Пипец Котенку! (СИ)

— Благодарю! — восклицаю уже на бегу.

— Подождите! — мужчина выходит на улицу и протягивает мне обратно пять рублей. — Я так полагаю, это для дам. Невежливо-с будет брать с вас деньги.

— Благодарю ещё раз, сударь! Приятного вечера!

Продавец кивает и скрывается за дверью. А я бегу к автобусу.

Успеваю к автобусу в последнюю минуту. Конечно, без меня бы не уехали, но опоздание сулит как минимум выговор.

Залезаю в автобус, сталкиваюсь с Бернардом. Благодаря целительной магии по нему и не скажешь, что полчаса назад он участвовал в кровавой схватке на кулаках. Тренер смотрит на меня исподлобья и мотает головой — мол, садись на своё место.

Тяжело дыша, прохожу по салону, не обращая внимания на взгляды однокашников. Падаю рядом со Светой и, улыбаясь, протягиваю ей один из свертков.

— Что это? — удивляется девушка и даже забывает спросить, где это я пропадал.

— А ты открой.

Светочка недоверчиво разворачивает бумагу и застывает, видя желанный платок. Переводит сияющий взгляд на меня и визжит от восторга, а потом заключает в объятия и дарит тысячу звонких поцелуев.

— Ну хватит, хватит! — кое-как уворачиваюсь.

— Спасибо, Ярослав! Ты где деньги взял? — спрашивает Света, понизив голос.

— Где взял, там уже нету, — подмигиваю. — Нравится?

— Конечно! Нет, ну, правда, откуда…

— Да не думай ты об этом. Какая разница? Постарался и добыл.

— А это что? — Светочка смотрит на второй сверток.

— Для Кристины. Решил, будет невежливо оставить её без подарка.

Вижу, что Света ревнует. Но молча кивает, достает платок и каким-то особым образом повязывает вокруг головы и шеи.

— Красиво?

— Прям барыня из сказки, — улыбаюсь. — Тебе очень идёт.

Света целует меня в губы, а потом берёт под руку и кладёт голову на плечо. Приятно, что я смог порадовать девушку. О том, чем она может меня отблагодарить, даже не думаю. Уже и так получил, что хотел, от развратной фурии Зореславы… Да и вообще, я не ради этого купил подарок.

Свете-то уже исполнилось восемнадцать. Можем вполне законно заниматься сексом, хотя мне самому в этом теле ещё семнадцать. Но никто из нас не торопит события — ну и славно, меня вполне устраивает приберечь десерт на потом. Тем более, что удается тут и там «подворовывать сладости».

Почему-то кажется, что первый раз со Светочкой будет особенным…

О том, что спустил почти весь гонорар, не жалею. Деньги нужны, чтобы их тратить. Я всегда могу заработать ещё, и для этого теперь есть как минимум одна возможность. Идею с охотой я не забыл и обязательно придумаю, как её осуществить. Но есть кое-что доступнее, а именно подпольные бои. В прямом и переносном смысле подпольные.

Завтра обсужу это с Бернардом Хенриковичем. Конечно, я уже понял, что он против. Но надеюсь, получится уговорить. Меня не устраивает безвылазно сидеть в приюте и развивать навыки бесцельно. То, что умеешь, надо применять на практике.

Пока едем обратно в приют, закрываю глаза и медитирую. Светочка дремлет, пригревшись в своём новом платке. Обнимаю её, наслаждаясь близостью непорочного юного тела, и одновременно восстанавливаю магические силы. Хоть я и не использовал печати в бою, но потратил немало маны на усиление и ускорение.

Возвращаемся уже после официального отбоя. Охрана сразу разводит нас по спальным, едва успеваю попрощаться со Светой.

Всем отрядом идём в умывальную. Очень хочу принять душ, но увы. В примыкающем к спальне санузле есть только раковины, душевые отдельно, дальше по коридору. Ну и пофиг, сойдёт.

Беру ковшик, раздеваюсь догола и начинаю мыться. Парни, мягко говоря, удивляются такому поведению, но мне плевать. Продолжаю омовение. Я сегодня несколько раз обильно потел. Сначала во время боя, потом во время яростного соития с Зарёй, затем пока бегал по магазинам… Жизненно необходимо смыть с себя неприятный запах.

Конечно же, расплёскиваю воду по всему полу. Но это ничего. Есть у меня один знакомый поломойщик, который как раз пытается поржать над моей наготой.

— Ты чо, Котов⁈ — Тарас давится от натужного смеха. — Чего раздеться-то решил? Соблазнить кого-то хочешь? Педик, что ли?

Хе-хе, а называть меня Котёнком уже не решается…

— А чего ж ты пялишься, фуфел? Нравится? — гордо выпячиваю достоинство. Стесняться нечего, природа Ярика не обделила. Даже наградила. — Может, ты и есть педик?

Несколько парней смеются. Замечаю, что даже долговязый Данил, дружок Тараса, тайком улыбается.

— Захлопнись, урод, — сразу мрачнеет Овчуков.

Выливаю ковш воды на голову, встряхиваю постриженными волосами. Смотрю на себя в зеркало — ну, красавец. Когда немного подкачался и благодаря Светочке привёл прическу в порядок, стал выглядеть гораздо лучше.

— Почему ты никак не успокоишься, Тарасик? — взвешиваю металлический ковшик в руке. — Когда до тебя дойдёт, что я больше не мальчик для битья?

Однокашники расступаются, предвкушая драку.

— Дафай, покаши ему! — подначивает толстяк Игорь.

Вижу, что лопоухий фуфлыга не особо-то хочет драться. Потому что уже знает, на что я способен. Тем более теперь, после месяца упорных тренировок по грубу.

Это ты ещё не видел, червь, как я бился сегодня в клетке.

— Да хрен я от тебя отстану. Мне плевать, что ты с Порохом спелся и что на груб ходишь! — будто угадывая мои мысли, восклицает Тарас. — Всё равно ты как был Котёнком, так и остался! Я это ещё докажу, понял? Ты рано или поздно сломаешься.

— Не-а. Боюсь, что ты сломаешься первым. Давай так: вытри за мной, и не буду бить, — указываю на разлитую под ногами воду.

— Во даёт! — удивляется черноволосый парень.

— А чо, Тарасу не привыкать полы мыть! — восклицает другой.

— Заткнись! — рявкает тот, резко оборачиваясь, а потом вонзает злобный взгляд в меня. — Пошёл на хрен, Котов! Ща самого заставлю тут всё вылизывать!

— Как хочешь, — пожимаю плечами и иду на Тараса.

Он поднимает сжатые кулаки и рвётся навстречу. Хочу создать печать Гранита, но передумываю. Надо попробовать что-то иное, ведь ядро окрепло, и энергия в запасе есть.

Много тратить не хочу, мне ещё перед сном сигил чертить. Прикрываясь ковшом, изгибаю пальцы в нескольких сложных жестах, создавая печать Оглушения. Слегка наполняю маной.

Тарас пытается пнуть меня в живот, промахивается. Подпрыгиваю и с размаху опускаю ковшик на его башку. Бум-м-м! Протяжный звон, как от гонга. Печать Оглушения срабатывает идеально — у говнюка подкашиваются ноги, и он валится на пол. Никто не распознал, что я применил магию, выглядит всё естественно.

Отбрасываю помятый ковшик, надеваю трусы и наклоняюсь, хватая бессознательного Тараса.

— Раз сам не хочешь, придётся помочь, — говорю.

Хорошо, что Овчуков ещё не успел раздеться перед сном. Его одежда прекрасно впитывает воду. Напитав мышцы маной, легко использую немаленького, в общем-то, опарыша в качестве половой тряпки. Пацаны ржут и тычут пальцами. Только Игорюша стоит, молча распахнув рот и офигевая от моей наглости.

— А-а… чо… — приходит в себя Тарас.

— Ничего-ничего. Всё в порядке. Вставай, — помогаю насекомому подняться.

В спальной резко открывается дверь и раздаётся возглас охранника:

— А ну тихо! Чего ржёте⁈ Уже давно отбой!

— Так мы же только из города! — отвечают несколько голосов. — Умываемся!

— Тише умывайтесь! Быстро по кроватям, пока Августине Филипповне не доложил.

Имя директрисы заставляет отряд прекратить веселье. Все отправляются спать, продолжая хихикать и бросать на Тараса издевательские взгляды. Если до этого у хулигана ещё оставался какой-то авторитет, то теперь я в буквальном смысле размазал его по полу.

Выталкиваю всё ещё не до конца пришедшего в себя Тараса в спальню. Сам возвращаюсь за вещами, думая, что остался в умывальной комнате один.

Но тут из угла раздается голос:

— Как это у тебя получилось?

Поворачиваюсь, вижу долговязого Данила. Тот смотрит на меня исподлобья, но без угрозы.

— Тяжёлая штука, — подбираю ковшик. — Вот и получилось его вырубить.

— Да я не про то. Как ты так изменился? Одним махом. Ты же сопляком был, — бурчит Данил. — Все, кому не лень, над тобой издевались. А теперь попробуй слово против скажи.

— Ну, вот так, — пожимаю плечами, вешая ковш на крючок. — Надоели мне издевки. Преодолел себя и перестал быть соплёй. А ты хотел чего-то?

Долговязый червь, которого я ещё не простил за дружбу с Тарасом, долго сопит, не решаясь ответить. Ну а я не собираюсь дожидаться. Собираю одежду и топаю в спальню. У меня ещё дела есть.

— Подожди! — негромко восклицает Данил. — Я хотел… хочу… так же. Я ведь тоже, ну, не очень-то смелый, — признаётся, поморщившись.

— Ага. Я заметил тогда, в лесу.

В тот раз парень напрудил в штаны благодаря печати Ужаса. Но знать ему об этом не обязательно. И да, он действительно не может похвастаться отвагой. Как подсказывает память Ярослава, всегда был подпевалой рядом с Тарасом.

Оглядываю Данила с ног до головы и хмыкаю:

— Помогать не собираюсь.

— Да, понимаю… Просто…

— Тебе никто, кроме тебя самого, не поможет. Перестань общаться с этим насекомым. Займись спортом. Научись преодолевать страх и расти над собой. Тогда всё получится.

Данил не отвечает. Я закидываю одежду на плечо и отправляюсь в кровать. Сигил сам себя не начертит. Успеваю перед сном создать ещё кусочек очередного символа, а потом энергия кончается, и я засыпаю.

Утром, отправляясь на занятия, вижу в коридоре Порохова. Григорий торопится и идёт прямо на меня.

— Здорово, — с улыбкой протягиваю руку и неожиданно получаю кулак в лицо.

Вспышка, и перед глазами всё плывет. Чуть не падаю, на рефлексах создаю печать Исцеления. Гриха хватает меня за воротник и впечатывает в стену. Приближает искажённое гневом лицо к моему и рычит:

— Конец тебе, Котов!

Глава 14

Врубаю духовный доспех, одновременно отправляя ману на усиление мышц. Разбиваю захват и отталкиваю Порохова. Он сжимает кулаки и встаёт в стойку. Тоже активирует доспех. Не тороплюсь готовиться к драке, спокойно стою лицом к Григорию, опустив руки.

Утром в коридоре полно людей. Все спешат на уроки, в том числе преподаватели. Свежая утренняя смена интернатской гвардии на постах. Так что стычка незамеченной не остаётся: охранники тут же торопятся к нам, раздвигая людской поток. Зеваки собираются вокруг, соблюдая осторожную дистанцию.

Только Порохову на всех плевать. Бросается вперёд. С трудом ускользаю от стремительной двойки, а вот заряженный боковой приходится принять на блок. Сильно! На тренировочных спаррингах Гриха не лупил с такой мощью.

В ответ не бью. Разрываю дистанцию и спрашиваю:

— Да что случилось, Порох?

— Не называй меня так! — ревёт он и снова кидается в атаку.

— А ну стоять! — подбежавший охранник хватает его поперёк корпуса, второй цепляет меня за плечо.

Григорий вырывается и снова пытается меня ударить. Гвардеец не даёт, и тогда Порохов внезапно наносит ему удар локтем с разворота, прямо в челюсть. Мужчина падает на задницу, ошалело хлопая глазами. Со всех сторон раздаётся изумлённый возглас.

Ни хрена себе. Чем я так серьёзно разозлил Пороха, что он не просто кидается на меня с кулаками, но и готов разбить морду охраннику?

Тот, что держит меня, срывает с пояса дубинку и собирается врезать Григорию. Что-то ситуация совсем перестает быть веселой. Прыгаю гвардейцу на спину, хватаю за рукав, не давая нанести удар. Подбегают ещё несколько гвардейцев, и Порохова всё-таки скручивают. Меня просто припирают к стенке.

— Ошалел совсем⁈ — тот, который получил по зубам, бьёт Гриху в живот и тут же шипит от боли.

Доспех Григорий так и не снял, так что охранник сделал хуже лишь себе.

— В подвал его! — рявкает. — Под стражу! Доложить начальнику охраны и директрисе. Ишь, боец!

— Я до тебя доберусь, Котов! — злобно зыркает на меня Порох. — На тренировке увидимся!

— Да без проблем, — пожимаю плечами.

Меня допрашивают, пытаюсь выяснить, в чём была причина драки. Рассказываю всё, как есть. Подошёл, попытался ударить. Почему, зачем — понятия не имею.

Звенит звонок, и коридор приходит в хаотическое движение. Зеваки быстро разбегаются по кабинетам. Меня тоже отпускают. Иду не спеша, раздумывая — действительно, в чём причина такого поведения Грихи? Мы вроде стали друзьями, и нет никаких причин бить мне морду.

Верней, причина-то наверняка имеется, только я её не знаю. Ну, ничего. Как и сказал Порох, на тренировке увидимся. Не думаю, что ему запретят туда ходить — максимум, приставят охрану, чтоб ничего не учудил. Всё-таки лучший спортсмен интерната, ему весной на Кубке Сибири выступать.

На полпути к кабинету вспоминаю, что обещал утром увидеться с тренером. Что у нас там первым уроком? Геометрия? Да плевать на неё. С геометрией у меня нет проблем, иначе не смог бы составлять печати и с идеальной точностью чертить сигилы в духовном пространстве.

Резко меняю направление и тороплюсь в спортзал. Мне потом предъявят за прогул, конечно, ну и ладно.

Хенрикович у себя в кабинете. Если можно назвать кабинетом скромненькую комнатку, заставленную разным спортивным инвентарем. Удивительно, что в этом тесном пространстве Бернард находит возможность тренироваться. Он при мне ставит на пол пудовые гири, встряхивает руками и запрыгивает на турник.

— Доброе утро, тренер! — сообщаю о своём прибытии.

— Котов, — не глядя на меня, отвечает Бернард и шумно выдыхает, делая очередной повтор. — Фуф! Ты почему не на уроках?

— Так ведь мы договорились встретиться.

— Сядь.

Не хочу я сидеть. Отыскиваю взглядом разминочные гантельки по три кэгэ и делаю разведение рук. Когда тренер спрыгивает с турника, кладу гантели на место.

— Дверь закрой.

Слушаюсь и тайком ставлю печать Тишины. Она требует постоянной подпитки, но ничего, на такую маленькую комнату много не надо. То, что собирается рассказать мне Бернард, не для чужих ушей.

Он вытирает лицо и плечи полотенцем, не отрывая от меня колючего холодного взгляда, и говорит:

— Что, понравилось вчера в клетке?

— Не особо, ваша светлость, хотя виды были любопытные, — вспоминаю, как Зореслава ходила по крыше, светя своей крепкой попкой.

— Ты про Зарю, что ли? — морщится тренер. — Осторожней с этой бабой. Она там всех бойцов перетрахала. Хрен знает, какой букет может передать.

— Какой ещё букет?

— Про венерические болезни слышал?

— А-а…

Нет уж, с этим у меня проблем никогда не будет. В прошлой жизни получил пару раз букетики, и теперь у меня железное правило. Печать Обеззараживания до и после полового акта — обязательно. Это, кстати, ещё и делает моё семя пустым.

Впрочем, вчера Зореслава всё равно приняла его туда, откуда дети не рождаются…

Ох, что-то небоскрёб зашевелился. Надо завязывать с воспоминаниями.

— Ладно, давай о делах, — Бернард падает за стол и скрещивает мощные руки на груди. — Садись давай, в ногах правды нет.

Послушно опускаю задницу на низкую табуретку. Тренер и так выше меня на две головы, а на этой сидушечке я совсем лилипут.

— На, угостись, — Хенрикович достаёт из ящика стола большую грушу и бросает мне. — А пока рот забит, слушай.

Ловлю фрукт и сразу же откусываю. М-м, вкуснятина. В меру твёрдый, сочный. В Эринде груши не росли, а здесь я их раньше не пробовал.

— Как ты уже понял, я в том подвале частый гость, — говорит Бернард. — Но не по своей воле. Подробности тебе ни к чему, вот суть: я должен много денег плохим людям и возвращаю долг в той клетке.

— Угм, — киваю, впиваясь зубами в грушу.

— Чтобы всё вернуть, я должен выступать два раза в месяц ещё год.

— Ого.

— Жуй молча, — хмурится тренер. — Мне давно предлагали привести учеников, обещали уменьшить долг. Но я отказывался. Думал, конечно, Порохову предложить… Но недостойно это. Да и зачем молодым парням терять здоровье в подпольных боях? У вас вся жизнь впереди.

Я киваю, соглашаясь. Хотя с грушей в зубах, с текущим по подбородку соком вряд ли выгляжу серьёзно.

— Только вот из-за тебя, Котов, так просто отказаться уже не получится, — кривится Бернард. — Тебя увидели, ты им понравился. Будут теперь на меня давить, чтобы снова привёл.

— Так я не пфотиф, — отвечаю с набитым ртом, чувствуя себя немного Игорюшей.

— Дурак, что ли? Хотя, чего я спрашиваю, у тебя точно мозги не на месте. В тот раз тебе просто повезло, Котов. Там бойцы серьёзные, и правил нет. Это тебе не спарринг в зале!

— Ну и что. Вы ж меня поднатаскаете? Я быстро прогрессирую.

— С этим не поспоришь, — соглашается тренер. — Но что, если тебя там прикончат? Я не могу взять на себя такую ответственность.

— Так не берите, — со снайперской точностью отправляю огрызок в мусорное ведро и вытираю липкие губы рукавом. — Я сам за себя в ответе. И не против помочь вам быстрее избавиться от долга.

Хенрикович тяжело вздыхает. Вижу, что ему этого хочется, но совесть не позволяет легко согласиться. Ведь он, и правда, мой учитель, наставник. А я — сирота, которого особо никто не хватится.

Точнее, вообще никто. Светочка с Кристиной поплачут и забудут. Директриса будет беспокоиться только о том, что в приюте организуют проверку и могут лишить её места.

А вот Бернард, он действительно будет чувствовать себя виноватым, если меня вдруг забьют до смерти в клетке. Он, наверное, единственный из учителей интерната, кто искренне ратует за своих подопечных. Остальные просто получают жалованье.

Ненароком вспоминаю, как строится печать Убеждения, но тут же запрещаю себе её делать. С тренером так нельзя. Он хороший мужик, с ним надо по-честному.

— Послушайте, ваша светлость. Я сам виноват, что туда полез. Не удержался от любопытства, да и деньги мне были нужны. Я почему-то сразу решил, что там можно заработать.

— Нюх у тебя, Котов, как у настоящего кота, — хмыкает Бернард. — Заработать там можно, если готов рисковать.

— Я готов. И, как я уже сказал, хочу помочь вам разобраться с долгом.

— С чего такое благородство?

— Вы сделали меня сильнее, тренер. Я вам за это тоже должен. Такой круговорот долгов в природе, — рисую в воздухе круг, усмехаясь. — Тем более, я тоже в накладе не останусь. Мне ведь будут платить?

— Только за победы.

— Значит, буду побеждать, — улыбаюсь я.

Приходим к договорённости, что тренер позволит мне участвовать в ещё одном бою. Для начала. Ну а дальше, как он сказал, посмотрим. Хотя не знаю, чего тут смотреть — по мне, прекрасный способ заработка для того, кто умеет драться и не имеет других перспектив.

Ведь серьёзно, что я могу, кроме боев и магии? Куда пойду после интерната? На железную дорогу работать? Нет уж, нафиг.

Я уже решил, что хочу попробовать себя в охоте на Изнанке. Убивать чудовищ — занятие по мне. Но для того, чтоб подойти к этому делу с толком, нужен какой-никакой бюджет. Для начала потребуются хотя бы удобная крепкая одежда, хорошая обувь, оружие какое-нибудь… Да много всего необходимо в таком опасном деле.

Так что подпольные бои — вполне подходящая ступенька к вершине.

В прошлой жизни я начинал примерно с того же самого. Тоже дрался на потеху каким-то бандитам. Правда, лет мне было поменьше, чем Ярославу, и биться приходилось на ножах и палках.

Поэтому буду считать, что могло быть и хуже.

Пожимаю Бернарду руку и собираюсь было пойти на уроки… А потом думаю — ну их к серрангам. За партой тоже можно медитировать, конечно, но вот чертить сигил не получается. Всё время отвлекают. Лучше отправлюсь в кабинет музыки и как следует поиграю, чтобы накопить энергии. А потом найду местечко потише и займусь сигилом.

Так и поступаю. Любови Павловны на месте нет, ведь музыкальные занятия проводятся после основных уроков. С дежурным получается договориться — вру, что меня отпустили с уроков, дабы я готовился к новогоднему концерту.

Размеренная игра на рояле и последующая концентрация приводят к тому, что я заканчиваю третий из пяти необходимых символов сигила. Остаются ещё два. Когда закончу, то смогу поглощать вдвое больше маны, чем сейчас. Надо, кстати, успеть достаточно укрепить ядро и каналы, а то их разорвёт к едрене фене.

Ох, ну сколько же работы у тебя, Ярослав Алексеич!

Хм. А интересно, откуда у меня отчество? Раньше не задумывался, но ведь это значит, что известно имя отца Ярослава.

А кем вообще были мои родители? Надо разузнать. Хотя бы так, любопытства ради.

Может, узнать у Кота? У того гигантского шерстяного увальня, который назвал себя моим богом. Уж он-то, наверняка, должен знать!

Снова начинаю медитировать, отыскиваю связь с божественным мурлыкой. Но не могу попасть в его пространство, как в тот раз! Пытаюсь несколько раз, но на пути как будто бы стена. Образно говоря, конечно.

Понимаю, в чём дело. Ленивый Кот закрыл мне доступ. Он не воспринимает меня как достойного последователя и общаться не хочет. В прошлый раз просто выгнал, а потом, видимо, запер проход.

Что ж. Придётся доказать Коту, что я чего-то стою и со мной надо считаться. А пока есть другой вариант разузнать о родных.

Отправляюсь на встречу со Степаном Карповичем. Задаю вопрос насчёт родителей ему, и ведун внезапно расцветает:

— Ты знаешь, я ведь тоже хотел заняться этим вопросом!

— Зачем? — недоверчиво изгибаю бровь.

— Ну как же! Часть исследования. Ведь надо как следует изучить не только тебя, как подселенца, но и тело, в которое ты попал… Только так я смогу понять… — Степан вдруг осекается. — В общем, да. Я пороюсь в архиве, попробую что-нибудь узнать.

— Что вы сможете понять? — беззаботно спрашиваю.

— Какие здешние факторы могли повлиять на твоё перерождение именно в этом теле. Это же не может происходить случайно! Должны быть вещи, которые влияют.

— И зачем это вам?

— В этом и состоит цель исследования, Ярослав. Кстати, как твои успехи в освоении земной магии? — переводит тему ведун.

— Духовный доспех даётся всё легче. А укреплять ядро мне проще привычными способами. Хотя они немногим отличаются от ваших.

— Что ж, хорошо… Однако я бы попросил тебя провести эксперимент! — Степан поднимает палец. — Скажем, неделю укрепляться через свою медитации, а неделю — тем способом, который я показал. Потом скажешь мне, что действует эффективнее. Вполне возможно, что земные техники покажут лучший результат.

— Попробую. Почему бы и нет.

И правда, стало интересно. Я продолжал использовать знакомые способы магического развития. Но я же нахожусь в другом мире и теле. Что, если земные техники окажутся эффективнее? Это вовсе не исключено.

Вот с завтрашнего дня и начну. Почему с завтрашнего? Для чистоты эксперимента. Сегодня я уже медитировал по-своему.

Ещё час провожу со Степаном Карповичем, а затем топаю на тренировку. Слегка волнуюсь, потому что там я встречусь с Порохом. А он, непонятно почему, решил вдруг меня побить. Причём по-серьёзному так решил, не постеснялся даже охраннику врезать, чтобы до меня добраться.

Захожу в зал. Знакомые все лица, только Григория что-то не видно. Зато замечаю Данила. Надо же, всё-таки решился прийти. Коротко киваю ему, как бы поддерживая правильный выбор.

Бернард, заметив меня, хмурится и во всеуслышание спрашивает:

— Что вы с Пороховым не поделили?

— Не знаю, ваша светлость. Он сам на меня набросился, ничего не объяснил.

Надо полагать, датчанину сообщили о происшествии. Только уже после нашего утреннего разговора.

— А где… — начинаю спрашивать и тут же замолкаю. — Здорово, Гриха.

Как я и думал, Порохова приводят под конвоем. Причём его сопровождает не простой охранник, а один из офицеров интернатской гвардии. Их у нас всего трое — начальник, вроде бы капитан, и два лейтенанта. Вот приведший Пороха как раз один из «лейтёх».

Гвардеец и Бернард о чем-то говорят в сторонке, и лейтенант выходит. Полагаю, его светлость-тренер не хочет, чтобы гвардеец сидел тут всю тренировку. Да и у того, наверняка, своих дел хватает.

— Разминаемся! Кроме тебя, Порохов. Иди сюда.

Пока мы все бегали, разогревали суставы, делали кувырки и так далее, Бернард разговаривал с Григорием. Они ушли в дальний конец зала, так что слышать их никто не мог. Но беседа явно была напряжённой. А затем тренер вывел Порохова из зала:

— Сегодня спарринг в полную силу. Готовимся!

О, спарринг — это весело. Я, конечно, и вчера неплохо подрался, но не против ещё раз. Тем более, теперь надо усиленно готовиться к новому выступлению в клетке.

Гриха возвращается в зал, неся перед собой кипу защитного снаряжения — кожаные шлемы, перчатки без пальцев, ракушки. Складывает всё на пол и в упор смотрит на меня.

А-а, ну понятно. Поговорили с Бернардом и решили, что нам надо выяснить отношения, так сказать, по правилам. Не в коридоре на глазах у охраны, а в зале.

Что же, я не против.

После интенсивного разогрева тренер разбивает нас на пары. Совсем не удивляюсь, что со мной ставят Порохова. Вот другие удивляются, особенно те, кто не слышал о нашей утренней стычке. Ведь действительно, где Григорий и где я? Лучший спортсмен против того, кто всего месяц ходит на груб.

Но ничего, ребятки, вы сейчас охренительно удивитесь.

Не думаю всерьёз, что мне удастся одолеть Пороха. По правилам спортивного груба использование маны в бою запрещено — для этого рядом с татами ставят специальный артефакт. Остаётся рассчитывать исключительно на физическую силу и навыки.

С первым у меня более-менее, а вот со вторым стоит поработать. Даже с учётом того, что мой прогресс выше, чем у всех остальных, с Грихой мне пока не сравниться.

Надеваем экипировку и разбиваемся на пары, растёкшись по залу. Места хватает, так что одновременно будет происходить десять спаррингов. Данил и ещё пара новичков отходят в конец зала, где Бернард заставляет их делать подводящие упражнения. Ну, те, которые готовят тело к правильной технике ударов.

Порохов заряжен, как перед решающей схваткой. Не спускает с меня взгляда, ходит туда-сюда, как тигр в клетке. Я спокойно надеваю перчатки, проверяю, чтобы хорошо держались. Бью кулаком о кулак и спрашиваю:

— Перед началом скажешь, в чём проблема?

— Сначала морду тебе набью, — рычит Григорий.

— Да хватит тебе, — развожу руками. — Нормально же общались. С хрена ли ты мнёшься, как девка? Рассказывай!

Порохов шумно выдыхает через нос, как бык, и говорит:

— Ладно. Скажу. Дело в том, что ты, урод…

Глава 15

Когда выслушиваю резкие обвинения Григория, начинаю ржать, как полоумный. Вижу, что он багровеет от ярости, но остановится не могу.

Серьёзно⁈ Из-за такой фигни? Да и, вообще, я как бы не при делах.

— Буа-ха-ха-ха! — ору, как пьяный бабуин, аж слёзы из глаз.

Ладно, ладно. Надо как-то успокоиться.

Подерёмся, потом ему всё объясню.

— Ублюдок, — цедит Порохов.

— Прости… не могу… а-ха-ха!.. сдержаться… хы-хы… Ну ты и дурак, Порох!

— Не называй меня так, — рычит он.

— Дурак или Порох? Ладно-ладно. Давай смахнёмся, раз уж хочешь. Хы-хы, — вытираю слёзы, давясь остатками смеха. — Потом поговорим. Хы! — сую в рот капу.

Григорий молча встает в боевую стойку.

— Проржался, Котов? — хмуро спрашивает тренер. — Раунд три минуты, начали!

Бернард свистит в свисток, и десять пар бойцов тут же сходятся. Гриха в этот раз не спешит нападать. Охладил, видать, свой пыл в подвале и теперь намерен разобраться со мной как следует. С чувством, с толком, с расстановкой.

А вот я, наоборот, иду вперёд. Вероятность выдержать натиск Порохова невысокая. Он агрессивный боец, и оборона — его слабая сторона. Относительно, конечно, слабая. Но в атаке у меня всё же больше шансов победить.

Ведь я, несмотря ни на что, хочу одержать верх! Натура у меня такая. Не сдаюсь даже тогда, когда положение кажется безнадёжным.

Да и вообще, спарринг в полную силу с лучшим спортсменом интерната — это же такая возможность! А мне ещё в клетке драться, там ни правил, ни раундов. И ребята могут оказаться даже опытнее Пороха. Поэтому вперёд!

Гриха явно не ожидает, что я решу проявить инициативу. Поэтому в начале схватки удаётся слегка его взбодрить. Достаю правым прямым до лица и попадаю точно в нос! Получив удар, Григорий приходит в ярость и взрывается мощной серией. Уворачиваюсь, парочку затрещин принимаю на блок и пробиваю навстречу — снова попадание!

Так и танцуем. Не даю Пороху работать первым номером, сам иду вперёд и на любые попытки достать меня отвечаю точными контратаками. Конечно, сам пропускаю немало ударов, но благодаря мягкому шлему большого ущерба они не наносят.

Вот по корпусу больно… А Григорий мастерски строит комбо, если защищаю голову, тут же пробивает по рёбрам или в живот.

Но вот ему надоедает со мной играть. Резко идёт на сближение, пробивает апперкот под неожиданным углом. Получаю точно в подбородок, и перед глазами на миг темнеет. Бах! Григорий совершает проход и валит меня на пол.

Не даю просто так забить себя в партере. Верчусь, как бешеный кролик, избегая ударов, а в какой-то момент даже удаётся захватить руку Григория. Почти провожу болевой приём, но тренер объявляет о конце раунда.

Молча расходимся. Можно сказать, ничья. В первой половине инициатива была за мной, а во второй Григорий показал, что не зря носит звание лучшего бойца. Правда, тут я тоже ухитрился проявить себя.

Второй и последний раунд. Мы — подростки, поэтому по правилам нельзя проводить больше двух раундов. Хотя это же тренировка, Бернард вполне может велеть драться ещё.

Снова пытаюсь пойти в атаку и чуть не пропускаю проход. Вовремя отбрасываю ноги и зажимаю шею Пороха в тиски. Приём не удается. Немного повозившись, он сбрасывает мой захват и встаёт. Я тоже встаю.

Продолжаем танцы. То сходимся, то расходимся, обмениваясь выпадами.

— Минута до конца! — объявляет тренер. — Поднажали!

Гриха будто с цепи срывается. Яростно бросается вперёд, не обращает внимания на хлёсткий удар правой, который прилетает ему в скулу. Превращается в безумный вихрь — я даже понять не успеваю, откуда прилетают плюхи. Получаю по лицу, в печень, по ногам, бац, бац, бац! Ухожу в глухую оборону, и всю оставшуюся минуту Григорий безнаказанно меня избивает. Не останавливается ни на мгновение, ответить возможности нет. Но я, к своей чести, остаюсь на ногах.

Выдыхается Порох только на последних секундах. Я тут же собираю остатки сил, выдаю обманный удар левой и, когда Григорий уклоняется, стреляю ногой в голову! Сочный шлепок разносится по всему залу, и Порохов падает.

Это всего лишь нокдаун, не нокаут. Я мог бы броситься на добивание, но вместо этого просто стою, переводя дыхание и пытаясь сосчитать, в скольких местах у меня болит. В ушах шумит, перед глазами плывёт, кажется, будто кулаки до сих пор прилетают в голову.

Гриха приподнимается, вонзая в меня злобный взгляд:

— Хрена ты стоишь⁈

— Устал, — развожу руками.

— Стоп! — объявляет тренер. — Отдыхаем.

Подходит к нам с Григорием:

— Разобрались?

— Да. Нет! — говорим одновременно с Пороховым. Сами догадаетесь, кто что произнёс.

Хенрикович обводит нас тяжёлым взглядом и говорит:

— Ещё раунд. Прямо сейчас. Будете драться, пока не помиритесь.

— Это же оксюморон какой-то, — бурчу я, поправляя шлем.

— Умные слова можешь вспомнить? — как-то злобно усмехается Бернард. — Мало получил, значит. Три минуты, погнали!

С тренером спорить нельзя. Снова сходимся и продолжаем лупить друг друга. Ещё один раунд и потом ещё один. Я честно выбиваюсь из сил, но не сдаюсь. Много пропускаю, но и сам наношу удары. Неплохо защищаюсь от борьбы, пока, в конце концов, Бернард не приказывает нам закончить.

— Кто победил? — спрашивает Гриха, срывая шлем с потной головы.

— Если считать по очкам, должно быть, ты. Я не считал, — честно говорит тренер. — А по факту ничья. Потому что ни ты, ни Котов не уступили. Пожать руки!

Последняя фраза звучит как приказ. Но, на моё удивление, Григорий первым делает шаг навстречу и протягивает ладонь. Крепко жму и улыбаюсь. Порох только приподнимает уголки губ.

Вы ещё не догадались, из-за чего Григорий вдруг на меня обозлился? Что ж, неудивительно. Я и сам бы никогда не догадался, если бы он не сказал перед спаррингом.

Оказалось, всё дело в том… точнее, в ком. В Софье. В той девчонке, которую я учил целоваться в библиотеке. Да-да! Тот парень, ради которого она старалась, и есть Порохов. Именно с розововолосой Сонечкой Гриха и бегал на свидания.

Незадача в том, что они вроде как уже начали встречаться на момент моего мастер-класса. Но ещё ни разу не целовались. Я Соню научил, и у сладкой парочки все стало хорошо. Правда, потом девушка зачем-то сказала, что училась целоваться у меня, и это привело Гриху в ярость.

Тупость, да? Ну, для меня, по крайней мере — ведь нельзя забывать, что Григорий — настоящий подросток, а я лишь номинальный. Он не до конца разобрался, когда именно случился библиотечный поцелуй, и почему-то решил, что я претендую на Софью. Не смог совладать с эмоциями.

Подростки такие подростки.

Куда мне Соню! Я и так, по факту, с двумя встречаюсь. Хотя, хм-м… Сонечка хороша собой. Я бы пощупал её яблочную попку.

Но нет, нет, отбивать девушку у друга — это низко. Я таким никогда не занимался. Что за идиотизм? Женщин вокруг полно, выбирай любую.

Короче, всё обсудив, мы с Грихой снова становимся друзьями. И решаем, что надо бы отправиться на двойное свидание — я со Светой, он с Соней. Будет прикольно. Наверное.

Мне кажется, что этот мощный спарринг даже сблизил нас. По крайней мере, Порох стопудово меня зауважал — не каждый из грубовцев способен выстоять против него четыре раунда.

— Котов! — Бернард заглядывает в раздевалку. — Зайди ко мне.

Послушно отправляюсь в подсобку тренера. Тот закрывает дверь на замок и садится за стол. Я, делая вид, что завязываю шнурки на туфлях, с помощью жестов создаю печать Тишины.

— Что ты там пальцами крутишь?

— Да вывихнул, кажись, чутка, — выдумываю на ходу. — О челюсть Порохова.

— Ну-ну, — усмехается датчанин. — Ты, кстати, молодец. Достойно себя показал. Но знаешь, я думаю, Гришка не в полную силу дрался. Пожалел тебя.

— Что-то мне так не показалось, ваша светлость, — выпрямляюсь и морщусь от боли в отбитых рёбрах. Предплечья, которыми я заблокировал много увесистых плюх, тоже болят и все в синяках.

Придётся применить печать Исцеления, но чуть позже.

— Мне-то лучше знать. Ну ладно, вы свои проблемы уже решили. Обсудим наши с тобой, — Бернард скрещивает татуированные ручищи на груди. — Я отправил весточку в город. Уже пришёл ответ.

— И что там?

— Они хотят организовать особенный бой. Мы с тобой вдвоём против двух других бойцов. Там тоже, типа, тренер и ученик.

— Интригующе, — улыбаюсь я.

— Ты даже не представляешь, насколько, — хмыкает Хенрикович и чешет щетину на подбородке. — У того, с позволения сказать, тренера ни одного поражения. А у его подопечного только одно, и то спорное.

— А вы когда-нибудь проигрывали?

— В той клетке — ни разу.

— Тогда, точно, уникальное событие!

Меня аж прёт, когда представляю, сколько денег на этом можно заработать. Конечно, большая часть налички уйдёт Бердышу — но и мне, надеюсь, перепадёт. А ведь ещё можно сделать подставные ставки…

Сообщаю Бернарду о своей идее. Тот сначала кривится, но потом восклицает, хлопая ладонью о стол:

— Да какого хрена! Так и сделаем. Есть у меня друг в Новокузнецке, которому можно довериться. Бердыш, подонок, столько денег с меня имеет. Будет даже честно, если мы его обдурим.

— Грабить награбленное — это даже благородно, — смеюсь я.

— Суть примерно такая. А ты — молодец, Котов. Хоть и дурной котелок у тебя, но варит неплохо. Странно, что я сам до этого раньше не додумался. Нет во мне деловой жилки! Была бы, не дрался бы сейчас бесплатно…

— Зато вы отличный тренер, ваша светлость.

— Смею надеяться, — датчанин встаёт. — Вот что, Котов: кроме тренировок после уроков, приходи ко мне по утрам. Будем дополнительно заниматься. Освобождение от уроков выпишу.

— А получится? У меня уже есть одно освобождение… Так я совсем на учебу перестану ходить.

— Тебя это расстраивает? — усмехается Бернард.

Аж хрюкаю и отвечаю:

— Ни капельки.

— Тогда я разберусь. Может, сдашь контрольные заранее, или что у вас там. Августине Филипповне скажу, что выбрал тебя для участия в Кубке Сибири, и надо усиленно готовиться. Всё понял? Свободен.

— Спасибо за доверие, тренер! — щёлкнув пальцами, разрушаю печать Тишины и покидаю кабинет.

Приняв душ и быстро умяв ужин, бегу в свою спальную. Забираю припрятанный в тумбочке свёрток и тороплюсь к комнате десятого отряда.

Кристина выходит навстречу, будто специально ждала, когда я появлюсь.

— Привет, — скромно опускает она глазки.

— Привет, милашка, — перевожу дыхание. — Это тебе.

— Правда? — девушка несмело принимает подарок.

— Конечно. Как я мог съездить в город и не привезти для тебя ничего. Откроешь?

Кристина разворачивает упаковку, видит платок и вдруг начинает плакать. Я совсем не понимаю, в чём причина, поэтому просто обнимаю девушку и прижимаю к себе. На взгляды проходящих мимо парней и девчонок не обращаю внимания.

— Извини, — пищит флейстистка, немного успокоившись. — Просто мне никто и никогда ничего не дарил. Так приятно, спасибо!

— Пожалуйста, — улыбаюсь, большим пальцем стирая слёзы с мягких щёчек.

— Я буду им дорожить, обещаю! — девушка крепко прижимает к груди платок и чмокает меня в губы. Шмыгнув носом, спрашивает: — Идём на репетицию?

— Конечно. Новогодний концерт не за горами, надо как следует подготовиться!

Видя такую трепетную реакцию, хочу ещё и ещё дарить Кристине подарки. Ну, неправильно это, когда столь красивая девушка плачет из-за какого пухового платка. Пусть и не самого дешёвого.

Тем более, что дело тут не в цене. Даже если бы я привёз леденец на палочке, реакция была бы такой же. Уверен.

Снова, ещё более твёрдо решаю, что пора начать зарабатывать деньги. Охота на Изнанке пока откладывается, ничего не поделаешь. Бой в клетке только через две недели и заработок в ней, скажем так, не гарантирован.

Я-то в своих силах не сомневаюсь. Уже предвкушаю победу, толстую котлету бабла и горячую «борьбу в партере» с Зореславой. Но бывает всякое — за долгую жизнь в прошлом мире мне не раз случалось проигрывать. Я всякий раз возвращался и потом выигрывал, конечно. Смысл в том, что выход в клетку не гарантирует денег.

Надо отыскать стабильный источник прибыли. Здесь, в интернате. И я даже знаю, к кому с этим вопросом обратиться…

После репетиции, несмотря на обуревающее меня желание уединиться с Кристи, прощаюсь с ней и иду в другое место. В место, которое по праву считается одним из самых страшных закоулков интерната. Туда, где обитает чудовище, которого боятся все, от воспитанников до начальника охраны… Только Бернард не боится. И я.

В кабинет Августины Филипповны.

Впрочем, сама директриса мне сейчас не нужна. Да и вряд ли она у себя в такой час. Собираюсь переговорить с Маргаритой, которая, как я знаю, часто задерживается на работе допоздна.

Мне везёт. Симпатичная секретарша ещё на месте. Когда я захожу, она поднимает глаза и приветливо улыбается:

— Здравствуй. Ты что так поздно?

— Да хотел спросить кое-что, — не могу удержаться от ответной улыбки. Ну что за красавица. — Мне нужна работа. Может, я могу чем-нибудь помочь интернату и заработать на этом пару миллионов рублей?

Маргарита звонко смеётся. О, прошу тебя, не останавливайся! Смейся ещё! Твой смех звучит будто серебряные колокольчики в волшебном лесу.

— Столько предложить не могу, — отвечает Марго. — Но, вообще-то, есть кое-какая работа. На кухне требуется помощник. Если ты не против вставать пораньше и работать перед уроками, можно устроить.

— Конечно, не против, — благодаря правильному току маны я способен и за пару часов выспаться. — А сколько будут платить?

— Вообще, жалованье сто десять рублей в месяц, по-моему. Но тебе будут платить меньше.

— Это ещё почему?

— Ты же будешь работать не полную смену, — улыбается Маргарита. — Можешь рассчитывать рублей на пятнадцать в неделю.

М-да уж, копейки… Да и сто десять рублей в месяц — так себе жалование. Неужто кто-то всю жизнь пашет за такие деньги? Это как надо себя не уважать, чтобы влачить подобное нищенское существование?

Я уверен, что любой, если отбросит сомнения и жалость к себе, способен на большее. Уж я-то точно способен.

Но, пожалуй, всё же соглашусь. Работёнка не пыльная, а утро перед уроками у меня всё равно свободное. Глядишь, подружусь с поварами, кормить будут лучше. Мне не помешает больше питаться, чтобы наращивать мышцы.

— Ладно, согласен.

— Тогда надо кое-что подписать, — улыбается секретарша и встаёт. — Сейчас…

Поворачивается к стеллажу с документами и тянется к верхней полке. Маргоша верна себе — одета в белую блузку и короткую чёрную юбочку, которая так славно обтягивает упругую попку. А когда она встаёт на носочки, юбка задирается, почти показывая спелый орешек.

— Давайте помогу, — мгновенно оказываюсь рядом.

Секретарша чуть ниже меня. Поэтому, встав на носки, без проблем достаю нужную ей папку.

— Спасибо, Ярослав, — улыбается она.

Ух, как от неё приятно пахнет. А эти изумрудные глазки за стёклами очков — чистые драгоценности, которыми я готов любоваться вечно. И как приятно, что она назвала меня по имени.

Не спешу отходить. Дистанция между нами максимально короткая. Ещё чуть-чуть, и прелестные персики коснуться моей груди. Смотрим друг другу в глаза, усиливая напряжение, а потом я делаю шаг навстречу и сгребаю Маргошу за талию, прижимая к себе.

— Ярослав!.. — выдыхает она. — Ты что?

— Ничего, — шепчу и наклоняюсь, обдавая шею девушки горячим дыханием. — Делаю то, чего мы оба хотим.

— Ах, Ярик… Подожди!

Отрицательно мычу, покрывая гладкую шейку поцелуями. Мои пальцы одну за одной расстёгивают пуговки на блузке Маргариты. Запускаю руку под ткань, касаясь тёплой нежной кожи и чувствую, как дрожит Марго. Не от страха, отнюдь — от желания, которое всеми силами сдерживает.

— Ты никому не скажешь? — спрашивает она.

— Нет.

— Тогда иди сюда!..

— Уже здесь, — с улыбкой подхватываю секретаршу и усаживаю на стол.

Стараясь не шуметь, утоляем сексуальную жажду друг друга. Одновременно быстро, боясь спалиться, и нежно. Довожу Маргошу до экстаза, а потом разряжаюсь сам.

— Как давно я этого хотела… — шепчет она, когда всё кончается.

— Меня? — ухмыляюсь.

— Нет, вообще, — улыбается Маргарита. — Тебе не понять, но долгое отсутствие близости, оно… вгоняет в уныние.

Да уж, мне такое чувство незнакомо. Марго не знает, насколько точно угодила в цель. Я всегда умел найти подходящую даму, способную скрасить мой вечер. Или ночь. Утро, день… Неважно. В общем, женщинами никогда не был обделён. С юных лет, как только мой дракон проснулся, если понимаете, о чём я.

Секретарша отходит, наливает стакан воды из графина и жадно, залпом выпивает. Поправив причёску и очки, поворачивается ко мне, как ни в чём не бывало:

— Надеюсь, ты понимаешь, что произошло.

— О да, — широко улыбаюсь.

Маргоша меняется в лице, превращаясь из улыбчивой красавицы в злобную стерву. От такой внезапной метаморфозы у меня аж холодок по спине пробегает.

— Всё не так радужно, как ты думаешь! — строго говорит она. — Я — дама из дворянского рода, племянница барона. А ты, простолюдин, только что меня изнасиловал и обесчестил!

Сегодня у нас целый гарем из симпатяшек! Сонечка (за такую милашку и подраться не грех), Кристина и пара портретов злобной Маргоши.

Глава 16

Не выдерживаю и смеюсь.

— Кто ещё кого изнасиловал! Ты так на мне скакала, что чуть стол не сломался.

Губы Маргоши изгибаются в плотоядной улыбке:

— Да? И кому, по-твоему, поверят? Человеку благородной крови или безродному сироте?

Надо признать, тут она права. Даже разбираться никто особо не будет. А я, к сожалению, оставил пару следов в виде засосов рядом с грудью Марго. Ну как удержаться от того, чтобы не впиться губами в эти персики! Да и она мне здорово спину расцарапала, и грудь тоже. Вполне сойдёт за улики в стиле: «Я отбивалась как могла, но этот рыжий негодяй повалил меня на стол и изнасиловал!»

А-а, дерьмо.

— Ну и какого хрена тебе надо? — отбрасывая всякую вежливость, спрашиваю.

— Сядь! — жёстко приказывает Маргарита. — Сейчас всё расскажу.

Нет, ну как же она изменилась. В одно мгновение. И как ей до этого удавалось сохранять маску улыбчивой куколки? Теперь-то я вижу, что настоящая Маргарита — дерзкая сука, которая смотрит на меня свысока.

Садиться не хочу. Максимум, на что я согласен, — прижать задницу к краю стола, на котором мы только что развлекались. Маргоша хмыкает и начинает ходить передо мной туда-сюда, как тюремщик перед заключённым.

Применить Обольщение, что ли? Не, послушаю лучше, что она скажет. Любопытно, аж жуть.

— Ты очень вовремя захотел получить работу. Мне как раз нужен был человек на кухне. Такой низкородный ублюдок, как ты, в самый раз сгодится.

— Грубо, солнышко. Не знал, что ты так презрительно относишься к простонародью.

— Молчать, ничтожество!

— Уже не Ярик? А мне понравилось, как ты стонала моё имя.

— Заткнись! — рычит Маргарита и выбрасывает руку вперёд.

На её ладони загорается пламя, в опасной близости от моих растрепанных после секса волос. Машинально активирую духовный доспех и заодно готовлю печать Ментального удара.

Ого. Не знал, что секретарша тоже одаренная. Хотя, судя по размеру пламени и в целом по количеству маны, исходящей от неё — дар ниже среднего. Значительно ниже.

Я бы легко размотал её, даже стараться бы не пришлось. Даже без печатей. Просто парочка усиленных ударов, хоть мне и претит бить женщин. Лучше всё-таки Ментальным ударом.

Спровоцировать её, что ли? Не-а, не пойдёт. Всё равно в нападении обвинят меня и отправят на каторгу. Или сразу на плаху.

— Ладно, угомонись! — лёгким шлепком отбиваю руку с пламенем в сторону. — Рассказывай, что хотела.

— Как ты смеешь меня трогать, — шипит Марго.

— Так я тебя уже везде потрогал, где хотел.

Получаю пощёчину. Хорошо, что у Маргариты тоже активен доспех. Иначе бы переломала пальчики, бедняжка, о мою защиту.

— Надо же, — с улыбкой потираю щеку. — Мне показалось, ты любишь ласково. Хочешь, повторим? Только погрубее.

— Заткнись и слушай, смерд! Иначе, клянусь, ты завтра же будешь казнён.

— Ладно, ладно. Говори, — скрещиваю руки на груди.

— Как я уже сказала, мне нужен свой человек на кухне, — сверля меня взглядом, говорит Маргарита. — Одарённый. Так что ты действительно вовремя объявился, Котов.

Молча киваю, решая не перебивать симпатяшку. Она так старательно пыжится, корча из себя дворянскую фифу, что смешно, на самом деле. Ведь её род, как всему интернату известно, даже землями не владеет. Так себе аристократы, больше понтов.

— Ты когда-нибудь бывал в подвале интерната? — вдруг резко меняет тему Марго.

— Нет. Там, вроде, кладовые и специальные комнаты для наказанных.

— Вот именно. А ещё — там обширные подземелья, построенные несколько веков назад. И в этих подземельях лежит кое-что, что мне нужно.

— Волшебный кочан капусты?

— Вместо головы у тебя кочан, холоп несчастный. Там находится артефакт, который поможет возвыситься моему роду и мне лично! — восклицает девушка, и её глаза блестят от возбуждения.

Скучающе вздыхаю. Сколько раз в прошлой жизни я слышал о великих артефактах, способных возвысить кого-то или вовсе изменить ход истории. Каждый раз оказывалось, что никакая вундервафля не способна на это. Если ты всего лишь алчный мудак, никакой чудесный меч или там корона древнего лича не сделают тебя круче.

Спокойно спрашиваю:

— Ну и что это?

— Узнаешь в своё время, — отмахивается Маргарита.

— Почему сама не пойдёшь и не возьмёшь эту штуку?

— Если бы все было так просто, смерд! Я же не хочу, в конце концов, вызвать подозрения. Слушай: под кухней есть погреб. Где хранят ту самую капусту и прочие продукты. А в этом погребе — тайный проход.

— Угу, — киваю.

Маргоша снова начинает ходить туда-сюда, цокая каблучками и заставляя меня отвлекаться на стройные ножки.

— Я точно знаю, что этот проход ведёт максимально близко к нужному месту. Другие коридоры подземелья заложены камнем и запечатаны магией. Этот проход — единственный. Но он тоже защищён. И я даже точно не знаю, где он находится!

Невольно зеваю, потому что время уже к отбою. Марго бросает на меня испепеляющий взгляд, но я даже рот не прикрываю и сладко причмокиваю.

— Ага. Ну и с чего ты взяла, что этот проход вообще там есть?

— Я подготовилась, безродный. Информация надёжная. Итак, твоя задача: найти этот проход и распознать заклятие, которым он запечатан.

— Как же я его распознаю? Я не владею магией, по сути. Талант есть, навыков нет, — безбожно вру.

— Я дам тебе специальный артефакт, который снимет слепок заклятия. Но позже, когда найдёшь проход. Всё понял?

— Мутная какая-то история. Мы же не в школе чародейства и волшебства где-нибудь в английском замке, а в сраном сиротском приюте под Новокузнецком. Откуда тут старинные подземелья с артефактами?

— Тупица. Чего ещё ожидать от холопа, — закатывает глазки Маргарита. Все равно красивая, хоть и тварью оказалась. — Думаешь, это место всегда было сиротским приютом? Раньше это было поместье великого магического рода… Моего рода, глупый ты плебей!

— А-а-а, ну вот теперь уже понятнее. Но зачем нужен одарённый? Обычный человек тоже может найти проход и использовать артефакт.

— Но обычный человек не выживет на Изнанке. А там, под нашими ногами, — Маргоша тычет пальцем вниз, — находится портал. За которым и спрятан нужный мне артефакт.

Да ну нах… Вот теперь мне стало так интересно, что волоски по всему телу зашевелились.

— Стоп-стоп. Портал на Изнанку? Какой уровень?

— Точно не знаю.

— Там есть монстры?

— В том-то и дело, — злобно скалится Маргарита. — Для этого ты мне и нужен. Чтобы рискнул жизнью ради моей прихоти, как и положено безродному!

— Ну-ну, полегче, сладенькая ты моя сучка, — настроение сразу меняется.

Резко шагаю вперёд, беру Маргошу в захват и валю грудью на стол. Совсем как полчаса назад, только с другой целью.

— Отпусти меня! — впустую дёргается секретарша.

Она тоже активирует щит, но достаточно сильного Ментального удара, чтоб его разбить. Её попытка сотворить огонь тоже терпит неудачу — гашу пламя, просто создав вокруг него кокон из маны и перекрыв доступ кислорода. Примитивный приём, и энергии уходит много. Но других быстрых вариантов у меня нет.

Демонстрации силы достаточно, чтобы Маргарита бессильно зарычала и прекратила попытки.

Как и думал, слабенький она маг. Первый ранг по земной системе, видимо. Даже до второго не дотягивает. Тоже, наверное, одна из причин, почему она не хочет сама заниматься поисками артефакта. Тем более на Изнанке с монстрами.

Не могу удержаться, чтоб не шлепнуть по беззащитной попке.

— Плохая девочка. Хочешь, накажу?

— Ублюдок!

— Ладно, я на самом деле тоже не хочу, — вру, хочу. Но обойдусь. — Я тебя послушал, теперь ты слушай, крошка.

— Как ты смеешь, тварь! Я старше тебя, и я — дворянка!

— А я сильнее. Достойный аргумент, не думаешь? Короче: я согласен на задание. Но действовать будем как партнёры. Я найду проход и портал. Ты обеспечишь меня всем необходимым для похода на Изнанку. И заплатишь: десять тысяч рублей авансом и ещё сорок, когда я принесу артефакт. Плюс, всё, что найду, кроме нужной тебе штуки — моё. Устраивает?

— Пятьдесят тысяч? — возмущается Марго. — Да такие, как ты, за всю жизнь столько не зарабатывают!

— Откуда тебе знать, какой я, сладенькая? — улыбаюсь и снова легонько шлёпаю. Маргарита сексуально ахает и тут же опять рычит. — Ну что, согласна? Или твой артефакт не стоит таких денег? Хорошо, согласен на скидку. Сорок тысяч. Двадцать авансом и двадцать потом.

Я изначально заложил пространство для торга и теперь спокойно уступил десятку. В любом случае сумма отличная. С такой можно будет начать своё дело после выпуска из интерната.

— Хорошо, безродный, — цедит Маргоша.

— И перестань меня оскорблять, — выпускаю ее из захвата. — А то могу и обидеться.

Отхожу на шаг. Маргарита выпрямляется и поворачивается ко мне лицом, потирая запястье.

— Мир? — протягиваю руку.

Вместо рукопожатия получаю очередную пощечину. Только на этот раз девушка вскрикивает и хватается за ладонь. Ну да, доспех-то я до сих пор не снял, а её разрушил.

— Деактивируй щит, несчастный! — приказывает Маргарита и вдруг начинает расстегивать блузку.

— А… зачем?

— Не строй из себя глупца, — она распахивает блузку, и мой взгляд невольно прилипает к груди, скрытой под изящным бюстгальтером. — Скрепим наше соглашение иначе. И да, в этот раз я хочу грубо…

Неожиданно. Но отказываться не собираюсь.

Яростный секс с врагом — отличная штука. Попробуйте как-нибудь. Страсти кипят такие, что кровь натурально бурлит.

Хотя Маргоша мне совсем не враг. Недружелюбный партнёр, назовем это так.

После окончания бурного действа я измотан. Кажется, заняться сигилом перед сном не получится. Уж очень диким выдался вечерок.

Одевшись и даже не взглянув на меня, Маргарита берёт свою сумочку и достает из неё пачку денег:

— Здесь три тысячи. Для начала. Чтобы ты не думал, будто я хочу тебя обдурить, холоп.

— Хватит обзываться, зайка моя, — принимаю деньги. — А то накажу. Хотя, боюсь, тебе понравится.

— Умолкни, Котов, — презрительно морщится Марго. — Так, одно мгновение. Подожди.

Она закрывает глаза и массирует виски. Делает несколько глубоких вздохов, а когда открывает глаза — передо мной всё та же милая секретарша, к которой я привык. Обаятельная улыбка освещает её лицо, изумрудные глазки живо блестят.

— Сейчас я заполню нужный документ, Ярослав, и отдам его тебе, — щебечет Маргоша. — Завтра утром можешь приступать к работе. Начало в пять утра!

— Э-э… — растерянно тяну я. — Хорошо…

Фигасе. Как она прикольно меняет образы. И ведь теперь даже не скажешь, что минуту назад передо мной была спесивая дрянь. И что мы грязно трахались с ней на столе, и стоя у стены, и сидя на стуле — тоже.

— Мы договорились на двадцать авансом, — прячу купюры в карман. — Пока не получу всю сумму, не начну искать проход.

— Конечно, — улыбается Маргарита. — Завтра всё будет. Ну, иди, Ярослав. Уже скоро отбой, нельзя опаздывать!

— Конечно. До свидания, — кланяюсь, принимая правила игры и превращаясь в вежливого воспитанника.

Так-так-так. Интересный получился визит! Очень приятное с весьма полезным.

Я хотел отправиться на охоту? Оказывается, портал есть прямо здесь, прямо под ногами! Не придётся ничего выдумывать, сбегать в город и преодолевать другие препятствия. Надо всего лишь отыскать тайный проход в кухонном погребе!

Иду, не в силах сдержать улыбку. Похлопываю себя по карману, в котором лежат целых три тысячи рублей. Никто из воспитанников интерната в жизни такую сумму разом не видел. И уж тем более в руках не держал.

Да я теперь самый богатый парень приюта! А скоро стану ещё богаче.

Только надо придумать, где спрятать деньги. В спальной комнате, у себя в тумбочке нельзя. Сопрут, как пить дать. Тренеру отнести? Нет, он будет задавать вопросы. Придётся сделать тайник!

Жаль, в духовное пространство ничего материального не положишь. А создать пространственный карман мне пока не по силам. Придётся поработать ручками.

Не спеша иду по коридору, вежливо здороваясь с охранниками и уверяя, что топаю в спальную. До отбоя ещё сорок минут, поэтому особо меня не торопят.

Захожу в дальний туалет на первом этаже. Пожалуй, отличное место для тайника. Комната охраны далеко, ученики сюда заходят редко, потому что рядом только один учебный кабинет.

Убеждаюсь, что внутри никого нет и поблизости снаружи тоже. Закрываю дверь и несколькими жестами создаю печать Запора. Да не того запора, нафига он мне, хоть я и в туалете. А того, которым дверь запирают.

Вот придумал же кто-то название. Нет чтобы назвать печатью Засова.

Ладно. Осматриваю всё вокруг, выискивая место для схрона. Стены покрыты кафелем, и вижу, как в одном месте под потолком плитка вот-вот отвалится. Нахожу ведро, встаю на него и аккуратно отдираю плитку, не повредив.

За ней стена, что логично. Накладываю на комнату печать Тишины, следом создаю печать Гранита и хреначу по стене.

Хватает нескольких сильных ударов, чтобы выбить нишу нужного размера. Прячу туда деньги, оставив себе соточку на карманные расходы. Аккуратно прилаживаю плитку на место, предварительно наложив на неё печать Липучки.

Замечательно. Липучка — штука коварная, действует долго даже без внешней подпитки. Кусочек птичьей какашки до сих пор с ладони не отмылся… В любом случае, буду регулярно заходить сюда и обновлять печать. А в целом вообще незаметно, что за плиткой спрятано маленькое состояние.

Ставлю ведро на место, тщательно прибираю пыль и осколки бетона, смываю в унитаз. Никаких следов не оставляю. Снимаю печати Тишины и Запора и, насвистывая, иду в спальную комнату.

Настроение отличное, несмотря на усталость. Наконец-то жизнь пришла в движение! Появились деньги, перспективы, интересные дела. Всё, как я люблю. Не хватает только времени, но мне его и в прошлой жизни не хватало.

Больше ста лет прожил, добился того, что стал владыкой целого мира, подчинил Камни Мироздания… Но так и не добился всего, чего хотел.

Ну и ладно. Мне выпал второй шанс, и уж в этот раз я всего добьюсь!

Подходя к спальной, слышу, как оттуда доносится шум. Пацаны кричат, топают, и не надо быть гением, чтоб понять — идёт драка. Оборачиваюсь, гвардейцев поблизости не вижу.

Открываю дверь по-царски, с ноги. Расталкиваю галдящих парней и вижу, что дерутся… Кто бы вы думали?

Тарас и его белобрысый дружок Данил!

Вот это сюрприз!

У обоих лица в крови, и Тарасик, походу, выигрывает. Ну да, он помощнее будет даже с виду. Долговязый, к тому же, отступает и как будто боится нанести удар. Так, отмахивается.

— А из-за чего они? — спрашиваю.

Чернявый однокашник отвечает:

— Да из-за тебя!

— В смысле?

— Ну, Тарас Данилу предъявил, что тот с тобой начал общаться и на груб тоже пошёл. Вот, слово за слово, махаются теперь! Давай, Тарас! Мочи его! — орёт черноволосый.

— А ну захлопнись, — даю парню подзатыльник. — Даня! Всеки ему! Размажь насекомое! Не ссы!

Вообще-то, кроме нескольких человек, среди которых шепелявый пузан, Овчукова никто не поддерживает. Все просто галдят, наслаждаясь битвой, им пофигу, кто победит. Но я однозначно болею за того, кто пытается преодолеть себя, стать сильнее и лучше.

— Давай, Данил! — добавляю в голос немного маны, чтобы громче звучал. — Побей ублюдка! Да-нил! Да-нил!

Скандирую, жестами призывая остальных делать то же самое. Кто-то сразу присоединяется, кто-то чуть позже, но стадный инстинкт берёт своё. Скоро все парни болеют за долговязого. Надо было только подтолкнуть.

И правильно, Тараса здесь никто не любит, червя этакого.

Воодушевлённый Данил идёт в атаку. Получает кулаком под глаз, но в ответ лишь орёт и выпускает целый вихрь ударов. Растерянный Тарас принимает их все в свою неприятную морду. Пятится, с трудом пытаясь блокировать — не получается. Ну, не умеет он толком защищаться, зря спорт забросил.

Овчуков оступается и падает на задницу. Данил без сомнений бьёт ему ногой по зубам. Некрасиво, но заслуженно. Тарасику такое на пользу, глядишь, поумнеет.

— Всё, хорош! — решаю вмешаться.

Тарас пытается подняться, толкаю его обратно на пол. Оттаскиваю Данила и объявляю:

— Тихо! Бой окончен! Там охрана рядом, ща придут.

— А-а-а! — хрипло орёт Овчуков и подскакивает, вытирая разбитое лицо. — Конец тебе, Котёнок! И тебе, урод! Всех вас поубиваю, твари!

— Что у вас опять за гам⁈ — в комнату действительно врывается гвардеец. — Пятый отряд! Снова драка⁈ Да вы ох… с ума сошли⁈ Завтра директрисе доложу!

— Драки не было, сударь, — говорю я. — Мы баловались просто. Товарищ упал, лицом о спинку кровати ударился.

Данил отворачивается, пряча синяк под глазом. Тарас пыхтит, сверля то его, то меня взглядом. Охранник оглядывает его. Видя, что там нет ничего серьёзнее разбитой губы, бормочет:

— Баловались, говоришь. Вам по десять лет, что ли, чтобы баловаться? Здоровые уже, как кони. Прощаю, но в последний раз! Ещё будете порядок нарушать — докладную на весь отряд напишу, поняли?

— Так точно, сударь! — отвечаем хором.

— По кроватям!

На следующий день просыпаюсь раньше всех. Громко умываюсь, не беспокоясь о том, что могу разбудить остальных. Топаю в столовку, по дороге проверив тайник — всё на месте, отлично.

Меня встречает повариха — здоровенная гром-баба, которая, наверное, способна побороться с медведем. С настоящим, я имею в виду, не с Датским. Хотя и Бернарда, она, возможно, завалила бы.

Я вот бы завалить её не хотел. Столь объёмные во всех смыслах дамы не в моём вкусе.

— Котов, да? — громко спрашивает повариха. — Меня звать Тамара Федоровна. Вон там раковина, вымой руки и за мной.

— Так я только что умылся.

— Вымой, сказано! С едой работать будешь!

Ну ладно. Тщательно вымываю ладони и следую за Тамарой Федоровной. Пока она готовит запеканку на завтрак, чищу лук и картошку, которые пригодятся на обед. В жизни столько овощей не чистил!

— Через сколько у тебя занятия? — спрашивает повариха.

— У меня тренировка по грубу. В семь.

— Полчаса ещё есть. Дуй в погреб. Возьми морковь и пять килограмм почисти.

— Так не успею же.

— А ты успей! — замахивается на меня половником толстуха. — Что, думал, просто так тебе будут платить? Деньги трудом достаются!

Ага, как же. Работать надо не много, а головой. Или кулаками.

Ну да ладно. Я здесь не затем, чтоб зарабатывать жалкие пятнадцать рэ в неделю, а чтобы отыскать проход в подземелье.

Спускаюсь в погреб. Прохладно. Включаю макровый светильник и озираюсь по сторонам. Довольно просторное помещение, почти равное по площади кухне над головой.

Где же здесь тайный лаз? Вокруг только мешки и ящики с продуктами, в углу — гигантский ржавый чан, полный грязной свеклы. Магии не чувствую, хотя Маргоша сказала, что проход должен быть защищён заклятием.

Ладно, торопиться не буду. Мне ещё аванс не выдали.

Кстати, а местечко тут хорошее… Хватает пыльных углов и забытых полок, куда никто годами не заглядывал. Пожалуй, надо сделать здесь дополнительный тайник. Не стоит складывать все яйца в одну корзину.

— Где ты там застрял⁈ — орет сверху Тамара Фёдоровна.

— Уже иду!

Блин, тут столько всего беспорядочно навалено, что за пять минут не разберешься. Надо придумать, как остаться здесь хотя бы на час-другой, и спокойно поискать тайник.

Уже даже появилась одна идея…

А теперь — портрет поварихи!

Ха-ха, повелись? Не-а, сегодня без девочек. Но ещё будут, обещаю.

Глава 17

Специально тяну время, не обращая внимания на злобные окрики поварихи. Говорю, что не могу найти морковку, хотя один мешок стоит почти прямо под люком. Достаю солёный огурец из бочки и спокойно хрумкаю, а уже потом выбираюсь наверх.

— Котов, паршивец! — ругается Тамара Федоровна. — Будешь так работать, долго не задержишься! И ни копеечки не получишь!

— Не переживайте вы так. Сейчас мигом справлюсь, — швыряю мешок с морковью на пол и берусь за нож.

— Аккуратней с продуктами, отрок!

Да-да, понятно. Я это всё специально, хамоватая ты бабища.

Прочитал вчера бумагу, которую подписали с Маргаритой. В ней, помимо прочего, были перечислены мои обязанности и меры наказания за их невыполнение. Одна из этих мер — «неоплачиваемая сверхурочная работа в случае невыполнения поручений». Как-то так.

Вот я и решил воспользоваться наказанием в свою пользу. Выведу Тамару из себя, пусть заставит отрабатывать. Надо добиться, чтоб меня оставили одного на кухне поздно вечером. Тогда спокойно пошарю в погребе и найду тайный проход. Заодно и денежку спрячу.

Главное, не переборщить. Накалять обстановку следует постепенно. А то меня действительно выгонят, и тогда пиши пропало.

Успеваю разобраться с морковью и бегу на тренировку. Мне теперь предстоит упахиваться в зале дважды в день, плюс новая работа, плюс девчонки и остальные дела, которые никуда не делись. Да уж… про сигил пока что придется забыть. Не смогу копить энергию для него, придётся много тратить на восстановление.

Впрочем, всё равно буду использовать остатки сил на это дело перед сном. Бросать нельзя — недоделанный сигил довольно быстро разрушается.

Добравшись до зала, здороваюсь с тренером и получаю неожиданный вопрос:

— Как твоя магия, Котов? Находишь время ядро укреплять?

— Конечно, ваша светлость. А что?

— Держи, — Бернард протягивает небольшой кожаный мешочек.

Заглядываю внутрь и вижу россыпь макров. Мелких, размером с фалангу пальца.

— Они разблокированы, — сообщает тренер.

— Что это значит?

— Что ты сможешь впитывать из них энергию.

Думаю, что я бы и без этого справился. Все-таки отлично управляюсь с маной и нашёл бы способ.

— Учти. Это не то чтобы незаконно, но порицаемо. Потому что поглощение энергии из макров вызывает зависимость, — Бернард вздыхает и стискивает челюсти. — Пообещай, что не подсядешь на это дело.

— Обещаю, ваша светлость. Но всё равно не пойму, а зачем они мне?

— По утрам мы с тобой будем тренироваться иначе, чем днём, со всеми. Буду учить тебя приёмам военного груба. Там надо использовать особые техники циркуляции маны и приёмы с её использованием. Макры — для подпитки, — тренер кивает на мешочек. — Не хочу, чтобы ты каналы пережёг. Молодой ещё.

Ух ты. Ништяк.

Я вдохновлён перспективой научиться смертельным приёмам рукопашного боя. К тому же с применением маны. Насколько знаю, это далеко не то же самое, чем просто напитать энергией мышцы. Там какие-то специальные техники.

— Спасибо, ваша светлость! Начнём?

Начинаем, и уже через полчаса я понимаю, что военный груб — недетское дело. Нагрузка суровая, техники контроля маны — сложные, и Бернард ни капельки меня не жалеет. Только напоминает, что, если чувствую магическое истощение, надо пользоваться макром.

В какой-то момент действительно понимаю, что ядро выдыхается. Беру один кристалл и сжимаю в кулаке. Впитываю ману и… не чувствую ничего особенного.

— Как ощущения? — хмуро спрашивает тренер.

— Да никак, — подкидываю в ладони пустой макр.

— Что, никакого кайфа? Мурашек по коже? Лёгкости в голове?

— Не-а.

— Хм, — Бернард хмурится глубже. — Необычно. Слышал я, что некоторых не торкает. Возможно, ты из таких, хоть это и большая редкость. Ну-ка, ещё раз бросок!

Киваю и подхожу к тренеру. Надо провести захват и подсечку, чтобы швырнуть противника на землю и сразу оказаться в позиции для проведения удушающего. С датчанином непросто такое провернуть — он выше меня и тяжелее килограмм на тридцать.

Но техники военного груба придуманы не просто так. С их помощью, по идее, даже великана можно повалить. Я должен особым образом подготовить каналы магии и в момент броска направить резкий всплеск к нужным мышцам.

На словах звучит просто, на деле — ни хрена не так. Способ управления маной для меня непривычный, не всё получается, как следует.

Бернард специально увеличивает темп и сам наполняется энергией, чтобы бросать его было сложнее. Хочет, чтоб я опять истощился, и добивается этого.

— Ещё кристалл, — приказывает.

Поглощаю ману. Подпитка проходит успешно, но никакого удовольствия по-прежнему не чувствую.

— Уникум, — хмыкает тренер. — Что же, это здорово. Продолжаем!

Два часа пролетают как одно мгновение. Хенрикович хвалит меня и отправляет на уроки. Делать нечего — смываю пот в душевой и топаю на землеописание. Препода не слушаю, предаваясь медитации. Естественным образом восполняю потраченную энергию и сразу же пускаю на восстановление мышц.

Ох, чувствую, с такими тренировками я быстро стану сильнее! И это офигеть как здорово!

После уроков ко мне подходит мужчина-завуч. Говорит, что по рекомендациям Бернарда и Степана Карповича я могу досрочно сдать экзамены. А по физкультуре у меня стоит заочная пятерка, потому что хожу на груб.

— Хорошо, я готов, — отвечаю. — Можем приступить прямо сейчас?

— Так уверен в своих силах? — недоверчиво спрашивает завуч.

— Ага.

— Что ж, идём. С чего хочешь начать?

— С геометрии.

Предоставленные задания щёлкаю, как орешки. Для меня вообще ничего сложного, справляюсь за десять минут. Завуч удивляется и смотрит на меня недоверчиво, но поделать ничего не может. Выполнено верно, списать я не мог. Так что получаю пятёрку за полугодие.

— Готов ещё что-нибудь сдать?

— Давайте. На этот раз выбор за вами, сударь.

— Ладно… Тогда история. Экзамен устный, сейчас я приглашу учителя.

— А можно, пока вы за ним ходите, я алгебру решу?

Короче, к началу дневной тренировки успеваю сдать четыре экзамена.

Тренировка, ужин, репетиция с оркестром. Мы почти готовы к новогоднему концерту. Благодаря таланту Любови Павловны партии рояля идеально вписываются во все композиции.

После репетиции она просит меня остаться.

— Вот что, Ярослав. Вы прекрасно прогрессируете. Не хотите на Новый год исполнить что-нибудь сольно?

— С радостью. Только не люблю заучивать, как насчёт импровизации?

— Справитесь? — сомневается учительница.

Демонстрирую. Сажусь обратно за инструмент.

Начинаю играть первое, что в голову приходит. Скольжу по волнам вдохновения и даже глаза закрываю от удовольствия. Пальцы порхают над клавишами, сладко-грустная мелодия заполняет все вокруг.

Любовь Павловна слушает молча, но в какой-то момент начинает подпевать. Не знаю, что за стихи, но лиричные строки прекрасно ложатся на мою мелодию. Голос у женщины сильный, и она отлично подстраивается под темп импровизации.

— Браво, сударыня! — восклицаю я и аплодирую, когда заканчиваем. — Давайте выступим вместе!

— Вы думаете, Ярослав? — смущается Любовь Павловна. — Ох, я сто лет не была на сцене…

— И очень зря. Вы отлично поете. Буду рад выступить с вами дуэтом.

Решаем, что так тому и быть. К новогодней программе добавляется ещё один номер.

А я-то тоже давненько ни перед кем не выступал. Предпочитал играть на своей любимой лютне в уединении… Ох, Люсиль, как ты там? Надеюсь, ублюдок Фредрик тебя не сломал.

Иду по коридору и рычу про себя, вспоминая, как окончилась прошлая жизнь. За всей движухой в новой почти забыл, что у меня есть незавершенное дело.

Впрочем, месть и правда лучше всего подавать холодной. Даже ледяной, замороженной до состояния камня, который ты швыряешь в морду врагу. У меня пока что всё равно ни единого шанса вернуться в Эринд.

Тем более сейчас я слишком слаб, чтобы потягаться с Фредриком. Он же меня размажет, как котёнка, хе-хе…

Добираюсь до приёмной директрисы и, не постучавшись, вламываюсь внутрь.

— Да-да! — поднимает глаза сидящая за столом Маргоша и сразу же меняется в лице. — А, это ты, холоп.

— Привет, малышка. Сразу к делу или сначала развлечёмся?

— Хоть дверь закрой, ничтожество, — шипит Маргарита. — Не сегодня. Ты сумел что-нибудь найти?

— Ещё нет. Я всё утро плакал. И не потому, что страдал, вспоминая о твоих сладких стонах. Просто слишком много лука пришлось чистить.

Секретарша кривится, достаёт из ящика стола пухлый конверт и бросает на стол.

— Остатки твоего аванса. Даю время до Нового года. Если не справишься…

— То что? — подхожу и хватаю конверт.

— Узнаешь и пожалеешь, — злобно сверкая глазками, сообщает Маргарита.

— Так, послушай, — говорю, пересчитывая купюры, — торопить меня не надо. Ты ведь уже давно пытаешься найти артефакт? Значит, ещё подождёшь. Всё будет, не переживай. У меня есть план.

— Какой? — щурится Марго.

— Секретный, — подмигиваю. — Спасибо за деньги. Увидимся.

— Буду за тобой следить, Котов! Не вздумай меня обмануть.

— Не вздумаю, — отвечаю уже на ходу. — Мне самому очень хочется попасть на Изнанку. Ну, пока!

Делю деньги на три части. Одну прячу в «сортирном» тайнике, другую в лесу рядом с интернатом. Нахожу хорошее дупло высоко над землей — приходится, правда, снова запачкать руки Липучкой, но не страшно.

Закупориваю дупло найденной корягой. А то ещё какая-нибудь белка сгрызёт мои денежки, или птичка решит свить из них гнездо. Это будет самая богатая птица в мире. Прикольно, конечно, но с хрена ли я должен её обеспечивать?

Третью часть денег собираюсь заныкать в погребе под кухней. Сегодня вечером, когда приду на смену, чтобы вымыть скопившуюся за день посуду.

Замечательно. Не то, что придётся посуду мыть, это меня как раз не радует. Но можно потерпеть, ведь столь унылое дело позволяет подобраться к другому, значительно более интересному.

Пока не знаю, что предстоит на Изнанке, как найти нужный Маргарите артефакт… Да и собираюсь ли я его отдавать. Её шантаж вскоре потеряет силу. Без следов на теле фиг докажет, что я пытался её изнасиловать.

Посмотрим. В любом случае, я уверен, что получу только выгоду от этого дела.

Ещё две недели пролетают, как один миг.

Я сдаю оставшиеся экзамены и со спокойной душой перестаю ходить на уроки. Освободившиеся время и силы трачу с пользой, продолжая чертить сигил. Остаётся полтора символа — думаю, что к эн-гэ точно закончу.

Тренировки проходят сверхуспешно. Техники военного груба заставляют меня развиваться с дикой скоростью. Я на глазах обрастаю мышцами и чувствую, что стал значительно лучше драться. По крайней мере, на спаррингах во время общих тренировок мало кто способен составить мне конкуренцию. Кроме Пороха и ещё нескольких опытных парней.

Остальных размазываю, как детишек. Уже не терпится в клетку, чтобы показать свои силы публике!

Скоро, кстати… Завтра поедем. Под видом того, что надо купить кое-какое спортивное снаряжение в интернат. Буду сопровождать тренера как помощник, типа. Даже не очень далеко от правды.

С девушками всё замечательно. Со Светой продолжаю просто встречаться, в трусики к ней не лезу, хотя иногда очень хочется. Даже вдохновляет идея не торопиться и получить желаемое позже, в романтической обстановке. А с Кристиной продолжаем развлекаться, не обременяя друг друга лишними обязательствами.

Что касается Маргоши и её артефакта, пока ничего не удалось отыскать. Да и возможности не было — картоха сама себя не почистит, времени на поиски прохода выделить не удалось.

Я усиленно провоцирую Тамару Федоровну. Но на деле оказывается, что женщина больше грозится, а действительно наказывать не собирается. Зараза этакая. Ну, для меня не проблема вытворить что-нибудь такое, что точно заставит её оставить меня на всю ночь драить кухню или типа того. Просто пока не тороплюсь, сначала съездим с Бернардом на бой, а потом уже спокойно буду разбираться с кухонными тайнами.

— Котов, подъём! — тренер, не стесняясь, врывается в спальную, хотя все ещё дрыхнут.

Кроме меня, конечно же.

— Готов, ваша светлость! — выныриваю из духовного пространства и встаю. Уже одет, только обуться и теплую куртку накинуть. На улице сегодня мороз.

— Чего разорались? — спросонья бормочет кто-то.

— Прикуси язык, воспитанник, — рычит Бернард. — Рано вставать полезно. Идём, Котов.

Автобус для нас двоих никто не пригнал, поэтому до Кузни приходится добираться на санях. Бернард сам запрягает лошадей, садится вперёд и лихо свистит:

— Н-но, пошли!

Щёлкают вожжи, и мы срываемся с места. Довольно быстро добираемся до города и оставляем лошадей в специальном стойле, а затем отправляемся по делам.

Заходим в закусочную, где обалденно пахнет горячей выпечкой. Аж голова кружится, а слюни текут, как у бульдога. Не знаю, как Бернард, а я не завтракал. Недолго думая, подхожу к прилавку, заказываю два чебурека и чай.

— Вы голодны, тренер?

— Не ем перед делом, — отвечает Хенрикович, явно имея в виду бой. — И тебе не советую объедаться.

— Пара чебуреков — это разве объедаться? — говорю я, падая за столик. — Да я десяток могу слупить и потом таких же чебуреков наделать из противника.

— Не хвались раньше времени, Котов. А, Серёга, привет, — Бернард встаёт и жмёт руку вошедшему мужчине.

— Здвафтфуйте, — по-Игорьски здороваюсь я, потому что уже набил рот.

Чебурек — офигенен! Сочная, пряная мясная штука с офигенным хрустящим тестом. Кажется, земная кухня не так плоха, как мне казалось. Это просто в интернате пресно кормят.

Сергей оказывается скромным мужчиной в очках, бухгалтером по профессии. Пришёл для того, чтобы взять у нас деньги для ставок. Он собирается распределить между несколькими доверенными людьми и всё поставить на нас.

Датчанин передаёт ему свёрнутые в рулончик купюры — не знаю, сколько там, вряд ли больше трёх-четырёх сотен.

— Все будет сделано, Бер, — кивает Сергей, убирая деньги в карман.

— И мои возьмите, — проглотив остатки чебурека, отвечаю я. — Блин, сейчас.

Вытираю жирные руки о салфетку и достаю из кармана конверт. У Хенриковича округляются глаза, когда он видит его толщину.

— Сколько здесь, Котов?

— Десять тысяч, — невозмутимо отвечаю я, принимаясь за второй чебурек.

Глаза тренера становятся ещё больше.

— Откуда? — только и выдавливает он.

— Нафол.

— Что?

Запиваю нямку чаем и говорю:

— Не берите в голову, ваша светлость. Не украл, не награбил. Честные деньги.

— Твои подопечные полны сюрпризов, — с улыбкой говорит Сергей и берёт мой конверт. — Ровно десять?

— Угу, — не могу оторваться от чебурека.

— Хорошо. Ставки один к трём — пока, по крайней мере. Если выиграете, то заберёшь все тридцать. Точнее, двадцать шесть, — бухгалтер поправляет очки.

— Почему двадцать шесть?

— Двадцать процентов с выигрыша мои, как мы договорились с Бернардом.

— Это вы с ним договорились, сударь, — твёрдо глядя в глаза, говорю я. — А я могу предложить не больше десяти процентов.

Сергей растерянно смотрит на тренера, но тот лишь пожимает плечами. Мол, сам разбирайся. И правильно, деньги-то не его.

— Хорошо, — вздыхает Сергей, не решаясь спорить. — Тогда в случае выигрыша я отдам двадцать восемь тысяч. Если коэффициент не изменится.

— Угу. Спасибо, сударь.

Бухгалтер прощается и выходит. Кажется, он немного офигел. Мало того, что какой-то пацан достал из кармана его заработок за несколько месяцев, а то и за год, так ещё и нагнул по доле.

— Не буду тебя доставать, Ярослав, — говорит Бернард, окатывая меня своим ледяным взглядом. — Ты — парень взрослый и очень уж необычный, я в твои дела лезть не буду. Просто скажи ещё раз, что деньги честные.

— Говорю. Честные. Можете не волноваться, ваша светлость. А вашему Сергею можно доверять?

Хенрикович только кивает. Мне этого хватает.

Когда я допиваю чай, отправляемся в спортивный магазин, покупаем несколько пар бойцовских перчаток, скакалки и другую мелочь. Мы же, типа, за этим и поехали в город. Относим всё на конюшню, где оставили лошадей и сани, а потом идём в притон Бердыша.

Нас там уже ждут и встречают, как дорогих гостей. На этот раз проводят не в сумрачную комнатушку с грязной раковиной, а во вполне чистые апартаменты с диваном, холодильником и отдельной душевой. Если бы не отсутствие окон, здесь было бы вполне уютно.

— С чего такое радушие, Бердыш? — хмуро спрашивает тренер.

— Х-р-р, — тот мерзко улыбается, почёсывая шрам на горле. — Решил вас порадовать. Как знать, может, это ваш последний день…

Увидим ли в следующей главе Зарю? Надеюсь. А пока вот вам дразнилка))

Глава 18

Друзья! По доброй АТ-шной традиции за награду к произведению я буду дарить чибика. Но у меня, прикиньте, целых шесть чибиков! Поэтому за каждую награду я буду присылать вам случайного чибика. Собери всю коллекцию;)

Что это за белая летучка — станет понятно позже…

Приятного чтения и заранее спасибо за наградки:)

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я.

— Когда это мы перешли на «ты», малой? — с угрозой в голосе интересуется Бердыш.

— Только что, дядя. Так почему это может быть наш последний день?

— Х-р-р. Дерзкий паренек. Не боишься, что колени прострелю? — Бердыш даёт знак охраннику, и тот направляет обрез на мои ноги.

— Не-а. Вам же надо, чтоб я подрался. Бой назначен, зрители заряжены. Много денег потеряете.

— Х-р! Мне даже нравится, — бандит хлопает меня костлявой рукой по плечу. — Далеко пойдёшь, малой, если язык тебя в могилу не сведет.

— Так ты ответишь или нет? — вмешивается Бернард, скрещивая руки на груди.

— А тебе разве не сказали? Назначен бой насмерть. В клетку войдут четверо, выйдут двое. Или один. Как получится.

— Мы так не договаривались! — рявкает тренер и шагает вперёд.

Стволы двух охранников тут же поднимаются, направляясь на его широкую грудь. Щёлкают предохранители, но датчанину плевать. Он врубает духовный доспех и окатывает головорезов ледяным взглядом:

— Уберите пукалки, уроды, пока в задницы не затолкал.

Я встаю рядом с тренером, тоже призывая щит и на всякий случай заряжая печать Ментального удара. На губах играет улыбка, которая вводит охранников в ступор. Ну какой пацан будет улыбаться при виде направленного на него оружия?

— Бердыш! — рычит Бернард. — Я тебе давно и сразу сказал, в смертельных боях не участвую.

— Х-р-р. Не горячись, Медведь. Х-р. Знаешь, ты поднадоел публике. Всё время побеждаешь. Они хотят увидеть либо твой проигрыш, либо смерть.

— Проигрывать специально не буду. Это тоже часть договора!

— Да-да, знаю, — машет костлявой рукой хриплый. — Дослушай. Сегодня твой последний бой. Либо сдохнешь, либо выйдешь из клетки свободным от долга. Устраивает?

Хенрикович несколько мгновений смотрит на Бердыша в упор, затем переводит взгляд на меня. Убрав с лица ухмылку, киваю.

— Согласен, — протягивая руку, бурчит тренер.

— Вот и хорошо, — ухмыляется бандит. — Удачного выступления.

Мы с тренером остаёмся в комнате вдвоем. Бернард качает головой и смотрит на меня.

— Что, Котов? Страшно?

— Немного, ваша светлость. Вот так, — показываю щёлочку между пальцами.

Кто не боится смерти, тот придурок. Но к бою я готов, так что особо не парюсь.

— Отчаянный ты парень, Котов. Ладно. Слушай план…

Датчанин рассказывает придуманную тактику. Впитываю каждое слово, представляю сцены будущей схватки. Ведь драка предстоит не простая, а двое на двое.

Время подготовиться у нас есть. Даже отрабатываем несколько движений, а потом я говорю, что хочу пойти взглянуть, сколько народу пришло. Правда, это лишь отговорка.

Ведь у меня, на самом деле, тоже есть кое-какой план. С боем он связан косвенно, но способен принести охрененную выгоду.

За дверью охранник, который не желает меня отпускать. Как хорошо, что я заранее приготовил печать Оглушения. Даю головорезу леща, и тот валится без сознания.

Больше никого в коридоре нет, так что просто оттаскиваю тело в сторону и запираю в какой-то кладовке. Накладываю печать Тишины. Когда мужик очнётся и начнёт орать, его никто не услышит. Вешаю на дверь найденный рядом здоровенный, хоть и немного ржавый замок. Задолбается выбивать.

Трачу силы на печати, да. Но у тренера с собой есть макры, так что восполню силы.

На мне толстовка с капюшоном, в кармане — чёрный платок, которым я заматываю лицо. Видно только глаза. Осторожненько, стараясь никому не попасться, дохожу до зала с клеткой, где собрался народ, и вот-вот начнётся первая схватка. Бойцы уже в клетке.

— Хэй-хэй-хэй!!! — Зореслава заскакивает на клетку.

Сегодня на ней только чёрный топик, еле прикрывающий грудь, и кожаные шортики, облегающие попку. И тяжёлые мужские ботинки — эта деталь, видимо, неотъемлемая часть образа.

— Вы готовы к первому бою⁈ — восклицает развратница, соблазнительно виляя задом перед зрителями.

— Давай трахнемся! — восклицает кто-то пьяным голосом.

— С радостью! — отвечает Заря. — Но сначала выйди в клетку и победи. Я трахаюсь только с настоящими мужчинами!

М-м, приятно слышать.

В общем, Зореслава объявляет бойцов, и запускается минута на ставки. По трибунам ходят девушки, тоже весьма откровенно одетые, и собирают деньги. А я внимательно смотрю и обращаю внимание на тех, кто готов сегодня швыряться деньгами.

Бой начинается. Гомон толпы заполняет всё вокруг, взгляды обращены на клетку, где уже полетели первые удары. Захожу на трибуны и начинаю подходить к каждому, кто сделал более-менее крупную ставку.

— Эй, — говорю мужчине на ухо. — Есть инфа, что Датского Медведя слили. Он проиграет.

— Чего? — поворачивается мужик, но я уже ушёл.

— Слышь, друг. Заработать хочешь? Медведя слили. Ставь на противников.

— Эй. Надёжная инфа. Датский Медведь проиграет. Дальше сам думай.

И всё в таком духе. Раскидываю наживки по всему залу. Кто-то прислушается, кто-то нет. В любом случае, я уверен, что смогу заставить побольше людей поставить на наших соперников. И тем самым значительно увеличить коэффициент нашего выигрыша.

Ведь на самом-то деле мы выиграем! И все деньги, поставленные через Сергея, многократно умножатся.

Лишь бы бухгалтер не обманул. А то как знать. Ради денег многие способны маму родную продать, не то что друга.

Но к такому случаю я тоже подготовился. Не поленился вчера вечером, наложил на несколько своих купюр и на конверт тоже микропечать Метки. Она будет действовать около суток — в случае, если Серёжа решит сбежать с нашими деньгами, я его найду. Не факт, конечно, что выигрыш ему выплатят теми же купюрами, но вот конверт он почти наверняка оставит у себя.

Что же, задание выполнено. Теперь осталось только выиграть.

Окольными пути возвращаюсь в комнату. Поблудить приходится, правда. В этом грёбаном подвале хрен запомнишь, куда идти.

— Долго ты, Котов, — говорит Бернард, когда я захожу.

— Заблудился маленько, — даже не вру. — Народу до фига. Значительно больше, чем в прошлый раз.

— Так Бердыш, наверняка, всем сообщил, что у меня сегодня смертельный бой, — бурчит тренер. — И последний, так или иначе.

— Волнуетесь?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что волноваться бессмысленно, ваша светлость, — пожимаю плечами и скидываю толстовку. — Вы либо выиграете, либо умрёте. Жалеть в любом случае ни о чём не придётся.

— Ха! — Бернард улыбается. — А ведь ты прав, Котов. В таком ключе я об этом не думал. Говорю же — дурная башка, но варит неплохо…

Переодеваемся. Сегодня я в нормальных спортивных штанах, а сверху решаю ничего не надевать. Зря, что ли, столько занимался? Выгляжу весьма эстетично. И наверняка эротично, с женской точки зрения.

Стройный парень, рельеф какой-никакой имеется, даже кубики на животе проглядывают. А ещё молодой, симпатичный, рыжий как пламя. Загляденье.

Тайком ворую макр из мешочка тренера и восполняю энергию. А потом мы с Бернардом приступаем к разогреву — разминаемся, не спеша отрабатываем удары, готовя тело к будущему противостоянию.

Рано или поздно в дверь раздается стук:

— Пора, — заглядывает лысый охранник с оплывшей харей.

О, тот самый придверник, которого я тогда вырубил. Коля, кажется.

— Слышьте, а вы это… Вадика не видели? — оглядывается охранник по сторонам.

— Какого ещё Вадика? — рявкает тренер. — Веди давай!

Бедный Вадик. Интересно, когда его найдут?

Его же найдут, правда?

Коля отводит нас вниз, к клетке, и запускает внутрь. Переступаю через лужицу свежей крови, выбегаю на середину и высоко поднимаю руки.

— Привет, народ! — ору. — Датский Медведь и Рыжий Кот пришли показать вам зрелище!

Толпа приветствует нас. Замечаю Бердыша, который недобро скалится, глядя на меня. Оглядываю лица людей и вдруг вижу среди них…

Да ну на хрен.

Степан Карпович⁈

Кудрявый ведун стоит, разинув рот. Протирает очки и смотрит то на меня, то на Бернарда. Снова протирает очки.

Вот дерьмо. Он-то что здесь делает? И может ли настучать директрисе?

— Ваша светлость, — подбегаю к тренеру. — Здесь Пудель.

— Что? — хмурится датчанин. — Оракул?

— Да.

Хенрикович выдает целую очередь грязных ругательств. По моей наводке отыскивает взглядом Степана и кивает:

— Да уж. Его дурацкий клетчатый костюм ни с чем не спутаешь.

Хохочу и соглашаюсь:

— Ага. Да не парьтесь, тренер. Он нас уже увидел. Выиграем и потом с ним побеседуем.

Бернард молча кивает и переводит взгляд на другую сторону клетки, где как раз появляются наши соперники.

Старший из них обладает длинной бородой и тюремными наколками по всему телу. С татуировками Бернарда ни в какое сравнение не идёт — синяя размазня какая-то. Но выглядит мужик всё равно внушительно, я такой мощной бицухи в жизни не видел. Ни в прошлой, ни в этой.

Его ученик ростом пониже меня, но значительно сильнее на вид. Забавный малый. Что в рост, что в ширину одинаков — квадратненький такой крепыш. Маленькие злобные глазки, как у поросёнка. И тоже парочка тюремных наколок — звёзды на коленях, черепа какие-то, на правом предплечье тесак.

Ты типа опасный, да? Ну ща проверим.

— Хэй-хэй! — обворожительно порочная Зореслава запрыгивает на клетку. — Вы готовы к главному бою сегодняшнего вечера⁈

Трибуны взрываются, орут и свищут. Народу в зале прибавляется — кажется, кто-то пришел специально на нашу схватку и до этого играл в карты или жарил куропаток. Ну, вы поняли. Куропатками здесь, я слышал, называют шлю…

— Сегодня! — восклицает Заря, изящно крутанув обтянутым чёрной кожей задом. — Дерётся легенда нашей арены! Непобежденный, неустрашимый, великолепный Датский Медведь! А также его ученик, который показал прекрасный первый бой, — Рыжий Кот!

Зрители приветствуют нас, а затем объявляют соперников:

— На другой стороне — не менее известные бойцы. Безжалостный убийца Гром и его ученик по прозвищу Секач! Чемпионы по боям без правил из Чёрной каторги! Думаю, вы все прекрасно знаете, что нужно быть настоящим зверем, чтобы выжить в подобном месте!

Я не знаю. Объяснит кто-нибудь?

— Тренер, что за Чёрная каторга?

— Одна из самых суровых в империи, — отвечает Бернард, не спуская взгляда с соперников. — Наверное, самая. На четвёртом уровне Изнанки. Если больше недели там провёл и не сдох — считай, счастливчик. Над заключёнными там издеваются, ну и драться насмерть заставляют… Нас обманули, Котов.

— То есть, обманули?

— Мне обещали других бойцов. Бердыш, урод… Осторожней, понял? Следуй плану.

— Хорошо, — киваю, решив в этот раз обойтись без шуточек.

Тренер выглядит слишком серьёзным. Кажется, он хорошо представляет уровень бойцов с Чёрной каторги. Стоит довериться опытному мужику и сосредоточиться.

Заря объявляет минуту до начала боя. Тикают часы, девицы собирают ставки. Закрываю глаза, выравниваю ток маны и размеренно, глубоко дышу.

Всё. Не время для веселья. То, что происходило со мной в этом мире до этого, было подготовкой к этому моменту. Бой действительно серьёзный, и меня могут убить. А если убьют, смогу ли я опять возродиться?

Надеяться можно, но всерьёз рассчитывать не стоит. Поэтому лучше не умирать.

— СТАРТ!

Идём вперёд. Гром и Секач разделяются, как будто пытаются нас окружить. Мы делаем вид, будто Бернард собирается напасть на старшего зэка, а я — на младшего.

А потом, уже почти сблизившись, резко меняемся! Тренер кидается на Секача, а я бросаюсь к Грому.

Каторжане такого не ждали. Однако не растерялись. Гром пытается ударить меня в голову, но промахивается… первой атакой. Вторая достигает моей челюсти, и я даже не пойму, откуда прилетело. Бородатый зэк двигается плавно, чуть-чуть расслабленно, как текучая вода. Но выбрасывает оплеухи резко и внезапно.

Его следующая комбинация частью проходит мимо, но последний удар залетает в мою печень, как к себе домой.

Э, блин, а почему так больно-то?

Бросаю мимолетный взгляд на кулаки врага, замотанные бинтами. И что-то кажется мне, будто там спрятаны утяжелители. Полоски металла или типа того.

Ах ты, мерзкое насекомое. Сейчас буду наказывать!

Следуя плану, не пытаюсь навязать Грому бой в стойке. Иду на сближение, ныряю под очередной кулак и резко бросаюсь вперед. Применяю разученный до автоматизма приём военного груба — захват, подсечка, бросок!

Бах! Противник на земле, я сверху. Зажимаю шею между его рукой и своей и давлю изо всех сил, направляя ману в мышцы. Бросаю взгляд на тренера… и тут же получаю ногой по морде!

Резко отпускаю захват, перекатываюсь, вскакиваю на ноги. Что за хрень⁈

— Кот! — орёт Бернард.

Вижу, что с ним всё в порядке. Лицо немного в крови, но это мелочи. Наверное, Секач просто улизнул и подбежал ко мне, чтобы спасти наставника.

Ему удалось. Хорошо, что я повернулся! Если б получил такой пинок по затылку, мог бы и отключиться.

Враги несутся на датчанина вдвоём. Кидаюсь наперерез. Следую плану. Старший на мне, надо бороться. Правда, хрен теперь знает, сработает план или нет. Потому что Хенрикович строил его в расчёте на других бойцов.

Но лучше фиговый план, чем никакой!

Ничего, черви, сейчас я вам покажу…

Думаете, вы одни решили сжулить? Хе-хе-хе. Только я умнее. Спрятанные под моими бинтами макры добавят сил в нужный момент. А когда иссякнут, то от ударов рассыплются. Никто не найдёт следов, кроме серой пыли. А мало ли что это за пыль?

Мошенничество? Ну, я же знал, куда шёл. И на действительно честный бой не рассчитывал. Так что подготовился. С волками жить — не коров доить.

Пускаю максимум энергии на силу, добавляю немного в скорость. И буквально сношу Грома с ног яростным ударом. Тот катится по полу и хрипит, выпучив глаза. Получил прямо в солнечное сплетение, падаль. Повезло, если я ему сразу диафрагму не порвал.

Вдвоем атакуем Секача. Бедолага пытается обороняться, но толку нет. Принимает удар за ударом — в голову, по рёбрам, в печень, получай, мерзавец!

Бородатый неожиданно приходит в себя и кидается на Бернарда со спины. Мы оба не ожидали, но тренер вовремя блокирует атаку и переключает внимание на Грома. Мне остаётся прикончить Секача.

Правда, тот кончаться не хочет. Получив секундную передышку, разрывает дистанцию. Будто разминает правый кулак, но, когда убирает руку, вижу небольшое лезвие, торчащее из-под бинтов.

Ах вы, суки… Оружие — это уже совсем нечестно.

Чувствую, что впитал уже всю энергию спрятанных макров. Вот и замечательно. Как раз использую эту ману, чтобы прикончить червя!

Молодой каторжанин не успевает применить своё лезвие. Даже шанса не получает. Оттесняю его к клетке, прямым ударом ноги пробиваю в пузо. Тот сгибается пополам и моментально получает пинок в нос. Что, нравится⁈

Уже собираюсь опустить ногу на его башку, как вдруг рядом возникает Бернард и отталкивает меня.

— Не пачкай руки! Я сам.

Оборачиваюсь и вижу, что Гром лежит на животе, но при этом смотрит в потолок. Ничего себе у тренера силища.

Раздается хруст. Смотрю на Секача и вижу, что у него тоже свернута шея. Застыл почти в такой же позе, как его учитель.

Толпа ревёт, не умолкая, как дикий ураган.

— СТОП! — раздается голос Зари, и она выскакивает на клетку. — Бой окончен! Победители — Датский Медведь и Рыжий Кот!

Кричу и вскидываю руки в победном жесте. Хенрикович принимает овации более спокойно. Разок поднимает кулак, держит пару мгновений и опускает. Трогает меня за плечо, кивая в сторону выхода.

Это оказалось даже проще, чем я рассчитывал. Теперь остается попрощаться с Бердышом и забрать у Сергея наш выигрыш.

И вот это может быть задачка посложней… Я прям уверен.

А то иначе почему в клетку заходят пять мужиков с обрезами и целятся в наши колени?

Глава 19

Мы с тренером одновременно активируем духовные доспехи. Где-то рядом с клеткой дребезжит сирена, реагируя на магию, но её почти сразу отключают. Бандиты рассредотачиваются вокруг, не сводя с нас стволов и напряженных взглядов.

Зрители молчат, глядя за неожиданной развязкой главного боя. Краем глаза замечаю, как некоторые потихоньку сливаются. Чуют, что жареным пахнет. Пытаюсь отыскать взглядом Степана Карповича.

Не сразу, но вижу его — ведун спускается ниже, к самой клетке, и тоже включает щит. Охранные артефакты уже отключены и не реагируют. Степан ловит мой взгляд и еле заметно кивает.

О как. Значит, если не решим вопрос полюбовно, у нас есть поддержка. Здорово.

— Х-р-р, — Бердыш выходит вперёд. В руке у него дубина. — Думали, меня так просто нае**ть?

— Что ты несёшь? — грозно спрашивает Бернард. — Мы победили честно.

— Наверное. Но вы сами на себя поставили, а это запрещено. А ещё малой ходил по залу перед боем и вбрасывал информацию, что надо ставить на них, — Бердыш кивает на трупы. — Чтобы коэффициент повысить. Хитро, но меня не проведёшь.

Тренер бросает на меня короткий взгляд. Я только плечами пожимаю. Ну да, неловко вышло. Но рискнуть стоило.

— Х-р. Ведите, — приказывает хриплый, и в клетку затаскивают Сергея.

Лицо разбито, рубашка порвана, взгляд такой, будто его на казнь привели. Хотя, походу, так оно и есть.

— Знаешь его, Медведь? — Бердыш указывает дубиной на бухгалтера.

— Впервые вижу.

— То есть, если я сломаю ему колени, ты не будешь против?

Да что у него за фетиш насчёт коленей? Есть же ещё локти, например.

— Нет, — роняет тренер.

— Бер, ты чего⁈ — всхлипывает Сергей.

Блин, ну вот кто просил тебя пасть разевать?

— Х-р-р, — Бердыш ухмыляется. — А вот он, кажись, тебя знает. Да? — касается дубинкой лица бухгалтера.

— Д-да, — плачет тот. — Он и Рыжий попросили поставить на них.

— Придурок, — рычит Бернард, глядя на Сергея. — Никто бы не стал тебя бить!

— Х-р-р. Между прочим, он прав. Зачем калечить невиновного? — ухмыляется бандит. — Но вот теперь совсем другое дело… Уложите его поудобнее. Постучу по коленочкам!

Так, походу, дольше ждать нельзя.

— Закройте глаза рукой, — шепчу Бернарду.

Тот ничего не спрашивает, просто делает, как я сказал.

— Смотрите сюда! — громко восклицаю я и хлопаю в ладоши.

Все, включая Бердыша и Сергея невольно подчиняются. Рефлексы, ничего не поделать. А я тут же применяю печать Иллюминации. Короткая, но мощная вспышка, которая временно ослепляет всех, кто в клетке.

Всех, кроме меня и Бернарда.

— Вперёд! — ору я.

Печать Гранита, выстрел правой! Ближайший головорез отлетает к прутьям и валится без сознания. Бросаюсь следом, подхватываю обрез винтовки и направляю на Бердыша.

Выстрел! Жаль, что не мой. Кто-то успевает бахнуть первым. Пуля бьёт в грудь — больно, но терпимо, духовный щит выдерживает. Правда, от внезапного толчка падаю на пол.

На меня бежит бандит, замахивается ногой, собираясь превратить мою голову в футбольный мяч. Не соображает, что ли, что я в доспехе? Всё равно что пнуть бетонный блок, пальцы переломаешь.

Впрочем, шанса все равно не даю. Вскидываю заряженный обрез и жму на спусковой крючок.

Оказывается, прикольная штука этот ваш огнестрел! Такой отдачи я не ожидал, но эффект радует. Попадаю в пах врагу, тот валится на землю и орёт, зажимая уничтоженное достоинство.

Подскакиваю. Вижу, как Бернард бьет очередного головореза башкой о прутья клетки и тем самым вырубает. Ещё один валяется рядом уже без чувств.

С пятым стрелком разбирается ведун. Степан Карпович просовывает руку сквозь прутья и создает ледяной булыжник. Увы, бандюган успевает выстрелить в тренера, но доспех Бернарда тоже выдерживает пулю. А затем ледяной снаряд врезается мужчине в голову, и тот падает.

Бердыш выбегает из клетки и сразу теряется в толпе. Паникующие люди стремятся к выходу, толкая и роняя друг друга.

Бросаюсь следом за главарем. Не хочу, чтобы меня или тренера потом преследовала месть бандитов. Надо разобраться здесь и сейчас!

Навстречу попадается Коля с топором в одной руке и ножом в другой. Жалкий червь. Бью Ментальным ударом, отправляя мужика в нокаут. Не отказываю себе в удовольствии пробежаться по его жирному пузу и спешу дальше.

Где, сука, этот Бердыш⁈

А, вон он. В сопровождении еще нескольких приспешников выбегает в коридор через металлическую дверь.

— Кот! Стой! — орёт сзади тренер.

— За мной! — отвечаю на ходу и прорываюсь сквозь толпу следом за Бердышом.

Первым меня догоняет Степан Карпович. Вид у него всполошённый, глаза навыкате, даже седые кудри будто сильнее растрепаны, чем обычно.

— Что происходит⁈ — восклицает оракул. — Что вы вообще здесь делаете⁈

— У меня тот же вопрос! — отвечаю на ходу. — Но это потом. Поможете?

— Да!

Киваю, и мы вместе со Степаном добираемся до нужной двери. Дергаю — заперто с той стороны. Следовало ожидать.

Так, какую печать могу применить? Гранитом задолбаюсь бить. Печать Магнита не пойдёт. Будь дверь деревянная, а засов железный, тогда да, открыл бы с этой стороны без проблем.

О, знаю!

Печать Раскалённого пальца. Моё личное изобретение. Создал, когда на меня наложил проклятие один демон. Никакие целительные печати не работали, пришлось по-солдатски прижечь рану.

Делаю нужные жесты, и мой указательный палец наливается жаром. Аж светиться начинает. Давлю на дверь в том месте, где, по идее, должен быть засов. Степан наблюдает за мной, открыв рот.

Не обращаю внимания ни на него, ни на бегущих мимо зрителей. Печать сложная, маны много уходит, требуется концентрация…

— Кот, что… мать твою, что происходит⁈ — раздаётся вопль за спиной. Бернард прибежал.

— Ща…

Палец проходит через дверь насквозь и прожигает засов. Стряхиваю с пальца капли раскаленного металла, только затем разрушаю печать. Фух. Тяжко было.

— Идём! — ногой распахиваю дверь.

Сначала быстро выглядываю и тут же прячусь. Раздаётся выстрел, пуля рикошетит от двери и улетает в потолок. Какой я молодец, что не бросился в коридор наобум.

— Позвольте мне!

Степан творит ледяное заклятие и высовывает руку в проём. Из его ладони бьёт поток морозной энергии. Слышу вопли, которые быстро стихают. Опять выглядываю в коридор — чисто. Только иней на стенах и пара подмороженных тел.

Первым бегу вперёд. Приходится немного поплутать, разобраться ещё с парочкой головорезов и вежливо попросить одного сказать, куда подевался Бердыш.

Мне бы сейчас парочку макров. Энергии мало осталось. Духовный доспех ещё продержится, а вот на печати не хватит. Остаётся надеяться на ведуна, он теперь наша основная боевая мощь. Бернард, конечно, крут, но боевыми заклинаниями не владеет. Все его навыки связаны с рукопашным боем.

Успеваем застать Бердыша в его, так сказать, кабинете. Просторная комната на верхнем уровне подземелья. Здесь даже есть пара окошек под потолком. Картины на стенах, хорошая мебель, мини-бар и большой сейф в углу. Вот как раз рядом с сейфом копошится главарь притона, а рядом с ним два охранника.

— Мля, шеф… — печально мычит один из них, увидев нас. В руках у него увесистый металлический ящик.

Тут же получает ледыхой в рыло и падает навзничь, накрывшись ящиком. Второй успевает выстрелить. Но руки от страха так дрожат, что пуля уходит куда-то вбок, никого не задев. А затем Степан Карпович тоже отправляет его в страну снов.

— Назад, суки! — орёт Бердыш.

Подхватывает обрез, жмёт на крючок, но ничего не происходит. Правильно, его же перезарядить сначала надо.

— А-а-а! — хрипло орёт бандит и швыряет обрез в меня.

Ловлю его, перехватываю как дубинку и иду вперёд.

— Кот, — следуя за мной, хмуро говорит Бернард. — Что ты хочешь сделать?

— Ну как же. Избавиться от будущих проблем.

— Дай я.

— Нет, Медведь, — твёрдо смотрю на тренера. — Вы и так сделали, что нужно, вместо меня в клетке. Моя очередь.

— Не надо, — хмурится Бернард. — Ты же пацан ещё.

Мрачно ухмыляюсь и подхожу к Бердышу. Тот выхватывает из-за пазухи нож и вопит:

— Стоять! Стоять! Х-р! Давайте всё обсудим! Чо хотите, денег? Забирайте. Половину всей выручки за сегодня отдам!

— Почему не всю? — наивненько так интересуюсь я.

— Ладно! Х-р-р! Берите всё. А я сразу понял, что крутой ты парень, Кот, — указывая на меня ножом, говорит Бердыш. — Молодец! Хочешь, к себе возьму? Платить буду по-царски. Квартиру предоставлю, машину. Х-р! Любые бабы, какие захочешь!

— Не, спасибо. Мне твои грязные подачки не нужны. Сам всего добьюсь.

Уворачиваюсь от ножа, резко пробиваю обрезом в висок. Бердыш «плывёт», но следующий удар бросает его на землю.

Не хочу махать импровизированной дубинкой и забрызгивать мозгами всё вокруг. Подбираю нож и перерезаю бандиту горло. Поглубже, чтобы на этот раз точно не выжил.

— А ты не колебался, — мрачно замечает Бернард.

Только молча пожимаю плечами. Не буду же рассказывать, что в прошлой жизни мне не раз случалось убивать.

Наклоняюсь, отпираю ящик, который до сих пор сжимает бессознательный головорез. Внутри, как я и думал, деньги. Собранные ставки — куча разномастных купюр и монет. Беру ящик, вручаю Бернарду.

— Надо сумку найти, — говорю. — И одежду нам с вами.

Да, я-то до сих пор с голым торсом, тренер в майке. Возвращаться в комнату, где мы ждали боя, не вариант. К счастью, кроме шмоток, там ничего важного не осталось.

— Господа, — несмело говорит Степан Карпович. — Я в замешательстве. Что здесь…

— Потом! — рявкает тренер. — Найди сумку, Стёпа.

Хенрикович бросает ящик с деньгами на диван и начинает раздевать лежащих под ногами бандюков. А я тем временем заглядываю в сейф. Там же наверняка много ценного…

Много или нет, это кому как. Но вполне достаточно ништяков для нищего меня.

Акции какой-то пароходной компании и другие ценные бумаги — раз.

Несколько золотых перстней — два.

Пачка денег — три.

Десяток небольших макров и один крупный, размером с мой кулак — четыре.

Плюс ещё какие-то долговые расписки, дешёвые с виду брошки и другие цацки, нефритовая пирамидка и большой пакет красного порошка.

Сгребаю всё, кроме порошка. Цацки и пирамидка могут оказаться артефактами, надо изучить, а пока что я слишком вымотан. Долговые расписки тоже можно при желании использовать, поглядим. Если что, порву и выкину. Всё остальное, ясен пень, пригодится.

Нахожу рюкзак, куда и сваливаю всё добро из сейфа. Мельком проглядывая перстни, обращаю внимание, что на одном из них изображено какое-то насекомое. Хм, родовое кольцо, что ли? Не иначе.

Это интересно. Если верну перстень хозяину, есть шанс завести связи в дворянской среде. Будет полезно.

— Держи, — Бернард суёт мне свитер и куртку. — Великоваты будут, но ничего.

— Конечно, — быстро надеваю вещи, которые висят на мне мешком. — Готовы сматываться?

— Да, — Хенрикович подбирает сумку, куда переложил содержимое ящика. Степан просто кивает.

Из кабинета Бердыша, земля ему стекловатой, есть отдельный выход на улицу. Поднимаемся и видим, что поодаль стоит несколько полицейских экипажей. Уходим, растворяясь в темноте вечернего Новокузнецка.

Что ж, вот и закончилась моя карьера подпольного бойца. Довольно прибыльно закончилась, хоть и кроваво.

Жалко, Зореславу больше не увижу… Я рассчитывал сегодня на награду за победу. Ну да ладно, невелика потеря. Есть варианты получить удовольствие по-другому.

— А что с Сергеем? — вдруг вспоминаю про несчастного бухгалтера.

— Вот пойдём и узнаем, — бурчит Бернард. — Мы заранее договорились, что, если что-то пойдёт не так, встретимся в условленном месте.

— В той же закусочной?

— Угу.

— Отлично! — хлопаю себя по животу. — Вот теперь я точно слопаю десяток чебуреков.

— Господа, простите, — говорит Степан Карпович. — Может, объясните, наконец…

— Да что тут объяснять, — перебиваю я. — Вы и сами уже поняли. Мы с Бернардом Хенриковичем дрались за деньги. Победили. Кое-что пошло не так, и вот мы все здесь.

— А… — тянет ведун.

— А детали не важны. Я ведь могу надеяться, что наша встреча останется секретом? — внимательно смотрю Степану в глаза и как бы невзначай потираю тыльную сторону ладони.

Оракул понимает, о чём речь. О печати Клятвы, которая нас связывает. Молча кивает. Бернард недоверчиво смотрит на него и решает добавить:

— Послушай, Стёпа. Мы с тобой не друзья, но хорошие знакомые. Так вот, я не хочу, чтобы кто-то из нас пострадал. Потому что, если в интернате узнают, что я дрался в подпольных боях и тем более что притащил воспитанника, пострадают все. Понимаешь?

— Не нужно этого, — качает головой ведун. — Я никому не скажу, обещаю. И мне даже не нужны деньги.

— А мы всё равно поделимся, — пожимаю плечами. — Вы очень помогли в бою. Это достойно оплаты.

Добираемся до чебуречной. Сергей уже здесь. Сидит, схватившись за голову, глядя в одну точку. Бернард и Степан направляются к нему, ну а я — к прилавку.

— Десять чебуреков, пожалуйста! Нет, двадцать. Мои друзья тоже голодны. Чаю на всех и вон ту пироженку. Четыре.

Подхожу к столу с подносом, заставленным ароматной вкуснятиной. Молча падаю и начинаю жрать. Именно жрать! Не есть, не кушать, не принимать пищу. Жрать — быстро, с чавканьем и урчанием, как голодное животное. Собственно, им я сейчас и являюсь.

Бернард под столом передает Сергею пачку денег, и бухгалтер спешно прощается. Задерживать не собираюсь, хотя я взял еды и на него. Перенервничал дяденька, понимаю.

Тренер, сбросив чужую куртку, тоже приступает к пожиранию чебуреков. Степан Карпович скромно берёт один и ест, пользуясь приборами.