Платина и шоколад

Глава 5

— Агуаменти. ­

­Из палочки вырвалась небольшая струйка воды, наполняя подставленный заранее кубок. Курт, наблюдая за Гермионой, несчастно вздохнул, роняя голову на сложенные на столе руки.­

­— У тебя получится, не отчаивайся, — она ободряюще улыбнулась, стараясь, чтобы это выглядело убедительно. Пододвинула кубок к нему. — Пить хочешь?­

­— Нет. ­

­Его приглушённый голос раздавался откуда-то снизу.­

­— Я безнадежен. Это всё равно что обучать магии воды дикого великана.­

­Девушка назидательно сложила ладони вместе.­

­— Великаны не так глупы, как могло бы показаться с первого взгляда. Я встречала одного, который беспрепятственно откликался на свое имя и некоторые команды... ­

­Миллер, кажется, фыркнул, после чего поднял улыбающееся лицо на гриффиндорку.­

­— Это невероятно обнадеживает.­

­— Я не хотела сказать, что шансы обучить тебя равны шансам обучить великана... — Гермиона запнулась, заметив смешинки в его глазах. — Но тебе стоило бы отнестись к этому серьезнее, Курт.­

­— Прости. Но ты невероятно забавно сравнила меня с практически безмозглым существом. ­

­Гермиона сдержала улыбку, вновь пододвигая к молодому человеку кубок.­

­— Попробуй ещё раз. ­

­Он вздохнул, расправляя плечи и прокашлявшись в кулак. ­

­— Агуамэ-энти!­

­Брызги ледяной воды обрушились Гермионе на мантию и на лицо. Она зажмурилась, сжимая губы. ­

­— Чёрт... Прости!­

­Она приоткрыла один глаз, глядя на смущённого Курта, который уже тянулся к своей сумке.­

­— Агуаменти, Курт. А-гу-а-мен-ти. Потренируйся в произношении, а на сегодня... — внезапно мягкая ткань заскользила по ее лицу. Миллер старательно промокал платком ее щеки. — Что ты...­

­— Вот, — он вытер кончик ее носа и лоб. — Прости. Я бездарен в заклинаниях воды. ­

­Гермиона смущенно опустила глаза, улыбаясь.­

­— Не страшно. Ты только учишься. На сегодня мы закончим, уже поздно, — она сложила книги и поставила на место чернильницу, отправляя томики на полки. ­

­Миллер наблюдал за ней.­

­— Ты не хочешь прогуляться? ­

­— Что?­

­— Прогуляться. Совместить приятное с полезным.­

­— Я... не знаю, — Гермиона растерянно сжала руками палочку. — Уже поздно.­

­Курт взглянул на часы, удивлённо присвистнув.­

­— Действительно. Половина девятого. Время с тобой мчится незаметно, — он улыбнулся, заглядывая Гермионе в лицо. — Тогда позволь проводить тебя до Башни старост.­

­Грейнджер пожала плечами, отправляя очередную стопку книг на стеллаж.­

­Честное слово — единственное, чего ей хотелось сейчас, это остаться наедине со своими мрачными мыслями, которые нагромождались одна на другую, представляя из себя уже довольно высокую и устойчивую пирамиду. И упирались, естественно, в одного-единственного человека.­

­Тут и думать не нужно было. Это злило её. Поэтому Гермиона, не позволяя сомнению захватить сознание, быстро кивнула:­

­— Я не откажусь от компании.­

­Миллер радостно улыбнулся её словам, помогая с расстановкой книг. В библиотеке остались они одни, что казалось немного странным и несло свой уют. ­

­Через десять минут их шаги уже отдавались в коридорах.­

­Курт забрал её тяжёлую сумку, перекинув её через плечо, и говорил о чем-то, а Гермиона слушала вполуха, отвечая лишь изредка. Сегодня она была явно не настроена на болтовню. Часы занятий в библиотеке тянулись так, будто прошло несколько недель. Однако Курт частично развевал её мрачное настроение своими шутками и открытой улыбкой.­

­Миллер вел её по замку, задавая маршрут. Они прогуливались медленно, спускаясь и поднимаясь на этажи. И время на какой-то момент действительно ускорило свой бег. Гермиона ощутила наконец-то себя спокойнее. С ним можно было не особенно напрягать голову ненужными мыслями. ­

­Просто идти и кивать.­

­Мыслями же она постоянно возвращалась в спальню Малфоя, слыша его дыхание, вновь и вновь слизывая капельку пота, что скользила по его животу. Эти мысли забирали её всю, и сегодня, только сегодня, у неё не было ни желания, ни сил противиться им.­

­Но, Мерлин, как же сильно они злили! Потому что в ушах всё ещё звучало это мерзкое, отвратительное «уродина». И холодный взгляд, изучающий будто бы.­

­Чёрт возьми. Да как можно вмещать в себе одновременно такую злость и такое желание думать, обсасывать подкинутый сознанием образ человека, которого она ненавидела всей своей душой.­

­Успокаивало одно — сейчас Гермиона придет в свою спальню, ляжет спать и завтра утром проснётся с совершенно пустой головой. В ней не будет ни чёртова Малфоя, ни картины, увиденной ею днём.­

­Ни этого идиотского словечка, которое медленно но верно, крошечным плотоядным червячком проедало кору её мозга. ­

­— Ты ведь не слушаешь меня, верно? ­

­— Верно, — автоматически ответила Гермиона. Миллер молчал несколько секунд, после чего она спохватилась, вскидывая голову, а он рассмеялся. — Я не имела в виду... ох, прости, Курт.­

­— Что случилось? — с прежней улыбкой спросил он и, кажется, совершенно не обиделся. ­

­— Сегодня я... рассеяна.­

­— Да уж я заметил. Хочешь рассказать? ­

­Конечно, Курт, послушай о том, как я застала трахающегося Драко Малфоя и подсматривала за ним, чувствуя, как собственное тело начинает...­

­— Нет, прости.­

­— Без проблем, — он легко похлопал её по плечу, как иногда делал Гарри, когда не знал, что сказать. Но у Курта этот жест получился даже нежным. Он перехватил поудобнее сумку Гермионы и вздохнул. — Просто знай, что я выслушаю тебя... если что.­

­Грейнджер благодарно улыбнулась.­

­— Спасибо.­

­— Когда теперь мы увидимся? — спросил он, не глядя на неё. — Я обещаю потренироваться и не залить тебя водой с ног до головы. ­

­Гермиона рассмеялась почти против воли.­

­— Это не страшно. Со мной учится один парень, его зовут Невилл, вот он во время изучения этого заклинания в прошлом году вылил на бедного профессора Флитвика столько воды, что тот не хотел пускать его в класс на следующем занятии и даже поставил ему удовлетворительный балл, попросив не являться на экзамен. ­

­— Из тебя получился бы отличный учитель, мисс Грейнджер, — Курт слегка обогнал ей, развернулся, идя спиной вперёд, и совершил шутливый поклон. — Немногих девушек я видел, чтобы они настолько тянулись к знаниям, не замечая больше ничего вокруг.­

­— Вот уж сомнительный комплимент, — Гермиона рассмеялась и на этот раз — совершенно искренне.­

­Миллер только пожал плечами и снова пошёл ровно.­

­— Я говорю правду. Хоть смейся, хоть не смейся. И все же, когда мы позанимаемся? ­

­Гермиона пожала плечами. Она не могла сказать, что ей не понравилось его общество. Курт отличным образом отвлекал её.­

­— Когда ты сможешь?­

­— Ну, на этой неделе не получится. Во вторник Квиддич, у нас будут тренировки три дня подряд.­

­Девушка застыла. Как она могла забыть! А ведь Гарри говорил ей о матче. Она так зациклилась на этом идиоте-Малфое, что совершенно забыла о своих друзьях. Немыслимо! ­

­— Ты в команде? — спросила она, глядя на Миллера краем глаза, продолжая корить себя. ­

­— Да. Вуд порекомендовал меня загонщиком, — распирающая его гордость была так ощутима, что Гермиона усмехнулась.­

­— Думаю, у тебя всё получится. ­

­— Надеюсь. Эй, а это не Драко Малфой?..­

­— Что? — Гермиона ощутила, как сердце её падает куда-то в район пяток, когда подняла глаза и увидела, что им навстречу размашистым шагом идёт он. — Да... это Малфой. ­

­Он был ещё далеко, но, судя по походке и линии плеч — чрезвычайно зол. Девушка остановилась, придерживая молодого человека за локоть.­

­— Курт... я думаю, дальше я дойду сама. ­

­— Ты уверена? — Миллер нахмурился, глядя на Малфоя, который, кажется, сатанел всё больше с каждой секундой. ­

­— Да, конечно. Все в порядке. Иди, — Гермиона легко и торопливо стащила с плеча когтевранца свою сумку и подтолкнула того в спину. — Я завтра приду на вашу тренировку, договоримся о следующем занятии.­

­— Ну... Как скажешь, — Курт бросил последний взгляд на Малфоя, а затем зашагал в противоположную сторону.­

­Гермиона коротко выдохнула и пошла навстречу этому адскому вихрю, испепеляющий взгляд которого уже можно было почувствовать на коже. ­

­Ей невыносимо хотелось развернуться и помчать вслед за Миллером, лишь бы не оставаться с Драко наедине. Он уже был так близко, что можно было без труда рассмотреть крупную вязку его черного свитера и ремень на джинсах. ­

­Гермиона никогда не признавала, как хорошо он выглядел в повседневной одежде. И сейчас не собиралась. Лишь медленно остановилась, глядя на него.­

­Он замер в нескольких шагах так резко, что светлые волосы упали на лоб, а носа Гермионы коснулся его запах, к которому примешивался аромат мыла. Видимо, блондин недавно был в душе. Сознание против воли нарисовало ей картинку Малфоя, который намыливает свои плечи, прикрывая глаза от бьющих в лицо струй воды. А затем — следующую. Как он вдалбливается в тело Пэнси. ­

­Сердце забилось как ненормальное, а в щёки бросилась кровь. Мерлин... ­

­Прекрати.­

­Прекрати, возьми себя в руки. ­

­— Что случилось?­

­Она удивилась собственному голосу. В нём не было ни толики того удивления или смущения, что съедали её, будто пытаясь превратить в прах. Лишь бесконечная усталость, прохладная отчуждённость и... и что-то ещё, о чём она подумать не успела, потому что Малфой буквально вывернул все её внутренности ледяным голосом, что с шипением тёк из его губ:­

­— Какой. Сегодня. День. Недели?­

­Она приподняла брови, вопросительно глядя в его бешеные глаза, чувствуя, как посасывает под ложечкой.­

­— Среда, — спокойно ответила она, поджимая губы, когда заметила, что желваки на его щеках пришли в движение.­

­— Ну так какого дьявола ты шатаешься с этим... Миллером, херова дура, если сегодня патрулирование? — процедил он, выплевывая слова ей в лицо. — Уже грёбаных десять минут.­

­Сердце пропустило удар.­

­Как она могла забыть о патрулировании! Она никогда и ни о чём не забывала. Чёрт возьми, она действительно сходит с ума. Профессор МакГонагалл ей лично говорила, что нужно обходить замок каждую среду и пятницу. ­

­Это... это просто ошибка. Недопустимая, невозможная. Это всё из-за него!­

­Раздражение взвилось в ней, подобно тонкой змейке. ­

­— Я не забыла, ясно? — она вскинула подбородок, глядя на Малфоя. — Я начала патрулировать без тебя.­

­Гермиона не хотела понимать, какую чушь несёт. Патрулировать старосте с учеником младшего курса запрещено, это и дураку ясно. Драко же закатил глаза, видимо, подавив очередной приступ злости. Но губы его в следующий момент сжались. ­

­— Скажи мне одно, Грейнджер. Какого долбанного хрена я думаю о том, что нужно выполнять обязанности старосты, а ты в это время прохлаждаешься? Тебе не кажется, что мы немного поменялись, блядь, ролями?­

­На последних словах его голос из негромкого и угрожающего рычания перешёл на рёв, отчего по спине пробежали холодные мурашки. Девушка лишь сжала губы, поднимая голову так, как если бы собиралась противостоять ему, но понимала, что искать оправдания глупо. Стыд и так сжигал её изнутри — и от воспоминаний, и от того, что она забыла о том, что она староста, и от того, что последняя, самая дикая и бесящая мысль со всей дури врезалась в нагромождение её устоявшихся, гнетущих — Малфой орёт на неё, как будто имеет на это право.­

­Неожиданно в носу отчаянно закололо, а глаза опалило огнём злых слёз. ­

­Она яростно всплеснула руками, выдохнула через рот и с громким рычанием пихнула его в плечо. Он отпрянул.­

­— Не прикасайся ко мне!­

­Слова эти пролетели мимо ушей, потому что Гермиона уже летела по коридору, стискивая руки в тугие кулаки и яростно моргая. От злости в груди можно было ощутить физическое шевеление, колющее, зудящее, словно миллион раскалённых игл.­

­Господи! Да как же сильно человека можно презирать! Ему впору умереть прямо там, где он стоит!­

­— Стой!­

­«Уродина».­

­Гермиона шла, не оборачиваясь, ощущая его уничтожающий взгляд между лопаток. Шла, уставившись перед собой и кляня всех на свете — себя, его, Миллера, Гарри и Рона, за то, что их не было рядом, когда они были так нужны.­

­— Я сказал: стой! — наверное, даже у Снейпа в апогее ярости голос был теплее, чем у Малфоя сейчас. ­

­Пусть идёт к хренову дьяволу со своими приказами.­

­Она заставляла себя идти, прислушиваясь к стуку своих каблуков. А через секунду сзади раздались его шаги.­

­Страх толкнул её в спину. ­

­На что она рассчитывала, когда побежала? Глупый поступок, выражающий лишь её слабость перед ним, которую она никогда бы не признала.­

­Она не успела пробежать и нескольких метров, когда ощутила боль во всей голове и его пальцы, сжимающие волосы, отчего из глаз едва не посыпались искры. Зато полились бесконечным потоком до этого сдерживаемые слёзы.­

­— Не трогай меня!­

­Голос сорвался на отчаянный крик. Она сама не ожидала такого. ­

­— Я сказал тебе остановиться, — прошипел он, разворачивая её к себе лицом. Плохо соображая, что делает, она принялась отпихивать его руки, которые пытались сжать её плечи. Снова. Как тогда.­

­Как каждый раз, когда он собирался совершить очередное непоправимое. Нет, она не позволит! Она — гриффиндорка!­

­— Не прикасайся ко мне! Не прикасайся! ­

­Голос еще эхом отдавался в каменном коридоре, когда его пальцы наконец-то смогли сжать худые руки, отталкивая её к ближайшей стене с такой силой, что на какой-то момент весь воздух из её легких вырвался наружу в невольном выдохе. Лицо его расплывалось. ­

­— Я ненавижу тебя! — громко крикнула она, не обращая внимания на угрожающе надвигающиеся глаза. — Я ненавижу тебя, Малфой! Ненавижу! ­

­Он застыл в десятке сантиметров от неё. Так резко, будто её слова пробурили в его мозгу отверстие, через которое смысл сказанного наконец-то дошёл до сознания. Он вглядывался в её лицо с такой дотошной внимательностью, будто заметил в нём что-то, что удивило его.­

­В любом случае, его ярость испарялась, Гермиона ощущала это всем своим существом, кляня слёзы, что продолжали течь по лицу и шее.­

­— Какого хера ты плачешь? — на выдохе произнёс он, и от этого голоса, от неясной, страшной пародии на извращённую заботу, которую различила в нём Гермиона, её глаза зажмурились, а изо рта вырвался всхлип.­

­— Заткнись! Заткнись и отпусти меня! — захлёбываясь собственным криком, она опустила голову, всхлипывая. Желая умереть от унижения, от того, что он заставлял испытывать, глядя на её слабость. Глядя, поедая её кусок за куском. ­

­Она клялась себе, что он никогда не увидит их.­

­И вот. Полюбуйтесь. Соплячка, трясущаяся от рыданий так, что плечи ходят ходуном, а позвонок больно упирается в камень стены.­

­Гермиона считала удары своего сердца, не двигаясь, ощущая лишь его сжимающиеся руки на плечах. Задним умом она поняла — она знает, что с ними происходит. Это казалось таким легким, таким разумеющимся. ­

­Это просто глупость. Огромная и липкая бездна глупости.­

­Отъявленное издевательство с его стороны и её упрямство. То, что нельзя сталкивать. Никогда, никогда нельзя допускать столкновения этого. Но сейчас, когда его дыхание шевелило её волосы, она понимала, что не хочет двигаться. И снова исполинская злость, накатывающая такими огромными волнами.­

­Она не должна чувствовать этого. Того, что, кажется...­

­Ей это нужно.­

­Стало вдруг невообразимо нужно. День назад? Два? Нет. Ей нужно это сейчас. А, быть может, было нужно всегда. Просто он никогда прежде не подходил к ней так близко, чтобы она вдохнула в себя эту нужду. Чтобы она проникла в легкие и стала частью её.­

­Поэтому Гермиона стояла, зажмурив глаза. Стояла, не понимая, почему он не шевелится, а просто молча продолжает сжимать её плечи, ведь, кажется, прошло уже несколько минут. И ровно столько времени понадобилось, чтобы осознать — она вцепилась в плотную ткань свитера, сжав его предплечья. То ли не подпуская к себе, то ли не желая, чтобы он отходил, тайно подпитываясь его холодным теплом.­

­То ли стремясь так сильно сжать его руки, чтобы они отвалились к чёртовой матери, потеряв приток крови.­

­Последний всхлип сорвался с её губ.­

­Она приоткрыла глаза и смотрела на крупную вязку материи перед собой где-то на уровне малфоевских ребер, не желая поднять взгляд. Медленно разжала руки, чувствуя, как пальцы с трудом расслабляются. Как на щеках остывают слёзы.­

­— Твоя сумка, значит.­

­Что?..­

­— Что? — Гермиона удивлённо подняла глаза. Малфой смотрел пусто и отрешённо, сверху вниз. И расстояния между ними было прилично.­

­— Он нёс твою грёбаную сумку.­

­— Да. У тебя проблемы с этим?­

­Его бровь поползла вверх, образуя несколько складок на полуприкрытом волосами лбу.­

­— Нет. Просто удивился. Ты ему заплатила за это, наверное.­

­Гермиона тяжело вздохнула.­

­— Отпусти меня. ­

­— Я не держу тебя.­

­Они оба уставились на стискивающие её плечи бледные пальцы. А затем снова друг на друга.­— Малфой, пожалуйста. Я устала, давай просто сделаем это и вернёмся в гостиную.­

­Конечно, она говорила о патрулировании.­

­Тихая просьба сорвалась с губ, прежде чем Грейнджер успела проконтролировать свой голос, который дрожал и звучал так, будто ее били розгами несколько недель кряду. ­

­Всего одно мгновение — и пустота навалилась на неё всем своим эфемерным телом. Его руки исчезли так внезапно, что она даже не поняла, как это произошло. Просто в один момент оказалась без поддержки.­

­Расправила плечи и вытерла ладонью влажные щеки, стараясь не придавать особого значения тому ветерку, что пронесся под ребрами, когда он сделал шаг назад. Со вздохом посмотрела на Малфоя, собираясь сказать что-то о его дурацкой привычке хватать её за плечи, но... сердце застыло. ­

­Он смотрел сквозь неё.­

­Так, как в поезде.­

­Так, как всю свою жизнь.­

­Так, как должен был смотреть всегда.­

­Безразличие. Прохладное «ничего».­

­Гермиона опустила взгляд, осторожно обходя его, чувствуя, что горький комок в горле никак не желал рассасываться. Малфой медленно сунул руки в карманы брюк. Приподнял брови, глядя на неё с отстраненной неприязнью. ­

­— Мы тут всю ночь проторчим или, может быть, все-таки приступим к патрулированию? — холодно осведомился он, окидывая девушку взглядом. Та прерывисто кивнула, не отрывая от него глаз.­

­Драко чувствовал сильнейшее желание стереть с её лица это растерянное выражение.­

­И влагу, оставшуюся на щеках от слёз. Малфой чувствовал, как покрывается холодной плёнкой сердце, потому что память снова выбросила не тот образ и упрямо держала его в сознании.­

­Он развернулся и пошёл по темному коридору слишком быстро, глядя прямо и слыша шорох легких шагов за спиной. А перед глазами стояло лицо Нарциссы, полное ужаса и слёз. Он видел его перед собой. Вот так же прижимал к стене, когда она пыталась вырваться из его рук.­

­— Драко, отпусти меня!­

­— Так нужно, — хрипит он, сжимая дрожащие пальцы на её плечах. ­

­— Драко! Они хотят отнять у меня память! ­

­— Они убьют тебя, если не сделать этого, — тихий голос его, будто чужой. Глухой и безжизненный. — Ты отправишься в Азкабан вместе с отцом, если не это.­

­— Лучше Азкабан, чем прожить всю оставшуюся жизнь ТАК.­

­— Миссис Малфой, эта процедура совершенно безболезненна. ­

­Голос мистера Томпсона до крайности спокоен.­

­— У меня есть сын! Мне нужно быть с ним в здравом уме, а не оболочкой, не помнящей даже своего имени! — крик женщины отдаётся в груди Драко, задевая сердце, мешая ему биться. ­

­Он понимает, что вот-вот разожмёт руки, не позволив Министерству отнять память матери.­

­А Нарцисса плачет, цепляясь пальцами за его одежду. Её слёзы, такие огромные, текут по щекам и падают вниз. На его руки.­

­— Отпусти меня, сынок! — она почти кричит, он ощущает её дрожь и отчаянный страх.­

­Ощущает, как это вливается в него самого, и пальцы медленно разжимаются. Но палочка мистера Томпсона появляется будто из ниоткуда, касаясь кончиком лба Нарциссы.­

­— Нет! ­

­Женщина делает последнюю попытку вырваться, и Драко отпускает её, но вспышка яркого света слепит глаза.­

­— Обливэйт! ­

­И с этой вспышкой Нарцисса Малфой умирает. ­

­Он убил её. Собственный сын.­

­Драко вышел из гостиной, привалившись к каменной колонне в холле Малфой-Мэнора. Сухие глаза смотрели перед собой. Кажется, он никогда больше не сможет сфокусировать свой взгляд или же закрыть веки. Глаза матери на всю жизнь отпечатались на внутренней стороне сетчатки. ­

­Неделю назад он отправил на казнь своего отца. Только что он уничтожил свою мать. ­

­Обхватив колонну руками, он прижался к ней лбом и глухо завыл. ­

­Это был странный звук, прерывающийся всхлипами, но слёз не было. Было лишь рычание и вой, что вырывались из его глотки, вместе с приходящим осознанием, что он остался сам. ­

­В Мэноре, в Англии, в мире.­

­Сам.­

­Он стоял так долго, очень долго, пока дверь за спиной не открылась. ­

­Драко обернулся, вперившись взглядом в ту, что была Нарциссой. Её глаза всё ещё были красноватыми от недавних слёз, однако безмятежное и немного растерянное выражение лица говорило о том, что она никогда больше не вспомнит их причины. ­

­Она наклонила голову, глядя на Драко так, как смотрят прохожие на улице. ­

­— Кто этот молодой человек, мистер Томпс? — женщина поворачивает голову и смотрит на шествующего за ней волшебника. Эти слова гвоздями влетают в мозг Малфоя.­

­— Это ваш сын, Нарцисса. ­

­Она вновь осматривает его. Чужими глазами. Чужим выражением лица.­

­— Я рада знакомству. У меня очень красивый сын.­

­И снова вспышка. На этот раз — боли. Адской боли, что сверлом впилась между рёбер, в сердце. А затем исчезла, сузилась до крошечной, сжатой капсулы, что осталась там навсегда. Вместе со всеми эмоциями, на которые он был когда-либо способен.­

­— Я тоже... рад, — выдавил из себя Драко. — Прошу меня простить.­

­Он развернулся и, заставляя свои ноги двигаться, направил их в свою спальню, чувствуя лишь удары сердца в глотке.­

­...Малфой останавливается так резко, что Гермиона едва не врезается в его спину.­

­— Эй, осторожнее. ­

­Она хмурится, обгоняя его и следуя дальше, не испытывая особенного желания выяснять причину его остановки, однако через несколько шагов она осознаёт, что он за ней не идёт. Стоит, вперив взгляд перед собой. ­

­— Малфой, — зовёт девушка, оборачиваясь, — кому-то не терпелось закончить патрулирование побыстрее.­

­Он будто не слышит. Поднимает руку и проводит ею по лицу. Затем снова, словно пытаясь снять с него невидимую пленку или вернуться в реальный мир из сна. ­

­— Малфой? — Гермиона делает несколько шагов к нему. — Идём. ­

­Иголочка страха колет её куда-то в затылок, когда он переводит на неё взгляд. Совершенно расфокусированный, полный безнадёжного... отчаяния?­

­Мерлин. Да что же... ­

­Она сделала ещё шаг, не отрываясь от его лица. Его словно не было здесь. Что происходит?­

­— Эй... — уже на порядок тише.­

­Он будто переживал каждый прожитый полный ужаса день той войны, которая закончилась. Он будто снова был там. Только... что-то ещё более глубокое. Более личное. Такое, что все слова, сказанные этим человеком раньше, просто растворялись в той пустой и смертельно-тихой буре, что заволокла его глаза.­

­Что творилось в нём? Что могло жить в человеке, у которого взгляд затравленного дикого зверя?­

­Гермиона не поняла, зачем это сделала. Наверное потому, что слишком сильно ощутила — он уходил. Глубоко в себя, так, что мог вообще не вернуться. А она слишком боялась темноты, чтобы остаться самой в этом коридоре.­

­— Малфой, — последний шаг, разделяющий их.­

­— Отойди, — беззвучно бросили его губы. А потом...­

­Где она взяла смелость, глупость, наивность... чтобы проигнорировать это? Подойти к нему, просунув ладони под опущенными руками? Прижаться к крепкой груди, уткнувшись носом в крупную вязку его свитера? Ощутить, как напрягается вся его жилистая фигура.­

­На какую-то секунду он окаменел, а она закрыла глаза, понимая, что он сейчас оттолкнёт её. Закрыла их так крепко, что темнота стала почти материальной. И запах дождя — тоже. ­

­Уродина. Так тихо, что Гермиона даже не обратила внимания на этот отголосок. Сосредоточилась лишь на том, какой прямой под пальцами стала его спина. Обнимать Драко было странно. В первую очередь потому, что он оказался... настоящим. Обычным? Живым.­

­Человеком, на границе того, чтобы отшатнуться от неё.­

­Поэтому она черпала его тепло ладонями, умываясь им, зажмурившись, вдыхая его запах, понимая, как это ужасно неправильно — обнимать Малфоя, прижимаясь к нему по своей воле, стоя посреди темного коридора. ­

­Но Гермиона успокаивала себя только одним — ему это нужно. Вернуться, стряхнуть с себя то, что налипло к его сознанию густым слоем. И, возможно, сейчас это единственное, что могло его вернуть.­

­Вовсе не потому, что от желания сделать это у неё ломило всё тело. Вовсе не поэтому. ­

­Когда он поднял руку, она зажмурилась сильнее, ожидая толчка, непроизвольно крепче сжимая пальцы на твердой спине. Сейчас.­

­Сейчас он оттолкнет ее. Скажет что-то оскорбительно-обидное и снова пойдёт вперёд, не оборачиваясь, как делал всегда.­

­Он должен был поступить именно так. Так бы поступил Малфой. ­

­Но его рука лишь опустилась на её затылок, неуверенно зарываясь пальцами в густые волосы.­

­Гермиона замерла, распахнув глаза. Глядя в тёмный свод потолка над их головами, перерезанный арочными дугами. И дрожащий свет факела далеко впереди.­

­Чувствуя едва ощутимые движения теплой ладони. Она боялась вдохнуть в лёгкие хоть немного воздуха, потрясающе вкусного, когда Малфой был рядом, чтобы эти ощущения не исчезли. Вторая рука его была по-прежнему безвольно опущена, но ей было достаточно и того, что он касался ее волос, принимая объятье. Горячей спиралью что-то, не поддающееся разумному объяснению, закручивалось у неё в позвонке, рассылая свои тёплые импульсы по всему организму.­

­Она медленно закрыла глаза, и ей казалось, что за спиной сейчас распахнутся белоснежные крылья. ­

­— Это ничего не значит, Грейнджер, — тихий голос прямо в её ухо. Знакомый и незнакомый одновременно. Искаженный несвойственной ему искалеченной нежностью, от которой едва не начало колоть в глазах. ­

­— Да, — ответила, цепляясь за его свитер горячими пальцами. ­

­— Ты ненавидишь меня. ­

­Тёплое дыхание касалось шеи.­

­— Да, — её руки сомкнулись на его спине.­

­— Скажи это.­

­— Я ненавижу тебя, Драко Малфой, — прошептала Гермиона прижатыми к его плечу губами. ­

­И ощутила тихий выдох, пошевеливший волосы, понимая, что не может этого объяснить.­

­Им просто было это нужно. Нужно как воздух.­

­— Хорошо, — севшим голосом произнёс он. И ещё тише добавил: — Я тоже.­

­

* * *

­

­— В общем... я не знаю, как это объяснить, но с ней что-то неладное творится. ­

­Рон поглядывал на шагающего рядом Гарри.­

­— Думаешь?­

­— Конечно. Она мрачная и раздражительная... вечно погружённая в свои мысли. Знаешь, как это бывает у девчонок, — Рон заискивающе всматривался в лицо друга. — Она вчера отчитала Симуса за то, что тот опоздал на травологию. Вот шума-то было...­

­— Ну, она староста, — Гарри пожал плечами, выискивая Гермиону в Большом зале.­

­— У неё почти нет времени на нас, — Уизли нахмурился. — Когда ты с ней разговаривал в последний раз?­

­— Разговаривал? ­

­— Да, Гарри. Разговаривал. «Привет, Гермиона. Как дела? Как ты поживаешь в своей Башне старост с этим ублюдком?». Это к примеру.­

­Гарри бросил на Рона быстрый взгляд сквозь стёкла очков. ­

­— А, ты имеешь в виду — разговаривал о Малфое.­

­— А тебе не кажется, что здесь ЕСТЬ о чем поговорить? — Рон неверящими глазами уставился на друга. — Да ладно, Гарри! Тебя не может не беспокоить это!­

­Его это охренительно беспокоило. С каждым днём всё больше.­

­— Если бы что-то было не так, она бы сказала нам.­

­— Тогда что происходит? — Рон остановился, дергая друга за рукав мантии. — Или ты не заметил, что за последнюю неделю мы с ней поговорили от силы... ну... раза три! Она всё больше закрывается.­

­— Просто у неё нет времени заходить в гостиную Гриффиндора.­

­Гарри тоже остановился, оборачиваясь и поджимая губы.­

­Конечно, он заметил. И понимал беспокойство друга, сам часто думая о том, что происходит с Гермионой, однако что-то сдерживало его — не давало подойти и просто спросить. Он даже не знал, что должен был спросить. Что нужно было спросить. Это нужно было сделать еще давно. Быть ближе. Поддерживать.­

­Они же друзья, чёрт возьми.­

­Он на секунду представил себе жизнь бок о бок с Малфоем и его едва не передернуло. А каково было ей? Нечистокровной волшебнице. ­

­Как Малфой её и вовсе не сожрал до сих пор.­

­Но... не сожрал ведь. И она вполне неплохо выглядит. Только действительно немного отрешённая. Вечно уставится в стол или в учебник. Гарри до сих пор не переварил ту ситуацию, когда она запретила ему начистить ушлёпку-Малфою рыло. Он повёл себя как истинный урод, а она запретила...­

­Избегала конфликта, то есть. Эта вечная тактичность и чувство ненужной вины перед профессором МакГонагалл, которой не хотелось доставлять лишних хлопот, когда-нибудь доведут её.­

­— Гарри, давай поговорим с ней, — Рон смотрел почти умоляюще, и Поттер ощутил, как неприятное чувство стыда печёт в груди.­

­Что мешает просто подойти и узнать, как она? Вдруг ей необходима их помощь? ­

­У Гермионы никогда не было проблем и это приучило к тому, что помощь ей не нужна. Никогда. Она всегда помогала им, но не наоборот. ­

­И Рон чертовски прав. ­

­И стыд, который ощущал Гарри, был вполне справедливым.­

­Они просто забыли о том, что их лучшая подруга может испытывать какие-то личные трудности. А как можно забыть о лучшем друге?­

­— Хорошо. — Он решительно кивнул. — Давай отыщем её для начала.­

­— Вон же она.­

­Гарри перевел взгляд на ряд гриффиндорских столов и тут же увидел Гермиону. Та сидела в отдалении от остальных, полностью погрузившись в изучение очередного талмуда, слегка прикрыв уши ладонями и шевеля губами. Она всегда делала так, когда у неё не получалось запомнить что-то или же выучить с первого раза. Шевелила губами, впечатывая слова в память. ­

­Вот она оторвала одну руку от уха и перелистнула ветхую страницу книги, бросая недовольный и строгий взгляд на стайку младшекурсников, с щебетом промчавшихся мимо неё. Губы Гарри растянула невольная улыбка.­

­По крайней мере её строгость при ней. А значит, всё не так плохо, как казалось Рону. Он схватил рыжего за шкирку и потащил по проходу между столами.­

­Гермиона честно пыталась понять, о чём читает. Честно перечитывала строки по несколько раз, заставляя губы шевелиться. ­

­«Успехи заклинательных наук в основном полагаются ...»­

­Полагаются, да.­

­Конечно, полагаются...­

­Мысли закручивались медленно и лениво.­

­Темный коридор Хогвартса. Запах. Пальцы в её волосах.­

­Тихое, почти бесшумное дыхание. У самого уха, до горячей дрожи по спине, которую, она могла поклясться, он ощущал.­

­«...полагаются на факт изучения...»­

­Это ничего не значит, Грейнджер.­

­Ты меня ненавидишь. ­

­Тыменяненавидишь.­

­Проклятье, так ли это? Ненавидит ли? Конечно, ненавидит. Так было всегда. Это основная причина того, что так будет и впредь. Я ненавижу тебя. Ты так чертовски прав.­

­Скажи это.­

­Голос — низкий, уставший. ­

­Гермиона зажмурилась, сжимая зубы. Прекрати. Прекрати думать об этом. Целое чёртово утро жить воспоминанием о минуте, проведенной рядом, бесконечно рядом с ним, растворяясь в запахе, ощущая колючий свитер носом.­

­Гермиона со всей силы прикусила щеку изнутри, уставившись на текст почти с остервенением. ­

­«...полагаются на факт изучения углубленного курса...»­

­Прошло не больше минуты, когда она ощутила, что его пальцы исчезли с её затылка, а сам он оттолкнул её, отворачиваясь, в два шага обходя и практически растворяясь в темном коридоре. Ощущая холодок в груди, она шла за ним, кусая губу и стараясь всем своим существом сохранить на руках ощущение тепла и твердости его спины.­

­А потом — стараясь забыть, выкинуть из памяти. Это ошибочное прикосновение, которое он допустил. Которое она себе позволила. Зачем? ­

­Ему было больно, охренительно больно, Грейнджер почти почувствовала эту боль. Ощущала её всем своим существом. Или же эта боль была ее собственной? ­

­Малфой касался её сердца, ускоряя его бег. Когда он молча разрешил обнять себя, он будто позволил этому глупому органу с минуту бить в его ребра, словно в попытке достучаться. Ни черта не вышло.­

­Они не сказали друг другу ни слова, он даже не взглянул на неё ни разу, в то время как она так отчаянно всматривалась в его спину, что раздеваясь в спальне, он мог бы обнаружить там сочную дыру. Она видела его каменное, равнодушное выражение лица, когда Драко на секунду обернулся, вглядываясь в темноту коридора за ними.­

­Не за ними — тут же исправила она себя — за ним и за ней.­

­Мимо пробежало пятеро второкурсниц, недопустимо громко смеясь и перекрикиваясь, что вернуло Гермиону в Большой зал. Она проводила их взглядом, раздумывая, сделать ли им замечание, однако в следующую секунду ей на плечи опустились теплые руки, и кто-то с силой прижал её спиной к себе, душа в крепком объятии. ­

­Глупая мысль возникла и исчезла моментально, от ее абсурдности на мгновение даже захотелось расхохотаться. Она представила себе реакцию окружающих, если бы Малфой вдруг подошёл и вот так обнял Грейнджер за шею. Скорее Дамблдор наймёт гиппогрифа в качестве преподавателя по зельеварению, чем произойдёт что-то подобное. Он с ней даже не заговорит при свидетелях.­

­— Гермиона, мы рады тебя видеть.­

­Голос Гарри заставил ее улыбнуться. Рон плюхнулся рядом, глядя на девушку с немного напряженной улыбкой. ­

­Гермиона перевела недоверчивый взгляд с одного друга на второго и обратно.­

­— Говорите сразу — списать травологию? ­

­— Нет! Что ты!­

­— Как ты вообще могла...­

­— Мы ведь не только за этим обращаемся к тебе!­

­— И вообще...­

­— Мы просто давно не общались, вот.­

­Гермиона нахмурилась, закрывая том и беря его в руки.­

­— Со вчерашнего дня, — с озадаченной улыбкой произнесла она, вставая.­

­Мальчики тут же вскочили, загораживая дорогу к выходу из Большого зала. Вопросительный взгляд девушки медленно скользил с одного лица на другое.­

­Так... ­

­— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — Гарри смотрел ей в глаза, надеясь разглядеть что-то, наверняка скрытое ее показной невозмутимостью.­

­— Что рассказать?­

­— Как ты? ­

­— Нормально, Гарри.­

­— Точно? ­

­— Конечно, Рон!­

­Неловкая пауза заставила Гермиону плотнее прижать книгу к груди. ­

­«Ты ничего не хочешь нам рассказать?». Она хотела, очень хотела. Но стыд и страх сковывали язык. Малфой поселился в её голове подобно опухоли, что требовала немедленного удаления. Он злил её, раздражал. Разрушал своим существованием. И своими прикосновениями. ­

­Жестокими, и это было больно. Нежным, единожды — еще больнее. ­

­От небрежно брошенного «грязнокровка» она готова была вцепиться в него пальцами и колошматить, покуда хватало бы сил. Или пока он не убил бы её, свернув шею. А он мог. Перед глазами тут же ожили его мечущие ледяные молнии глаза.­

­А затем — тепло и колючий свитер крупной вязки.­

­Идиотка.­

­Нельзя было позволять себе этой слабости. Такая глупая, глупая! ­

­К черту этого кретина. Она не будет жаловаться своим друзьям как маленькая, будто не может справиться со своими проблемами сама. Да и нет... нет проблемы. Есть её выдумка. И её взгляд, что притягивал к себе слизеринский стол всё утро. ­

­Она не смотрела. Один лишь раз. Или два, может быть. Этого было достаточно, чтобы заметить — он отсутствовал.­

­Этоничегонезначит.­

­Ты такой идиот, Малфой. Как бы я хотела и вовсе не знать тебя.­

­Особенно — в этом году.­

­Гермиона заставила себя растянуть губы в улыбке, обращая ее к Гарри и Рону, которые стояли, глядя на подругу так, будто не верили ни на йоту в её ложь. Самое страшное было в том, что она тоже не верила себе.­

­— Мне нужно идти. ­

­— Пообещай, что скажешь, если этот урод хоть как-то обидит тебя, — вдруг сказал Гарри совершенно серьёзно, и Рон торопливо опустил глаза, будто только что их обоих заставили сознаться в каком-то постыдном поступке.­

­Значит, все-таки они хотели поговорить о нём. ­

­Внутренности Гермионы медленно стянулись в один небольшой ком, пока она заставляла свои губы растягиваться в улыбке ещё шире.­

­Обидит? А поцелуй на патрулировании считается? Или то, как он въедался в неё в гостиной старост, прижимая к себе, рыча и прокусывая губы почти до крови? Или то, как он трахал вопящую Пэнси, не соизволив поставить заглушку на спальню? ­

­По-видимому, нет. ­

­— Конечно. ­

­— Гермиона, пожалуйста. Мы уже просили тебя говорить нам, что у вас там происходит. Но ты ничего не рассказываешь и закрываешься.­

­— Гарри... — Рон слегка толкнул друга плечом, но тот лишь отмахнулся, делая шаг вперёд.­

­Зелёные глаза за стёклами очков смотрели на девушку с беспокойством. Таким искренним, что захотелось моментально открыться перед ними. У них ведь никогда не было секретов друг от друга. ­

­Золотая Троица. Лучшие друзья.­

­— Все хорошо, Гарри, — гриффиндорка вдруг почувствовала, что ей становится немного легче оттого, что им не все равно. — Правда. С Малфоем не может быть чего-то неожиданного или необычного. Стандартный букет оскорблений, ты же знаешь его. Ничего не меняется.­

­Она слышала свой голос и хвалила себя за то спокойствие, что он нёс в себе.­

­— Тем более, у меня всегда при себе палочка. ­

­Кажется, он поверил. По крайней мере, смотрел уже без того напряжения, что было в начале. Затем тонкие губы растянулись в улыбке, и Гермионе показалось, что и он, и Рон выдохнули с облегчением. Ощущая в груди очередную волну нежности, она протянула свободную от книги руку и обняла сначала одного, а потом второго, шуточно лохматя их волосы.­

­— Я обещаю, что расскажу вам, если он обидит меня.­

­«Пялиться на людей из своей норы — не комильфо...»­

­«Ты — такая херня, Грейнджер»­

­«Я хочу, чтобы ты сдохла побыстрее»­

­«Фригидная сука»­

­«Ненавижу тебя, грязнокровка»­

­— Обещаю, что расскажу, слышите? ­

­Гарри кивнул, все еще улыбаясь. Рон тоже кивнул, хоть и смотрел на неё с подозрением в своих плутоватых глазах. ­

­— На воскресенье вроде бы запланирован поход в Хогсмид, — он неуверенно переступил с ноги на ногу. — Мы ведь пойдем вместе?­

­Гермиона улыбнулась.­

­— Конечно, Рональд! Кто-то ведь должен проследить за тем, чтобы ты не выпил все запасы сливочного пива в «Трех мётлах». ­

­— Хорошо, — теперь и он разулыбался, и Гермиона почувствовала, что ей становится легче от этого. Будто небольшая гора скатилась с плеч. ­

­— Ну, раз мы всё решили... — она собиралась было скользнуть мимо них, но ее задержал взгляд Гарри.­

­— Эм... ­

­Гермиона едва сдержалась, чтобы не проигнорировать это.­

­— Что такое?­

­— Я только хотел спросить... — он прикусил губу и быстро переглянулся с ухмыляющимся Роном. — Ты про травологию в шутку сказала, или...­

­Ох, Мерлин. Эти оболтусы... ­

­И тут она по-настоящему рассмеялась, подавляя в себе желание вновь крепко обнять их обоих.­

­

* * *

­

­Капитан слизеринской команды стоит в тени трибуны, рядом с отставленной метлой, обмахивая влажное лицо полотенцем и критическим взглядом цепляясь за носящиеся над головой фигуры в зеленых формах. Гермиона хмурится, выискивая в воздухе когтевранцев. Возможно, это сплочённая тренировка? Но нет. Кажется, здесь только это змеиное гнездо.­

­Это еще что? Где Курт? ­

­Она обвела взглядом поле и пустые трибуны. Чертовщина.­

­Взгляд снова падает на Грэхэма, что, приложив ладонь к глазам, хмурится от солнца, и она уверенным шагом идёт к нему. Его гулкий рёв на секунду оглушает.­

­— Твою мать, Уоррингтон! Какого хера ты вытворяешь? ­

­— Отрабатываю забалт! — раздался голос откуда-то сверху, и Грэхэм сжимает зубы.­

­— Давай ты будешь отрабатывать херов забалт на противниках, а не на Гойле! Нам играть во вторник! Идиоты, блядь, — он опускает голову и несколько секунд промаргивается от солнца, потирая глаза. А затем замечает Гермиону, которая удивленно молчит, услышав его последние слова. — Что ты тут забыла?­

­— Что значит — играть во вторник? — его вопрос остается проигнорированным. — Во вторник игра Гриффиндора и Когтеврана. ­

­Грэхэм кривится, будто она произнесла какую-то несусветную чушь.­

­— Брысь отсюда. Когтевранский матч отменяется, так что Гриффиндорцам нужно будет изрядно напрячь очко в эти выходные.­

­— Пошёл ты, Монтегю. ­

­— Ну ты смотри. Какая грязнокровная душка. ­

­— Пошёл ты ещё раз, ясно? Матч не могли взять и отменить.­

­— Блетчли, разуй свои грёбаные глаза! Ещё раз эту комбинацию, и держись колец, чёрт тебя возьми. Держись колец, иначе я выдеру тебя прямо здесь! — Грэхэм бьет себя кулаком по ладони и снова поворачивается к Гермионе. — Послушай, ты. У меня нет времени на объяснения, у них там какие-то свои проблемы, нам сообщили о замене команды утром. А теперь проваливай и не суй нос не в свои дела. ­

­Гермиона нахмурилась, поджимая губы, из которых грозилось вырваться очередное оскорбление. Снова обвела взглядом трибуны, заметив лишь пару кучек слизеринцев с младшего курса, что пришли понаблюдать за ходом тренировки. Несмотря на возраст, они уже зыркали на неё со злобой. То ли из-за красно-золотого галстука, то ли потому, что репутация нечистокровной волшебницы шагает впереди своей хозяйки. ­

­Надоедливые мошки. Они не стоили даже её внимания. Хотелось просто махнуть на них рукой. Грэхэм подобрал идеальный эпитет для характеристики всего их факультета — идиоты.­

­Она развернулась и пошла с поля, но почти у самого выхода приглушённый расстоянием крик Монтегю врезался в ее барабанные перепонки, медленным льдом протекая в мозг:­

­— Эй, Малфой. Это к тебе приходила твоя шлюшка? Поговоришь с ней?­

­Отдаленный гогот слизеринских глоток откуда-то сверху. Спина холодеет. Ноги резко остановились, и она обернулась, глядя, как с середины поля к Грэхэму шагает староста мальчиков, потный, с непривычно живыми глазами. Волосы его были растрёпаны ветром и слегка липли к влажному лбу, а в сильной руке зажата метла. ­

­— Что? — кричит через поле, не расслышав невнятных слов, и Грэхэм услужливо их повторяет, тыча пальцем в её сторону, хоть и сами слова относит порывом ветра. Гермиона со страхом переводит взгляд на Малфоя. Он разгоряченный и тяжело дышащий. Кажется, на его губах почти появляется улыбка, когда он подбрасывает в руке небольшой золотой мячик, поворачивая голову, но затем взгляд останавливается на Грейнджер, и губы сжимаются. Словно крышка захлопнулась — лицо каменеет.­

­Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, после чего он отшвыривает снитч, который тут же золотой каплей взвивается в воздух, и шагает к ней. Гермиона краем глаза замечает удивленно поднятые брови Грэхэма и слышит короткий свист, что обозначает: перерыв. Ну, конечно. Принцу нужно отдохнуть и поговорить с грязнокровкой. ­

­С «его шлюшкой». Да пошли они все к чёрту!­

­Гермиона сжимает в кармане палочку, мечтая пустить Сектусемпру прямо в лицо Малфою, который был уже метрах в пятнадцати от неё. Прежде чем он успевает открыть рот, она делает четыре отчаянных шага навстречу и с силой тычет ему пальцем в грудь.­

­— Ты, чёртов ублюдок, я не знаю, что ты наговорил им, но если этот долбанный кретин ещё раз назовет меня «твоей шлюшкой», я проткну его глотку своей палочкой, понял? ­

­Малфой моргнул и на секунду, кажется, растерялся. Гермиона ощутила отголосок удовлетворения где-то глубоко внутри. Почти как тогда, в прошлом году. ­

­В прошлой жизни.­

­Это чертовски придало сил.­

­— Я наговорил? — он стискивает в кулак свободную от метлы руку, одетую в перчатку с прорезями для пальцев. — Совсем крыша поехала, херова дура? Позорить себя перед ними? Может, это ты решила поднять себе цену? ­

­Гермиона ощутила, как язвительные слова, что жужжали на кончике языка, исчезли. Она открыла рот, уставившись на Малфоя не в силах выдавить из себя ничего, кроме:­

­— Что-о?..­

­— Что-о, — передразнил Драко, зло кривя губы. — Какого хера ты вообще здесь забыла?­

­— Какого ты вообще пошёл за мной?­

­— Я пришел дать тебе пинка. Чтобы убиралась побыстрее.­

­— Я искала Курта.­

­— А, этого патлача. Его здесь нет. Проваливай.­

­— Как ты его назвал? — Гермиона сложила руки на груди, глядя прямо на Малфоя.­

­— Идиот слабоумный, такой же лохматый, как и ты.­

­— Он собирает волосы в хвост. И ему идёт его прическа. ­

­Он поморщился, будто не поверил. Затем блеснул глазами, быстрым движением убирая со лба влажные пряди. Гермиона выдохнула почти с облегчением. С начала разговора она сама хотела сделать это. Но, конечно же, не сделала.­

­Не сделала бы никогда.­

­— Хоть кому-то пришелся по вкусу грязнокровкин запах?­

­— Ещё раз назовешь меня так, и твоя глотка тоже пострадает, Малфой. Кстати, о запахе, — она легко повела носом, морщась, — уж мой-то получше вашего будет. Чистая кровь и грязное тело, а?­

­— Я играл в квиддич, — ему адски захотелось что-нибудь ударить, пусть это будет даже каменная стенка или деревянная трибуна.­

­— Малфой оправдывается? ­

­— Заткнись, — он сделал шаг к ней, но она торопливо отступила.­

­— Нет-нет, не нужно. Я не шучу. От тебя несёт как от свиньи.­

­— Пошла вон! ­

­Гермиона хмыкнула, получая какое-то извращенное удовольствие от его раздражения. Сейчас, когда на них были устремлены косые взгляды слизеринской команды по квиддичу, и он наверняка не полез бы к ней, хватая за руки. И ещё — ей невероятно нравился его запах, немного резкий, немного дикий, но всё же настолько густой и отдающий им самим, что хотелось зарыться во влажные от пота волосы носом.­

­— Почему во вторник не будет игры с Когтевраном? ­

­— Твой ненаглядный лохматый Миллер узнал, что ты преследуешь его. И сбежал.­

­— Да-да, конечно, Малфой, — Гермиона склонила голову на бок, ожидая ответа, глядя на него с задумчивой поволокой на глазах. — Я жду.­

­— Ты идёшь, Грейнджер. Идёшь на хер отсюда. ­

­Он резко развернулся и пошёл в сторону развалившихся на траве слизеринцев, которые тут же закопошились и заговорили друг с другом, пряча глаза.­

­— И все же прими душ, — крикнула Гермиона ему в спину, ловя на себе его взбешенный взгляд через плечо и усмехаясь.­

­— Не приближайся ко мне, Грейнджер.­

­Малфой ощущал ветер на лице и сжимал зубы, останавливаясь возле взмыленных игроков и отбрасывая метлу в сторону. Хватая чистое полотенце и ожесточенно вытирая лицо. Смыть.­

­Смыть.­

­Смыть её взгляд. ­

­Жаль, что вот так нельзя протереть мозги, приводя их в порядок.­

­Чёртова дура, возомнившая себя центром Вселенной. Его грёбаной Вселенной! Позволяющая себе занимать его мысли и появляться там же, где появлялся он. Дура. Дура. Он так долго растирал лицо, что оно начало печь, а когда отнял полотенце от глаз, словил на себе взгляды молодых людей.­

­— Что? — рявкнул он, комкая полотенце и отбрасывая его в сторону метлы.­

­Крэбб и Гойл тут же отвели глаза, как и вечно вздыхающий Уоррингтон. ­

­— Она горячая штучка, — с ухмылкой протянул Грэхэм, глядя на Драко и почти не смутившись.­

­Малфой не удержался и фыркнул.­

­— Ты что, больной, Монтегю?­

­Капитан покачал головой, открывая фляжку с водой и отпивая.­

­— А ты слепой, что ли?­

­Драко фыркнул, отворачиваясь. Какого хера Грэхэм говорит о ней? Какого хера он вообще смотрел на неё?­

­— Я бы подержался за её попку, — он хохотнул, и тут же послышалось согласное мычание Блетчли.­

­— Трахаешь её, а? Скажи, что нет. Я бы тоже не прочь подловить её в темном уголке. ­

­Снова приглушённый гогот, который резко оборвался, стоило капитану и вратарю поймать взгляд Драко. Он понимает значение их какого-хера-с-ним-происходит взгляда. Он и сам не знал, какого хера. Просто чувствовал, как что-то внутри не даёт им позволить говорить о грязнокровке подобные вещи. Даже он сам этого не делал.­

­Он сам не позволял себе думать о том, как трахал бы её.­

­Трахал бы, трахал. ­

­Трахал. Это слово настойчивым звоном повисло в голове, отдаваясь от стенок черепа и замирая, закручиваясь в образы. Живые, движущиеся.­

­Дышащие.­

­Влажные.­

­У них был привкус корицы.­

­Однако в следующую же секунду Малфой растягивает губы в ухмылке.­

­— Повелись, идиоты? Ловите, ебите. Мне до одного места. ­

­Он заводит волосы назад, пропуская их сквозь холодные пальцы. А затем разворачивается и шагает в сторону раздевалок своей неспешной походкой, разминая шею на ходу.­

­— У нас еще тренировка, Малфой! ­

­— Мне нужно уйти.­

­Вот так вот просто — и ни слова в противовес.­

­Малфой не знал, почему они до сих пор слушаются его. Ведь отца уже не было, и никто не подкупал это плебейское преклонение, которое преследовало его с самого первого курса. Или, скорее, всю жизнь. Люди всегда стремились угодить ему. Даже те, кто был на одной ступени с ним — такие же чистокровные, такие же обеспеченные. Сделать так, чтобы Драко одобрительно кивнул. И это означало бы в высшей степени похвалу. ­

­Или означало, что через Драко они пытались вылизать задницу его отцу. ­

­Малфой покривился от этой мысли, вошел в помещение раздевалки и начал стаскивать с себя форму, отбрасывая её на лавку. ­

­А возможно, в этом была суть всех аристократов — преклоняться друг перед другом, тщательно полируя друг друга языками и лестью. Тогда почему сам Драко никогда не делал этого? ­

­Он всегда был пешкой, ощущая себя королём. Он был пешкой в руках отца. Пешкой, которую не щадили и которой делали первый шаг в каждой игре. Но каким-то образом она никогда не бывала съедена. В этом была тактика Люциуса. Отец был поразительным стратегом, у которого всё было схвачено. Все и всегда. Нужные люди подкуплены. Да и не только люди. ­

­Драко воплощал в себе две роли сразу. Две грёбаных сильнейших роли для своего отца — был его сильной и слабой стороной. Люциус был слишком уверен в нём. Слишком хорошо знал, что сын не осмелится предать его.­

­А сын предал.­

­Сын осмелился.­

­Драко разделся, проходя в душ и открывая воду так, чтобы горячие струи ударили прямо в лицо.­

­«Чистая кровь и грязное тело».­

­Снова она в его голове. Ни с того, ни с сего.­

­— Сука. ­

­Он оскалился, ударяя кулаком по каменной стене. Снова и снова, пока кожа на костяшках не рассеклась. Боли всё равно не было. Просто жжение. Просто горячо.­

­И горячая кровь по пальцам, смешиваясь с горячей водой.­

­Маленькая сука, почему она позволяет себе говорить те вещи, которых бы не позволил сказать никто другой? Драко опускает руку и упирается в стенку лбом, ощущая, как прямые струи лупят в выступающие на шее позвонки, и наблюдая за тем, как кровь капает с его пальцев на пол, смываемая водой. ­

­Чистая кровь. Чистая. ­

­Видишь, какая она чистая, Малфой? ­

­Смотри. Гордись.­

­Вот оно — твое величие. Вытекает из тебя как из дырявой бочки.­

­Он закрыл глаза, стоя так целую вечность, гоня мысли. Гоня от себя подальше, и постепенно они начали затихать. Будто успокаиваясь, укладываясь в прежнем хаосе друг на друга. Но они замерли, недвижимые. ­

­Вместе с отцом. ­

­Вместе с Грейнджер. От этого становилось легче.­

­Произнесенное про себя имя — и во мраке под закрытыми веками вновь оживает она. Её глаза, что смотрят на него, будто он — это всё. Весь её мир. Все её существование. Именно это увидел он в карем море её радужек, когда она обняла его вчера.­

­А он позволил. Позволил, идиот.­

­Прижаться к себе, уткнуться, гладить свою спину и поить запахом густых волос, который он тайком вдыхал, пока она бормотала что-то о ненависти в его плечо. Он так ненавидел её тело.­

­Её руки, её губы, её глаза. ­

­Он так, блядь, ненавидел его, потому что оно было грейнджерским. А значит — никогда — его. Он не имел права касаться. Он так хотел и так не имел грёбаного права. Вот Миллер — другое дело. Миллер мог бы трахать её до потери пульса. Или уже трахал. Недаром же она так носилась за ним.­

­А ему, Драко Малфою, нельзя. Это бесило. Он ненавидел это. И был этим всю свою жизнь. ­

­Он был долбаной крайностью.­

­Никогда не отказывая себе ни в чем, он отказывал сейчас лишь потому, что эта слабость идет против принципа всей его жизни. Его и отца. Но почему тогда ему это так нужно? ­

­Нужна она. Нужен её рот. Прямо сейчас.­

­Распахнутый, открытый перед ним, влажный и тугой. Он врывался бы в него языком. Глубоко, сильно, быстро. Её рот, который стал вдруг идеей фикс. Грязной, бесконечно горячей и запретной. ­

­Грейнджер. Грейнджер. Грейнджер.­

­Драко вновь ощущал жар. Не от воды. Вода грела его лишь снаружи, а огонь пылал внутри. В крови, в голове, в каждой нервной клетке.­

­В паху, тяжело пульсирующему.­

­Глухой стон полного разочарования в себе сорвался с губ, отражаясь от каменных стен душевой. Рука, по которой всё ещё стекали капли крови, потянулась к члену. У него стоял. Чёрт.­

­Он зажмурился, выдыхая ставший вдруг горьким воздух из лёгких, и замер с рукой на члене, не шевелясь. ­

­Представь Пэнси. Прямо сейчас, представь, как она стоит перед тобой на коленях, делая привычный её губам минет. ­

­Пальцы шевельнулись, проводя по горячей коже, и стоило ему ощутить это движение, как образ Пэнси вынесло из головы волной отчаянного желания.­

­Потому что это была Грейнджер. С её крошечным и ядовитым ртом. ­

­Нет, нет. Не думай о ней. Не думай. Но, кажется.­

­Поздно.­

­Рука пришла в движение, сжимаясь у самого основания члена, проводя по всей длине горячей, пульсирующей кровью плоти, разнося по телу горячие волны постыдного удовольствия, болезненных мурашек, собирающихся в затылке, в пояснице, в ступнях. Вызывающих желание двигать бёдрами навстречу неплотно сжатому кулаку, а мозг уже рисовал картинки, от которых Малфой плотнее закрывал глаза, желая не только видеть, но и ощущать. ­

­Закрой сильнее. Чувствуй. Это не твоя рука, не твоя.­

­Сердце колотится как ненормальное.­

­Она. Стоит за его спиной. Вода стекает по её лицу и волосам, которые тяжелеют, распрямляются. Скользкими змейками ложатся на острые плечи и выступающие ключицы, и, блин, как же он хочет её угловатые руки. Её целиком, немного нескладную... но такую... Что просто крышу срывает.­

­А она протягивает руку, проводит по его спине ладонями, пропуская сквозь пальцы ручейки горячей воды. Прижимается к его лопаткам своей маленькой грудью, скользя ладонями вниз, к его животу, который тут же напрягается. И снова низкий стон срывается с губ, приглушённый стиснутыми зубами.­

­— Ч-чёрт.­

­Малфой начинает быстрее двигать рукой. Воображение рисует тонкие пальчики, мокрые от воды, которые гладят его бёдра, а затем поднимаются к члену и обхватывают, сжимая.­Сильнее и увереннее с каждым лихорадочным движением вверх-вниз. ­

­Да-а, Господи.­

­Горячие губы скользят по его спине, кусая, вылизывая каждый позвонок. Он зажмурился, ощущая, как дрожит всем телом. Он пытался. Но не мог ощутить этого, ощущая лишь её руку. ­

­Слишком не такую. ­

­Слишком грубую. ­

­Слишком. Все было слишком. Так блядски слишком. Мерлин, помоги. ­

­Он дрочил в душе как малолетка, судорожно сглатывая слюну, что не хотела течь по сухой гортани. Ловил губами влажный воздух, сжимая его зубами. Дышал как херов утопленник, жмуря глаза. Это была она. На коленях. Перед ним.­

­Или нет.­

­Прижатая к стенке. И он — внутри. Влажно, туго, растягивал, входил, врезался. Слышал шлепки их тел, её крики. Нет. Не такие, как у Паркинсон. Нежные. От которых мурашки по спине и заряд по позвоночнику. Такие, как тот стон... в темноте коридора. Когда он чуть не проклял себя за то, что выпустил язык изо рта, целуя её в ответ.­

­Этот стон отдался в его ушах, вызывая судорожные фрикции. Драко вколачивался в свою ладонь, пачкая светлую кожу кровью. Стискивая в кулак свободную руку едва ли не до треска кожи, прижимая её к губам, чтобы заглушить...­

­Ещё. Ещё, сжимает сильнее, принимает глубже, открывает рот шире.­

­Мерлин. Сколько её было в нем. Сколько. Её. Было.­

­Выйди из меня.­

­Пожалуйставыйдияпрошутебяпожалуйста.­

­Драко впился зубами в костяшки, с глухим рычанием кончая, захлебываясь дыханием, вздрагивая, снова, снова, продолжая двигать рукой. Грейнджер. Грейнджер.­Грейнджер.­

­Ему казалось, что он падает. И он падает. Стоит на коленях; вода льется на спину, а он продолжает резкие движения. ­

­Он вздрогнул в последний раз, выдыхая. Застыл, чувствуя, как на мгновение расслабляются мышцы шеи и плеч. И как прекрасно-пусто на одно мгновение становится в голове. Но вдруг понимает, что её лицо все еще смотрит на него, снизу. Она улыбается, облизывая губы. А он проводит по ним пальцами. ­

­Такая нужная. Такая правильная.­

­Его.­

­А потом он открывает глаза. Её нет. Конечно, её нет. И никогда не будет.­

­Злость наполняет тело. Спасительная. Он был рад ей.­

­Драко медленно поднимается. Выключает душ, выходит из кабинки. ­

­Садится на ближайшую скамейку и опускает голову, зарываясь руками в волосы, чувствуя, как с голого тела на каменный пол падают остывающие капли воды. Впервые в своей жизни ему захотелось, чтобы его голова была слепа. ­

­Чтобы ни одного образа не рисовала воспалённому сознанию. Ни одного чёртова образа.­

­Что мне делать?­

­Вопрос повис в воздухе, невысказанный. А она всё улыбается ему, стоя на коленях. А он всё гладит ее губы.­

­­