Выйдя от Пола Лангдона, Бретт не забыл о необыкновенной юной женщине. Но вечер только начинался, поэтому он вернулся к своей любовнице, повез ее в Летуаль, чтобы пообедать и выпить шампанского, потом вернулся в ее квартиру отметить наедине с ней свой день рождения. Несколько раз в этот вечер он на мгновение вспоминал женщину с огромными синими глазами, затянутую в оленью кожу.
Следующим утром, когда он встретился с Грантом, чтобы отправиться на Ринкон-Хилл, он весьма отчетливо представил себе образ юной женщины по имени Сторм. И мгновенно его тело ощутило прилив желания.
Никогда еще он не встречал такого необычного и все же великолепного существа. Если бы он был ее отцом, то не позволил бы ей носить эту оленью кожу, которая ничего не скрывала от мужских глаз. Он никогда не видел женщин с такой неотразимой фигурой. Очень стройная, высокая, наверное около пяти футов десяти дюймов — в башмаках. У нее длинные и сильные ноги, при этом чувственно округлые, — ноги, созданные для того, чтобы обхватывать мужчину, когда он погружается в нее. Необычайно тонкая талия составляла резкий контраст по сравнению с довольно широкими плечами. И чудная полная грудь, распиравшая рубашку.
А какая походка! Он никогда не видел, чтобы женщина так двигалась, словно она умела бегать быстро, без усилий, словно она могла легко, как огромная кошка, перепрыгивать со скалы на скалу.
Он вспомнил ее лицо до мельчайших деталей. И ее глаза, яркие, темно-синие, цвета темного сапфира, почти фиолетовые. Он знал, что хочет спать с ней. Конечно, об этом не могло быть и речи. Он не созрел для женитьбы, пока еще нет, но даже если и созреет, его женой станет не какая-то техасская провинциалка. Когда он женится, это будет женщина безупречная по рождению и воспитанию, возможно из семьи с восточного побережья, с голубой кровью. Женщина, способная быть хозяйкой на множестве светских приемов в доме, который он недавно построил. Женщина, способная укрепить его репутацию и положение в обществе.
— Ты сегодня задумчив, — сказал Грант, убирая с карих глаз прядь каштановых волос. Как и Бретт, своим положением он был обязан только самому себе и, как и он, занимался самыми разнообразными делами. Подобно Бретту, он приехал в Калифорнию, чтобы найти золотую жилу, а вместо этого сколотил состояние тяжелым трудом, с помощью одной лишь Госпожи Удачи.
Бретт улыбнулся:
— Я думал об этой маленькой девчонке-сорванце, Сторм.
— Какая красавица, — восторженно произнес Грант. — И не очень-то маленькая. Бретт рассмеялся:
— Да, не совсем.
— Она еще никогда не выезжала из Западного Техаса, — сообщил Грант.
— Откуда ты знаешь? Грант улыбнулся:
— Я уже довольно давно знаю все о мисс Сторм Брэг. Пол завербовал Марси, чтобы та взяла ее под свое крылышко и помогла превратиться в элегантную леди. Марси знает о Сторм больше, чем кто-либо другой, не считая ее семьи, и она уже несколько месяцев с нетерпением ждет, когда же сможет сыграть роль старшей сестры.
Бретт усмехнулся: как похоже на Марси — восторженно волноваться из-за ужасающей перспективы превращения дикой техасской кошки в изысканную леди. Марси чересчур великодушна, благослови ее Господь. Если бы Марси не была замужем за Грантом, она могла бы стать для Бретта превосходной женой, красивой и нежной. Не будь она замужем за его лучшим другом, Бретт, возможно, влюбился бы в нее. Она одна из немногих известных ему женщин, которые, будучи леди, тем не менее чувственны и отзывчивы, а не холодны. Такие встречаются нечасто.
— Непросто будет укротить Сторм, — сказал Бретт, когда они въехали в ворота из кованого железа.
— Марси — прирожденный победитель, — напомнил Грант.
Бретт рассмеялся:
— Да, у нее хватка, как у терьера. Значит, Сторм никогда не покидала Западного Техаса? Интересно, как она будет выглядеть в бальном платье? — При этой мысли он улыбнулся еще шире. Более того, перед ним предстало беспокоящее видение: обнаженная Сторм.
— Ты собираешься ухаживать за ней? Бретт засмеялся:
— Черт, нет! Я еще не созрел для женитьбы.
— Очень жаль. Ты видел вчера упоминание о тебе в газете? На второй странице, в статье о расширении пароходства.
— Видел, — сухо сказал Бретт, спешиваясь.
Грант засмеялся и процитировал:
— «Бретт д'Арченд, один из самых известных горожан и самый завидный жених».
— Я же сказал, я еще не созрел.
— Одурачил всех юных леди, — поддразнил Грант. — Построил это чудовище на Фолсом-стрит только для себя… Бретт свирепо посмотрел на него:
— Это «чудовище» — образец хорошего вкуса и изысканности.
Грант рассмеялся; Барт — камердинер, дворецкий и мажордом Пола — пригласил их войти.
Пол встретил их в столовой. За длинным столом могло уместиться пятьдесят человек, но трое мужчин устроились с одного конца и за кофе, омлетом и картофельными оладьями обсуждали, заключить ли им несколько новых контрактов при том состоянии пароходства, каким оно было в этот момент, или для этого следует расширить дело. Бретт был за расширение, и вскоре они пришли к согласию. Эти трое не сумели бы составить свои состояния, не умей они рисковать. Однако Бретт понимал, что опасно разбрасываться, и он ощущал нехватку наличных. «Чудовище», как назвал его Грант, был немыслимо дорогой прихотью, с которой, возможно, следовало подождать.
Бретт отодвинул тарелку, откинулся на спинку стула и небрежно спросил:
— А где ваши гости?
Пол взял из рук горничной еще чашку кофе:
— Поехали кататься верхом. Сторм захотела посмотреть на океан, и отец решил отвезти ее. Он завтра уезжает.
— Вы говорили, что он ранчер?
— Да. А до этого был техасским рейнджером.
Бретт удивился: всем приходилось слышать россказни об этом неустрашимом племени. Но он был разочарован: ему хотелось еще раз взглянуть на Сторм.
— Марси заедет сегодня днем, Пол, — вмешался в разговор Грант. — Я собирался сказать вам.
— Хорошо. Может быть, она сразу отвезет Сторм к портнихе? Ей совсем нечего надеть. Такая досада.
В знак согласия Грант молча приподнял свою чашку. Именно в этот момент послышались голоса и раздался глубокий, звонкий смех Сторм. Оживившись, Бретт взглянул в сторону двери и был вознагражден появлением Дерека Брэга. Следом за ним вошла его дочь.
Бретт совсем забыл, как потрясающе она выглядит
— Как прогулка? — спросил Пол, когда мужчины встали.
— Просто удивительно, — воскликнула Сторм. — Мы были у океана. Я никогда не видела столько воды. И такие красивые пляжи! Не хотелось бы это признавать, но они гораздо лучше, чем наше побережье.
Дерек засмеялся:
— Что это? Моя маленькая техаска неверна?
Она ухмыльнулась и села рядом с Грантом на предложенный им стул. Дерек уселся по другую ее руку, и прямо перед собой она вдруг увидела темные завораживающие глаза Бретта д'Арченда. Мгновение он смотрел ей в глаза, не позволяя отвести взгляд. И в это мгновение, как будто длившееся вечность, Сторм забыла обо всем и обо всех в комнате. Казалось, что-то вынуждает ее смотреть в глаза этому незнакомому мужчине и она не в силах оторваться. Сердце ее забилось быстрее.
Грант что-то говорил.
Чувствуя, как пылает ее лицо, Сторм с трудом отвела взгляд от Бретта.
— Простите?
Грант засмеялся.
— Я знаю, что он красивее меня, но я жестоко уязвлен, — поддразнил он.
Лицо Сторм горело. К счастью, их прервала горничная с вопросом, не желает ли она позавтракать.
— Да, пожалуйста, — воскликнула Сторм. Ее сердце бешено колотилось. Боже, она ведет себя как последняя дурочка! Как она могла так пялиться на него?
— Моя жена, Марси, собирается заглянуть к вам сегодня днем, — продолжал Грант, Сторм удивилась:
— Зачем?
— Чтобы поздравить вас с приездом в город.
— Она тебе понравится, Сторм, — добавил Пол, — Она всего на несколько лет старше тебя. Надеюсь, вы подружитесь. Сторм с некоторым усилием улыбнулась.
— К тому же она хочет отвезти тебя сегодня к портнихе, — сказал Пол, надеясь доставить ей удовольствие. Сторм выглядела как громом пораженная.
— Сегодня?
— Тебе необходима одежда.
Сторм уставилась в свою тарелку. Вот, начинается,
— Папа завтра уезжает, — решительно заявила она, — и я бы предпочла подождать с этим до его отъезда.
— Это ничего, — сказал Дерек, похлопывая ее по руке, — поскольку сегодняшний день тебе уже спланировали, я уеду сегодня.
Она была ошеломлена.
— Вы уверены, что не хотите остаться? — спросил Пол. — Хотя бы на несколько дней?
— Мне не только нужно управлять ранчо, — ответил Дерек, — но меня к тому же ждет самая красивая и любящая женщина в мире. — Он улыбнулся: — Наверное, я зачарованный дурак, но мне чертовски ее не хватает.
— Папа, пожалуйста, не уезжай сегодня, — страстно прошептала Сторм, обращая к нему полные страха синие глаза.
— Мне действительно нужно вернуться, милая, — успокаивающе произнес он. — Выше голову, Сторм. Через несколько недель тебе будет так весело, даже не захочется возвращаться домой. — И, словно продолжая мысль, добавил: — Но ты вернешься.
Сторм уже не хотелось есть. Папа уедет сегодня! Будь проклята эта Марси Фарлейн с ее дружбой, и будь прокляты они все за то, что вынуждают его уехать! Она уставилась в свою тарелку, не замечая содержимого. Она была в ужасе — она, участвовавшая в схватках с команчами, ходившая на гризли в одиночку и даже как-то отразившая нападение бандитов. Тогда она не боялась, но теперь ей было страшно. Всю свою жизнь она чувствовала себя уверенно, окруженная любовью и заботой своей семьи. Хотя Дерек иногда надолго покидал их, уезжая по делам, с ней всегда были мать и братья. Она никогда еще не расставалась со своей семьей.
Сидевшему напротив нее Бретту стало жаль девушку. На самом деле она просто ребенок. Совершенно очевидно, что она не хочет оставаться в Сан-Франциско и не хочет, чтобы отец уезжал. Дикое, прелестное дитя. Почти женщина.
Пол прервал молчание:
— Милая, у меня для тебя отличная новость. Сторм с трудом оторвала взгляд от тарелки, пытаясь скрыть свое отчаяние.
— В пятницу Фарлейны устраивают маленький прием в твою честь.
— Что? — словно выдохнула она.
— Чтобы познакомить тебя с молодежью нашего города и несколькими холостяками.
Она не верила своим ушам. В пятницу… через пять дней. Боже милостивый! Ей придется быть в обществе элегантных мужчин и женщин… нет, она этого не вынесет!
— Bы и ваша жена очень любезны, — поблагодарил Дерек Гранта, бросая на дочь суровый, непреклонный взгляд.
— Это доставит нам удовольствие, — ответил Грант.
— Да, спасибо, — едва сумела выдавить Сторм, вставая. — Простите меня, пожалуйста. — Она повернулась и поспешно вышла из комнаты.
Четверо мужчин смотрели ей вслед. Пол и Грант — с удивлением, Бретт — со смесью удивления и восхищения от вида ее фигуры сзади, а Дерек — с угрюмым пониманием. Он повернулся к Гранту:
— Пожалуйста, простите ее, но, по правде говоря, она никогда не была в таком положении и оттого нервничает. Это моя вина. Я воспитывал ее вместе с братьями, как мальчишку. По-моему, она еще по-настоящему не понимает, что она — женщина. Как дома она чувствует себя в седле, а не в гостиной.
— Ничего страшного, — сказал Грант, — я ее прекрасно понимаю.
Сторм привезла с собой только одно приличное одеяние, которое Миранда перешила в последнюю минуту, потому что oнo оказалось узко в плечах и груди. Это был дорожный костюм из коричневой саржи — жакет с завышенной талией, отделанный черными кружевами, и такая же юбка. С костюмом Сторм носила белую, в оборках, блузку с высоким воротом, свою единственную сорочку, панталоны и две нижние юбки, В этом костюме, который по настоянию отца Сторм надела для встречи с Марси, она чувствовала себя скованной и неуклюжей.
Сторм еще раз попыталась упросить отца отвезти ее обратно домой, по тон Дерека был суровым и непреклонным, и она поняла, что на этот раз он не сдастся. Теперь он уехал. Просто взял и бросил ее… Она уставилась в окно гостиной.
По дорожке катил элегантный экипаж с впряженным в него красивым гнедым мерином, которым правила его единственная пассажирка. Должно быть, это и была Марси Фарлейн. Когда экипаж подъехал к парадному входу, Сторм отвернулась. В доме, кроме Сторм и слуг, никого не было, потому что Пол уехал в свою контору в принадлежавшем ему банке: там что-то произошло.
Когда Барт возвестил приезд Марси, Сторм, нервничая, стояла в углу гостиной. Марси буквально ворвалась в дом — красивая женщина с каштановыми волосами и серо-зелеными глазами, на несколько дюймов ниже Сторм, чуть полноватая. На ней было синее платье, которое показалось Сторм неприлично открытым, на руках белые кружевные перчатки, на голове — синяя же шляпка, отделанная лентами и кружевами, небрежно сдвинутая набекрень. В ее движениях ощущалась переполнявшая ее энергия.
— Вы, должно быть, Сторм. Я так давно хотела познакомиться с вами, с тех самых пор, как Пол сказал, что вы собираетесь приехать.
Приветствие казалось искренним. Лицо Марси имело форму правильного сердечка, губы были красные и полные, кожа — цвета кремовых лепестков магнолии. По сравнению с ней Сторм почувствовала себя уродиной. Марси, сияя, нежно сжала ее ладони. Сторм заставила себя улыбнуться.
— Как вам нравится Сан-Франциско? — спросила Марси.
— Очень, — прошептала Сторм.
— Мисс, не хотите ли вы перекусить? — осведомился Барт. Сторм растерялась. Марси поспешно сказала:
— Нет, Барт, спасибо. У нас со Сторм весь день распланирован. Я собираюсь отвезти ее к мадам Ламот и показать ей наш прекрасный город. Сегодня такой великолепный день — для прогулки в экипаже лучше не придумаешь.
Если Марси и заметила, что Сторм необычно сдержанна, она и виду не подала. Сторм и оглянуться не успела, как они уже удобно устроились в экипаже и выехали в город. Марси указывала на достопримечательности, давала беглые комментарии и излагала историю.
— Видите это здание? Кирпичное, с горгульями. За последние восемь лет оно горело пятнадцать раз. Видите тот дом? Здесь живут Сен-Клеры. Он — издатель, а она — самая большая сплетница в городе, если не считать ее дочери Леанны. Не переживайте, все равно вам придется с ними познакомиться. А это — «Милашка Шахтера». Раньше этот салун принадлежал Бретту д'Арченду. Он с этого начал. Кажется, вы с ним уже познакомились. О! Это мой деверь. Рандольф! Рандольф!
Сторм с любопытством разглядывала «Милашку Шахтера». Это был типичный салун, и по виду двух мужчин во фланелевых рубашках и джинсах она догадалась, что его клиентуру составляли наемные работники. Одно из окон было разбито. Здание давно нуждалось в покраске, в вывеске не хватало букв. Какое мрачное заведение, подумала она.
— Сторм, это Рандольф Фарлейн. Рандольф, это Сторм Брэг, кузина Пола из Техаса.
Сторм взглянула на красивую копию Гранта, только помоложе и с золотистыми волосами. Он смотрел на нее с такой же, как у Гранта, легкой улыбкой. Она улыбнулась в ответ:
— Здравствуйте.
— Очень приятно, — поклонился Рандольф, сидевший на гнедой лошади. — Надеюсь, вас тепло приняли, мисс Брэг?
— Да.
— Я с нетерпением буду ждать вечера пятницы, — сказал Рандольф.
Сторм озадаченно кивнула. Похоже, он намекал, что будет с нетерпением ждать новой встречи с ней.
— Я тоже, — проговорила она, выбирая путь наименьшего сопротивления.
Его глаза вспыхнули удовольствием.
— Значит, до пятницы. А может, вы согласитесь еще до этого прокатиться со мной верхом?
Сторм поразилась неожиданности предложения, но ей правилась верховая езда, и она ответила с неподдельным энтузиазмом:
— О да, конечно. Демона требуется хорошенько гонять каждый день, иначе он становится непослушным.
— Насколько я понимаю, Демон — это ваша лошадь? Она с гордостью кивнула:
— Я вырастила его из жеребенка.
— Отлично, я сразу же справлюсь у Пола, могу ли я заехать за вами. — Он поклонился, кивнул Марси и ускакал прочь,
Марси улыбнулась:
— Ранди — замечательный юноша. Вы произвели на него впечатление.
Сторм непонимающе глядела на нее,
— Что?
По выражению ее лица Марси догадалась, что она не поняла.
— Он считает, что вы хорошенькая, и так оно и есть. Сторм вспыхнула:
— Какая чушь. Просто он вел себя вежливо. Марси внимательно посмотрела на нее:
— Разве у вас дома не было поклонников?
Сторм мотнула головой:
— Да мне совсем недавно исполнилось семнадцать.
Она понятия не имеет о своей красоте, с восторгом подумала Марси. И о мужчинах тоже!
— Вы сказали, что Бретт был владельцем «Милашки Шахтера», — заметила Сторм.
Марси погнала гнедого, старательно объезжая другие экипажи и пешеходов. Она бросила взгляд на Сторм, такую невинную в своем откровенном любопытстве:
— Да.
— Но ведь… Это как-то нехорошо.
— Почему? Потому что Бретт такой джентльмен? — Марси засмеялась. — Мы все должны с чего-то начинать, милая. Кроме того, ему был всего двадцать один год, когда он купил партнерство в салуне, в основном на золотой песок, хотя немного помог и покер.
— Так он игрок?
— Он хозяин салуна, отеля, ресторана, и землевладелец тоже — помимо всего прочего.
Марси снова взглянула на Сторм. Девушка так сильно заинтересовалась Бреттом. Она было подумала о возможности их брака, но решила, что это маловероятно, Во-первых, Бретт — повеса, к тому же такой изысканный. Кроме того, он любит красивых, элегантных женщин. Нет, она не могла представить их вместе. Но… иногда случаются и более странные вещи.
— Значит, он все еще хозяин этого салуна?
— Нет, в конце концов он выкупил у партнера его долю, потом продал салун и купил «Золотую Леди», одно из самых роскошных заведений в городе. Вот бы Бретт обиделся, если бы слышал меня сейчас! Самое роскошное, — поправилась она,
— Он похож па игрока, — пробормотала Сторм. — Наверное, он за нею жизнь и дня не работал по-настоящему.
— Это несправедливо, — резко сказала Марси. Сторм отвела взгляд, но не стала отказываться от своих слов.
Салон мадам Ламот был в другом конце города, немного не доезжая до того места, где вдоль Маркет-стрит и Эмбар-кадеро сгрудились здания банков и финансовых компаний, Марей остановила лошадь и изящно выбралась из коляски. Сторм приподняла юбки до колеи и спрыгнула на землю. Марси была в шоке.
Сзади послышался раскатистый мужской смех.
Оглянувшись, женщины увидели Бретта на великолепном — явно чистокровном — сером жеребце.
— Здравствуйте, леди, — сказал он, все еще усмехаясь.
Сторм вспыхнула, понимая, что только что совершила ошибку, но ведь это вышло само собой. Всю свою жизнь она спрыгивала с лошадей и фургонов.
— Добрый день, Бретт, — приветливо произнесла Марси. — Куда это вы собрались?
— В банк. — Он ухмыльнулся. — Куда же еще? — Он перевел взгляд на Сторм. Костюм ужасный, но ничто не может испортить ее потрясающую внешность. При виде ее зардевшихся щек его ухмылка стала еще шире. Потом он заметил, как ее волосы отливают на солнце разными оттенками темною и светлого золота. Они вес еще были заплетены в толстую косу, спускавшуюся вдоль спины. — Ездите по магазинам? — спросил он.
— Да, — решительно бросила Марси.
— Помощь нужна? — Бретт не сводил глаз со Сторм. И она не могла отвести взора от его нежных, неотразимых глаз.
Марси решила вмешаться:
— Ну, Бретт, не будьте таким насмешником.
Бретт коснулся пальцем полей своего черного стетсона, снова непроизвольно глядя на Сторм. Потом повернул лошадь и поскакал прочь, сидя так уверенно, словно был рожден в седле.
— Сторм, — проговорила Марси, не зная, как начать.
— Я не подумала, — ответила Сторм, мгновенно сообразив, о чем речь.
— В следующий раз смотрите на меня. Леди движется изящно, медленно и с сознанием своего достоинства.
Сторм была невероятно смущена тем, что этот игрок видел, как она выпрыгнула из экипажа.
— Марси, по правде говоря, мне плевать, что я не леди, и мне не нужны эти новые одеяния. Все, что мне хочется, — это вернуться домой, в Техас.
Марси некоторое время смотрела на нее, потом успокаивающим жестом положила руку ей на плечо, и они направились в магазин.
— Что ж, выбирайте — или дуться полгода, или воспользоваться замечательной возможностью.
Сторм не очень-то слушала. Она никогда еще не видела такого большого магазина одежды, как магазин мадам Ламот. В витринах были выставлены готовые платья для продажи. Несколько женщин разглядывали различные предметы одежды. И еще аксессуары — шляпы, перчатки, шали, туфли, чепчики, булавки, кружевные отделки, ленты. Ничего подобного Сторм еще не встречала. К ним поспешно подошла невысокая полная женщина в небесно-голубом муслиновом платье.
— Мадам Фарлейн! Как замечательно, что вы приехали!
— Мадам Ламот, познакомьтесь с кузиной Пола Лангдона, Сторм Брэг„Ей необходим полный гардероб, и как можно скорее. Для начала мы купим несколько готовых платьев. Надеюсь, если понадобится их подогнать, это можно будет сделать сегодня же?
— Ceriainement! — Маленькая леди сияла, окидывая фигуру Сторм быстрым, наметанным взглядом. — Мадемуазель такая высокая. Все готовые платья будут ей коротки.
Об этом Марси не подумала. Она обеспокоенно принялась рассматривать Сторм, вспыхнувшую от досады из-за ненавистного эпитета «высокая».
— Не волнуйтесь, — успокоила ее Марси. — Наверняка найдется что-то, что можно отпустить.
— Да, да, конечно. Идемте, снимем с вас мерки.
Сторм раздели до сорочки и панталон и измерили вдоль и поперек. Марси непрерывно болтала, расписывая, какой она хотела бы видеть одежду Сторм.
— С вашей яркой внешностью, — говорила Марси, — вы должны носить смелые, яркие цвета. Никаких пастельных тонов!
Сторм слушала, не имея понятия, о чем они говорят. Она устала и, усевшись, принялась ждать, пока Марси и мадам Ламот рассматривали сотни кусков шелка, тафты, муслина и бархата, выбирая ткани, отделку и фасоны. Марси все время спрашивала мнение Сторм. Та со всем соглашалась, чувствуя себя беспомощной и подавленной всем этим великолепием.
— Нам совершенно необходимо иметь это темно-синее бальное платье из тафты через две недели, считая от пятницы, — заявила Марси. — И все, что к нему полагается.
Мадам Ламот кивнула:
— О, oui. Мадемуазель поедет па ежегодный бал к Синклерам, nоn?
— Да, — сказала Марси.
Сторм ужасно перепугалась. Через пять дней она приглашена на обед. Через две недели она поедет на бал? Танцевать она умела, но будь она проклята, если станет. Она поломает себе ноги, даже если попробует просто ходить в этих крошечных туфельках на высоком каблуке.
— Вишнево-розовое шелковое будет готово к утру пятницы?
— Для вас, мадам, конечно, — сказала мадам Ламот. Марси знала, что она заставит своих мастериц работать сверхурочно и за это запросит почти двойную цену.
Сторм затянули в корсет. Она никогда еще не носила даже лифа.
— Я не могу дышать, — выдавила она.
— Хотя мадемуазель и высокая, у нее тончайшая талия — девятнадцать дюймов, — сказала мадам Ламот.
— Я упаду в обморок прямо у всех на виду, — воскликнула Сторм. На лбу у нее выступила испарина.
— Сторм, леди полагается носить корсет. Вы привыкнете. Мадам, распустите его немного.
Сторм обнаружила, что одета в изумрудно-зеленое шелковое платье в тонкую кремовую и розовую полоску. Она опустила глаза и увидела свою грудь, такую же золотистую, как и все тело, потому что всю свою жизнь она купалась обнаженной. И мадам Ламот, и Марси были потрясены покрывавшим се золотистым загаром, и Марси прямо спросила ее об этом. Совершенно невинно Сторм поведала ей правду и заметила, что обе шокированы.
— Вырез слишком велик, — в ужасе заявила она теперь.
— Совсем не велик, — возразила Марси, взглянув на потрясенное лицо девушки. Она нахмурилась, подумав о вечерних платьях, которые заказала для Сторм. У синего платья из тафты вырез действительно большой, но в этом наряде девушка будет просто восхитительна, к тому же до бала еще две недели. Хватит ли этого времени, что бы она привыкла?
— Возможно, мадам, чтобы Сторм чувствовала себя свободнее, стоит добавить кремовые кружева на груди, — сказала Марси.
Они добавили кружев на грудь и на подол с оборками потом объявили, что платье сидит прекрасно. Мадам Ламот на минутку отошла.
— Вы прекрасно выглядите, Сторм, — тихо сказала Марси. — Посмотрите. — Она повернула ее лицом к зеркалу. Пока Марси распускала ее густые, с золотистыми прядями волосы и подвязывала их наверх розовой лентой, Сторм смотрела во все глаза, едва узнавая себя. Она видела высокую, необычайно красивую девушку — с золотистой кожей и полной грудью, — лицо которой выражало удивление и восторг. Корсет и кринолин были ей ненавистны, но она вынуждена была признать, что платье прелестное. Теперь, когда были добавлены кружева и ложбинки между грудями не стало видно, она не чувствовала себя такой обнаженной.
— Не хотите ли вы поехать в этом платье домой? — спросила Марси.
Она и хотела и не хотела.
— Я только испорчу его.
Марси засмеялась, но заставлять не стала.
Он опустил голову и прижался губами к обширной груди. Она застонала. Улыбаясь, он щекотнул языком торчащий сосок, потом еще и еще, пока она не зарылась пальцами ему в волосы. Бретт ухватил твердый бугорок губами и принялся сосать. Постанывая, она пыталась сдвинуть его голову ниже.
Бретт проложил дорожку поцелуев по мягкому, чуть выпуклому животу к завиткам волос, укрывавшим ее вожделенный холмик. Когда поцелуи спустились еще ниже и его язык интимно коснулся розовой, влажной плоти, она ахнула, потом вздох перешел в стоны, и он поднял голову и погрузился в нее плавными толчками. В экстазе она опять застонала, и он присоединился к ней.
Через минуту он откатился в сторону. Он никогда не оставался на всю ночь у своей любовницы Одри, и сам удивился, что провел ночь здесь, у Патрисии Фаули. Но оставить без внимания ее записку было просто невозможно. Патрисия Фаули была замужем за немолодым и богатым торговцем недвижимостью. Несколько раз она отчаянно флиртовала с Бреттом, и он давно понял, что в конце концов они обязательно станут любовниками. Ее муж на неделю уехал из города, и когда она пригласила Бретта на поздний ужин, он приехал, полный желания.
Он сел и потянулся всем своим худым, мускулистым телом. Искушенная в любви, Патрисия оказалась страстной и требовательной партнершей. Она улыбнулась ему. Всего двадцати двух лет от роду, она была светловолоса и голубоглаза, и теперь, при утреннем свете, он мог хорошо разглядеть ее округлую, во вкусах времени, фигуру. Кожа у нее была молочно-белая, и без корсета она оказалась несколько полнее, чем он предполагал.
— Доброе утро, — пробормотал он.
— M-м, — промурлыкала она. — Превосходное утро. Бретт вяло поднялся.
— Не уходи, Бретт,
— Боюсь, мне пора, chere.
— Еще только рассвело. Натягивая брюки, он засмеялся:
— Не совсем.
Когда он присел на кровать, чтобы натянуть сверкающие черные сапоги, она прижалась к его спине мягкой роскошной грудью:
— Останься. Я отпустила всех слуг. Никто не узнает.
— Ты живешь чересчур опасно, — сказал он; сейчас он на время насытился, и она больше не вызывала у него желания. — Как бы я ни недолюбливал твоего мужа, я не хочу быть пойманным, когда наставляю ему рога.
— А, ерунда! Стив слишком стар. Что мне остается делать? — Она мило надула губки. Бретт ухмыльнулся:
— У тебя есть рука — воспользуйся ею.
Шокированная, она ахнула.
Бретт засмеялся и натянул рубашку. Ночью она дала ему понять, что ей знакомы подобные наслаждения.
— Когда мы снопа увидимся?
— Через пару дней, — ответил он, вовсе не уверенный, что действительно этого хочет. Да, она хороша, но Одри лучше — менее требовательна, более отзывчива. Кроме того, в Сан-Франциско предостаточно шлюх на любой вкус, а Бретт был не из тех, кто подолгу довольствуется одной и той же женщиной. Даже Одри была его любовницей всего несколько месяцев.
Вскоре Бретт уехал, ощущая прилив энергии, несмотря на недостаток сна. Было совсем рано, меньше семи, так что у него еще оставалось время, чтобы, как всегда по утрам, проскакать галопом перед тем, как поехать домой и переодеться,
Он с удовлетворением подумал о Сюзи и ее ребенке. Судья Стейнер объявил о расторжении брака, и, как Бретт и ожидал, Билл Хоукинс был более чем счастлив обменять жену на несколько сотен долларов. Вчера Сюзи поклялась, что будет вечно благодарна Бретту… и теперь, довольная, она уже снова работала.
Бретт пустил Кинга галопом по полосе прибоя вдоль побережья. Соленый воздух, свежий и чистый, приятно холодил лицо. Вчера он получил заем в банке Пола; эти деньги он собирался вложить в дело по расширению пароходства. Пол сразу согласился на заем и добавил: «Мне нравится ваш стиль, Бретт». Только Пол понимал, что он чересчур размахнулся, но Бретт всегда был игроком.
Стоял ясный, свежий весенний день. Прищурившись, он увидел всадника, скачущего навстречу. Он восхищенно наблюдал крупного черного жеребца и внезапно с изумлением понял, что всадник — это Сторм. Сторм, и одна! Он вдруг почувствовал беспокойство. Взгляды их встретились, и он увидел, что она тоже узнала его.
— Что случилось? — закричал он, разворачивая жеребца и загораживая ей дорогу. Оба коня беспокойно загарцевали на месте.
— Что вы имеете в виду?
— Где, черт возьми, ваш эскорт? — неожиданно для себя рассерженно осведомился Бретт. Она вскинула голову.
— Я одна.
Он не мог поверить своим ушам.
— Одна?
— Простите, — выпалила она, сверкая глазами, и пустила коня, пытаясь его объехать.
Он быстро развернул свою лошадь, чтобы снова преградить ей путь, и потянулся к ее поводьям. Она ахнула и умело заставила лошадь отступить в сторону,
— Как вы смеете?
— Вы хоть немного соображаете? — выкрикнул он. — Глупый ребенок! Здесь хватает разных подонков! Вы что, совсем идиотка?
Его поведение и его слова привели Сторм в ярость. Ребенок? Кто он такой, чтобы указывать ей, как себя вести?
— Пустите меня!
Он с трудом понимал происходящее. От ее вида захватывало дух, она была все равно что обнажена, сидя по-мужски на этом огромном, злом жеребце, в облегающей одежде из оленьей кожи. Ее лицо, обрамленное прядями золотистых волос, горело от быстрой езды.
— Конечно, — наконец выговорил он, заставив своего серого попятиться.
Она решительно поехала дальше и ахнула, когда он, развернувшись, поскакал рядом с ней.
— Что вы делаете?
— Сопровождаю вас, — взяв себя в руки, ответил Бретт. — Готов ручаться, что Пол не одобрил бы вашей езды в одиночку.
— Я не нуждаюсь ни в вашем сопровождении, ни в вашем обществе, — вспыхнула она. — Я сама могу о себе позаботиться!
Он презрительно посмотрел на нее.
Сторм пришла к выводу, что ненавидит его.
— Я умею стрелять лучше и ездить верхом быстрее любого мужчины!
Бретт с неудовольствием заметил шестизарядный револьвер, пристегнутый к ее бедру.
— Какое достижение для юной леди, — насмешливо растягивая слова, проговорил он. — Может быть, следует добавить это в программу воспитания всех юных леди.
Она вспыхнула:
— Я уж точно могу защитить себя лучше, чем какой-то, городской модник-игрочишка!
Бретт замер, а Сторм резко повернула своего жеребца в другую сторону.
— До свидания, мистер д'Арченд. Я еду домой, так что нет никакой необходимости, чтобы вы и дальше портили мне настроение.
Бретт повернул своего коня и снова поскакал рядом с ней. Он проводит ее до дверей и сдаст прямо на руки Полу. У этой девушки нет ни капли здравого смысла. Ни крошки.
Неожиданно для себя он обнаружил, что не сводит глаз с ее превосходной фигуры, совершенно созревшей для любви, и неотразимого профиля. На него нахлынуло желание, и он пытался подавить его. Он всегда был готов желать женщину и гордился этим, но на этот раз похоть его была неуместной.
Она яростно глянула на него:
— Пялиться грубо.
— Простите.
Она бросила быстрый взгляд, чтобы определить, не смеется ли он над ней, но его лицо ничего не выражало. Она пустила своего вороного жеребца легким галопом.
Бретт невольно восхитился ее посадкой. Она сидела на лошади с совершенным изяществом, словно составляла с ней одно целое. Его даже не шокировало, что она ездит по-мужски, потому что именно так он ее и представлял, когда впервые увидел в мужской одежде из оленьей кожи. Теперь, однако, она представлялась ему сидящей верхом на кое-чем другом. На нем самом.
— Вы очень хорошо ездите верхом, — сипло произнес он.
— Вы тоже.
Он вдруг улыбнулся:
— Скажите, Сторм, у вас остался поклонник там, в Техасе? — Он был уверен, что нет. Девушка вспыхивала каждый раз, как только он смотрел на нее. Она явно не умела флиртовать.
Она настороженно глянула на него:
— Нет.
Он обрадовался, не желая признаться себе почему.
— А что же так?
— Мне еще только семнадцать.
Он ухмыльнулся:
— Вполне достаточно.
Не вынеся насмешки, Сторм выпалила:
— Ленни Уиллис пробовал поцеловать меня, но я подбила ему глаз.
Она произнесла это с глубоким удовлетворением.
Улыбка Бретта стала еще тире. Он живо представил себе картину: какой-то недотепа пытается урвать поцелуй у этой дикой, одетой в оленью кожу девушки, ее кулак мелькает… Он снова рассмеялся. Сторм вспыхнула и свирепо посмотрела на него.
Он решил сменить тему:
— Как прошел вчерашний поход по магазинам? Нашли что-нибудь хорошенькое?
— Мне ни к чему «хорошенькие» вещи, мистер д'Арченд. Я техаска, которая живет и работает на ранчо. Насколько я понимаю, эта жизнь — для таких, как вы, а не для меня.
Он нахмурился. Он всего лишь хотел поддержать беседу, но она, похоже, была настроена по-боевому.
— Вы еще даже не пробовали жизни в Сан-Франциско.
— Верно, — согласилась она, когда они свернули с побережья.
Остаток пути они проехали молча, и когда добрались до ворот резиденции Лангдона, Сторм бросила на него сверкающий синий взгляд:
— До свидания, мистер д'Арченд.
— Бретт, — небрежно произнес он. — И я намерен проводить вас до двери.
Его злость на ее глупость уже остыла, и он решил, что не стоит говорить с Полом сейчас, в ее присутствии. Позже он зайдет в банк и поговорит с ее опекуном наедине. В конце концов, надо же поставить Пола в известность о том, что его кузина ездит верхом одна. Это слишком опасно.
Они подъехали к конюшне, расположенной слева от дома. Всегда джентльмен, Бретт соскользнул с лошади одновременно со Сторм, Не обращая на него внимания, она вручила поводья торопливо подбежавшему конюху. Не успела она отойти, как Бретт схватил ее за руку.
— До пятницы, — сказал он, держа ее руку и глядя в глаза.
Потом он исчез — без всякого усилия вскочил в седло и ускакал, не оглядываясь.
Сторм невольно уставилась ему вслед.