7 ноября 1901 г. Ялта.
7 ноября.
Ты похожа на объедалу, потому что в каждом письме пишешь об еде, много ли я ем и проч. Дусик мой, ем я много! Не беспокойся, пожалуйста. Молока не пью, его нет в Ялте, но зато обедаю и ужинаю, как крокодил, за десятерых.
Ты хочешь бросить театр? Так мне показалось, когда я читал твое письмо. Хочешь? Ты хорошенько подумай, дусик, хорошенько, а потом уже решай что-нибудь. Будущую зиму я всю проживу в Москве - имей сие в виду.
Я ехал из Севастополя на лошадях, было холодно, невесело, но хуже всего то, что ямщики, распрягая лошадей, уронили мой ящик с часами. Пришлось отдавать часы в починку, заплатить 3 рубля, и теперь, когда часы бьют, мне кажется, что они нездоровы. Идут верно. Мои карманные тоже идут хорошо.
Сегодня поймал двух мышей. Значит, никто не может сказать, что я ничего не делаю.
Была ты на "Ирининской общине"? Как тебе понравилось? Напиши. Я от тебя еще ни одного длинного письма не получил, ни одного письма с рассуждениями. А я тебя так люблю, когда ты рассуждаешь о чем-нибудь.
Я боюсь, что я надоел тебе или что ты отвыкаешь от меня мало-помалу - определенно сказать не могу, но чего-то боюсь.
Погода тихая, но пасмурная, прохладная; очевидно, скоро зима. Ты обедала у Лужского? А мне так и не пришлось побывать у него. В "Мих Крамере" он хорош, положительно хорош, особенно во 2-м акте. В 3-м ему мешают играть, сбивают его с толку, но все же чувствуется порядочный актер. Вообще "Крамер" идет у вас чудесно, Алексеев очень хорош, и если бы рецензентами у нас были свежие и широкие люди, то пьеса эта прошла бы с блеском.
Не забывай, что у тебя есть муж. Помни!
В саду у нас все хорошо, всего много, но все же он имеет жалкий вид! Презираю я здешнюю природу, она холодна для меня.
А вдруг ты бы взяла и приехала в Ялту на 2-3 дня! Понадобилась бы только одна неделя для этого… Я бы встретил тебя в Севастополе. В Севастополе пожил бы с тобой… А? Ну, бог с тобой!
Я тебя люблю - ты знаешь это уже давно. Целую тебя 1013212 раз. Вспоминай обо мне.
Твой муж Antonio.