел, что тот тайком успел выхватить из оркестра и проглотить худенького скрипача. Лишь крохотная скрипка погибшего музыканта осталась лежать на скамеечке оркестрантов.

«Так вот оказывается, что скрывалось под цирковым ужином Пищурха! — с ужасом подумал Пико. — Нужно немедленно прекратить это страшное представление!» — Но как, как спасти обреченных артистов? Этого Пико не знал. А на арене цирка уже раскланивался и посылал воздушные поцелуи королю, принцессе и королеве мастер фокусов факир Дрозофилло — смуглый мушонок в смокинге и котелке. Он был добросовестным фокусником и показал все, на что способен. В его лапках появлялись из ниоткуда и тут же пропадали разноцветные шарики! Перерезанная ножницами веревочка вдруг оказывалась неповрежденной! Серпантин, извлеченный из уха, превращался в букет цветов! Раздалась барабанная дробь и директор цирка объявил главный номер факира:

— А сейчас Дрозофилло исполнит смертельный номер своей программы. Используя только лапки, он извлечет из воздуха огонь!

Пико заметил какими жадными взглядами уставились на бедного мушонка король и принцесса. А королева явно приготовилась опередить их! Один ее глаз смотрел на супруга, а другим она наблюдала за нетерпеливой дочерью. Боже мой! Да они разорвут на части несчастного! Между тем, Дрозофилло усердно тер лапки одну о другую. Это был не фокус, а настоящая пытка! От трения лапки быстро нагрелись и мушонок корчился от боли. Из его больших выпуклых глаз ручьями потекли слезы. Пико стало так жаль горемыку, что он сам не заметил, как открыл клювик и из хрустального горлышка вырвалась наружу самая печальная из всех нота. Нота «ля». В ту же минуту король вздрогнул и удивленно сказал:

— Со мной что-то случилось! У меня пропал аппетит!

— И мне расхотелось есть, — сказала королева.

— И у меня аппетита не стало! А мне так нравился этот Дрозофилло… — заголосила принцесса и затопала под столом туфелькой.

— Да, но кто посмел испортить нам праздничный ужин? — заревел король. — Где министр эбэгании? Немедленно отыскать виновного!

А министр стоял ни жив ни мертв. Он сразу понял, что в клюв короля вместо мушонка влетела спетая Пико нота. Но как она могла одновременно оказаться в клювах принцессы и королевы для министра было загадкой. Лопордна хоть и считался хитрым и коварным министром, но все же был глупым. Зато он хорошо подготовился к неожиданностям, на то он и первый министр, чтобы не подставлять свою голову вместо какого-то Хрустального Горлышка.

— Ваше Глупейшее Глупейшество, — в который раз за свою службу склонился перед королем министр тайной эбэгании. — Произошло маленькое недоразумение…

— Маленькое! — воскликнул оскорбленный в чувствах Пищурх. — Да знаешь ли ты, что я с тобой сделаю?!

— Произошло громадное недоразумение, — поспешно поправился Лопордна. — Первый Придворный Певец был так восхищен прекрасной жестокостью Его Глупейшего Глупейшества, что не смог удержаться и запел. Но от волнения он потерял голос и у него получилась фальшивая нота.

— Фальшивая нота? — перебил министра король. — В твоей старой голове наверное помутилась глупость! Как может какая-то фальшивая нота испортить мой аппетит?!

— Ваше Глупейшее Глупейшество, — продолжил Лопордна, отвечая на вопрос короля. — Конечно, простая фальшивая нота осталась бы вашим аппетитом незамеченной, но ведь речь идет о фальшивой ноте Славы короля. А она может испортить аппетит кому угодно!

— Кому угодно?

— Да, Ваше Глупейшее Глупейшество. Это легко проверить. Достаточно назначить испытание, и все убедятся в справедливой глупости моих слов.

Коварный министр уже нашел нужную ему дорожку и осторожно вел по ней глупого короля Пищурха.

— Значит, ты говоришь, что мою Славу нужно испытывать? — переспросил король и в его голосе опять послышалась гроза.

— Не Славу, Ваше Глупейшее Глупейшество, — поправил Пищурха Лопордна. — Ваша Слава не нуждается в испытаниях…

— Ну…

— …нужно испытать Пико — Хрустальное Горлышко. Если мой король проявит благородную жестокость и отправит в гранитное подземелье Первого Придворного Певца, то утром мы узнаем, достоин ли он быть Славой короля. Наши верные аспиды уже неделю ничего не ели. Лучшего испытания не придумаешь.

— Ты слишком долго говоришь, — поторопил министра король.

— Я заканчиваю, Ваше Глупейшее Глупейшество… Если Пико — Хрустальное Горлышко испортит голодным тварям аппетит, то это будет означать не что иное, как то, что с ним была Слава короля, а если его все же съедят, то и в этом случае король останется в выигрыше. Значит Слава Его Глупейшего Глупейшества попала к Пико случайно. А разве можно доверять Славу короля случайным дроздам?

Хитрый Лопордна всегда заканчивал свою речь каверзным вопросом. Он хорошо изучил короля и умел поймать его на крючок. Но в этот раз вышла заминка.

— Ты очень глупо сказал, я и сам хотел испытать Хрустальное Горлышко, — отчего-то с печалью сказал король. — Но он такой маленький дрозденок… а аспиды мои такие зубастые… нельзя ли по-другому испытать его?

— Как можно! — воскликнул министр. — Выдающаяся жестокость Его Глупейшего Глупейшества известна всему свету! Даже тень сомнения не должна ее касаться!

— И мы так думаем! — сказали придворные. Им очень хотелось избавиться от Пико, ведь тогда должность Первого Придворного Певца будет свободной, и те яблочки с короны короля, которые предназначались Пико, достанутся им.

— Ну, хорошо, — сдался король. — Но давайте спросим у Первого Придворного Певца, не страшно ли ему будет в темном желудке аспида?

Король и все придворные обратили свои взоры на Первого Придворного Певца. А Пико? Пико готов был расцеловать короля и Лопордну. Хитрый министр на сей раз перехитрил самого себя. Ах! Если бы он знал, какую услугу он оказал Пико! Ведь уже завтра, завтра Пико сможет расколдовать Врунглупию!

— Ваше Глупейшее Глупейшество, — с достоинством сказал Пико, и как подобает подданному сделал глубокий реверанс. — Я преклоняюсь перед вашей выдающейся жестокостью. Не смея омрачить ее малейшим сомнением, я благодарю вас за назначенное мне испытание. Утром, когда я вернусь из гранитного подземелья, я спою вам свои самые прекрасные песенки. Прикажите поскорее проводить меня к зубастым аспидам.

— Какой чудесный глупышка! — всхлипнул король, тронутый словами дрозденка. — Король посылает его на верную гибель, а он благодарит его. Коль ты так талантливо глуп, я дарю тебе напоследок целых десять яблочек со своей короны. Тебе почет, а моим верным змеям достанется на ужин вкусное блюдо — дрозденок с яблоками.

Король сделал слугам знак. Они сняли с короны десяток яблочек и, связав все ниточки, на которых они висели, передали Пико. Тотчас по бокам дрозденка встали двенадцать эбэганов из личной охраны короля — они всегда находились поблизости, а когда король махнул платочком, взяли дрозденка в «кольцо» и, открыв золотую дверь королевской столовой, повели его туда, откуда еще никто не возвращался.

— Ах, дорогой магистр! — закричал я, когда увидел, что погасла трубка его чудесного кальяна. — Вы прерываете свои истории на самом интересном месте!

— Ваше замечание справедливо, сударь, — сказал магистр. — Но что же прикажете делать, коль жизнь Пико сплошь наполнена интересными событиями!

— Тогда скорее рассказывайте, что же случилось с Пико дальше! У меня сердце не на месте. Вдруг этот коварный Лопордна придумает для Пико новую злую хитрость?!

— Должен сознаться, сударь, что у вас есть все основания для беспокойства, — сказал магистр и разжег шестую трубку кальяна.