Питер Брейн и его друзья

13. ПЕРВЫЕ ТРИ СЛОВА

— Мы знаем, что речь идёт о костре… На угли дуют, чтобы они разгорелись, — начал Питер. — А теперь они поседели…

— Покрылись пеплом, — сказал Энди. — Верно, но…

…но какой это костёр? В том-то и штука, — продолжал Питер. — Ведь в парке всегда жгут костры, когда убирают мусор и рубят засохшие деревья. Я чуть ли не каждый день вижу дым костров. Но ведь на них не стряпают, не кипятят чай…

— Верно! Туристский костёр, пикник, палатка, вон там, я понял, про что ты, старина, ну конечно, и как это мы сразу не догадались? — взволнованно тараторил Морис, и слова бурлили у него во рту, точно вода в котелке над костром.

Энди уже бросился к двери.

— Так чего же мы ждём? — крикнул он, и впервые за этот день краска вернулась на его щёки.

— Постой!. — скомандовал Питер, нахмурившись. — Не мчись очертя голову. Ты разве забыл, сколько народу ищет эти слова? — Он махнул рукой в сторону деревьев, где по-прежнему бродили искатели клада. — Придумайте что-нибудь.

— Можешь на нас положиться! — засмеялся Энди. — Уж это мы сделаем так, что комар носа не подточит!..

И комар действительно не подточил носа, как вскоре признал Питер, тревожно следивший за действиями искальцев. Едва выйдя в парк, они сделала вид, что играют в салки. Они гонялись друг за другом среди деревьев: очки Энди сверкали, Морис журчал, Ева что-то тихо говорила, Руфь визжала. Так они и бежали по траве между деревьями, между ребятами, занятыми поисками клада. Один раз Энди, которого догоняла Ева, даже укрылся за одним мальчиком и ухватился за его куртку, чтобы не упасть.

Искальцы вели себя очень естественно, и Питер решил было, что они вообще позабыли, зачем вышли в парк, и увлеклись игрой. Но тут же он заметил, что, догоняя, ускользая, саля, увёртываясь, они неуклонно приближаются к туристскому лагерю. Где же кострище? Питер смотрел во все глаза, но трава заслоняла от него это место.

И, словно отвечая ему, Энди, который в эту минуту водил, кинулся на Мориса, а тот, делая вид, что увёртывается, споткнулся и упал. Над ними поднялось облако серой пыли.

— А! — прошептал Питер. — Вот где!

Энди и Морис катались по земле, боролись, поднимая всё новые и новые клубы пыли. Свитер Энди был весь в золе, а лицо Мориса совсем почернело. Ева и Руфь стояли над ними и что-то кричали. Никто вокруг не обращал на дерущихся никакого внимания. Тех, кто искал клад, эта глупая возня нисколько не интересовала.

Вот Энди уселся Морису на спину и, видимо, спрашивал, сдаётся ли он. Но Питер, потянувшись к окну, разглядел, что руки Мориса быстро и ритмично движутся — он, несомненно, разгребал золу. Потом Морис внезапно замер, Энди пригнулся к самой его голове, Руфь бросилась к ним, и Ева едва успела её перехватить. Когда несколько секунд спустя Морис и Энди вскочили с земли и, задыхаясь, принялись отряхиваться, Питер по их лицам сразу понял, что первое слово они нашли.

— «Приз»! — возопил Энди, врываясь в комнату.

— А вы не могли ошибиться? — спросил Питер, беря записную книжку и карандаш.

— Ну уж нет!

— Проверено и перепроверено, старина, только, зачем этот олух тыкал меня носом в золу так, что я все глаза засорил? Дурак!

Питер записал найденное слово.

— Здорово! — сказал он. — Однако не рассиживайтесь тут! Вам придётся тотчас отправиться за вторым словом. И за третьим. — Он взял лист с подсказками. — К двери и к прекрасному-ужасному.

Все раскрыли рты.

— Ты… ты отгадал их? — спросил Энди, удивлённо моргая.

— Так уж у меня голова устроена, — объяснил Питер. — Раскачиваюсь я медленно, но уж если пошло, то — вззз!

Ева презрительно сморщила нос.

— Питер Брейн! — объявила она. — Ты самый главный воображала. Давай спорить, что ты что-нибудь да напутал.

— Нет, пусть он скажет, — перебил её Энди. — Тут ведь всё дело в отдыхе. Если бы я весь день напролёт лежал в постели, то уж наверное давно бы всё отгадал.

— Вношу поправку, — сухо сказала Ева. — Ты самый главный воображала после Энди Макбета.

— Так что же ты хотел сказать про дверь? — спросил Морис. — Ну говори же! Какая дверь?

— Либо…

— Ну, что? — торжествующе вскричала Ева. — «Либо»! Я же сказала, что он ничего толком не отгадал.

— Либо дверь павильона, — продолжал Питер, не обращая внимания на сестру, — либо дверь одной из раздевалок. Слово, наверное, написано мелом по её верху. Вам придётся подтянуться на ней или захватить с собой стул.

— Ага! — воскликнул Энди, стараясь придать себе многозначительный вид, точно он всё знал заранее и только проверял Питера. — Но почему именно эта дверь?

Питер указал карандашом в окно — на этот раз на ватагу мальчишек, которые гоняли мяч по футбольному полю.

— «Входят очень длинными в меня», — процитировал он. — «Из меня короткими идут». Если бы вы сидели тут целыми днями, как я, и смотрели бы на них, когда они входят в павильон и выходят из него, вы сразу бы всё поняли.

— Это ты про гномов? — ошеломлённо спросила Руфь. — Про волшебников? Входят великаны, а выходят карлики?

Остальные зашипели на неё, а Питер объяснил:

— Длинные брюки… Короткие трусы… Футболисты. Они же там переодеваются!

— Правильно! — всё так же многозначительно сказал Энди.

Ева промолчала.

Морис кивнул.

— Похоже, ты прав, старина, похоже, ты прав, только это жульническая подсказка, если хорошенько подумать. Ведь после игры они входят короткими, а выходят длинными. А потому…

— За подсказки я не отвечаю, не я их придумывал! — обиженно огрызнулся Питер, чувствуя, что его догадливость не была оценена по достоинству. — Ну, это про дверь. А вторую я решил сразу, едва поглядел на футбольное поле. Меня тут же осенило.

— Что? Ужасное-прекрасное? — ахнул Энди, который был настолько поражён, что на этот раз даже не подумал притворяться, будто отгадал всё раньше Питера. — При чём тут футбол?

А вот при чём. С юга, — Питер указал в окне налево, — это место может казаться ужасным. А севера— прекрасным. Совершенно верно! Вот сам поглядите.

Все столпились у кровати, глядя в окно.

— Где?

— Я не вижу никакого места… ну ничегошеньки.

— Он просто выдумывает!

— Дайте я посмотрю!

Питер обвёл их всех торжествующим взглядом.

— Вон там, на футбольном поле. Прямо у вас под носом. Перед воротами слева. Точнее говоря, в одиннадцати метрах перед ними.

— Аа-а! — вскричал Энди. — Так ты про это… это самое… как же оно называется? Ну, да ты понимаешь.

— Отметка для штрафного одиннадцатиметрового удара без защиты, — улыбаясь, сказал Питер.—

Когда на неё кладут мяч, она кажется ужасной с юга вратарю и прекрасной с севера — команде, которая будет бить одиннадцатиметровый.

Вот так в первый день поисков искальцы нашли три из шести слов: «ПРИЗ» в золе костра, «ПЕРВЫЙ» в павильоне (правильным оказалось первое предположение Питера — слово было написано мелом по верху входной двери) и «ВЫИГРАН» под дёрном у отметки для одиннадцатиметрового удара.

Однако на следующее утро, когда искалъцы вновь сошлись в комнате Питера, зловещие слухи о том, что несколько человек нашли уже четыре слова, а один мальчик так даже целых пять, скоро согнали самодовольную ухмылку с его физиономии.