Пипец Котенку! (СИ)

Кто так ест чебуреки? Их надо брать руками, жадно кусать, обжигаться, чтобы жирный мясной сок стекал по рукам и подбородку.

От пуза наевшись и напившись чаю, расслабленно откидываюсь на стуле. Меня ещё ждёт пирожное, но подождёт. Цыплёнок из крема, сидящий в песочной корзиночке, не живой, никуда не убежит. А мне надо чуть передохнуть.

Негромко спрашиваю:

— Сколько получил Сергей?

— Десять, — отвечает Бернард.

— Не многовато? Нам из-за него меситься пришлось.

— Отнесись с пониманием, Котов, — хватая очередной чебурек, говорит тренер. — Это мы с тобой бойцы. А он — обычный человек умственного труда. Рисковал ради нас, заслужил оплату.

— Ладно, ладно… Сколько мы всего унесли?

— Надо считать. У тебя там тоже есть кое-что, — кивает Хенрикович на рюкзак, висящий на спинке моего стула.

— Ну да. Кстати, пойду освобожу местечко для пирожного. И заодно рассмотрю, что я там набрал.

Хватаю рюкзак и иду в туалет. Запираюсь, сажусь на унитаз и делаю своё грязное дело. Уже затем, вымыв руки, начинаю изучать содержимое рюкзака.

Деньги-денежки. Двадцать тысяч ровно. Четыре обычных золотых перстня и один необычный, дворянский. Приглядевшись, понимаю, что на кольце изображен кузнечик. Надо показать его Степану — тот, наверное, шарит в местных родах. Обычные кольца продам в ломбард, да хоть сейчас, по дороге на конюшню. Украшения мне пока без надобности.

Акции и макры оставлю себе. Может, пригодятся. Если что, их тоже легко обратить в деньги. Ценные бумаги, глядишь, в цене подрастут, хотя я в этом не разбираюсь.

Просматриваю долговые расписки. У некоторых срок истёк, Бердыш, наверное, просто забыл их выкинуть. В некоторых суммы такие, что даже мне, бедняку, не интересно возиться.

А вот парочка выглядит интересно — указаны солидные суммы, написано красиво и грамотно. Не факт, что эти расписки принесут мне деньги, но зато вдруг получится завести знакомство с богатыми людьми?

Сохраню, пожалуй, потом разберусь. Все остальные рву и смываю в унитаз.

Остаются ещё всякие брошки, подвески, а также нефритовая пирамидка.

Изучаю побрякушки с помощью печати Астральной линзы. Деталей понять не могу, но убеждаюсь, что передо мной артефакты. Просто разряженные. Думаю, что как раз с помощью макров их можно зарядить, только понятия не имею, как это делается. Тоже покажу ведуну, он точно разбирается.

Но всё это, пожалуй, завтра. Уж точно не в закусочной, под чужими взглядами.

Возвращаюсь за стол, а место в туалете занимает Бернард, прихватив с собой сумку. Принимаюсь за пироженку и тащусь от нежного крема и рассыпчатой корзиночки. Кайф. Земная кухня правда хороша!

И это ещё какая-то забегаловка. Хочу в ресторан. Хороший, дорогой. Я всегда любил славно поесть и отказываться от привычки не собираюсь. Просто пока терплю.

Когда в следующий раз поедем в город с интернатовскими, обязательно свожу Светочку (или Кристиночку, или обеих, как получится) в ресторан.

Хенрикович возвращается и падает на стул.

— Шестьдесят четыре с копейками. У тебя?

— Двадцать.

— Охренеть, — качает головой тренер. — В жизни столько не видел.

Прикидываю в уме. Шестьдесят четыре плюс двадцать — это восемьдесят четыре. Копейки не в счёт.

— Давайте так, — говорю, вытирая губы. — Четырнадцать и копейки Семену Карповичу за помощь, остальное пополам.

— Да вы что! — ведун поднимает ладони. — Это слишком много.

— Перестань, — морщится Бернард. — Ты и правда помог. К тому же обещал нас не выдавать.

— Хорошо, если вы настаиваете…

В итоге получается, что десятка, которую я поставил, приумножилась в три с половиной раза. Тридцать пять тысяч рублей! Отличные деньги, особенно для сироты.

А по пути я ещё забегаю в ломбард и закладываю кольца. Не отказываю себе в удовольствии поторговаться и выжимаю из оценщика три сотни. Кольца-то из чистого золота, еще и с камнями.

— О, кстати, — когда уже подходим к конюшне, достаю из кармана кольцо с кузнечиком. — Вы знаете, кому это может принадлежать?

Семен Карпович отвечает первым:

— Конечно! Род Кузнечиковых, без сомнений. Это, что, тоже было у… там?

— Ага.

— Если вернёшь его в семью, тебя наверняка щедро наградят.

— Осторожней с родовитыми, Котов, — бурчит Бернард. — Они простолюдинов не очень-то любят. А если вздумаешь дерзить, как ты любишь, убьют и глазом не моргнут.

— Знаю. Торопиться всё равно не буду, — убираю перстень в карман.

Я не собираюсь лебезить перед дворянами и получать подачку. Мне нужно кое-что иное — связи, поддержка, покровительство на худой конец.

Поэтому сначала поднимусь немного по социальной лестнице, прежде чем верну Кузнечиковым перстень.

Уверен, это не займёт много времени.

Эх, кажется, Зарю мы больше не увидим… Точней, Ярослав, не увидит, а мы полюбуемся напоследок! Самый горячий арт Зореславы из тех, что есть. Надеюсь, АТ не забанит меня за такой контент:))

Глава 20

Теперь, когда с боями покончено, я могу полностью сосредоточиться на деле Маргариты.

Ну и на своем развитии, конечно. Бернард сказал, что готов продолжать тренировать меня приёмам военного груба. В благодарность, что хорошо проявил себя в экстремальной ситуации.

Соглашаюсь, но при этом говорю, что больше не буду ходить на общие дневные тренировки. Датчанин слегка разочарован, но относится с пониманием.

Сидим у него в каморке, обсуждаем это дело:

— Уверен? — спрашивает тренер. — Я ведь, и правда, хотел пригласить тебя участвовать в Кубке Сибири весной. Думаю, ты показал бы хороший результат.

— Уверен, ваша светлость. Мне нравится спорт, но я не собираюсь связывать с ним свою жизнь.

— Как знаешь, — пожимает плечами Бернард. — А вообще, какие планы? Что будешь делать, когда уйдёшь из интерната?

— Поглядим. Думал для начала стать охотником на Изнанке.

— Рискованное это дело, — хмурится тренер. — Попроще ничего не мог найти? Ты, я слышал, делаешь успехи в музыке.

Не могу удержаться от смеха:

— Спасибо, конечно. Но вы можете представить эту нахальную рыжую морду в какой-нибудь филармонии? — тычу пальцем в своё лицо. — Музыка так, для души.

И ещё для магического развития. Музыка позволяет накопить много энергии для укрепления ядра и роста каналов. Причём за довольно короткий срок.

Кстати, этот способ земным одарённым незнаком, по-моему. А ведь отличный, приятное с полезным.

Хенрикович тоже хохочет:

— Ты прав. Ну ты подумай хорошо, Ярослав. В жизни много дел, не обязательно выбирать самое опасное.

Фыркаю про себя. И это говорит мне тот, кто дрался на подпольной арене? Не говоря уже о шрамах, прикрытых татуировками. Тренер явно получил их не потому, что случайно ошпарился.

Хотя именно поэтому он так и говорит. Получил печальный опыт и пытается меня от него оградить.

— Спасибо за заботу, ваша светлость, — кланяюсь. — Но мне по душе рисковать. Кстати, а что вы собираетесь сделать со своими деньгами?

— Собираюсь открыть спортивный клуб в городе. С двумя залами: один для груба, другой просто качалка.

— А денег хватит? — с сомнением чешу подбородок.

— Думаю, да. Погоди-ка, — подозрительно щурится Бернард. — Тоже хочешь поучаствовать?

— Ага. Вложу, скажем, пятнадцать тысяч. Сразу уточню, что вести дела не собираюсь, поэтому согласен на меньший процент. Пассивный доход мне не повредит, — широко улыбаюсь.

Да и собственный спортивный клуб тоже. Пусть он будет хоть на половину или там на треть моим собственным. Всё равно здорово. Место, где можно упражняться самому и пялиться на сладкие попки и точёные фигурки спортивных девушек.

Тысячу серрангов мне в портки! А ведь это идея. Не просто пялиться, а помогать красоткам. Ни одна не откажет, если к ней подойдёт совладелец клуба. Позанимаемся в зале, потом позанимаемся ещё кое-чем…

— Что-то я прям загорелся, тренер. Вы же не против взять меня в партнеры?

— Если ты правда не будешь лезть в дела — с радостью, — сложив руки на груди, говорит Бернард. — А то больно голова у тебя горячая.

— Договорились!

Обмениваемся рукопожатием, и я отправляюсь по своим делам.

Решение перестать ходить на общие тренировки далось мне не так просто, как вы думаете. Я ведь там подружился с Грихой и другими парнями. Заниматься в группе весело. Но, увы, веселье весельем, а у меня есть цели.

Не могу отказаться от них ради того, чтобы поржать с приятелями.

Правда, я сам не до конца понимаю, что же у меня за цели… Богатство и могущество, это понятно. А что ещё?

Э-э…

Месть! Точно. Как я мог забыть?

Останавливаюсь посреди коридора. Вдруг понимаю, что воспоминания о прошлой жизни стали ещё тусклее, чем до этого. И почти не вызывают эмоций. Предательство Фредрика и Силати уже не поднимает бурю праведной ярости в моём сердце. И от этого даже страшновато как-то.

Что, если забуду, кто я? То есть, кем я был. Ведь теперь я, так или иначе, Ярослав Алексеевич Котов.

Алексеевич, да. Интересно, ведун узнал что-нибудь насчёт моих родных? Надо обязательно спросить, я ведь к нему и иду. И заодно взять тетрадь, в которую он записывал историю моей прошлой жизни.

— Эй, Котя!

Оборачиваюсь и вижу Порохова за ручку с Соней. Улыбаюсь и машу им.

— Привет, — пожимаю Григорию руку и слегка кланяюсь девушке. — Прекрасная любительница библиотек, рад вас видеть.

— Тише, балда, — Порох тычет меня кулаком в плечо, а щёчки Сони розовеют, становясь почти одного цвета с её волосами.

— Дурак ты, Котов! — бурчит она.

— Шучу, шучу! Как дела?

— Тренер сказал, ты больше не будешь на груб ходить, — Гриха переходит сразу к делу.

— Есть такое. Много дел, дружище. Утром буду заниматься с его светлостью один на один.

— Как же парни? Что, общаться перестанем теперь?

— Нет. Пойдём гулять вечером? Вы вдвоем и мы со Светой. Только завтра! Сегодня есть у меня одно дельце…

— Я не против, — соглашается Сонечка, крепче беря Гриху под руку.

— Пойдём, почему нет, — пожимает плечами тот. — Ну, ты не теряйся, Котя. Всегда рад видеть.

— Спасибо, Григорий. От души, — перестаю улыбаться и крепко пожимаю парню руку, глядя в глаза. — Ты не думай, мы остаёмся друзьями. Нужна будет помощь, только свистни.

— Обычно это тебе помощь требуется, — улыбается Порохов, но потом сразу делает серьёзное лицо. — Я понял, Ярослав. Ты тоже можешь на меня рассчитывать. Ладно, мы пойдём.

— Ага, пока.

Блин, ну что такое. Аж глаза щиплет. Не привык я к столь трогательным проявлениям дружбы.

Смотрю вслед парочке, особенно на небольшую, но такую аккуратную и круглую попку Софьи. Улыбаюсь чему-то и иду по своим делам.

— Добрый день, Степан Карпович!

— Здравствуй, Ярослав! — ведун встаёт навстречу. — Как ты? После вчерашнего?

— Говорите так, будто мы всю ночь водку пили, — хмыкаю. — Отлично. Передряга как раз по мне.

— Да уж, — Степан чешет кудрявую голову и закрывает дверь. — Тренер не знает, кто ты на самом деле?

— Нет. Я к вам по делу, кстати. Тоже вчерашнего касается… В общем, вот.

Достаю из-за пазухи сверток и вываливаю содержимое на стол. Ведун кивает, поглаживая козлиную бородку.

— Это из сейфа того бандита, да?

— Угу. Я понял, что это артефакты, но они, походу, разряжены или отключены, не знаю. Можете разобраться?

— Попробую. Судя по всему, это чёрные арты.

— Как это?

— Незаконные. Производство и продажу артефактов строго контролирует правительство. Но, конечно, существуют подпольные мастерские.

Степан Карпович подходит, берёт одну брошку и смотрит на неё через свой монокль.

— Да, определённо суррогат. Магическая структура рыхлая, некачественная. Но довольно сильная. Опасно использовать такой артефакт!

— Что он хоть делает? — интересуюсь.

— Конкретно этот, видимо, способен создавать защитное огненное заклинание. Но он действительно не активен. И я не вижу, куда можно было бы вставить макр, — Степан задумчиво вертит брошь. — В общем, оставь мне эти штуки. Попробую разобраться. Что хочешь с ними сделать?

— Полезное использовать, ненужное продать. Всё просто.

— Ясно, — ведун снимает монокль. — У меня много дел, но к концу недели, думаю, смогу что-нибудь сказать.

— Спасибо, сударь, — киваю. — А что насчёт моих родных? Удалось что-нибудь узнать?

— Увы, пока что нет. Но перспективные ниточки имеются, — улыбается Степан Карпович. — Пожалуй, если всё пойдёт как надо, через несколько дней смогу что-то сказать.

— Хорошо. Можете дать мне ту тетрадку, где записывали события моей прошлой жизни?

— О, как я мог забыть! — ведун бежит к столу и достаёт тетрадь. — Держи. Это твой экземпляр, я ведь обещал переписать.

— Спасибо большое, — беру тетрадь и прячу за пазуху. — Тогда увидимся в конце недели?

— Да, конечно. У меня как раз есть идеи для новых исследований… До встречи, Ярослав!

Вечером врываюсь на кухню, как варвар. Резко открываю дверь, захожу внутрь в грязной обуви. Почему в грязной? Да потому, что я только что из леса, тайник проверял.

— Тамара, привет!

— Что-о? — округляет глаза повариха.

— Здорово, говорю. Есть чо пожрать? Не наелся за ужином.

— Котов, ты с ума сошёл? Пьяный, что ли⁈

— Да ты шутишь, Тамара! Где бы я тут выпивку нашёл. В интернате никто не пьёт. Кроме тебя.

— Что-о-о⁈

— Ладно, ладно, шучу. Простите, Тамара Федоровна. Давайте как будто этого не было? Но насчёт пожрать я серьёзно.

— Да ты очумел совсем, отрок! — орёт повариха и швыряет в меня сковородку. — Что за поведение⁈

Такое, которое должно тебя спровоцировать! Чтобы я оказался наказан и остался драить кухню. Вот, натоптал специально.

Уворачиваюсь от сковородки. В ответ хватаю банку с лечо и кидаю в Тамару Федоровну.

Повариха охает и пригибается. Но я в любом случае специально мажу. Банка разлетается о стену, украшая её абстрактным произведением искусства.

Картина называется «Провокация». Автор Я. Котов.

А теперь, дамы и господа, пройдёмте к следующему произведению. Оно называется «Грязные приставания к жирной сорокалетней тётке с целью выбесить её».

Фу, не верится, что я действительно на это решился. Зато уверен, что сработает.

— Котов, сукин сын! Ты что ж творишь такое! — вопит Тамара Федоровна.

Кидает в меня картофелиной, кружкой, шумовкой — всем, что под руку попадется. Потом своим поварским колпаком. А я подбираюсь всё ближе, уворачиваясь от снарядов.

— Охрана! — уже по-настоящему пугается Тамара, когда я оказываюсь рядом.

— Ш-ш-ш, — прижимаю палец к её губам. — Не кричи. Прямо сейчас, я имею в виду. Покричишь чуть позже, от удовольствия…

Глаза поварихи, кажется, сейчас вылезут из орбит и лопнут. Лицо и шея покрываются красными пятнами.

— Ты. Что. Задумал. Котов? — шепчет она мне в палец.

— Взять тебя, — хватаю Тамару, пытаясь отыскать на её пышных телесах талию.

Терплю неудачу и хватаю за то, что есть. О, блин, сколько складок… Пальцы проваливаются. Бока поварихи мягкие, как тесто.

Ладно, потерплю ради дела. Для верности врубаю ауру Обольщения, но много маны не даю. Ещё не хватало, чтобы слишком хорошо подействовало.

— Я возьму тебя нежно и ласково, — продолжаю, медленно водя пальцем по губам женщины. — А потом грубо и страстно. Хочу тебя всю. Хочу целовать тебя всюду. Хочу, чтобы ты этими нежными губками взяла мой х…

Договорить не удается. Тамара сама сгребает меня в объятия и резко целует. От неё пахнет рыбой и луком, и меня едва не выворачивает прямо ей в рот.

Кое-как вырываюсь из крепкой хватки бабищи. Теряю равновесие и падаю. Она идёт на меня, будто голодный великан. Спешно отключаю Обольщение, отползаю и ору:

— Твою-то мать! Я пошутил, женщина! Пошутил. Не хочу я тебя!

У Тамары Федоровны, кажется, перехватывает дыхание. Она замирает и заново покрывается багровыми пятнами. А потом с невероятной для своих размеров скоростью вылетает с кухни.

Фуф. Пронесло. И план сработал, кажется.

Думаю, Тамарочка вряд ли расскажет, что здесь на самом деле произошло. То, что я устроил беспорядок и хамил — запросто. А всё остальное вряд ли.

Повариха возвращается через десять минут с двумя охранниками и Маргаритой. Она-то здесь откуда взялась? Впрочем, неважно. Даже хорошо, наоборот.

Гости застают меня сидящим на разделочном столе. Наворачиваю оставшуюся после ужина гречку прямо из кастрюли, запиваю компотом из банки, квашеной капусткой закусываю.

— Здрасьте, — машу посетителям.

— Видите⁈ — вопит Тамара Федоровна. — Точно пьяный! Или гадости какой обнюхался!

— Ну-ка подойди, воспитанник, — строго говорит охранник.

Подхожу. Тот заставляет меня дыхнуть, внимательно смотрит на зрачки и пожимает плечами:

— Трезвый вроде. Ты что здесь устроил, пацан?

— Сам не знаю. Накатило что-то. Разрешите исправиться?

— Думаю, у юноши трудности в делах сердечных или другие, так скажем, подростковые заскоки, — говорит Маргарита. — Давайте не будем слишком строги.

— Пожалуйста, — покорно склоняю голову.

— Воспитанник! — приказывает Маргоша. — Вычисти здесь всё, чтобы блестело. Тогда будешь прощён и, возможно, сохранишь работу.

— Конечно, — киваю. — Стыдно, ужас. Простите, Тамара Федоровна.

— Ненормальный, — шепчет та, пряча глаза.

Маргарита обнимает женщину за плечи. Пытается, вернее, её ручек не хватает на мощный торс поварихи.

— Идёмте, Тамара Федоровна. Посидим у меня в приёмной, я вас чаем напою. Вы тоже идите, господа. Уверена, Котов без проблем исправит содеянное.

— Я раскаиваюсь, — скромно опускаю взор.

Все уходят. Маргарита напоследок бросает на меня взгляд через плечо. Хищно улыбается и подмигивает.

Ну да, ну да. Всё получилось. Только вот…

Поворачиваюсь, оглядываю кухню и вздыхаю. Пятно от лечо на стене, разбросанная посуда, везде натоптано. Гора посуды в раковине.

Порядок-то действительно придётся наводить…

Но зато какое выступление! Можно гордиться своими актерскими способностями.

Отыскиваю швабру, тряпку и принимаюсь за уборку. Заканчиваю даже быстрее, чем рассчитывал. Местами, конечно, тяп-ляп убрался, но и так сойдёт.

Спускаюсь в подвал, включаю макровый светильник и приступаю к тщательному изучению стен и пола. Вряд ли тайный проход в подземелье находится на потолке, правда?

Светильника не хватает, поэтому для облегчения поисков создаю печать Иллюминации. Несколькими жестами перестраиваю, чтобы получилось постоянное свечение, а не вспышка. Теперь у меня прямо из ладони бьёт яркий луч света.

Задача по поиску прохода оказывается не менее скучной, чем мытьё посуды, и гораздо более продолжительной. Ни хрена не получается найти. Ни обычным взглядом, ни через Астральную линзу, ни другими магическими способами.

Кажется, Марго ошиблась. Или её обманули. Или…

Или тайный проход действительно спрятан и защищен так хорошо, чтобы его нельзя было легко обнаружить.

Решаю ещё раз отодвинуть огромный ржавый чан, стоящий в углу. Он, зараза, офигеть какой тяжёлый. Приходится влить немало маны в мышцы, чтобы его переставить.

В этом углу я уже смотрел, но он почему-то все равно кажется мне перспективным. Простукиваю пол и стены, изучаю с помощью магии. Нет, ни хрена здесь…

Стоп. А это что такое?

Сдуваю комок пыли и вижу за ним дверь.

Что вы сейчас представили? Гигантскую кучу пылищи, способную скрыть полноценную дверь? А вот и нет. Обычная пыль, комочек размером с мышку. И дверь соответствующая — размером с мой ноготь, не больше.

Но это, тьма меня пожри, всё же дверь!

Никаких следов магии не вижу. То есть, не висит никаких заклятий, развеяв которые, можно сделать дверь нормальной. Видимо, её поставили, затем уменьшили, а затем положили сверху стену. Как-то так.

А вот и нет, не так! Ведь за стеной остался бы проход. А я уверен, что его там нет.

Значит, другой вариант. Тот, кто хочет пройти, должен уменьшиться до размеров дверцы…

Аккуратно пытаюсь толкнуть дверь мизинцем. Не поддается. Заперта, видимо. Ну, выломать её вряд ли проблема. Только надо сначала выломать, а потом уменьшаться.

И для начала вообще придумать, как уменьшиться.

Потому что даже я, со всем своим арсеналом печатей, подобным навыком не обладаю…

С кряхтением ставлю чан на место, отряхиваюсь и вылезаю из погреба. Не забываю по дороге схрумкать солёный огурец. Бочковые офигеть какие вкусные!

Маргарите придётся сказать, что я нашел и как это выглядит. Возможно, ей известен способ уменьшения. Она-то больше меня знает об этом мире.

Да и в любом случае, после сегодняшнего представления стоит выдать ей хоть какие-то результаты. А то спесивая дворянка может учудить чего-нибудь.

Несмотря на то, что возникло очередное препятствие, чувствую себя победителем. Нашёл! Это главное. Не каждый бы смог отыскать лилипутскую дверцу. А вот я — отыскал!

Красавчик, ничего не скажешь.

Двигаемся дальше…

За окном глубокая ночь. Привожу в порядок разворошенный подвал, а то ещё и здесь убираться заставят. Отправлюсь в спальную и падаю на кровать, чтобы уснуть без задних ног. Не до сигила сегодня, успеваю только настроить течение маны на восстановление.

Утром подскакиваю с кровати первым. Свежий и бодрый, как огурчик. Некогда мне валяться, пора на тренировку!

Выхожу из комнаты и едва успеваю сделать несколько шагов по коридору, как навстречу попадается Степан Карпович. Ведун ещё более растрёпан, чем обычно, а при виде меня начинает махать руками, будто полоумный.

— Ярослав! — хватает меня за запястье. — Я узнал кое-что очень важное. Скорее, ко мне в кабинет!

— Что случилось? — вырываю руку.

Ведун оглядывается, хотя коридор пуст, и подходит вплотную, чтобы прошептать мне на ухо:

— Я нашёл твоих родных!

Просто захотелось добавить ещё один арт!

Светочка

Глава 21

— Отлично, — говорю. — А почему так тихо?

— Не знаю, — шепчет Степан, прокашливается и говорит уже громче: — Кхм-кхм. Видишь ли, есть основания полагать, что ты… Впрочем, пойдём ко мне в кабинет. Там не будет лишних ушей.

— Да и здесь их нет, все спят ещё. Ну?

— Лучше пойдём, — настаивает ведун.

Ладно, немного времени есть. Добираемся до кабинета, где Степан Карпович закрывает дверь и снова подходит ко мне вплотную, будто целовать собирается.

— Вы, это, держите дистанцию, — отхожу на шаг.

— Да-да, прости. Я так взволнован! Скажи, Ярослав, ты когда-нибудь встречался со своим покровителем? Я имею в виду Кота, — оракул указывает пальцем вверх.

— Однажды. Когда только переродился. Шерстяной дал понять, что я ему не интересен, если только не стану сильнее.

— Да, логично. У Кота хватает последователей, среди них не один дворянский род. Возможно, он просто забыл или не уследил, что ты — бастард одного из них.

Опа. Как сразу интересно стало.

— Что за род?

— Род Мурлыкиных из Астраханских земель, — отвечает Степан. — Это лишь предположение, но я нашёл вполне убедительные свидетельства… Впрочем, это ещё надо проверить и доказать.

— Славно, — киваю. — Ну и что это значит? Я могу претендовать на титул?

— Вряд ли, — усмехается старичок, проводя пальцами по козлиной бородке. — Но если сумеем доказать твое знатное происхождение, то ты, в теории, можешь основать собственный род.

Ух, а вот теперь у меня натурально руки чешутся. Потираю ладони, делаю несколько шагов по комнате туда-сюда и говорю:

— Давайте по порядку, Степан Карпович. Кто мой отец, кто мать? Чем занимается род, насколько богат?

— Твой отец, вероятно, сам барон Мурлыкин. Сейчас он уже стар, ему около семидесяти. Занимается сельским хозяйством. Есть четыре сына, так что на баронство можешь не рассчитывать.

— Почему это? — пожимаю плечами. — Кто мешает перерезать его сыновей и заявить права на титул?

У ведуна распахивается рот, очки сползают на кончик носа, а брови, наоборот, подскакивают к волосам.

— Ты… ты… не вздумай!

— Да шучу я, — отмахиваюсь.

Или нет. Пока что слишком мало информации. Конечно, устраивать резню так себе вариант. Проще доказать происхождение и основать собственный род — это не подарит мне титул, но облегчит возможность его получения. Надо полагать, что дворянину по крови легче получить баронство, чем безродному сироте.

— Итак, что насчёт матери? — спрашиваю.

Степан поправляет очки и говорит:

— Здесь у меня нет точных сведений. Версии есть, но надо проверять. Я должен отправиться в Астрахань и покопаться в местных архивах.

— Я поеду с вами.

— Кто же тебя отпустит, — усмехается ведун. — Не забывай, что ты всё ещё сирота и привязан к интернату.

— Да плевать. Сбегу, если потребуется.

— И будешь пойман первым же полицейским, которого встретишь! Не стоит, Ярослав. Справлюсь сам. Поверь, я крайне заинтересован в том, чтобы уточнить твоё происхождение.

— Почему это?

— Как же! — всплескивает руками Степан. — Есть вполне достоверные сведения, что попаданцы чаще всего занимают тела дворян. Я не знаю, с чем это связано. Но, возможно, смогу узнать! Всё это для моего исследования.

— Угу, — киваю.

— Да и вообще, я хочу тебе помочь. Вы с Бернардом меня озолотили, должен же я вернуть долг.

— Бросьте, вы нам очень помогли в бою, — говорю, а самого не отпускают подозрения.

Как-то странно всё это выглядит. Начинает казаться, что истинная цель ведуна вовсе не в том, чтобы написать диссертацию. Но что ему на самом деле нужно, даже не предполагаю.

Поэтому, пожалуй, соглашусь. Пускай ведун отправляется в Астрахань и попробует что-нибудь разузнать. Да и мне так будет проще — свешу скучную работу, пускай лучше Степан роется в пыльных бумагах. А я займусь поиском артефакта под приютом.

Если ведун что-то скрывает, то… Фиг его знает, что тогда. Надо сначала выяснить, скрывает ли он что-то. С проблемами лучше всего разбираться по мере их возникновения.

Но, по большому счёту, можно не переживать. Печать Клятвы никуда не делась. Если Степан попробует кому-то рассказать обо мне или причинить вред, даже косвенно, то умрёт.

В общем, решаем, что Степан Карпович закончит кое-какие дела в интернате, разберётся с артефактами, которые я ему дал, а затем возьмёт отпуск и поедет в Астрахань.

На том и прощаемся. Бегу на тренировку, но меня опять задерживают. В коридоре недалеко от зала ждёт Маргарита.

Сегодня выходной, поэтому она одета не в обычную белую блузку и юбку, а в изящное пурпурное платье. Непривычно длинное, до колена, зато великолепно подчёркивающее фигуру. Про декольте я молчу — смотрел бы и смотрел.

— Доброе утро, — кланяюсь. — Сегодня вы особенно великолепны.

— Подойди, — не реагируя на комплимент, лязгает Марго.

Оглядываюсь по сторонам. Коридоры пусты, тишина. Подхожу, подхватываю Маргариту и утаскиваю в уголок.

— Отпусти! — шипит она, не решаясь шуметь. — Поставь меня, смерд!

— Как же от тебя приятно пахнет. Так бы и съел, — прикусываю нежную кожу на шее Маргоши. — Куда ты такая красивая? На свидание? Лучше дождись, пока я закончу с тренировкой. Покажу тебе пару приёмов борьбы…

Скрипнув зубами, девушка впивается в мои губы жестким поцелуем. Невская башня утыкается ей в бедро, а Маргарита хватает меня за задницу, впиваясь коготками, и крепче прижимает к себе.

В конце поцелуя сильно, до крови кусает меня за нижнюю губу.

— М-м! За что?

— За то, какой ты грязный, мерзкий варвар, — отвечает девушка, сдувая со лба выбившуюся прядку. — Идём!

Не могу отказать. Бернард будет ругаться, что опоздал на тренировку. Впрочем, горячий секс по-быстрому вполне сойдёт за разминку…

Маргоша заводит в пустой кабинет, где мы предаёмся разврату на учительском столе. Делаем это быстро, грубо, как бы выражая неприязнь друг к другу в жарких телодвижениях.

Я ведь уже говорил, что секс с врагом — это прикольно? Гнев и ненависть перерастают в страсть, даря незабываемое удовольствие.

Хотя, опять же, Маргариту нельзя назвать полноценным врагом. Может, со временем мы даже подружимся.

— Да-а, — сладко выдыхает Марго, когда всё заканчивается. — Ты всё же хорош, безродный.

— А то, — улыбаюсь. — Кстати, возможно, я не такой уж безродный.

— Что? — играет бровками девушка.

— Да так, ничего. Пока что рано говорить.

С сожалением выпускаю Маргариту из объятий, отхожу на пару шагов. Затягивая завязки на штанах, говорю:

— Короче, насчёт тайного прохода. Я его нашёл, но есть загвоздка…

Рассказываю секретарше о крохотной дверце. Она задумчиво морщит лоб и говорит:

— Я поняла. Сегодня буду на приёме для аристократов, — чванливым тоном замечает. — Там будет один известный алхимик. А ещё великолепный артефактор, господин Зоммер… Впрочем, что толку говорить, ты всё равно даже не слышал об этих людях.

— Что вы, благородная сударыня, откуда простому холопу иметь подобные знакомства.

— Прибереги сарказм для равных, смерд, — морщит носик Маргарита. — В общем, я попробую найти способ. А ты веди себя хорошо. Вчера полночи пришлось Тамару Федоровну успокаивать! С трудом уговорила, чтобы она согласилась и дальше с тобой работать…

Прощаемся с Маргошей, бегу на тренировку. Бернард весьма недоволен, но на первый раз прощает. Правда, заставляет выложиться так, что из зала я плетусь на полусогнутых, придерживаясь за стену.

Даже направление всей маны на восстановление помогает не сразу. Оказывается, даже меня можно ухайдокать до бесчувственности.

С Маргаритой встречаемся на следующий день. Она говорит, что поиск способа уменьшиться займёт какое-то время.

— Сам понимаешь, холоп. Я не могу сказать напрямую, какую цель преследую. Приходится вуалировать, делать намёки, вести словесную игру… Ах, столь тонкие материи тебе не понять, дикарь.

— Не притворяйся, будто тебе не нравится моя дикарская грубость, сладенькая, — ухмыляюсь я.

Получаю пощёчину, а следом жаркий поцелуй.

— Ах ты, сучка, — ухмыляюсь. — А если я?

— Попробуй! — с вызовом отвечает Марго.

— Правда хочешь? Не, я женщин не бью, даже если просят. Но могу отшлепать тебя по другому месту…

Мы находимся в приёмной Августины Филипповны, поздний вечер. В рабочих помещениях директрисы работают артефакты тишины, так что никто не слышит громких стонов, издаваемых нами в порыве страсти.

Тьма меня пожри! Похоже, что мы с Маргаритой оба подсели на эти необузданные скачки. Уже даже кажется, что она специально меня оскорбляет и провоцирует, чтобы заставить нашу кровь кипеть.

Ну, а я и не против. Всё равно это рано или поздно закончится.

В конце ноября, как раз накануне очередной организованной поездки в город, меня зовёт к себе Степан Карпович. Садимся у него в кабинете, и ведун выкладывает на стол артефакты, которые я ему в своё время отдал.

— В общем, слушай внимательно, Ярослав. Все эти изделия созданы незаконно и могут нанести вред тому, кто их использует. Вот эти, — Степан отодвигает несколько побрякушек в сторону, — крайне нестабильны. Я сумел их активировать, но применять не советую.

— Хорошо. А продать?

— Можно, конечно, если тебе не жаль тех, кто их купит.

— Ну, я не то чтобы великий моралист, но внутренний компас имеется. Раз всё так плохо, давайте их уничтожим, — пожимаю плечами.

— Полностью согласен с таким решением, — кивает ведун, поправляя очки. — Смотри, вот этот амулет — подделка под «цитадель». Изготовлением таких амулетов занимается одноименная фабрика графа Чернобурова…

— Давайте без подробностей.

— Да-да, хорошо. В общем, подделка довольно качественная, можно использовать. Защита вряд ли будет как у оригинала, но считай, что у тебя появится ещё один слой духовного доспеха.

— Отлично, — двигаю амулетик ближе к себе. — А остальные?

Ведун рассказывает мне о прочих артефактах. Часть решаю продать, несколько оставляю себе. Могут пригодиться на Изнанке или в других ситуациях. Дополнительные силы редко бывают лишними.

— А вот этот — вещь особенная, — в последнюю очередь Степан обращает внимание на нефритовую пирамидку. — Честно, я не смог определить, что она делает. Внутри, похоже, заключен сильный макр. Заклинание очень качественное. Похоже на легальный артефакт со скрытыми свойствами, возможно, родовой.

— Почему бы и нет, — провожу пальцем по гладкой поверхности пирамидки. — Раз у Бердыша был чей-то родовой перстень, то и арт мог заваляться.

— Вот именно. Видишь ли, я не специалист, поэтому не могу разобраться. Тебе надо показать эту вещь опытному артефактору.

— Хорошо. Спасибо и на этом, Степан Карпович. Вы мне очень помогли. Когда в Астрахань?

— Завтра. Поеду вместе с вами в город на автобусе, а потом сразу на вокзал.

— Денег хватает?

— Конечно! Я и десятой части от тех четырнадцати тысяч не успел потратить…

— Может, нанять вам охранника?

— Не стоит, — отрицательно машет рукой оракул. — Зачем привлекать лишнее внимание? Пожилой исследователь не вызовет ни у кого подозрений. Да и зачем мне охрана? Я не собираюсь делать ничего предосудительного или незаконного.

— Знаете, попытку доказать существование бастарда дворяне вполне могут осудить, — замечаю я.

— Буду действовать осторожно, — улыбается Степан.

На следующий день едем в Новокузнецк. Светочка снова со мной, и это радует. Я заранее сказал, что собираюсь сводить её в ресторан, так что девушка сгорала от предвкушения.

Выйдя из автобуса, прощаюсь со Степаном Карповичем и желаю ему удачи. Тот обещает написать, если узнает что-то важное.

— Лучше возвращайтесь и рассказывайте лично, — говорю я. — Кстати, это вам.

— Мой кулон? — удивляется ведун. — Но зачем?

— Думаю, он больше мне не нужен. Возвращаю с благодарностью. Ведь это ваша вещь, которую вы хотели передать по наследству.

— Да, конечно, — грустно соглашается Степан и забирает артефакт. — Что ж, до встречи!

— До встречи, сударь.

Сам точно не знаю, зачем, но я наложил на кулон микропечать Метки. Благодаря тому, что финтифлюшка впитывает энергию, печать будет действовать сколь угодно долго.

Теперь я всегда смогу найти Степана, если захочу. Точней, его кулон. Надо будет просто погрузиться в духовное пространство и настроиться на Метку.

Привык доверять интуиции, знаете ли. А интуиция подсказывает, что такой трюк лишним не будет. Надеюсь, ведун не отыщет печать. Вроде бы я хорошо её спрятал среди магической структуры кулона.

Ладушки, на время о Степане Карповиче можно забыть. Уж на сегодня точно. У меня совершенно другие планы!

Сегодня нас ведут в театр. Пьеса под названием «Черешневый сад». Как хорошо, что рядом с театром оказывается магазин одежды — успеваю забежать туда и купить себе красивый чёрный костюм за целых сто двадцать рублей.

Свету одеваю в превосходное бордовое платье с открытыми плечами, юбкой в пол и разрезом до середины бедра. Обходится в сто семьдесят пять рублей. Покупаю ещё и туфельки к нему за сорок.

— Ярослав! — девушка чуть не плачет от радости и одновременно от волнения. — Откуда у тебя такие деньги? И почему ты на меня их тратишь?

— Заработал, — с улыбкой отвечаю и целую Светочку в щёку. — На кухне помогал, тренеру тоже помог кое с чем. А трачу я их на тебя потому, что ты — моя девушка. Что вообще за вопрос? Идем скорее, опоздаем на представление.

Девушка притягивает меня к себе и дарит долгий чувственный поцелуй. Мы в примерочной, за закрытой дверью, так что поцелуй затягивается и перерастает во взаимные ласки… Но я беру себя в руки, и мы отправляемся в театр.

Мы со Светочкой выглядим если не как дворяне, то как вполне обеспеченные молодые люди. На нас не то что все однокашники, весь театр пялится. Поскольку заведение для простолюдинов, здесь редко встретишь кого-то столь хорошо одетого.

Садимся на свои места и наслаждаемся спектаклем. Хотя Света, как мне кажется, больше наслаждается обращенным на неё вниманием. Как и я, хе-хе. Люблю покрасоваться, ничего не поделаешь.

После спектакля прошу театрального служащего вызвать такси. Вскоре приезжает чёрный автомобиль, водитель которого любезно открывает для нас двери и везёт в ресторан.

— Никогда на машине не каталась, — шепчет Света мне на ухо.

— Ага, я тоже. Классная штука. Куплю себе такую.

— А меня покатаешь?

— Ещё как покатаю, — запускаю пальчики в разрез на юбке девушки, а она и не против.

Обедаем в ресторане. На закуску берем холодную осетрину и говяжий язык под клюквенным соусом. На горячее — щи в горшочке, томлёные в печи, и рябчиков по-испански. А на десерт — слоёные пирожки с яблоком и мороженое с земляникой и взбитыми сливками.

Я получил огромное удовольствие от каждого блюда. После простой приютской еды высокая кухня вызывает восторг. Не говоря уже о великолепном ресторанном обслуживании. Официанты были крайне учтивы, так что я не пожалел чаевых.

Да, безусловно, сегодня я шиканул и потратил почти пятьсот рублей. Но это того стоило. Я и сам получил удовольствие, и Светочку порадовал. Для чего же ещё существуют деньги? Уж не для того, чтобы просто копить их. Деньги нужны, чтобы кайфовать!

После ресторана решаем прогуляться. Тем более, что как раз недалеко находится магазин, куда Степан посоветовал мне сдать артефакты. Он как-то выяснил, что чёрные арты продают и покупают именно здесь.

Правда, надо быть осторожным, всё же изделия незаконные. За их распространение можно и в тюрьму угодить.

Даю Светочке тридцать рублей и отправляю в салон, где продают духи и бижутерию. А сам захожу в магазин, на окнах которого висят тяжелые решетки. Кроме продавца, внутри никого.

— Добрый день, — говорю. — Есть чернь на продажу.

— Металлолом принимают в другом месте, молодой человек, — хмурится кривоплечий лысый мужик за прилавком.

— Не придуривайся! — говорю с железом в голосе. — Я от Бердыша, покойничка.

— Ага, — продавец глядит на мои волосы. — Ты — Рыжий Кот, что ли?

— Как знать. Слушай, нет времени на болтовню. Покупаешь чернь или нет?

— Засов накинь, — продавец кивает на входную дверь. — Говорят, это Рыжий Кот Бердыша прикончил.

— Может быть, — закрываю дверь и достаю мешочек с артефактами.

— Кто-то рад, кто-то не очень. Но радостных больше, Бердыш никому не нравился. Хы-р-р, — лысый имитирует фирменный звук покойника, проводит пальцем по горлу и ухмыляется. — В общем, накину тебе маленько за то, что город от дерьма освободил.

Решаю промолчать. Продавец изучает артефакты и предлагает за все двести пятьдесят рублей. Торгуемся до двухсот восьмидесяти.

— Если что ещё будет, приходи, — пряча мешочек под прилавок, говорит лысый. — Если что купить захочешь, тоже. Всякое в продаже есть — защитные арты, боевые, косметические… И чернь, и легалка. Кстати, меня Китаец зовут.

— А меня Ярослав. Почему Китаец, ты же вроде русский?

— Долгая история, а у тебя вроде времени нет, — Китаец пожимает кривыми плечами.

— Ну да, действительно. А макры ты покупаешь?

— Конечно. Приноси.

— Оружие имеется в продаже?

— Могу достать, — чуть помедлив, кивает Китаец. — Что интересует?

— Винтовка и боеприпасы к ней. Меч бы тоже не помешал.

— Меч, говоришь… Ладно. Приходи через пару недель, ближе к Новому году. Смогу что-нибудь предложить.

— Хорошо, Китаец, — протягиваю руку. — Увидимся.

— Увидимся, Ярослав.

Вот так, отлично. Я нашёл место, где смогу продавать макры и остальные ништяки, которые найду на Изнанке. А взамен покупать оружие, артефакты и другие полезные штуки.

Очередная ступенька на пути к вершине. Свой торгаш ещё никому не мешал. Теперь осталось дождаться, когда Марго отыщет способ проникнуть в лилипутскую дверцу.

Чуется мне, что за этой крохотной дверцей могут скрываться огромные перспективы…

А у Маргариты новое секси-бельишко… Зацените

Глава 22

Декабрь пролетает незаметно. При этом, правда, почти безрезультатно.

Единственное, чем могу похвастаться — я почти закончил сигил поглощения маны! Остался последний символ. А вот с прочими делами всё как-то кисло.

От Степана нет вестей. Неделю назад пришло письмо, что расследование затягивается. Никаких подробностей. Удалось ли хоть чуть-чуть приблизится к разгадке тайны моего происхождения, непонятно.

Впрочем, о таком и не стоит писать. Я уверен, что все письма для воспитанников просматриваются. Некоторые порядки у нас здесь как в тюрьме.

С Бернардом продолжаем тренироваться. Датчанин потихоньку начинает заниматься открытием клуба. Подыскивает помещение и персонал. Как я понял, он не собирается бросать работу в приюте, поэтому нужны тренеры, администратор и другие работники.

За неделю до Нового года Хенрикович уезжает к родным, куда-то за Урал. Я вручаю ему приготовленный подарок — кольцо в виде медведя с распахнутой пастью. Здоровая такая гайка, в самый раз для ручищи Бернарда.

Кроме того, это артефакт, способный наносить энергетические удары на расстоянии. То есть бьёшь кулаком, а стоящий за несколько метров противник все равно получает по морде. Классная штука.

Приобрел у Китайца. Арт легальный и нифига не дешёвый. Но для тренера не жаль раскошелиться.

Дело Маргариты тоже на паузе. Высокомерная секретут… секретарша так и не смогла найти способ, как проникнуть через крохотную дверцу. Я тоже не смог, хотя перебрал в духовном пространстве все свои печати, даже давно забытые.

Увы. Чтоб увеличить дверь или уменьшиться самому, надо создавать новую, специальную печать. Пока что у меня не хватит на это сил.

Ну, что поделать, остаётся только ждать.

К походу на Изнанку я готов. Китаец достал для меня винтовку, запас пуль и маленьких макров для стрельбы. А ещё относительно лёгкую стальную кирасу и меч.

Правда, меч откровенно дерьмовый. Как и кираса.

Как и винтовка, в общем-то… Складывается ощущение, что всё это, как минимум, сняли с трупов. Или вовсе вырыли из могилы. Впрочем, я не привередничаю. Чтобы легально приобрести оружие, требуются документы, которых у меня нет. Поэтому придётся довольствоваться тем, что можно достать из-под полы.

Всю экипировку я спрятал прямо в интернате. Маргоша выделила мне заброшенную кладовую в подвале. Ничего, кроме вещей для похода на Изнанку, я там прятать не стал.

После заварушки в притоне Бердыша у меня оставалось чуть меньше сорока пяти тысяч рублей. Пятнадцать я отдал Бернарду на открытие клуба. После всех остальных трат осталось двадцать три. Потому что я купил не только оружие для себя, но и подарки для друзей на Новый год.

Светочке — золотую цепочку с подвеской, Кристи — серёжки с жемчугом, Грихе — классные перчатки для груба и защитный амулет. Плюс небольшие подарки для Любови Павловны и парочки других учителей.

Кстати, про защитный амулет. Я продал палёный и купил настоящий не только для Григория, но и для себя. Причём улучшенный. Он называется ОАЦ-2, что расшифровывается как «Оборонительный амулет „Цитадель“ второй версии».

Китаец утверждал, что мастерская Чернобуровых производит лучшие защитные амулеты в Сибири. Что ж, проверим на Изнанке…

* * *

На улице холодно. Новогодняя ночь принесла мороз, да и ветер до костей пробирает. Но Тарас Овчуков спокойно стоит и ждёт.

На дороге, наконец, показываются сани, запряжённые уставшей лошадью. С них спрыгивают четверо молодых мужчин и идут к Овчукову.

— Здорово, парни! — Тарас выходит вперёд и протягивает руку.

— Здоровей видали, — говорит один из них и отбрасывает ладонь в сторону. — Деньги давай.

— Сейчас…

Надувшись, Тарас копается в карманах и достаёт пачку помятых купюр, а затем кошелёк с монетами.

— Долго копить пришлось? — ухмыляется парень, пересчитывая деньги.

— Да уж пришлось, — бурчит Овчуков.

— Не переживай, всё пройдёт как надо. Придумал, как этого лошка заманить?

— Да, есть идея, — ухмыляется Тарас.

— Точно в подвале тихо?

— Точно. Вся охрана на празднике будет. Да и коридоров там тьма. Знаю одно тихое место…

— Ладно, — парень убирает деньги в карман полушубка и сплёвывает сквозь зубы. — Веди.

* * *

Новогодний концерт проходит великолепно. Сначала исполняем несколько симфоний с оркестром. Потом мы с Любовью Павловной выступаем дуэтом и срываем бурю оваций. Затем ещё Кристина, которую уговорили выступить сольно, вышибает слезу из всех девчонок интерната.

Ещё бы, я в жизни не слышал столь трогательной мелодии на флейте. А новые сережки смотрятся на Кристи просто обалденно. Особенно в сочетании с лёгким белым платьем.

Заканчиваем концерт жизнерадостной, праздничной композицией, а потом начинаем праздновать. Правда, я сначала помогаю оркестрантам отнести инструменты в кабинет музыки и только потом возвращаюсь в зал.

— Гриха! — отвожу друга в сторонку и протягиваю ему коробку с подарком. — Это тебе.

— А это тебе, — он протягивает мне почти такую же коробку.

Распаковываем подарки, глядим на друг друга… и ржём на весь зал. Потому что мы, не сговариваясь, подарили друг другу одинаковые перчатки для груба! Правда, я ещё амулет добавил, но это не считается.

— Спасибо, Яр, — Григорий по-братски обнимает меня. — Надену их на Кубке.

— Ты не просто надень, а победи в них!

— Как скажешь, — серьёзно кивает Порох. — Ты тоже спорт не бросай!

— Не собираюсь.

— Мальчики, какие вы молодцы! — восхищается стоящая рядом Соня и хлопает в ладошки. — Настоящие друзья. Ой, Ярослав, а где же Света?

— Не знаю, — оглядываюсь, пытаясь найти Светочку среди толпы празднующих. — Где-то здесь была. Со сцены я её точно видел.

К нам с торжествующим видом подходит Игорь. Не ожидал, что этот червь решится приблизиться. На нём рубашка дурацкого голубого цвета, что отлично подчёркивает жирное пузо, и криво завязанный галстук. Рядом с моим дорогим костюмом выглядит особенно по-нищебродски.

— Чего надо? — неприветливо интересуюсь.

— Шкажать кое-фто!

— Слушай, давай не будем портить друг другу праздник, — вмешивается Григорий. — Иди отсюда.

— Я не ш тобой гофорю, — дерзко отвечает Игорёк.

Взгляд Порохова сразу вспыхивает. Он сжимает кулаки и шагает вперёд. Только благодаря стоящей рядом Сонечке, которая виснет на руке Григория, лицо жирдяя всё ещё целое.

— Спокойно, Гриха, — кладу ему руку на плечо и поворачиваюсь к Игорю: — Говори, что хотел, и вали отсюда.

— Тараш тебя жовёт, — заявляет тот и протягивает мне что-то блестящее.

Смотрю и понимаю, что передо мной цепочка с подвеской. Та самая, что я подарил Свете. Только порванная.

Тут уж я сам не выдерживаю. Машинально активирую духовный доспех, хватаю Игорька за воротник и дёргаю на себя так, что ткань трещит:

— Где? — рычу сквозь зубы.

— Ф-ф подфале, — губы толстяка дрожат от страха.

— Где именно?

— Где штарый шклад, ну, жаброшенный… Штобы туда попашть…

— Знаю, заткнись. И смотри у меня, слонятина, — ещё раз дергаю Игорюшу. — Если с моей девушкой что-то случится, я тебя на рагу пущу. На кухне есть отличный котёл, специально для тебя.

— Тараш шкажал, штоб ты один пришёл, а то ей к-кранты, — спешно добавляет Игорь.

Отталкиваю холодец на ножках в сторону и решительно топаю к выходу, пробираясь через смеющихся и танцующих воспитанников. Григорий просит Соню остаться здесь и никому ничего не говорить, а потом бежит за мной.

— Чего он хочет, как думаешь? — спрашивает он.

— Как чего, отомстить. Я столько раз его унижал, — бросаю на Пороха короткий взгляд. — Ты не слышал, что свинья сказала? Я один пойду.

— Да с хрена ли? — хмурится Григорий. — Вдруг он там не один? Или с оружием? Я с тобой.

— Да с Тарасом теперь и говорить никто не хочет… Ладно, пошли.

Мало ли, что за условия выдвинул Тарасик. Раз он говорит, приходи один, значит, меня точно ждёт какая-то ловушка. И лучше, если рядом будет тот, кто поможет мне из этой ловушки выбраться.

Конечно, не воспринимаю угрозу всерьёз. Ну, правда, что может мне сделать этот хулиган-отщепенец? Ножиком будет угрожать? Да я ему этот ножик в задницу засуну и сто раз проверну.

Ладно, сейчас поглядим, что он подготовил… А вот то, что он втянул Светочку — не прощу. Даже убить могу, если меня не остановят.

Ибо никто не смеет поднимать руку на моих женщин.

Почти вся охрана сейчас на празднике. А кто-то из гвардейцев наверняка втихушку празднует. Так что по пути почти никого не встречаем.

Спускаемся в подвал. Звуки музыки и гул голосов почти сразу исчезают. Я иду впереди, Григорий следует на расстоянии, стараясь по возможности держаться за углом.

— Котёнок! — раздается возглас, эхом гуляющий по сумрачным коридорам. — Ты один⁈

— А что, ссышь? — восклицаю я в ответ.

— Иди на голос, урод! Ну-ка, сучка, вякни что-нибудь!

Раздаётся сдавленное девичье мычание. Похоже, Овчуков завязал Светочке рот. Ублюдок, червь, ничтожество! Ты очень дорого заплатишь. За каждую царапинку на теле моей девушки — кость сломаю.

Подаю другу знак, чтоб не торопился. Гриха кивает и остается на месте. Мало ли что, не будем врываться по-кавалерийски.

Поворачиваю за угол, вижу приоткрытую дверь, из-за которой сочится свет. Решительно иду вперед, захожу… и тут же получаю по башке.

Меня ждали. Поэтому стоило показаться в проеме, как в лоб ударила дубинка. Хорошо, что я не дурак и заранее активировал духовный доспех. Поэтому дубинка сломалась, а мой лоб нет.

Самое интересное, что оружие держал вовсе не Тарасик, а какой-то хмырь. И вообще, вместе с Тарасом в комнате пять человек таких хмырей.

Ого, а Гриха оказался прав.

— Бодрит, — говорю, стряхивая щепки с лица. — Моя очередь?

Прыщавый мудозвон, у которого в руке остался лишь обломок дубины, хлопает глазами и зачем-то кивает. Пробиваю ему в рыло кулаком, усиленным печатью Гранита. И духовным доспехом тоже, ага. И маной, направленной в мышцы.

Одним словом, плюха получается настолько мощной, что парень исполняет сальто с места. Только приземляется не на ноги, а на живот. Разбивает лицо о пол и затихает, дёрнув разок ногами.

Осматриваю поле будущей битвы. Комната пять на пять метров. Вдоль стен идут трубы, на полу валяется всякий хлам и стоят несколько деревянных ящиков. На ногах четыре противника — три незнакомых, явно неместных придурка, вооружённых дубинами и обрезками труб.

И Тарас, который держит за руку мою Светочку. Ее рот замотан грязной тряпкой, на лице ссадина, а платье порвано. То платье, что я ей купил! Не говоря уж о том, что с мясом вырванный лиф совсем не прикрывает нежную грудь.

Эти подонки, наверняка, лапали её… Делали то, чего даже я ещё не делал! То, что я берёг, как сокровище и намеренно не позволял себе взять, хотя мог бы уже тысячу раз получить.

Не думаю, что они надругались над ней. Нет. Но всё равно…

НЕ ПРОЩУ!

Смерть, смерть и смерть!!!

У меня в голове как будто бомба взрывается. Перестаю контролировать себя. Хрустнув пальцами, создаю печать Громового молота. У меня в руках появляется двуручный боевой молот, состоящий из маны и молний.

В очередь, сукины дети!

Подлетаю к ближайшему отморозку. С размаху опускаю оружие. Хлипенький духовный доспех не выдерживает. Череп сминается, брызги крови летят во все стороны. Он уже мёртв, но упасть не успевает. Вторым ударом окончательно разношу его тупую башку в клочья, и на пол валится уже почти безголовое тело.

Думали, что легко отделаетесь⁈ НЕТ! Я вас всех уничтожу и залью эту комнату кровью до потолка!

Ещё три будущих трупа не решаются напасть. Понимают, кажется, что серьёзно встряли. Сильнее всех поражён Овчуков. Прикрываясь рыдающей Светой, он приставляет нож к её горлу и верещит:

— А ну брось! Брось, урод!

— Что бросить, молот? Да на!

Громовик летит через комнату и врезается в грудину одному придурку. Разносит в щепки рёбра, разрывает плоть и исчезает, эффектно сверкнув напоследок. Парень отлетает к стене и страшно хрипит, пытаясь вдохнуть изодранными лёгкими. Так и задыхается.

Гриха врывается в комнату. Видя, что происходит, слегка бледнеет, но всё-таки сжимает кулаки и встаёт в боевую стойку.

— Что творится? — цедит он.

— Ты чо тут делаешь⁈ Назад! — орёт Тарас, размахивая ножом. — Котёнок, сука! Ты должен был один прийти! Ну-ка, это… На колени оба! Быстро!

Невозмутимо подхожу к тому ублюдку, которого вырубил первым. Он жив, даже понемногу приходит в себя и делает попытки встать. Но два беспощадных удара по затылку, усиленных старым добрым Гранитом, отправляют его в мир иной. Под разбитой башкой начинает растекаться багровая лужа.

Гриху, кажется, мутит, но он держится.

— Кто это? — выдавливает он.

— Черви, — хрипло отвечаю я.

— Твою мать! — орёт последний из нанятых Овчуковым придурков. — Режь эту суку, режь!

— А-а-а! — уже визжит Тарас. — Назад! А то я убью её! Убью!

— Не сможешь, — отвечаю я, вонзая в него острый, как бритва, взгляд.

Создаю печать Ментального удара. Пара жестов, чтобы сузить поле действия. Получается что-то типа Ментальной пули. Заряжаю маной и стреляю прямо в лоб Овчукову.

Тот падает навзничь. Светочка, прикрывая грудь связанными руками, бежит ко мне.

— Ты цела? — спрашиваю, получаю утвердительный кивок и говорю: — В коридор. Жди там.

Девушка исчезает за дверью. Последний оставшийся на ногах отморозок роняет обрезок трубы и поднимает руки:

— Пацаны, не спешите… Я, честное слово…

Не даю ему договорить. Оказываюсь рядом и ломаю ублюдку кадык. В качестве милосердия, чтоб не сильно мучился, проламываю пяткой висок. Насекомое задыхается и умирает в беспамятстве.

— Твою мать, Котов, — выдавливает Порохов и громко сглатывает. — Ты их всех убил.

— Не всех, — перевожу взгляд на Овчукова.

— Его тоже хочешь?

— Да. Но сдержусь, — подхожу и парой звонких пощёчин привожу Тараса в чувство.

Я всё ещё пылаю от ярости, но смерть четырёх ублюдков заставила немного прийти в себя. Когда Овчуков открывает глаза, бью ему в нос кулаком, но даже без Гранита. Правда, всё равно при этом ломаю.

— Я должен сделать с твоей башкой то же самое, — схватив Тараса за волосы, заставляю его посмотреть на того, кто получил Громовым молотом. — Но поступлю куда более жестоко.

— Ко-ко-котов! — кудахчет Овчуков. — Не надо!

— Надо. Ты ж меня убить хотел? — говорю негромко, но металла в голосе столько, что хоть гири отливай. — Привёл каких-то подонков в интернат. Похитил мою девушку и надругался над ней.

— Мы её не трогали, честно! То есть, ну, помацали маленько и всё!

Бью Тараса башкой о пол. Для анестезии. Он в сознании, но оглушен. Это помогает почти без воплей пережить то, что я выламываю его колени в обратную сторону. Исполняю фетиш покойного Бердыша.

— Вот так, — шепчу, наклонившись к уху исходящего слезами и соплями червя. — Теперь ты до конца жизни будешь хромать. И при каждом своём жалком шаге вспоминать меня. Котёнка, который превратился в тигра и порвал тебя на кусочки!

Так всё и заканчивается. Мы вызываем охрану, и затем приходится долго объяснять, что произошло. Наша версия простая: угроза жизни заставила мой магический дар активироваться, и я всех перебил. Григорий не видел, как я это делал, только результат. А сам я не помню. Находился в состоянии аффекта и всё такое.

Со скрипом, но нам верят. Тараса увозят в больницу, а оттуда ему путь прямиком на каторгу. Сговор с бандитами, похищение, покушение на убийство — Овчуков отправится в макровую шахту лет на семь, не меньше. Туда и дорога.

Мне никто не предъявляет обвинений. Оказывается, что гниды, которых я перебил, были в розыске и должны были попасть на виселицу. Остаётся только удивляться, как Тарас их нашёл.

Вот так я встретил первый Новый год в этом мире. Разнося черепа и ломая колени. Обидно? Немножко. Но в целом пофиг.

Главное, что все живы и здоровы. Светочка быстро оправилась и стала смотреть на меня иначе. С гордостью и восхищением. Хоть я и проявил крайнюю жестокость, но сделал это ради её защиты. Так что Света по праву восторгалась своим мужчиной.

Мной, то есть.

В начале января нас опять везут в город. На этот раз большой компанией — восемь отрядов на трёх автобусах. Оказывается, для нас организуют ёлку в поместье городского главы. Типа благотворительность такая, праздник для сирот.

Но ещё по дороге Света наклоняется ко мне и тихо-тихо шепчет:

— Ярик… А у тебя есть ещё деньги?

— Угу. Хочешь, чтоб я купил тебе новое платье взамен того?

— Нет… Я хочу сбежать с этого праздника, и чтобы ты снял номер в гостинице…

Оу. Ну, дважды меня просить не надо.

Наш первый раз оказывается волшебным и поистине незабываемым. Тьма меня пожри, я перепробовал десятки женщин в прошлой жизни. Да и в новой уже не одну. Но со Светочкой всё было по-особенному.

Я ни на миг не пожалел, что оттянул этот момент.

На празднике, оказывается, нас даже не хватились. Тем более, что к его окончанию мы вернулись и даже успели потанцевать. В общем, тот вечер прошёл со всех сторон изумительно.

Возвращаемся в приют. Я провожаю Светлану до комнаты её отряда, галантно целую ручку и прощаюсь. Иду в свою спальную, на губах играет глупая мечтательная улыбка.

Хорошо! Хорошо быть молодым и живым, встречаться с девушками и наказывать врагов. Хорошо развиваться и смотреть в будущее с уверенностью, что всего добьёшься.

— Как тебе праздник в дворянском поместье, смерд? — раздаётся голос из темноты.

— Так себе, — отвечаю, повернувшись к Маргарите. — Ты по делу или хочешь пошалить? Если второе, то не сегодня.

— Если бы я захотела пошалить, ты не посмел бы отказать, безродный, — Маргоша подходит ко мне. — Но ты прав, не сегодня. Радуйся. Я нашла способ, как проникнуть в ту дверь!

Снова Светик… В гостинице

Глава 23

Не могу сказать, что предложенный Маргаритой способ мне нравится. Но выбора, увы, нет. Приходится согласиться.

Марго договорилась с каким-то крутым алхимиком из Екатеринбурга и даже лично съездила к нему в поместье в начале января. Привезла оттуда зелье, которое, по идее, должно уменьшить того, кто его выпьет. До размеров мышки.

Ох, не нравится мне это. Что, если эффект окажется постоянным?

Я с осторожностью отношусь к продуктам алхимии. Хватает печального опыта из прошлой жизни. Побочные эффекты вроде временной слепоты или зверского поноса можно пережить. А вот когда у тебя на заднице вырастает глаз, который всё прекрасно видит — впечатления так себе.

Пришлось постараться, чтобы свести тот глазок, расположившийся аккурат рядом с шоколадным. Понимаете, какие страшные вещи я видел?

Маргарита утверждает, что эликсир высочайшего качества. «Тебе, холоп, вряд ли придётся ещё раз отведать произведение алхимического искусства, так что будь благодарен!»

Короче, соглашаюсь. И решаю отправиться на операцию завтра вечером. Весь день медитирую и поглощаю ману из макров, оставленных мне Бернардом. Пытаюсь закончить сигил. Не получается. Остаётся ещё половина символа, когда кристаллы кончаются.

Хреновенько, но не страшно. Магический фон на Изнанке гораздо сильнее. Если меня не будут пытаться сожрать каждую минуту, найду время помедитировать и закончу сигил прямо там.

В назначенный час иду в подвал и экипируюсь. Защитный амулет, кираса, меч на поясе, винтовка на плече. Пояс с подсумками, где лежат пули, стрелковые макры, ещё несколько артефактов и полезная мелочёвка. Запас энергии — полон.

Я готов.

Марго обещала увести Тамару Федоровну с кухни. Пробираюсь по коридорам, стараясь не попасться охране. Если меня увидят таким, вооружённым до зубов, проблем не оберёшься. Но, опять же, секретарша обещала устроить гвардии внезапную проверку, так что патрулей в коридорах почти не будет.

Их и нет. Спокойно добираюсь до кухни и спускаюсь в погреб. Отодвигаю чан, нахожу крохотную дверку и делаю глубокий вдох, как перед нырянием.

Ну, поехали.

Достаю «произведение алхимического искусства». Откупориваю, нюхаю. Хм-м, неплохо. Лимончиком пахнет. Делаю глоток…

Бу-э-э, какая же гадость. Будто грязные носки пожевал.

Морщась, глотаю и с отвращением отбрасываю склянку. Несколько секунд ничего не происходит, а потом я вдруг начинаю с бешеной скоростью расти вниз. Если есть такое выражение.

Чувство такое, будто лечу. Мешки с овощами и бочки с соленьями становятся всё больше и больше. Я как будто в кладовой гигантов оказываюсь.

Теперь мой рост — сантиметра три. Смотрю на крохотную дверцу и понимаю, что она капец как далеко для такого маленького меня. Это для обычного — шажок сделать. А теперь попыхтеть придётся.

Блин. Быстрым шагом иду к дверце. Несчастные полметра преодолеваю минут пятнадцать. В конце срываюсь на бег — Марго говорила, что зелье действует около получаса. А за микро-дверью, наверняка, такой же микро-коридор. Не хотелось бы вдруг вырасти посреди него.

Выбиваю дверь прикладом винтовки и бегу внутрь. Темно. Включаю макровый фонарик, заимствованный у Светы. Коридорчик и вправду выглядит длинным, так что спешу.

В конце пути чувствую, как у меня урчит в животе и почему-то пятки чешутся. Кажись, действие эликсира проходит. А потом вдруг вижу впереди здоровенные блестящие глаза и вынужден резко остановиться.

Крыса! Обычная такая крыса, даже не очень большая. Относительно, имею в виду, потому что сейчас она для меня как бегемот. Принюхивается и, наверняка, решает, что крошечный человечек послужит прекрасной закуской.

Крыса бежит вперёд, громко топая.

Нет уж! Сожрать меня не получится!

Резво заряжаю винтовку и стреляю. Конечно, и оружие, и пули уменьшились вместе со мной. Но я метко попадаю прямо в крысиный глаз. Пуля крошечная, но ей больно. Грызун пищит и отступает задницей вперёд. Подгоняю ещё одним выстрелом, а затем создаю печать Скорости и несусь, сломя голову.

Успеваю выбежать из микро-коридорчика в последний момент! Оказываюсь в обычном подземелье и с хлопком возвращаю прежний облик. Крыса, которая как раз собиралась отомстить, с паническим писком скрывается во тьме.

Видала, зубатая⁈ Со мной не шути!

После зелья меня немного мутит, и голова кружится. Решаю для начала осмотреться и прийти в себя.

Свечу фонариком по сторонам, убеждаюсь, что нахожусь в давно забытой и заброшенной части подземелья. Как и говорила Маргарита, о ней, походу, никто не знает. Все ходы запечатаны, а тоннельчик за моей спиной — единственный способ сюда попасть.

Ладно. Теперь надо найти портал.

Иду вперёд и не успеваю сделать нескольких шагов, как попадаю в ловушку. Под ногами вспыхивает магический круг, и меня подбрасывает вверх на торчащие из потолка железные колья. Ржавые, но всё ещё острые.

«Цитадель» справляется. Я ударяюсь об колья и падаю обратно на пол, отделавшись парой ушибов. Ресурс амулета, по ощущениям, просел сразу на четверть. Духовный щит я тоже успел активировать, но его слой находится под амулетовским.

Надо быть осторожнее! Я даже не подумал, что здесь могут быть ловушки, тем более магические.

Создаю печать Астральной линзы и слегка офигеваю. Повсюду капканы! Волшебные, что ещё хуже обычных. Одни, судя по всему, готовы меня сжечь, другие — превратить в ледяную статую, третьи — залить кислотой.

Зато убеждаюсь, что Марго не просто так отправила меня сюда. Раз есть ловушки, значит, кто-то очень не хотел, чтобы посторонние сюда проникли.

Осторожно обхожу западни. Некоторые обойти не получается, приходится бросить камень или активировать с помощью маны. На пятьдесят метров коридора трачу час, не меньше. Зато добираюсь до конца целым и невредимым.

Очередное препятствие — стена. Просто стена, ни окон, ни дверей, ни крошечных дверок. Надо полагать, здесь тайный проход, и надо найти кнопку…

Нахожу. Выступающий кирпич под самым потолком. Выручает Липучка.

— Блин, ну опять, — пытаясь стряхнуть с ладоней паутину и мёртвых тараканов, сетую я.

Часть стены отъезжает в сторону, и я оказываюсь в большой квадратной комнате, посреди которой стоит каменная арка. А в арке — дверь. Понимаете, да? Просто дверь, за которой нет другой комнаты или коридора.

Значит, нашёл! Это ни что иное, как портал, зуб даю. Даже два зуба.

Ловушек больше нет, славно. Подхожу к двери, открываю… и вижу лестницу, ведущую вниз. На всякий случай заряжаю винтовку, проверяю, как выходит из ножен меч, и топаю по ступенькам.

Внизу ещё одна дверь. Открываю её, вхожу… и оказываюсь в небытие. По крайней мере, поначалу так кажется. Затем всё вокруг заволакивает серый туман, из которого проступает рокочущая гора.

— Ма-а-у, — потягивается гора и приближает ко мне пушистую морду. — Здравствуй, Ярослав.

— Здравствуй, Кот, — почтительно кланяюсь. — Чем заслужил твоё внимание?

— Ну как же. Ты стал сильнее. Я получаю от тебя энергию, и мне приятно, — Кот облизывается, будто только что славно поел. — Молодец.

— Спасибо-пожалуйста. Я не ради тебя это делал, если что.

— Логично, — пушистый здоровяк садится и зевает. — Всё равно молодец. Я доволен и готов тебя наградить.

— С радостью приму награду. А если ответишь на мой вопрос, буду вдвойне благодарен.

— Что за вопрос? — Кот склоняет голову набок.

— Расскажи, кто мои родители? Имею ли я отношение к роду Мурлыкиных? И можешь ли ты замолвить словечко, когда я решу основать собственный… Эй, ты меня слушаешь? — восклицаю я.

Пока я задавал вопросы, шерстяной вдруг начал вылизываться и громко мурчать. Не уверен, что он мог меня расслышать за своим тарахтением.

— Что? — Кот переводит на меня большие глаза. — А, ну да. Слушай, я не знаю, чей ты сын. Кого-то из моих последователей, это точно. Иначе бы тебе не дали фамилию Котов, и связи бы со мной не было.

— Как так, ты не знаешь? — удивляюсь я.

— Вот так. Вас много, а я один. За всеми не уследишь. Кто-то умер, кто-то родился, кто-то в другой род перешёл и взял себе другого покровителя. Мне лень, понимаешь, следить за всеми вашими движениями.

— Да уж, замечательный бог, — бурчу я.

— Эй-эй, полегче, человечишка! — возмущается Котяра и тычет в меня когтем. — Чего ты хочешь, сказал? Основать свой род? Дворянский?

— Ну, а какой ещё? Сиротский?

— Смешно, — фыркает пушистый. — Ладно, понял. Давай-ка так: ты сам разберёшься, от кого произошел, и можешь ли вообще быть дворянином. Если нет, то я придумаю, как тебе помочь. В любом случае придумаю. Признаюсь, нравишься ты мне. И силу набираешь быстро. Договор?

— Договор, — киваю я. Вряд ли от ленивого Кота можно получить что-то большее.

По крайней мере, не сейчас. По его меркам я всё ещё букашка, недостойная особого внимания. У него среди почитателей есть большие семьи, в которых полно сильных магов. Что ему какой-то паренёк, даже если он действительно быстро становится сильным?

— Вот и славно, — Кот опять начинает вылизываться. — Ну, пока.

— Эй, а награда?

— Да, точно! Слышал поговорку, будто у кошек девять жизней? — прищуривается пушистый гигант.

— Нет.

— Точно, ты же не местный… В общем, есть такая поговорка. Небезосновательная, должен заметить! Девять жизней я тебе пока не дам, а вот три могу. То есть, можешь умереть два раза, и два раза будешь воскрешён в этом же теле. На третий, уж прости, — Кот пожимает плечами, — в небытие отправишься.

Ни фига себе. Я рассчитывал на какую-нибудь плюшку типа особого магического умения, но такое… Превосходный дар!

Главное, не тратить его попусту. А то, зная, что воскресну, могу забыть об осторожности.

— Покорнейше благодарю, о великий Кот, — кланяюсь.

— Пожалуйста. Ну, вот теперь пока.

Меня выбрасывает из туманного пространства, и я обнаруживаю себя на островке посреди огромного озера. Солнце бьёт в глаза, лёгкий свежий ветер колышет рыжие патлы…

Неожиданно как-то. Хотя, чего удивляться, я ж спустился на Изнанку перед тем как Кот призвал меня к себе. Верней, одновременно с этим.

Короче, стою возле двери, которая ведёт наверх, в подземелья интерната. Вокруг нулевой уровень Изнанки, а мне нужно ниже. Точно неизвестно, на какой уровень. Маргарита сама не знает, где находится артефакт.

Хорошо, хоть рассказала, как он выглядит. Кувшин с двумя ручками, покрытый позолотой. Чтобы я мог забрать его и вообще прикоснуться, Маргоша даже дала мне родовой талисман. Не перстень, который создаётся при участии тотема-покровителя, но тоже семейный артефакт.

Да, кстати, покровитель Маргариты — Ротан. Это рыба такая, если что. Хищная.

А то у нас среди приютской малышни «ротан» — это обзывательство. Означает, что ты любитель делать минет. Этим, увы, Маргоша меня никогда не баловала.

Смотрю на озеро, сопоставляю факты, и почему-то кажется, что проход на следующий уровень расположен под водой. На озере тут и там есть островки, но ни на одном из них я портала не вижу.

А Ротановы, наверное, должны чувствовать себя в воде как рыбы. Может, у них даже дар какой-нибудь есть, типа подводного дыхания.

У меня его, правда, нет. Придется создавать печать.

Вот блин, оружие намокнет. Ладно меч, он промаслен, как и ножны. Макрам, артефактам и пулям тоже вода особо не страшна. А вот винтовке кабзда придёт. Она и так не особо-то надежной выглядит. Попользовались бедолагой в своё время явно немало.

Так, стоп. Торопиться не буду. В озере вода прозрачная и тихая, несмотря на глубину, видно всё до самого дна. Прежде чем нырять, стоит попытаться разглядеть портал с поверхности.

Создаю печать Тверди. Овальную такую, получается что-то вроде плота. Заклинание приходится постоянно поддерживать, но много маны оно не тянет. К тому же я на Изнанке, благодаря магическому фону силы восполняются быстрее.

Ложусь на Твердь, как на доску, и гребу руками. Водичка тёплая, даже прикольно вот так плавать. Кружу по озеру, разглядывая дно. Маленькие разноцветные рыбки, похожие на карамельки, снуют повсюду.

Агрессивных существ здесь быть не должно. Нулевой уровень Изнанки почти безопасен.

Оп, стоять! Что это там за круг под водой?

Приглядываюсь и убеждаюсь, что этот круг — люк, похожий на канализационный. Вероятно, туда мне и надо.

Создаю печать Воздушного пузыря. Две печати — одну для своей головы, другую для винтовки. Ману я восполню, а вот оружие жалко. Оно мне ещё пригодится. И воспользоваться толком не успел! Подбить глаз крысе не в счёт.

Разрушаю печать Тверди и ныряю. Добираюсь до дна, с небольшим трудом открываю люк и проскальзываю в него.

В-а-а-а-а-у!

Лечу вниз по трубе, как на водяной горке. Весело, но страшновато. Куда я хоть упаду?

А, ладно, сейчас узнаю.

Нацепляю на всякий случай духовный доспех. Вдруг придётся рухнуть с большой высоты или там на острые камни.

Шлёп!

Вопреки ожиданиям, падаю на что-то упругое и немного липкое, будто на огромное желе. Вокруг темно, ничего не видно. Желе подо мной как будто шевелится, но не пойму — то ли само по себе, то ли от того, что я на него упал.

Включаю фонарик и понимаю, что лежу на огромном слизне. На таком, шарообразном и, похоже, агрессивном.

Слизняк пытается меня поглотить. Начинаю погружаться в него, как в болото — и думаю, что если утону, то меня переварят и на этом всё закончится.

Конечно, дар Кота позволит возродиться. Но нельзя так бездарно тратить бесценные жизни!

Пытаюсь выбраться, но уже бесполезно. По колено увяз, а внутренности слизня такие вязкие, что вырвать ноги не представляется возможным. Эх, как неудачно слизняк решил вздремнуть прямо под порталом!

Я встречался с подобными врагами в Эринде. Рубить и протыкать их почти бесполезно. Самое эффективное средство — огонь.

Правда, ни одна из огненных печатей мне пока что недоступна. Разве только слабенькая печать Искр или Огненной вспышки. Против такого здоровенного желе не поможет.

Но у меня на поясе есть кое-что особенное! Артефакт, способный создать защитную огненную мантию. Пускай Степан и предупредил, что он нестабилен. Предпочитаю рискнуть!

Включаю арт, и меня окутывает пламя. Слизень начинает беззвучно дёргаться и «выплевывает» меня. Скатываюсь по его скользкому боку, но бежать даже не думаю. Напротив, хочу разобраться с противником!

Обнажаю меч, который тоже оказывается окутан огнём. Бросаюсь вперёд и самым натуральным образом врубаюсь внутрь слизня. Кромсаю и сжигаю его изнутри. Печать Воздушного пузыря ещё работает, так что спокойно могу дышать внутри монстра.

Получив критический урон, слизень лопается, как воздушный шар, и разлетается ошмётками желе. Стряхиваю с себя его останки, развеиваю печать Воздушного пузыря и применяю печать Осушения.

Прекрасно. Жив, здоров, почти что чист.

Ух ты, а это что? Макр! Похоже, остался после слизня и весьма удачно упал прямо к моим ногам. Довольно большой кристалл, размером с кулак. Подбираю и прячу в сумку.

Торжественный гимн, пожалуйста! Ярослав Котов только что добыл свой первый макр на Изнанке. Можно сказать, сезон охоты открыт.

Оглядываюсь, подсвечивая фонариком. Увы, толку от него немного. Я нахожусь, похоже, в необъятной пещере. Не видно ни границ, ни потолка. Только слышно приглушённое чавканье от передвижений других слизней и какой-то писк.

На всякий случай выключаю фонарь, чтоб не привлекать внимание. Сверху, из тоннеля, через который я сюда попал, падает тусклый свет, и по чуть-чуть капает водичка.

Как теперь обратно попасть? Судя по всему, тоннель на высоте метров десяти, а забраться никак. Печать Левитации я не осилю.

А может, и осилю!

Судя по магическому фону, я попал сразу на второй уровень Изнанки, минуя первый. Это значит, что смогу значительно быстрее восполнять ману. И, наконец-то, сделаю то, к чему так долго стремился…

Завершу сигил, который позволит мне копить энергию в два раза быстрее! Ух, аж руки чешутся.

Перед тем, как сесть медитировать, убеждаюсь, что вокруг нет монстров. Для этого применяю печать Ночного зрения. Вижу вдалеке ещё несколько слизней, поменьше того, с которым разобрался. Раз я не могу творить огонь, лучше к ним не соваться. Артефакта хватит максимум ещё на пару применений, да и надёжность его под сомнением.

Под потолком, который оказался гораздо выше, чем я себе представлял, порхают летучие мыши размером с птеродактиля. На меня они пока не обращают внимания, вот и славно.

Ни следующего портала, ни возможной сокровищницы с артефактом Ротановых я не вижу. Поэтому, да, закончу сигил, чтобы дальнейшая экспедиция проходила веселее.

Сажусь в позу лотоса и погружаюсь в духовное пространство. По-прежнему слышу всё, что происходит вокруг. Если кто-нибудь решит меня атаковать, смогу вовремя среагировать.

Здесь, на Изнанке, дело идёт значительно легче. У меня у самого полно энергии, к походу подготовился. Так ведь ещё и окружающее пространство щедро поит меня маной. Но не даю себе опьянеть, работаю над оставшейся половинкой символа медленно и сосредоточенно.

Торопиться-то некуда. Как говорили в Эринде, меч надо точить перед боем. То есть подготовиться как следует, прежде чем приниматься за дело.

А сигил поглощения маны ой как сильно увеличит мои возможности… Ядро, конечно, крепче не станет, каналы не расширятся. Я не смогу творить более сложные и мощные печати. Но зато двукратное восполнение значительно увеличит магическую выносливость.

Это значит, что доступные печати я смогу наполнять большим количеством энергии, тем самым увеличивая их силу. Круто же? Гранит в два раза крепче, Ментальный удар в два раза оглушительнее, и Астральные когти наконец-то смогу призвать…

Давно на них облизываюсь. Моя любимая печать для ближнего боя. После Громового молота, конечно.

Последняя закорючка осталась. Медленно, аккуратненько…

ЕСТЬ!

Готово!

Сигил, сложный символ, составленный из нескольких оккультных знаков, набирает силу. Выжигается на моей душе, становясь клеймом, которое ни смыть, ни срезать. Теперь, пока я не умру, он вечно будет со мной.

Хм, интересно, а если я перерожусь с помощью дара Кота, сигил останется? Очень не хотелось бы терять.

«Останется, мур-р… И не вспоминай меня попусту, а то опять блок поставлю!» — раздается в голове голос шерстяного гиганта.

Вот как. Ну и прекрасно. Решаю не продолжать диалог и беру на заметку, что Кот не просто одарил меня, но и теперь присматривает. Пускай сквозь дрёму, уже хорошо.

Опека божества ещё никому не мешала. Даже такого ленивого.

Заново строю печать Ночного зрения и пытаюсь понять, куда же мне идти. Не получается, пещера во все стороны кажется одинаковой. Поэтому иду наугад.

Это «наугад» оборачивается неоднократными схватками с чудовищами. Слизни, допустим, почти пассивные и медленные. От них спокойным шагом можно уйти. А вот летучие мыши достали пикировать сверху.

Здоровенных летунов, не привыкших к свету, было легко отогнать вспышкой Иллюминации. Но только на время, потом они стремились отомстить. Поэтому я наловчился попадать в них из винтовки.

Слышу хлопанье крыльев, вскидываю ствол, жму на спусковой крючок — бах! Есть попадание. Одного выстрела, чтоб убить, не хватает. Если только не попадаю в башку. А вот если задеваю крыло, то мышь падает, и я её добиваю. Потому что макры-таки не лишние.

За время хождения по пещере удаётся добыть семь кристаллов разной величины. Но тварей я убил больше дюжины, просто не в каждой почему-то есть макр. Я честно пачкаю руки, вскрывая черепушки и грудины тварей, но увы. Добычу удаётся получить не всегда.

В качестве трофеев собираю ещё клыки летучих мышей. Фиг знает, можно ли их продать, но попробовать можно. Они не тяжёлые.

Рано или поздно натыкаюсь на извилистый коридор, ведущий прочь из огромного зала слизней и нетопырей. Иду, держу винтовку наготове.

Дверь. Большая, каменная, а на ней изображена головастая рыба с огромной пастью. Тот самый ротан. Кажется, мне сюда!

Приходится усилить тело маной, чтоб открыть тяжёлую дверь. Оказываюсь в сводчатом помещении, посреди которого стоит постамент, на нём — искомый кувшин с двумя ручками. По стенам ветвятся светящиеся линии, похожие на молнии, их голубоватый свет наполняет помещение.

Класс! Нашёл!

Делаю шаг, и вдруг слышу громоподобное рычание и стук когтей по полу. Из темноты навстречу выходит чудовище, от вида которого по телу невольно бегут мурашки.

Кабздец. Маргарита не предупреждала, что артефакт будут охранять!

Ребята, следующая глава будет последней и выйдет в понедельник, 18 декабря! Одновременно с этим стартует запуск второй книги. Обязательно жмякните царский лайк и подпишитесь на втора, чтобы ничего не пропустить!

Глава 24

Вдруг соображаю, что магический фон вокруг изменился и стал сильнее. В какой-то момент я не заметил, что спустился ещё на уровень ниже! А ведь тот извилистый коридор действительно понемногу уходил вниз.

Выходит, дверь тоже была порталом, и теперь я на третьем уровне Изнанки. И чудовище передо мной соответствующее.

Гребаная мантикора, размером с так полюбившийся мне автобус. Львиная башка, скорпионий хвост с острым жалом, тяжёлые закрученные рога и пламя из пасти.

Глубоко вдохнув, мантикора ревёт, одновременно выдыхая тугую струю пламени. На рефлексах применяю печать Скорости и ускользаю в сторону. Духовный щит уже активен, будто сам по себе наделся.

Хорошо, что винтовка заряжена. Стреляю, только без толку. Пуля отскакивает от чёрного рога, выбив искру. Мантикора даже внимания не обратила.

Чуется, что огнестрел мне здесь не поможет. Как минимум калибр нужен больше. Тем более, что у монстра тоже есть магический доспех.

Отбрасываю бесполезную винтовку. Она жалобно звякает об камни, но не время сейчас беспокоиться об оружии. Создаю печать Ментального удара и вливаю максимум маны, сколько могу.

Большая часть энергии распыляется о защиту монстра, но какая-то часть всё же достигает мозгов. Мантикора встряхивает головой, а я тем временем соображаю, что делать.

Выхватываю артефакт, способный создавать иллюзии. Он тоже, по идее, нестабилен, но попробовать стоит. Применяю, и по бокам от меня появляются мои копии… Как если бы копии рисовал пьяный в драбадан художник. Искажённые лица, странные пропорции — один горбатый, другой с руками до земли. Цирковые уродцы.

Людей бы таким обмануть не получилось. Но мантикора не человек и думает, что у неё появилось два новых противника. Дышит огнём в длиннорукого, а фантом бежит, смешно размахивая нелепыми конечностями. Горбатый бросается в другую сторону, почему-то на четвереньках, как обезьяна.

Мантикора отвлекается на иллюзии, а я тем временем усиленно работаю пальцами, создавая печать Теневого копья. Пожалуй, лучшее, что я могу сейчас применить. Теневое копьё славится тем, что отлично пробивает энергетические доспехи.

Мантикора бьёт горбатого лапой, и, когда когти проходят сквозь него, до чудовища доходит, что к чему. Поворачивает рогатую башку ко мне и злобно рычит. Ору в ответ и швыряю приготовленное копьё.

Чёрное, как сама бездна, оружие пронзает духовный доспех мантикоры и вонзается ей в плечо. Тут же исчезает, но рана остается. Кровь начинает хлестать из пробитой плоти, но мантикору это только раззадоривает. Решив, что хватит со мной играть, она бросается вперёд.

Твою мать!

Обнажаю меч, вливаю энергию в Скорость и ухитряюсь уклониться сначала от когтей, потом от скорпионьего хвоста, а потом прошмыгиваю под лапой и рублю мечом по груди чудовища. Клинок разлетается на кусочки. Неудивительно, ведь я ещё и маны добавил, плохая сталь не выдержала. Зато чувствую, что повредил доспех мантикоры.

Продолжаем танцы!

Клыкастая пасть едва не хватает меня. Каким-то чудом уворачиваюсь и швыряю в горло артефакт огненной мантии, предварительно его включив. Брошка исчезает в бездонной глотке, а я двумя перекатами и одним сайгачьим прыжком разрываю дистанцию.

Мантикора орёт, изо рта валит дым. Это не тот огонь, которым ты дышишь, киска! Это другой, и он кусается. Больно? Ты уж извини… Первая решила на меня напасть.

Раздаётся приглушенный взрыв, и вместе с дымом из пасти мантикоры струится кровь. Вот это уже заявка на победу.

Отбрасываю обломок меча, который зачем-то до сих пор держу в руке. Создаю печать Громового молота, вливаю подавляющее количество энергии и сразу швыряю молниеносное оружие в морду чудовища. Драться с ней в ближнем бою не вариант.

Громовик попадает чётко между глаз, гремит и взрывается пучком электрических разрядов. Мантикора ревёт следом, разбрызгивая текущую изо рта кровь. Её духовный доспех рушится.

Маны у меня остается мало. Благодаря сигилу ресурс восполняется быстро, но временно не получится творить никаких сложных печатей. Из дистанционных могу себе позволить только Ментальный удар, ну или маленький Громовой молоточек.

Впрочем, врагу гораздо хуже, чем мне. Может, вообще получится дождаться, когда чудище ослабнет от кровопотери и сдохнет само.

А, нет, не получится!

Рано я решил праздновать победу. Мантикора с неожиданной прытью бросается вперёд и одним прыжком оказывается рядом. Бьёт когтями, заставляя отпрыгнуть, а потом наносит удар хвостом чётко мне в грудь.

Умная тварина. Изучила мою тактику и внесла коррективы в свою. Достойно, достойно!

Один удар жалом разносит защиту «цитадели» и наполовину просаживает мой личный духовный доспех. Падаю, выстреливаю вспышкой, чтобы получить шанс отбежать, и направляю ману на восстановление щита.

Так, у меня же есть ещё один артефакт. Вообще-то он не боевой, но может пригодиться.

Выдергиваю из сумки на поясе браслет и цепляю на руку. Активирую арт. Из запястья вырастает зазубренный клинок ледоруба. Да, эта штука предназначена для карабканья по скалам или для дробления чего-нибудь. Вот череп мантикоры, например, раздробить!

Подпускаю чудище поближе, снова применяю вспышку, на секунду ослепляя мантикору. Хватаю её за гриву, подтягиваюсь и бью ледорубом точно в висок. Раз, два, три! На третий раз слышу хруст, вижу хлынувшую кровь и издаю победный вопль прямо в ухо мантикоре.

Только снова рано радуюсь. Не замечаю, как вздымается хвост, а когда замечаю, уже поздно. Жало врезается в бок, разрушает духовный доспех и пробивает кирасу, мою последнюю линию обороны. Чувствую, как хитиновый клинок вонзается в плоть.

Падаем вместе. Хорошо, что чудище меня не придавило. Рана, в целом, не особо серьёзная, но я чувствую, как по крови распространяется яд… Дыхание парализует, мышцы дёргаются в конвульсиях. Перед смертью успеваю заметить, как издыхающая мантикора в последний раз взмахивает хвостом и роняет нужный мне кувшин. Тот падает на землю и разбивается на десятки осколков.

Вот дерьмо. Странно, что мы раньше его не зацепили. Но так ещё обиднее…

Умираю.

Вокруг темнота, в которой вдруг вспыхивают огромные зелёные глазищи.

— Быстро ты, — раздаётся голос Кота. — Давай-ка аккуратнее. Я же сказал — два раза воскрешу, а потом ни-ни.

«Спасибо и на этом», — хочу ответить, но не могу.

Приходя в себя, резко вдыхаю и так же резко сажусь. Смотрю по сторонам. Мантикора умерла, и этот факт меня радует. Но артефакт разбит, и это уже крайне печально. Потому что задание, несмотря на все усердия, провалено.

— Фыр-фыр, — вдруг раздаётся возле самого уха.

Поворачиваюсь и вижу у себя на плече какую-то тварь. Недолго думая, смахиваю её, подскакиваю и готовлюсь к бою. Тварь хоть и небольшая, но выглядит, сука, жутко.

— Подожди! — восклицает она.

— Ты кто, твою мать⁈ — не спеша развеивать печати, восклицаю я.

Впрочем, приглядываюсь, и уже не так страшно. Существо, конечно, жутковатое — грязная, исхудавшая летучая мышь. Белая, как мел, с красными светящимися глазами. Как будто мало мне было летучих мышей в той огромной пещере… У этой ещё и рожки из головы торчат, а размером она с небольшую собаку. Левое крыло порвано, так что летать, видимо, она не может.

— Я… не знаю, кто я, — скромно отвечает мышь женским голосом. — Не помню.

— Откуда ты вообще взялась?

— Оттуда, — летунья кивает на разбитый сосуд. — Выходит, ты меня освободил и теперь будешь моим хозяином. Да? — голос хоть и слабый, но тон не терпит возражений. — А вообще, чего я спрашиваю? Ты и так уже мой хозяин.

После этих слов мышь ковыляет ко мне, нелепо перебирая крыльями, подпрыгивает и вдруг исчезает. Но я чувствую, что она где-то рядом. Очень близко ко мне, а если вернее — то внутри меня.

Вздохнув, сажусь в позу лотоса и лезу в духовное пространство. Ну, точно. Летучая мышь-альбинос уже пригрелась под сияющим сигилом и спокойно себе дрыхнет.

Сигил на месте, кстати. Как пушистый и обещал.

Медленно пытаюсь сообразить, что к чему. После перерождения в голове слегка туманно.

Так. Выходит, внутри кувшина, нужного Маргарите, пряталась эта рогатая летучая мышь? Она и есть артефакт, что ли, а кувшин просто сосуд? Если так, то я, выходит, случайно присвоил арт себе.

Да не хотел я этого делать, оно само! Это вообще мантикора, когда падала, хвостиком махнула, кувшинчик упал и разбился. А мышка, видимо, магическое существо, которое мигом привязалось к ближайшей душе. К моей.

М-да… Не знаю даже, хорошо это или плохо.

Выхожу из медитации и пробую призвать летучую. Та моментально появляется передо мной. Сидит, сонно покачиваясь, и спрашивает:

— Да, хозяин?

— Как тебя зовут?

— Не помню. Нет, погоди… Люсиль.

Великие звёзды! Тьма меня пожри! Пусть вытекут мои глаза и кровь потечёт изо всех щелей!

Не может быть!

— Тебя правда зовут Люсиль? — голос мой невольно дрожит.

— Кажется… да. Точно, да. А что? Почему ты вдруг растрогался?

— Моя любимая лютня называлась Люсиль, — сглотнув, отвечаю я. — Та, что осталась в другом мире.

— Правда? Вот совпадение. Ну, музицировать я не умею, зато вспомнила, что умею лечить! Ты ведь сражаешься с монстрами и всё такое? — Люсиль косится на мёртвую мантикору. — Если я буду рядом, то смогу исцелять твои раны прямо во время боя.

— Звучит неплохо, — вздыхаю я. А ведь и правда неплохо. — Полагаю, ты всё равно от меня не отвяжешься?

— Не-а. Можно, спать пойду? У тебя там так тепло и хорошо… Маны много. А мне надо силы восполнять.

— Иди, — бурчу, и Люсиль растворяется в воздухе.

Да уж. Конечно, волшебное существо, способное творить целительную магию, мне, определённо, пригодится. Сам-то я далеко не мастер лечения, да и творить нужные печати в бою, тратя на них энергию, зачастую не с руки. Но как я объясню Маргарите, что мышь-артефакт теперь принадлежит мне?

Надменная дворянка, сто процентов, будет мстить. Впрочем, я ей просто ни о чём не расскажу. Попытаюсь, по крайней мере, прикинуться дурачком.

Снова вздохнув, отправляюсь к трупу мантикоры. У неё-то точно должен быть макр, и немаленький…

Вырезаю кристалл из сердца монстра, который оказывается размером с два моих кулака. Боюсь предположить, сколько он стоит, но тысяч несколько рублей я точно за него получу. Затем подбираю винтовку, собираю осколки кувшина и топаю на выход.

Как я выбирался с Изнанки — отдельная история, но скучная. Рано или поздно я всё же добрался до микротоннеля, выпил вторую порцию зелья и вернулся в погреб под приютской кухней.

Уж не думал, что будут так рад видеть мешки с картошкой!

— Несчастный смерд! Холоп! Ничтожество! Мразь! Паскуда!

— Хватит, хватит, — хмурясь, прерываю я. — Там ничего нельзя было сделать. Я и сам чуть не помер. Скажи спасибо, что хоть попытался.

— Спасибо⁈ — орёт Маргарита. — Ты уничтожил родовой артефакт, который мы пытались вернуть десятилетиями! Бездарный ублюдок!

— Могла бы и сама пойти, — отрезаю я. — Интересно, как бы ты справилась с мантикорой.

Маргоша бессловесно орёт, схватившись за волосы, и продолжает бегать по приёмной туда-сюда.

В процессе разговора я понял, что о содержимом кувшина она понятия не имеет. Может, её не посвятили в детали старшие члены рода, а может, там никто не знал, что внутри сосуда сидит Люсиль. Забылось за долгие годы.

Так или иначе, теперь я с лёгкостью могу присвоить альбиноску себе. И считаю, что вполне заслуженно. Поход на Изнанку оказался опаснее, чем Марго представляет. Я даже погиб, вообще-то. Правда, знать ей об этом не нужно.

— Где остатки моей оплаты?

— Оплаты⁈ — вопит секретарша. — Ты ещё оплату требуешь⁈ Ты провалился, ничтожество, полностью!

— Ладно, согласен. Кувшин разбился, хоть это и не моя вина. Но я сделал всё, что мог. Отдай хотя бы половину остатка. Десять тысяч.

— Нет!

— Да, — твёрдо говорю я и встаю. — Я нашёл проход. Рисковал жизнью и дошёл до конца. Отдай мои деньги.

— Ты не принёс то, что нужно!!! — срывая голос, орёт Марго.

— Принёс. Правда, слегка покоцанное, — перебираю лежащие на столе осколки кувшина. — Десять тысяч, сладенькая. Или я тебя убью.

Угроза, произнесённая так спокойно, но веско, даже заставляет Маргариту прекратить истерику. Она смотрит на меня бешеным взглядом и потом шипит, как змея:

— Ты смеешь мне угрожать, смерд?

— Ага, — делаю шаг, оказываясь вплотную, и без прелюдий хватаю девушку за горло. — Я женщин не бью, говорил уже. Но вот убить могу. Особенно, когда они сами напрашиваются. Я. Рисковал. Жизнью. Так что отдай мои деньги.

Чуть крепче сжимаю горло Маргоши. Она терпит какое-то время, а потом выдавливает:

— Ладно.

Отпускаю. Потирая шею, Маргарита подходит к столу, достает из ящика пачку купюр и швыряет на пол.

Ну, я не сильно гордый, подберу.

— Не думай, что всё так просто закончится, безродный!

— Захочешь порезвиться, знаешь, где меня найти.

Сую деньги в карман и выхожу. Тоже мне, напугала. Если понадобится, я со всем вашим родом разберусь, и никто не остановит.

* * *

Две недели спустя

с. Безруково, в доме семейства Ротановых

— Так всё и случилось, отец, — стиснув зубы, заканчивает Маргарита.

Её отец, престарелый, но всё ещё крепкий мужчина по имени Владимир, стоит у окна. У него в руке кружка с чаем, которая вдруг летит на пол и разбивается на тысячу осколков.

— Дура, — дрожащим от гнева голосом произносит Владимир. — Этот сопляк тебя обманул.

Марго вздрагивает и сжимается, предвкушая бурю негодования и, возможно, даже насилие. Отец никогда не давал ей спуску, с самого детства. Он считал, что розги — лучший воспитатель. Неважно, для девочки или мальчика. Все дети безземельного барона были хорошо с ними знакомы.

— Впрочем, я сам сглупил.

Барон Ротанов протирает лицо рукой и объясняет притихшей дочери, что к чему:

— Сам кувшин был лишь сосудом. Внутри него было сокрыто существо, обладающее огромной силой. Вернее, раньше обладавшее. Ты ведь знаешь, что наш род славился как великие целители? Когда-то.

— Да, отец, — тихо произносит Маргарита, чувствуя себя маленькой девочкой.

— Так вот, этот дар был не благодаря нашему покровителю. А благодаря тому существу. Оно родом с глубокой Изнанки и уникально по многим причинам. Главное, что оно способно выжить в нашем мире, поскольку связывается с душой хозяина. Раньше оно всегда было связано с главной нашего рода.

— Выходит, оно связалось с Котовым? — поднимает глаза Марго.

— Да, — вздыхает Владимир. — Выходит, так. Что же, ладно. Ничего страшного. Мы просто сделаем, что нужно.

— Что?

— Возьмём этого Котова и вывернем его душу наизнанку.

* * *

В конце января у меня, оказывается, день рождения. Отмечаем его небольшой, но дружной компанией: я со Светой и Кристиной, Гриха с Соней да ещё несколько приятелей.

Все, теперь мне уже восемнадцать, и я даже могу написать заявление, чтоб меня досрочно выпустили из интерната.

Праздник проходит весело, пока внезапно на нём не появляется сама Королева Ужаса. Августина Филипповна, то есть.

— Котов! — рявкает она и тут же мягко добавляет: — С днём рождения. За мной! — снова резко командует.

Смахивая с губ крошки от пирога, выхожу в коридор, где директриса отводит меня в сторонку и спрашивает:

— Ты в последнее время много общался со Степаном Карповичем. Скажи, ты знаешь, куда и зачем он отправился?

— Не знаю, — решаю на всякий случай соврать. — А что?

— Пришла весть о его гибели.

Опачки. Вот это поворот…

Августина говорит что-то ещё, а я киваю, делая вид, что слушаю. Даже что-то мычу в ответ. Сам лезу в духовное пространство, проверить.

Всё так. Печати Клятвы разрушены. Этому не может быть других объяснений, кроме того, что один из носителей мёртв. Понятное дело, что не я. Хотя…

Могла ли печать разрушиться после моей гибели на Изнанке?

Не, вряд ли. Сигил сохранился, значит, и печать Клятвы должна была уцелеть. А значит, ведун мёртв.

Что же случилось? Неужели роду Мурлыкиных не понравилось, что Степан Карпович копается в их семейном древе?

— Отчего он умер? — перебиваю директрису.

— Там странная история, Котов, — поджав губы, хмурится та. — Он не умер, его убили. Официально ограбление, но не всё так просто. До меня дошли слухи, что он встречался с каким-то дворянином, и в тот же вечер погиб.

Встречался с дворянином, значится… Ну, мне этого достаточно.

Снова ныряю в духовное пространство.

— Что такое, хозяин? — сонно спрашивает Люсиль. За последнее время альбиноска набрала немного сил и стала выглядеть почти мило.

— Ничего. Подожди.

Отыскиваю точку, которая говорит о том, что наложенная на кулон покойного оракула Метка всё ещё работает.

Прекрасно. Раз там было типа ограбление, значит, кулон тоже забрали. И я смогу найти тех, кто это сделал и во всём разобраться.

Не то чтобы я горю жаждой отомстить за Степана Карповича. Но то, что его убили, говорит о многом. О том, например, что я действительно бастард дворянского рода. И эти дворяне сильно против, чтобы кто-то это доказал.

А когда мне что-то запрещают, я вдвойне этого хочу!

— Августина Филипповна, — твердо говорю. — Я хочу написать заявление на досрочный выпуск.

Всё, хватит, наигрался. Пора отправляться во взрослую жизнь и делать взрослые дела…

Начну с того, что завоюю положенное мне дворянство.