План: не влюбиться в герцога

1 глава

Дождь отбивал ритм. Ветер завывал, наполняя пространство чувством безысходности, как будто все вокруг понимало, что происходит что-то непривычное. Вода стекала с крыши старого дома. Это было самое ветхое жилище на этой бедной улице. Разрушенная крыша не спасала здешних обитателей от разбушевавшейся стихии. Грязь скапливалась под захудалым крыльцом. Ночь скрывала укрытого плащом незнакомца, который стремительно удалялся. Он знал, что про него еще долго никто не вспомнит, и это подтверждало правильность его действий, но не унимало его печаль.

Гром вторил плачу младенца, аккуратно закутанного в одеяло, будто кто-то пытался в этой маленькой заботе показать всю свою нежность. Это, кстати, была я- ребенок, которого нашли на крыльце этого бедного дома. Хозяйка этого места не могла заснуть от моего громкого крика. Она долго не могла понять, почему крик не прекращается, где родители малыша. Наконец, она не выдержала и вышла посмотреть, чей он, а наткнулась на меня. Я лежала в корзине, при мне не было ни записки, ни какой-либо вещи, кроме медальона на шее.

Вот таким неоригинальным способом я попала в семью к Карлу и Люсинде, у которых на тот момент уже было четыре сына. Они сами еле помещались в двух комнатах, принадлежащих им, но их давняя мечта о дочке не позволила им пройти мимо моих очень больших печальных голубых глаз. Люсинда всегда говорила, что они нечеловеческие, что-то в них есть магическое, завораживающее. Поэтому я им приглянулась. Они жили бедно, от зарплаты к зарплате, но пожалели маленькую меня.

Карл работал сапожником, целая комната выделялась под его мастерскую. Люсинда занималась хозяйством, огородом и домом. Дети были представлены сами себе. Первое время я жила с мальчиками в комнате, но, когда родился Милош, пятый и последний сын в этом доме, мне и ему выделили коморку, это стало моей обязанностью- заботится о младенце, хотя мне самой было только 4 года. Мне говорили, что я не могу жить в этой семье и бездельничать, я постоянно слышала напоминания о необходимости быть всегда благодарной. Я воспринимала это как игру. Милош был моей куклой, а я его мамой. Мне нравилось с ним возиться, но все хорошее быстро заканчивается.

Милош вырос и больше не мог быть просто ребенком. Когда ему исполнилось шесть, братья стали брать его в поле, а отец-приучать к своему делу. На меня же легли другие обязанности. Люсинда уже не могла справляться с хозяйством сама, и я стала ее помощницей. Мне не очень нравилось с ней работать. Она никогда мне не говорила, но я понимала, что меня лишь терпят в этом доме, я не стала родной, они не полюбили меня по-настоящему. От меня была польза- неоплачиваемая работа. Люсинда часто напоминала мне, что я должна быть благодарной. Я и была: работала сутками, не жаловалась. Отрадой мне был только Милош, мы с ним часто убегали в деревню и играли с местными детьми. Карл меня невзлюбил с самого начала, говорил, что как только мне исполнится 16, сразу выдаст меня замуж. Другие ж сыновья были сильно старше меня. Филиппу было десять, когда меня нашли, Бебур и Швили были близнецами и младше старшего брата на два года, а Артур был на три года старше меня, но он был слабеньким и не выходил из дома, беспрестанно помогая своему отцу. Поэтому я была рада проводить свое время с Милошем, который стал мне лучшим другом.

На момент моего двенадцатилетия в стране началась война. Все чаще стали нарушать закон Небрака. Людям запрещалось вступать в какие-либо отношения с другими расами, особо тяжко воспринимались отношения с сиренами. Они славились своей способностью влюблять в себя мужчин, лишать их разума. Но люди не могли противостоять влечению к чему-то неизведанному. Поэтому императору пришлось объявить войну волшебным существам. От семьи требовался один мужчина, который примет участие в войне. Со слезами на глазах мы провожали Филиппа. Особо тяжело пришлось Люсинде, так как он был ее самым любимым сыном, единственным желанным.

После этого с ней стало очень трудно общаться, она закрылась в себе. От этого мне было легче, я больше не слушала о своей неблагодарности и плохие слова о моих родителях, которые так неопрятно бросили свою голубоглазую девочку.

Время шло. Война была неравной. Магический существа быстро пали перед армией Императора Арчибальда. Он стал править не только нашей страной, Фалирией, но и миром всех остальных рас, которые обитали в лесах, морях и пещерах. Такая мощь возвысила Арчибальда перед всеми сильными нашего мира. Это и стало его проблемой, ведь он почувствовал такую власть, которую никто никогда ранее не знал. Он испытывал вечный страх потерять то, что имел. Были ужесточены законы: не только волшебные существа, но и простые люди были почти полностью лишены прав. Все жили по строгим моральным и легитимным правилам. Что не помогло императору укрепиться на месте, а только настроило народ против него. Но в открытую никто не решался выступать до того момента, пока у Арчибальда не родился сын. Все тут же понадеялись на лояльность и достойно воспитанную смену власти. Но наследник был болезным, императрице пришлось очень тяжело во время родов. Это только пошатнуло трон императора, который в свою очередь все понимал, но не шел на уступки, а наоборот, смещал всех представителей власти, которые посмели высказываться против него.

Поэтому военные действия продолжались еще долго. Государству была необходима помощь армии для устранения и устрашения всех противников короны. В нашем доме целых три года висела печаль по Филиппу. Никто уже и не ждал его возвращения, но он вернулся.

Он неожиданно вошел в дом, без стука. Все сразу набросились на него, Люсинда расцвела, она и раньше очень любила своего сына, теперь же она была просто слепа в своем обожании. Филипп стал неприкасаемым. Запрещалось бросать на него любые взгляды, кроме очарованных, говорить любые слова, кроме похвалы, либо же это выводило из себя маму Люсинду, которая стала очень плоха здоровьем. Поэтому Карл избивал всех, если Люсинда была обижена или возмущена. Он слишком ее любил, единственную во всем мире, он даже к детям ее ревновал, кроме их возлюбленного Филиппа.

Больше всех доставалась мне. Когда Филипп вернулся, мне было 15. Мне уже тогда говорили, что я выросла красавицей, что глаз оторвать невозможно. Хотя я обладала не самой яркой внешностью, но было во мне что-то притягательное, что-то, что заставляло всех мужчин оборачиваться. Это никогда меня не беспокоило, так как я особо не общалась с мужчинами, сидела дома. Но когда вернулся Филипп, это стало серьезной проблемой.

Поначалу он просто пристально смотрел на меня. Я могла часами работать на кухне, а он все время наблюдать за мной. Потом это переросло в какие-то пугающие слова.

— Ты очень красивая! Надо б тебя замуж выдать. Хочешь покажу, каково это быть женой? — однажды сказал он. По своей наивности я не понимала, о чем он говорит. Поэтому просто улыбалась и уходила от ответа.

Когда-то он сказал:

— Твои губы такие спелые, как персики. Это такие фрукты из леса, где обитают эти магические твари. Ты знаешь, я очень полюбил персики.

Мне становилось очень неприятно от его слов. Они были пропитаны какой-то скользкостью.

Часто он пытался тронуть меня. Сначала просто обнимал при встрече, говоря доброе утро. Он говорил, что его утро становилось лучше, когда он думал про меня, как в принципе и ночь. Затем он начал трогать меня за талию или живот. Он подолгу задерживал свою руку, смотря на нее с какой-то помешанностью. Когда-то он попытался тронуть меня за грудь, но я увернулась.

— Ты что так шугаешься? Я нитку хотел убрать.

— А… да? Я не вижу никакой нитки.

И тогда он полез ее убирать, но он делал это так долго и с таким наслаждением, что это стало последней каплей. Я попыталась поговорить об этом с Люсиндой, но она лишь отмахнулась и сказала, чтоб я меньше крутилась перед ним. Никто будто не замечал его помешанности. Все так боготворили Филиппа, что начали игнорировать меня.

Они проигнорировали мое желание поехать с ними в город, когда мне угрожало остаться с Филиппом дома один на один. Родителям и мальчикам нужно было сходить в магазины, чтоб обновить детям одежду, которую они донашивали друг за другом. Но в какой-то момент она вся стала непригодной для носки. Я же носила старые платья Люсинды, которые остались у нее с молодости, пока она не родила и не стала полной. У нее их было много, поэтому я не нуждалась в обновках. Люсинда рассказывала, что когда Карл за ней ухаживал, он задаривал ее платьями, потом выяснилось, что он их воровал, но это не помешало ему завоевать сердце бедной девушки

И меня оставили с ним одну. Его тоже звали в город, но он почему-то отказался. Я возилась на кухне, а он ел.

— А почему ты не поехала за платьями? Я б хотел увидеть тебя в чем-то новом. — сказал он, осматривая при этом меня с головы до ног.

— Люсинда сказала, мне это незачем. У меня и так есть одежда. А ты почему не поехал? — меня действительно интересовал этот вопрос. Многие девушки расстроились бы из-за этого. После войны он возмужал и стал настоящем красавцем. Все местные девушки мечтали понравиться ему, а учитывая жалование, которое ему досталось после победы, многие говорили даже о свадьбе. Я хотела, чтоб он скорее нашел кого-нибудь и женился. Хотя мне было и жаль будущую жену.

— Как же я мог поехать без тебя? Я не хотел оставлять тебя одну. Тем более в этом доме редко можно просто поговорить в спокойной обстановке, чтоб никто из этих ублюдков не бегал под ногами. — при этом его лицо исказилось ненавистью и презрением.

— Как ты можешь так говорить? Они ж твои братья.

— Да плевать мне на них. Давай лучше поговорим о нас. Ты же тоже что-то чувствуешь? Я тебе нравлюсь?

— О чем ты? Конечно, ты мне нравишься, ты ж мой брат!

Филипп медленно встал. Он посмотрел на меня с полуулыбкой:

— Я не про это. Нравлюсь ли я тебе как мужчина?

После этого он начал подходить ко мне. Шаг и еще один. Спокойный и уверенный. И вот он стоит в метре от меня.

— Хочешь ли ты меня… поцеловать? — очень мне не понравилась эта его пауза, которую он сопроводил сальным взглядом по всему моему телу.

— Нет. — сказал я уверенно, я была напугана, но не понимала, что он от меня хочет. Я никогда не смотрела на него как-то, кроме как на брата. Я попятилась назад- слишком угрожающим стал его взгляд после моего отказа.

Это стало призывом для него, поводом действовать, он накинулся на меня, обхватил своими лапищами мои бедра и приподнял, чтоб наши лица были на уровне. Он был на голову выше меня и в два раза шире в плечах. Филипп прикоснулся своими жирными, после курицы, губами. Он начал сминать мой рот, не обращая внимания на мои брыкания. Он положил меня на стол и навис надо мной. Мои рук уперлись ему в грудь, я толкала, била, кричала, но все бесполезно. Он лишь с ухмылкой посмотрел на меня. И продолжил меня целовать, трогая при этом везде.

Я почувствовала рвотный позыв. Я плакала. И молилась, наверное, очень настойчиво, так как именно в этот момент зашли домочадцы. Люсинда бросила сумки на пол и ахнула, Карл замер, смотря на нас в изумлении, и лишь Милош бросился мне на помощь. Он запрыгнул Филиппу на спину и начал бить кулаками. Карл отмер и кинулся стаскивать братьев друг с друга. Время будто замерло, в памяти сохранились только картинки: вот Филипп повалил Милоша на пол, вот Карл пытается его оттащить, затем Филипп толкает его. Все это прекратилось, лишь когда Люсинда упала. Она просто зарыдала так, будто не плакала вечность. Затем встала и побежала…бить меня. Я бегала от нее по всему дому, я кричала. Спасло меня только решение спрятаться в лесу.

Там я провела целые сутки, прежде чем вернуться. Я не очень верила, но надеялась на извинения или хотя бы дальнейшее игнорирование моей персоны. Но они решили по-другому.

— Явилась! — сказал Карл. Он сидел на пороге и чистил обувь. Рядом с ним на скамейке сидела Люсинда и ела семечки.

— Какого черта ты вернулась? Девочка, не ломай мне семью. Филипп еле отошел вчера. Зачем ты липла к нему? Неблагодарная! — всю эту тираду я выслушала от Люсинды. — Теперь тебе тут нет места, Ника. Теперь ты сама по себе, а мы сами по себе. Все! Достаточно мы позаботились о брошенке. Ждали, что ты отплатишь нам, а ты…

— Я не виновата! — своим подростковым сознанием я не понимала, что со мной прощаются и больше не хотят слушать. Я еще долго умоляла, просила прощения, плакала. Но все было безполезно. Меня выкинули на улицу. Без денег, без еды, без одежды. Одну пятнадцатилетнюю девочку. Вот так я снова осталась одна, как тогда, когда некто бросил меня под самым бедным домом, так сильно сломавшим мою жизнь.

2 глава

— Милош, ну, поторопись! Мы так ничего не успеем. — я поджала свои губы от недовольства. Хозяева дома, который мы собирались обнести, вот-вот должны были вернуться, а этот болван не мог найти изолирующий камень. Это артефакт, созданный для уничтожения магической защиты дома. Единственным моим даром было умение чувствовать чужую магию. Этот защитный контур, например, был создан феями. Он был очень искусно выполнен, при этом обладал эстетической привлекательностью. Артефакты фей были самыми дорогими, а, значит, я не прогадала с выбором дома.

— Я точно помню, что положил его сюда, а нет, точно! В этот карман! Или в этот… Вот же он! В жилетке моей был. Держи. — я закатила глаза. Он был слишком несобранным для воровской деятельности, но я не могла выбрать себе другого напарника. Милош — единственный человек, который общался со мной последние 8 лет. Из прошлой семьи меня просто вычеркнули. Да и друзья — это непозволительная роскошь для бедной сиротки, живущий на крыше заброшенного магазина. Не то чтобы я не хотела с кем-то общаться, напротив, первое время я тянулась к людям, верила в то, что они также непорочны, как и я. Но эти избалованные любовью и деньгами детишки даже не смотрели в мою сторону. Они же и научили меня справляться со всем одной.

На том чердаке я больше не живу, но отношение к себе помню, поэтому стараюсь не открываться людям. Кроме Милоша. Мы с ним вместе выросли, я точно знаю, что могу ему доверять. Во всем, кроме воровства. Слишком он для этого невинен. Он никогда не голодал неделями, чтоб понять, что это единственный выход, который, к сожалению, входит в привычку.

— Итак, слушай внимательно, действуем по-новому. В этот раз ты на шухере. После того, как ты испугался отражения в зеркале и закричал, привлекая внимание всей улицы, я думаю, лучше тебе остаться на улице.

— Я подумал, это призрак. Я недавно читал, что они видны в полночь через зеркало, это была научная работа самого Варенда. Того самого, который изобрел все базовые артефакты. Там он писал, что..

— Милош! Ты опять отвлекся! — я растормошила его прическу. Несмотря на то, что он не был вхож в круг знати, он старался носить модную прическу, поэтому свои каштановые волосы по плечи, он укладывал в прическу, я называла это лошадиным хвостом, он же- современной укладкой.

Как и обычно он поджал свои губы, выражая обиду, и замолчал. Я знала, как достигнуть необходимой тишины. Какой же он все-таки болтун!

Мы подошли к задним воротам дома. У всех богатых людей было несколько входов в дом, один- для хозяев и гостей, другие- для слуг. Этот был заброшенным, значит, нам не попадется кто-то из рабочих. Я поднесла артефакт к защитному контуру и активировала, произнеся ключевую фразу. Защита оказалась сложнее, чем я думала, поэтому ее ликвидация заняла больше времени. У нас оставались считанные минуты.

— Так, я захожу через вон ту дверь. Видишь? Хорошо. Ты стоишь возле нее, вот тебе артефакт отвода глаз. Если кто-то заходит в дом, отвлекаешь их.

— Может, этот артефакт лучше тебе использовать?

— Нет, я и так незаметна, а ты можешь все испортить. — он поджал свои сухие, потресканные губы. — Все, не обижайся, я же любя. Приступаем, если не вернусь через 6 минут, используй план Б.

— В смысле, поджечь траву перед главным входом и закричать пожар?

— Именно! — у Милоша был слабый дар огня. Но его сил было вполне достаточно, чтоб устроить такой кипиш. Редко, когда мы устраивали этот концерт, я всегда укладывалась в нужное время, но подстраховка — залог успешной работы вора.

Затем я достала шпильку для волос. Никакие артефакты не победят это народное средство против замков. Открыв дверь, я прислушалась к шуму дома. Где-то билась посуда, где-то лилась вода, кто-то разговаривал. В общем жизнь кипела, но мне не мешали слуги этого дома. Главное, что был пуст кабинет хозяина, где и хранился сейф с артефактами, не такими, которые используем мы, а с черными. Их делали ведьмы, они проклинали их, наполняя черной магией. Такие артефакты очень хорошо продавались на черном рынке, где я была частым гостем последние 8 лет. Именно эти я выслеживала полторы недели. Хозяин дома был простым дворянином, но хранил один секрет. Его жена была ведьмой, поэтому у него всегда были самые мощные и секретные изделия. Ведь сотрудничать с магическими существами мог только сам император и его представители.

Я поднялась на второй этаж, за второй дверью слева скрывался потайной ход, который открывал настоящий кабинет хозяина, а не тот муляж, в котором он проводил свои хозяйские подсчеты.

Для того чтобы войти внутрь, требовалось ввести пароль. Я подсмотрела его благодаря артефакту- мыши, которую я запустила в дом. Конечно, бдительная уборщица быстро убила мой артефакт, но мышь уже успела послать мне мыслеформу, с которой я легко прочитала пароль. После того, как я его ввела, произошли самые долгие три секунды в моей жизни, пока дверь открывалась.

Но в целом все шло, как по маслу, я спокойно зашла внутрь, никто не прошел мимо, я с первого раза открыла сейф, что редко удавалась мне так легко. В последнее время богачи стали устанавливать слишком сильные коды, но и это было решаемо. Сколько ж здесь было артефактов! И проклятых, и убивающих, и даже любовных. Зачем ему они? Насколько я знаю, этот богач не продает их. Наверное, его любовь к артефакторике слишком сильна.

Руками их было нельзя трогать. Для того, чтоб заработали обычные артефакты, требовалась ключевая фраза, запрещенные же артефакты, черные, активировались от чего угодно, смотря, что вкладывал создатель. Способ активации всегда оставлялся на магическом фоне предмета. Некоторые требовали кровь, некоторые- определенной эмоции, а какие-то- даже смерти.

Использовав заговоренные перчатки, я положила их в сумку-артефакт. Так у меня имелись шансы не активировать их раньше времени. Уже почистив за собой следы, ведь подстраховка — залог успешной работы вора, я собиралась уходить, но услышала женский голос прямо под дверью.

— Ох, Гарольд, я так устала от черных артефактов, ты ж знаешь, что их создание пьет у ведьмы ее жизненную энергию. — это, видимо, говорила хозяйка дома. Голос был слишком близко, со страху я бросилась в шкаф.

— Риана, когда-нибудь император будет свергнут, послушай меня. И тогда сотрудничество с магическими существами возобновиться, и мы с тобой разбогатеем. Мы практикуемся уже столько лет. Любому магу императора далеко до нашего уровня.

— Будет ли это стоить моей жизни, дорогой? — так вот зачем они этим занимаются. Что ж, это хороший вклад в будущее. Был.

Император действительно имеет слишком слабую позицию в стране. Он еще держался, но прогрессирующая болезнь наследника пошатнула его положение донельзя.

Гарольд сел за стол, Риана расположилась рядом на диване и продолжила жаловаться мужу на свое положение. Было действительно жаль ведьму. Обычно ведьмы — красивые и статные существа, но она выглядела старо и слабо. Жизнь покидала ее. Но больше мне было жаль себя, которая сейчас сидела в шкафу и не имела возможности выйти. Ну же, Милош, самое время быть мне полезным.

Как будто услышав меня, тот начал действовать. Послышались крики и плач. Хозяева встрепенулись и пошли на звук. Из приоткрытой двери я услышала крики про пожар. О да, Милош, молодец. Не совсем он и бесполезен.

Я быстро вышла из комнаты, под всеобщей паникой меня никто не заметил, и я без препятствий вышла из поместья. Тут меня уже ждал Милощ.

— Все хорошо? Никто тебя не заметил? Ты цела? — спросил он с искренней тревогой. За это я его и любила. Он всегда был рядом и переживал за меня.

— Да что со мной может случиться? Ты посмотри, что у меня! — я подняла свою сумку и радостно затрясла ей. И как обычно наткнулась на осуждающий взгляд. — Что? Оно того стоит.

— Мариника, у тебя же есть работа. В таверне тебя кормят, живешь ты недалеко. Зачем все это? Ты ж не артефакты продаешь, а свою честь, ты…

— Милош! Хватит. Я тебя уже триста раз говорила, моя честь — не твое дело, не хочешь не помогай, я и сама справлюсь. Все, бандит. Мне пора. Не принимай это близко к сердцу.

— Мариника…

— До скорого! — я опять отмахнулась от его слов. Он говорит мне этом слишком часто, чтоб я успела расслабиться и забыть его отношение к этому. Я-то, конечно, и согласна с ним, но я давно закопала свою совесть глубоко в душе. Мир жесток ко мне, я к нему.

После этого надоевшего разговора я пошла к себе. Я снимала комнату на окраине города. Это скорее была не комната, а кладовка, собственно стоила она не как что-то жилое, поэтому меня все устраивало. Здесь не было людей, которые знали б меня из прошлого, одинокую и брошенную. Здесь меня знали как грубую и колючую воровку. Но и тут не святые жили, поэтому моя репутация была в безопасности.

Добралась я до дома за час, слишком далеко он был. Это было неприметное, ветхое двухэтажное здание, на первом жила хозяйка с сыном, на втором они сдавали две комнаты и кладовку, на это и жили. Сын ее нигде не работал, слишком ленив, а мамаша его сторожила свое имение.

Кстати о сыне. Вот и он. Мы встретились у входа в мою коморку. Он что, опять караулил меня?

— Ну привет, Никуля, что-то давно тебя не видел. Где пропадала?

— Меньше пить надо, чтоб что-то видеть. — почти прошептала я. Крис, а так его звали, был один из немногих людей, кого я боялась. К сожалению, не безосновательно.

— Что ты сказала, малышка? Я помню, что у моей Никули острый язычок. Только вот не для того ты его используешь.

Шаг, и между нами почти не осталось расстояния.

— Ты такая красивая, ты это знаешь? Ты можешь никогда не работать, если примешь мое предложение, и комната будет для тебя бесплатна. Моя комната. Пойдем, покажу, как там удобно. — он обхватил мое лицо своей огромной, шершавой рукой и приподнял на уровень к своему лицу. — Ты такая вкусная, сладкая.

И потянулся к мои губам. Раньше он никогда не переходил черту грязных подкатов. Я не хотела повторения истории из моих 15 лет, но у меня не оставалось выбора. Съехать я не могла, так дешево я б нигде не устроилась бы. Но это не повод терпеть. Я не для этого 8 лет создавала себя.

— Руки убери! — сказала я так грозно, как только могла. — Иначе мамке твоей скажу, что это ты у нее вчера деньги забрал. Все расскажу. Она тебя работать заставит или выгонит.

— Малышка, ты этого стоишь.

— А стою ли я боли?

— Какой, Никуля? — меня выворачивает, когда меня так называют. И это подстегивает к действию.

Криса, который не ожидал от меня сопротивления, я притянула за грудки к себе, ударила коленкой в пах, а затем ладонями по его ушам, что оглушило его, из ушей начала литься кровь. Дальше я уже не смотрю, а забегаю к себе. Сердце выпрыгивает, коленки подгибаются, и я падаю на пол. Но как обычно, я не могу заплакать, я просто прижимаю коленки к лицу и смотрю в одну точку. Я не знаю, сколько времени проходит, час, минута, или целый день, но на улице уже стемнело, а это значит, что мне пора на работу.

Я не зацикливаюсь на произошедшем. Я привыкла, что мужчины странно на меня реагируют. Не зря Люсинда говорила, что есть во мне что-то магическое, притягательное. Я научилась справляться с этим. Главным моим правилом стало никому не доверять. Только Милошу. За всю свою жизнь он ни разу не причинил мне боль, только словами, но он это делал из лучших побуждений.

Я спустилась вниз, стараясь не шуметь и не привлекать внимание. Вряд ли сейчас кто-то из хозяев был бы мне рад. Я даже опасалась, что они меня выгонят, но все же надеялась на понимание, что кроме меня никто эту кладовку не снимет.

Дорога до таверны, в которой я работала не занимала много времени. Она была на соседней улице. Это было место на отшибе, но пользовалось особой популярностью у местных мужчин, покоренных алкоголем. В мои же обязанности входило подавать им еду и питье.

Здесь я работала за еду. Работа была ночью, но зато не требовалось никаких документов и рекомендательных писем. Да и я нравилась местной хозяйке. Она видела во мне себя в молодости. Поэтому и хлеб мне давали свежее, и столы поспокойнее.

— Привет, Феска! Ну что, как сегодня, спокойно? — спросила я у напарницы.

— Как обычно, Ника, как обычно. Надеюсь, седьмой столик сегодня твой, там сидят слишком буйные.

— Боишься? Ладно, возьму седьмой. Хозяйка сегодня добрая? Что-нибудь повкуснее перепало? — Феска тоже работала за еду.

— Не надейся, Ника. Сегодня разве что вода вкуснее.

И мы вместе засмеялись. Работа требовала оптимизма. И с таким хорошим настроением я пошла обслуживать посетителей.

Поначалу все шло хорошо, я бегала между рядами столов, все успевала, всем улыбалась. Даже вкусно поела. Пока седьмой столик не потребовал меня.

— Здравствуйте! Что вам принести?

— Ты посмотри, какая вежливая. — сказал самый лысый и видимо самый главный из мужчин. — И красивая. Научишь меня быть вежливым?

— Нет, извините, не преподаю. Так что вы выбрали? — я старалась отвлечь их от моей персоны, предлагая разные блюда. Но видимо это не помогло.

Лысый потянул меня за руку, и вот я сижу у него на коленях. Я попыталась встать, но он слишком сильно меня держал. Он повел своей жирной рукой по моим бедрам. Запах пива врезался мне в нос.

— Немедленно отпустите меня. Вы видимо перепутал место, это не бордель. Это таверна, место, где можно поесть.

— Вот тебя я сейчас как раз и попробую на вкус.

Не знаю, чем закончилось бы его заявление, если бы не внезапно прозвучавшее:

— Молодой человек, лучше бы вам отпустить девушку. — я повернулась на голос. Передо мной стоял высокий мужчина в черном плаще лет 35–37. Он носил короткую стрижку, что не говорило о нем, как о богаче, но его идеальная осанка и опрятная одежда говорила о воспитании, при чем не бедняковом.

— Что ты сказал, мужик? Шел бы отсюда. Мы с девчонкой культурно отдыхаем. Да, милая?

Я хотела ответить нет, возразить этому хаму, но я была загипнотизирована взглядом карих глаз. Он смотрел на меня, но давящую силу почувствовали все. Он будто возвышался над этим местом и этими людьми.

— Встань, поговорим по-мужски. — сказал видимо мой спаситель.

Легко заинтересовавшись, лысый встал, наконец отпустив меня. Он попытался шугануть спасителя, но тот даже не дернулся. Стоял и смотрел на него глубоким взглядом.

Он предпринял еще одну попутку и замахнулся на мужчину. Все произошло за секунду и вот лысый уже лежит на полу с заломанной рукой, которую держит мой спаситель.

— Еще раз тебя тут увижу, не пожалею. Берешь своих шавок и уходишь отсюда в течение тридцати секунд. Время пошло.

И тут седьмого столика, как и не бывало.

— Вы в порядке? — спросил мужчина, который только что показал мне, каково это, когда тебя защищают. Впервые. И смотрел так обеспокоенно, ждал моего ответа, который я не спешила давать. Я просто завороженно смотрела в его глаза.

— Девушка, у вас все в порядке? Как вас зовут?

— Я… — я прокашлялась и попыталась вразумительно ответить. — У меня все Мариника, а зовут меня хорошо. — боже, не думала, что так легко способна поддаться чарам мужчины.

Мужчина усмехнулся, и меня будто солнцем накрыло, я не смогла не улыбнуться в ответ.

— Мари, значит. Очень рад, что у вас все хорошо. Моя помощь не нужна? Может проводить вас домой?

— Нет, спасибо. Я работаю. — я почувствовала какой-то непривычный трепет внутри. Так, Мариника, что это с тобой? Соберись и продолжай спокойно работать.

— Хорошо, тогда не буду вам больше мешать.

— Спасибо. — его лицо отразило удивление с насмешкой. Что я опять не так сказала? — О, нет. Спасибо за то, что помогли, а не что уходите. Я вам искренне благодарна.

— Рад помочь, Мари. — и отошел за свой столик, за которым сидел еще один статный мужчина. Я осталась стоять и смотреть на него. Так непривычно было, что кто-то чужой заботится обо мне. Он просто помог девушке в беде, не требуя ничего взамен. Какое-то тепло разлилось по венам. Как же это было приятно. Я даже чуть не прослушала разговор этих мужчин.

— Да я тебе говорю, он уезжает и оставляет свои деньги и артефакты под охрану своей жене. Какой глупый человек. Оставляет золото молодой жене и уезжает.

И мужчины засмеялись. Мой спаситель ответил:

— А где, говоришь, он живет? Где обитают такие глупые люди?

— Так тот трехэтажный дом на холме. Кстати, он мне рассказывал, что у него совсем хромает защита. Может, поможем ему? Можно взять с него много денег.

Мужчины засмеялись и дальше продолжили шутить над глупостью своего знакомого, а у меня в голове уже зрел план. Он был уже почти готов, когда мой спаситель покидал таверну. Вместе с собой он забирал лучик доброты из моей жизни. Поэтому я снова могла зарыть свою совесть и осуществить свой план.

3 глава

Возвращаясь домой, я обдумывала план действий. Идти на дело, ничего не зная о доме, его обитателях и расположении — верх глупости. За 8 лет работы в этой области я выявила для себя главное правило. Подстраховка — залог успешной работы вора. Первые мои вылазки заканчивались плачевно. Я либо боялась зайти внутрь, либо была поймана слугой. Мне многие прощали мои попытки, списывая все на то, что я сирота и ребенок. Но с возрастом стало сложно все списывать на детство. Поэтому пришлось все тщательнее продумывать. Я старательно обрабатывала каждый дом, который планировала обокрасть. Милош следил за хозяевами, выявлял часы их отсутствия, я отслеживала уровень защиты, искала пути, как пробить ее. С помощью артефактов-насекомых либо мышей отслеживала местонахождение артефактов. Деньги я никогда не крала, так как не могла отнять у людей то, что являлось самым главным в жизни. Я забирала у них то, что являлось опасным для их жизней. Ведь часто они даже не знали, чем именно они обладают. Конечно, то, что я не уничтожала эти артефакты, а продавала на черном рынке, не сильно успокаивало мою совесть, но я уже давно поняла, что каждый в этом мире крутится, как может.

И в этот раз я также решила обдумать очередную кражу. Как я поняла из разговора, защита дома не требует особых усилий для взлома. Дома не будет хозяина, деньги не будут особо защищены, так как молодой хозяйке вряд ли потребуется далеко их убирать. Но, как я уже говорила, деньги меня мало интересовали. Мой спаситель упомянул артефакты. За ними я и шла.

Вообще странно, что я клюнула на это дело. Я редко хожу на непроверенные места. Обычно подготовка к краже составляет несколько недель. Но я фибрами души чувствовала, что именно этот дом изменит мою жизнь. У меня даже медальон на шее потеплел. Видимо, кожа так нагрелась от предвкушения. Для себя я уже все решила. Осталось сообщить об этом Милошу.

Но сначала мне требовалось поспать. Солнце уже осветило город первыми лучами. Значит, у меня было совсем немного времени на сон, прежде чем найти Милоша. Обычно мы встречались с ним через неделю после дела, чтоб я успела продать украденное и найти новый дом, за которым Милош должен будет наблюдать. Но в этот раз я не могла ждать. Я чувствовала, чем раньше мы туда пойдем, тем лучше. Я никогда не доверяла интуиции, всегда полагалась на факты, но тут все мои инстинкты кричали, что нельзя это откладывать.

Несмотря на такое бурное предвкушение, уснула я быстро. Ничего и никто, даже Крис, не помешало мне зайти в комнату, и я расслабилась. Мои мысли потекли спокойно, я начала вспоминать весь день. Впервые за долгое время я не просто обдумывала рутину, а чувствовала какой-то трепет и нежность, думая о моем спасителе. Как же я могла не спросить его имя? Хотя я вообще не могла связать мысли, когда смотрела в омут его карих глаз. Никогда не употребляла такие эпитеты. Очень рада, что я не могла обдумать причины этих изменений, так как уснула.

Проснулась я в хорошем настроении. Я уделила сборам больше времени, чем обычно. Поела я не просто кашу, а фруктовый салат с фейским чаем. Обычно я оставляла свои волосы волнами спадать до бедер, но сегодня я уложила их в высокую прическу, почти так, как это делают аристократки. Я надела легкое летнее платье голубого цвета. Сегодня я действительно чувствовала себя красивой и свободной. Наверное, это все предвкушение от еще одного выгодного дела.

Я опасливо приоткрыла дверь. Аэлита, девушка, которая снимала самую большую комнату в этом доме, опять заняла душ, оттуда раздавалась ее пение. Марк, мужчина, занявший среднюю комнату на этаже, уже ушел, плотно закрыв дверь стулом. Криса нигде не наблюдалось, как и его мамы.

На цыпочках я спустилась на первый этаж. Крис спал на диване, а хозяйка суетилась на кухне. Я громко выдохнула, выразив свое облегчение от того, что путь на выход открыт, чем и привлекла внимание женщины. Та подняла свои глаза и наткнулась на меня. Ее безмятежный и мечтательный взгляд сменился злобой и ненавистью. Я восприняла это как повод для позорного побега и побежала к входной двери. Мой маневр считался бы успешным, если б вслед мне не донеслось бы:

— Ах ты шалава неблагодарная! Чтоб больше тебя не видела ни у моего сына, ни у моего дома! Выматывайся отсюда, воровка несчастная!

Я не стала реагировать на ее слова. Интуитивно я понимала, что мне не простят выходки с Крисом и была к этому готова. Что ж, видимо, мне нужно искать новое пристанище. Теперь я не могла четко сказать, что не возьму деньги из дома на холме, так как теперь нужно было снимать новое жилье. И я поторопилась найти Милоша.

По факту я не знала, что он делает, когда мы не на деле. Домой я пойти не могла, так как последние 8 лет меня там не вспоминают, да и при любом упоминании об этом меня начинало трясти. Где он работает, я не знала, я пыталась не сближаться с ним слишком сильно, боясь потерять и потом склеивать разбитую душу. Значит, единственным выходом стало ждать его в той пекарне, где мы часто с ним пересекались. Туда я и направилась.

Это было не очень популярное место, но здесь можно было поесть сладкого, не сильно при этом тратя деньги. Тем более только тут не делали популярных слоек с персиками, которые я так ненавидела.

Зайдя в булочную, я заказала себе лимонад, напиток из нектара, который собирают эльфы, и две булочки с корицей. Я выбрала место у окна, чтоб видеть Милоша, если он придёт, и начала нервно отсчитывать минуты. Моя нога отбивала ритм вместе с секундной стрелкой часов. Это раздражало других посетителей, но отвлекало меня. Казалось, я уже была на грани, чтоб устроить землетрясение в Фалирии, как через окно мной был замечен Милош. Он вальяжно прогуливался по улице, напевая какую-то песню. Он аккуратно перешёл дорогу, естественно попав в лужу, но только посмеялся с этого, так как обрызгал пробегающего ребёнка. Тот развеселился и стал брызгаться в ответ. Слава всему на свете, ребёнок был не один, а с мамой, которая и остановила этот балаган. Уже не в состоянии смотреть и ждать, я подорвалась навстречу Милошу. Он отряхивался, когда я его окликнула.

— Милош! Ну наконец-то ты пришёл. Я тебя уже двадцать минут тут жду.

— Мариника? Что ты тут делаешь? — он так удивился, что аж обидно стало. Нет бы порадоваться встрече. Сказать, какое это наслаждение, меня видеть. Мы ведь так редко встречались вне воровской жизни. Иногда я начинала скучать по своему другу детства, но не делала ничего, чтоб начать видеться чаще.

— У меня к тебе есть дело! Очень срочный разговор. Не могла же я пойти в твой дом.

— Ладно, ты права, прости, я понял. Так в чем суть?

Я изогнула бровь в насмешке.

— Не думаешь же ты, что мы это будем на людной улице обсуждать?! Пойдём в булочную. Там сегодня мало людей и очень вкусные булочки.

Первое время мы молчали, наслаждаясь едой. Я оттягивала момент разговора, предвидя реакцию Милоша. Он точно это не одобрит, но я готова была и сама пойти на это дело. Тепло под медальоном ответило мне согласием.

Когда молчать стало уже невозможно, я аккуратно заговорила:

— Милош, в общем, тут такое дело, я вчера в таверне услышала разговор двух богачей, они обсуждали, что хозяин трехэтажного дома на холме, ну помнишь, на который мы смотрели в детстве, и мечтали там жить, так вот хозяин уехал и оставил свою жену одну дома, и не просто, а с огромным количеством денег и артефактов. Надо брать. Очень выгодное предложение.

— Мариника, дорогая, о чем ты вообще говоришь? Какое предложение? — и тут его лицо накрыло осознание. — Подожди, ты что, хочешь украсть и ДЕНЬГИ? Мы ж их не берем.

— Ну никогда не поздно начать. Я чувствую, что нам надо туда пойти.

— Ну хорошо, я понял. По правде говоря, мне и самому сейчас деньги нужны. Но в чем срочность разговора? Встретились бы, как обычно, через неделю. Обсудили б моменты. Я возьму на себя слежку, думаю, через недели три приступим, а потом…

Что будет потом мне, видимо, не суждено было узнать, так как Милоша перебил раздраженный голос. Мой, кстати.

— Милош, ты не понял. Никаких трех неделек! Сегодня, нам нужно идти сегодня.

Я ожидала шока, ну или хотя бы удивления, но никак не смеха. Милош действительно так громко смеялся надо мной! В один момент я подумала, нас скоро выгонят, ведь все начали на нас коситься. В какой-то момент Милош так схватился за живот, что я подумала, что он просто издевается надо мной, а не искренне веселится.

— Мариника, умоляю, скажи, что ты шутишь, если нет, то я усомнюсь в твоей адекватности. — сказал он, вытирая рукавом слезы, проступившие от смеха. И тут же стушевался под моим пристальным немигающим взглядом.

— Когда я стала похожа на шутницу? Я говорю серьезные вещи! Сегодня! Ты со мной или нет?

— Нет, конечно. И ты никуда не иди. Ты ж сама говоришь, что подстраховка — залог успешной работы вора. Обсудим все. Просчитаем тонкости. С чего это ты такая беспечная? Да и выглядишь сегодня не как обычно.

— А какой это я выгляжу, Милош? — меня задел его насмехающийся, снисходительный тон. Это я у нас лидер, а не он. Все, что он может, это на шухере стоять.

— Ты не выглядишь раненной. Будто и не было в твоей жизни этих восьми лет, когда ты продавала свою душу.

Милош посмотрел на меня очень пристально. Мы оба в этот момент жалели о том, как сложилась моя судьба. Только его это стопорило, а я мотивировалась своим прошлым. Больше в такое зависимое состояние я не попаду.

— Неважно, я тебя услышала. Считай, мы больше не партнеры. Деньги с нашей последней сделки отдам через неделю. До свидания.

Стул упал от того, как энергично я встала. Ну и пусть. Значит, дальше я должна двигаться сама.

Так как возвращаться мне было некуда, я решила пойти к этому дому и узнать обстановку. Милош был прав, совсем без подготовки идти было глупо. Первым делом я осмотрела защиту. Она действительно была слаба. Здесь хватит самого слабого артефакта, который я всегда носила с собой в виде кольца на пальце. Также со мной был артефакт-пчела в виде броши. Ее я отправила узнать обстановку. Она залетел через основной ход, я отметила, что замок был элементом защитного контура, который я уже успешно убрала. Так что проблем со входом у меня возникнуть не должно.

Дальше пчел полетела в дом. Она передала мне мыслеобраз хозяйки дома, что-то говорящей слугам. Я остановила артефакт и наткнулась на следующий диалог:

— Сегодня до 7 все должны убраться из дома. До этого вычистить весь дом, приготовить ужин на двоих.

— Неужели его светлость возвращается? Так рано. Тогда нам лучше остаться и помочь принять его. — сказал кто-то из слуг.

— Тебя забыла спросить. Это не его светлость. — последние слова хозяйка дома произнесла с видимым отвращением. Значит, ее светлость не слишком жаловала мужа и кого-то собиралась привести домой. — Это мой гость. И если он наткнется на кого-то из слуг, то уволю всех.

В глазах прислуги читалось такое же понимание, которое пришло ко мне. У молодой жены появился любовник. Конечно, герцога было жалко, ему так неприкрыто наставляли рога, но мне это было как раз на руку. Дома будет всего два человека. Их-то я легко обойду. Осталось только дождаться семи.

Я приказала пчеле лететь дальше. Обычно деньги хранили в сейфе в кабинете. Но в этот раз я сомневалась, что девушка обременила себя таким трудным занятием, как ввод пароля. Значит, она оставила деньги где-то поближе к себе. Может, она планировала отдать их любовнику. Иначе зачем ей уводить всю прислугу? Или они собирались вместе сбежать? Она была б самой глупым человеком на свете, если б это было так. Все же стабильный брак более распространенный выбор, если на второй чаше весов мужчина, который, возможно, с тобой только из-за денег мужа.

Но мне были неважны ее душевные терзания. Главное, что пчела обнаружила огромную сумму денег в хозяйской комнате. Они были упакованы в чемодан, как и множество других вещей. Значит, все-таки планировался побег. У меня будет совсем мало времени.

Я сидела на спуске перед домом и ждала, когда начнет уходить прислуга. Кто-то уходил к шести, кто-то к семи, но никто не задержался. Видимо, герцогиню боялись. Суровая женщина.

Когда ушел даже охранник я поняла, что самое время идти. Как раз таинственный гость уже появился на горизонте. С собой у него был весьма тяжелый на вид чемодан. Я спокойна прошла через защитный контур, а затем и через парадную дверь, все-таки мои артефакты работают безотказно. Поднявшись на второй этаж, я прислушалась. Голоса доносились слева, где, по всей видимости, располагалась купальня. Хорошо ж они проводят время.

Я прошла в спальню. Попробовала поднять чемодан с деньгами. Я ничего не придумала на случай, если чемодан будет тяжелым. А он и был. Как я его донесу?

Видимо, я слишком долго думала. В двери послышались голоса, а точнее крики. Дверь распохнулась. Сперва зашло несколько солдат в королевской форме, затем в комнату буквально втолкнули едва одетых герцогиню и ее любовника, а затем вошел собственно хозяин дома.

Все и так были шокированы, но удивились еще больше, увидев меня, никак не вписывающуюся в картину. С надеждой на меня смотрела герцогиня. Она задержала на мне взгляд секунды две, а затем мотнула головой, что-то решив для себя. И тут она начала играть. Кто ж знала, что ее светлость такая актриса!

— Дорогой, ты все неправильно понял. Эта- она показала на меня- в сговоре с ним. Они ворвались в дом, напав на меня. Пока он должен был мучить меня, эта стерва вынесла б наши деньги. Дорогой, прошу, избавь меня от этих мучений. Этот дикарь хотел изнасиловать меня. — и заплакала. Очень, кстати, натурально.

Значит, герцогиня, хоть и под гнетом обстоятельств, выбрала надежный брак. Молодец, конечно, но почему через меня?

— Ты говоришь правду, любимая? Как я рад! Не в смысле, что тебя мучали, а что ты не изменяешь мне. Каким я был дураком, раз поверил в эти пустые сплетни.

А герцог судя по всему особой сообразительностью не отличался. Жаль. Но себя как-то спасать надо было. Вот только в голову ничего не шло, как и несостоявшемуся герою-любовнику. Его, видимо, сильно припечатало предательство любимой.

Пока я думала о причинах такого его бездействия, нас уже связали и повели в полицейскую карету. Но почему солдаты в королевской форме? Странно.

По пути в отделения я пыталась говорить, что произошло недоразумение. Но вряд и я была первой преступницей, говорившей эти слова. У полицейских уже выработался иммунитет, поэтому меня откровенно игнорировали.

Когда меня посадили за решетку, я наконец-то поняла, что дела мои плохи. До такого я еще не доходила. Даже захотела заплакать, но сама удивилась своему порыву. Последний раз я плакала 8 лет назад, когда одна осталась на улице. С тех пор я не позволяю себе такой роскоши.

И вот сидим мы на скамейке. Я с каменным лицом, сдерживая свои непривычные порывы, и преданный любовник, который свои порывы не сдерживал. Он свободно выражался в сторону своей бывшей возлюбленной. Знала б она, какие он эпитеты к ней подобрал. Настоящий поэт.

Вот только мне было не до его душевной боли.

— Пожалуйста, выпустите меня! — начал кто-то пискляво вопить. Да и еще так жалостливо. Мне аж тошно стало. Кто это такой жалкий? А! Это была я. Это все, что я сделала для своего спасения. Слишком меня выбила из колеи ситуация, которую я не могла контролировать.

Все что оставалась, это сесть и ждать. Только чего?

— Выпустите ее!

Видимо этого.

— Ваша светлость? Как выпустить? Она ж эта — преступница.

— Я сказал, выпусти. — повторил знакомый голос. Его обладатель наконец-то вышел на свет, следуя за мужчиной, который шел меня открывать.

А моим спасителем оказался мужчина, который уже спасал меня. В таверне.

Нет бы забеспокоиться такому совпадению, я почему-то заулыбалась во все 32. И так тепло на душе стало. Это, оказывается, так приятно, когда тебя спасают.

— Пойдем за мной! — сказал он мне, когда я была выпущена.

Вот тут наконец включился мой мозг:

— К… куда? — но не голос. — Я с вами никуда не пойду. Вы вообще кто?

— Меня зовут Дэймонд. Пойдем, Мари, нам нужно срочно уйти. Моих полномочий может не хватить. Ты хоть знаешь, кого пыталась ограбить? Советника императора. Пойдем живее.

Но ему и не надо было меня уговаривать. Мои ноги уже сами вели меня за привлекательным мужчиной.

Мы дошли с ним до его кареты. Он уже собирался в нее залазить, но я остановила его:

— Дэймонд, — произнести его имя вслух оказалось очень приятным действием. — Почему вы мне помогаете? — я решила узнать это до того, как мы доберемся до неизвестного пункта назначения. Мне не хотелось бы попасть впросак. Все же хоть этот мужчина и спас меня уже два раза, я не могла слепо довериться ему.

— Я обещал это твоему отцу, Мари.

4 глава

Повисла гнетущая тишина. Его слова я вполне услышала, но никак не могла понять.

— Карл? Причем тут он? — никогда в жизни не поверила б, что этот меняненавситник будет мне помогать. Да он скорее организовал бы мою поимку, чем освобождение. Хотя в целом он, наверное, уже давно забыл о моем существовании. Поэтому возникал резонный вопрос. — Зачем Карлу мне помогать? Он меня ненавидит.

— Я не знаю, кто такой Карл. Я говорю о твоем настоящем отце, об Адаме. Двадцать три года назад он…

Но его очень некультурно перебили:

— Дэймонд, что ты несешь? — от нереальности происходящего я даже перешла на ты. — Какой еще Адам? Какой настоящий отец? Меня выкинули, как мусор,

на крыльцо самого бедного дома чуть ли не во всем мире! А сейчас ты мне говоришь, что какой-то Адам просил тебя защищать меня. — всю жизнь я представляла, как отреагирую, если что-то узнаю о настоящих родителях. Сначала я была полностью уверена, что брошусь к ним в объятия. Все свое детство я заочно любила их. И ждала. Я хотела, чтоб кто-то меня также ценил, как Люсинда Филиппа. В подростковом возрасте я стала их ненавидеть. Я поняла, что меня бросили. Мне были неважны причины. Мои приемные родители не бросили ни одного ребенка, не смотря на тотальную бедность. Неужели мои родители не могли воспитать меня одну? Когда я выросла, я поняла, что уже ничего не чувствую к своим биологическим родителям. Побывав в разных ситуациях, как сложных, так и легких, я поняла, что у них могли быть веские причины бросить меня. Да и тем более одиночество стало настолько комфортным, что я и не могла представить кого-то рядом со мной. Это вводило меня в панику. Я думаю, что любые родственники вокруг меня только мешали б мне, я должна б была врать им, не говорить про себя, делать вид, что все хорошо, хоть все и плохо. Так делали все со своими родными. Так что сейчас информация о каком-то отце лишь взбесила меня. Только этого мне сейчас не хватало. Я стала слишком самостоятельной, чтоб привыкать к новопоявившемуся родственнику.

— Мари, послушай! Я должен тебе все рассказать, только не перебивай меня. Давай сядем в карету, чтоб нас никто не подслушал.

Я отрицательно покачала головой. Хоть этот мужчина и вызывал во мне симпатию, я не могла полагаться на интуицию. Больше не могла.

— Хорошо. Твоя взяла. Слушай. Двадцать три года назад я был подмастерьем у твоего отца. Он был моряком. Самым великим моряком прошлого столетия. Его звали Адам. Когда император отправил его в очередную экспедицию в затерянное море, в котором обитают русалки, он влюбился в одну из них. Ее звали Сиреной. Она и была твоей матерью. Как ты знаешь, тогда еще не существовало правило Небрака, но такие отношения не приветствовались. Ведь в таком браке рождались такие дети, как ты. Полулюди обладают неизведанными, опасными силами, способными уничтожить людей. Тебе повезло, что твоя мать была слабой русалкой, поэтому твой единственный дар- это чувствовать чужую магию. Не самая опасная способность. Но люди не приняли тебя и твоих родителей. Поэтому заставляли твоего отца убить тебя и твою мать. Они угрожали ему расправой. Ты ж знаешь, какими злыми могут быть люди. Тогда твои родители решили спасти тебя.

Он замолчал, смотря на меня с искренним сочувствием. В его взгляде читалась затаенная тоска, будто он понимал чувства моих родителей, спасающих свое дитя. Либо же он скучал по своему учителю.

— Твои родители подкинули тебя в первый дом, в этом районе тебя не знали, поэтому не могли обидеть. А сами они… Они прыгнули в море, Мари. Твой отец утонул, а мама разбилась о скалы. Но до этого они позаботились о твоей безопасности. Твой отец доверял только мне, так как я был свидетелем этой истории с самого начала. Он попросил меня позаботиться о тебе, но он не рассчитал, что я был обычным пятнадцатилетним трусливым подростком. Я ни разу и не вспомнил о тебе до той встречи в таверне. Я узнал тебя по медальону. Он принадлежал твоей матери. Тогда-то я и понял, что забыл о своем обещании человеку, который научил меня всему, что я знаю. Прости меня, Мари, что не появился раньше.

Он посмотрел на меня с искренним раскаянием в глазах. Было видно, что ему стыдно передо мной. Он ждал моего ответа. Но слова не находились. Что я чувствовала? Я была разбита. Вся затаенная ненависть к родителям разбилась о скалу понимания. Они оказались в ужасной ситуации и понимали, что жить будет либо отец, либо я. И теперь я была благодарна им за такой поступок, хоть совсем и не знала их. Оказывается, все, что у меня было от них это медальон. Медальон русалки, которой я являлась наполовину. Чтоб не сойти с ума от обилия информации, я решила сконцентрироваться на медальоне.

— Что это за медальон? Он обычный?

— Нет, Мари, это артефакт. Ты не знаешь, как его открывать? — я прочитала на его лице мимолетное облегчение после того, как я отрицательно мотнула головой. Что ж это за артефакт? Это я и спросила.

— Я не знаю, это русалачья работа. На ауре их артефактов никогда не указаны условия активации.

— И что мне теперь делать с этой информацией?

— Во-первых, до того, как как-то ее использовать нам нужно решить насущную проблему. Ты поступила слишком опрометчиво, пытаясь ограбить советника короля. Тебе это так просто не простят. Тем более любовника герцогини теперь приписывают в твои ухажеры, что усложняет нам ситуацию. Чтоб очистить имя своей жены, герцог попытается доказать вашу связь и твою вину. А у него это получится, его связи уступают только связям императора.

— Но ты ж меня вытащил. Теперь нужно убежать. Они ж меня не найдут?

Он усмехнулся. Конечно, найдут. Я никак не смогу противостоять сильным мира сего.

— Не паникуй ты так, у меня есть план. Я обещал твоему отцу защитить тебя, и теперь я направлю все свои силы на это. Я слишком долго избегал тебя.

— Не время для угрызений совести, Дэймонд. Да и план мне твой не нужен. Я как-то справлялась двадцать три года без тебя. И дальше проживу. Можешь считать ты ничего мне и моему… отцу не должен. — я понимала, что мне нужна его помощь. Но мне не хотелось, чтоб мне помогали только из чувства долга, да и одной мне было спокойнее существовать.

— Не глупи! Причем тут то, что я кому-то что-то должен. Я сказал, что теперь моя цель — это помощь тебе. Значит, я буду тебе помогать и оберегать даже если от тебя самой.

Он сказал именно то, что мне так хотелось услышать. Так приятно было, что кто-то был готов мне помогать. Может, стоить поддаться слабости раз в жизни? Может, он послан мне, чтоб я узнала, что значит выражение «как за каменной стеной»? Могла ли я расслабиться? Должна ли? Не знаю, но я почему-то решила довериться этому мужчине. Для начала я позволила рассказать ему свой план. Может, я и без него смогу там справиться? Так что лучше выслушать, тем более слушать его бархатистый голос было сплошным наслаждением.

— Ты выйдешь за меня замуж.

И с таким серьезным видом это сказал, что мой только зародившейся смех умер на корню.

— Я так и знала, что даже слушать тебя не надо. Я…

Но он перебил меня:

— Я говорю серьезно, Мари. Ты станешь моей женой. Во-первых, никто не посмеет обвинить в любовных связях мою жену. Во-вторых, никто не посадит тебя, в-третьих, так я смогу защищать тебя всю твою жизнь.

— Кто ты такой, что никто не посмеет твою жену в чем-то обвинять? — не буду себе лгать и признаюсь, что, когда он говорил обо мне как о своей жене, у меня по венам растекалось тепло. Неужели мне так сильно хотелось оказаться под чьей-то защитой? Надеюсь, дело было в этом.

— Я генерал армии императора Арчибальда первого.

Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Сейчас меня от тюрьмы спасает тот, кто выиграл межрассовую, а затем и гражданскую войну. Тот, кто безжалостно истребил большую часть магических созданий, тот, кто вел охоту и на таких, как моя мать.

— Я не могу, я не могу согласиться на твой… на ваш…на твой план, Дэймонд. Ты же знаешь, кто я. Я воровка. Я не могу стать женой главного блюстителя порядка в Фалирии. — как бы меня не грела эта мысль.

— Боюсь, у тебя нет выбора, Мариника. Либо моей женой, либо в тюрьму. А то, что ты воровка… Это мы исправим. Ты просто перестанешь ей быть. Я достаточно богат, чтоб обеспечить свою жену.

Он пристально посмотрел на меня. Будто одним своим взглядом беря покровительство надо мной. Я чувствовала, что с этого момента он стоит между мной и другим миром, закрывая меня от него. Меня испугало это чувство. Меня испугало то, что всей своей душой я уже была согласна на его предложение. Я еле сдержала себя от крика «да». Чтоб избежать бурного согласия, я сказала следующее:

— Мне нужно время. Время подумать. Я не могу так сразу решить всю свою будущую судьбу. Дай мне время подумать.

— Мариника, ты же понимаешь, что у тебя нет ни времени, ни возможности отойти от меня.

— Да, наверное, понимаю. Но мне все равно нужно подумать и поговорить с моим другом. — да, как бы я не обижалась, что Милош бросил меня, он был моим единственным близким человеком, который мне никогда не лгал. Мне нужно было поговорить с ним.

— Давай ты сейчас со мной поедешь в гостиницу. У тебя будет целая ночь подумать, а завтра мы вместе поедем к Милошу, и вы поговорите. Так и твои условия соблюдены, и я буду рядом. Согласна?

Хоть я и удивилась, когда он назвал имя Милоша, никак на это не отреагировала. Очевидно, он что-то выяснил обо мне и моей прошлой жизни. Это меня немного отрезвило. Передо мной стоял человек, который заочно знает обо мне больше, чем я о нем. Тем более он является генералом армии. Естественно, я нахожусь в слишком зависимом от него положении. Но все эти раздумья не остановили меня от уже бессознательно принятого решения. Ведь таким тоном он произнес последнее слово, что у меня не осталось сомнений, что я согласна. В конце концов, это действительно был компромисс, да и мне было некуда идти.

— Ладно, хорошо.

— Правильный выбор. Садись в карету.

И мне пришлось подчиниться. Ноги дрожали от такого нервного вечера. Дэймонду пришлось меня поддержать, чтоб я не упала, пока залазила в салон. Там я села к самому краю, забилась в уголок. Мне было некомфортно. Слава всевышнему, Дэймонд сел на скамейку напротив в противоположный угол, давая мне чувство сохранности и личного пространства.

Вот так мы и ехали с ним. Я молчала, потому что чувствовала себя неловко. Впервые моя судьба была не в моих руках. Кто-то решал мои проблемы, но это не повод расслабляться. А он молчал, думая о чем-то своем. Мыслями он был далеко отсюда. Его взгляд был расфокусирован и направлен в сторону от меня. Надо помнить, что могла измениться не только моя судьба, но и его. Может, он не хотел жениться, а может, наоборот. А что, если у него уже была невеста, а ему приходится возиться со мной. Почему-то эта мысль кольнула меня. Не привыкла я чувствовать себя обузой.

Но додумать эту мысль я не смогла, так как мы уже приехали. Мы стояли перед самой дорогой гостиницей нашего города в том районе, в котором я ни разу и не была, только если, когда обносила дом какого-то местного богача. Дэймонд галантно пропустил меня вперед, чему я не была рада, так как я банально не знала, куда идти и что говорить. Я вообще была лишней в этом месте. Мой самое красивое и дорогое платье смотрелось блекло на фоне богатой внутренней отделки.

Но мой смятение осталось незамеченным. Мужчина просто прошел мимо меня в сторону стойки.

— Нам два номера, сейчас подать ужин, а с утра завтрак. Для леди устроить ванну и прислать служанок для помощи.

Нам предоставили два номера рядом друг с другом. Дэймонд захотел пройти со мной, чтоб все мне показать и удостовериться, что мне будет удобно, но я очень настойчиво выпроводила его. Мне нужно было время побыть одной и остыть. Рядом с этим мужчиной я не могла связно мыслить, слишком пристально он смотрел.

Я села на огромную кровать. Здесь было аккуратно и дорого. Да, именно дорого. Абсолютно каждая вещь отражала богатство. И впервые за вечер, да и, наверное, за последние восемь лет я разрешила себе расслабиться. Мне наполнили ванну с пеной, помыли каким-то ароматными маслами, расчесали волосы, принесли самый вкусный ужин в моей жизни.

После такого ухода за собой я ложилась спать уже зная, что отвечу согласием на предложение мужчины, который за два дня сделал для меня больше, чем вся моя приемная семья за пятнадцать лет. Или же причиной были его глубокие карие глаза, что так пристально на меня смотрели? Я не хотела додумывать эту мысль. Слишком страшным мог стать ответ.

Просыпалась я с хорошим настроением. Из окна на меня светили далеко не первые лучи. Птицы пели как-то особо живо. Я выглянула наружу. Отсюда открывался вид на море. Оно бурлило. Волны разносили воду по берегу. Я ощутила себя такой же свободной, как и море.

В дверь постучали. Сердце забилось быстрее. Я подумала, это мой вчерашний спаситель.

— Входи…те. — добавила я на всякий случай, чтоб он не думал, что я его жду. И не прогадала. Это была служанка, которая принесла мне завтрак. Стараясь не показывать свое я разочарование, я поблагодарила ее и принялась за еду. Вот как удивительна жизнь. Еще каких-то два дня назад я завтракала надоевшей овсянкой, а сегодня у меня на столе было множество различных блюд на любой вкус, тут даже были мои ненавистные персики, которые считались дорогим фруктом. Но и этот факт не испортил мне настроение, только напомнил о предстоящей встрече с Милошем, которого я хотела застать все в той же булочной.

Потому мне следовало поторопиться, обычно он ходил туда к обеду, а учитывая, во сколько я завтракала, времени у меня было мало.

Быстро умывшись и одевшись, я вышла из комнаты. Я полагала, что мне нужно будет спуститься вниз и ждать Дэймонда там, но тот удивил меня. Он уже ждал меня у моей двери.

— Доброе утро, Мари! Ну что, подумала? Может, нам и не нужно будет советоваться с твоим другом.

— Эээ, нет, нам надо. — не могла ж я сказать, что уже согласна.

— Хорошо, рассказывай, куда ехать, красотка.

После такого комплимента я с огромным усилием смогла рассказать, где находится эта чертова булочная.

И все же Дэймонд меня понял и направил нашу карету именно туда.

Прибыли мы туда как раз к моменту, когда Милош открывал дверь, чтоб зайти внутрь. Думаю, он словил дежавю, когда второй день подряд оборачивался на мой отклик.

— Мариника? Все хорошо? Почему ты опять тут? А кто это?

— Милош, Это Дэймонд. Он… это мой знакомый. Давай зайдем, нам нужно поговорить.

— Хорошо, давай. У тебя точно все хорошо?

— Да, точно. Дэймонд, подожди меня, пожалуйста, тут. — он с подозрением и какой-то ненавистью посмотрел на Милоша. Чем он ему так не понравился? Мне вдруг захотелось сказать, что Милош мой брат.

— Хорошо, Мари, только недолго.

Мы прошли с Милошем внутрь.

— Мари, какая ты ему Мари? Кто он такой? Вы что, с ним вместе?

— Милош, помолчи, это очень сложная история. Не перебивая меня, пожалуйста.

И я начала. Я рассказала и про своих родителей, и про неудавшийся грабеж, и про план Дэймонда, умолчала лишь о том, как у меня ноги подгибаются, когда он рядом.

На протяжении моего рассказа Милош не менялся в лице. Он был сосредоточен, но когда я сказала, что уже все для себя решила со свадьбой, он в миг побледнел. Брови поднялись наверх, руками он потянулся к моим.

— Мариника, ты что такое говоришь? Ты ж его почти не знаешь, как ты можешь ему доверять? Зачем выходить за него замуж? — Милош, как обычно, критиковал все мои действия. Ему было всего девятнадцать, но он почему-то свято верил, что имел право контролировать мою жизнь.

— Милош, хватит, я уже все решила. Просто хотела, чтоб ты знал и не беспокоился обо мне.

— Ох, какого черта тебя вообще понесло в тот дом?

— А вот не надо было меня бросать. Все бы было по-другому.

— Да, Мариника, все бы было по-другому. Там бы поймали еще и меня, только вот тут не очень много генералов армии, которые хотят и на мне жениться.

Несмотря на то, что Милош был крайне зол, я не смогла сдержать смех. Не знаю, был ли это нервный срыв или просто выходили эмоции, но смеялась я долго и громко. Успокоилась только, когда к нам подошел Дэймонд.

— Мари, нам пора.

Действительно, у нас столько дел, а я тут веселюсь. Пришлось прощаться с Милошем, на котором не было лица. Неужели он так обиделся на мой смех. Наверное. Он всегда был ранимым.

— Мариника, одумайся. Что ты делаешь?

— Все, Милош. Я больше не собираюсь это обсуждать.

И потянула за собой Дэймонда. Который видимо так опешил, что без сопротивления позволил себя вести. Шли мы так до самой кареты.

— Значит ли это, что ты согласна на мое предложение?

— Да.

Победный блеск в его глазах я заметила уже садясь в карету. В этот раз мои ноги не дрожали. Я знала, что поступаю правильно.

5 глава

Мужчина заходит за мной и садится рядом. Это напрягает, но я не зацикливаюсь. У меня в голове только одна мысль: я выйду замуж за этого человека. Я вообще не думала, что когда-либо обзаведусь мужем. А тут еще и за такого мужчину при таких обстоятельствах. Мне стыдно, что хороший человек вынужден жениться на воровке из чувства долга. Как это несправедливо. Но как бы я не выделывалась, мне некуда идти, некому помочь, кроме него. Так что мы оба заложники обстоятельств.

— Заедем забрать твои вещи. Сегодня мы пойдем в полицию. Я договорился, мы расскажем следователю, что ты моя невеста. Я не знаю, как они замнут это дело. Но это нас уже не касается. Так что сегодня опять в гостинице. Завтра едем ко мне домой. Тут недалеко. Часов пять пути. Так где ты живешь, Мари?

Как же мне не хотелось вести Дэймонда в этот клоповник. Да и вещей у менЯ не так много, но я не могла ходить еще один день в одних и тех же белье и платье. Особо ценных вещей у меня не было, но потребность требовала, чтоб я вернулась в этот кошмар.

Оказалось, меня тут уже ждали. Когда мы подходили к моемы бывшему пристанищу, Крис обнаружился на улице. Он по обыкновению флиртовал с какой-то девицей. Он был расслаблен и, кажется, похож на обычного человека, который способен нормально разговаривать и улыбаться, но как только он увидел меня, лицо его озверело, вся злость мира сосредоточилась в его глазах. Он даже двинулся на меня с грацией льва, но был остановлен одним взглядом моего вечного спасителя. Так что в этот раз обошлись только словами, без рукоприкладства.

— Вернулась-таки? Мать собрала все твое шмотье. Вон оно. — и он показал на мусорку. Там сиротливо лежала одна сумочка с моими вещами. — Но ты ж знаешь, Никуля, что я всегда тебя жду в своей комнате. — Какое унижение! Забыв о гордости и утонув в жалости к себе, я ринулась за сумкой. Меня остановила рука на моем плече.

— Мари, стой. — прошептал он мне. — Единственный, кого вы можете ждать у себя в комнате, это налоговую. Я направлю все инстанции на ваше сомнительное предприятие. — это он уже сказал Крису.

— Ты кто такой, мужик? Шел бы ты отсюда. Девчонки на всех хватит, но сегодня она моя. Я слишком долго терпел.

— Крис, закрой свой рот! КаК ты… — но заткнули не только Криса, но и меня. Дэймонд просто оттолкнул меня себе за спину. Он медленно подошел к Крису, который уже почувствовал опасность. Дэймонд подтянул его к себе за воротник рубашки. Он оказался выше на полголовы, что еще больше играло в его сторону при устрашении этого урода.

— Я уничтожу тебя, выдерну твой поганый язык и повешу тебя на нем. Будешь скулить под моими ногами, щенок. — все это он сказал ему на ухо угрожающим шепотом. — Если я узнаю, что ты хотя бы думал о ней, я убью тебя. Ты меня понял? Я спросил, ты меня понял?

— Да, понял. Отпусти. Отпусти, сказал.

Дэймонд откинул его со всей силы. Крис отлетел метра на два и упал. Прямо в грязь. В которой сейчас была и я. Какое унижение. Почему единственный человек, который относится ко мне с уважением, должен был увидеть истинное отношение людей ко мне. Захотелось плакать. Что-то в последнее время я стала слишком плаксивой. Наплевав на отношение к себе, я подошла и забрала свои вещи. Затем я молча пошла к карете. Какая мне разница, что Дэймонд обо мне подумает. Я перестала заботиться о чужом мнении и спокойно жила. Значит, и дальше смогу. У нас с ним просто сделка. Никаких эмоций.

Только Дэймонд так не подумал. Он, видимо, решил меня успокоить.

— Да стой же ты. Какая быстрая. Стой!

Он остановил меня у дверцы кареты. Взяли двумя руками за плечи и развернул к себе. Я посмотрела ему прямо в глаза. Хватит тушеваться. Я переживу все, только не жалость.

— Мари, все хорошо. Я уничтожу его и его мать. Они больше ни одного слова тебе не скажут, они вообще вряд ли смогут говорить. Даже твоей природной притягательностью не оправдать его свинского поведения, а уж тем более его мамашу.

— Что? О какой еще притягательности ты говоришь? — неужели он из тех мужчин, кто считает, что если женщина привлекательна, то это повод к ней относиться, как к мясу.

— Как? Ты не знаешь? Ты же наполовину русалка. А они обладают природным магнетизмом. Русалки завлекают моряков своим пением, которое в миг порабощает их. Вот ты и унаследовала эту черту. Все мужчины вокруг сходят от тебя с ума и чувствуют сильное влечение. Часто они не могут это контролировать, могут даже набрасываться.

— А ты? — я задала этот вопрос раньше, чем подумала.

— А я могу себя контролировать. — что это значит? Он тоже чувствует ко мне такое? Но разъяснять Дэймонд не собирался. Он подтолкнул меня к карете, а затем сел сам.

Первое время мы ехали в тишине. Дэймонд только сказал, что мы собираемся в полицейский участок. Я же не могла ни о чем говорить. Меня напугало признание моего фиктивного жениха. Это подтолкнуло меня к следующему разговору:

— Дэймонд, давай обсудим некоторые моменты нашего…брака.

— Мари, я не притронусь к тебе без твоего согласия. Тебе нечего бояться.

Мне стало неловко, что я такая предсказуемая. Однако его слова ничуть меня не успокоили.

— А при людях? Нужно установить степень дозволенных взаимодействий.

— И что же ты мне позволяешь? — хоть сказано было и с насмешкой, но я уловила серьезность вопроса, значит, ему было важно, чтоб я не чувствовала себя униженной.

— Ничего! — прозвучало слишком резко.

Дэймонд усмехнулся, а затем неожиданно взял меня за руку. Я опешила. Он нежно погладил тыльную сторону ладони большим пальцем. По коже побежали мурашки. Я завороженно смотрела на невинное прикосновение. Никогда еще чьё-то касание не вызывало во мне приятных эмоций. А сейчас чувствовала нежность.

— А так можно? — почти шепотом спросил он.

Я прокашлялась. Резко разучилась говорить.

— Да, так можно. Но, опережая дальнейшие вопросы, нельзя. Остальное — нельзя.

Сказала вроде четко и грозно, но Дэймонд лишь усмехнулся, добавив что-то вроде «посмотрим». Но я не стала продолжать этот разговор. У меня имелись еще некоторые темы для обсуждения:

— Также сразу обсудим. Твои любовницы меня не касаются, мои любовники тебя не касаются. Но и в открытую изменять мне не надо. Я не хочу выглядеть нелепо в глазах людей. — конечно, у меня не было никаких любовников и не предвиделось в ближайшее время, но я хотела сохранить за собой это право.

Он бросил на меня странный взгляд, но утвердительно махнул головой.

Дальше ехали молча.

Вот мы и добрались до места, в которое я боялась попасть последние восемь лет. Нас, а точнее Дэймонда, пропустили без каких-либо вопросов. Я ожидала, что мы пойдем в комнату для допросов, но мы зашли в кабинет. Здесь уже был полицейский и сам советник короля. От него не скрылась моя секундная остановка в дверях. Я очень испугалась. Я не ожидала его тут увидеть.

— Итак, всем добрый день. В представлениях не нуждаюсь. — заговорил Дэймонд. — Вчера вы ошибочно обвинили мою невесту. — он сделал акцент на последних словах. — Думаю, вы можете максимально безболезненно для леди решить эту ситуацию.

— Ваша, как вы говорите, невеста пыталась ограбить мой дом. — резонное замечание от советника короля.

— Не может быть, вчера она весь день была со мной. Я могу подтвердить. Мое слово имеет вес? — он обратился к служащему. Тот, заикаясь, подтвердил высказывание.

— Вот, значит, как. — советник наконец-то понял, что меня очень нагло выгораживают.

— Если б моя невеста была вчера у вас в доме, она видела б вашу жену с любовником, но она об этом ничего не знает.

Советник аж покраснел от злости. Видимо, его репутация была слишком ему дорога и важна для должности. Такой неприкрытый шантаж он вряд ли пропустил мимо ушей, будь это пустяк.

— Хорошо. — сквозь зубы процедил герцог. — Вчера меня пытался ограбить какой-то мужчина, который напугал мою жену, она со страху упала в обморок. Вы записали? — рявкнул он на полицейского, который застыл в одной позе. Он, наверное, пытался не дышать. Не часто в его кабинете такие знатные люди так открыто решают свои дела.

— Записываю. — проблеял он. И ринулся писать. Советник остался дальше сочинять историю вчерашнего вечера, а мы вышли из кабинета, затем и из здания.

Дэймонд предложил прогуляться до гостиницы, так как тут было недалеко. Я согласилась, мне было все равно, как туда добираться. Все, что мне сейчас хотелось, это упасть на кровать и не вставать дня два.

Заметив мое состояние, Дэймонд не старался не обсуждать со мной что-то серьезное. Мы просто с ним болтали о всякой мелочи, обсуждали здания, которые проходили, места, в которых бывали и хотели побывать. Больше, конечно, рассказывал Дэймонд. Я же почти нигде и не бывала. Но из-за удивительного таланта моего жениха рассказывать истории, я будто переместилась на корабль. Он рассказывал мне о своих приключениях в море. Я узнала, что раньше он мечтал стать капитаном корабля, но после смерти моего отца он не смог выходить в море.

Когда я спросила про его семью, он заметно погрустнел. Оказывается, что он сирота и уже давно живет один. Стыдно признаться, но от его слов я почувствовала некое родство с ним. Мы оба росли без родителей. Только это разбросало нас по разные стороны от закона. Маленький мальчик, оказавшийся сиротой, выбрал путь борьбы за корону, стал лицом справедливости. А брошенная девочка не нашла в себе силы остаться честной. Это еще больше возвысило сильного мужчину в моих глазах. От восхищения у меня по коже бегали мурашки.

Весь путь до гостиницы я переваривала свои ощущения от разговора с мужчиной. Мне определенно нравилось с ним говорить. Я не любила болтливых людей, да и сама не была такой, но с ним могла б говорить сутками. А слушать его хоть целую вечность. Поэтому я расстроилась нашему скорому возвращению.

Но мою кровь подогревало то, что я задумала. Когда мы попали в гостиницу, Дэймонд сразу же пошёл спать. Я же имела другие планы. Это, конечно, хорошо, что кто-то решает мои проблемы, однако, я к такому не привыкла. Я всегда полагалась и буду полагаться только на себя. А в нашем мире независимость не получают, а покупают. Поэтому мне нужны были деньги.

Обычно у меня не получалось красть больше двух артефактов, тем более ко мне редко попадали чёрные. Но в прошлый раз мне удалось унести 17 запрещенных артефактов. Если я их продам, я получу огромные деньги, на которые смогу если что убежать и спокойно жить какое-то время. Поэтому я собиралась рискнуть доверием Дэймонда и пойти на чёрный рынок. Он свято верил, что я брошу свою «работу», я же не могла так легко попасть в зависимость от незнакомого мужчины.

Переодевшись в самое скромное и незаметное платье в моем гардеробе, я была готова выходить. Мне очень повезло, что Крис не выкинул мои артефакты, а сложил со всеми вещами. Знал бы он, какое богатство отправил на мусорку. Я аккуратно выглянула из комнаты. Коридор был пуст. Я не хотела, чтоб кто-то видел, как я покидаю здание. Поэтому я нацепила на себя артефакт отвода глаз, который всегда хранился на моей голове в виде шпильки, как и множество других артефактов. Мне удалось пройти мимо всех незаметно.

Так как у меня не было денег на извозщика, пришлось идти пешком. Путь был долгим, а также трудным из-за недавнего дождя. Дороги развезло. Вокруг было много грязи. Я испачкала свою обувь и платье. Я шла очень долго, а, значит, поспать сегодня ночью не получится. Не хотелось бы завтра показаться Дэймонду сонной и поселить в него какие-либо сомнения обо мне.

Богатые районы постепенно сменялись недорогими, пока не закончились бедными. После старых домов показались незастроенные либо заброшенные земли, на которых жили те, кто не имел собственного жилья. В этом районе также располагались таверны, бордели. Все, что не прижилось на приличных улицах. Чтоб дойти до черного рынка, необходимо было пройти до конца района, а затем свернуть в лес. Здесь, под третьим деревом, находилась дверь в подземное пространство, где нашли свое место такие ж отбросы общества, как и я. Кто-то был готов продать свою честь, а кто-то ее купить. Я относилась к первым. Что немного очищало меня в собственных глазах. Так как я только продавала орудия убийства, а не убивала.

Постучав три раза в особом ритме по дереву, я насвистела особую песню-пароль. Земля под деревом поднялась, сформировав узкий проход. Здесь меня уже ждал не внушающего доверия вида охранник. Он был высоким и лысым, возвышался надо мной, заставляя трястись каждый раз. Благо, мы знали друг друга. Я знала, что его называют Полоскун (в память о его способах пытать людей в открытом море, привязывая их ноги за один конец веревки, а второй за нос корабля. Человек прополаскивался целиком и полностью за время всего пути корабля), а он называл меня сорокой, так как все вокруг считали, что я похожа на нее. Тащу в свое гнездо что-то мелкое и блестящее. Как можно заметить, меня здесь не особо во что-то ставили.

Полоскун отечески потрепал меня по голове и жестом руки пригласил вперед. Дверь закрылась, скрывая нас от светлого и чистого мира. В полной темноте и тишине я направилась вперед. Я знала, что мне следовало сделать пятнадцать шагов, затем повернуть налево и через тридцать цоканий моих туфель открыть незаметную дверь в стене. Когда я была маленькой, я успокаивала себя, считая шаги. Сейчас же это осталось привычкой. Я больше не боялась идти сюда, просто больше не хотела приходить. Когда твой страх наскучивает тебе, он перестает быть страхом. Ты берешь верх над ним. Так случилось и со мной.

Когда я открыла дверь, мне в нос ударил запах пива и пота. Взяв со стола недопитый стакан, я выпила содержимое. Алкоголь сразу ударил в голову, выбросив из нее все лишнее. Только так я заглушала совесть, которая после знакомства с Дэймондом не на шутку разыгралась. Какие-то новые чувства взяли надо мной верх. И их следовало присечь на корню. Пиво идеально для этого подошло.

Быстрым и уверенным шагом я направилась к главной двери этого места. За ней находился кабинет главаря всех воров и убийц. Для всех он был Главой Мафии, а для нас просто Шрамом. И это не из-за метки на каком-либо видном месте, а из-за того, что его жертв опознавали только по шрамам.

Я культурно постучалась и, не дожидаясь разрешения, зашла. Шрам, как обычно, вальяжно расселся на своем кресле. Он что-то считал, на лбу расположилась морщинка. Не хотелось его отвлекать, да и в принципе тревожить. Но я сюда за этим и пришла.

— Кхм. — привлекла я его внимание. — Здравствуй, Шрам. Рада тебя видеть. Я принесла артефакты.

— Ну, привет, Сорока. Опять твои два бесполезных артефакта. Больше я с таким не сотрудничаю. Мне нужны заказы посерьезнее. Слишком много дилетантов в нашем бизнесе. А он не требует большого количества людей. Так что прости, сегодня не твой день. — и он спокойно приступил к своей работе.

— Шрам, подожди. У меня сегодня не два, а семнадцать. Семнадцать черных артефактов!

На меня бросили заинтересованный взгляд.

— Удивляешь, Сорока. Ну показывай. Посмотрю. — и я вывалила содержимое своей зачарованной сумки на стол. Шрам в страхе отшатнулся. А там было чего испугать. Семнадцать сильнейших артефактов, изготовленных ведьмой, от которых на метр растягивался черный туман. Это говорило о нерушимости их силы.

— Где ты их взяла? Такое мне не приносят даже самые опытные воры Фалирии.

— Это неважно. Покупаешь или нет?

— Беру, конечно. На этом я поднимусь больше, чем за все твои десять лет работы тут.

— Вообще-то восемь. Ну неважно. — стушевалась я под его властным взглядом. — А что по цене? Я хотела условиться на шестидесяти золотых.

Я, конечно, очень завысила стоимость. На названную сумму можно было купить дом в деревне и еще год жить припеваючи. Но я решила все же подстраховаться. Шрам любил торги. Но в этот раз он меня удивил.

— Хорошо, беру. — он потянулся открыть сейф. Я тактично отвернулась, чтоб меня не обвинила в подглядывании, что равнялось измене и предательству. — Вот твои шестьдесят золотых. Первое время лучше не приходи сюда. Не хватало еще, чтоб ты привела за собой хвост.

— Хорошо, конечно, я больше не приду. Я, возможно, вообще больше не буду грабить.

— Все мы так думали, Сорока. Только вот обстоятельства зачастую выше нас.

Не хотелось бы проверять его теорию на себе. Поэтому я скорее покинула это подземное здание. Путь назад был гораздо быстрее, так как я натурально бежала, гонимая страхом, что Дэймонд проснется так рано. Хоть это уже и не совсем рань. Уже давно рассвело, а люди его профессии всегда вставали рано.

Уже через полчаса я приложилась спиной к дверям в мою комнату и не могла надышаться. У меня было около трех часов сна, хоть я и не понимаю, почему Дэймонд позволял мне так долго спать. Я привыкла просыпаться к 7 часам, либо только ложиться в это время, когда работала в ночную смену. Но сейчас я была ему за это благодарна. И со всем своим рвением я легла в надежде выспаться за три часа. Благо, я заснула быстро и не мучилась от кошмаров.

6 глава

Просыпаться было тяжело. Разбудило меня чувство, что я слишком долго сплю. Я с тревогой взглянула на часы. Было уже 11 утра! Почему Дэймонд меня не разбудил? Я осмотрела комнату. Вдруг он заходил и что-то оставил. Заметив на тумбочке мешочек с деньгами, которые достались мне после вчерашней сделки, я молилась всем, кого знаю, чтоб Дэй не заходил сюда. Вчера я слишком устала, чтоб спрятать свое приобретение. Последнее время я часто забываю, что подстраховка — залог успешной работы вора. А я им все еще оставалась.

Осмотр комнаты не показал наличие чего-то инородного. Это позволило мне выдохнуть. Я стремительно вскочила. Умылась холодной водой, заплела высокую прическу, позволяющую мне использовать все мои шпильки-артефакты. Затем я надела последнее платье из моего гардероба. Да, таким количеством одежды не удивить местных модниц. Но большего я позволить себе не могла. Я мечтала, разбогатев, первым делом пойти в самый дорогой магазин одежды и скупить все платья моего размера. Сейчас я могла бы позволить себе даже десяток красивых платьев, но старалась здраво мыслить. Деньги мне нужны, а одежда… что ж, она никогда не была моим способом самовыражения. Я предпочитала харизму внешнему виду.

Вот такая вся харизматичная и немодная, я спустилась на первый этаж. Я предусмотрительно взяла с собой все свои вещи, спрятав мешочек с деньгами в потайной карман. Такие имелись во всех моих платьях. Дэймонд сказал, сегодня мы поедем к нему домой. Видимо, этим моментом можно обозначить конец моей прошлой жизни.

Мой фиктивный жених обнаружился у входа. Он разговаривал с каким-то мужчиной. Тот был одет в военную форму. Его прямая донельзя осанка говорила о долгой службе.

Я побоялась подойти к мужчинам, поэтому сделала вид, что их не заметила. И начала особо внимательно рассматривать пол. Который, кстати, был очень искусно разрисован. В целом, как я поняла, эта гостиница имела такой дизайн. Все стены и потолки были украшенными главными событиями истории нашей страны. Сейчас, например, я стояла на коронации Императора Арчибальда. Странное ощущение.

— Мари, — окликнул меня Дэймонд, который заметил мое смущение. — Подойди сюда. Позвольте представить мою невесту, Маринику. Мари, это мой сослуживец, Патрий. — сказал он, когда я подошла. Он так спокойно представил меня невестой. Нужно привыкать к новому статусу.

— Приятно познакомиться, Мариника. Честно, не думал, что после случившегося ты решишься жениться. Смело.

С лица Дэймонда сошла вся кровь. Он бросил быстрый взгляд на меня. Я ответила полуулыбкой, пытаясь успокоить его. Конечно, за всю его жизнь могло произойти многое, что его ранило. Мне не хотелось бы, чтоб он как-то оправдывался передо мной, терзая прошлое. Да и не должен он был.

Не могу сказать, что слова Патрия никак не напугали меня. Напротив, я насторожилась. Нужно помнить, что мужчина передо мной закрыт, а, значит, и мне следовало не очень откровенничать.

— Кхм, — мужчина понял, что ляпнул что-то неуместное. — В общем рад за вас. Мне, наверное, пора. До свидания!

И он решительно убежал.

— Прости за эту ситуацию. Мне следует объясниться, — он махнул рукой на мою попытку остановить его. Я хотела сказать, что ему не стоит оправдываться передо мной, но мужчина был решительно настроить обелить себя в моих глазах. Мне оставалось только не мешать. — Он говорил про мой военный опыт. Редко, кто после стольких лет войны обзаводится семьей. Тяжело доверять людям после того, как видел их изнанку.

Надеюсь, он говорил в переносном смысле.

— Ничего, я все понимаю. Давай закроем эту тему. Меня это не очень касается.

Дэй помрачнел.

— Мари, пойми, я хочу иметь с тобой доверительные отношения. Нам… нам предстоит долгая совместная жизнь. Мы должны раскрыться друг другу. Если ты боишься, то я не буду торопить тебя.

От меня не скрылась его заминка. Видимо, и он боялся предстоящих изменений в наших жизнях. Но он имел достаточно смелости говорить об этом. У меня ж не хватило ее на достойный ответ. Я просто мотнула головой. И отправилась в сторону кареты.

— Хочешь поскорее отправиться домой? Понимаю. Но ты еще не позавтракала. Может, оставишь в своем быстром графике время на еду?

Улыбнувшись ему в ответ, я неопределенно мотнула головой. Сейчас я не смогла б съесть ни одного кусочка. Меня слишком волновали предстоящие изменения. Мне хотелось посмотреть страху в лицо. Нужно было, как можно скорее, предстать пред людьми в статусе невесты генерала армии. Он мне рассказал, что император наградил его статусом герцога и подарил крупные владения на краю столицы. Значит, я стану герцогиней. Богачкой, которых я ненавидела всю жизнь.

Мы сошлись на том, что генерал возьмет с собой в дорогу пару булочек, чтоб я могла их поесть по пути. Мне было неловко отказываться, ведь он так искренне переживал за меня, заботился.

Сели мы с Дэймондом на одной стороне. У нас завязался светский разговор, ну или просто сплетни.

— А главная фрейлина королевы, это та, которая любовница известного нам советника, отдала дочку на воспитание деревенской семье.

— Так подожди, я так и не поняла, кто ее отец, советник или конюх?

— Мари, смотри глубже. Это ребенок от ее мужа, как она утверждает, но тот не поверил и приказал избавиться от дочки. Фрейлина не смогла, поэтому отдала ее незнакомцам. Так еще и приказала не рассказывать о ее истинном происхождении, так что девочка всю жизнь будет думать, что это ее родные родители.

— А как же деньги? Они ж очень богаты, ее настоящие родители, они ее обеспечивают? — по однозначному выражению лица Дэя, я поняла, что нет.

— Так вот и происходит в мире знати. Таких историй куча.

Не знала, что генерал был таким жутким сплетником. Он мне рассказал все грязные истории про дворцовых жителей. Может, его работа обязывала знать все про всех.

— Не понимаю, как много грязи в семьях этих богачей.

— Да не только в их, семьи бедняков также богаты постыдными историями, просто о них не судачат по всей стране.

— Вот и смысл тогда создавать семьи, в которых нет взаимопонимания и доверия.

— Не знаю, Мари. Вряд ли они думали, что так будет. В начале все верят в лучшее и лишь с опытом разочаровываются в чуде и в людях. Поэтому я и не торопился связать себя с кем-то.

— О, да. Я понимаю. — меня смутили его слова. Я вновь почувствовала себя обузой.

— Мари, ты меня неправильно поняла. Сейчас я полностью готов взять за кого-то ответственность. За тебя. — он взял своими руками меня за руку. И проникновенно посмотрел в глаза. — Я всю свою жизнь думал только о себе. Позволял себе многое. Мне уже 38, я ничего не оставил на этой земле. Только вписал свое имя в историю как самый безжалостный полководец. Я не хочу остаться лишь ветхим воспоминанием, которое можно переписать. Император скорее всего не впишет мой вклад. Будет только Арчибальд и его армия. Ему не нужны другие громкие имена.

Страшно осознавать, что твое по праву станет чужим. Но первая часть его откровений… о чем он говорит? Он хочет настоящую семью? Я, конечно, понимаю, что наш брак невозможен будет без тесного взаимодействия. Но я не хочу переходить черту. Я хочу даже в семье быть в одиночку.

Я попыталась аккуратно сбросить его руки со своей, но мне не позволили. Дэймонд лишь крепче сжал мою руку, продолжая смотреть в мои глаза. Что-то непонятное мерещилось мне в его глазах. Какая-то магия проходила от него к моему сердцу по венам. Он будто разливался теплом по моему телу.

Но я не могла долго смотреть на него. Мне чудились его эмоции. Он будто сожалел. О чем-то очень сильно жалел. Он сам отвернулся от меня с нечитаемым лицом.

Я не знала, как трактовать его поведение. Поэтому я просто отвернулась к окну. Поначалу меня очень затянул открывающийся пейзаж. Я никогда не выезжала за границы моего района, а теперь я направлялась почти что в столицу. Я с самого рождения жила в городке, который назывался Норин, это был независимый портовой городок. Над ним стоял только император. Он не назначил сюда своего наместника.

Генералу же принадлежал соседний город, Гарций. Он был самым крупным после столицы, к которой прилегал. Быстрее было добраться на корабле, но Дэймонд сказал, что все морские пути закрыты, так как пираты подошли слишком близко к берегу. Все силы армии были направлены на них сейчас. Поэтому мы тратили пять часов на поездку вместо двух в море.

Те пейзажи, которые мне открывались, я видела впервые. У меня в городе не росло почти ничего. Поэтому его называли серым. Здесь же были деревья всех видов, растения, цветы, которые оказывается бывают разные. Я видела только одуванчики. Чтобы заявить о своих ухаживаниях, требовалось подарить тюльпаны, для любви — розы. Мне же не дарили ничего.

В целом отношения с мужчинами не сложились. Никто из них не пытался за мной ухаживать. Единственное чего я была удостоена, это грязные намеки и сальные комплименты. Хотя в последнее время что-то изменилось. Дэймонд хоть и не пытался за мной ухаживать, но он заботился обо мне и уважительно относился.

Спустя час поездки молчание и одинаково зеленые пейзажи стали надоедать. Веки стали тяжелыми. Я пыталась бороться со сном, но битва была неравной. И вскоре я заснула.

Снилась мне русалка. Мы были под водой. Дышать было тяжело. Я начала задыхаться, но русалка подплыла ко мне поближе и поцеловала. Я выдохнула из себя пузырь, который обволок мою голову. Я сделала первый вдох и раскрыла глаза. Русалка была передо мной. Она улыбалась. Это была юная блондинка с огромными синими глазами, почти как у меня. Ее длинные кудрявые волосы скрывали ее наготу. Вместо ног у нее был хвост. Длиной он достигал человеческого роста. Он был синим и полным блестящих чешуек. Я потянулась к нему, но русалка мотнула им в меня, создавая волну. Меня откинуло на метр, а та лишь смеялась. Она уплывала, увлекая меня за собой. Она манила меня, будто я была моряком, попавшим в ее сети. Не было сил противиться ее чарам. Я чувствовала, что это неправильно, но тянулась к чему-то недосягаемому. Я не плыла, меня несли волны. Они кружили меня в диком танце. Мне никак было не догнать русалку, но я отчаянно барахталась в этой непроглядной глубине. Один взмах руки, второй. Я кричала, звала это волшебное создание. Я не заметила, как пейзаж сменился. Вода стала черной. Пропали рыбы и водоросли. Только я и русалка в омуте света. Она смотрит на меня и ждет. Она тянется к моему медальону рукой, но коснувшись начинает кричать неистовым криком. Я пытаюсь закрыть уши руками, крича от паники в голосе русалки.

И в этот момент просыпаюсь. Или меня всё-таки разбудили?

— Мари, ну же просыпайся! Что случилось? Почему ты кричала?

Неужели я так испугалась во сне? Хотя это было больше похоже на реальность. Все такое живое и настоящее. Не могу поверить, что эта русалка плод фантазий моего подсознания. Слишком реальными были ее глаза.

— Все хорошо? У тебя такой потерянный вид. Что тебе снилось?

Мне казалось, что я не могу кому-то рассказывать о своем сне. Только я должна знать о голубоглазой жительнице затерянного моря.

— Я не помню. Прости, что напугала. Мы скоро приедем? — попыталась я перевести тему.

— Мы уже въехали в мой двор. Готова увидеть свои будущие владения?

Мое сердце сделало кувырок через желудок и обратно. Реальность пугала не меньше снов. Ну что ж. пора взглянуть ей в глаза.

— Абсолютно. — и получила одобряющий взгляд Дэймонда.

Карета остановилась. Лакей помог мне выйти, и я замерла в восхищении. Перед домом, а скорее замком, располагалась аллея. По обе стороны от дороги был сад. Слева виднелась оранжерея. Двухэтажное здание дома строили явно давно, но это лишь придавало ему шарма. Зеленые лианы обвивали его стены, а распустившиеся бутоны на них излучали прекрасный запах по всей территории. Это было самое зеленое место, которое я когда-либо видела. Не могу поверить, что здесь буду жить. По сравнению с серым Норином, это было буйство красок. Будто художник решил отыграться на своем полотне.

Я сделала первый выдох. От переизбытка эмоций я забыла дышать. Дэймонд мягко подтолкнул меня вперед. От его прикосновения к моей талии чувства помножились на сто. Так что вперед я не пошла, а поплыла.

Вышагивая длинную дорогу до дома, я заметила множество работников. Несколько садовников подстригали кусты, конюх занялся нашими делами, слуги переносили вещи из кареты. Моих там не было, сумку я взяла в руки, не доверив даже Дэймонду.

Он галантно открыл передо мной дверь. Замерев на секунду, я зашла. Внутри все было богато, но не вычурно. Красный ковер лежал на лестнице, ведущей на второй этаж. На ней выстроились все работники дома, встречая хозяина.

Худой мужчина радостно подбежал к моему жениху. Вся строгость сошла с него, когда тот потянулся к нему навстречу.

— Рад тебя видеть, Седрик. Как ты? Как мое поручения?

— Ваша светлость, все сделал. Советники даже не заметили вашего отсутствия.

— Отлично. — и повернулся ко мне. — Итак, прошу всех внимания. Эта девушка — моя невеста, ее светлость Мариника.

Абсолютно каждый человек посмотрел на меня в немом изумлении. Кто ж так представляет? Это было очень неожиданно.

Но и очень приятно. То, как он уверенно это сказал, не оставило во мне сомнений в его планах.

— Кхм, — прокашлялся Седрик, который по всей видимости был правой рукойм Дэймонда в его делах. — Рады приветствовать вас, Ваша светлость.

По всем правилам они должны были обращаться ко мне по моему девичьему титулу, но Дэймонд представил меня своим статусом, сказав только мое имя. Было приятно, что он избежал представления моего несуществующего богатого рода. Не хотела, чтоб меня воспринимали, как сироту, которая вцепилась в деньги богатого герцога.

Странно, что никто не ринулся нас поздравить. Но это было к лучшему. Я б не смогла наигранно реагировать на наигранные слова и радости.

— Диана, — Дэймонд подозвал служанку. — Мари, Диана покажет тебе твою комнату. Хозяйскую. Джери, Том, разберите мои вещи, Рон, на тебе ужин на двоих. Итак, работаем, господа.

Меня поразила атмосфера в доме. Дэймонд знал всех работников по именам, спрашивал, как дела. Я будто попала в огромную семью. И потихоньку начинала чувствовать себя ее частью.

Диана провела меня в комнату смежную с покоями Дэймонда. Она предложила мне набрать ванну, после моего утвердительного кивка, она побежала выполнять задуманное. И я наконец-то осталась наедине с собой.

Я аккуратно присела на край огромной кровати. Ее размер был пропорционален размеру комнаты. Она была, как два моих старых дома. Она была отделана в спокойных бежевых тонах. Свет поступал через окно во всю стенку. Справа от кровати была дверь, которая вела в пустую гардеробную. Слева — дверь в комнату, в которой я обнаружила не просто ванную, а целый бассейн, просто личное море за дверью. Диана уже хлопотала, наполняя воду пеной.

— Вам помочь раздеться? — и не дожидаясь ответа, потянулась ко мне.

Я очень невежливо отпрянула от нее. Я как-то не очень привыкла, чтоб меня раздевали.

— Не надо, спасибо, я сама. Можешь идти.

Я удостоилась недоуменного взгляда, но все же была оставлена одна. Сняв с себя одежду, которая не подходила под эту богатую обстановку, я залезла в воду. И перестала существовать для мира часа на полтора. Я мазалась всем, что только видела. На моих волос побывало больше масел, чем за всю мою жизнь. Я открыла все баночки, которые видела. Я не знала предназначение многих, но это не помешало мне насладиться ими. В какой-то момент я подумала, что засну, так сильно я расслабилась. Но в дверь постучали, разгоняя мой сон. Это оказалась Диана, которая сказала, что меня ждут на ужине через полчаса. Я не отказалась от ее помощи.

Диана предложила мне несколько платьев на выбор. Она сказала, что эти платья герцог приказал купить для меня, пока я принимала ванну. Также меня предупредили, что завтра меня посетит модистка. Я совершенно не разбиралась в том, что надевают на ужин с женихом, поэтому доверилась вкусу девушки. Она выбрала нежное платье голубого цвета, которое подчеркнуло мои глаза. Волосы я оставила распущенными. Природная волна подходила под платье, воссоздавая образ русалки из моего сна.

Какой-то рыжий мальчишка проводил меня до столовой. Он назвал ее малой, так как там помещалось только десять человек. Она была создана для тесных семейных вечеров. Мальчик оказался очень болтливым. Он рассказал мне, как все рады, что герцог женится, но обеспокоены его скорым выбором. Тут он добавил, что дело не во мне. Все просто очень волновались о его светлости, который был им очень близок. И вообще он лучший работодатель, который уважает труд своих рабочих. А еще Мартин, так звали моего попутчика, тайно надеялся, что я передам его похвалу Дэймонду и тот повысит ему жалование. Мартин совсем не стушевался от моего смеха и сказал, что рад поднять настроение будущей герцогини, а то она ходит слишком грустной.

После такого собеседника мне совсем не было страшно заходить к Дэймонду. Лакей открыл передо мной дверь. Я оказалось на пороге малой столовой, которая была маленькой только для тех, чей дом был размером с город. Но нужно привыкать к величественности.

— Рад тебя видеть, Мари. Ты выглядишь прекрасно. Я очарован.

На это я и надеялась, пытаясь повторить образ, который заворожил меня одним взглядом.

— Спасибо, Дэймонд. — я заняла место возле него. Нам принесли еду, мне был предложен кремовый суп и еще много чего, что я не заметила. Услышав название любимого блюда, я с удовольствием и всей возможной грацией накинулась на него. Такой суп я ела очень редко, так как он не подходил под атмосферу таверны, в которой я работала. Так что сейчас я позволила себе насладиться за все разы, когда я его не ела.

Дэймонд с удовольствием и некоторой снисходительностью наблюдал за мной. Он неспешно ел мясо, запивая его вином. Казалось, он был сыт тем, что сыта была я. Вот что значит, радушный хозяин.

Во время ужина мы в основном молчали. Я хотела обсудить момент, который не был для меня в полной мере приемлемым. Я не хотела, чтоб Дэймонд покупал мне одежду и приглашал ко мне модистку, но я мудро оставила этот разговор. Все равно Дэймонд не стал бы слушать меня, да и когда я это стала такой честной и благородной, чтоб отказываться от бесплатной красивой одежды?

За неимением других тем я просто молчала и наслаждалась ужином. Тишина не была неловкой, наоборот уместной. Я смогла в полной мере проникнуться атмосферой спокойного и вкусного ужина.

Когда мы оба закончили есть, Дэймонд предложил:

— Не хочешь посидеть у камина? — конечно, я хотела, поэтому согласилась. Мы прошли к закрытому участку комнаты.

Дэймонд сел на диван, приглашая меня занять место рядом. Я сделала вид, что не заметила, так как мне комфортнее было сесть на кресло.

Дэймонд усмехнулся, но промолчал. Пусть думает, что я его стесняюсь, а не просто проявляю привычку быть одной.

— Как тебе дом, Мари? — начал непринужденную беседу он. Только вот мне казалось, не за этим он позвал меня сюда.

— Мне он очень нравится. Здесь одновременно и современно, и уютно.

— Рад это слышать. Надеюсь, ты почувствуешь себя здесь, как дома.

Я промолчала. Не говорить же мне ему, что я уже чувствовала и была готова всю жизнь прожить так же беспечно, как в этот вечер. Вот оно счастье. Жаль, что оно приобреталось деньгами.

— Я вот давно хотел спросить, — как я и думала, Дэймонд начал какой-то неловкий разговор. — что тебя заставило так жить? Почему ты начала воровать?

Меня будто ведром холодной воды окатило. Воспоминания восьмилетней давности стадом мурашек пробежались по мне и залезли внутрь по венам к сердцу. Дернувшись от резкой боли, я непроизвольно встала.

Я так усердно пыталась забыть те события, что не удивилась такому сильному откату. Я не разговаривала об этом ни с кем и не была готова говорить с Дэймондом. Его я хотела оставить в своей новой жизни, не загрязняя его старой.

— Я думаю, мне пора. Я очень устала за сегодняшний день. Спасибо за ужин. Я пойду спать. — скороговоркой проговорила я и натурально убежала.

Не знаю, как на это отреагировал Дэймонд, я в принципе осознала себя только, когда закрыла дверь в свою комнату.

Что ж, это был отличный конец первого дня новой жизни.

7 глава

Когда я последний раз просыпалась от щебетания птиц под окном? Сегодня. Ночь была спокойной, поэтому я вполне выспалась. Я потянулась всем телом, благо размеры кровати позволяли хоть бегать по ней. Так приятно было чувствовать, что ты дома. А мне нравилось считать это место своим домом. Я прокручивала у себя в голове эту мысль и сроднялась с ней.

Когда я уже устала просто лежать, ко мне постучались.

— Вы уже не спите, Ваша Светлость? — сказала вошедшая в мою комнату Диана. Она раскрыла шторы, впустив в мою комнату тонну света. — Вам принести завтрак в комнату или вы спуститесь в столовую?

— А Дэймонд, то есть его светлость? Он уже позавтракал? — как-то я не слишком скрыла заинтересованность в персоне герцога. А то, что я им слишком интересуюсь, я поняла, когда увидела его шикарный дом.

— Хозяин позавтракал рано утром и давно отбыл по делам. До вечера его можно не ждать.

Неприятно, конечно, что о его планах я узнаю от прислуги, а не от него самого. Но я понимала, что не могу от него требовать этого. В конце концов он не должен проводить со мной все свое время.

— Тогда я лучше спущусь. Когда он будет готов?

— Сейчас я доложу, чтоб вам накрыли стол. Когда будете готовы, тогда и пойдете.

Вот, оказывается, каково это быть герцогиней. Хоть я и была фиктивной невестой, относились ко мне по-настоящему, Дэймонд все для этого сделал.

Пока я умывалась, Диана приготовила мне несколько платьев на выбор. Я отдала предпочтение легкому розовому платью, которое открывало мои щиколотки. Мне заплели высокую прическу, оставив несколько прядей у лица, что еще больше подчеркнуло миловидность лица.

Выглядя так нежно, я могла только порхать до столовой. Диана предложила накрыть мне стол на веранде. Учитывая хорошую погоду, я согласилась. Я совершенно не запомнила ни одного пути в этом доме, поэтому положилась на помощь Мартина.

— Так давно никто не завтракал в этом доме по всем правилам! Герцог, он как делает? Откусит хлеб два раза у себя в комнате и побежит работать. Слишком он занятой, чтоб наслаждаться едой.

— А остальные жители дома? — Дэймонд рассказывал, что он сирота, но я думала, что здесь могли жить его братья или сестры, или даже дети. В конце концов ему уже 38. В таком возрасте у знати принято иметь уже несколько детей.

— Так один наш герцог. Но теперь тут есть вы! — Мартин очень стушевался перед ответом, я списала это на собственный неловкий вопрос. Я ж невеста, я должна знать родословную своего жениха. Я так наглядно демонстрировала свое полное незнание. Надо быть аккуратнее впредь.

— Пожалуй, тебе есть, чему радоваться. Я планирую завтракать каждый день и очень наслаждаться этим.

Вся неловкость разговора испарилась, и Мартин снова защебетал о сплетнях среди слуг. Видимо, слуги были, как и хозяин. Все страшные сплетники!

Завтрак превзошел все мои ожидания. Передо мной открылся прекрасный вид на пруд и сад. Не было слышно никого, кроме птиц и ветра. Мне предложили разнообразные блюда, на десерт я даже съела мороженое. Я ощутила полное умиротворение и прелести богатой жизни. Наверное, в герцоге мне нравились его деньги больше, чем он сам. По крайне мере, я хотела так думать.

Мою гармонию разрушило цоканье чьих-то каблуков. Неудивительно было увидеть Диану, торопящуюся ко мне.

— Ваша светлость, там прибыла модистка. Это сама Раяана Данте!

У меня выпала ложка из рук. Это ж самая известная владелица модного дома во всей Фалирии. Она одевала всю знать, она одевала саму императрицу! Зачем Дэймонд позвал ее? Сколько ж она добиралась из столицы, учитывая перекрытые пути в море?

Я попыталась сделать невозмутимое лицо. Согласна статусу, я не должна удивляться. Такие особы, как я, всегда получают самое лучшее. Это правило пафоса среди элиты. Надо держать марку.

— Хорошо, Диана, сейчас я закончу, и мы пойдем. Разместите ее пока в моей гостиной, в смысле в нашей общей с герцогом.

Диана была недовольна моими словами, но пошла выполнять поручение. По правде говоря, я все доела уже давно. Но я не могла сразу бежать к Раяане. Поэтому мне пришлось целых десять минут делать вид, что я что-то ем. Когда слуги уже начали на меня подозрительно коситься, а садовник уже три раза прошел мимо меня, пришлось невозмутимо собираться. Мартин куда-то пропал, поэтому путь до комнаты пришлось искать самой. Из-за этого я потратила еще кучу времени, заставляя всех меня ждать

Меня не удивило недовольное лицо модистки, когда я зашла. Но я попыталась сохранить лицо.

— Добрый день, госпожа Раяана. Рада вас приветствовать у нас дома. Как прошла ваша дорога?

— Что вы, Ваша светлость. Я очень люблю вставать в пять утра и семь часов трястись в карете по пути к очередной красотке с деньгами. Поэтому мой путь прошел изумительно. Могли б мы уже приступить к работе? Не могу дождаться обратного семичасового пути. — и с таким воодушевленным лицом она это говорила, что я на секунду поверила в ее слова. Такую пассивную агрессию я не видела со времен общения с Люсиндой. Та тоже любила поскандалить, но не умела высказывать свои проблемы в лицо и без намеков.

— Ожидание усиливает удовольствие, так что, я думаю, нам некуда спешить. — молодое лицо модистки вытянулось в уважении. А ты что думала? Что я выросла среди этих неженок, не способных поговорить по-человечески?

— А вы не простая леди. Мне будет приятно с вами иметь дело. Что ж, девочки, нам пора работать.

Раяана и ее помощницы плотно за меня взялись. Они измерили каждый кусочек моего тела, вертели меня во все стороны, тянули туда-сюда. Они постоянно прерывались на чай, оправдывая это тем, что творчество требует осторожности. Поэтому они совсем не торопились. Так что это заняло очень много времени.

Затем мне предложили каталог с современными фасонами и тканями, но видя мое полное замешательство, Раяана сказала, что выберет все сама.

— Мари, ты самая непутевая из всех моих клиенток, но самая красивая. — оказалось, примерка настолько сближает людей. Через пять часов работы я чувствовала, что знаю девушку уже долгое время.

— Неужели даже красивее императрицы? Говорят, она покорила Арчибальда с первого взгляда.

— Да что ты мне рассказываешь? Она абсолютно обычная. Ни рыба ни мясо. За что там император наш зацепился, я понятия не имею. Может, она умная. Хотя по факту она просто ходит за ним тенью.

— Вот какая странная любовь.

— Ха, ну и сказанула. А ты с герцогом? У вас по любви или договору?

Это был очень нетактичный вопрос, но я чувствовала, что девушка не вкладывала в него ничего обидного. Она просто была такой непосредственной. Инстинктивно я чувствовала, что могу доверять Райане.

— У нас все странно, скорее по договору.

— О, я поняла. Ты влюбилась, но не говоришь ему, потому что у вас фиктивность. Бедная Мариника, ты еще так наивна.

— Да ни в кого я не влюбилась. — как-то неуверенно сказала я. Аж сама не поверила себе. Неужели?.. — Нет! Я точно не влюблена в него. Мы с ним просто добрые приятели.

— Ну хорошо, как скажешь. Что сразу так завелась? Я тоже так отрицала свои чувства, а в итоге люблю его больше жизни.

— Кого?

— Только никому не говори. Я безумно люблю императора.

— Что? Ты что, с ума сошла? — не могу поверить, что такая уверенная в себе девушка в кого-то безответно влюбилась.

— Не считай меня влюбленной глупышкой, которая на что-то надеется. Император четко дал понять, что я только любовница.

— Подожди, вы что с ним?..

— Да не смущайся ты так. А что в этом такого? Мы все взрослые люди. Он предложил, а я согласилась. Он обещал помощь моему дому мод, тогда я была в очень сильном упадке. А он в целом хорош собой, и ему всего 45. Я и сама не заметила, как влюбилась. Да, она его жена, но со мной он проводит почти все ночи и шепчет слова о любви.

— Так что, он не любит императрицу? — какой же мощный секрет мне только что доверили.

— В том-то и проблема, что любит, больше жизни любит. Только вот проблемы у них в отношениях. Она винит его в болезни сына. Какая-то там мутная история очень давно случилась. Вот она и не подпускает его близко к себе.

— Так это не просто болезнь?

— Только никому. Наследник проклят. Причем очень сильно.

— Бедный мальчик.

— Не бери в голову. Все носители голубой крови подвержены ненависти и гонениям. К этому нужно гораздо проще относится. На всех жалости не хватит. Тем более они нас не жалеют. Император совсем одурел в своей ненависти к магическим существам. Уже всех гостей столицы проверяют на принадлежность к ним. Если есть хоть малая часть их крови, то… Что ты так позеленела? Нам-то боятся нечего.

— Да, слава всевышнему. Нечего. — почему Дэймонд не сказал мне об этом? Ну, в целом я и не собиралась в столицу.

— Так, что-то я засиделась с тобой. Больно ты понравилась мне. Будешь в столице, обязательно заходи. Посидим и твою невлюбленность обсудим. — не понравился мне намек в ее словах, но я добродушно попрощалась с ней, сожалея, что мы увидимся не скоро. Теперь путь в столицу мне закрыт.

После такого насыщенного дня хотелось просто спокойно посидеть. Наряды мне вышлют только через двое суток, поэтому я осталась в своем утреннем платье. Я отправилась в сад. Мне не хотелось никого просить меня проводить, поэтому я решила поблуждать. Куда-нибудь да выйду.

Сад был наполнен прекрасным ароматом свободы и черемухи. Я просто шла, сняв свои туфли. Трава ласкала мои ступни, вечерняя роса целовала пальцы. Потом я решила просто расстелить свой плащ на земле и лечь на него. Наблюдая за проплывающими облаками, я не заметила подошедшего ко мне Дэймонда.

— Отдыхаешь? — я дернулась, не ожидав здесь кого-то встретить.

— Да, день был суматошным.

— Как тебе Раяана? Говорят, она очень эпотажная. — мне не хотелось обсуждать с ним женщин, но объяснить я это не могла. Пришлось отвечать.

— Она прекрасная. Не только мастер своего дела, но и хороший человек.

— Смотрю, ты уже заводишь друзей. Рад это слышать. Могу тебя осчастливить новостью, что через три дня ты увидишь ее на балу в честь нашей с тобой помолвки.

— Что? Так скоро?

— Да, нам это необходимо. Советник не оставит это просто так.

— Поняла. — мне стало стыдно за свою тревогу. Дэймонд старается для моей безопасности, а я тут из-за каждой мелочи переживаю. — Дэймонд, а это правда, что император проверяет всех, кто входит в столицу, чтоб это не были нелюди?