План: не влюбиться в герцога

— Да, Мари. Но нам с тобой не о чем переживать. Мы туда не собираемся. Кстати, все разговоры о свадьбе останутся пустыми без твоих документов. Нужно все оформить по правилам. Дашь мне их, пожалуйста.

— Ой, а они не у меня, они у Милоша.

— Значит, нам нужно срочно их забрать. Сейчас уже поздно, завтра с утра поедем. Только нужно встать пораньше. Мне еще нужно их отнести к поверенному.

— Есть встать пораньше. — Дэймонд засмеялся. Я засмотрелась на него. Он так редко смеялся, но в эти моменты он был прекрасен.

— Прогуляемся? Ты была у пруда?

— Нет, я еще не успела. — не говорить же, что я заснула на траве и не имела возможности дальше прогуляться.

— Тогда пойдем. — он галантно предложил мне руку, на которую я оперлась. — Я должен тебе рассказать предысторию этого места. Этого пруда здесь не было, когда император передал мне эти земли. Его искусственно создали по моему приказу. В моем роду есть давняя традиция. Мужчина, прежде чем вступить в брак и стать полноправным владельцем имений, должен проплыть озеро. Но только сложность состоит в том, что на глубину помещен источник нашей родовой магии. Только достойные способны не попасть под его влияние.

— А как же он влияет? — Дэймонд снисходительно на меня посмотрел, умильнувшись моей любопытности.

— Он играет с разумом. У мужчины появляются галлюцинации. Он видит все свои мечты. Ему кажется, что потянувшись к ним, он их достигнет. Но он только идет ко дну. Поэтому нужно быть достаточно сильным, чтоб с этим справиться. Если у него все получится, то теперь к испытаниям допущена его невеста.

— Что? Мне придется что-то сделать?

— Да, я пруд проплыл, еще когда мне было восемнадцать. Ну ты не пугайся так. Ты просто должна будешь просидеть в водах ровно семь минут. За это время источник определит, достойна ли ты. Нам нечего волноваться. Ты русалка, поэтому источник тебя точно примет и одобрит.

— А что будет если не одобрит?

— То мы просто забудем об этой традиции.

— Но ведь с источниками нельзя шутить. — это знали все. Магия могла покинуть род.

— Не стоит об этом переживать, это моя проблема, а не твоя.

Слишком Дэймонд беспечно об этом говорил. Мне это очень не понравилось. Он обычно был очень серьезен, когда дело касалось меня и моей безопасности.

— Вот мы и пришли! Только осторожно, не упади. Ты уже моя избранница, источник примет это как начало испытания. — очень сложно держать равновесие после такого напутствия, но я пока справлялась.

Передо мной разлеглась водная гладь. Пруд был очень чистым, почти прозрачным. На дне я видела мерцание. Это судя по всему и был источник. Он был очень мощным. Я чувствовала его силу, я видела всю мощь, что от него исходит. Не хотелось бы оказаться в воде.

— Тут очень красиво. — решила я заполнить пустоту. — А что это за цветок там у воды? — я подошла к самому концу берега, чтоб рассмотреть невиданной красоты растение. Оно было голубым, под лучами солнца переливалось фиолетовым и розовым. Цветок будто отражал закат.

— Это физинец, очень редкий вид. Вырос сам по себе.

Дэймонд ударился в рассказы о специфике этого растения. Такой он был умный и разносторонний. Но я его не слушала. Я завороженно смотрела в воду, потому что увидела там русалку. Ту самую из сна. Она велела мне молчать и позвала за собой. Медальон обжог грудь. Я почувствовала, будто огонь проникает мне под кожу. Я попыталась снять его, но не смогла и прикоснуться. Я стала неосязаемой. Что происходит?

Я посмотрела на русалку. Та только засмеялась и в секунду, выпрыгнув из пруда, толкнула меня своим хвостом в воду. Я не успела закричать, как оказалась под водой. Поцеловав, русалка подхватила меня за руку и потянула за собой. Я не могла противиться ей.

Она тянула меня до самого дна. К источнику. Остановилась лишь, когда его сила стала обжигать. Она посмотрела на меня и мотнула головой в сторону источника. Затем она начала душить себя, все еще показывая на источник. Что она хотела этим сказать? Я должна бояться силы герцога? Почему она так напугана? Я ничего не понимаю.

Русалка прекратила свой театр одного актера и в ожидании уставилась на меня. Она серьезно думает, что по ее сценке я пойму, что она хотела мне сказать? Я отрицательно качнула головой и попыталась развернуться. Русалка была быстрее и вот она вновь стоит передо мной в немом крике.

Меня не на шутку испугало ее поведение. У меня не было времени размышлять, реальна ли она. Но были силы убежать от нее. Я рванула со всех ног, если так можно сказать, наверх. Я плыла долго, в какой-то момент исчез пузырь, дающий возможность дышать. Но вокруг была только вода. Когда у меня уже совсем не осталось воздуха, чьи-то сильные руки потянули меня наверх. Хоть я и плыла с середины озера, я каким-то образом оказалось на берегу в руках обнимающего меня Дэймонда. Хотя это мне наивно показалось, что это объятия. На деле меня просто тянули на землю.

— Мари, все хорошо? Скажи, что все хорошо?

— Кх, кх — издала я прежде, чем заговорить. — Все хорошо, я уже могу идти. Дэймонд, я говорю, все хорошо, отпусти меня. — только после того, как я прикрикнула, он отпустил меня.

— Извини, я слишком сильно испугался за тебя. Как ты туда упала? Все ж было нормально.

— Я просто увидела — тут я поняла, что не могу сказать про русалку. Даже Дэймонду. — я увидела цветок, подошла слишком близко и потеряла равновесие. Потом поплыла наверх и ты вытянул меня.

— Мари, ты была там 7 минут! Источник принял тебя. Но как ты там дышала?

— В смысле 7 минут? — неужели русалка и ее пузырь реальны? — Подожди, в смысле принял?

— Ты прошла испытание. Но как? — он выглядел слишком озадаченным, будто и не ожидал, что я пройду.

— Я не знаю. Видимо, потому что я русалка. — все еще сложно было это осознавать и говорить вслух.

— Да, наверное. И все же как ты так долго продержалась? Это, наверное, тоже твоя русалачья особенность. Ты прям сплошное открытие, Мари.

— Да, сплошное открытие. — может и стоило рассказать ему про русалку. Ведь меня это очень напугало. Это не обычное явление в нашем мире. Но я не могла перебороть нежелание кому-либо что-то рассказывать об этой таинственной русалке.

— Пойдем, я провожу тебя в спальню.

Шли мы молча. Дэймонд все время поддерживал меня, будто я какое-то сокровище, и он боится меня потерять. Мне же нравилось тепло, исходившее от его рук. Я даже расстроилась, когда мы пришли.

— Спокойной ночи, Мари. Если что, сразу же зови меня.

— Конечно, Дэймонд. — хотя и не позвала б его, даже если русалка пришла б на своих двоих душить меня.

Закрыв за собой дверь в комнату, я устало побрела к кровати. Сил хватило только на то, чтоб завалиться на нее. Встреча с волшебным созданием настолько вымотала меня. Я уснула, как только голова коснулась подушки. Настал конец этого сумасшедшего дня.

8 глава

Я сидела на диване и не могла найти себе места. Полчаса назад зашел Дэймонд и сказал, что будет ждать меня к девяти у входа. Мы должны были ехать за моими документами к Милошу. Сейчас я очень корила себя, что оставила их у него. Я очень не хотела встречаться со своей прошлой жизнью, а так как нам нужно было отправляться к моему старому дому, то путь был проложен именно к прошлому. Но поступить иначе я не могла. Если б хозяйка моего прошлого дома нашла мои документы, она попросту забрала б их. И тогда я стала б ее рабом, как и другие жители второго этажа. Ведь обращаться в полицию мы не могли, так как обычно обращались из-за нас.

Я прокручивала в своей голове воспоминания восьмилетней давности. Спустя столько времени я понимала, что моей вины не было ни в чем, но тогда я действительно чувствовала себя неблагодарной. Я жила с чувством вины, а затем с чувством предательства очень долгое время. Но недавно мне удалось отпустить ситуацию и попытаться двигаться дальше. Я боялась, что призрак прошлого повредит моему моральному состоянию.

На часах уже было десять минуть десятого. Собрав всю волю в кулак, я встала. Тут же раздался стук в дверь. Без разрешения на пороге появился Дэймонд, который выглядел весьма раздраженно. Но увидев меня, он быстро надел маску спокойствия. Не хотел меня пугать? Что ж… у него не получилось. Я еще больше разволновалось. Я терла потные ладошки друг о друга, успокаивая себя этим.

Дэймонд напрягся:

— Что случилось? Почему ты так взволнована?

— Нет, ты неправильно понял. Все хорошо. Давай же поедем быстрее. Раньше начнем, раньше закончим.

Еще меньше правдоподобности моим словам добавляла моя суетливость. Я попыталась обойти герцога с одной стороны, но нога зацепилась за ногу. Я чуть не упала, но решила попытать удачу с другой стороны. Там меня уже остановил Дэймонд. Он взял меня за плечи и развернул к себе. Я поймала внимательный взгляд карих глаз. Он долго молчал. Я постепенно успокоилась, концентрируясь на своих ощущениях. Его руки обжигали даже сквозь одежду. Легкое движение пальцев вызывало мурашки по всему телу. Его близость согревала не хуже самого теплого одеяла. Его глаза прожигали насквозь, теряя мой разум где-то на просторах вселенной. Может, на это и был его расчет. Но я постаралась не терять логическое мышление. Я не хотела посвящать Дэймонда в причины моего волнения. У него ж на этот счет были другие планы.

— Мари, я поклялся защищать тебя. Я уже упустил тебя, поддавшись трусости. Больше я не хочу допускать своих ошибок. Расскажи мне, пожалуйста, что тебя тревожит. Ты можешь мне доверять. Я всегда буду на твоей стороне и никогда не оставлю тебя.

Мне очень хотелось открыться, чтоб кто-то выслушал меня, отгородил от всего мира своей широкой спиной. А Дэймонд был тем человеком, которому я стала доверять. Он был вторым после Милоша. Не знаю, что это было, секундный порыв или тотальная вера, но слова полились сами. Я начала рассказывать всю свою историю с самого рождения, как я попала в этот дом, как там жила, и почему ушла. Мне становилось легче с каждым словом, лицо ж Дэймонда все больше мрачнело. Слезы лились из моих глаз, освобождая меня от боли. Вся тяжесть восьми лет уходила. В конце своего рассказа я облегченно откинулась на спинку дивана. Не помню, как тут оказалась, как и Дэймонда, нежно сжимавшего мои руки. Он сидел рядом, но смотрел в сторону. И все же нежно поглаживал мои ладони. Не знаю, что за мысли крутились у него в голове. Обстановка ж была тяжелой. Я кожей чувствовала сожаление Дэймонда и вину, которую он испытывал. Какую-то убивающую вину, будто она терзала его долгое время.

Я выдохнула и облокотилась на спинку дивана. Я не привыкла рассказывать кому-то о своих чувствах, и уже чувствовала сожаление о сделанном. Но за всю свою жизнь я выявила правило, что ни о чем никогда нельзя жалеть. Это бессмысленно, ты в любом случае ничего не сможешь исправить, да и то, что ты сделал, это то, чего ты хотел в тот момент. Значит, ты просто делал то, в чем нуждался. Как я могу винить себя за это?

И все же не время расклеиваться. И уж тем более вешать кому-то груз своих проблем и переживаний. Поэтому я, успокоившись, попыталась успокоить и Дэймонда:

— Спасибо за то, что выслушал. Мне правда стало легче. Думаю, я готова предстать перед прошлым. Когда-то ж надо его отпустить. Я рада, что ты будешь рядом со мной в этот момент. С тобой мне ничего не страшно. — не знаю, зачем я так открылась ему, но я чувствовала, что это правильно. И я говорила правду, за которую мне не было стыдно.

— Мари, мне так жаль. Ты не заслуживаешь всего этого. Я могу сходить сам. Ты не должна. — он в защитном жесте закрыл лицо руками. — как я мог это допустить? Это я во всем виноват.

Я не могла поверить, что он такое чувствовал.

— Дэймонд, это не так. Виноват только Филипп. Пожалуйста, не заставляй меня успокаивать тебя.

Он удивленно посмотрел на меня. На миг его лицо исказилось злобой, я могла только надеяться, что она направлена не на меня. С другой стороны, я хотела пострадать, а не успокаивать мужчину, который вообще ни в чем не виноват. Мне самой нужен был момент такой слабости.

— Ты права, Мари. — сквозь зубы сказал он. — тогда ты готова ехать сейчас? Нам по пути надо еще попасть в одно место. Мне надо решить дела с группой протестующих солдат. Заедем в тюрьму.

Меня повело в сторону. Тюрьма — это то место, куда я боялась попасть последние 8 лет.

— Да, конечно, пойдем. — Дэймонд пропустил меня вперед, отдавая приказы Диане по поводу моей комнаты. С чего-то подумав, что знаю дорогу, я решила пойти сама. Первые несколько поворотов мне даже удались. Потом настала развилка. Направо или налево? Я совершенно не помнила, куда дальше. Вроде Мартин поворачивал направо, но это мы шли в столовую. А она далеко от выхода? Ответа я не знала. Ну это хотя б проверенный путь.

Только направив свой корпус направо, я была остановлена рукой, схватившей меня за локоть.

— Ни на секунду нельзя оставить тебя одну. — сказал Дэймонд, ведя мен в обратную сторону. Ой, неловко получилось.

Чтоб не зацикливаться на этом, я решила начать свой допрос.

— А против чего бунтуют солдаты?

Герцог снисходительно на меня посмотрел. Конечно, я понимала, что это государственная тайна, а я считай просто прохожая. Но это не умаляло моего любопытства. Я решительно ответила на взгляд Дэймонда. Когда дело касается чего-то интересного, для меня не существует рамок.

Он по-доброму засмеялся.

— Хорошо, расскажу. Только ты сама понимаешь, об этом не стоит ни с кем трепаться. Иначе будут очень страшные последствия для меня. Император не прощает предательств, даже самых мелких.

После такого слушать было страшно, но еще больше интересно.

— Арчибальд издал указ о том, что любой, увидевший магическую тварь, должен сразу ее убить.

— Подожди! В смысле убить? Война ж закончилась, они уже побеждены давным-давно. Зачем их убивать? На каких основаниях?

Поток моих вопросов был остановлен необходимостью залезть в карету. У меняя была секунда передохнуть от осознания такой жестокой несправедливости. Я смогла лишь шумно выдохнуть и решительно ждать ответа.

— Все нечеловеческие существа стали слишком сильны. Мы перебили большую часть, но они ж создания природы. Она благоволит им. Всю магию убитых она подарила оставшимся. Поэтому сейчас многие из них сильнее даже меня. Ты-то должна была почувствовать какие-то изменения, что-то новое. — тут я побледнела, вспомнив про мою гостью-русалку. — Хотя такие полулюди, как ты, совсем не изучены. Никто не знает, как твоя магия отреагирует на это.

И я совсем не знала. Я до сих пор могла только чувствовать и видеть чужую магию. Эта способность была достаточно редкой среди людей, хоть она и совсем не ценилась. Отголоски магии могли чувствовать абсолютно все создания мира. Я же просто видела ее следы и чувствовала силу волшебника. Досталось ли мне это из-за того, что я русалка, или это был просто дар, я не знала. Но никаких изменений я не чувствовала. Теперь я только могла видеть русалку, которую не видел никто и, следовательно, за ее счет дышать под водой. Считалось ли это изменением?

— Раньше солдаты были не против войны, так как по законам мироздания при военных действиях убийца не получает откат. Но если кто-то убьет магическое существо просто так, то он получит проклятье. Никто не хочет получить что-то смертельное лишь из страха императора. Он и так очень хлипко держится на своем троне. Война с более сильными существами уничтожит его.

— Почему ж он так против волшебных созданий?

— Мари, сила — это власть, контроль — это власть. А их нельзя контролировать. Их магия не подчиняется людским законам. Их защищает природа. Их дары разнообразны и неповторимы. Наши ж силы ограниченны и однообразны. А уж дети, рожденные от разных рас, не исследованы. Таких случаев известно очень мало. Но каждый такой ребенок был сильнее целой армии.

— Так с ними надо объединяться, а не уничтожать. Император слишком эгоцентричен.

— Лучше никому такое не говори.

На этом разговор был закончен. Вынесла я из него следующее: никто не должен знать, что я русалка; девушка из моих снов явно не просто плод моих фантазий. Это меня пугало. Она что-то хотела мне сообщить тогда в озере. Но я совсем не понимала ее намеков. Поэтому я была решительно настроена узнать у нее все, когда она появится в следующий раз. Если она появится. Хотя в этом я практически не сомневалась.

Мы подъехали к неприметному одноэтажному зданию. И это тюрьма? Что-то совсем не похоже. Скорее домик обычной бабушки, которая ухаживает за своим огородом и нянчит четыреста котов. Ну что ж. Видимо, я совсем не разбираюсь в тюрьмах.

Свои выводы я поменяла, как только мы зашли внутрь. Оказалось, что за неприметным домиком скрывается огромное многоуровневое здание, этажи которого идут вниз. Здесь было мало света и совсем не было окон. Все работники ходили строго в строю, не было слышно никаких разговоров. Атмосфера была не просто гнетущей, она была смертельной. Ощущались только безнадежность и обреченность.

Я старалась ни на миллиметр не отходить от жениха. Я даже трусливо схватилась за его руку и шла хвостиком за ним. С нами, а точнее с герцогом, все здоровались громко и четко, вставая со своих мест. Даже осужденные, которых куда-то вели, тормозили вместе со всеми и отдавали честь Дэймонду. Что ж он за человек-то такой страшный? Еще и добил меня своим рассказом:

— Это тюрьма не для обычных преступников. Здесь сидят только изменники, предатели, революционеры, шпионы. В общем все, кто действовал против императора. Но они здесь ненадолго. Это место — просто посредник. Здесь дожидаются своего наказания, смертной казни.

Мурашки побежали по всему телу. Ком встал в горле. Что за ужас. Я не планировала бывать в таких местах.

— А мы куда идем?

— Я иду в допросную, а ты ждать меня в коридоре.

Меня до чертиков напугала идея остаться тут одной.

— В каком еще коридоре? — спросила я дрожащим голосом.

— Дорогая, со мной ты в любом случае пойти не можешь, останешься на первом этаже. Здесь только кабинеты служащих, здесь ты ни на какого преступника не наткнешься. Подожди меня вот на этом диванчике. — Дэймонд указал на сиротливо стоящую скамейку, обтянутую какой-то простынёю.

Я была обескуражена выбранным им обращением ко мне. Только это и спасло Дэймонда от моего сопротивления. Я немой куклой пошла к скамейке. И также молча плюхнулась на нее.

Мне оставалось только наблюдать за удаляющимся Дэймондом. Я осталась одна и совершенно не знала, что делать. Стены давили на меня. Здесь было темно, как ночью. Поэтому я просто решила считать кирпичи. Стены здесь были не особо украшены обоями, поэтому простор для счета был огромным.

На сто двадцать третьем кирпиче меня отвлек какой-то шум справа. Из самого темного угла, который я видела в своей жизни, я услышала призывающий голос.

— Эй, эй ты, русалка, подойди незаметно ко мне.

Разумеется, я и не шелохнулась. Во-первых, не самое надежное предложение, во-вторых, я онемела от страха, ну и в-третьих, какая я еще русалка. Я самый человечный человек на свете.

— Да не бойся ты. Я тоже… я тоже русалка. Мне нужна твоя помощь.

Наверное, я не очень умная или слишком любопытная. Потому что уже через секунду я осознала себя идущей на голос.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела девушку, скрутившуюся на полу. Она сидела спиной к стене, прижав к себе … хвост. Такой же длинный, как и у русалки из сна. У девушки были очень длинные рыжие волосы, которые скрывали ее наготу. Она уставилась на меня в немой просьбе. Хотя скорее немой приказ.

— Ну, чего ж ты ждешь? Меня надо отсюда вытащить. Мне срочно нужно в воду. Я скоро совсем высохну!

— Эээ, нуу… так мокрой же неудобно. — кто сказал этот бред? Это ж я.

— Недалекая, что ли? Эй ты, полоумная, ты что, не видишь, что я русалка. У меня хвост. Я умру, если высохну. — гневно сказала русалка, смотря на меня, как на дуру. И я решила уверить ее в этом мнении.

— Да? Я и не знала. — русалка закатила глаза. — А что ты тут делаешь?

— Сбегаю, что тут непонятного?

— Куда? — да, сегодня я не блистала. Но ситуация действительно была нестандартной.

— Так, ты либо просыпаешься сама, либо я тебе помогу. Знаешь, какой у меня дар? Я могу взглядом заставить человека делать все, что угодно.

— Почему ж ты не заставила какого-нибудь солдата просто вынести тебя?

— Не глупая все-таки. Не обмануть тебя. Я могу приказывать только человеческим девушкам.

— Бесполезный дар в данной ситуации. Ты ж сама сказала, что я русалка. Как ты это, кстати, поняла? — секретность наше все.

— Так от тебя рыбой за километр прет. Ты, видимо, из семейства радужных, только у них темные волосы.

Она замолчала, наткнувшись на мой не понимающий взгляд.

— Ты хоть что-то про русалок знаешь? Существует множество семейств. Я из огненных. Мы все рыжие и обладаем силой внушения. Радужные имеют среднестатистические цвета волос, все оттенки русого. В общем не цветные. А магия у вас слабенькая.

— Какая? — спросила я в предвкушении. Я чувствовала, что прикасаюсь к чему-то родному. Что я вот-вот узнаю, откуда я все-таки, кто я такая.

— Ну чувствуете магию на более глубоком уровне, умеете менять ее следы или удалять их. В общем работаете с чужой магией.

— А блондинки к какому семейству относятся? — спросила я, вспомнив про знакомую мне русалку.

— Ой, этих много. Смотря, какой хвост. зеленый, значит, стихийные, они стихиями управляют. А если голубой, то это русалка снов. Они по снам ходить могут, только они очень редкие.

— А что такое семейства? Семьи?

— Не, ну ты реально глупая. У русалок нет семей. Мы не подвержены человеческим устоям, что ребенок должен жить с родителями. Ребенок сразу отправляется к таким же, как он. К семейству. К тем, кто имеет такие ж особенности.

— Что за ужас? Я так хотела найти своих родных. — тут я сама не поняла, как это сказала. Я действительно верила, что отпустила эту детскую мечту. А, оказываетс, я нет.

— Ну, ты ж не полноценная русалка. Найди своих родственников со стороны человеческого родителя. В чем проблема? — и так буднично она это говорила, что аж взбесила. — Так, мне не до твоих сердечных метаний. Нам нужно меня отсюда вытащить. Давай поторопись, пока нас не заметили.

— Я еще не согласилась тебе помочь. Ты кто вообще такая, как ты сюда попала?

— Я Миринда. А сюда меня просто запихнули. Солдат, который на меня наткнулся, не смог меня убить. Он-то и отправил меня сюда в надежде, что меня кто-то еще грохнет. Пока смельчаков не нашлось.

— Какой ужас! Миринда, мы тебя спасем. Меня, кстати, Мариника зовут.

— Давай, Мариника, уж поторопись как-нибудь.

Я совсем не знала, как ее спасти. Но решила для начала проверить, нет ли кого рядом. Не дай бог на кого-то наткнуться, а уж тем более на Дэймонда. Это ж поставит его в ужасное положение перед императором. Только представьте, невеста генерала армии спасает заключенную.

Никого рядом не оказалось. Я подошла к Миринде.

— А как ты вообще сюда добралась? Как высвободилась из тюрьмы?

— Мариника, не тупи. Меня никуда и не сажали. Меня просто оставили тут высыхать, чтоб никому не пришел откат.

Значит, двигаться она никак не может, раз сюда попала не сама. От отчаяния я решила просто тащить ее в сторону выхода. Да, там было много охранников, но в этот момент я про это забыла.

Русалка оказалась очень тяжелой. Ее хвост весил, наверное, как я сама. Поэтому шли мы очень медленно. Тем более Миринда все время ныла. Что я царапаю ее хвост. Из-за этого мне приходилось все время останавливаться и затыкать ее.

До поворота к выходу мы на удивление добрались незамеченными. Но тут услышали голос.

— Ну что, Клайс, готов к сегодняшнему выходному? Уже месяц пашем без перерыва. Совсем император помешался со своими нелюдями. Каждый день привозят. Работаем сверх меры.

— Да о чем ты, какой еще выходной. Сегодня каких-то бедняг протестующих привезли. Так что и не мечтай об отдыхе.

Двое солдат приближались к нам. Они обсуждали тяжесть работы, припоминая императора. Таких слов я еще не слышала. Как же его не любили.

Я уже готовилась к раскрытию моего гениального плана-спасения. Как в один момент их окликнул знакомый голос.

— Вы чего прохлаждаетесь? Живо работать. — сказал Дэймонд, заворачивая за поворот, где он и наткнулся на нас.

Пред ним предстала очень сюрреалистичная картина. Его невеста в позе задом к верху одной рукой держала русалку подмышкой, а второй закрывала ей же ее болтливый рот. Русалка в свою очередь кусала его невесту и растянула свой хвост на весь коридор.

Сказать, что Дэймонд был в шоке, это ничего не сказать. Он просто замер, нечитаемым взглядом смотря на меня.

— Что ты делаешь, Мари?

— О, а у нашей глупышки и жених есть. — сказала, освободившаяся о моей руки, Миринда.

— Кто это? — спросил герцог, глядя на меня.

— Это… ээээ … Миринда. Я ее спасаю.

— От кого?

— От вас. Ее собирались убить. Просто так.

Тут русалка почуяла неладное:

— Мариника, зачем ты ему все рассказываешь? Кто он вообще такой?

— Я жених Мариники, при этом генерал армии Арчибальда первого.

Тут-то надежда спастись покинула не только меня, но и Миринду. И правда, зачем я ему все рассказала. Вот, что со мной делает доверие, я становлюсь слишком неосмотрительной. Хотя с Милошем такого не было. Может, я просто верю, что Дэймонд поможет нам.

— Мари, только не говори, что ты ее хотела вытащить через охрану. Чем ты вообще думала? Сначала тебя посадят, ее убьют, а меня сначала сутками пытать будут, а потом кинут в тюрьму подыхать. — с такой злобой во взгляде он со мной еще не разговаривал. Хотя я понимала, что он прав. Поэтому попыталась сгладить свою ошибку.

— Дэймонд, я по- другому не знаю, как ее отсюда вытащить. Может, ты мне поможешь.

Миринда усмехнулась, а Дэймонд обреченно выдохнул.

— Конечно, помогу. Что ж мне еще с тобой делать? Сейчас выйдем через черный вход, там не будет никого еще минут десять. Километра два отсюда есть река. Ты сможешь через нее уплыть? — обратился он к Миринде.

Та утвердительно махнула головой. Мы вдвоем потеряли дар речи от его решения мне помочь. Кто ж думал, что тот, кто возглавлял войну с этими самыми русалками, сейчас будет ее спасать?

Однако все случилось, как Дэймонд и сказал. Мы без проблем вышли из здания. Далее герцог пригнал нашу карету, пока мы прятались в кустах. Он же поместил Миринду в карету, накрыв свои плащом ее хвост, который еле поместился в карету. Мне же пришлось сесть на Дэймонда, так как места в карете совсем не было.

Не могу сказать, что мне не понравилось. Но это было очень волнительно — чувствовать руки жениха на своей талии, то, как они обжигают меня даже через ткань. Чувствовать его горячее дыхание на своем лице и ловить его внимательный взгляд то на моих губах, то на моем вырезе.

Я старалась не анализировать это, просто молилась, чтоб мы быстрее приехали. Но путь длился слишком долго. И вот уже, когда, потерявший контроль, Дэймонд потянулся к моим губам, мы наконец-то приехали.

9 глава

Я буквально выпрыгнула из кареты. Юбка зацепилась за хвост Миринды, я полетела вниз. Сделав несколько кувырков, я попыталась быстро встать. Но голова закружилась, и я снова падала. За талию меня перехватил все тот же обладатель горячих ладоней. Я вся похолодела, и лишь на этом контрасте я смогла прийти в себя.

Из кареты послышался голос с усмешкой:

— Ну что, голубки, меня собирается кто-нибудь вытаскивать?

Я сразу отпрянула от Дэймонда, но подметила его руку, которая задержалась на моей талии, и его удивленный взгляд, направленный на собственную ладонь. Что ж, мы оба не ожидали от тебя такого, Дэймонд.

Герцог направился к карете, ловким движением он вытащил оттуда Миринду и взял ее на руки. Ее длинный хвост тянулся шлейфом. Чтоб избежать нытья о том, что ее ухоженный хвостик, в который она втирает все масла мира, пачкается, мне пришлось его нести.

Благо, озеро оказалось недалеко. Выгрузив свою ношу, мы остались, чтоб попрощаться.

— Спасибо тебе, Мариника. Мне очень повезло, что именно ты попалась мне в этот день. Ты русалка, еще и глупенькая. Отличный вариант спасения. И вам спасибо, генерал армии Арчибальда первого. Хоть вы и возглавляли этот ад, но есть в вас что-то хорошее. Либо ж невесту свою любите. В любом случае спасибо вам обоим за помощь.

Язык без костей этой русалки заставил меня всю покраснеть. Но я не думаю, что Дэймонд помог нам из великой любви ко мне. Только лишь его долг защищать меня, а в тот момент я очень нуждалась в помощи.

— И мы были рады помочь тебе, Миринда. Надеюсь, домой вернешься без происшествий и…

Но я не договорила, потому что эта наглая русалка обрызгала меня водой и просто уплыла. Вот же… И помогай людям и нелюдям после этого.

Дэймонд посмеялся с моего обиженного вида и жестом позвал меня к карете. Неловкости я не чувствовала рядом с ним. Так как сейчас все мои мысли были заняты русалками. Миринда определила меня к радужным и натолкнула на мысль найти родственников отца. Единственный, кто мог мне помочь, это Дэймонд.

— Дэй, слушай, а у моего отца были родственники? Или есть?

— Нет, Мари, насколько я знаю, он был один всю свою жизнь. Это нас с ним и сблизило. А с чего ты вдруг спросила? Если ты хочешь найти каких-либо своих родственников, то очень сильно тебе не советую.

— Почему? — выдала я свои намерения.

— Потому что если будешь искать кого-то со стороны матери, то лишь привлечешь к себе внимание. А со стороны отца никого нет. А если и есть, то все знают, кто его дочка. Не навлекай на себя беду.

Совету герцога я решила внять, но лишь пока. Сначала нужно получить уверенное положение в обществе, а затем уже разбираться с призраками прошлого.

Я рассказала, как добраться до своего старого дома. И принялась готовиться к встрече. Я очень надеялась не встретить никого из старой семьи, а особенно Филиппа. Все мое показное спокойствие могла разрушить одна встреча. А мне этого не хотелось.

Проезжая знакомые дворы, я погрузилась в воспоминания. На этой улице я бегала с Милошем к пруду, на это дерево мы лазили на скорость. За этим магазином меня впервые попытались обидеть мальчишки, но меня защитил Филипп. В этой канаве я нашла кошку, которую притащила домой, и которую собственными руками возвращала обратно. Мне не разрешили ее оставить, несмотря на мои слезы.

А в этом заброшенном здании я ночевала первую неделю после того, как меня выгнали из дома. Здесь же меня впервые избили, приняв за бездомную. Хотя ей я и была.

Все эти воспоминания еще больше расшатали мои нервы. Я схватилась за руку Дэймонда, чтоб почувствовать, что я в безопасности. Тот слава богу не стал ничего говорить, лишь крепче прижал меня к себе. В таком положении мы и доехали до самого бедного дома в самом бедном районе. На это раз путь казался мне очень быстрым. Наверное, я пыталась оттянуть момент приезда и слишком концентрировалась на времени. Вот оно и пробежало.

Минут десять я еще настраивалась, чтоб выйти. Когда взгляд Дэймонда казался уж слишком недовольным, я все-таки вышла.

За восемь лет тут совсем ничего не поменялось. Все тот же старый домик, те же сараи. На той же лужайке пасутся козы. Дверь до сих пор закрывают палкой, а окна, наверное, с моего ухода остались немытыми. Люсинда это не любила, заставляла меня мыть их. Опрометчиво с ее стороны было выгонять меня. Рабочую силу потеряла. Эх.

Я прошлась вдоль забора, надеясь увидеть Милоша за работой во дворе. Но первичный осмотр не показал его следов. Я в принципе никого не увидела. Значит, войти все-таки придется.

Я отодвинула палку и зашла во двор. Каждый шаг давался непросто. Ноги стали тяжелыми, будто металлом прикованы к земле. Каждое движение стоило мне всей силы воли. Эти жалкие три метра я шла минут пятнадцать. Герцог остался за дверью, я не хотела, чтоб он виделся с Милошем. Я не думаю, что тот одобрил бы мою связь с кем-то, кого мы так долго презирали. Поэтому за моей пыткой он просто молча наблюдал.

Я чувствовала его взгляд всей своей кожей. Он был терпеливым и понимающим. Благо, он не чувствовал жалость ко мне, либо ж не показывал ее. В любом случае я ему за это благодарна. Я и сама не ощущала себя жалкой.

Это придало сил пойти нормальным и уверенным шагом. Я даже бойко постучала в дверь. Целых три раза. И стала ждать.

Через минуту послышались торопливые шаги. Дверь открыл Милош.

— Мариника? Что ты тут делаешь? — затем он быстро затянул меня внутрь, не забыв заметить Дэймонда, который напряженно стоял у калитки. Не знаю, чем он думал, но как-то он догадался приветливо кивнуть Милошу головой.

— Заходи быстрее. Что этот тут делает? — спросил он, кивнув в сторону выхода. — Ты ж знаешь, что тебе лучше тут не появляться, тем более приводить сюда какого-то мужика. Чем ты думала, Мариника?

Как же он был обеспокоен. Я понимаю, что он был на стыке двух ненавидящих друг друга сторон. Ему и так тяжело было восемь лет тайно поддерживать со мной общение. Все-таки это трудно— идти против семьи, хоть он и меня называл своей семьей. Но это не повод так грубо сейчас со мной разговаривать.

— Успокойся, Милош. Мы не в гости к вам пришли, чай просить не будем. Я пришла за своими документами. Помнишь, я тебе их лет пять назад отдала. Дай мне их, пожалуйста.

— Какие еще документы? Зачем они тебе? Что ты задумала?

— Не так много вопросов, Милош. Просто дай мне их и все. Можешь поверить, со мной все хорошо и даже лучше, чем когда-либо было. Я живу в большом доме и не планирую больше красть. Твои мечты по поводу меня и моей деятельности осуществились.

— Совсем нет. Мариника. Но не об этом. Где ты, говоришь, живешь?

Я подумала, что могу ему все рассказать. Мы знаем друг друга всю жизнь, я доверяю ему, почти как самой себе или Дэймонду. С чего бы такое сравнение? И тем более мне не хочется, чтоб Милош волновался обо мне. У него слишком впечатлительная натура.

— Я живу у Дэймонда. Он генерал армии. Он помог вытащить меня из той ситуации с советником и предложил свою помощь. Я согласилась.

— Что он подразумевает под помощью? И что он хочет взамен?

— Ничего он от меня не хочет. Он знал моего отца. Настоящего отца. И обещал ему присматривать за мной. Но совесть проснулась только сейчас, поэтому раньше он и не думал обо мне, но он так вовремя появился, Милош. Так что я ему очень благодарна.

— Ты что, ему доверяешь? О боже, Мариника. Ты влюбилась в него? В каких вы отношениях? — в его глазах читалось очень сильное беспокойство. Он всегда чересчур опекал меня, хоть и младше меня на четыре года. Это не мешало ему выставлять меня слабой девчонкой, которая не понимает ничего в жизни.

— Я не влюбилась ни в кого, о чем ты вообще? Но он правда предложил мне нечто, что может натолкнуть на такие мысли. Он предложил мне стать его женой.

Краска сошла с лица моего старого друга. Мне показалось, что в его глазах рухнул целый мир. Руки опустились по швам. Он будто в миг потерял все жизненные силы.

— Ты согласилась? — выдавил он из себя шепотом.

— Да, я понимаю, что ты волнуешься и думаешь, что знаешь, как мне лучше жить. Но это не так. У меня все под контролем. Я ему доверяю. Он многое делает для меня и дает чувство защищенности. Можешь постараться меня понять?

— Мариника, я тебя молю, не совершай эту ошибку. Таким, как он, не нужны такие, как ты. Он просто поиграет тобой и выкинет обратно на улицу.

— Милош, не смей мне такое говорить. А если он и выкинет меня, то ничего. Я уже привыкла. Когда-то и из этого дома меня выперли, наплевав на мое доверие и полную зависимость. Старая боль — не повод отказываться от попыток найти что-то лучшее. Я лучше буду переживать боль снова и снова, чем буду бояться где-то в уголке всего, что может изменить мою жизнь. Надо быть смелым перед судьбой. Чего и тебе желаю.

— Смелость всегда пресекается обстоятельствами.

— Это слова труса. Принеси мне мои документы, и мы уйдем.

Я попыталась не показать, как сильно меня задели его слова. Я считала его самым родным человеком в мире. Но он выбрал осуждение, а не понимание. Даже если это и волнение, то все равно не правильно. Сперва он должен подумать, что это значит для меня, а не о своих бесконечных переживаниях, загоняющих меня в жесткие рамки.

Милош молча пошел вглубь дома. Его спина осунулась, ладони были сжаты в кулаки. Он бросил на меня очень долгий и глубокий взгляд. Я отвернулась, чтоб не показать, что его осуждение ранит меня.

Через несколько минут он вернулся, держа в руках аккуратно сложенные бумажки. Что ж, спасибо, что сохранил. Милош медленно протянул мне документы, пристально смотря в глаза. Он явно пытался таким образом повлиять на меня. Как он мог не понимать, что я лучше выберу риск, чем рутину. Судьба протягивает мне золотую руку помощи. Я приму ее, даже если под золотом скрывается гавно.

Я вырвала из его рук документы и вышла, сухо попрощавшись. Но на пороге Милош схватил меня за руку и притянул к себе в объятия. Я увидела гневный взгляд Дэймонда, но все это потерялось от чувств, что накрыли меня. Облегчение о того, что Милош все же обнял меня. Надежда, что он поймет и поддержит меня. Все же его присутствие в моей жизни было слишком важно для меня. Я не хотела терять человека, который был со мной в самые тяжелые моменты моей жизни. Возможно, мои чувства к нему были эгоистичны. Но это не отменяло их наличия. Я любила его, как брата, как друга, как самого родного человека. Надеюсь, перемены в моей жизни не станут причиной того, что мы прекратим общение. Я хочу видеть его в своей новой жизни.

Мы долго стояли, обнимаясь. Когда уже настала пора прощаться, Милош шепнул мне на ухо:

— Я всегда буду на твоей стороне, и не дай бог он обидит тебя. Только скажи мне, и я заберу тебя.

— Хорошо, Милош. Только не бойся, этого не случится. Все будет отлично. Пока.

И с облегчением в душе я шла уже в сторону моей новой жизни. К Дэймонду, который все это время спокойно ждал меня у забора. Он не смотрел на меня. Сейчас он вел молчаливый диалог с Милошем. Не знаю, что они прочитали в глазах друг друга, но Милош напрягся, а Дэймонд усмехнулся. Дальше Милош не видел смысла стоять и провожать нас, поэтому он ушел в дом, я бы сказала, что ему срочно нужно было побыть одному и понять свои эмоции.

Я же не нашла в себе сил что-либо сказать герцогу. Я чувствовала эмоциональное опустошение. Я просто приплыла в его объятия. Он широко раскрыл свои рук, приглашая меня в самое укромное место в мире. И в этот момент я наконец-то почувствовала себя, как за каменной стеной. Вот это, оказывается, как. Приятно. Я была готова вечность стоять в его крепких руках, но нас отвлек голос. Знакомый голос произнес:

— Не помешал?

Я дернулась и вырвалась из объятий Дэймонда. Резко повернувшись в сторону голоса, я увидела его, мужчину, который лишил меня доверия к другим мужчинам на восемь лет. Я увидела того, кто очень долго снился мне в кошмарах. Того, кто испортил мне подростковую жизнь и отправил на кривую дорожку. Я увидела Филиппа.

— Нет, молодой человек, вы нам не помешали. — ответил ему Дэймонд. Вряд ли он догадался, с кем говорил.

— Никуль, — он одним словом заставил меня всю сжаться. — а что это за господин? — с издевкой в голосе спросил этот урод.

— Дэймонд, пойдем отсюда, пожалуйста, нам уже пора домой. — произнесла я негромко.

— Подожди, Мари. Позвольте мне представиться, Генерал армии императора Арчибальда первого, герцог земель Гарции, Его Светлость Дэймонд. А вы, позвольте узнать, кто?

— А я сводный брат Ники, Филипп. Дорогая, рад тебя видеть. Мы по тебе так скучали. А кем тебе приходится этот напыщенный богач?

Ненависть к богатым людям была у нас семейным, если можно так сказать.

— Это не твое дело… — начала было я, но меня перебил герцог.

— Я жених Мариники. Моя невеста права, нам уже пора идти.

— Э, подожди, жених. — Филипп схватил герцога за плечо и развернул к себе. Видимо, за этим действием должны были последовать какие-то гневные слова, но он ни то, что не успел ничего сказать, я даже не успела что-либо подумать. Герцог молниеносно повалил его на землю, заломил плечо и угрожающе произнес:

— Что ты себе позволяешь, псина? Восемь лет ты спокойно жил, но знай, что теперь у нее есть, кому ее защитить. Я тебе такую жизнь устрою, что ты меня о смерти молить будешь. Оглядывайся, когда ходишь по улицам. Ты меня понял, ублюдок? Ты меня понял??

Тому оставалось лишь промычать что-то невнятное. Герцог откинул Филиппа от себя и показательно вытер те места, где он его касался. Как унизительно.

Затем герцог развернулся и, взяв меня за руку, пошел к карете. Мы молча сели. Дэймонд дал знак отъезжать, и мы наконец-то отправились в путь. Первые минут десять я молча находилась в шоке. Меня всю трясло. Как собственно и герцога. Только на меня подействовал давний страх и воплощение моей паники, а на Дэймонда злость. Он долго не мог успокоиться, покрывая Филиппа такими словами, что у меня уши в трубочку свернулись. Но это меня и успокоило. Фантазия у Дэймонда была очень богатой. Он желал Филиппу побывать в самых разных местах. Не знаю, почему, но мне это показалось очень забавным.

Сначала я просто издала смешок, затем другой. Потом меня было уже не остановить. Я смеялась до слез, согнувшись в три погибели. Дэймонд обеспокоенно на меня посмотрел. Сначала он тоже попробовал посмеяться, видимо, чтоб поддержать меня. Но когда мой смех стал истеричным и плавно перешел в слезы, он перестал притворяться. Он прижал меня к себе. Двумя руками взял мое лицо и заставил посмотреть на себя. Он говорил какие-то успокаивающие слова, но я его не слышала. Все напряжение, копившееся во мне с тех пор, как меня схватили при ограблении советника, выходило через мои слезы.

Не знаю, сколько я плакала, но очнулась я уже лежа на ногах Дэймонда головой. Он мерно гладил меня по волосам и молчал.

Я стремительно встала, напугав жениха. И посмотрела на него диким взглядом.

— Это мы обсуждать не будем. — сказала я убийственным голосом. Я не привыкла, чтоб кто-то видел меня в моменты слабости.

Дэймонд понимающе кивнул и показательно уставился в окно. Я последовала его примеру. По природе я поняла, что мы уже приближаемся к нашим владениям. Я специально начала употреблять множественное число, чтоб привыкнуть к этому. И у меня очень легко это получилось. Мысленно я уже давно была замужем за Дэймондом и во всю тратила его деньги, ничем кроме этого не занимаясь. Не могу поверить, что все это впереди. Беспечная и богатая жизнь — мечта любой девочки, пережившей голод и нехватку элементарных женских вещей, вот я об этом и мечтала.

Хоть я и понимала, что мне долго нужно будет привыкать к тому, что можно тратить, сколько надо. Я же надеюсь, наш брак это подразумевал. Иначе смысл?

Сейчас у меня были деньги, причем приличные. Но когда перед тобой маячит жизнь без ограничений, жизнь по средствам уходит на второй план.

Считая деньги герцога, я успокоилась и даже приняла равнодушный вид. Оставшийся путь я провела, наполняясь гармонией. Я представляла, какие мне платья завтра привезут. Я уверена, что выделю на их примерку целый день. Могу ж я позволить себе такую слабость!

Остановились мы не у поместья.

— Мне надо занести наши документы поверенному. Подожди несколько минут. — предупредил меня герцог.

Да сколько угодно, лишь бы выйти за тебя и твои деньги.

— Хорошо. — но ответила я так.

Дэймонд не заставил себя ждать. Но вышел он какой-то напряженный.

— Все хорошо? — спросила я.

— Нормально.

Мда. Многословно. Я решила, что он напряжен тем, что в его жизни скоро будут сильные изменения. Мы уже сообщили закону о своих намерениях сочетаться браком. Теперь пути назад не было. Если он чувствовал удавку на шеи, то я чувствовала открывающуюся свободу. Хоть мне и неприятно стало от его настроения. Может, я все придумываю? Он скорее всего просто устал. День был весьма долгим и тяжелым.

Но благо, мы уже приехали домой. Дэймонд помог мне выйти из кареты, молча проводил до комнаты. Но руку не отпустил.

— Как ты себя чувствуешь, Мари? Все хорошо? Мы договорились не обсуждать твое состояние, но я беспокоюсь о тебе.

Его волнение грело мне сердце, тепло побежало по венам. Я часто это чувствовала рядом с ним.

— Все хорошо. Мне гораздо легче. С этими слезами я навсегда отпустила эту проблему. — сказала я чистую правду. После такого уже просто глупо терзать себя прошлой болью. Я хотела стать сильнее. Это был первый шаг.

— Рад слышать. Уже поздно, наши дела слишком много времени заняли. Нам пора спать. Спокойной ночи, Мари.

— Спокойной.

Оставшись одна в комнате, я поняла, как сильно устала. Все на что хватило сил, это лечь на кровать.

Когда я уже засыпала, я услышала ржание коней и отъезжавшую карету. Куда это направился Дэймонд?

И на этом моменте я заснула.

10 глава

Открывать глаза было тяжело. Как собственно и дышать. А почему я плыву? Что вообще происходит?

В этот момент я почувствовала чьи-то губы на своих. Резко раскрыв глаза, я поняла, что нахожусь под водой. В поле зрения попала моя знакомая русалка, которая, смеясь, отплывала от меня в сторону. Если это я еще смогла понять, не в первый раз, то свадебную церемонию под водой я никак не ожидала увидеть.

На дне реально стояли ряды из стульев, на которых для вида сидели камни либо же какие-то водоросли. Проход между стульев, где должна идти невеста, был усыпан ракушками разных размеров и цветов. Для декора на стульях были завязаны бантики из сетей. Иронично.

На импровизированном пьедестале уже стоял священник. Точнее, может, при жизни он им и был. Но сейчас я могла обозревать чьей-то скелет, завернутый в ткань паруса. В руках у него был крест и книга.

Странную картину дополняли знакомые лица в роли невесты и жениха. Если русалка снов, обмотанная в белую тряпку, меня не сильно удивила, то бессознательный Дэймонд на месте жениха поразил меня до чертиков.

Что здесь вообще происходит? Из слов Миринды я поняла, что передо мной русалка, которая умеет посещать сны. Значит, сейчас она в моем сне, но что мне снилось?

Вспоминая, я поняла, что на месте русалки сейчас должна была быть я. Мне снилась моя с Дэймондом свадьба. Только там все было не так. Все было грандиозно и богато. Самые известные люди этого мира были у нас на церемонии, даже император, который кланялся мне, будто это я императрица.

Свадьба русалки была лишь пугающей пародией. Здесь было темно, и только хвост «невесты» освещал пространство. Дэймонд был привязан к какой-то палке. Его волосы падали на лицо, я не могла видеть его глаза.

В один момент русалка повернулась на меня. На ее обезумевшем лице читалась победная улыбка. Она наклонила голову под неестественным углом и знаком показала мне молчать. Затем каким-то образом скелет ожил. Постепенно его кости начали покрываться кожей. Я видела его новообразовавшиеся органы. В его руке появился набор зубов, который он сам начал вставлять себе в рот. Глаза ж остались черными впадинами. Прокашлявшись песком и ошметками крови, священник начал говорить.

По факту он лишь беззвучно двигал ртом. Он внимательно уткнулся в книгу, будто на полном серьезе читал оттуда нужные слова. Затем священник приподнял голову и посмотрел на невесту. Обычно на этом моменте следовал вопрос, согласна ли невеста принести клятву своему мужчине. По утвердительному кивку русалки я поняла, что все так и идет.

Скелет протянул ей свою книгу, из которой она также бесшумно начала зачитывать речь клятвы. Иногда она с умилительной улыбкой смотрела на Дэймонда, кидала на него нежные взгляды. А затем сразу ненавистные на меня.

Священник принял клятву невесты и обратился с традиционным вопросом к жениху. Все игнорировали то, что он был без сознания. Русалка утвердительно потрясла его головой, а священник сунул ему в руки книгу. Та естественно упала, но это никого не выбило из колеи. Они просто решили повторять этот обряд пока не получится. Священник давал Дэймонду книгу, та падали, и русалка поднимала ее, возвращая в руки скелету.

На седьмой раз до них дошло, что что-то идет не так. Они переглянулись. Каким-то молчаливым обсуждением был получен гениальный вывод. Священник держал книгу на уровне глаз Дэймонда, а русалка двигала его подбородком, имитируя речь. Получалось плохо, но их результат устроил. Так что церемония подошла к концу. Жених и невеста должны были закрепить свой брак поцелуем, в следствие чего получить отметки на ауре. Обычно менялся цвет, либо проступал герб рода. Но у этих молодоженов все случилось по-другому. После того, как русалка чмокнула Дэя в губы, он начал содрогаться в ужасных судорогах. Его аура раскололась на куски, а затем с бешенной силой слилась в новую. От нее исходила такая мощь, что стало понятно, что Дэймонд поглотил всю силу русалки. Та обессиленно упала. Ее аура сначала потемнела, а затем и вовсе исчезла. Издав последний вдох, она умерла. Священник суетливо бегал кругами около тела русалки. Дэймонд все так же бессознательно стоял.

Наконец-то решив вступить в игру, я сделала шаг в сторону к русалке. Подойдя к ней, я присела на корточки. Водоросли обвили мои ноги, затягивая в песок. Я начала кричать, но поняла, что не могу издать ни звука. Когда мое тело было уже почти полностью в песке, а голова на уровне русалки, та резко повернула голову ко мне и открыла глаза.

— Спаси себя, Мариника. — сказала русалка и выдернула с моей шеи мой кулон.

В этот момент я и проснулась. Резко сев на кровати, я пыталась восстановить дыхание. В панике схватившись за шею, я смогла отыскать свой кулон. Облегчение прошлось по всему телу.

Еще несколько минут я училась дышать заново. Темнота в комнате давила на меня. Светом служила лишь луна, пробивающаяся через окно. Оно оказалось открытым. Ветер развивал шторки по всей комнате, в них мне чудился силуэт этой таинственной русалки. Кто она? Она пытается меня напугать или предупредить? В память врезались ее слова о том, что я должна спасти себя. Но ведь именно это я и делала. Я спасала себя от бедной жизни, от постоянных посягательств на мою честь, от того, как самостоятельно продавала эту честь на черном рынке вместе с награбленным. Я пыталась выбраться из этого мира не самым плохим способом. Грубо, наверное, Дэймонда называть способом и воспринимать его именно так, но так было правильнее. Я уже давно относилась к нему, как к действительно родному человеку, а не как к деловому партнеру. Хотя какой из меня партнер, если я не предлагала ничего взамен. Я давно усвоила, что бесплатный сыр только в мышеловке. Но тут мои убеждения бились о стену доверия и взаимопонимания. я чувствовала себя в безопасности. Зачем тогда русалка наводила на меня страх? Запоздала она со своими советами. Я уже все решила сама.

Сна не было ни в одном глазу. Мрак комнаты больше не пугал, а успокаивал. Страшные мысли уходили из моей головы. На смену им приходили воспоминания о самом вкусном печенье, которое я пробовала в жизни. Его вчера подавали на завтрак, но я смогла лишь раз откусить его, а затем боролась с тошнотой. Все-таки неправильно есть что-о вкусное, когда ты нервничаешь. Не хотелось бы, чтоб любимая еда напоминала о чем-то таком.

Развивая эту мысль, я пришла к выводу, что не прощу себя, если не съем это печенье прямо сейчас. Я представляла карамель с миндалем. Ждать больше не было сил. Накинув на себя легкий халат, я вышла из комнаты. Дорогу я помнила смутно, но методами проб и ошибок я дошла до места.

На удивление я заметила, что свет на кухне горит. Уже было давно за полночь. Повар уже давно закончил свой рабочий день. Значит, кто-то также, как и я, проголодался. Что ж, даже компания не остановит меня и не испортит впечатление от долгожданного печенья.

Осторожна приоткрыв дверь, я оценила обстановку. К счастью, на кухне был Дэймонд. Склонившись над столом, он смотрел на свои руки и что-то бормотал. Я не смогла разобрать его слов, но картина предо мной предстала грустная. Дэймонд со всей злостью, что в нем была, напряг свои пальцы, и посмотрел на них с отвращением. Сложив руки в кулаки, он замахнулся, надеясь избить кухонный стол. Но все же мне пришлось вмешаться, чтоб спасти место для поглощения печенек.

— Дэймонд, что ты делаешь? Все хорошо?

Герцог бросил на меня невидящий взгляд. Секунда понадобилась ему, чтоб узнать меня. На мгновенье его лицо исказилось злостью и раздражением, кулаки еще больше напряглись, а на лице заиграли желваки. Но все быстро закончилось, и уже спокойно он спросил:

— Мари? Что ты тут делаешь? Почему не спишь?

— Я проголодалась, вот и не смогла заснуть. — может, я и рассказала б ему о своих страхах и мучащих меня снах, но момент был явно неподходящий. Это заставило меня задуматься, что я ведь о нем и его проблемах ничего не знаю. Мы только и делаем, что решаем мои. Это было странным осознанием. Так ли он мне доверяет, как я ему? — что-то случилось?

— Нет, не о чем переживать. Просто некоторые трудности с работой. Опять заговоры и забастовки. Солдаты протестуют, а по шапке дают мне. Император не понимает корня всех проблем. А я нахожусь между двух огней.

— А ты кого поддерживаешь? — этот вопрос волновал меня давно. Если для Дэймонда близка идея императора о геноциде, то я не смогу поддерживать его в этих делах. Я должна стать ему опорой. Я б хотела, чтоб мы были друзьями и могли решать проблемы вместе. Я настраивала себя, что буду хорошей женой для герцога, я хотела сделать наш брак настоящим в будущем. Но настолько сильно свои взгляды я поменять не смогу. Да, я не буду что-то говорить против его идей. Я понимаю, что я должна стать островком спокойствия в окружении бушующего океана. Если Дэймонд имеет противоположные мне взгляды, то мне придется проявить мудрость. Я не собиралась жертвовать своим положением и уважением только из-за политических взглядов. Я своими словами все равно ничего не исправлю. И все же мне не хотелось бы перекраивать себя.

— Я поддерживаю положение, которое занимаю. Я управляю армией. Мной управляет император. Здесь нет моего мнения и моих взглядов. Есть только приказ, отданный кем-то выше. В этом и трудность. Солдаты должны отбросить личное отношение. Те, кто не исполняют приказы, становятся революционерами. Императору такие не нужны. И народу это не надо. Только они этого не понимают. Простые люди думают, что знают лучше, как управлять страной, но они вкладывают слишком много эмоций. Император, тот, кто руководит страной, должен быть черствым и жестоким. Только так добиться беспристрастности и прогресса.

То есть Дэймонд принял такой ж решение, как и я: подстроиться, чтоб сохранить положение. Мне не нравилось, что он говорил. Но такова была реальность. Люди слишком недооценивают трусость, делая из нее что-то плохое. Часто за ней скрывается приспосабливаемость и хитрость. А за этим идет стабильность и долгая жизнь. Может, когда-то я и пересмотрю это мнение, но сейчас я готова принять любые взгляды, чтоб остаться в этом большом и теплом доме, в котором меня кормят и одевают. Постоянно изменять своем мнение, значит ли его вообще не иметь?

— Ты задумалась. Я тоже об этом много думал. Мои мысли пришли к тому, что тот, кто наверху, тот, кто вершит судьбы, ничего не знает про свой народ и не сможет узнать. Наш император никогда не был в тех бедных домах, в которых ты выросла, Мари. Он гипотетичен. Только рассуждениями и обобщением он руководит страной. Все его внимание занимает элита. А ее мысли заняты угождением императору. А их поданные угождают им. И так эта цепочка длится до тех, кому некому угождать. Среди них и ест те люди, которые знают, как жить. Только вот смелости у них не хватает говорить об том. Точнее говорить есть, а вот делать что-то нет. Да если б и делали, в конце они стали б теми ж, кто создан, чтоб угождать. Бесконечная цепочка лицемерия.

Мне стало не по себе. Мне не хотелось, чтоб люди и дальше жили при тоталитарном управленце. Но я, как и большая часть людей, не была создана, чтоб управлять. Только в книжках люди могут свергнуть власть так легко. В жизни ж за этим стоит союз огромного количества людей. Только не простых крестьян, а тех, кто к этой власти как-то причастен.

— Поэтому многие и выбирают приспособиться. На этом и держится стабильность власти. — сказала я. Только я не хотела больше говорить об этом. Все же сложно поддержать тему, в которой не разбираешься.

Чтоб отвлечься, я наконец-то добралась о печенья. Долго решав, куда ж все-таки сесть, я выбрала место напротив Дэймонда. Рядом с ним я чувствую себя смущенно. Хоть расстояние будет придавать уверенности.

Воцарилась тишина. Я мерно чавкала своим печеньем, Дэймонд вертел в руках пустой стакан, раздумывая, выпить ли еще. Видимо, у него выдался тяжелый вечер. Хотя и утро я ему устроила неспокойное. Как при таком графике жить вне стресса? Жалко, что снимать его приходится алкоголем. Хотя, может, он и другие способы использует. Но я не хотела об этом думать.

Все больше я укоренялась в мысли, что ничего о нем не знаю. Почему-то больше всего волновал меня вопрос, есть ли у него любовница. Проводит ли он с кем-то ночи? Ревность выбила из меня воздух. Подавившись печеньем, я закашляла, уже прощаясь с жизнью. Благо, приступ удушья закончился. Вот только мысли остались.

Почему я чувствую ревность? Я не хотела влюбляться в него. Это б усложнило все между нами.

Да и не влюблена я. Просто слишком нравятся мне его деньги. Я уверенна, что дело в этом. Я надеюсь. Последняя моя влюбленность закончилась тем, что я узнала, что мужчина женат, а меня использовал.

Вспомнилось, что я не очень и расстроена была. Ведь я никогда не доверяла мужчинам. Но если б я сейчас узнала такую информацию про Дэймонда, то, наверное, умерла б. Я ему слишком доверилась. Надо как-то контролировать себя. Успокоюсь только после свадьбы. Или же нет.

— С документами все в порядке. Я договорился, свадьбу нам назначили через неделю. Я посчитал, что чем раньше, тем лучше. Гости после бала, на котором объявим тебя моей невестой, еще не успеют разъехаться. Совместим два в одном.

— Хорошо. — я попыталась не показать свою радость, которая наполнила меня в секунду. Скоро тяжелая жизнь закончится.

Только вот у моего жениха эмоции были совсем иными. Взгляд еще больше погрустнел, спина осунулась. Не знаю, чем я думала в этот момент, но я приняла единственно правильное решение. Я поднялась со стула, подошла к Дэймонду. Взяла его сухую ладонь и потянула к себе. Так мы и замерли, обнявши друг друга. Сначала герцог опешил и не понял, что ему делать. Но затем как-то болезненно сжал меня в своих руках и втянул запах моих волос. Будто ему причиняло это боль, будто он боролся с собой. Одна часть его рвалась ко мне. я чувствовала это. Другая была не здесь. Другую ему нужно было затолкнуть глубоко в себя, чтоб насладиться этим моментом.

И я б насладилась. Это было легко. Я была полностью закрыта от этого дикого мира его сильной спиной и руками, он нежно поглаживал мою спину и шептал что-то тихое и только ему понятное. В целом я ощутила спокойствие и гармонию. Это была идиллия. Ровно до того момента, как я уловила стойкий аромат чьих-то духов. Это явно были не мои, так как я любила нежные цветочные запахи. Этот же принадлежал женщине, которая хотела, чтоб ее помнили долго.

Как от прокаженного, я отпрянула от Дэймонда. В надежде я посмотрела в его глаза. Я увидела там то, что хотела: бесконечную нежность, направленную на меня. Это в миг осадило мою злость.

Я же решила подстраиваться. Значит, иду до конца. Даже если у него кто-то есть, я сделаю, чтоб не было. После свадьбы, я обязательно постараюсь сделать наш брак настоящим. Он влюбится в меня, и пахнуть будет только цветами. Сейчас же я никто и не имею права высказывать что-то.

Что ж, Дэймонд, подожди еще немножко. Сейчас я слишком боюсь собственными руками сломать свое счастье. А потом ты будешь бояться меня потерять.

— Извини, мне уже пора спать. И ты ложись. — сказала я, не подав виду.

— Да, хорошо. Спокойной ночи. — вид у герцога был растерянный. Он проводил меня взглядом, но я запретила себе оборачиваться.

Путь до комнаты я не запомнила. Осознала себя, лежащей на кровати и готовой заплакать.

— Нет, Мариника. Плакать мы не будем. Потерпи. И он полюбит тебя до такой степени, что дышать не сможет без тебя. Главное, самой не влюбиться.

Мотивационная речь убила слезы, и я в предвкушении легла спать.

Утро началось отлично. Диана принесла мне завтрак, наполнила мне ванну и напомнила про визит Райаны с новым гардеробом. Ощутив себя настоящей женщиной, я позволила себе насладиться этим. Я мылась дольше обычного, наслаждаясь ароматными маслами и играя с пеной, я сделала более яркий макияж. Поставила кресло напротив окна и молча наслаждалась видом.

За этим занятием меня и застала Райана.

— Вот до чего людей доводит отсутствие гардероба. Бедняжка смотрит в стену и молчит. Совсем не в чем выйти? Ничего, Райана тебе поможет. Девочки, заносите.

В этот момент в комнату зашло около десяти девушек, несущих очень много платьев. Без подсказки они определили, где гардеробная и пошли туда. Зря девушка не терпела в своей работе мужчин. Наняла б их только для того, чтоб носить эти тяжести.

Но волновало меня другое:

— Столько одежды за такой короткий срок. Как?

Модистка посмотрела на меня со снисхождением:

— Годы практики, крошка. У меня в штате столько девчонок работает, что вашего домика им не хватило б, даже если б они просто стояли.

— Вот так и случается в жизни. Думаешь, что живешь в прекрасном замке, а это всего лишь домик.

— Любой домик станет прекрасным замком, сели ты в нем счастлива. Но хватит поэзии. Настало время примерки!

И понеслись долгие часы самолюбования. Столько комплиментов я в жизни не слышала. Только вот жаль. Они были направлены не на меня. Это Райана восхваляла свою работу.

— Ах, какая я молодец! Как я хорошо придумала! Конечно же, именно мне пришло в голову сделать этот пояс красным. Как же это лучше!

И еще миллион высказываний, что и как она делала лучше всех.

Но все же пары комплиментов удостоилась и я.

— Ваша светлость, вы прекрасны. Вы самая красивая клиентка дома мод Райаны. — конечно, это говорила не хозяйка этого самого дома мод, а ее девчонки. Но приятности это не убавляло. Я и сама видела, как мне идут эти вещи. Вот что значит, нет некрасивых, есть бедные.

— А теперь, моя дорогая, примерь-ка это. — и она достала самое красивое платье, которое я когда-либо видела. — это для бала. Мы и его успели сделать! Все состоится уже завтра! Нам нужно если что подогнать его под тебя. Хоть я и уверенна, что все идеально. Герцог пригласил и меня на бал. Так что я останусь у вас и смогу тебе завтра помочь.

Я ничего не ответила, так как все еще была шокирована красотой платья. Оно было нежно-розового цвета. Верх оставался открытым, обнажая мою шею и ключицы, декольте скрывало все, но обтягивало так, что я не чувствовала ткань на себе. Юбка мерно спадала до пола, она не была пышной, но и не облегала. Также с правой стороны был разрез, что не приветствовалось при дворе. Но в этот раз хотелось блистать, и никакие нормы не могли мне помешать. На уровне груди на руках были объемные рукава.

Надев это платье, я смогла лишь ахнуть. Оно было прекрасным. Я была прекрасна.

— Идеально! — подытожила Раяана. Платье действительно хорошо село. Оно подчеркнуло все достоинства моей фигуры. Я казалось нежной и стройной, такой, что сломать можно было одной рукой. Такой я и становилась рядом с Дэймондом: хрупкой и мягкой. Такой я и хотела стать. Мне нравилось чувствовать себя под защитой и не сражаться за свою жизнь каждый день. Поэтому платье мне понравилось еще и за идею, которое оно передает. Я хрупкая девушка рядом с сильным мужчиной. Дайте ж мне насладиться этим чувством! Я молилась всем богам, чтоб мне больше не пришлось жить в постоянной борьбе. Надеюсь, они меня услышали.

В зеркало я смотрела на девушку, способную быть сильной и способную делать сильным мужчину. Может, вот оно мое счастье?

11 глава

Еще некоторое время я провела с Райаной. Мы обсудили сплетни столицы, так что о наших гостях я знала самые грязные секреты еще до того, как увидела их. Девушка обладала настоящим талантом узнавать все и обо всех. В этом ей помогала ее работа и толпа любопытных девушек, работающих на нее. Любой женщине иногда хотелось пожаловаться на свою жизнь, на мужа или на детей. Тут-то на помощи и приходили работницы дома мод. Они умело успокаивали женщин, подбирали нужные слова, давали высказаться. Они понимали людей и их натуру. Тонкими манипуляциями они располагали людей к себе и вызывали доверие. Так они и получали доступ ко всем тайнам дома, в котором работали. То же самое и произошло со мной. Не знаю как, но я очень расслабилась в компании Райаны и почувствовала, что мне хочется ей рассказать, что у меня на душе, выговориться.

— И после всего я редко, кому доверяю, а тем более мужчинам. Но с Дэймондом все не так. Он будто создан из всего, что мне нужно. Он нежный и заботливый. Я для него а первом месте. Мне хочется быть с ним. Я чувствую, что мы сможем полюбить друг друга, ну или хотя бы уважать друг друга. Поэтому я буду держаться за него. Он гарант моей безопасной и богатой жизни.

— Ты ж понимаешь, что не только деньги и безопасность важны в жизни. — возразила мне Райана, но несколько секунд подумав, добавила — хотя да, ты права. Если ты в достатке и рядом с правильным человеком, то остается только наслаждаться жизнью. Я надеюсь, все так у тебя и будет. Только будь осторожна. Не слишком становись от него зависима, пока не будешь уверенна на сто процентов.

— Стараюсь, я в целом… — но договорить мне не удалось, так как в дверь постучали. На пороге появилась Диана.

— Что случилось? — спросила я. Меня насторожил взволнованный вид девушки.

— Там к вам пришел какой-то мужчина. Невысокий и темненький. Сказал, что ваш брат. Он выглядел очень напуганным.

— Милош? Что его привело сюда? Где он?

— Он на веранде. Я сказала, что вы спуститесь к нему.

— Спасибо. — я уже собиралась бежать, как вспомнила, что в комнате я не одна. — Райана… я должна идти. Диана, проводи, пожалуйста, гостей в их комнаты.

— Чего ты так распереживалась? — спросила модистка. — Кто этот Милош?

— Он мой сводный брат. Он не одобряет моего решения и местонахождения. Скорее он очень даже негативно настроен. Что-то очень серьезное заставило его прийти в дом, который он ненавидит.

— Ну тогда иди быстрее, мы тут сами разберемся.

В спешке я вышла из комнаты и в панике остановилась. Я резко забыла все направления. Пришлось остановиться и отдышаться. Я очень боюсь, что случилось что-то, что может помешать моей свадьбе. Не хотелось бы, чтоб золотая рука больше не была таковой.

Досчитав мысленно до десяти, я успокоилась. Проанализировав все мои прогулки до веранды, я вспомнила, что нужно идти прямо и направо, где и будет лестница. Шла я максимально медленно. Я оттягивала момент встречи. Моя интуиция вопила, что Милош пришел с плохими новостями. Кулон так жег кожу, что пришлось его снять и остудить своими холодными руками.

Подойдя к веранде, я еще несколько минут застыла перед дверью, настраиваясь. Но тут драматичность достигла своего пика, и я решила, что не стоит волноваться заранее. Только холодный разум. Зачем лишние эмоции? Только себя ж накручиваю и порчу собственные нервы. Уверившись в себе, я легко открыла дверь.

Но картинка предстала передо мной не радужная. Милош был потрепан и даже избит. На скуле красовался синяк, руки были расцарапаны и даже искусаны.

Я подбежала к брату:

— Милош, дорогой, что случилось? Кто это сделал?

— Это моя семейка. Отец дал пару раз по лицу, мать царапала и даже кусала. Извини, что гружу тебя этим, но ты должна знать. Они избили меня, потому что узнали, что я с тобой общаюсь, но главное, что это отразилось на Филиппе. Они не тронули б меня, если б твой женишок — это слово Милош выплюнул из себя — не избил бы его. Мариника, я все понимаю, но не ему вершить суд на этой земле.

— Что? Что ты такое говоришь? Дэймонд никогда такое не сделал бы! — тут меня настигло осознание — о боже! Ты специально это говоришь, чтоб настроить меня против герцога. Зачем? Я думала, мы поняли друг друга вчера. Я не ожидала от тебя такой подлости! Это просто нож в спину!

Я перешла на истеричный крик. Я плакала и высказывала все, что думаю про бессовестный поступок Милоша. Как он может кидаться такими словами, как он может клеветать на незнакомого человека только из-за идеальности своих мнений? Ведь впервые что-то пошло не по его плану!

Чтоб успокоить меня, Милош схватил мои предплечья и знатно потрусил меня.

— Мариника, что ты несешь? Зачем мне врать тебе? А кто меня тогда, по-твоему, избил? Очнись же ты!

На этих словах я перестала брыкаться и успокоилась. Я посмотрела в глаза Милошу.

— Может, ты со своим чокнутым братцем подрался? Откуда мне знать? Хватит, Милош! Ваша семья и так знатно попила мой крови. Чего ты добиваешься? Зачем ты портишь мне жизнь? Все, это точка. Я больше не хочу видеть тебя, Милош.

Никогда не видела разочарование Милоша, направленное на меня. Но в этот раз это было именно оно. Я и сама почувствовала, что погорячилась. Но слова не вернут назад. И я не жалела о них. рано или поздно так должно было произойти. Моя приемная семья должна остаться в прошлом. Я страдала из-за Люсинды, терпела черную работу в их доме, побои, неприязнь со стороны Карла, домогательство Филиппа. Но на предательстве Милоша я должна с ними наконец-то попрощаться. Я иду в новую жизнь. Они остаются в старой.

— Уходи, Милош.

— Мариника, — сказал он, выдохнув. — посмотри на себя. В кого ты превращаешься? Ты отрекаешься от меня из-за кого-то мужчины, которого знаешь меньше недели? Ты больше веришь в него, чем доверяешь мне?

— Да, Милош. И ты правильно подметил, что Дэймонд мужчина, настоящий мужчина. А ты мальчишка, который еще не научился жить и пытается учить меня. Я все терпела. Но не то, что ты клевещешь на герцога. После твоей пламенной речи, полной неуважения к нему, все становится очевидным. Так что прощай!

— Да очнись же! Что ты такое несешь? Я тебе никогда в жизни не врал. Я всегда был за тебя и с тобой. Я обманывал семью, чтоб общаться с тобой. Я помогал тебе в воровстве, хоть мне это претит! Я тебя никогда не предавал, это ты меня предала.

Его слова стали для меня пощечиной. Но я ни секунды не сомневалась в правильности своего выбора. Поэтому я уверенно показала Милошу на дверь.

Еще несколько секунд Милош смотрел на меня с жалостью. Не с той, которая приходит, когда перестаешь общаться с кем-то родным, а та самая жалость, когда ты понимаешь, что человек не достоин времени, которое ты на него тратил. Что ж, пусть будет так. Я тоже разочаровалась в тебе, Милош. Все взаимно.

Он медленно вышел. Я поплелась за ним, чтоб удостовериться о его уходе.

Прям у входных дверей Милош столкнулся с Райаной, которая видимо выходила в парк. Он чуть толкнул ее, из-за чего она потеряла равновесие и упала б, если брат ее не поддержал. На секунду они застыли, смотря друг другу в глаза. Первым в себя пришел Милош:

— Прошу прощения, Миледи.

— Ничего страшного. — с придыханием сказала девушка. — Вы уже уходите?

— Да, к сожалению, мне пора.

— Очень жаль, я хотела предложить вам прогулку по парку. Здесь он просто прекрасный.

— Не могу отказать такой красивой девушке.

— Тогда пойдемте. — и все это говорилось, пока Милош держал Райану за талию.

Подождите! То есть мы тут навечно поссорились, а он флиртует с какой-то девушкой. Вот же беспринципный мальчишка!

В гневе я добежала до своей комнаты. От того, чтоб не разгромить всю комнату, меня отделяло только то, что это все еще не мой дом.

Я решила успокоить себя одеждой. Когда Дэймонд придет, я позову его в город. Нужно нарядиться.

Я расстаралась на славу. Уже через полчаса передо мной стояла знатная дама, а не простая девчонка с кучей проблем. Я выбрала для себя элегантное синее платье с интригующем декольте и неприличной длиной до щиколоток. Волосы я собрала в высокую прическу, открывая тонкую шею. Я была готова покорять.

И мне было кого. Диана доложила, что Дэймонд вернулся и ждет меня за обедом.

Уже без труда найдя столовую, я вошла внутрь. Стол еще не был накрыт, а, значит, я еще могла успеть предложить Дэймонду альтернативу.

— Добрый день, Мари. Ты чудесно выглядишь.

— Спасибо, Дэймонд. Вот только жалко будет такую красоту спрятать дома. Не разделяешь ли ты моего желания поесть где-нибудь в городе?

Дэймонд довольно улыбнулся:

— Как прикажет моя невеста.

И как Милош мог подумать, что я поверю в его гнусную ложь? Дэймонд самый очаровательный и честный мужчина, которого я когда-либо видела. Даже если он и избил бы этого Филиппа, то точно не просто так. Тот этого заслуживал и заслуживает. Но спрашивать герцога я об этом не буду. Я не хочу ставить наше доверие под сомнение.

Мы быстро доехали в центр города. Здесь я еще не бывала, поэтому рассматривала все особо тщательно. Все не слишком отличалось от моего родного города в плане архитектуры. Такие ж безликие здания. Но природа здесь была другой. Она была! Меня окружило столько зелени, сколько я не видела за всю свою жизнь.

Мы вышли из кареты и решили прогуляться до местного ресторанчика. За этот короткий путь я увидела множество клумб с самыми разными и редкими цветами. А мужчины покупали цветы и дарили их дамам! Вот же удивительно.

Видя мой восторг, Дэймонд отлучился на минуту. А вернулся уже с самым прекрасным букетом, который я видела в своей жизни. Это были ярко-красные пионы, дополненные какими-то маленькими зелеными цветами, завершающими букет. Я не скрывала своего удовольствия и радости. Как же все же легко впечатлить девушку.

Пропустив меня вперед, Дэймонд открыл дверь. Мы зашли в богатое заведение, красота которого доходила до вычурности. Здесь не было простых людей. Все были красиво и дорого одеты. За столом сидели только парами: толстые и богатые мужчины с красивыми и ухоженными женщинами. Раньше б я никогда не вписалась бы в это место. Сейчас же я чувствовала себя вполне уверенно.

Заняв столик в центре зала, мы начали выбирать еду. Для цветов принесли вазу, что стало для меня сюрпризом. И не только это. Так же удивило меня разнообразие меню и стоимость некоторых блюд. Средняя цена была равна тем деньгам, что я получила за продажу всех своих артефактов. То есть я заказала себе два года съемного домика где-нибудь в деревне. Ну если точнее, то крем-суп с фейскими семенами (у фей был цветок силы, который они могли вырастить несколько раз в жизни, люди приловчились охотиться на их семена, это было редким, но очень вкусным угощеньем) и пасту с синими грибами, которые росли только в волшебном лесу.

Обед прошел быстро, но интересно. Дэймонд рассказал, как зашел сюда в первый раз и какие эмоции ощущал. Он сказал, что я уверенно держусь.

— Ты ведешь себя соответствующе моей невесты. Я польщен.

Это было очень приятное заявление. Я боялась проколоться. А это была хорошая тренировка перед завтрашним балом. Меня приняли за свою. И почему я так ненавидела богачей?

После ресторана мы прошли прогуляться на набережную. Здесь было не так развито мореходство, как в моем городе. Был один только порт и тот принимал только частные корабли, никаких грузоперевозок. Поэтому здесь был спокойный пляж без матерящихся и ищущих приключение моряков, одичавших за время поездки.

Дэймонд расстелил свой пиджак, чтоб мы могли сесть. Мы неустанно и молча смотрели на волны. Море всегда меня успокаивало. Оно было живым и свободным. Оно никому не подчинялось и в то же время впускало в себя всех. Его воды были обманчивыми. И сколько ж тайн они в себе хранили!

Но нам, простым людям, нельзя равняться на море. Мы скорее искусственно сделанный пруд, который развивается только с позволения владельца. Нас содержат только для рыбалки. Раньше я мечтала быть морем, сейчас же я принимала судьбу прудика с видом на море.

Не знаю, о чем думал Дэймонд, но взгляд у него был спокойным. Интересно, сам ли он выбрал отказаться от моря? Сам ли покорился судьбе? А ведь в его возможностях расширить свои воды, уничтожить всех, кто придет сюда рыбачить. Я же становлюсь его женой, а это для меня прямой спуск в самый спокойный пруд, позволенный мне.

После долгого шторма в моем море, я принимала штиль пруда.

В этот момент я почувствовала жжение кулона. В поиске причин его недовольства я обернулась. Метрах в пятнадцати от нас стояла женщина, очень красивая женщина. На вид ей было лет тридцать пять. Ее платье было чересчур облегающим и открывала все, что можно и нельзя. Смотрела она на меня. Точнее не смотрела, а прожигала дыру своим злым, ревностным взглядом. Ветер развевал ее длинные рыжие волосы и платье. Вот она действительно была похожа на русалку. На ту, что приковывала взгляды и влюбляла раз и навсегда.

Дэймонд заметил мой пристальный взгляд и заинтересовался, на что я смотрю. Обернувшись, он наткнулся на ту же ж картину, что и я. Только вот женщина вызвала в нем не восхищение, как у меня, а страх. Он по инерции дернулся и даже привстал.

— Что случилось, Дэймонд? Кто эта женщина?

Но тот будто и не слышал меня. Он вел молчаливый диалог с незнакомкой. В конце она усмехнулась и развернулась в другую сторону. У этой женщины даже походка была идеальной! Вот же загляденье. Но это я могу так рассуждать, но не мой же жених!

— Дэймонд! — мне даже пришлось повысить голос, чтоб привлечь его внимание.

Тот, словно нехотя, обернулся на меня. В его глазах застыла многолетняя боль и тоска. Но уже через секунду усилием воли он взял контроль над эмоциями.

— Что?

Серьезно? Он спросил, что? Как-то не очень это уважительно.

— Дэймонд, кто эта женщина? Почему ты так реагируешь?

— Женщина? Какая? — но наткнувшись на мой упрямый взгляд, он прекратил играть в дурака и заговорил прямо. — это моя давняя знакомая.

— Почему она так зло на меня смотрела?

На секунду задумавшись, Дэймонд ответил:

— Она когда-то была влюблена в меня. А я не смог ответить ей взаимностью. Но это старая и забытая история. По крайне мере, для меня.

— Она, по-моему, так не считает. — возразила я, хоть мне и понравилось, что он начал оправдываться передо мной.

— Это ее проблема. — скомкано ответил он. — что ж. Нам уже пора возвращаться. Пойдем к карете.

Этот недолгий путь мы прошли в молчании. Многие люди оборачивались на нас, узнавая герцога и гадая, кто такая я. Но ни в одном взгляде я не читала такой злобы и ревности, как в глазах той грустной и красивой женщины. Ее историю действительно можно было назвать печальной. Любить мужчину, который не чувствует к тебе того же, слишком тяжело. Но она должна принять это. Любой должен принять это. Никто никогда не сможет заставить кого-то любить. Как минимум симпатия должна быть и разжечь ее можно даже до любви. Но если человек не нравится даже на интуитивном уровне, он будет вызывать лишь раздражение и отвращение. Эта красивая женщина не заслуживала такого. Надеюсь, она еще найдет свое счастье.

Когда мы подходили к карете, Дэймонд вдруг остановился.

— Мари, я не поеду с тобой домой. Прости, я забыл про свои срочные дела. Они касаются заговора. — как-то слишком заученно проговорил герцог. Мысленно репетировал что ли?

— Хорошо, я сама доеду. — немного смущенно ответила я. Чего он так разволновался?

— Да. Тогда до вечера. Отдохни. Завтра будет тяжелый и долгий день. Бал! В честь нашей скорой свадьбы!

И непонятно, он рад или расстроен этому факту? Кажется, предсвадебное волнение обошло меня, но коснулось моего жениха. Ладно, разные ситуации бывают. В этот раз я буду спокойнее.

— Да, в честь нашей свадьбы. — в тон ему весело ответила я. И усмехнулась, увидев панику в его глазах. Нет уж, дорогой. Теперь тебе от меня не отделаться. Я уже вкусила воды своего пруда. И теперь сама буду за ним ухаживать.

Чтоб больше не напрягать герцога, я села в карету и радостно отправилась в поместье. У меня еще было одно дело. Мне нужно было поговорить с Райаной.

Добравшись до дома, я поторопилась в свою комнату, смыла дорожную пыль с лица и переодела платье.

Так что перед модисткой я предстала в более свежем виде в домашнем платье. Ее я обнаружила в библиотеке за чтением. Кто ж знал, что самая эпатажная девушка столицы любит читать женские романы?

— Вот ты где! — крикнула я.

— Ох ты боже! — крикнула она. — Мариника! Зачем ты так пугаешь?

— Прости, я не хотела. Я искала тебя, чтоб обсудить кое-что.

— Надеюсь, речь пойдет не о бале. Не люблю обсуждать работу в свободное время. Хотя я б обсудила тот факт, что твой герцог пригласил и моего императора с женой. Ты только представь, что я буду чувствовать! Я ж все там сожгу от ревности.

— Да погоди ты. Не хочу злорадствовать, но какая там ревность, если ты сегодня в открытую кокетничала с моим братом!

— Мариника, дорогая, ну что за осуждение в голосе? Твой брат лишь милое развлечение на фоне моей несчастной любви. Я слишком гордая и красивая, чтоб сохранять верность своему любовнику. Да, может, я и не создана для брака. Тогда почему ж я должна себя хоть в чем-то ограничивать?

— Но почему именно мой брат? Выбирай любого.

— Чего это тебя так колышет? Не переживай, не испорчу я маленького мальчика. Тем более такого злого.

— О чем ты? — неужели он ей что-то про нашу ссору рассказал?

— Он абсолютно категорично настроен против этой прекрасной природы. Мы с ним погуляли в вашем парке. Так он на все высказывал негативные комментарии. Что это, если не злость во плоти? Меня пугают люди, которые не вдохновляются природой.

— А о чем вы еще говорили?

— Не бойся, ничего лишнего он не рассказал, хоть я и очень настаивала. Я применила все свое очарование, в ход пошли самые мои действенный уловки и трюки. Он в никакую. Также ничего полезного для тебя он не сказал.

— Как ты догадалась, что мне нужно было что-то узнать?

— Да у тебя на лице написано: люблю брата только эгоистичной любовью за то, что он меня терпит, как только он перестанет это делать, мне будет на него все равно. А раз уж ты заинтересовалась, то тебе что-то нужно.

— Иногда мне кажется, ты провидица.

— Ты не первая, кто мне такое говорит. Но секрет не в этом. Я просто хорошо разбираюсь в людях.

— Опасно. Как же с тобой расслабиться?

— А в этом мире расслабляться нельзя, особенно рядом с другими людьми.

— Учту. Так что там с Милошем? Что-то намечается?

— Он не показался мне слишком заинтересованным в общении. Я к такому не привыкла. Так что не беспокойся. Не захапаю я твоего братца.

Не то чтобы я сильно волновалась. Просто привыкла быть в курсе его дел.

Вот таки прошел мой вечер. Я мило побеседовала с Райаной, затем, когда это наскучило, я решила пройтись по библиотеке. Она была не просто огромной, она была гигантской. Шкафы, которые высотой были до самого потолка, доверху заполнялись книгами. Здесь любой мог найти книгу на свой вкус. Я нашла и романы, и летописи, и политику, географию, биологию, артефактику, книги о мироздании, философию. Здесь было все.

Я прошлась по многим рядам. Открыла множество книг. Но заинтересовала меня лишь одна. Она называлась: «Радуга и русалки». Вспомнились слова Миринды, что я отношусь к радужным русалкам. Я подумала, что речь здесь будет идти именно про них.

Спрятавшись от Райаны за самым последним стеллажом, я принялась читать.

В книге говорилось, что первыми русалками считаются радужные. Они появились задолго до рождения человека и становление его как мага. Они принесли в этот мир потоки магии, умели ее видеть. Именно мои предки развивали разную магию. Из потоков они создавали плетения, наделяя все живое магией. Они даровали ее всем существам. Люди ж были лишены первородной магии. Они получили ее, напав на русалок. Поэтому смогли стать обладателями лишь побочной части настоящей магии.

То есть я могу не просто видеть магию на глубоком уровне, но и преобразовывать ее в чужеродную мне магию. Я смогу наделить человека магией, собрав ее из источника. Это ж какой бизнес можно сделать!

Надо потренироваться. Я не могу поверить, что именно радужные наделили всех магией.

Также здесь говорилось о том, что первоначально существовало именно семь направлений магии, которые русалки пометили разными цветами. Красный — огонь, оранжевый — сны, желтый — артефакты, зеленый — земля, голубой — вода, синий — воздух, фиолетовый — потоки магии. Поэтому их и назвали радужными.

Я поняла, что могу преобразовывать остатки магии в полноценное полотно, доступное к изменениям. Это ж неизвестная никому способность. Почему об этом никому неизвестно?

Хотя я могу предположить, что это скрывается, и могу предположить, почему. Если б магия стала доступна всем, то пропала б ее ценность. Это, как в обычном детском вопросе, почему нельзя раздать всем поровну денег, чтоб у всех они были. Тогда просто пропадает ценность. Так и с магией.

Я должна все разузнать про радужных русалок. Сколько их осталось? Используют ли они эту способность? И я сама должны попробовать так сделать. Только не говоря Дэймонду. Я ни в коем случае не хочу посвящать его в русалачьи секреты и дела. Он человек обязанный. Он обязан все докладывать императору. Это не входит в мои интересы.

Книжку я забрала с собой. На ночь я решила изучить ее вдоль и поперек. Перечитав ее несколько раз, я все же уснула. Все это отвлекло меня от мыслей о бале. Чему я была очень рада. Нервы мне сейчас ни к чему.

12 глава

Спала я беспокойно. Мне снилось, что я цепляюсь за собственный подол и падаю на глазах у всех гостей. И, конечно же, Дэймонд первый, кто смеется надо мной. Я так боюсь не соответствовать герцогу, что меня начинает трясти. Проснулась я в холодном поту. Некоторое время я успокаивала себя. В этот день солнце не светило так ярко, как обычно. Птицы пели какую-то скучную мелодию, не наполняя меня радостным настроением. Зеленые парк и сад вдруг стали бледными и пустыми на краски. Вот, что делает со мной волнение.

Даже мое любимое печенье, принесенное Дианой на завтрак, не подняло мне настроение. Я смогла лишь раз откусить его и около минуты силилась проглотить. В конце концов, я устала от тряски и решила успокоиться. Я легла на диван и стала рассматривать потолок. На удивление он выбивался из привычной дорогой картины. Он был просто белым. Безграничным, однотипным и ровным. Почему не сделали какие-нибудь религиозные вставки, либо же не расписали его какими-то историческими событиями важными для этого рода и их поместья. Это было популярно среди знати. Так они напоминали себе, чьими гордыми потомками они являются. Неужели Дэймонд не гордился своими предками?

А какую историю смогу я преподнести в род Дэймонда? Смогу ли я стать гордостью для своих потомков? Вряд ли они будут восхищены узнать, что я была воровкой. Этот факт из моей истории я не расскажу. Все же для детей я должна быть примером добродетели, а не аморальности. А как бы такой образ жизни не романтизировали, уродства он не лишается.

А хочет ли Дэймонд, чтоб у нас были дети? Почему мы не обсудили этот вопрос? Мы вообще мало что обговорили о нашем браке. Это мое упущение. Все же надо полностью знать, на что подписываешься.

А кем будут мои дети? Кто такие люди, что на четверть являются русалками?

В общем я думала, о чем угодно, лишь бы не о бале. Хоть мне и не дали о нем забыть.

— Доброе утро, моя пташка! Как тебе спалось? Вижу, что плохо, но ничего страшного. Мы с моими девочками это быстро исправим. Девочки! Все сюда. — нет, это был не конец света. Это всего лишь самая эпатажная девушка, которая я знаю, Райана.

— И тебе привет. — еле промычала я. Сейчас у меня не было сил на социальные взаимодействия и притворство, что я веселый человек.

— Так, все хуже, чем мы думали. Девчонки, срочно напускайте ванну.

Четыре часа! Меня мыли четыре часа. На мои вялые попытки избавиться от общества помощниц модистки никто не отреагировал. Поэтому меня впервые в жизни мыли восемь человек. Теперь понятно, почему все в высшем обществе такие странные. У них нет никакого личного пространства!

До бала оставалось четыре часа. Кто назначил его так рано? Совсем нет времени подготовиться. Морально. Хотя, по мнению Райаны, свой образ я тоже не могла подготовить за такой короткий срок.

— Всего лишь четыре часа. Девочки, перед нами стоит тяжелая задача — сделать из этой уточки прекрасную лебедь. Приступаем!

Красили меня, как в последний раз. В четыре руки между прочим! Мне ярко подчеркнули глаза, сделав их еще больше. Образ милой глупышки дополнили нежной помадой. Обычно девушки на своем первом балу выглядят страстно и свободно, я же была нежной и хрупкой. В любом случае сейчас мне это больше по душе. Стервой я быть не хочу.

Волосы мне уложили также в стиле невинной девочки. Пару локонов у лица закололи сзади и накрутили всю длину. Странно, что мастера видели меня такой. Я всегда хотела быть сильной и самостоятельной. Я такой и была. Я сама себя обеспечивала и защищала. Да, неумело и противозаконно. Но я ни от кого не зависела. Сейчас же я чувствовала, что в мою жизнь входит, а точнее вбегает новый человек. И я привязываюсь к нему. Теперь я не хозяйка своей судьбы. Она ложится на плечи Дэймонда. Это непривычно, но я думаю, что это даже приятно. Хотя я должна полностью доверять ему, чтоб вручить свою судьбу. Смогу ли я? Однозначно да.

Девочки продолжили мучить меня, крутя во все стороны, словно я манекен какой-то, а не живой человек. Они надели платье, поправили его во все свои шестнадцать рук. Что ж, им явно удобно работать вместе. Действуют они, как настоящая команда.

Теперь, когда все этапы подготовки были пройдены, а три с половиной часа прошли, я могла посмотреть на себя в зеркало. Девушки осторожно развернули меня и синхронно издали восхищенные ахи.

— Да, Мариника, ты моя лучшая работа.

И я понимала их восхищение и гордость за проделанную работу. На меня из зеркала смотрела не просто хозяйка дома, а звезда вечера. Я стала просто воплощением нежности и женской силы. Платье сочеталось с макияжем и было дополнено моей прической. Я выглядела прекрасно. Я даже смогла улыбнуться. И именно в этот момент мир поменялся.

И я усвоила новое правило — не улыбаться.

В зеркале теперь отражалась не только я, но и знакомая мне голубая русалка. Значит, она не только в мои сны может попадать, но и в реальность. Она была в своем человечьем обличии.

С полминуты мы смотрели друг на друга. Надеюсь, мои глаза не передавали то, что я ощущала на самом деле. Не хотелось бы, чтоб русалка узнала, что я ее боюсь. Ее ж взгляд был легко читаемым. Она злорадствовала. Будто я проиграла в какой-то игре, известной только ей.

Я попыталась заговорить, но в итоге смогла выдавить из себя только лишь жалкие выдохи и непонятное мычание. Горло стянуло спазмом. Я схватилась за него и от боли поползла вниз.

Это продолжалось несколько минут. Я корчилась на полу, испытывая острую боль по всему телу, а русалка смеялась, присев возле меня.

И в момент, когда мне начало казаться, что это никогда не закончится, я почувствовала облегчение. Тело обмякло. Я радостно выдохнула и настроилась на разговор. Сейчас или никогда. Я должна узнать, что же она хочет от меня. Зачем она появляется в моих снах и в моей реальности? Что несут за собой ее намеки?

Кое-как сев, я посмотрела на нее. Сейчас она не смеялась. Ее спина непривычно осунулась, в глазах заблестели слезы, уголки рта медленно потянулись вниз. Теперь-то она была настоящей. Сейчас я понимала, что она лишь хочет запугать меня, поэтому выбирает пугающее поведение и сомнительные локации. Выдохнув пару раз, я вновь попробовала заговорить, и вдруг у меня получилось:

— О чем ты предупреждаешь меня?

Русалка устало улыбнулась. Она аккуратно протянула руку к моему платью и, словно боясь его запачкать, взяла его краешками пальцев. Затем она со всей силы потянула меня на себя. Я упала головой ей на колени, и она, склонившись к моему уху, заговорила низким и хриплым голосом:

— Не влюбляйся в герцога. Уходи.

И все растворилось в одно мгновенье.

Открыв глаза, я увидела свое отражение в зеркале и девчонок, мило щебетавших о том, как я красива и элегантна.

Я постаралась сохранить невозмутимый вид, но судя по обеспокоенному взгляду Райаны, у меня не получилось. Она хотела подойти и что-то сказать, как вдруг в дверь постучали. Никогда в жизни я не была так сильно рада видеть Дэймонда. Он спас меня от неловкого разговора. А я понимала, что про русалку не должен знать никто.

— Мариника… оу, вы еще не закончили? Я помешал? — и он восторженно застыл, глядя на меня.

Сил ответить у меня не было, но таковые имелись у модистки:

— Нет, конечно. Мы уже все. Девчонки, нам пора. И поживее. — и она задорно мне подмигнула. Хотя б она поддерживала мою связь с Дэймондом.

После того, как все работницы вышли, герцог медленно начал подходить ко мне. Он остановился на расстоянии одного шага.

Я перестала дышать, когда он коснулся моей щеки. Он нежно провел рукою, заправляя прядь за ухо.

— Так-то лучше. Ты прекрасно выглядишь, Мари. Ты затмишь всех и покажешь, какой должна быть невеста герцога.

С одной стороны, мне стало приятно, но слишком тщеславно прозвучали его слова. Будто его волновали только мысли других обо мне. Хотя для богачей всегда была важна репутация. Поэтому Дэймонд и на свой наряд не поскупился. Он был одет в черный костюм с серебряной вышивкой. Сделал бы и золотую, но это позволялось только императорской семье.

Я развернулась к зеркалу, намекая герцогу последовать моему примеру. Так мы и застыли. Я и он за моей спиной. Идеальная картинка. Мы очень сочетались между собой, первое, что приходило на ум, глядя на нас, это слово роскошь. Роскошь, к которой я уже привыкла.

— Нам пора идти. — сказала я. Слишком уж интимным выглядел этот момент. Будто все это не фикция, а наша настоящая помолвка. Так, на которой мы влюблены и счастливы.

— Ты права, но подожди еще секунду. Я заметил, что ты свой кулон никогда не снимаешь. И я не хотел, чтоб он выглядел слишком одиноко.

Затем герцог из кармана достал футляр. Открыв его, я увидела набор и украшений: сережки и браслет. Они были в цвет моего кулона, даже имели такую ж мелкую вязь. Когда Дэймонд его так тщательно рассмотрел?

Кулон и сам по себе сочетался с моим образом, но теперь это стало главным акцентом.

— Спасибо, мне очень нравится то, что я вижу.

На это Дэймонд ответил самым искренним и нежным голосом, что я когда-либо слышала от него:

— И мне. — и смотрел прямо в мои глаза.

Чтоб не втянуться в омут его карих глаз и не растаять до конца, пришлось бежать к выходу. Дэймонд усмехнулся, но промолчал. За что ему спасибо. Я услышала голоса где-то внизу. Уже все собрались в бальном зале. Они ждали нас.

Гости прибывали весь день. Не знаю, как их тут разместили, но вроде поместились все. По правилам они должны провести тут одну ночь, но так как наша свадьба будет через четыре дня, то смысла уезжать нет. Значит, ближайшее время в этом доме будет очень громко. Пока меня не обязывают участвовать в мероприятиях и их организации, но после помолвки я официально стану представительницей поместья. Еще не хозяйкой, но свадьбой руководить буду я.

Я никогда не делала что-то подобное. Там, где я росла, церемонии не принято было устраивать. Мы только отмечали дни рождения тортом, который пекла Люсинда. Так что навыков организации у меня не было. Но я не могла опростоволоситься. За мной наблюдали сотни глаз. Я понимала, что вся элита попытается узнать, как можно больше про меня. Они будут ждать моей оплошности. У Дэймонда слишком много врагов и недоброжелателей. Становясь его женой, я принимала эти риски.

В этот раз организацией занималась специально нанятая женщина. Она занималась организацией праздников, в основном, конечно, свадьбами. Среди своих ее называли свахой. Поэтому я совсем не знала, какая будет концепция мероприятия, какие гости приглашены, что за музыка будет играть. Хотя последний пункт меня очень пугал. Я знала всего пару танцев, и то только те, что играли на крестьянских праздниках. Моими навыками невозможно покорить местную знать. Меня успокаивал тот факт, что бал будем открывать не мы, а император с императрицей. Это не очень честно по отношению к виновникам мероприятия, то есть нам, но и не на все помолвки заезжает сам Арчибальд. Так что я должна чувствовать благодарность за оказанную честь.

Сейчас же мы с Дэймондом уже подходили к главному входу в зал.

— Мари, запоминай. Всех уже представили и императорская чета уже там. Остались только мы. Как только зайдем, чуть приостановись. Дадим им рассмотреть тебя. Приветливо улыбайся, но не сильно дергай головой. Плавно повернись в одну сторону, посмотри на особо красивых дам. Сделай вид, что видишь каждого. Затем в другую сторону. Не обдели никого вниманием. Каждый гость должен запомнить, что ты на него смотрела.

— Как же я на всех посмотрю? Их же там больше сотни людей.

— Я всегда смотрю поверх людей. Это поможет и тебе.

— Спасибо. — без энтузиазма поблагодарила я.

— Дальше идем направо. Ты поймешь. Я буду вести тебя, просто расслабься. Туда поставили стол и кресла для Арчибальда с Викторией. Также их сын приехал и племянник. Подходим и здороваемся. Ты приседаешь в реверансе, я, так как вхожу в круг приближенных, с каждым переговариваю. Это все не дольше минуты. Отходим в сторону, они танцуют, мы смотрим. Поняла?

— Д-да. — может, сказать ему, что я не умею танцевать?

Но было поздно. Глашатай уже объявлял наше появление. Дворецкие открыли двери, и я услышала:

— … генерал армии Арчибальда первого, наместник и герцог земель Гарция, его светлость Дэймонд и его избранница ее светлость Мариника.

Мда уж. Мало я титулов нажила. Даже еще не невеста. Официально я ей стану после танца влюбленных. Его так назвали, потому что он является чертой между никем и кем-то. То есть до него мы друг другу никто, а после — жених и невеста.

Дэймонд мягко потянул меня вперед. Пройдя пару метров, мы остановились. Мы отдавали честь всем присутствующим и молча благодарили их за то, что они смогли посетить наше скромное мероприятие.

Свет ослепил мои глаза. Я словно только вышла из темной пещеры. Когда я проморгалась, я увидела огромное количество глаз, направленных на меня. Кто-то смотрел с ревностью, кто-то с завистью. Были и те, кто испытывали интерес, и те, кому я была безразлична. В первые секунды я потерялась. Я забыла все, что говорил герцог. Дыхание перехватило, давление поднялось. Я была на пороге паники. Но вдруг почувствовала, как Дэймонд взял меня за руку. Он мягко сдавил мою ладонь, концентрируя все мои чувства на этом. Его касание успокоило меня. Я зациклила эмоции на нем, не испытывая больше страха. Я гордо подняла голову и плавно повернула ее сначала в одну сторону, а затем в другую. Пока люди рассматривали меня, я оглядывала их. Многие дамы были одеты в гораздо более пышные и нарядные платья. Но все это выглядело либо дешево, либо вычурно. Некоторых леди действительно можно было назвать изысканными. Они придержались уместного стиля одежды, показывая свое превосходство осанкой и взглядом. Но ни одна модница не затмила меня. Я чувствовала, что захватила всеобщее внимание. И теперь я должна его удержать.

Дэймонд повел нас к императорскому ложу. Я вспомнила все свои тренировки, все попытки и пытки. Не знаю, как мой реверанс выглядел со стороны, но чувствовала я себя деревом. Надеюсь, моя миловидная улыбка, которая сейчас скорее смахивает на оскал, смягчит неприятное впечатление.

Но по выражению лиц венценосных особ ничего не было понятно. Они смотрели вроде бы мягко и даже дружелюбно, но глаза оставались холодными.

Пока Дэймонд беседовал с ними, у меня была возможность рассмотреть императрицу так близко. Она выглядела старше своего возраста. Ей было 37, но я с уверенностью могу сказать, что ей 45 и больше. Как бы не старались мастерицы, синяки под глазами скрыть у них не получилось. В каких-то местах проглядывали седые прядки. В ее глазах будто собралась вся скорбь мира. Неужели все так серьезно с наследником? Или она имеет другие поводы для волнения? Может, она знает про связь императора с Райаной? И, наверное, не только с ней. Как же эта женщина несчастна, если она выглядит так. Ведь расцвести можно только с любящим и любимым мужчиной. А между ними чувствовался только холод и пропасть.

— Мари. — пихнул меня Дэймонд под бок. Неужели я что-то не услышала. — Император спросил, помнишь ты своих родителей.

— Твой отец был славным моряком. Адам часто останавливался у меня во дворце. Мы были близкими друзьями. Я пророчил ему повышение. Я хотел сделать его капитаном морфлота. С ним мы б покорили не только сушу, но и море. Жаль, конечно, что он… — в эту секунду молчания император передумал говорить про любовь к русалке и сказал что-то менее шокирующее и более тактичное. — жаль, что он покинул нас так рано.

Но все мы знаем причину его смерти. Знает ли император, что я русалка? Не может такого быть. Он не оставил бы меня в живых. Почему ж тогда я слышала в его словах второй смысл и скрытую угрозу? Неужели Дэймонд проболтался?

— К сожалению, я не помню ни отца, ни мать. Но его светлость мне много рассказывал про времена, когда он был подмастерье у моего отца. — тут я слукавила. Мы никогда не поднимали тему моих родителей. Герцог сторонился ее.

— Славные были времена. — при этом Дэймонд странно переглянулся с императором. Что-то они скрывают. Но какая может быть тайна у них про моего отца? Как они вообще связаны?

— Что ж, думаю, пришло время открыть бал. Виктория, дорогая, поможешь мне.

Императрица обреченно вздохнула, но она не имела права отказать Арчибальду. Поэтому он повел свою жену в центр зала.

Я завороженно смотрела за их парой. Они смотрелись очень гармонично и танцевали так, будто всю жизнь только это и делали. Засмотрелись все. Среди зрителей я заметила и потускневшую Райану. Обычно радостная девушка сейчас стояла с каменным лицом. Она старалась не показывать боль, что она чувствовала, но я достаточно успела с ней пообщаться, чтоб понять, что что-то не так. Такая независимая девушка попалась в сети любви.

Она просто не замечает, как мужчины смотрят на нее. Даже Милош попал под ее обаяние. Хотя я ни разу не слышала, что он был кем-то увлечен. Моежт, это и хорошая идея? После свадьбы помирюсь с братом и приглашу его к нам. Как и Райану. Я понимаю, что он не может ей ничего дать. Почти. Он даст ей уверенность и покажет, что она привлекательна. Она не должна тратить себя на женатого мужчину и быть любовницей. Она достойна быть женой. Да и Милош посмотрит, какая жизнь есть, за ум возьмется, устроится на работу. Это я хорошо придумала.

Танец подходил к концу, и самое время было признаться:

— Дэймонд, я не умею танцевать. Даже танец влюбленных.

Герцог удивлено на меня посмотрел. Пару секунд он искал решение в своей голове, а затем сказал:

— Мелодия там простая. Любые движения будут гармонично смотреться. Так что я упрощу танец. Просто расслабься и доверься мне. Вести буду я. Просто иди за мной.

Как-то он слишком уверенно это говорил. Может, в себе он и не сомневается, а как же я? Ладно. Дэймонд же сказал довериться. Вот я и доверюсь.

По аплодисментам я поняла, что танец закончился. Император подошел к нам, передавая право быть хозяевами вечера. Значит, теперь мы в центре. Как зала, так и внимания.

Заиграла музыка. Дэймонд показательно пригласил меня на танец:

— Позвольте украсть вас на этот танец, ваша светлость.

Мне оставалось только вложить свою ладонь в его.

Люди расступались перед нами. От их взглядов было не по себе. Я и так волновалась и боялась что-то сделать не так. А тут еще и пара сотен глаз смотрели на меня и наблюдали за каждым шагом.

Видимо, пришло время навсегда забыть свои корни и понять, что теперь я для них своя. Я гордо подняла подбородок и выпрямила спину. Пусть смотрят.

Дэймонд развернул меня к себе и притянул за талию. Его рука обожгла меня даже через ткань. Мы стояли непозволительно близко. Я чувствовала его дыхание на своем лице. Подобрав момент, мы плавно задвигались. Наш танец действительно был упрощен. Но то, с какой уверенностью двигался Дэймонд и я за ним, нельзя было назвать простотой. Мы были огнем, мы были водой, мы стали одним целым. Мы кружились по центру зала, игнорируя взгляды гостей. Им пришлось отступать, чтоб не мешать нам. Говорят, танец — это дуэль, это борьба. Но это не в нашем случае. Я сразу подняла белый флаг и проиграла битву. Я доверилась герцогу, я расслабилась в его руках. Это было единение, а не соперничество.

Дэймонд чувствовал то же самое. Когда музыка подходила к концу, мы просто замерли. Уже жених прижимал меня к себе. Его ладонь гладила меня по спине, обжигая кожу. Вторую руку он положил мне на затылок. Его глаза нашли мои и замерли в немом вопросе. Впервые в жизни я чувствовала, что желание мужчины взаимно. Поэтому я сама потянулась к его губам.

Поцелуй был осторожным. Герцог боялся меня спугнуть или как-то надавить. Я была в его руках драгоценностью, фарфоровой куклой, которую не хотели разбить. От Дэймонда исходила такая нежность, что я чувствовала ее всем телом. Тепло разлилось по моим венам. Я поддалась навстречу жениху. Это был самый прекрасный поцелуй в моей жизни. Я впервые наслаждалась этим. И не хотела конца.

Но он должен был наступить. Я в испуге отпрянула от Дэймонда, который непонимающе посмотрел на меня. В начале мы обговорили дозволенные касания на публике. Такого я не разрешала. Почему ж он удивляется?

— Дэй, я хочу пить. Я пойду возьму шампанского.

— Хорошо. Я тогда поговорю с некоторыми важными людьми. Не теряйся. — я была рада, что он понял мое желание остаться одной. Мне нужно было все обдумать.

Застыв перед столом, я не знала, что выбрать. Мысли в голове были разбросаны, и никак не собирались в кучу.

Видимо я выглядела совсем потерянной, раз кто-то решил мне помочь:

— Возьмите это, оно сладкое. — я обернулась и увидела женщину, протягивающую мне бокал.

13 глава

По инерции я взялась за бокал. Хотела уже начать говорить слова благодарности, но тут ко мне пришло осознание:

— Это вы. Я узнала вас. Мы виделись на набережной вчера днем. — сказала я восторженным голосом. Мне казалось, что встретить ее, женщину, любящую моего жениха, в своем поместье на балу в честь собственной помолвки очень странно и удивительно.

— Да, это я. Я тоже вас помню. — более спокойно ответила она. Голос у нее был приятный. Я б могла слушать ее часами. Эта женщина была совершенна.

Конечно, она помнила нас. Ей довелось увидеть любовь своей жизни с какой-то девицей. Она, наверное, думала, что я не подхожу Дэймонду. Я молода и неизвестна. Я не столь утончена и опытна. Но она и не знала причину, по которой я сейчас стою на этом месте и претендую на род и поместье герцога.

— Э… И как вам бал? — самый неловкий разговор в моей жизни. Почему я не представилась? Зачем вообще с ней о чем-то говорить? Мы с ней соперницы в борьбе за одного и того ЖЕ МУЖЧИНУ. Нам в принципе не положено разговаривать, только ненавидеть друг друга и периодически распространять лживые сплетни. Но исправиться все же пришлось. — Я Мариника.

Женщина усмехнулась. Иронично и снисходительно. Что ж. значит, ненавидеть друг друга нам все же придется.

— Меня зовут Клэр из рода Браских, ваша светлость. Бал прекрасен. Давно мне не удавалось побывать на столь качественно организованном мероприятии. Этим занималась ваша мать или вы кого-то нанимали? — по традиции всем должны были заниматься женщины с моей стороны. Но у меня никого не было. Кто вообще спрашивает такие вопросы?

— Нам пришлось нанять сваху. У моей… моей матери не было возможности этим заняться. Но мы не пожалели о своем решении. Работа действительно выполнена на высшем уровне.

— Это и правда лучшее решение. Все должно быть идеально, когда в свет выводят кого-то вроде вас. — и с таким дружелюбным лицом она это говорила, что непонятно — оскорбляет или сочувствует. В отличие от Райаны, которая тоже всегда говорила горькую правду, от Клэр исходил яд и сарказм. Она и не скрывала своего лицемерия и неприязни ко мне.

— Да, когда представляют невесту второго человека в государстве, уровень должен соответствовать. — и мы с Клэр по-идиотски захихикали, будто я сказала что-то смешное. Вот они какие — светские разговоры. Не знаю, чем бы он закончился, если б к нам не подошел Дэймонд.

Он выглядел взволнованным. Герцог кинул на меня извиняющий взгляд, а на Клэр он посмотрел пытливо. Что-то он прочел в ее глазах и лишь после этого успокоился.

— Дорогая, позволь тебе представить мою давнюю знакомую Клэр. Мы с ней сдружились еще, когда я только постигал азы военного дела.

— Мы уже успели познакомиться, Дэй. — сказала Клэр. — ты сделала довольно милый выбор. Твоя невеста действительно хороша. Что ж, не буду вам мешать. Ваша светлость. — попрощалась она со мной. Значит, я для нее ваша светлость, а мой жених Дэй. Даже я так его не называла.

— Мари, позволь мне объясниться.

— Дэймонд, просто скажи, что твоя женщина делает на моем бале в честь помолвки. Это весьма некрасиво по отношению ко мне. Мы договаривались, что ты можешь иметь любовниц, но делать это скрытно. Не выставляй меня на посмешище. — говорила я эти слова с комом в горле в надежде услышать, что никакая она ему не любовница, что я все не так поняла. Я знаю, что не имею права его ревновать, да и должна быть благодарна, что Дэймонд берет в жены безродную девчонку вроде меня только лишь из-за долга перед моим отцом. Но я не могла контролировать свои чувства. Я понимаю, что если нужно выбрать, то я не буду победительницей. Я никто для герцога. Да и по всем признакам проигрываю идеальной Клэр.

— Мари, что ты такое говоришь? Ты все не так поняла. Давай отойдем и обсудим все.

Я утвердительно кивнула. Настал тот самый момент, когда мы должны все обсудить.

Дэймонд повел меня на балкон, скрытый ото всех. По пути он еще умудрялся приветственно кивать свои знакомым и вести разговоры ни о чем. Я же была в нетерпении. Разные чувства разрывали мен изнутри: злость, ревность, обида.

Поэтому в какой-то момент Дэймонда тянула уже я. Тот не сопротивлялся, наоборот, бодро шел за мной, посмеиваясь.

Когда мы скрылись от всех заинтересованных взглядов Дэймонд скаал:

— Твоя ревность прекрасна, Мари.

Тут я опешила. Сердце забилось со всей силы, а ладошки вспотели.