Пламя

Глава 23

Лицо Этола, внезапно посеревшее, говорило само за себя. Гэвин внимательно следил, как горец поднес дрожащую руку к перевязанной голове. Видя, с каким недоверием налитые кровью глаза графа смотрели на него, Гэвин стал сомневаться в своем решении сразу же выложить раненому гостю все новости.

Он знал, насколько Джон Стюарт в свое время был увлечен Джоанной. Вчера он вел себя как школьник и не сводил с нее глаз с того самого момента, как они отправились назад в замок. Гэвин хотел бы не обращать на это внимание, но нечто, чему он не мог пока дать точное определение, – нечто, что он не желал идентифицировать как ревность, – заставляло Гэвина немедленно положить конец назойливому вниманию горца к его будущей жене.

– Вы насмехаетесь? – прорычал Этол, восстановив наконец способность говорить. – Эти разговоры о браке с Джоанной – всего лишь проявление вашего жалкого чувства юмора? Да? Поясните мне, что все это значит.

– Ошибаетесь, – решительно произнес Гэвин, сохраняя спокойствие. – В мои планы входит женитьба на Джоанне Макиннес. И я хорошо обдумал свои действия.

Схватившись за спинку кресла, с которого только что вскочил, Джон Стюарт вспыхнул от гнева.

– Вы? Да это просто невозможно! К сожалению, она уже обручена с этим мерзавцем Джеймсом Гордоном.

– Это не имеет значения! Она действительно была обещана ему, но это случилось почти год назад. Все в Шотландии считают ее умершей.

– Но это ничего не меняет, – нахмурился Этол, стукнув кулаком по спинке кресла. – У вас мозги обезьяны. По закону она все еще принадлежит ему, болван вы эдакий!

– Она собирается разорвать помолвку, – упорствовал Гэвин. – Мы с ней уже все обговорили, Этол. Она согласилась стать моей женой. Поэтому сегодня утром я послал своего человека в Хантли с письмом к Гордону.

– Подождите! – запротестовал Этол. – Вы просто не вправе утверждать, что она действительно этого хочет. Какого дьявола, ведь последние шесть месяцев несчастная девушка провела под землей! Более чем вероятно, что она еще не совсем в своем уме.

– С ее головой все в порядке. А вот что касается вас…

– Почему вы так спешите? – раздраженно буркнул Этол с очевидным разочарованием. – Вы ведь не нуждаетесь в ее наследстве. Если говорить о замке, то мне известно, что эти владения ничто по сравнению с тем, что вы имеете на равнине. Я, честно говоря, вообще не понимаю, зачем вы сюда приехали.

– Они там, в Стирлинге, рассказали мне, что здесь самый чудесный климат во всей Шотландии.

– Ну, в этом есть доля правды.

Гэвин впился глазами в Этола, гадая, не принял ли тот его шутку за чистую монету.

– Но послушайте, – продолжил Джон Стюарт, – даже если вас интересуют эти земли и вы хотите встать в один ряд с захолустными землевладельцами Айронкросса, вам нет нужды жениться на ней. Во-первых, Энгус и так отдал вам все, а во-вторых, от этих владений мало толку, если только вы не собираетесь безвылазно сидеть здесь и лично управлять делами. Согласитесь: то, что Джоанна оказалась жива, не имеет никакого отношения к вашим правам на эту землю.

– То, что вы говорите, верно. Я действительно прошу ее руки не из-за титула или богатства. Я могу сказать вам только следующее: и Джоанна, и я – мы оба согласны на брак и твердо решили пожениться.

Этол уставился на него, открыв рот, не веря своим ушам.

– То есть как? – наконец вымолвил он. – Неужели это правда'?

Гэвин поднял руку.

– Джоанна считает необходимым остаться в замке Айронкросс и увидеть, как свершится правосудие над тем или теми, кто несет ответственность за смерть ее родителей…

– Ага, значит, вы заставляете ее выйти за вас замуж в обмен на удовлетворение ее просьбы остаться! С ее стороны это полное безумие, а вы – просто презренный, подлый, негодный сукин…

– Заткнитесь, мерзкий пес, пока не зашли слишком далеко! Говорю вам, что я никого не принуждал! – В этот раз на крик перешел уже Гэвин, сам удивляясь, что его так задели несправедливые обвинения Джона Стюарта. – Изначально меня привело сюда желание узнать как можно больше о Джоанне и ее родителях. Должен вам признаться, что еще до нашей встречи что-то необъяснимое буквально магнитом притягивало меня ко всему, что связано с ней.

– Ба! – воскликнул Этол, сопровождая выражение недоверия соответствующей жестикуляцией. – Теперь вы хотите заставить меня поверить, что вы – бабуин в ворованном килте – приехали сюда, как влюбленный из французского романа, чтобы спасти красавицу от страданий.

– Я ожидал, что такой злобный пес, как вы, не поверит ничему, кроме веревки, на которой его в конце концов повесят! – Мужчины некоторое время молча сверлили друг друга взглядами, прежде чем Гэвин продолжил: – Я даже не знаю, зачем говорю вам все это, но я был… ладно, признаюсь, она заинтересовала меня еще с момента моего разговора с леди Макиннес. А после приезда в замок Айронкросс все, что имело хоть малейшее отношение к этой девушке, не давало мне покоя ни днем, ни ночью. – Гэвин посмотрел прямо в глаза своего собеседника. – Вам, конечно, трудно понять, что я… люблю ее, а она любит то, что видит во мне! Но это так…

– Трудно понять? – взорвался Этол. – Черт побери, да это совершенно невозможно! Не говоря уже о вашей внешности – одного взгляда на вас достаточно, чтобы испугать до смерти стадо овец, – но у нее даже не было времени, чтобы узнать о вас хоть что-нибудь! Ведь до позавчерашнего дня она никогда вас не видела! – Горец смотрел на него с подозрением. – А чем вы занимались, пока я в этой комнате был прикован к постели?

Гэвин хотел бы провести это время с ней. Но из-за множества накопившихся дел они с Джоанной виделись очень мало.

– Я уверен, что вы преднамеренно одурманили меня зельями, которые прислала сюда кухарка. – Горец махнул рукой в сторону склянок и кувшинов, стоявших на столике возле кровати. – И сделали это для того, чтобы беспрепятственно общаться с ней.

– Вы так злобствуете только потому, что она предпочла меня вам, – прервал его словесные излияния Гэвин. – Почему бы вам не смириться с тем фактом, что Джоанна еще раз – и сейчас уже окончательно – остановила свой выбор на другом претенденте? Она не хочет выходить за вас замуж!

Помрачнев, Этол снова опустился в кресло и с безысходностью посмотрел на Гэвина.

– Она вам это сама сказала?

Гэвин понизил голос.

– Если вы хотите понять ее чувства, то вам следует самому поговорить с ней. Все, что я могу сказать, – это то, что она относится к вам как к настоящему, преданному другу, которого не хотела бы потерять. У нее осталось в этом мире слишком мало близких людей, поэтому не нужно делать в отношении ее скоропалительных выводов.

Граф Этол продолжал неотрывно смотреть на него, и Гэвин уловил на его лице отблески противоречивых чувств.

– Хорошо, – произнес наконец Этол. – Я буду говорить с Джоанной и непременно выясню мотивы ее поступка. В то же время я хотел бы узнать побольше и о вас. На правах друга я должен получить доказательства того, что вы заслуживаете ее руки.

– Вы слишком высокомерный и зарвавшийся тип, чтобы вас можно было в чем-либо убедить.

– Пусть так, – кивнул Этол, и в уголке его рта появилась кривая усмешка. – Но мне известно о вас только то, что вы неотесанный воинственный медведь с равнины с ловкими руками и цепкой хваткой. Но разве этих «ценных» качеств достаточно, чтобы претендовать на звание достойного мужа для такой девушки, как Джоанна? Или даже просто приличного землевладельца?

Почувствовав, что напряжение в общении с графом постепенно спадает, Гэвин пододвинул кресло и сел рядом с ним.

– Ага! Значит, именно это послужило причиной вашего спора с Джоном Макиннесом в ту ночь, когда он погиб. Вы, видимо, спрашивали его, за какие именно заслуги Джеймс Гордон заслужил руку Джоанны?

– Так и было, – подтвердил Этол хмуро, и в его глазах промелькнуло воспоминание о далекой словесной битве и о поражении, которое он в ней потерпел. – Я знал ее еще с тех пор, когда она была совсем малышкой, не больше двух моих ладоней. И я всегда считал, что она заслуживает самого лучшего мужчину, какого только может предложить Шотландия.

– Вы даже больший тупица, чем я себе представлял, Джон Стюарт, если думали, что положение друга дает вам право оспаривать выбор ее отца.

Глаза Этола, напряженно сидевшего в кресле, сверкнули негодованием.

– Но как он мог дать согласие отдать свою прелестную дочь Гордону, дьявол его побери! Этому бабнику и подлецу! И для чего? С единственной целью держать ее на несколько миль дальше от замка Айронкросс! Разве это серьезно? Можно ли принимать такое опрометчивое решение, основываясь лишь на страхе перед демонами и старинными проклятиями?

– Вы не вправе обвинять покойного Джона Макиннеса, зная, сколько родственников он здесь потерял!

Лицо Этола стало наливаться краской.

– В ту ночь я назвал его дураком и сказал, что он глубоко заблуждается. Несколько часов спустя он погиб, чем доказал свою глупость. Он не хотел подвергать Джоанну воздействию Зла, которое, как он верил, царит в этом замке. Но сейчас мы снова здесь, и я не могу удержать вас от действий, противоречащих его воле.

– Сейчас все изменилось.

– Разве?

Лицо Гэвина приняло свирепое выражение.

– Да. Джоанна подверглась самому жестокому испытанию, которое только могут уготовить эти места. За прошедшие шесть месяцев она прошла сквозь все круги ада. Если бы Джон Ма-киннес был жив, он согласился бы, что Джоанна сегодня совершенно другая девушка в сравнении с той, какой она была в ту ночь. Я скажу вам откровенно, что это женщина, сердце которой переполнено болью, но которая все равно стремится свершить правосудие и возродить жизнь в этом забытом Богом замке.

– Все это дает еще больше оснований для того, чтобы увезти ее отсюда, – настаивал Этол. – В конце концов, может быть, лучшим исходом для нее будет брак с Джеймсом Гордоном или хотя бы возвращение ко двору под опеку леди Макиннес.

Гэвин покачал головой, а в его голосе прозвучало словно тихое рычание.

– Будучи на ее месте, чего вы пожелали бы для себя? Сбежать и оставить все эти убийства неотмщенными?

– Но ведь она женщина! Кровь Христова, она уже видела столько боли. И теперь…

– Хватит, Этол, – остановил его Гэвин. – Будьте ей другом, но не отцом. Джоанна Макиннес гораздо сильнее, чем вы можете себе представить. Только вспомните, что случилось с нами вчера. Хотел бы я, чтобы любой из нас оказался способным выжить в этом лабиринте тьмы в течение шести месяцев, как смогла она!

– Связано это с проклятьем или нет, но в этих стенах поселилось Зло. Смерть окутала Айронкросс своим саваном!

– Если это так, то мы встретим его вместе, – твердо заявил Гэвин. – Шесть месяцев назад слух о проклятии поселил страх в сердцах живущих здесь людей. Но сегодня я точно знаю, что это гнусное деяние – дело рук не демона, а человека из плоти и крови. Причем человека достаточно уязвимого и боящегося разоблачения. Такого, который нуждается в кинжале, чтобы попытаться отправить нас в Адские ворота.

Мрачный вид Этола подсказал Гэвину, что горец обдумывает все, что он только что произнес. Но если и это его не убедит, то у Гэвина найдутся другие доводы.

Примерно в то же время, когда он отправил Эдмунда на встречу с Джеймсом Гордоном, Гэвин дал задание Питеру разыскать священника, служившего капелланом до отца Вильяма. Он понимал, что у Питера немного шансов застать старца в живых в силу преклонного возраста последнего, но если это удастся, то Гэвин сможет почерпнуть гораздо больше важных сведений об истории этих владений.

Именно здесь хранился ключ к разгадке тайн замка Айрон-кросс. Причины убийства землевладельцев крылись в далеком прошлом. Возможно, во временах Дункана Макиннеса или даже еще более ранних. Может быть, это относится ко времени, когда женщины, похороненные в склепе, еще ходили по земле. Гэвин возлагал большие надежды на свидетельства старого священника.

– Думаю, я смогу продолжить наслаждаться вашим гостеприимством еще некоторое время.

– Это просьба, мой дорогой граф, или заявление?

– Думайте что хотите, – пожал плечами Этол. – Но пока Джоанна Макиннес живет в этих стенах, а вы ожидаете ответа от Джеймса Гордона, я считаю, что мой долг состоит в том, чтобы оставаться здесь.

Гэвин почувствовал, как в нем нарастает злость.

– Если это единственная причина…

– Нет, это едва ли единственная причина. Не забывайте, что было еще и покушение на мою жизнь, впрочем, как и на вашу. Я не могу оставить безнаказанной подобную наглость. И жажду найти этого мерзавца не меньше, чем вы.

Перед тем как ответить, Гэвин какое-то время обдумывал слова Этола.

– Что ж, вы можете остаться. Но только пока будете держать подальше от Джоанны свою помятую безобразную физиономию.

– Ох! – отозвался горец, симулируя тяжкие страдания от ранения. – Думаю, что прелестная Джоанна равнодушна к моим чарам.

– Вот именно! – Гэвин с подозрением смотрел на графа.

– В таком случае я не буду давать обещаний, которые намереваюсь нарушить. А вам нечего бояться.

– Надеюсь, что смогу сказать вам то же самое! – рявкнул Гэвин, бросая на графа угрожающий взгляд.