Планета сюрпризов [СИ]

Пришёл

Знаете, пока мой аппарат падал в сполохах плазмы сквозь плотные слои атмосферы, я, пребывая в восхитительном, полном оптимизма настроении, полировал мягкой тряпочкой свой верный меч, и мурлыкал себе под нос одну из этих Роландийских рыцарских баллад. «Бип-Бип-Бип» — размеренно сигналил бортовой компьютер, извещая пилота — то бишь меня — что все системы работают штатно, и спуск на планету проходит в чётком соответствии с полётным планом точнёхонько в долину могучей реки Роланд. А мне эти «бип-бип» служили метрономом.

«Здравствуй, любимая, солнцем согретая долина Роландийская, в балладах воспетая!» — мурлыкал я, полируя меч.

Знаете, эти Роландийские баллады — их традиционный мотив соответствует плеску воды за низким бортом и размеренным ударам вёсел. Не то, что баллады Ватагийцев. Те, будучи сложенными в седле, и поются под счёт копыт бегущей лёгкой рысью… ну, пусть будет — лошади. Вообще, на этой планете лошадей как таковых нет, вместо них — тунаки, но это — незначащие мелочи. У меня же тут не лекция по местной ксенозоологии. У меня тут — рыцарская баллада.

В той балладе, кстати говоря, пелось о юном бродячем рыцаре — славном и доблестном, но до поры безвестном, который, когда нависла над Роландией угроза страшной и казавшейся необоримой тёмной силы, смело и гордо встал на защиту простого народа, устыдив местных господ. Короче, та баллада — про меня. Я только одно слово в припеве заменил: «Здравствуй», вместо «Прощай». И повторял этот припев с особым чувством — щемящим и искренним.

Кто ж мог мне предсказать тогда, что всего через несколько часов я буду сидеть на полу допросного поруба и, вспоминая благостные те минуты своего возвращения в Роландию, стану кривиться, будто откусил лимон! Незрелый кислый лимон!

— Самозванец! — стражник, сердито хмуря густые брови, — колоритные такие брови, торчат вразлёт из-под края надвинутого шелома, аки два крыла, — даже сплюнул от полноты чувств на дощатый пол, присыпанный относительно свежей соломкой.

— Послушайте, вы, болваны! — лениво огрызнулся я. Да меня, в общем-то, уже дошло, что препираться и упорствовать бесполезно, но что-то в душе ещё противилось необходимости смириться со своим унизительным положением. Так что я предпринял ещё одну — отчаянную и бесполезную — но всё же попытку вразумить стражников: — А вы не допускаете мысли, что я и есть тот самый я! Просто сделайте на секундочку усилие над своим скудоумием, и представьте, что будет, когда я разозлюсь. Вы ж меня доведёте! Я ж свистну — явится мой огнедышащий дракон, и спалит к хренам весь этот город!

— Ах ты, наглая твоя рожа облезлая! — рыкнул страж порядка и пристукнул в сердцах ногою в надраенном до блеска сапоге так, что пластины наборного доспеха на нём звякнули внушительно и грозно, и пояснил мне нынешнее моё положение: — Вот уж я тебя поучу вежеству доброй плёточкой завтра поутру на виду всего честного народа! Будешь знать, самозванец, как святое имя нашего героя позорить!

Меня собирались принародно выпороть на площади. Прямо на площади имени меня, под грозными очами моей же статуи, возведённой в мою честь благодарными жителями сих благословенных мест. Замечательно! Просто замечательно! Я вздохнул, прекращая бесполезный обмен мнениями, и опуская взор в пол.

Мне оставалось только вздохнуть и помянуть фразу, сорвавшуюся с уст начальника первой экспедиции: — «Эта планета полна сюрпризов!».

— Обожди, служба! — послышался голос уверенный и властный. Угрожавший мне стражник тут же вытянулся во фронт и бодро отсалютовал — таки прижились здесь мои уроки строевой подготовки! — и исчез. А вместо него перед ржавой железной решёткой, заменявшей моей камере дверь, нарисовался князь Ри Г'Ор собственной персоной! В белоснежной рубахе при штанах красного атласу — обалдеть просто. Он довольно сильно изменился: лицо посуровело, заматерело, виски посеребрила седина, появилась борода — густая, но аккуратная, ухоженная, и тоже с проседью, как и виски. Разводы узорчатые, зелёные, на жёлтой коже потемнели и кое-где даже красные пятнышки появились. Только чуб у моего друга, Ри Г'Ора, всё такой же непокорный, густой, кучерявый, и без единого седого волоска.

Я не говорил? Аборигены на этой планете очень на людей похожи: две руки, две ноги, одна голова, на ней два глаза и уши по сторонам. Отличия в мелочах. Например, пигментация кожи. Когда речь идёт об аборигенах этой планеты, то словосочетание «пигментация кожи» означает затейливые разноцветные узоры по всему телу. Впрочем, моноцветные ребята тоже встречаются, по слухам, и меня, за мою моноцветность, тут ещё ни разу не попрекнули.

— Ну, здравствуй, Ан Д'Рей, — тихо и как-то печально поздоровался со мной старый друг, внимательно вглядываясь. — А ты всё такой же. Такой же молодой. И такой же наивный!

— Так объясни мне, глупому, друг мой, Ригор! — возмущённо воскликнул я, всплеснув руками.

— Что тебе объяснять? — князь хищно оскалился, — Что невозможно оставаться безусым юнцом так долго, как ты? Или что герой после своего славного подвига должен исчезнуть! Обязан уйти в легенды!

— Просто я бреюсь, — буркнул я ему. — Сбриваю волосы с лица. Это не сложный фокус, я могу тебя научить!

— Ты всё такой же, — хмыкнул Ри Г'Ор, — упрямец, просто игнорирующий то, что ему не нравится! Я сказал, что сэр Ан Д'Рей должен был исчезнуть! Какого чёрта ты снова припёрся? Что тебе на твоих звёздах не жилось?

— О, небо! — я встал, прильнул к решётке, внимательно всматриваясь в лицо старого друга, — Кажется, ты не очень рад моему возвращению! — выдал с деланым подозрением в голосе.

— Ну, наконец-то до тебя начинает доходить, — хмыкнул князь, и привычным движением оправил белоснежную рубаху, — Впрочем, я, кажется, знаю, как прочистить тебе мозги!

Час спустя мы уже сидели за княжеским столом, и «прочищали мозги» старым добрым напитком из подвалов Белозёрного монастыря. Женского, между прочим, монастыря. Но это не важно. На столе у князя было… полно всего, а этот напиток, я, пожалуй, назову коньяком — пожалуй, вполне соответствует. Только у этого запах противнее будет. Но это тоже совсем не важно. Важным был разговор.

В основном мы вспоминали старые добрые славные деньки. И нам было что вспомнить! Прошлый-то раз я в здешнее средневековье попал с голым за… — пардон — с голыми руками. Метеорит с ноготок размером сделал меня Робинзоном. Впрочем, вру: классическому Робинзону полагается необитаемая планета, а мне досталась не планетка — конфетка! Мало того, что условия вполне подходят для жизни, так тут ещё и цивилизация. Ну, как цивилизация… так себе — мутное средневековье, но зато аборигены очень даже человекообразные. Местами даже милые экземляры попа…

— Княже, это кто такая у тебя? Не помню такой!

— Это моя служанка, не трожь руками-то!

Ну, да, руки жирные — я же жареное мясо руками жру. Потому что вилки тут ещё не изобрели. Да и фиг с ними, с вилками, честно говоря. Да. Вот я и говорю: человекообразные, и очень даже милые экземпляры попадаются местами. Внешние отличия между нашими видами ограничиваются мелочёвкой: форма скул и черепа, разрез глаз, да, и пигментация кожи — весьма богатая у местных. Но именно эти черты у разумных на этой планете варьируются в весьма значительных пределах от народности к народности.

Простите, отвлёкся. Так вот. Метеорит с ноготок размером — бум! — и я оказался на этой планете. Дело тут не в везении, поскольку планета мало что уже была открыта, так и летел я специально сюда, за аборигенами подсматривать. Вообще-то, даже ещё проще: моё дело было чисто техническое — подсматривающую аппаратуру запустить — и всё. И уж точно никаких вмешательств в местную светскую жизнь не допускалось. Пока достаточно данных наблюдения не накопим, лезть к аборигенам с вопросами, да даже просто с просьбой сдать мазок слюны на анализ ДНК никто не собирался. Но крушение, знаете ли, меняет приоритеты. В общем случае я согласен предоставить аборигенов их собственной судьбе, но не согласен ради невмешательства помирать. Короче говоря, поскольку надежд спастись и вернуться домой не было никаких — ближайший визит сюда кого-то ещё ожидать в ближайшую сотню лет не приходилось — пришлось знакомиться с местным населением и как-то приспосабливаться к жизни.

Да вы не подумайте чего — я человек уравновешенный, тихий, мирный и законопослушный. Но, видать, невезучий! Взять хоть тот злосчастный метеорит: с ноготок размером и единственный на десятки километров в округе! И ведь как попал! Специально кто целился бы — не попал бы так! Это я к чему: не везёт!

Поселился Робинзон Робинзоном, даже Пятницу себе завёл в хрестоматийном количестве — то есть в единственном экземпляре. Так ведь нет! Одному из степных ханов пришла в голову дурацкая идея про набег, да не где-нибудь в сторонке! Весь огород мне вытоптали, Пятницу напугали. Ну и понеслось: одно за другое, и погнали наши степняков! Короче: господа присяжные, не виноват я, оно само всё случилось! Не корысти ж ради, а токмо стечением обстоятельств непреодолимой силы!

— Ох, помню, как ты в Ороше себя показал! — меж тем предавался воспоминаниям князь Ри Г'Ор. — Когда ты герцогских лбов летать учил! — это князь про моё джитсу. Да не бог весть какое джитсу, на самом-то деле, но на местном фоне мои скромные достижения в гимнастике весьма впечатлили аборигенов. К счастью для меня.

— А девки там чуть из окон не повыпрыгивали! — а это княже напился, и с перепою нагло врёт.

— Признайся, что у тебя с теми сестричками-близняшками было? С обоими или? С каждой отдельно?

— Княже! Да ты пьян, аки бард! — возмутился я. — Вот, мы ещё даже за политику не поговорили, а тебя уже на разговоры про баб потянуло, Ригор!

Ри Г'Ор плеснул в чарки, и мы задали челюстям работы. На время разговор стих, но вскоре князя потянула расставлять точки над «ё».

— Ну, ты понял или нет уже? Мои славные дружинники не виноваты! — снова принимался объяснять князь. — Люди они простые, звёзд с небес не хватают. А простые люди искренне полагают, что явись такой легендарный герой, как ты — так точно без светопреставления не обойдётся! Как минимум фейерверк праздничный в полнеба ожидают. Ну, и процессию какую-никакую. Ты ж у нас — ого-го! Тебе как минимум положено сопровождение из боевого гарема прелестных красоток хотя бы с дюжину душ. Ну и дружина! А ты? Припёрся один! Один! Не прилетел на пылающей небесной лодке, а пришёл пешком, как бродяга! Не, Ан Д'Рей, ты тут не прав по всем статьям! Ты ж не только свой престиж, ты и прочих героев позоришь!

— Да была пылающая небесная лодка! Была! — заорал я, психанув. Прилетаешь к ним, понимаете ли, как джентльмен, а они на тебя — как тут говорят — «бочку катят»! — Я ж не виноват, что ни одна сволочь не встретила мою посадку на Лысой горе!

— Ан! — князь всплеснул руками, и сделал осуждающее лицо, — Ну, ты, прям, не от мира сего, Ан! Дык на Лысой-то горушке тока ж нечисть якшается! Чего тебя-то тудыть твою потянуло?!

— Там место для посадки очень подходящее. Ну, не в городе ж мне приземляться? — пожал плечами.

— Именно! — княже стукнул по столу крепкою своею ладонью. — На главную площадь!

— Так спалил бы я город-то ваш! У вас тут, чай, не космодром!

— Да и шут бы с ним! — пьяно отмахнулся князь. — Давно пора! Новый отстроим! Зато это было бы по понятиям! А знаешь, чего? А давай завтра же с утреца и запалим!

— Ты чего?

— А! — князь помрачнел и замолчал.

— Что, настолько всё хреново? — участливо поинтересовался я, прозорливо предполагая, что сейчас-таки пойдёт разговор за политику.

— Ты на бороду мою глянь, дружище Ан! Аль седина не видна? Я тут с ними! А они! Нервов моих нет!

— Давай, друг, ещё по чарочке, и ты мне всё спокойно расскажешь, — предложил я.

— Чего тут пояснять? — крякнул Ри, опрокинув в себя чарочку. — Это ж не город, а гадюшник! Город слишком старый, тут правят дела не два, не три — аж восемнадцать уважаемых родов! И промеж них скопилось столько уговоров и союзов — явных и тайных, вечных и временных — что все путаются и, как результат — постоянно ссорятся! А я должен разбирать тяжбы и блюсти порядок промеж этих змей! Мало мне напастей, так ещё и диктатор своими «милостями» до печёнок уже достал, упрямая скотина!

— Диктатор? — удивился я, — Нешто война на дворе?

А дело в том, что диктатор Роландии — должность временная, вводимая по необходимости в чрезвычайной ситуации. Тогда роландийская княжья вольница, разудалая и бесшабашная, превращается в жёсткую диктатуру. Впрочем, роль диктатора настолько нелегка, что долго тянуть эту лямку никто из князей никогда не желал. У диктатора вместо привилегий — одни обязанности. Зато его слово в любом споре или на совете — закон.

— И нет, но как бы да! — объяснил князь, ещё больше темнея лицом, играя желваками и хмурясь. — У нас, почитай, подготовка к войне теперь вечная. А Грозному нашему шапка диктатора так в пору пришлась, что он, поди, и спит её не снимая! Своими глазами видел: Грозный в шапке диктатора в бане парился! Голый, но в шапке диктатора! По нраву Грозному диктатура, Андрей! Веками такого не бывало, а этому по нраву пришлось!

— Ну, и на кого вас Грозный войною ведёт? — постарался я вывести беседу в информативное русло.

— Да ну тебя! — отмахнулся Ри. — Куда нам-то на кого-то идти, тут самим бы отбиться!

— От кого? Ты скажи уже, княже, не томи! — не выдержал я. Вот же, любят некоторые воду мутить, да цену себе набивать.

— Ото всех!

— Ты издеваешься надо мной!

— Объясняю! Это, вообще-то, ты виноват во всём!

— Я?! Да я-то тут вам каким боком? Я ж только вот прямо сегодня прилетел…

— А кто основал у нас Академию?

Чем больше объяснял Ри Г'Ор, тем меньше я понимал. Не стану вас мучать пересказом нашей запутанной беседы, расскажу короче. Было дело, я действительно в меру скромных сил и худых своих знаний поспособствовал основанию Академии в Роландии. Возможно, был не прав. Наверняка многие найдут весомые аргументы за то, что не следует резко внедрять просвещение в чужой, в общем-то, инопланетной культуре. Но, опять же: я ж не специально. Мне всего-то нужно было починить свой звездолёт. А для этого требовалось всего ничего. Мне индустрия не нужна, и ремесленников бы хватило, вот только тут нужных ремесел не было ещё изобретено. Собрал я мастеров, кто посмекалистее, и принялся объяснять элементарные вещи. Ну, и назвал это всё академией. Даже пару речей пылких толкнул про то, что знание — это сила. Было дело.

Оказывается, соседние с Роландией государственные образования, такие, как Костяной Трон, Железные Пределы и Великие Кочки углядели в Академии угрозу своим национальным интересам. И вознамерились непременно получить доступ к знаниям.

— Вот им всем! — грозно рычал князь Ри Г'Ор, потрясая над столом фигурой из пальцев, символизирующей категорический отказ.

— Ригор, друг, я честно не понимаю, отчего бы не брать в обучение в Академию способную молодёжь из соседних держав? — аккуратно поинтересовался я.

Опуская лихую риторику пьяного князя, скажу так. Роландийцы увидели в Академии свой шанс возвыситься над соседними народами. Свято уверовав теперь, что знания — это сила, они ожидали, что силы Роландии будут прирастать с каждым выпуском новоиспечённых магистров из Академии. И не спешили делиться этой силой с другими державами, поминая былые обиды, и не желая усиления соседей.

Сознаюсь: тогда я недопонял глубину проблемы. Потому, что неверно понимал, что такое Академия. Вернее, во что эти инопланетяне превратили мой академический просветительский проект.

Короче, так! Костяной Престол, Железные Пределы — с востока и северо-востока, и Великие Кочки с запада. Три соседние страны желают заставить Роландийскую Академию обучать иностранных студентов. Испробовали всё, все виды политического давления, кроме откровенной войны. Но войной идти они опасаются: эдак можно Академию уничтожить, и тогда никакой учёбы им не будет (этот момент тоже пока не понятен, но разъяснится позже, когда я расскажу, во что в местных инопланетных реалиях превратилась моя Академия).

Другое опасение в том, что напавший вторым добьёт того, кто напал первым. Объединиться им тоже не с руки: каждый хочет доступ в Академию для себя, но не для прочих соседей. Тем же Железным Пределам усиление Костяного Престола — как кость в горле, простите за каламбур. Получается патовая ситуация. Но патовая она лишь до тех пор, пока головы способны соображать рационально. С каждым днём противостояния эмоции накаляются всё больше, и давление растёт.

— И скоро полыхнёт от края и до края! — так закончил князь Ригор.

— А что ваш диктатор?

— Князь Ток Д'Ок по справедливому прозвищу «Грозный» — он отличный мужик, — Ри покачал головой и скривился, — хороший полководец, но при этом плохой правитель! Он способен поднять людей в бой, и выиграть битву! А создать в стране, как ты нас учил — «благоприятный для товарооборота климат» — это совсем не про нашего Грозного! Пока не было у нас диктатора, князья гоняли разбойников, ходили походами в Степи — учить степных ханов уважать Правду. Били чудовищ Запределья и прочую погань! Тем временем палата «золотых поясов», то бишь «сенат», созданный по твоим заветам, разумно и верно вёл народ к процветанию ремёсел, торговли и всяческих искусств. Собачились, конечно, и плевались, бывало, но это всё частности, рабочие моменты. В целом нормально у них получалось! Ну, это так теперь видится, когда всё это катится в запустение! Князь Грозный и в былые дни купеческих людей не жаловал, а уж как шапку диктатора надел — и подавно! Не видит он в торговом деле чести, вот как. Что ты! Мало того, Д'Ок сеет среди князей семена раздора! Сам-то, слышь, уверен, что так власть диктатора укрепляет за ради пользы общего дела! Упрямый болван! Если мы не покончим с этой войной в ближайшее время, то нашим врагам и воевать с нами не понадобится! Сами друг дружке морды бить примемся! Такие дела, друг Ан.

А что я? Я мог только посочувствовать. Встревать в местные разборки я не собирался совершенно! Мне и за прошлые так попало, что ещё не всё вынес!

Тут, наверное, надо объяснить цель моего возвращения в Роландийскую долину в частности и на эту чужую планету вообще. Вы ведь не думаете, будто я прилетел сюда, из-за того, что соскучился по своим старым друзьям? Я-то соскучился, но не настолько, учитывая все расходы на организацию повторной экспедиции сюда и риски никогда из этой экспедиции не вернуться домой.

Мой дом, моя родина — База сорок два. Это искусственный планетоид, под мощной защитой литосферы которого от жёсткого космического излучения укрыты города и посёлки. База сорок два — это звездолёт, для которого слово «гигантский» — слишком мелко. Звездолёт, который уже не первое столетие разгоняется потихоньку, но никогда не тормозит (да попросту не умеет). В этом, кстати, риск моего невозвращения: если я тут задержусь чуть дольше — моё возвращение на Базу сорок два окажется, как у нас говорят, за горизонтом событий.

Много поколений сменилось на Базе сорок два. Те из нас, кто разделяет устремления основателей Базы, продолжают полёт. Кому такое не по душе — уходят колонизировать какую-нибудь подходящую планету из тех, которые попадаются в досягаемости от текущего положения Базы в космосе. Ну, а такие как я — ни то, ни сё — идут в Звёздный Патруль. Мы мотаемся по космосу, разведываем планеты. Когда начинаем сильно скучать — возвращаемся на Базу, а когда оседлая жизнь в Базе-сорок-два нам снова надоедает — снова уходим в разведывательный полёт.

При нынешних возможностях человечества на «Базе сорок два» ни в чём нет нужды. Нужно золото, алмазы, обеднённый уран и обогащённый тритий? Подгоняй свой грузовоз к свободному шлюзу, загружайся, да очередь не задерживай! Тритий свеженький, только что с обогатителей доставили! С энергией тоже дефицита нет: при аппетитах планетарных движителей «Базы сорок два» любые капризы населения — это брызги в море.

Однако жизнь на Базе сорок два отнюдь не напоминает непрерывный праздник. Нет, это мучительный кропотливый труд, тяжёлая каждодневная борьба с неодолимым. Ворох проблем, где любое решение — смертельный риск.

Попробую объяснить. Вот, смотрите: каждая новая технология — это новый риск техногенных катастроф. Ибо каждая новая научная теория, ложащаяся в основу какой-нибудь новой технологии, это шаг в неведомое, это попытка нащупать опору среди неопределённости. Каждое открытие порождает ворох новых вопросов. Чем дальше мы заходим, чем больше узнаём — тем больше не знаем. А незнание — это риски.

Вот, я и говорю: жизнь на Базе сорок два это тяжкий труд и непрерывная борьба с непознанным за крохи нового знания. А наука у нас нынче что? Давайте глянем.

Как только во Вселенной появился первый homo sapience, так он и начал познавать окружающий мир. Со временем примитивное естествознание зашло в тупик. Каждый естествоиспытатель искал Истину как придётся, «от балды», то есть бессистемно, ибо никакой методологии не существовало вообще. Не удивительно, что с определённого момента естествоиспытатели уже не могли обеспечить дальнейший прогресс. И тогда люди придумали простую, строгую, лаконичную и стройную систему принципов и правил, под названием «научный метод». И всё стало хорошо. И было хорошо какое-то время. Наука даже вывела тогдашнее человечество на первые космические орбиты. Где и застряла. Ввиду кризиса люди стали искать новый, усовершенствованный научный метод. Заговорили о «науке 2.0». Искали новые методы сразу в нескольких направлениях, и нашли, конечно. Теперь у нас — конкретно на «Базе сорок два» — в употреблении три научных метода: «наука 3.5», «наука 5D+», и «science new age next generation». Последняя является инкарнацией старого доброго «new age Dao», возрождённого после пересмотра некоторых ключевых идей.

Однако к настоящему моменту накопилось столько кажущихся неразрешимыми противоречий, что впору говорить о новом кризисе! Например, накапливающееся отклонение в телеметрии «Базы сорок два» «наука 3.5» объявляет физически невозможным и полагает постулировать тут принципиально неразрешимый конфуз мета-концепций. В этом же случае «наука 5D+» максимум что может — обойтись феноменологическим описанием явления и моделью на основе экстраполяций. Зато «science new age next generation» предлагает сразу несколько элегантных гипотез, объясняющих всё, и дающих надежду взять явление под контроль. Вот только эксперименты до сих пор ни одну из этих гипотез не могут ни подтвердить, ни опровергнуть. Короче — тупик.

А вот магия — другое дело! Магия спасла меня после того крушения. Я-то сам пытался починить свой аппарат с помощью местных ремесленников, и сделал в этом направлении действительно много. Между прочим, стеклодувы и химики в этом мире появились как результат моих усилий по ремонту звездолёта. Но спасли меня маги! Целый день водили вокруг меня хоровод, пока я, сидя в центре странного геометрического рисунка, сосредоточенно представлял свой аппарат целым и невредимым. Ап! И оплавленная дыра заросла, а разбитые приборы снова заблестели, как новенькие! И я уверен: эта самая магия может открыть «Базе сорок два» — да и всему человечеству в целом — новые горизонты! Только подумайте! Только представьте!

И вот на кафедре очередной конференции под взорами всего научного сообщества в качестве докладчика появляюсь я! Весь в белом парадном мундире. Только что самым что ни на есть магическим образом вернувшийся после кораблекрушения! И докладываю о том, что обнаружил в космосе планету, разумные обитатели которой успешно пользуются магией! Магией! Самой натуральной, без фокусов!

Хм. Меня обсмеяли, заплевали — образно, разумеется, выражаясь — и выгнали. С позором. Едва оправившись от потрясения после своего феерического провала, я поклялся, что представлю им железобетонные доказательства! Притащу живого мага! Сам стану магом! И вы все ещё пожалеете! Ух!

Короче, я гордо убыл в новую экспедицию. База с каждой секундой удалялась, догнать её у меня уже не выйдет, и остаётся только слабая надежда воспользоваться резервной транспортной установкой, собранной специалистами Базы сорок два в соседней звёздной системе, и эксплуатирующей нано-варп-эффект. Если успею здесь управиться быстро, та установка меня ещё успеет спасти. Ну, если при этом не убьёт. Вот, собственно, примерно это я и объяснил своему другу, князю Г'Ору:

— А я чего, собственно, прилетел-то в этот раз. Желаю в обучение пойти к кому-нибудь из магов ваших! Понимаешь, друг Ри, у нас там — на звёздах — очень уж магии не хватает! Прям, до зарезу надо! Как узнали, что у вас тут магия есть, так сразу обрадовались все! «Лети к этим славным людям!», — говорят, — «Пригласи к нам в гости настоящего мага! А то и сам выучись хоть бы какому чуду! Хоть бы самому завалящему! Тогда вернись и нам покажи!» Ладно, решил я, уважу своих звёздных братьев. Вот так и отправился я снова к вам, в Роландию!

— Дохлое дело! — заявил князь, и откинулся на спинку своего массивного кресла, закинув голову. Эдак вот, закинув взгляд в неведомые выси, Ри Г'Ор, бывало, погружался в думы, что бы минутку спустя изречь важное решение.

Я перестал жевать и замер в ожидании.

Время шло.

— Э… Ри? — осторожно позвал я друга. — Князь? Ало! Есть кто на связи?

Громкий смачный храп был мне ответом.

Это чего это «дохлое дело»?! Это мой гениальный план — «дохлое дело»? Странно.

Я поискал логическую связь между изложенными князем новостями и его же заявлением о невозможности договориться с магами. Мысли ворочались в голове неохотно, а при малейшей поблажке тут же все куда-то разбегались. Не, подвиги не совершаются на полный желудок, пусть даже и мыслительные. Придя к такому выводу, я обвёл помещение осоловелым взглядом. Уютненько тут у князя Ри Г'Ора в трапезной. Жаль только прилечь негде, кроме как на пол под лавку. Выходить из трапезной в коридор я не решился: кто может предсказать, как на такой мой маневр отреагирует стража княжеская? Ри Г'Ор, вроде, ничего никому про меня не объяснил: самолично молча затащил сюда, и двери запер изнутри — что б никто не беспокоил — и всё. Потом, правда отпер — что б служанка с кухни снедь нам принесла.

Не, выходить из трапезной я не решился. Откинулся на стуле так, что тот уперся высокой спинкой в стену, закинул ноги на стол, и позволил темноте под сомкнувшимися веками унести сознание в мягкие тенёта бессвязных сновидений.