Плата за убийство

Глава 18

В руках у каждого был пистолет.

– В комнату! – скомандовал Рутер.

– Быстрее! – произнес Мэрфи.

– Не пытайтесь кричать! – предупредил Миллер. На лице Хейза было выражение полного изумления. Он сделал шаг назад. Тройка двинулась в комнату быстро и тихо. Миллер запер дверь. Мэрфи подошел к окну и опустил шторы. Рутер заметил пустую кобуру под мышкой у Хейза.

– Где револьвер? – спросил он. Хейз кивнул в сторону столика.

– Возьми его, Джон, – сказал Миллер. Старик подошел к столику и взял револьвер. Подумав, он засунул оружие за пояс.

– Мы не думали, что это окажетесь вы, мистер Хейз, – сказал Рутер. – Мы считали, что здесь и правда окажется человек по имени Давид Горман. А кто еще зна...

Зазвонил телефон.

– Поднимите трубку, – сказал Рутер.

– Что мне говорить?

– Кто знает, что вы здесь? – спросил Миллер.

– Никто, – соврал Хейз.

– Тогда это кто-то из служащих отеля. Только говорите обычным голосом. Отвечайте на вопросы. И без глупостей.

Хейз поднял трубку. – Алло? – сказал он.

– Коттон? Это Стив, – послышался голос Кареллы.

– Да, это комната 1612, – ответил Хейз.

– Что?

– Это мистер Хейз, – повторил он.

На мгновение Карелла замолчал. Хейз чувствовал его недоумение. Затем Карелла снова заговорил:

– Теперь понятно. Это комната 1612, и я говорю с мистером Хейзом. А дальше?

– Да, я заказывал завтрак, – сказал Хейз. – Десять минут назад.

– Что? – озадаченно спросил Карелла. – Слушай, Коттон, – я...

– Если хотите, я повторю свой заказ, – сказал Хейз, – хотя не понимаю, почему... Ну хорошо, хорошо. Я заказывал кофе, апельсиновый сок и бутерброд. Да, это все.

– Это Коттон Хейз? – спросил Карелла, полностью сбитый с толку.

– Да.

– Тогда что...

Хейз прикрыл трубку ладонью.

– Они хотят принести завтрак, который я заказал, – сказал он. – Вы не возражаете?

– Возражаем, – сказал Рутер.

– Пусть несут, – сказал Мэрфи. – Еще подумают, что здесь происходит что-то неладное.

– Он прав, Фрэнк, – сказал Миллер.

– Ну хорошо, пусть несут. Только без фокусов!

Хейз убрал руку. – Алло? – сказал он.

– Коттон, – терпеливо заговорил Карелла. – Я только что приехал в участок. Пришлось заехать кое-куда. Мейер оставил на столе записку. Она гласит: “Позвони в отель “Паркер” и...

– Несите побыстрее, – сказал Хейз.

– Что?

– Несите побыстрее, говорю. Комната 1612. – Хейз повесил трубку.

– Что он сказал? – спросил Рутер.

– Сказал, что сейчас принесут.

– Когда?

Хейз быстро рассчитал в уме, сколько времени потребуется полицейскому автомобилю с ревущей сиреной, чтобы доехать до отеля.

– Минут пятнадцать, – сказал он, и тут же пожалел, что не сказал тридцать. Что, если Карелла не понял его?

– Я ждал только одного из вас, – сказал Хейз. Он понял, что пока не принесут “завтрак”, он в безопасности. Но если “завтрак” задержится, согласятся ли эти трое ждать? Нужно поддерживать с ними разговор. Когда человек говорит, он не замечает течения времени.

– Нам следовало бы подумать об этом, – ответил Рутер. – Нас озадачила фраза “ПРИЕЗЖАЙТЕ ОДИН” в вашей телеграмме. Если вы знали о Кеттеринге, то не могли не знать, что нас было трое. Потом мы решили, что вы не хотите, чтобы с нами была полиция. Судя по всему, мы ошиблись. Верно?

– Да, – согласился Хейз.

– А что вы знаете о Кеттеринге?

– Я знаю, что его автомобиль – на дне озера в Кукабонге, а сам он закопан где-то в лесу. Что еще нужно?

– Вы не знаете самого главного, – сказал Миллер.

– Зачем вы убили его? – спросил Хейз.

– Это произошло слу... – начал Миллер, Рутер резко прервал его.

– Молчи, Хоаким! – произнес он.

– Какая разница? – пожал плечами Миллер. – Ты что забыл, с какой целью мы приехали сюда?

– Он прав, Фрэнк, – сказал Мэрфи. – Действительно, какая разница? – Старик выглядел забавно с пистолетом в руке и револьвером за поясом. Он походил на престарелого шерифа дикого, но уже усмиренного города на дальнем Западе.

– Зачем вы убили его? – повторил Хейз. Миллер взглянул на Рутера. Тот кивнул.

– Это произошло случайно, – сказал Миллер. – Его застрелили чисто случайно.

– Кто застрелил?

– Мы не знаем этого, – ответил Миллер. – Мы пошли на охоту втроем. В кустах мы заметили движение. Подумали, что там лисица, и выстрелили одновременно. Это оказался Кеттеринг. Мы услышали его предсмертный крик. Когда мы подбежали, он был мертв. Мы не знали, чья пуля убила его.

– Не моя, – уверенно произнес Мэрфи.

– Ведь ты в этом не уверен, Джон, – сказал Рутер.

– Абсолютно уверен. Я стрелял из “Сэвиджа” 0.300, а у вас были винтовки двадцать второго калибра. Если бы его убил я, моя пуля разнесла бы...

– Ты не уверен в этом, Джон, – повторил Рутер. – Да знаю я, черт побери! Кеттеринг был убит малокалиберной пулей.

– Почему же ты промолчал тогда?

– Я не знал, что сказать. Мы все были перепуганы. Ведь ты сам знаешь это.

– Так что же случилось? – спросил Хейз.

– Мы стояли в чаще леса рядом с трупом, – начал Миллер. Его лицо покрылось капельками пота. Перед мысленным взором Миллера вырисовывалась каждая мельчайшая подробность трагедии. Он с трудом выговаривал слова. – Стояла полная тишина. Ни звука. Замолкли птицы. Нам было трудно дышать. Ты помнишь, Фрэнк? Помнишь, как тихо стало в лесу после предсмертного вопля Кеттеринга?

– Да, – прошептал Рутер.

– Мы стояли вокруг трупа, все трое, в гуще молчаливого леса.

И внезапно Хейз оказался вместе с ними, склонившись над трупом только что застреленного человека, посреди оцепеневшего леса. И он понял, что все трое перенеслись в Адирондакские горы, что они снова переживают происшедшее.

– Мы не знали, что делать, – сказал Миллер.

– Я ведь хотел сообщить в полицию, – сказал Мэрфи.

– Зачем? – спросил Рутер. – Он был мертв! Черт побери, вы ведь знали, что он мертв.

– Но это был несчастный случай.

– Какое значение это имеет? Мало ли повешенных из-за несчастных случаев?

– Все равно, следовало заявить об этом.

– Нет, мы не могли на это пойти, – сказал Миллер. – А если бы нам не поверили? Если бы решили, что это преднамеренное убийство?

– Допустим, нам поверили бы, – сказал Рутер. – Но скандал разорил бы меня!

– А моя работа? – спросил Миллер.

– Наши фотографии появились бы в каждой газете. Даже если бы суд оправдал нас, все равно остались бы сомнения. Ведь один из нас убил человека! Как нам жить дальше?

– Мы выбрали правильный путь, – поддержал его Миллер. – Нас никто не видел. Никто не мог знать об этом.

– Но ведь это было не убийство...

– Он был мертв, черт возьми, мертв! Ты что, хочешь чтобы полицейские и репортеры преследовали нас всю жизнь? Какая это будет жизнь? Ад кромешный! Ты хочешь, чтобы все, чего мы добились, пошло прахом? Из-за идиотского несчастного случая? Если человек мертв, ему уже хуже не будет. Мы знали, что у него нет родственников – не считая сестры, которая его терпеть не может. Ты считаешь, что нам следовало погибнуть из-за трупа? Надеяться на снисходительность закона? Нет, мы поступили правильно. У нас не было выхода.

– Наверно, вы правы, – согласился Мэрфи. Судя по всему, спор в лесу закончился точно так же, следуя логике трех панически испуганных людей, столкнувшихся с проблемой, выход из которой, как им казалось, был только один.

– Мы закопали его, – сказал Миллер. – Затем заперли двери автомобиля, сняли его с ручного тормоза и закатили в озеро. Мы не знали, что за нами следят. Нам казалось, что в лесу никого больше нет.

– Вам следовало сообщить об этом, – сказал Хейз. – В худшем случае, вас обвинили бы в непреднамеренном убийстве и приговорили к тюремному заключению сроком не более пятнадцати лет, или штрафу в тысячу долларов, или к тому и другому. Скорее всего суд оправдал бы вас, признав это несчастным случаем.

– Мистер Хейз, у нас не было времени, чтобы проконсультироваться с юристом, – сказал Рутер. – Действовать нужно было немедленно, и мы действовали. Не знаю, как поступили бы вы.

– Я сообщил бы в полицию – ответил Хейз.

– Может быть. А может, не решились. Сейчас вам легко говорить о полиции. Вы не стояли с винтовкой в руке и трупом у ваших ног – как стояли мы. Легко принимать решения, сидя в кресле. Нам нужно было найти выход, и мы нашли его. Вам приходилось убивать, мистер Хейз?

– Нет, – ответил Хейз.

– Тогда не делайте скоропалительных заявлений. Мы поступили так, как сочли единственно возможным.

– Мы ведь думали, что это убийство, – сказал Миллер. – Разве вы этого не понимаете?

– Но я настаивал, что нужно явиться в полицию, – сказал Мэрфи. – Я говорил вам. Но нет! Трусы! Почему я послушался насмерть перепутанных людей!

– Ты замешан в это по уши, так что заткнись! – огрызнулся Миллер. – Оку да мы знали, что за нами следят?

– Крамер? – спросил Хейз.

– Да, – сказал Рутер. – Это ублюдок Крамер.

– Когда вы получили записку со словами “Я ВАС ВИДЕЛ”?

– В день приезда домой.

– И что было дальше?

– Он позвонил нам. Мы встретились в Айсоле в сентябре. Он заявил, что считает всех нас одинаково виновными в убийстве. Сказал, что видел как мы убили Кеттеринга, закопали его труп и закатили автомобиль в озеро. А поскольку он считает нас ответственными в равной степени, и закон придерживается такого же мнения, он рассчитывает получить от всех троих равную сумму денег. Он потребовал тридцать шесть тысяч долларов – по двенадцать тысяч с каждого.

– Это объясняет его покупки в сентябре. А дальше?

– В октябре он снова потребовал деньги, – сказал Рутер. – От каждого из нас по десять тысяч. Мы не могли заплатить сразу, и договорились на две выплаты, одну в октябре и вторую в январе. В октябре мы заплатили ему двадцать одну тысячу, и оставшиеся девять – в январе. Крамер поклялся, что это все.

– Как это мы не догадались! – воскликнул Хейз. – Ведь каждая сумма делится на три! А апрельский взнос? Откуда он взялся?

– Всю зиму он не звонил нам, и мы действительно поверили, что на этом дело кончилось, – сказал Мэрфи. – В апреле он напомнил о себе. Сказал, что ему нужно еще пятнадцать тысяч, и поклялся, что это его последнее требование. Мы заплатили пятнадцать тысяч.

– И это было последнее требование?

– Нет, – ответил Миллер. – В противном случае Крамер был бы жив. Он позвонил в начале июня. И потребовал пятнадцать тысяч. Тогда мы решили убить его.

– Он высасывал у нас последние соки! – крикнул Рутер. – Мое агентство только встало на ноги. А я переводил заработанные деньги на банковский счет Крамера!

– Если преднамеренное убийство может быть оправданно, – сказал Миллер, – это убийство было оправданным.

Хейз пропустил замечание мимо ушей. – Как вы организовали убийство? – спросил он.

– Где же этот завтрак? – заметил Рутер.

– Сейчас принесут. Так как вы убили Крамера?

– Мы следили за ним почти месяц, – сказал Мэрфи. – Разделились на смены. Разработали расписание. Мы узнали, что он делает каждый час и где бывает. Жизнь Крамера была перед нами как на ладони.

– Это вполне естественно, – сказал Рутер. – Ведь мы собирались отобрать ее у Крамера.

– А дальше? – спросил Хейз.

– Вечером двадцать шестого июня мы купили “Сэвидж” калибра 0.300.

– Почему именно “Сэвидж”?

– Во-первых, мы глупо надеялись, что выстрел изуродует ему лицо и Крамера не смогут опознать. Во-вторых, потому что у меня есть “Сэвидж”, – сказал Мэрфи. – Мы считали, что если вы начнете проверять винтовки, вы вычеркните мою винтовку и вместе с ней меня из списка подозреваемых.

– Кто из вас стрелял в Крамера?

Все молчали.

– Вы действовали заодно, – сказал Хейз. – Это не имеет теперь значения.

– Скажем так, – произнес Рутер. – Это взял на себя лучший стрелок.

– Мэрфи сидел за рулем?

– Конечно, – сказал Мэрфи. – Я отличный водитель.

– А что делал третий?

– Он сидел у заднего окна с запасной винтовкой. Мы не собирались стрелять из двух винтовок. Только в случае осечки. Нам хотелось, чтобы это считали делом рук одного человека.

– Вам это почти удалось, – сказал Хейз.

– Нам это полностью удалось, – ответил Рутер.

– Может быть. Расследованием занимается много полицейских. Еще одно убийство не увеличит ваши шансы.

– Но и не уменьшит, верно? Предумышленное убийство – это предумышленное убийство. Все равно гореть на электрическом стуле.

– Где же, наконец, этот завтрак? – нетерпеливо спросил Миллер.

– Что вы сделали с винтовкой потом? – спросил Хейз. С момента его разговора с Кареллой прошло не меньше двадцати минут. Примирившись с тем, что Карелла может и не приехать, Хейз начал приглядываться к присутствующим.

– Именно так, как вы сказали, – ответил Рутер. – Разобрали на части и закопали в разных местах.

– Понятно, – сказал Хейз. Самым слабым звеном был, несомненно, Мэрфи. Он был старым человеком, плохо стрелял, и у него было два револьвера. Хейз впервые заметил, что на всех пистолетах, кроме его револьвера, были глушители.

– А пистолеты вы тоже купили? – спросил Хейз.

– Они из моей коллекции, – сказал Мэрфи. – Потом мы их тоже закопаем.

– Для невиновного человека, Мэрфи, – произнес Хейз, – вы уж точно действуете как дилетант.

– Вы только что сказали, что мы все заодно и одинаково виновны в убийстве Крамера, – укоризненно заметил Мэрфи. – Я – старый человек, мистер Хейз. Нехорошо обманывать старика.

– Вот это точно, – согласился Хейз. – Вы действительно очень стары.

– Что вы хотите сказать этим?

– Вы направили на меня пистолет, поставленный на предохранитель!

– Что? – Глаза Мэрфи на миг опустились, и этого оказалось достаточно. Хейз уже летел в воздухе, и его левая рука схватила правую кисть Мэрфи.

Хейз услышал приглушенный звук пистолетного выстрела, и от паркета полетели щепки. В следующее мгновение правый кулак детектива ударил старика в лицо и сбил его с ног. Хейз подхватил пистолет Мэрфи, повернулся и выстрелил. Выстрел был почти неслышным. События развивались стремительно и безжалостно, но в какой-то парадоксальной тишине. Пуля Хейза повала в Рутера. Оставался Миллер.

Миллер отступил к двери, поднимая пистолет.

– Брось пистолет, Миллер! – закричал Хейз. – Стреляю!

Миллер заколебался на мгновение, затем выронил пистолет. Хейз пинком забросил его под диван и тут же повернулся к Мэрфи. Старик был без сознания, и не мог воспользоваться револьвером Хейза.

Фрэнк Рутер, сидевший на полу и сжимающий плечо, из которого сочилась кровь, крикнул:

– Ты почему не стрелял, идиот? Почему не стрелял?

Миллер ответил, опустив голову:

– Ты же знаешь, Фрэнк, какой из меня стрелок. Ты же знаешь.

В этот момент дверь слетела с петель. В комнату ворвался Карелла, сжимая в руке револьвер. Он оглянулся и пожал плечами.

– Уже все? – спросил он.

– Включая стрельбу, – ответил Хейз.

– Это и есть наши птички?

– Точно.

– Убийство Крамера?

– И это тоже.

– Ты, наверно, мчался сюда как угорелый, Стив? – поинтересовался Хейз. – Подумать только, какая скорость!

– Когда мы говорили по телефону, я решил, что ты чокнулся, – объяснил Карелла. – Только через несколько минут до меня дошло. Сначала я решил, что ты здесь с девушкой, и не хотел мешать.

– Стив, у тебя семья. И такие мысли!

– К тому же, я тебе не понадобился, – заметил Карелла.

– Если бы ты явился на службу в восемь, как полагается, – сказал Хейз, – то застал бы самое интересное.

– Мне пришлось остановиться по дороге, – объяснил Карелла, – а потом я поехал в участок.

– И где же была остановка?

– У Люси Менкен.

– А зачем? – подозрительно спросил Хейз.

– Я передал ей негативы и отпечатки. Мне не хотелось, чтобы кто-то всю жизнь провел в страхе.

– Надеюсь, она проявила свою благодарность?

– О, да! Мы сделали пунш на костре из фотографий. Обстановка была очень интимной. Хейз поднял брови.

– Так у кого из нас неприличные мысли? – спросил Карелла.

Одним из правил Хейза было никогда не отвечать на обвинения, которые справедливы. Он подошел к телефону, поднял трубку и назвал номер 87-го участка.

Карелла в это время приковывал наручниками Миллера и Мэрфи.

Внезапно Хейза охватила усталость. Он зевнул.

– Смотри не засни, Коттон, – предостерег Карелла. – У нас масса работы.

Хейз снова зевнул, наблюдая, как Карелла подошел к окну и поднял штору. Яркий солнечный свет залил комнату.

– Восемьдесят седьмой участок, сержант Мэрчисон, – раздалось в трубке.

– Дэйв, это Коттон. Мы с Кареллой в отеле “Паркер” в Айсоле. Пришли нам “Скорую помощь” и...

Мэрчисон терпеливо слушал, делая пометки. С другой стороны улицы, из Гроувер-парка, доносились крики играющих детей. В такой день ему хотелось быть служащим в парке. Когда Хейз закончил, Мэрчисон повесил трубку и тут же поднял ее. Он собирался вызвать “Скорую помощь” и послать полицейских за арестованными в отель “Паркер”, как вдруг на телефонном коммутаторе замигала лампочка.

Мэрчисон тяжело вздохнул.

Начался новый день.