– 1 -

Началось всё с телефонной будки. Она появилась из-за угла настолько неожиданно, что я сначала даже и не понял ничего. Дело в том, что у нас в городе давным-давно не существует телефонных будок; только одни телефонные автоматы (без трубок и разбитые почти все до единого), пользоваться которыми также удобно, как и светофорами, взирающими на всех своими пустыми, безжизненными глазницами; словно они из светофоров уже давно как превратились в надгробные, кладбищенские плиты.

Но стоило мне завернуть за поворот, как… Совершенно свободная – никем не занятая (а такого в нашем городе не бывает) – телефонная будка… Но больше внимание моё привлёк телефонный аппарат в ней: какой-то необычный, как будто из нефрита сделанный… И хоть мне в тот день звонить никому и не было надо, но я всё равно подошёл к этой телефонной будке…

– Звонить собрались, товарищ? – услышал я за своей спиной какой-то ехидненький старушечий голосок. – А то я могу и не мешать.

Я повернулся. О, дьявол! Это была та самая старуха!… Правой ноги у неё не было, но на костылях она передвигалась проворнее, чем обычный человек – на своих двоих, и если ей надо было догнать какую-нибудь кучу детворы, любящую из раза в раз подразнить эту старушенцию, она могла носиться по лестницам и по крышам девятиэтажных "малосемеек". Всегда в лохмотьях, она не столько напоминала собой "бомжовку", сколько – некую загадочную личность.

Однажды она погналась за двумя подростками, что смотрели на неё косо; погналась, даже несмотря на то что те забежали в подвал… И полчаса её не было. Подростков же с тех пор больше никто не видел. Старуха эта очень легко объяснилась с милицией, так, что на неё просто нечего было "навешать". Весь подвал прочесали насквозь, но никаких следов… словно подростки были всего лишь галлюцинациями. Старуха же, пока прочёсывали подвал, как-то странно ухмылялась. С тех пор её многие стали остерегаться, и дети уже над ней не смеялись. Но немного позже, она куда-то испарилась.

"Старая ведьма отбросила коньки?", могли бы задуматься многие. Но все знали, что эта "старая ведьма" появляется в городе ещё неожиданнее чем исчезает. И вот её ровно два года никто не видел. Но откуда мне было знать, что появится она настолько неожиданно, не перед кем-нибудь, а именно передо мной, и впервые заговорит… (в районе её знали как "немую": всё она делала молча, гонялась за детворой и объяснялась потом с милицией).

После того, как она прошамкала мне "а то я могу и не мешать", она быстренько – грациозно – поковыляла куда-то в сторону и исчезла в темноте ближайшего подъезда. И летний вечерний полумрак вокруг вдруг сгустился ещё сильнее.

Мне хотелось отойти от будки, вернуться домой и включить телевизор (через пять минут начиналась моя любимая телепередача "Добрый вечер" с Игорем Угольниковым), но вместо этого я подошёл к будке и дёрнул за ручку, открыв дверцу… Нехотя вошёл в будку и тут же – вести я себя старался как можно естественнее – наугад набрал номер…

Мимо проходили трое каких-то юношей, даже не обратив на меня (на эту телефонную будку) внимания; они что-то бурно обсуждали, перебивая друг друга. "И я ей тогда вставил, – донеслись до меня обрывки фраз, пока трубка издавала гудки. – Я сразу кончать не хотел…"; "А я вчера сразу три целки порвал, – перебил его другой. – Кровяки было…" Так они и прошли мимо. И сразу как завернули за угол, гудки в трубке прекратились…

– Хотите сказать, что вы ничего не видели? – заговорил из трубки мужской голос, вместо обычного "алло", и, по всей видимости, обращался этот голос непосредственно ко мне.

– Что я не видел? – вырвалось у меня. Вообще, я хотел повесить трубку, но… почему-то мне захотелось пообщаться с этим причудливым голосом, владелец которого наверняка накурился чего-то нехорошего.

– Ой, не придуривайтесь пожалуйста! – засмеялся мне в ответ этот странный тип.- Вы ведь сделали всё не просто так. Согласитесь со мной!

– Что я не просто так сделал? – не мог я понять его, вместо того, чтоб подыграть этому типу или начать умничать. – Вы с кем разговариваете, уважаемый?

– С вами, с кем же ещё! – говорил тот. – Вы являетесь единственным свидетелем. И не думайте, что отвертеться очень легко.

На такую чушь много чего можно было бы ответить, но я замялся – я не мог подобрать нужную фразу. Но повесить трубку и отправиться домой я не мог ещё сильнее.

– Многое предопределено, – продолжал голос. – Но всё уже началось. И лучше вам не сопротивляться. Не думайте, что…

– Слушайте, товарищ, – мягко перебил я его, – вы сумасшедший? Вы наркотики сегодня принимали? – сделал я ударение на слове "наркотики".

– Не надо иронизировать, – говорило из трубки. – Лучше подумайте хорошенько. Для вашего же блага.

– Какого, к едрёной воши, блага? – разговаривал я всё также мягко. – И как хорошенько я должен подумать?, я даже не спрашиваю, о чём.

– Сейчас это неважно, – говорил голос. – Всё будет позже. А сейчас…

– Что будет позже? – машинально перебил я его, уже собираясь повесить трубку.

– Нет, я вас совсем не пугаю, – говорил тот, словно отвечал на какой-то другой вопрос. – Мне – конкретно мне – это ни к чему. Возможно, это и кому угодно ни к чему. Так что я советую вам подумать. Для вашего же блага. Мне нет… – Я повесил трубку. Вообще, у меня неплохое чувство юмора и находчивость в любой сложной ситуации связанной с общением, и иногда я запросто могу поддержать любую тему, но здесь на меня что-то нашло, какое-то отупение – я как идиот стоял и мямлил этому шизофренику, когда мог бы на нём так отшутиться, что аж сам бы удивился собственному чувству юмора. Но я стоял и мямлил как будто мне звонил террорист, и моей жизни угрожала серьёзная опасность. Идиотизм какой-то!

Итак, я повесил трубку, на пару секунд задумался, надо ли мне ещё куда-нибудь позвонить, но вместо этого вышел из новенькой застеклённой, звукоизолированной будки и захлопнул за собой дверь…

Сумерки сгустились ещё сильнее. И, как мне показалось, темнело этим вечером быстрее чем обычно.

– Позвонил – поговорил? – прошамкал знакомый голос. И опять за моей спиной… Я резко обернулся. Подле самой телефонной будки стояла эта одноногая старуха с костылями, и, как всегда, на лице её мелькала эта настораживающая ухмылочка. Но как, чёрт возьми, она могла так неожиданно и незаметно подкрасться?

– Какая разница? – буркнул я ей.

– Не торопился бы, – заметила старуха. – Дома тебе делать нечего. Лучше позвони ещё куда-нибудь.

– Что вы такое городите, бабуля? – очень мягко полюбопытствовал я у старухи.

– Для твоего же блага, – донеслось от старухи.

– Что для моего же блага? – продолжал я любопытствовать, не придав значения её словам "для вашего же блага".

– Многое, – шамкала та. – И самое необходимое. То, что нужно.

– Кому нужно?

– Не только тебе, – отвечала та. – Так что торопиться сейчас никуда не надо.

– Ну, может быть и не надо, – сказал я, – я не спорю. – И зашагал в сторону дома.

– Молодой человек, – остановила меня старуха, исчезающего в подъезде, – Вы что-то уронили.

– Что я уронил? – задержался я с входом в подъезд (вообще, на улице этим вечером кроме меня и старухи, казалось, больше никого не было. Неподалёку пролегала проезжая часть, по которой машины сновали и днём и ночью. Но этим вечером даже дорога была пуста. Что такое?).

– По-моему, бумажник, – ответила на мой вопрос старуха.

Чёрт! как это я сразу не догадался – карман моей куртки стал немного свободнее не просто так. Я пошарил рукой. И, действительно, бумажника в нём не хватало; бумажника с сотней рублей (новых) и тремя сотнями долларов… да ещё и с ключами и паспортом.

– Вот именно, – подтвердила одноногая старуха. – И не проси меня, чтоб я зашла в телефонную будку, подняла бумажник и принесла его тебе, а ты наградил бы меня за это несколькими десяточками. Бесполезно.

– Да я и не собираюсь просить, – проговорил я, выходя из подъезда и направляясь в сторону телефонной будки. – Но отблагодарить вас за внимательность и честность не мешало бы…

– Не за что меня благодарить, – проговорила старуха. – Да и некогда уже. Я думала, можно было бы, но… уже поздно. Я ничего не сказал на эту её странную речь, только открыл телефонную будку, поднял с пола бумажник и решил проверить, всё ли там на месте, мало ли. Хоть старушка и выглядит в некоторой степени честной, но… какая-то она странная.

Всё было на месте. Но когда я оторвал взгляд от бумажника, никакой старушки вокруг не было. Да и дорога перестала пустовать – на ней показался первый автомобиль. Он двигался несколько быстрее чем положено и на поворотах сопровождал своё движение жутковатым повизгиванием колёс о дорогу. Это был красный "ниссан-патрол". Не сбавляя скорости, он свернул на подъездную дорогу к нашим домам… собрался было пролететь мимо меня и этой телефонной будки, но… прочные покрышки "патролловских" колёс завизжали как резаные – "патрол" проделал десяти-двадцатиметровый тормозной путь, оставляя на изуродованном дождями асфальте чёрные как ночь полосы, и замер у телефонной будки. Тут же все дверцы джипа распахнулись и уже через пару секунд меня окружили пятеро молодых и крепких милиционеров.

– Документы есть? – спросил меня один из них. Рука же моя в это время машинально залазила в бумажник, извлекая оттуда паспорт.

– Так, давай его в машину, – проговорил кому-то этот (судя по погонам, лейтенант) милиционер, выхватывая у меня паспорт и, даже не открыв его, засовывая себе в карман, – а я пока осмотрю тут всё.

Вот это здорово! Ничего не скажешь! Я бы конечно мог мягко – очень мягко – попросить их помочь мне убедиться в том, что они работники милиции а не кто попало, но боялся, что они могут меня неправильно понять. Очень уж круто эти граждане "легавые" были настроены.

Лейтенант – пока меня сопровождали до "патрола", так, словно я сильно сопротивлялся – в это время быстренько осмотрел телефонную будку и всё вокруг неё, и ещё быстрее залез в машину, захлопнув за собой дверь с такой силой, что у меня аж мурашки по коже пробежались.

"В чём дело?", хотел было спросить я как можно резче (не для того, чтоб показать им, что если я со стороны и выгляжу не очень сильным в моральном плане, то они в этом глубоко ошибаются, а для того, чтоб они ответили мне "дело у прокурора!"), но подумав пару секунд, спросил совсем другое:

– Вы, ребята, адресом не ошиблись?

– Ты сейчас звонил по тому телефону? – спросил меня один из них, тыча пальцем в сторону давным-давно исчезнувшей в дали телефонной будки. А у меня от неожиданности аж в глазах на секунду потемнело, если не от недоедания. Какая-то большая и серьёзная ФИГНЯ начинается, насколько мне показалось, и эти парни, наряженные в милицейские мундиры (на плече одного из этих парней висел хорошенький А. К.), наверняка только маленькая и незначительная часть большого но тоже незначительного НАЧАЛА (в сравнении со всем остальным ОНО – маленькая, растворившаяся в самом слабом потоке воздуха – пылинка).

– А что? – так ответил я ему на вопрос.

– Ну а кто же ещё?! – посмотрел лейтенант на своего коллегу, как на психа. – Не глухонемая же та старуха звонила!

– Может, вы хотя бы намекнёте мне… – решил я всё-таки спросить у них "в чём дело?", но меня перебили:

– Утром, сегодня, ты чем занимался? – обращались непосредственно ко мне. – Вспомни всё до мелочей. Машина тем временем остановилась и двигатель замолк, всё погрузилось в тишину; за окнами лес и "патрол" замер посреди "пьяной" дороги. Все шесть человек, вместе с водителем, уставились на меня.

– Утром я находился дома, – ответил я. – У меня прекрасное алиби…

– Рассказывай всё по порядку, – потребовали они, – начиная с того момента, как проснулся.

О, чёрт! Как же я мог забыть то, что мне довелось увидеть этим утром. Именно в этот момент – сидя в "патроле", окружённый шестью "слушателями" – я и вспомнил то, что у меня просто-таки вылетело из головы…

Загрузка...