Питер Снелл. Без труб, без барабанов

Неожиданный успех

Перед началом соревнований в Сэнтри у нас было целых два свободных дня, и в один из них мы наняли автомобиль и двинулись в Голвей по Ирландии мимо каменных домиков с соломенными крышами, населенных людьми, говорящими до сих пор по-галльски и, кажется, ничем не занятыми, мимо выгонов, на которых до самого горизонта разбросаны валуны, среди домашних птиц, которые носятся в дом и из дома, как постоянные его обитатели.

Утром в первый день соревнований мы не тренировались, потому что были слишком заняты сдачей избытка нашего багажа и покупкой билетов на остальную часть турне. Наш ленч состоял из овощей, одной картофелины и маленького кусочка мяса. В половине шестого мы заказали чай с гренками, затем взяли такси и отправились на стадион.

Единственным настоящим соперником для меня в беге на 880 ярдов был все тот же Джордж Керр, но после его выступления в Хельсинки я не считал, что он может угрожать мне, и поэтому решил идти не только на победу, но и на рекорд.

Со старта Филпотт сразу попал в «коробочку» и не смог установить нужный темп, однако вперед решительно вышел ирландец Мак Лин, и я весь первый круг следовал за ним по пятам. Мак Лин прошел круг за 52 секунды и затем резко сдал. Я оказался лидером, вовсе не желая вести бег. Возможно, я подумал тогда о предстоящей в тот же вечер эстафете 4 по 1 миле, сбавил темп. Я мирно дрейфовал вдоль предпоследней прямой, как вдруг Джордж пролетел мимо.

В мозгу молнией вспыхнуло воспоминание о Нейпире. Ну нет, это снова не повторится. С отчаянной решимостью я принялся преследовать Джорджа на последнем вираже. Когда мы вышли на прямую, я был на ярд сзади. Джордж бежал в полную силу, и я пядь за пядью продвигался к нему в неожиданно отчаянной битве. Мы прошли 800-метровую отметку грудь в грудь и здесь в самой яростной схватке, которая когда-либо была у меня с Джорджем, я наконец сорвал ленточку на грудь впереди. Обоим нам дали результат 1.47,2, что было самым лучшим временем на полмили в сезоне и хорошей ценой за медленные третьи 220 ярдов, которые начисто лишили меня мирового рекорда.

На 800-метровой отметке мы оба показали 1.46,4, и позднее, когда в том же году были опубликованы списки лучших результатов в мире, я был взбешен, увидя, что Джордж начинает список на этой дистанции. Хотя это я считал совершенным абсурдом, в примечании разъяснялось, что мы миновали 800-метровую отметку «одновременно».

То, что Джордж лидировал, сказано не было, но ведь только это обстоятельство и могло помочь понять, почему промежуточный результат проигравшего лучше промежуточного результата победителя.

Забег на 880 ярдов подтвердил репутацию Сэнтри в отношении рекордов. Первые пять бегунов показали свои лучшие результаты в году. Ирландец Рон Деланей был третьим — 1.47,8, Гарри — четвертым — 1.48,1 (личный рекорд) и 19-летний Ноель Кэролл, надежда Ирландии, называемый там вторым Деланеем (позднее он хорошо выступил в Токио), — пятым — 1.48,5. Результат Гарри позволил ему занять восьмое место в списке лучших бегунов мира в 1961 году.

Я точно не помню, каким образом нас втянули в эстафету 4 по 1 миле. Знаю только то, что Артур и Билли Мортон договорились между собой, и мы были заявлены, чтобы подстегнуть англичан в их попытке побить мировой рекорд (16.25,2), который принадлежал венграм с 1959 года. Время старта было назначено примерно часом позже забега на 880 ярдов.

Тактика, которую мы разработали для этого случая, заключалась в том, что Гарри побежит первый этап. Это позволит ему спокойно следовать за английским бегуном, который, раз Гарри не милевик, и установит темп. Номером вторым пойдет Мюррей, чтобы покрыть брешь, которая, мы ожидали, появится в результате дебюта Гарри. Далее Мюррея сменит Барри и попытается удержать преимущество, которое даст ему Мюррей. Наконец, на мою долю останется пробежать последний этап и сделать все возможное.

Помнится, я сказал Барри, что хотел бы иметь только 20 ярдов сзади на своем этапе. Конечно, мы не считали себя возможными победителями соревнований. Эта цель, имея в виду, что никто из нас настоящим милевиком не был, казалась нам безнадежной. В конце концов, мастерами на этой дистанции были англичане, и именно они хотели побить мировой рекорд. Наше дело — по крайней мере придать их попытке черты соревнования.

Все мы приняли отеческую позицию в отношении Гарри, убеждали его, что ему не следует слишком волноваться, и заверяли, что его 4.20,0 или что-нибудь в этом роде все же не заставят нас отказаться от дальнейшей борьбы.

Прикинув его тренировочные результаты, мы подсчитали, что указанное время — лучшее, что можно ожидать от него. Мюррей, надеялись мы, принимая во внимание его милю в Гейтсхеде, должен управиться с делом за 4.03,0, Барри, показавший в том же Гейтсхеде 4.11,0, даст что-нибудь около 4.12,0, а мне нужно пробежать свою милю за 4.05,0. Последнее представлялось некоторым прожектерством, учитывая тяжелые полмили перед эстафетой. По нашим подсчетам в сумме получалось 16.40,0 — примерно на 15 секунд медленнее, чем рекорд, которого жаждали англичане. Они уже один раз пытались побить рекорд, в среднем показали около 4.06,0 и приблизились вплотную к нему.

Стэн Тэйлор вывел англичан вперед, и немедленно Гарри прилепился к нему. Остальные из нас распределились по всему кругу, чтобы непрерывно поддерживать в Гарри боевой дух. В течение целой полумили он еще держался за англичанином. Он немного сдал на третьем круге, и Тэйлор ушел вперед ярдов на 30. В ожидании неотвратимого последнего круга мы затаили дыхание. Было очевидно, что нам предстояло начать вторую милю далеко позади англичан.

Внезапно я осознал: «Черт побери, он выигрывает!» Так и было. Перед предпоследней прямой их разделяло только 15 ярдов, но все мы были поражены, увидя, что Гарри начинает финишный спурт. В этот момент мне пришло в голову, что если бы можно было предвидеть такое эффективное начало, мы могли бы рассчитывать на победу и сами.

Гарри великолепно закончил бег и был лишь на 10 ярдов позади Тэйлора. Он показал 4.12,9. Мюррей, бежавший на этапе с Джоном Андерсоном, у которого он выиграл только что в Гейтсхеде, смог сократить разрыв до трех ярдов. Экспансивная ирландская толпа, также начавшая понимать, что мы получили шанс на победу, стала поддерживать нас чрезвычайно шумно.

Однако, когда Мюррею не удалось взять лидерство, хотя он и закрыл брешь, наши надежды после бега Гарри сменились отчаянием. Андерсон пробежал лидером в неожиданно хорошее время — 4.05,0 против 4.02,5 у Мюррея, и это означало, что Барри будет бежать без всякого преимущества перед хорошо подготовленным Аланом Симпсоном.

Внезапно Барри пошел прекрасным размашистым шагом и на первых 220 ярдах полностью ликвидировал разрыв. На третьем круге он выглядел так, как будто я хотел передать палочку первым. Мы снова воспрянули духом, но здесь Симпсон сделал сильный финишный спурт и до передачи эстафеты Бриану Холлу выиграл пять ярдов.

Он пробежал свой этап за 4.05,0, Барри — за 4.07,2.

Атмосфера на стадионе накалилась до предела. Я совершенно забыл о том, что час назад пробежал полмили, полностью растворился в гуле непрерывного одобрения, взял энергичный старт и настиг англичанина, чтобы иметь выгоду преследования с близкой дистанции. Холл, пытаясь извлечь из своих пяти ярдов все, что только возможно, подстегнул темп бега и заставил меня пробежать первый круг за 58 секунд.

Но теперь он ослабил темп, и следующие два круга мы пробежали за 63,2 и 62,9. Это дало мне передышку, в которой я нуждался после быстрого старта.

Пробегая под гонгом, я увидел, как Пэт Клохесси взволнованно суетится на внутреннем крае дорожки. Я смутно помню, что до меня дошло какое-то упоминание о рекорде. Я испытывал громадное напряжение. «Когда Холл начнет свой спринт? Сумею ли я удержаться за ним?» Но, опьяненный атмосферой соревнования, я чувствовал себя не усталым, а воодушевленным. Держать Холла было легче, чем это представлялось.

Перед последним поворотом я вложил все силы в финишный спурт. Сражаясь на прямой, я не думал ни о чем, кроме надвигающейся ленточки. Я почти потерял сознание и, очевидно пробежав финишный столб, упал прямо в чьи-то руки. Я не помню этого.

Мое время было 4.01,2, у Холла — 4.04,8. Это была самая быстрая миля в моей жизни, и это позволило нам побить рекорд на 1,6 секунды.

Я был крайне утомлен, но присоединился к своим товарищам в триумфальной пробежке вокруг стадиона.

Я не мог не чувствовать иронии ситуации. После столь тяжких трудов в попытках побить мировые рекорды на 800 м и 880 ярдов я стал обладателем рекорда, о котором в то время даже не помышлял.

Думаю, придет день, и притом весьма скоро, когда рекорд в эстафете 4 по 1 миле будет меньше 16 минут, потому что теперь много спортсменов высшего класса имеют обоснованные притязания на четырехминутный барьер, — все же эта эстафета в Сэнтри всегда останется для меня одним из памятных событий в моей жизни. У каждого из нас были большие личные победы, но этот триумф был достигнут усилиями всей команды. Пусть мой этап был самый быстрый, однако это не значит, что я выступил лучше других. Каждый член команды выступал в необычных условиях.

Гарри никогда по-настоящему не боролся в соревнованиях на милю, и все же он замечательно пробежал ее. И притом всего 75 минут спустя после самых быстрых 880 ярдов в своей карьере.

Мюррей, который, кроме олимпийской победы, мечтал пробежать три мили и 5000 м с мировыми рекордами, бежал в этой эстафете, зная, что для него наилучший шанс побить первый из этих рекордов, возможно, наступит на следующий вечер на этой же дорожке. Он не мог не думать об этом во время эстафеты, но, несмотря на то, что он так долго готовился к рекордному результату, он «промолотил» милю за 4.02,5. Это следует рассматривать как великую жертву в защиту спортивной чести Новой Зеландии, ибо чего больше можно ожидать от спортсмена накануне его попытки побить высокий мировой рекорд!

Барри, если не считать его выдающиеся выступления в последнее время в Лондоне и Хельсинки на дистанциях три мили и 10 000 м, пользовался, в основном, репутацией марафонца международного класса. Эта миля в Дублине, можно сказать, квалифицировала его как самого быстрого марафонца на свете. Это было столь же неожиданно и столь же на него не похоже, как и его замечательный результат на три мили в Лондоне.

Мой собственный результат показал мне, на что способен спортсмен, испытывающий воодушевление, и, возможно, впервые в жизни я стал серьезно подумывать о том, чтобы в большей степени сосредоточить усилия на миле.

В ту ночь я принял две снотворные таблетки, чтобы снять возбуждение и как можно лучше отдохнуть перед милей во второй день соревнований в Сэнтри.

Эти таблетки принесли большую пользу. Я проснулся бодрым и отдохнувшим. Наутро мы бесстыдно рыскали по городу и скупали все газеты, включая английские, уже доставленные самолетом. Местная пресса комментировала событие огромными шапками: «Могущественные новозеландцы входят в элиту», «Великолепная новозеландская четверка в Сэнтри». И в том же духе на восемь колонок текста. Ирландцы были очарованы тем, что притягательный для рекордов дух Сэнтри еще живет.

Представительный Рон Деланей заехал за мной и повез меня в своей машине на ближайшую площадку для игры в поло. Там мы побегали трусцой и поболтали минут двадцать. Я нашел его очень милым парнем.

В этот день Билли Мортон, не теряя времени, расписывал мои шансы на милю, делая прогнозы по дублю в субботний вечер. На самом деле никто за кулисами не мог от меня ожидать многого. Мои ноги были «забиты», и я с трудом пришел на финише третьим, вслед за двумя английскими бегунами, участниками эстафеты. Я показал 4.10,0, чем в сложившихся обстоятельствах должен был быть доволен.

Бег Мюррея на три мили был для него необычен. Первые две мили он бежал примерно в рамках мирового рекорда и выглядел хорошо. Затем вперед вышел Дэйв Пауэр. Темп бега упал, но Мюррей против этого не возражал и продолжал отсиживаться. В тот момент, когда уже мы подумали, что миля накануне взяла свое и он бежит уже только на выигрыш, он вышел вперед, прибавил ходу и, к нашему всеобщему изумлению, за 500 ярдов до финиша понесся вперед, как спущенная борзая. Никогда еще я не видел, чтобы в трех милях последний круг бежали так быстро, как Мюррей в тот вечер. Он пролетел его за 53,4 секунды — примерно на секунду быстрее, чем второй круг в моей полумиле. На финише ему недостало всего 0,8 секунды до мирового рекорда — 13.11,6.

Было очевидно, что за два-три круга перед последним он упустил замечательную возможность. Мы спросили его, в чем причина, и он ответил, что во время бега почувствовал несильную боль в ступне и решил, что Пауэр может побить его. Вот почему он не решался выйти вперед и увеличить темп. Когда же осталось бежать один круг, он снова почувствовал себя хорошо, махнул рукой на все предосторожности и показал все что мог.

Барри, который в отличие от Мюррея не был склонен к постоянству и хорошие выступления перемежал с плохими, финишировал в этом беге совершенно незамеченным.

Газет в этот вечер мы не покупали.