Плати за ошибку, Бес!

Глава 13. Элена

Нет, дверь он не просто закрыл, захлопнул с такой силой, что дверь едва не свалилась с петель, а оконные стёкла жалобно задрожали. Хотелось крикнуть ему вслед что-нибудь едкое, колкое, но я сдержалась. Вместо этого прошла к кровати, и бросила на мягкое покрывало предложенную бутылку и бокал, а сама села ближе к изголовью. Виски пульсировали болью, глаза покраснели, и всё ещё катились жгучие слёзы, обжигая солью искусанные губы. Я раз за разом возвращалась к прошлому, пытаясь вспомнить тот самый момент, где есть Дэвид. Но боль всё усиливалась, а воспоминания так и не вернулись. Память сыграла злую шутку со мной обрезав самые важные элементы, без которых картинка не складывалась воедино. Но может быть не было Дэвида? Что если Бес лжёт? Кто совершал на меня эти покушения? Ни единого прямого доказательства того, что это действительно был мой дядя, только совпадения, так красиво сыгравшие в пользу Беса. Что если это просто удачное для него стечение обстоятельств? Я всё ещё не верила ему. Особенно тому, что он рассказал про отца. Не верила, что человек, относящийся ко мне с такой безграничной любовью мог совершать такие ужасные вещи. Как бы я не старалась, но в моей голове просто не укладывался образ того, что мой отец был чудовищем. Что же касается дяди… Я его никогда не любила, с самого детства, но была благодарна тому, что он не вышвырнул меня из своей жизни, забрав компанию. За спасение своей жизни я благодарна не была. Так было бы проще и легче, так я думала почти всю свою жизнь до недавного времени. Но жажда мести делает человека сильнее, злее и беспощаднее. Хоть и недостаточно в моём конкретном случае. Если бы я действительно была сильной, я бы не дрогнула тогда, держа в ладонях шприц смерти для Беса. Но возможно, моя слабость стала моим шансом разобраться в правде, распутать этот мерзкий клубок лжи, сплетённые множеством рук, и наконец-то ощутить себя свободной.

Боль в голове уже пылала, и я пальцами дрожащих рук стиснула виски, а ноги выпрямила на кровати в попытке расслабиться. Кожи коснулась прохладная поверхность стекла, и я неосознанно потянулась за своей анестезией, принесённой Бесом. Может мне и вправду станет легче, думала глядя на янтарную жидкость, наполняющую бокал. В своей жизни я употребляла алкоголь всего несколько раз, по большим праздникам, и всегда легкое шампанское. Виски я не пробовала ни разу, да и что вообще было в этой бутылке я не знала. Для меня цвет крепкого алкоголя не отличался друг от друга. Но сейчас мне это было нужно, как никогда. Хоть немного покоя и лёгкости, не думать ни о чём и ни о ком…

Первый глоток обжог гортань так сильно, что я зашлась в приступе дикого кашля, едва не задохнувшись. Но затем по телу прошёлся приятный жар, оставляя на губах терпкий вкус напитка. Зажмурилась, сделала второй глоток, а за ним ещё один. Несколько минут прислушивалась к своим ощущениям, подмечая, что тело расслабилось, а пульсирующая боль в висках отдалилась, лишь слегка напоминая о себе. Налила ещё и снова сделала глоток. На этот раз ничего не изменилось, и я осушила бокал залпом, морщась от горечи, а затем блаженно прикрыв глаза и опустившись на кровать. Прошло около получаса, а я всё лежала на кровати, раскинув в стороны руки и ноги, напоминая маленькую звёздочку в большом океане спокойствия и тишины. Мне было хорошо. Так легко, как не было уже очень давно. Встала с кровати, и открыла шкаф с вещами, предназначенными для меня. Прошлась кончиками пальцев по краю одежды, развешанной на плечики, и задержалась на мягко ласкающем кожу шёлке. Чёрная сорочка на тонких бретелях и длинным почти в пол подолом с высокими разрезами, резко контрастировала с брючными пижамами из шёлка и хлопка не только нежностью ткани, но и ощущениями внутри меня. Пальцы всё ещё касались ткани, вызывающей мягкие мурашки, волнами, поднимающимися от кистей рук по запястьям, плечам, к шее, и спускающимися вниз до основания живота. Мурашки, скручивающиеся в тяжёлый, горячий шар, расползающийся по всему телу, и перекрывающий дыхание. Ладони сами потянулись, снимая одну, а затем и вторую бретель с плечиков, стягивая с себя тяжёлый махровый халат и больничную пижаму, и набрасывая вместо них невесомый шёлк. Я обещала себе лишь примерить, ощутить себя другой, лёгкой, беззаботной. Окунуться в ласкающее море нежной ткани, а затем вернуться в свой мир.

В зеркало на меня смотрела не я, а какая-то совершенно незнакомая мне женщина. Нет, не девушка, а именно женщина, в прекрасном смысле этого слова. Несмотря на излишнюю худобу, и усталые глаза, утончённая, красивая, желанная, слегка высокомерная с чуть вздёрнутым подбородком, и несомненно счастливая. Или этот блеск в глазах лишь тень янтарной жидкости, что так изменила меня. Словно тугой комок нервов, страха и ненависти распался на время. Растёкся по венам, лишь отдалённо напоминая о себе при пристальном внимании. Но я не думала об этом. Закрыла глаза, раскачиваясь под музыку, звучащую в моей голове, что-то отдалённо знакомое, из классики, кажется фортепиано. Поднимая вверх плавно изогнутые кисти, перебирая тонкими пальцами, так, словно скольжу ими по клавишам, растворяясь в танце своих чувств и выпуская из себя лишь кайф в чистом виде.

Я не услышала, как открылась дверь, не слышала и тяжёлых шагов в мою сторону, только запах, его запах, заставил меня распахнуть глаза за секунду до того, как Бес остановился напротив, всего в нескольких шагах. Взгляд его глаз, с расширенными, пульсирующими зрачками прибивал к полу, окутывал, завлекал в свои сети, и уже не давал увернуться. Крылья носа раздувались, а губы сжались в тонкую линию, скрывая за собой сцепленные зубы. Он молчал, и под его взглядом моя кожа нагревалась, превращаясь в лаву, разгоняя жар по телу, испепеляя оставшиеся, последние страхи.

Бес был одет уже по-другому. Тёмная, почти чёрная водолазка скрывала шею и руки до самых ладоней, а ткань казалась такой мягкой, что захотелось прикоснуться, но пальцы мои даже не могли пошевелиться, словно парализованные. Всё моё тело казалось натянутым в тонкую, вот-вот грозящуюся порваться струну. Стивен сделал шаг ближе и снова остановился, осматривая меня слишком внимательно, брови сдвинулись к переносице, он открыл рот, чтобы набрать воздуха для так и невысказанных слов, вместо которых лишь сделал ещё один шаг.

Поднял ладонь, и кончиками пальцев провёл от виска к шее, очертил лопатку, и снова вверх, мучительно медленно, останавливаясь на каждом позвонке, в конце вплетая пальцы в россыпь распущенных волос. Оттянул голову назад, и наклонил свою совсем близко, так, что кончик носа прижался к моему виску, втянул с шумом воздух, а затем также, как и пальцами скользнул вниз. Колкой отросшей щетиной царапая кожу, но не причиняя боль, а наоборот, разжигая жар в моём теле ещё сильнее. Прижимается губами к ямочке над ключицей и замирает. Дышит, жадно глотая воздух, а у меня голова кружится, потому что всё это время я даже не пыталась вдохнуть кислород. Я чувствую, как он приоткрывает рот, а затем кожу опаляет горячей влагой и кончик его языка скользит обратно, задерживаясь на пульсирующей жилке на шее, закончив свой путь у самого уха, лишь слегка коснувшись мочки.

— Я не могу… — Охрипший до неузнаваемости шёпот и дыхание его щекочет ушную раковину так, что кожа покрывается мелкой мурашкой.

— Что? Что не можешь?

— Отпустить тебя… Остановиться…

— Не нужно. — Этот голос мне не знаком. Он принадлежит той самой женщине из зеркала, в чёрном шёлке и с горящим взглядом.

Проходит несколько секунд. Бес не двигается и не дышит, словно ждёт отказа, даёт мне последний шанс отвернуться или сбежать. И я бы, наверное, так и сделала, но на мне тот самый чёрный шёлк, а я — женщина с горящим взглядом, и я не сбегу. Поднимаю ладонь выше, касаюсь его плеча и обхватываю мощную шею, притягивая к себе ещё ближе, до боли впиваясь короткими ногтями в его плоть. Облизываю пересохшие губы и сглатываю вязкую слюну, и у него от этого движения дёргается кадык, а под взглядом Беса становится жарко, как в преисподней. Он опускает голову ниже, застывая в нескольких миллиметрах от моих губ, и я чувствую его горячее дыхание, замираю в ожидании, но так и не выдержав, двигаюсь навстречу сама, сокращая последнее расстояние между нами.

Его губы горячие и горьковатые, с привкусом алкоголя и табака, но это не отторгает, а наоборот, притягивает, соблазняя попробовать запретный плод на вкус. Он не разжимает губ, а я из-за этого целую его неумело, так, словно я не роковая красотка, какой увидела себя в зеркале, а девочка студентка на первом свидании. Так продолжается ещё несколько секунд, и мне становится неуютно, неприятно без его ответной реакции. Я отрываюсь от Беса, делая шаг назад, собираясь развернуться и бежать, но он словно ждал этого. Рывком снова притягивает к себе, прикусывает зубами нижнюю губу и толкает язык в распахнутый от удивления и лёгкой боли рот. И он сразу становится «везде», вокруг меня, на мне, везде только он. Его губы, зубы, руки и пальцы, скользящие по бедру до разреза сорочки и поднимающие ткань наверх, оголяя обнажённые бёдра. Он не медлит, кусает губы, дразнит языком, впивается пальцами в нежную кожу бёдер, прижимая к себе, заставляя почувствовать твёрдость даже сквозь толстую ткань его джинс. Подхватывает за бёдра, поднимает выше, принуждая поддаться рефлексу и схватиться ладонями за его шею, а ногами обвить талию. И только после того, как я оказываюсь зажатой между ним и стеной, отрывает от меня руки лишь для того, чтобы снова коснуться ими выше, сдёргивая бретели с плеч, оголяя грудь и жадным взглядом впиться в напряжённые от трения о ткань, соски. Секунда, и его губы уже там, ласкает острые вершины языком, обводя вокруг, захватывая зубами и оттягивая на себя, принося мурашки с оттенком сладости и боли. Снова возвращается к лицу, ловит ртом мои стоны и всхлипы, говорит что-то, но я ни слова не понимаю, в ушах шум, а в теле агония, ломка, болезненная, острая. Пальцы не слушаются, но я старательно цепляюсь за края его водолазки, пытаясь поднять её вверх, снять с него чёртову одежду, а Бес не даёт мне это сделать. Резко опускает на пол и разворачивает к себе спиной, прижимая оголённой грудью к шершавой стене, кусает за плечо и пальцы между ног, заставляя меня взвыть от остроты этого безумного кайфа, разгоняя кровь по жилам, превращая её в чистейший огонь, пока я не падаю на пол на ослабевших коленях. И он туда, за мной, поднимает подол и заполняет собой последнее, что ещё не было в нём. Быстрыми, резкими движениями доводя нас обоих до предела. Он ускоряется, когда чувствует, как я начинаю сокращаться вокруг него, выкрикивая толи ругательства, толи проклятья, а спустя минуту застывает, тяжело опустившись, почти наваливаясь на меня, хоть я и так еле держусь с туманом в глазах, и почти потерянным сознанием.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем я услышала, как он всё-таки стягивает с себя водолазку, затем его рука возвращается к полу, рядом с моей головой, чтобы оттолкнуться и встать, но мне хватает даже этих мгновений, чтобы в голове вспышками, быстрыми кадрами, доставляющими адскую боль проносилась одна и таже картина. Бес. Пистолет в его руке. И чёртов трезубец на его запястье, на который я смотрю прямо сейчас.

Я встала вслед за ним, одёрнула сорочку, и шатаясь поплелась к кровати, даже не оборачиваясь в сторону Беса. От былого помутнения не осталось и следа, зато вернулись головная боль, злоба, и чувство ненависти к самой себе. Слёз не было, хоть глаза жгло так, словно я вот-вот заплачу. Он нагнал меня в несколько шагов, обхватил рукой, прижимая спиной к обнажённому торсу, и заговорил.

— Я не смогу изменить наше прошлое, Элена. Но будущее в наших руках. Отпусти их. Это больно, я знаю. Но теперь есть только ты. И ты мне нужна, слышишь?! — Обернул к себе лицом, и подцепив кончиками пальцев подбородок, поднял его вверх.

Я отвернулась. Не смогла смотреть ему в глаза. Не смогла видеть его боль, потому что мне она кажется наигранной. Разве может он знать, что я чувствую? Ни черта он не знает! Ни черта он не может понять меня! Что он хочет?! Почему он смотрит на меня такими глазами?! Почему из всех мужчин на этой земле только он будит во мне всё самое тёмное, только он заставляет быть алчной и жадной до обычной жизни, без этого грёбаного прошлого, в котором он же играет главную роль! Неужели ни один другой мужчина не смог заставить желать себя так же, как я желаю его! Я бы хотела, боже, как бы я хотела встретить его в совершенно другой жизни, без ненависти, боли и страха, но это невозможно. Есть я, и он, а между нами чудовищная пропасть, выложенная телами моих близких.

Со стороны всё казалось другим. Мужчина и женщина, наполовину обнажённые. Он с горящим взглядом, переполненный эмоциями во всех оттенках боли и ярости, и она… Ей всё равно. Отрешённый взгляд куда-то в сторону, руки расслаблены и опущены вниз. Она не смотрит в глаза своему собеседнику, и ждёт, когда разговор будет закончен. Но это лишь со стороны. Внутри неё бушевала буря, граничащая с истерикой и безумием, а боль полосовала нутро тончайшим стилетом.

Бес ушёл, так и не дождавшись моего ответа, я сорвала с себя ненавистный чёрный шёлк, и надела обычную хлопковую пижаму. Спать не хотелось совсем, и рука потянулась за недопитой бутылкой. Хотелось вернуть это ощущение беззаботной лёгкости, потому что эйфория выветрилась вместе с алкоголем, а организм требовал добавки. Прошлой ошибки я повторять не хотела, поэтому дверь в комнату закрыла изнутри.

Прошло несколько часов, Бес не появлялся, бутылка уже давно была пуста, а я всё пыталась свести факты, пыталась понять лжёт ли Стивен о моём прошлом, или мне всё же пора принять новую правду о себе и своей семье. Но ничего не получалось. В отличие от прошлого раза ощущение лёгкости не появилось, наоборот, такая тяжесть навалилась, что я с трудом соображала, и при этом никак не могла обрести холодный рассудок. Внутри всё ещё кипели эмоции, разум был мутным от выпитого алкоголя, а шаги, которыми я мерила комнату шаткими и неровными, хотелось спать, но дрожащие пальцы и расшатанные нервы не давали мне этого сделать.

Спустя несколько минут я вышла из комнаты, чтобы найти Беса. Я хотела поговорить, попросить снова рассказать про ту ночь, но в квартире никого не было. Я была совершенно одна. Злость накатила мгновенно, хотелось сбежать и никогда его больше не видеть. Пробежалась взглядом по комнате, и обнаружила такую же бутылку, что была и в моей спальне, но это не единственное, что было на прикроватном столике. Мобильный телефон лежал рядом с бутылкой. Не мой телефон, но это не имело значения. Номер, который я сейчас собиралась набрать, я знала наизусть.

— Слушаю. — Всего несколько гудков, и он уже ответил. Я молчу, не знаю с чего начать. — Говорите. — Голос становится чуть более настороженным.

— Здравствуй, дядя. — В ответ молчание. Видимо он тоже не знает, что мне ответить, но я не пытаюсь ему помочь.

— Где ты, Элена? Что происходит? Мои люди уже пол страны прочесали в поисках тебя. — Ему даже удаётся сыграть нотку беспокойства в своём тоне.

— Зачем ты меня ищешь? — И ещё несколько секунд замешательства.

— Что значит зачем? Мои люди не смогли тебя забрать, на них напали так же, как и на тебя. Их всех расстреляли, Элена, ни одного в живых не осталось. Когда я узнал, что ты в больнице, было уже поздно, тебя оттуда забрали. — Он говорил быстро, люди часто торопятся, когда лгут.

— Почему же поздно? Кажется, ты прислал мне чудесную сиделку, но прости, мы с ней не поладили. Разошлись в методах лечения.

— Какую сиделку? Элена, ты пьяна? Где мне найти тебя? Я приеду сам, и мы во всём разберёмся.

— Да, я пьяна! — Выкрикиваю в трубку, вкладывая в голос всю злость. — А знаешь почему? Потому что узнала, что мой отец был чудовищем! Мразью! И ты, такой же, как и он! Я верила тебе, Дэвид! А ты лгал мне столько лет! Скажи, зачем ты убил мою мать и брата? Убил бы только отца! Почему тогда меня пожалел? Почему?! — Боже, как было тяжело говорить эти слова. Как тяжело было поверить, в то, что всё вокруг меня было ложью. Но вместе с этим мне отчаянно хотелось обратно, в свой кокон из лжи, чтобы не знать всего этого, чтобы не уничтожать светлую память отца.

— Я не понимаю, что ты несёшь! — Дэвид разозлился, так же, как и я. — Твой отец был удивительным человеком. Я любил его, и всегда хотел стать таким же, как и он! И не смей порочить его подобными словами! Откуда ты это взяла? Бес сказал тебе? С ним ты была всё это время? Неужели, он так легко смог обмануть тебя? — Он замолчал, ожидая моего ответа, но я не могла ничего сказать. Слёзы перекрыли дыхание, а в груди вспыхнул маленький огонёк надежды. Что если Бес действительно лгал? Почему я вообще верю ему, а не человеку, с которым прожила под одной крышей тринадцать лет? Ведь если верить Бесу, то Дэвид хотел меня убить в тот день, почему он этого не сделал за всё это время?

— Он сказал, что отец… — Мне никак не удавалось произнести эти слова. — Он убивал людей… Детей.

— Это ложь! Твой отец никогда не делал ничего подобного! Где ты? Назови адрес, чтобы я смог тебя забрать. — И мне так хочется ему верить. Так отчаянно, что в итоге я сдаюсь.

— Мы в России. — Дэвид снова замолкает на несколько мгновений.

— Точный адрес, Элена.

— Я не знаю. Попробую включить геолокацию на телефоне. — Отключаюсь, делаю необходимые настройки в телефоне, и через несколько минут Дэвид перезванивает.

— Держись. Я скоро вылетаю. Веди себя естественно, и не дай им заподозрить, что мы разговаривали. Сделай всё, чтобы не покидать эту квартиру. — После этого он сразу кладёт трубку, а я удаляю все звонки.

Сил хватило лишь для того, чтобы доползти до кровати, а через несколько минут я уснула.