Пламя

Глава 4

– Мой лорд!

Крик, раздавшийся с обратной стороны панели, ошеломил Джоанну своей близостью. Но ужаснее всего было то, что через узкую щель, почти рядом с собой, она вновь увидела мужественный профиль нового владельца замка. Его лицо было повернуто в сторону кабинета, когда крик, идущий снизу, повторился.

Взглянув на него еще раз, Джоанна быстро закрыла панель, действуя бесшумно, насколько это было возможно. Закрыв задвижку, она прижалась ладонями к дереву и сдавленно, но облегченно вздохнула. Впервые за долгие месяцы она едва не выдала себя, столкнувшись лицом к лицу с этим мужчиной. Сдавив пальцами виски, она закрыла глаза. Ей необходимо собрать все свои силы. Она должна надежно скрываться, ведь теперь пришельцы с равнин оказались слишком близко. Девушка нервно дрожала, а когда попыталась встать, то с ужасом обнаружила, что еле стоит на ногах.

Гэвин вновь повернулся к панели – его пальцы скользили по шероховатому, покоробленному дереву, ощупывая каждый шов. Он мог поклясться всеми святыми, что мгновение назад уловил какое-то движение.

– Мой лорд!

На этот раз голос запыхавшегося Эдмунда раздавался уже из другой части комнаты.

– Этот проклятый пол… Во имя Святой Девы… какой кошмар… Гэвин, ты ранен?

По ту сторону стены определенно что-то было. Гэвин ощущал это. «Мог ли это быть человек?» – гадал он. Ему были известны замки, имеющие секретные проходы. Если и здесь есть что-то подобное, то кто угодно может незаметно перемещаться по этому крылу. Гэвин отвел руку и, размахнувшись, сильно ударил по стене. Он почувствовал, что она движется – не часть всей стены, а только одна ее секция. При нажатии на край шва появилась щель. Пол под ним зловеще затрещал, и он ослабил давление. С другой стороны панели послышалось тревожное дыхание. Приложив ухо, Гэвин ясно услышал звуки быстро удаляющихся шагов.

– Мой лорд?

Гэвин, не обращая внимания на возглас, еще теснее прижал ухо к дереву.

– Что там находится, Аллен?

Старик помедлил, перед тем как ответить:

– Стена.

– Ты что, считаешь меня идиотом? – прорычал хозяин, бросив на него угрожающий взгляд. – Ты находился здесь, когда строилось это крыло. И ты мне расскажешь…

– Здесь были проходы, построенные в то время, – быстро произнес управляющий. – Но только хозяин знал… Эти проходы ведут вниз, к пещерам, которыми изрезаны эти холмы, и еще дальше, к озеру. Но никто не пользовался этими переходами со времен Дункана, мой лорд.

– Как это открывается? – резко спросил Гэвин. – Эта панель – вход, да?

Аллен молчал, но тут заговорил Эдмунд:

– Мой лорд, если вы позволите мне хотя бы закрепить эту веревку на случай, если пол…

– Как эта чертова штука открывается?

Его разъяренный крик заставил старика говорить.

– В шкафу… там, в углу у наружной стены… такая штуковина… маленькое железное кольцо…

Гэвин осторожно нагнулся и засунул руку в шкаф. Шаря пальцами по дереву, он нащупал металлическое кольцо. Потянув его на себя, он с удовлетворением отметил, что панель, возле которой он только что стоял, отошла в сторону.

– Мой лорд! Вы ведь не собираетесь идти туда один? – с тревогой в голосе спросил Эдмунд.

– Если вы окажетесь под замком, то попадете в лабиринт, – добавил Аллен. – Известно, что в этих туннелях пропал один из строителей. Там есть просто бездонные провалы. Этого парня так и не нашли. И он был не единственным!

– Умоляю, мой лорд… – Эдмунд стал более настойчив. – Позвольте мне, по крайней мере, сопровождать вас. Я никогда не видел…

– Сопроводи себя к камину! – Гэвин взглянул через плечо на рыжеволосого воина и указал глазами на портрет Джоанны Макиннес, висящий над камином. – Отнеси картину в Оулд Кип и оставь в моей комнате.

Не произнеся больше ни слова, он нажал на панель и исчез во мраке прохода.

Спина старой женщины согнулась под тяжестью сумок, которые она несла. С трудом передвигая ноги, она сделала еще несколько шагов по грязи и обнаружила возле валуна еще кое-какие нужные травы. Упершись рукой в камень, она ухватилась за верхушку растения и потянула на себя. Упрямый корень не поддавался. Хотя солнце и прорвало плотную завесу облаков, воздух все еще был пропитан сыростью от прошедших дождей. Еще раз дернув растение другой рукой, женщина вытерла капли пота, стекавшие на глаза, оставив на морщинистом виске темное пятно грязи. Когда наконец корень поддался, у нее невольно вырвался возглас облегчения. Вытерев мозолистой рукой грязь с зелени, она аккуратно положила растение в одну из сумок, а затем с тяжким вздохом подняла их.

– О Мать, – раздался позади низкий голос, в котором звучал упрек. – Почему вы должны таскать такие тяжелые сумки? Позвольте вам помочь.

Старуха, не прекращая свои поиски, лишь отмахнулась, однако не стала упорствовать, когда молодая женщина приблизилась к ней и, молча забрав одну из сумок, перекинула ее через плечо.

– Мы сами можем с этим управиться. Вам в вашем возрасте нет никакой необходимости заниматься всем подряд и заботиться обо всем на свете.

– Необходимость есть, – спокойно ответила Мать, наклонившись за очередным корешком. – Какие у тебя новости из замка?

– Молли ходила навестить своих сестер. Она принесла известие. Этим утром в южном крыле… произошел… несчастный случай. Дело в том, что новый хозяин настоял, чтобы Аллен показал ему разрушения от пожара в этой части замка.

– Я знала, что он не сможет не пойти туда. И что случилось?

– Под ним провалился пол, но он не пострадал.

Мать, немного помолчав, кивнула и развернулась в сторону долины к разрушенному аббатству.

– Что-нибудь еще?

Молодая женщина последовала за ней.

– Молли говорит, что новый владелец замка собирается в аббатство с визитом, как вам уже сообщал вчера его человек. – Женщина посмотрела на престарелую предводительницу монашек. – Вы встретитесь с ним, Мать?

Мать остановилась и подняла голову к небу.

– У меня нет выбора. Я увижусь с ним… если к тому времени он еще будет жив!

Часовня, приземистая и древняя, находилась в юго-восточном углу замка на утесе, нависшем над серыми водами озера. Исключая низкий сводчатый вход, ведущий в маленький дворик, южное крыло полностью отсекало маленькую церковь от внутреннего двора замка.

– Какое ужасное место! – ворчал, глядя на нее, маленький священник с одутловатым лицом. – Летом жарче, чем в пекле, а зимой дует сильнее, чем у Лютера в заднице. Неудивительно, что окрестные крестьяне не хотят сюда ходить.

«Это точно, – думал Гэвин, наблюдая за кислым выражением его физиономии. – Вовсе не удивительно».

– Этим горцам нельзя доверять, вы же знаете. Сэр Джон Макиннес, предыдущий хозяин, обещал мне, что перестроит часовню, но так ничего и не сделал.

– Давайте осмотрим ее изнутри, отец Вильям, – распорядился Гэвин, направляясь к сооружению.

– Да, конечно, – ответил тощий церковнослужитель, едва поспевая за ним. – Хотя я буду сильно удивлен, если вы обнаружите там что-то интересное.

Гэвин пропустил этот комментарий мимо ушей, хотя высказывания священника не были, по меньшей мере, лишены интереса.

– Сейчас все не так, как было раньше. Нет веры. Нет чувства долга. После смерти сэра Джона я видел, как почти все его крестьяне… ваши крестьяне… собрали свои пожитки и отправились на север, во владения графа Этола.

«Ну, положим, не все, – подумал Гэвин. – Не все». Одним из них, в этом он был абсолютно уверен, был «призрак», обитающий в южном крыле.

Несколько раньше, когда после происшествия Гэвин шагнул в узкий проход за стеной кабинета, он легко обнаружил лестницу, ведущую на верхний этаж. Эти помещения, судя по всему, раньше были достаточно комфортабельными и хорошо обставленными, но сейчас представляли собой руины. Обходя помещения, Гэвин был очень осторожен, чтобы избежать повторения случившегося в кабинете. В конце концов он добрался до комнаты в башне, закрытый ставень которой привлек его внимание по приезде.

Ложе из соломы, кусок обгоревшего одеяла, кучка тряпья, деревянная чашка – все свидетельствовало о том, что его предположения верны. Некто оборудовал себе убежище в башне и, вероятно, использует тайные коридоры для прохода в замок и пещеры, расположенные внизу.

Если все, что говорил священник, правда, то, Гэвин был уверен, этим неизвестным окажется какой-нибудь беглый крестьянин. Он внимательно осмотрел в сгоревшем крыле все проходы, которые смог обнаружить, но отказался, хотя и с неохотой, от мысли исследовать туннели, ведущие вниз. Для этой маленькой экспедиции ему нужен был факел и, желательно, проводник.

«В сущности, – подумал он, – факел мне и сейчас не помешает».

Унылый вид часовни, в которой было темно и пахло плесенью, подтвердил достоверность фразы, брошенной священником. Несколько длинных узких окон едва ли обеспечивали доступ в это святилище достаточного количества света и воздуха. На алтаре не было никаких стоящих украшений. Только на стене напротив входа висел деревянный крест, прибитый железными гвоздями. И это было все.

Обходя оставшуюся часть помещения, Гэвин кивнул в направлении ступеней, ведущих в темный альков.

– Склеп?

– Да, мой лорд.

Нотка неуважения, промелькнувшая в голосе священника, была очевидной, и хотя Гэвин не был уверен, в чей адрес это направлено, но почувствовал, что устал от общества маленького человечка.

– Принеси мне свечу.

Когда церковнослужитель вернулся со свечой, Гэвин спустился по ступеням в склеп, представлявший собой узкую квадратную камеру с каменными надгробиями, выстроившимися вдоль стен. Некоторые из них были украшены изображениями рыцарей с выгравированными на камне мечами.

Пока отец Вильям давал беглые комментарии в отношении превосходства предыдущих поколений, Гэвин обнаружил низкую дверь в еще одну комнату и, взяв свечу, направился в более современную часть этого мрачного помещения.

– Сэр Дункан построил эту часть склепа еще до меня. Вот его резное надгробие. У его сыновей уже не было возможности заранее спланировать место своего погребения.

– А где покоятся сэр Джон, его жена и дочь?

В мерцающем свете свечи лицо Вильяма казалось желтым и имело нездоровый вид. Создалось впечатление, что он поколебался, прежде чем ответить, но наконец кивнул головой в сторону входа в часовню.

– В церковном дворе, мой лорд.

Гэвин изучающе взглянул на своего спутника.

– Я хотел бы посмотреть, где вы их похоронили.

– Разумеется. Прошу сюда.

Совершая обратный путь в сопровождении священника, Гэвин размышлял о причине, по которой останки предыдущих владельцев замка и их семей были перенесены в склеп.

Солнце, ненадолго выглянувшее сразу после полудня, снова скрылось за пеленой облаков. Когда Гэвин посмотрел в сторону низкой стены, отделявшей двор часовни от скал, окружавших озеро, то увидел, что над холмами в западном направлении бушует ураган, закрывая их вершины грозовой тучей. Ветер заметно усилился, и воды озера Лох-Морей покрылись белыми шапками бурунов.

Гэвин последовал за священником к большой надгробной плите у скалы.

– Здесь, мой лорд, – отрывисто произнес отец Вильям. – Мы похоронили их здесь. Довольно близко к братьям сэра Джона. Они лежат там. – Он показал на две другие плиты, находившиеся неподалеку. – Сэр Джон намеревался перенести тела своих братьев в склеп, но, как видите, Господь милосердный не отпустил ему для этого времени.

Гэвин посмотрел на плиту у своих ног.

– Так ты говоришь, все трое лежат здесь?

Неловкая пауза перед ответом была настолько очевидной, что новый хозяин буквально впился в священника глазами.

– Так они лежат здесь? – повторил он вопрос.

– Да, разумеется.

– Тела были обгоревшими? – спросил Гэвин.

– Да, – брезгливо поморщился священник. – Они выглядели как демоны из пекла. Полностью обгоревшие. Все погибли… – Его голос прервался. – Их было так много! В этом крыле было полно слуг сэра Джона и горничных, прислуживавших дамам…

Отец Вильям запнулся и замолк. Гэвин присел над плитой и положил руку на надгробие. Камень под его ладонью казался необычно теплым. Через некоторое время священник продолжил:

– Мы не могли отличить одного от другого. В комнатах хозяина и мисс Джоанны никого не было. Большая часть тел грудой лежала в обрушившемся лестничном пролете. Мы предполагали, что некоторые из служанок могли попытаться спастись в озере. – Священник задумчиво посмотрел на бурлившие воды. – На скалах мы обнаружили следы крови и обрывки одежды, но тел не было. Похоже, что остальные бросились в коридоры. Именно там мы их и обнаружили. Обуглившиеся тела лежали вповалку.

– Вы смогли их опознать? – Гэвин поднялся на ноги. Его собеседник медленно покачал головой.

– Нет. Правда, хозяин был довольно крупным мужчиной, поэтому в отношении его мы были совершенно уверены. Его тело лежало отдельно, и с ним рядом были тела двух женщин. Поэтому мы и поместили этих троих здесь. Остальные… Остальных мы похоронили там.

Гэвин посмотрел в направлении, указанном священником. В углу двора часовни виднелось около дюжины могильных холмиков, поросших травой. Маленький человечек нетвердой походкой направился к этим могилам и уставился на одну из них, расположенную несколько в стороне от прочих. Дождь усиливался, но оба они не обращали на это внимания.

– Кто лежит в этой могиле? – спросил Гэвин, проследив за взглядом своего спутника. – В той, которая находится отдельно?

– Что? – Голова священника дернулась в сторону других могил, его глаза явно избегали взгляда хозяина. – Это одна из прислуги.

– Но почему она лежит отдельно? Если они умерли все вместе, то почему только ее похоронили поодаль от остальных?

– Потому что она не сгорела, как прочие, – раздраженно ответил Вильям. – Она была одной из девушек, служивших у леди Макиннес, и сломала себе шею, прыгнув из башенного окна.

– Возможно, это более приемлемый способ умереть, – спокойно сказал Гэвин, внимательно глядя на аккуратно ухоженную могилу. – Как ее звали?

– Как звали? – Священник прикрыл рукой глаза. – Я не могу вспомнить.

Небо осветила молния.

– Айрис! – вдруг выпалил он. – Точно. Ее звали Айрис.

За вспышкой раздались раскаты грома. Внимание Гэвина привлекла женщина, стоявшая возле капеллы и сжимавшая в руках сложенное белье. Гэвин узнал ее – это была Маргарет, немая сестра управляющего.

Маленький священник пробормотал что-то, что, как подумал Гэвин, должно было быть извинениями, и заспешил к женщине.

Гэвин снова перевел взгляд на могилы у своих ног. Соприкосновение со смертью не было для этого человека чем-то незнакомым. Глядя на земляные холмики, он вдруг осознал, что потеря тех, кого он любил, преследовала его всю жизнь. «Странно, – подумал он, – что эта боль никогда не проходит».

Гэвин Керр никогда не знал своей матери. Она умерла, подарив ему жизнь. Его отец и двое старших братьев были хорошими наставниками – они по-своему любили его и научили быть верным, сильным и храбрым. Но все трое погибли в один день, сражаясь против англичан у Флодден Филд. Сам он был ранен и уже готовился встретить страшный лик смерти. Если бы не Эмброуз Макферсон, спасший ему жизнь, его горло наверняка перерезали бы мародеры, рыскавшие на поле брани. «Значит, не судьба мне была умереть в тот день», – подумал он сейчас, как часто думал об этом и раньше.

Гэвин снова вернулся к плите, которая из-за падающей завесы дождя казалась теперь почти черной. С ее поверхности поднимались едва заметные струйки пара, напоминающие о душах, освободившихся от бренной оболочки.

Глядя на них, Гэвин подумал о другой могиле. В воображении он увидел Мэри, с темными волосами, струившимися по молочной коже и слегка развевающимися на летнем ветру. Она была единственной женщиной, которой он позволил приблизиться к себе. «Странно, – подумал он. – Я провел почти всю свою жизнь на королевской службе. Человек действия, человек войны. Я видел мир и помнил объятия многих женщин. Однако с Мэри я познал нечто другое. Я узнал, что такое единение душ и сердец. Но потом она тоже умерла. Ее жизнь угасла на моих глазах. Она ушла, как и все остальные, которых я когда-то любил».

Внезапно дождь перешел в ливень. Крупные капли, подгоняемые порывами ветра, хлестали Гэвину прямо в лицо.

Еще раз окинув взглядом темную плиту, прикрывавшую могилу, он словно ощутил погасший костер в сердце и осознал ничтожность и пустоту собственной жизни.

Смерть подстерегала всех, кто имел несчастье быть любимым Гэвином Керром.