План Б.

Глава 7

Мы с милиционером шли по Арбату. Я, на полкорпуса впереди, он слева и немного сзади. Как назло, вокруг туда-сюда сновал народ. Как-будто на улице, не вечер рабочего дня, а воскресный погожий денёк. И ладно бы просто проходили мимо. Нет, эти любопытные умудрялись обрисовать увиденную картину и обязательно с юмором и пожеланиями. Старшина милиции (уж в знаках различия я разбираюсь), вёл меня и лыбился как не знаю кто. Он, что, думал самого главного преступника поймал, что ли? Фиг вам, товарищ старшина! Дайте, только, укромный уголок найти, там посмотрим. Как же я жалею, что не приложил, чем-нибудь этого мента, сразу при встрече. Ничего, моё время придёт.

Наконец, мы свернули в неприметный переулок. Хотя, какой нафиг переулок? Это — просто, узкий проход между двумя домами. Наверное, здесь можно как-то сократить путь, вот и свернули. Мне по барабану, для моих целей это место подходит идеально.

Начинаю готовить заклинание — «тупичок». А что? Убивать милиционера, мне не с руки. Хотя и можно. Но, меня с ним видела половина жителей Арбата. На фига мне этот геморрой? А, от этого закла, ещё никто не умирал. Наоборот, вроде, как мозги хорошо прочищаются. Вот и посмотрим, есть у него мозги в голове или как?

Чуть притормаживаю и слегка поворачиваюсь к своему спутнику. Затем, немного приподнимаю руку и пытаюсь направить в сторону старшины. Каст занимает секунду, но его срывает подсечка от милиционера.

Твою же муть! Так попасться, да и ещё, на самую простую заднюю подсечку. Это, что-то я расслабился. Пора применять магию в полный рост. Иначе, я ничего не успеваю. Ещё и этот кабан, мне руки выворачивает, пытаясь надеть наручники. Пыхтит и ругается зараза, прямо в ухо. Ладно бы, чего хорошее говорил, а то ведь, всё больше непечатное и полностью фольклорное. Одежда эта мешает. Как, блин, чукчи в ней умудряются охотиться, не знаю. Но, могу сказать точно, что бороться в ней не удобно.

Я больше рукопашник, чем борец. Но, этот человек смог меня удивить. Скрутил меня, как младенца. Слава товарищу Поддубному, всего лишь наручниками руки зафиксировал. Потом достал свисток и вызвал помощь. Я в это время, лежал уткнувшись мордой в снег и пытаясь, хоть, что-то скастовать. Ладно, время есть и можно посетить отделение милиции или куда, там, меня отведут. На месте разберусь, что делать.

Выступать, мне как-то расхотелось. Потому, что на помощь к этому товарищу, прибежали два здоровенных парня. Чуть-чуть меня попинали, для порядка, потом привели в вертикальное положение. Дальше мы, уже вчетвером, пошли в неизвестном мне направлении.

Я думал, что в Питере, можно заблудиться в незнакомом районе. Столько там, разных ходов и проходов, между дворами и домами. С одного раза фиг запомнить. Как оказалось, в Москве, а особенно в районе Арбата, постройки тоже располагаются безо всякого порядка. Куда мы в конце концов, попали, я так и не понял. Небольшое, двухэтажное здание с одним подъездом с рыже-белой расцветкой. Табличку перед входом, мне рассмотреть не удалось. Какой-то младший сержант, колдовал с верхним шпингалетом и по этому случаю дверь была открыта. Нет, так-то понятно, что это отделение милиции, на входе вахта и вертушка, да и вокруг все ходят, в основном, в форме. Но, вот какое и какого района, не ясно.

Старшина привёл меня в кабинет, на первом этаже. Ключи у него были свои. Пока начальник ковырялся в столе, доставая какие-то бумаги и папки с бумагами, я осматривал комнату. Ничего, так, милиция живёт — богато. Три стола и на каждом по настольной лампе. В углу здоровенный сейф серо-ржавого цвета. Четыре шкафа, со вставленными в двери стёклами. Три свободные табуретки, не считая стульев, для хозяев столов. На стенах множество плакатов, с чисто рабочей информацией и календарь.

Вот тут-то я и понял, почему так много народу на улице. Сегодня же конец рабочей недели — суббота. Все готовятся к выходному. Кто-то бегает по магазинам, кто-то уже отдыхает, а кто-то жаждет приобщиться к высокому искусству и покупает билеты в театр или кино. Короче, все готовы нормально отдохнуть в воскресенье.

Когда старшина, наконец-то, навёл порядок в своих бумагах и уже был готов к разговору со мной, дверь в комнату резко открылась. В кабинет заглянул человек в гражданской одежде. Неожиданно тонким голосом, но без истерических ноток, произнёс:

— Николаевич, срочно на выход! Драка у рюмочной, с трупом и огнестрелом! Блят, каждую субботу драки. Надоело уже.

— Хорошо, сейчас выйду. — старшина начал складывать бумаги, обратно в стол. — Саша, отведи задержанного в общую. А я пока приберусь и закрою кабинет.

— Наручники снимать? Или так оставить? — спросил неизвестный мне человек, по имени Саша, — у меня ключа нет.

— Эх, Саша! Вот, ты мне скажи, — старшина сердито посмотрел на говорившего, — какого… Впрочем, отведи к дежурному. Он знает, что делать в таких случаях.

— Вставай! — начал командовать Саша, отходя в сторону от двери, — вперёд и не спеши! Прямо по коридору!

Делать нечего, встал и пошёл. А что? Прямо здесь, что ли, их всех «тупичком» гасить? Потерплю немного, потом оторвусь.

В здании наметилась, какая никакая движуха. Все, очень быстро перемещались и при этом, что удивительно, никто ни с кем не сталкивался. Хотя, идти нам было не далеко, мне пришлось пару раз прижиматься к стене. Что поделать, габариты у меня нестандартные. Да и одежда добавляла объёма. Тут, вообще, все какие-то неправильные. Каждый, кто пробегал мимо, обязательно интересовался, что здесь делает чукча в наручниках и куда мы идём. Любопытные, какие. Нет, чтобы чаем напоить или хотя бы кофе угостить. Хрям там! Идите с дракой и трупом разбираетесь, а не на чукчу смотрите! Работнички, блин!

Дежурный — тот ещё гад, тоже, поинтересовался у моего сопровождающего, о наличии непонятного чукчи и его предназначении, в отдельно взятом отделении милиции. На что его послали, а потом передали просьбу старшины. Собственно говоря, всё.

Дежурный записал меня в журнал, под именем Алкалын Александрович Оглы (больше ничего в голову не пришло) и мы, пройдя по коридору, спустились по лестнице вниз. Где, наверное, была эта самая, общая камера. По дороге, я решил немного пошутить, над этим лейтенантом. А что? Мне этот спектакль уже давно надоел и хотелось, немного, разнообразить сюжет. Пока спускались, я убрал в свой мешок наручники. Говорю же, что освободиться могу, в любое время. Просто, момента подходящего не было. А, тут, такая возможность приколоться над милицией. Вот и решился немного похулиганить.

Дверь в камеру была сделана из прутьев арматуры. Дежурный остановился перед ней и скомандовал:

— Лицом к стене! — потом, немного подумал и добавил, — Руки давай.

Я, как мог, приподнял сцепленные за спиной руки вверх.

— Выше не могу, — упираясь лбом в стену, сказал я, — однако.

— Выше не надо! — довольный лейтенант, полез открывать наручники, маленьким ключом.

Я, этого, конечно не видел, но разве трудно представить такую картину. К тому же, набравшись смелости, потихоньку подсматривал через плечо за ним. Сначала, лейтенант не поверил своим глазам. Потом, не поверил своим рукам. Затем, он почесал затылок, сдвинув на лоб свою фуражку. Ничего этим не добившись, он начал: тереть шею, морщить нос, щипать себя за руку и за ногу. Наконец, у него что-то щёлкнуло в мозгу и я услышал вопрос:

— А где?

— Что, где? — не поворачиваясь, прямо в стену, спросил я.

— Наручники где? — заглядывая через моё плечо, с совершенно дурацким видом, спросил милиционер.

— Не знаю. — спокойным голосом, произнёс я.

— Как не знаю? — ошарашенно вскрикнул лейтенант, — Ты куда наручники дел? Бля…! Ох…!

Я всё понимаю, но то, что мне наговорил этот житель столицы — резко изменило, моё отношение к жителям Москвы. Такого, я не слышал давно. Со времён моей службы в армии, наверное. Наш ротный старшина, был большим виртуозом в ненормативной лексике. Здесь же, конечно, было жалкое подобие, но всё равно обидно, как-то. Пришлось ответить:

— Я чукча! Не знаю этих слов, что ты сказал. — продолжая говорить в стену. — Что ты хочешь у меня спросить?

— Ты офигел чукча? — милиционер опять начал закипать. — Где наручники? Отвечай! Ты, у меня, за кражу государственного имущества, на всю жизнь в тундру уедешь.

— Чукча не может брать чужое! А в тундре, мне, пока делать нечего. — чётко произношу каждое слово, жаль что нельзя повернуться и посмотреть на этого начальника, после моего следующего вопроса, — А что такое наручники?

Похоже, в камере, оценили мою попытку поиздеваться над лейтенантом. Смеха, пока, не было, но приглушенные хихиканья уже раздавались. Интересно, что ответит товарищ милиционер.

— А, ну-ка, руки на стену, товарищ чукча, и стоять спокойно! — лейтенант, стал меня обыскивать, хлопая ладонями по телу. Начиная с подмышек и постепенно опускаясь ниже, вплоть до голенищ моих чукотских сапог.

Зря, он это затеял. В одежде чукчей — нет карманов, за очень редким исключением. В кухлейке, в районе груди, шаман делает внутренний карман — он служит для кисета и трубки. Я не курю и мой карман был пустой. Да и нафиг мне туда, что-то класть? У меня своя сумка есть!

— Ничего не понимаю! — лейтенант отошёл немного в сторону и начал повторять свои телодвижения, только, в этот раз начал с щипков рук и наморщивания лба. — Такого просто не может быть. Я же, точно, помню, что он был в наручниках.

— Можно руки опустить? — мне надоело слушать причитания этого милиционера, да и стоять, уперевшись носом в стенку, тоже. — Я не знаю, что такое наручники. В школе не учил такое слово.

— Блин, как тебя там? Алкоголь Александрович…

— Алкалын, будет правильно, — поправил лейтенанта я, и наконец-то отлепился от стены. — Александрович, однако.

— Слушай Алкалын, у тебя на руках были такие железные кольца с цепочкой — правильно? — с надеждой произнёс лейтенант и подошёл поближе.

— Нет. Это были не мои вещи. — честно ответил я. — Тот начальник одел, это его железные кольца.

— Хорошо. Но, это железо, у тебя было на руках? — повторил милиционер.

— Да, я немного носил эти вещи. — просто ответил я.

— Вот! Видишь, как просто. — обрадовался лейтенант. — это и есть наручники.

Смотря через плечо, на этого парня. Я видел, как он пытается найти способ узнать, что же произошло. Но, сам скорее всего не понимает, с чего тут, можно начать. Наконец, он что-то придумал и возобновил вопросы:

— Теперь, Алкалын, скажи мне, — лейтенант собрался с духом, и таким мягким, вкрадчивым голосом поинтересовался, — где эти наручники? Только, ты не спеши. Подумай хорошенько.

— Мне думать не надо! — чётко сказал я. — Я не знаю.

— Но, как, ты, можешь не знать этого? — от переполнявших его эмоций дежурный покраснел, — Как? Я тебя спрашиваю!

— Не знаю! — ответил я.

— Подожди. Руки опусти и повернись, только, сразу предупреждаю, что стреляю я хорошо. — лейтенант говорил и одновременно сноровисто доставал из кобуры револьвер.

Щёлкнул взведёный боёк и, когда я повернулся, мне прямо в лицо смотрело дуло револьвера. Не, ну ёшкин кот! То мордой в стенку тыкают, то пистолетом в лицо целятся! Это что такое? Смеяться мне сразу расхотелось. Зато в камере веселились вовсю. Хоть и не смеялись в полный голос. Надо будет, с этих весельчаков, гонорар затребовать, потом.

— Алкалын, слушай меня внимательно, — дежурный говорил спокойно, но револьвер не опускал, — когда, мы были наверху, то наручники у тебя были? Правильно?

— Да. — не стал отпираться я.

— Вот, видишь, уже кое-что, сейчас пойдём дальше, — милиционер, наконец-то, начал приобретать нормальный цвет лица и даже, по-моему улыбнулся, — мы пошли по коридору к лестнице — так?

— Да. — лаконично ответил я.

— Наручники были на руках — правильно? — лейтенант, с вопросом во взгляде, уставился на меня.

— Нет. — теперь, я, с интересом посмотрел на дежурного, — наручники были у МЕНЯ, на руках.

— Да! Правильно! Они были на твоих руках! — радостно вскричал дежурный. — Теперь идём дальше.

— Дальше была лестница, однако. — буркнул я.

— Опять правильно! Дальше, мы стали спускаться по лестнице, — лейтенант стал перебирать ногами, имитируя спуск по лестнице, но револьвер держал направленным на меня, — я шёл сзади, а ты впереди. Правильно?

— Правильно! — согласился я, с очевидным фактом. — Только, у вас пистолета не было.

— Да! Оружие находилось, на положенном месте. — милиционер посмотрел на револьвер. О, чём-то подумал и продолжил разговор. — с этим, тоже, разобрались. Но, вопрос-то в другом.

— Как в другом? — спросил я, с самым тупым выражением на лице. — Оружие — это самое важное, если ты настоящий охотник!

В камере, по моему, все дружно рухнули на пол от смеха. Или мне показалось, но тихие смешки, давно перешли в поскуливания и какое-то утробное ржание. Им-то что? Бесплатное развлечение, на сон грядущий.

Лейтенант же, офигел от такой постановки вопроса. Но, всё-таки нашёл в себе силы, продолжить свой мини-допрос. Упёртый карьерист попался на мою, многострадальную голову. Ничем, его не свернёшь, с намеченного пути.

— Да! Ты прав. Оружие это важно! — лейтенант начал беседу, с новыми силами. — Но! Нас интересует другое.

— Даже, не могу представить, что может быть, важнее оружия. — я, с гордо поднятой головой, позволил себе не согласиться с милиционером, — если только стадо оленей. Да и то, зачем олени, если нет оружия?

— Олени?! Олени у вас, там, главное! — лейтенант, по моему, сорвался и стал говорить на повышенных тонах, — Они мне на х… не сдались, здесь. Мне интересно, где были наручники?

— Какие? — с самым, невинным видом спросил я.

Камера просто взорвалась хохотом и ржачем, пополам с истерическими завываниями, по моему, там кто-то, даже рыдал в полный голос. Я же, стоял и смотрел, на нифига непонимающего лейтенанта. Который, после моего вопроса, впал в какое-то оцепенение. Забыл, как это состояние, называется по научному. Кстати, револьвер так и был направлен в мою сторону. Пришлось, на полшага сместиться в сторону. Не люблю, когда ствол направлен прямо в лоб, лучше пусть в стену смотрит.

Чтобы окончательно добить этого товарища, я поинтересовался у него:

— Может я пойду, а вы тут сами разберётесь, со своими оленями, оружием и наручниками? Мне, ещё подарки родне относить надо.

— Ах, ты ж мать, бл. ь и пи. ц…! — очнулся дежурный и сразу начал судорожно шарить по карманам. Одной рукой это получалось плохо. Я, например, не могу так сделать — левой рукой в правый карман милицейского галифе, а правой продолжать держать револьвер. Но, этот лейтенант смог меня удивить. Мало того, что он достал из кармана связку ключей, он ещё и правила поведения в камере предварительного задержания мне успел рассказать, по памяти.

— Вот и правильно! Фик с ними, с этими наручниками. — сказал я, проходя мимо дежурного в камеру, — старшине, так и скажите товарищ лейтенант, что потерялись где-то. Все искали и не нашли.

— Я тебе эти наручники, ещё припомню. — злым голосом сказал милиционер и начал ковыряться в замке, собираясь его закрыть. — да, что ж творится-то? Замок, теперь, не закрывается.

А, с чего, ему закрыться? Я же, не безрукий и какая никакая, а бытовая магия мне известна. Вот и применил. Долго с выбором не мучился. Самое простейшее «склеивание», тут и о таком-то не знают, как раз подошло. Пусть теперь попытаются закрыть камеру. А мы, с сокамерниками посмотрим, как они это будут делать. Нечего было спектакль портить. Я же весь размечтался, как вручу наручники этому лейтенанту, а он меня отпустит, со всякими хорошими пожеланиями. Так, нет же, этот вечный дежурный вспомнил, что у него вообще-то пост и надолго его оставлять нельзя. Вот и переиграл весь сценарий, гад. Решил закрыть меня с нарушителями, а когда приедут его товарищи с вызова, тогда и разобраться с наручниками и куда они делись. Да и фиг с ним!

— Здорово хулиганы! — громко произнёс я, обращаясь к народу, что сидел на лавках. — Местечко есть свободное, а то ноги гудят, после прогулки по Москве?

— Здорово юморист! — ответил мужичок, с грустным выражением лица, заплывшими глазами и большим сизым носом, в тулупе и цегейковой, военной шапке. Вот, что в нём не сочеталось совершенно это улыбка — от уха до уха. Был такой актёр в моё время, Басов его фамилия — чем-то похож.

Мои наблюдения прервал рёв раненого бизона, который издал дежурный. Походу, исчерпав все возможности в постижении искусства открытия замков и ничего не добившись, он решился на крайние меры. Резко распахнув дверь, отчего она громко бумкнула, ударившись о стену, лейтенант заорал:

— А, ну-ка встали все! Мордой к стене! Руки за спину! — при этом, дежурный умудрялся размахивать револьвером и никого не задеть. — Сейчас, всё будут переведены в третью камеру! Там, конечно, места поменьше и тоже есть люди, но ничего, потерпите.

— Начальник, а давай нас во вторую, — раздался чей-то голос, — там, можно и в тесноте побыть.

— Что, по бабам соскучились? — лейтенант ухмыльнулся, — можно, конечно и во вторую, но не в моё дежурство. Мне, тут ещё настоящего бл. ва, только не хватало. И так, всё через одно место идёт.

Милиционер вышел в коридор. Прямо оттуда скомандовал:

— Стоять так! Не шевелиться! В случае чего, стреляю сразу! — постоял немного, потом прошёл дальше по коридору. Через несколько секунд остановился и начал командовать, — Встать! Мордой в стену! Руки назад!

Я, даже, сначала хотел встать по стойке «смирно», но потом вспомнил, где нахожусь и успокоился. Слишком сильно орал этот дежурный. Но, народ вокруг, почти не реагировал на команды, что доносились из коридора. Шёпотом переговаривались и делились, какими-то своими соображениями, по поводу происходящего. Некоторые, посматривали на меня искоса, подозревая моё непосредственное участие в этом бардаке.

Наконец, послышался звук открываемого замка, а затем и двери. Несколько секунд тишины. Какие-то, непонятные звуки и опять, громкие команды лейтенанта:

— Первая камера! Выходим по одному! Руки держать за спиной! Первый выходит чукча!

Раз просят, то почему бы и не уважить, человека. Вон как надрывается, такими темпами скоро голос сорвёт. Лечить не буду, как бы он не просил. Выходил в коридор осматриваясь по сторонам, фиг его знает, что у этого мента на уме.

— Давай — давай, Алкоголь! Прибавь скорости! — морда, у вечного дежурного, была серьёзная и напряжённая. — Раньше сядешь, раньше выйдешь!

— Меня Алкалын, родители назвали! — с достоинством произнёс я, — не надо, неправильно произносить.

— Какие чукчи образованные пошли. — удивился лейтенант. — давай, иди Алкалын, шевели ногами! Тебя уже заждались.

Проходя в третью камеру, я не удержался и слегка, мазанул рукой по замку, одновременно кастуя «склеивание». Пусть этот вечер запомнится надолго, всем вольно и невольно присутствующим. Может, удастся в этом бардаке смыться потихоньку. А то, что бардак начнётся, я не сомневаюсь ни грамма.

Когда, третья камера наполнилась под завязку, лейтенант опять стал командовать:

— Всё повернулись спиной к двери! Не шевелиться!

Ну-ну, посмотрим, что ты сейчас скажешь? На мою улыбку, обратил внимание какой-то рыжий, высокий парень, весь заросший щетиной и с могучим перегаром. Видать, взяли бедолагу, после недельного запоя. Потому, что запашок сшибал с ног, особенно меня — непьющего и некурящего. Он, поблямкал пересохшими губами и шёпотом спросил:

— Что улыбаешься, фокусник хренов? Если, опять, чего задумал, то лучше сам умри. Тут, люди спать хотят, а не стоять всю ночь.

— Не переживай, тебе понравится, рыжий незнакомец! — сказал я, изобразив на лице, вместо предыдущей улыбки, оскал пострашнее, — Спать, сегодня, не будет никто. Пока, я не выйду на свободу.

— Смотри, чукча, я тебя предупредил! — выдавил, сквозь зубы предупреждение, вместе с облаком перегара, рыжее недоразумение.

— Ты, хотя бы в другую сторону говори, а то у меня закусить нечем, — морщась от вони, прошипел я.

Пока, мы выясняли между собой планы на вечер и ближайшую ночь, лейтенант боролся с замком. Милиционер проиграл с разгромным счётом — он сломал ключ. Зато, все в камере сразу поняли, что дежурный натуральный хохол. Ибо ругался он, на смеси русского мата и украинской мовы. Поэтично и высокохудожественно, но почему-то, в основном, доставалось именно мне. Прямо, дискриминация по национальному признаку, какая-то получается.

Неожиданно, для всех, установилась полная тишина. Мне показалось, что я слышу, как скрипят зубы у дежурного. Поэтому, по крайней мере для меня, слова которые прозвучали, стали полным шоком:

— Слышь, фокусник! Отдай ты уже наручники лейтенанту, а то, он дюже сердитый. Не дай бог, стрелять начнёт.