Господи, как мы давно с вами, Лизавета Васильевна, не видались! Помните ли вы меня, говорите ли когда-нибудь о мне и думаете ли иногда о мне? Верно, меньше моего. И опустевшая моя комната, обращенная теперь, без сомнения, в какую-нибудь кладовую таких вещей, к которым не понадобится никогда ходить, [Далее было: даже] как не бывала в вашем доме. Поцелуйте от меня нового богатыря вашего, Петю, и напишите мне, какого рода и характера, и наклонностей этот молодой человек: такое же ли, как и у Мити, у него проявляется покровительство художествам, или ум его показывает направление совершенно политическое и [Далее было: он] созидает планы и даже оставляет какие-нибудь лан<д>картные изображения на пеленках. Во всяком случае поцелуйте и старого моего друга и племянника Митю. Скоро и у них исчезнет в памяти, как не бывал: дядя Гоголь. Поцелуйте за меня вашу добрую маминьку Лиз<авету> Фоминишну, поцелуйте также вторую вашу маминьку Аграф<ену> Михаловну. Передайте искренной мой поклон Григорию Петровичу, Михаилу Ивановичу и особенно Аграфене Петровне. А вам кланяется за это Венеция с своим упавшим величием и сумрачным великолепием, еще мелькающими гондолами, долговечным Риальтом и мною, довольно хилого здоровьем, но искренно и душевно любящим вас.