Плавание «Утреннего Путника»

13. ТРОЕ СПЯЩИХ

Ветер не прекращался, но с каждым днем становился все слабее, так что в конце концов волны превратились в мелкую рябь, и корабль час за часом неторопливо, как по озеру, скользил вперед. И каждый вечер они видели, как на горизонте встает какое-нибудь новое созвездие, которого не было на небе в Нарнии, и которое, как думала Люси со смешанным чувством радости и страха, еще не видели глаза никого из живущих. Новые звезды были большими и яркими. Ночи стали теплыми. Путники укладывались спать на палубе и вели долгие разговоры, заканчивающиеся далеко за полночь. Многие, перевесившись через борт, задумчиво наблюдали танец светящейся пены, разрезаемой носом корабля.

Одним удивительно красивым вечером, когда закат был красно-фиолетовым, и, казалось, само небо стало шире, по правому борту они увидели землю. Корабль медленно приближался к ней, и в свете заходящего солнца казалось, что весь остров пылает огнем. Но вскоре они уже плыли вдоль берега. За кормой корабля на фоне красного неба западный мыс вздымался острым черным силуэтом, словно вырезанный из картона. Теперь они лучше смогли рассмотреть, на что похожа эта страна. Там не было гор, зато было много пологих холмов с мягкими склонами.

С острова долетал довольно приятный запах — «смутно-пурпурный», как сказала Люси, на что Эдмунд заметил, а Ринс подумал, что давно не слышал такой чуши, но Каспиан задумчиво проговорил:

— Я понимаю, что ты хочешь сказать.

Они плыли еще довольно долго, огибая мыс за мысом в надежде найти уютную глубокую бухточку, однако в конце концов им пришлось удовольствоваться широким мелким заливом. С моря он казался спокойным, но о песок разбивался бурный прибой, и им не удалось подвести корабль так близко к берегу, как хотелось бы. В конце концов, якорь бросили довольно далеко от песчаного пляжа, и, пока путешественники плыли до него в качавшейся на волнах шлюпке, они успели промокнуть насквозь. Лорд Руп остался на борту «Рассветного Путника». Он не хотел видеть больше никаких островов. Все время, что они находились там, в ушах у них стоял шум прибоя.

Двоих матросов оставили стеречь шлюпку, а всех остальных Каспиан повел вглубь острова, но недалеко, так как было уже слишком поздно для изучения местности — скоро должно было стемнеть. Однако, для того, чтобы найти приключение, и не потребовалось идти слишком далеко. В ровной долине, начинавшейся от самого берега, не было ни дорог, ни колеи телеги, ни других признаков присутствия человека. Под ногами расстилался мягкий пушистый дерн, усеянный тут и там низкой кустистой порослью, которую Эдмунд с Люси приняли за вереск. Юстас, очень хорошо разбиравшийся в ботанике, сказал, что это не вереск и, возможно, был прав; но во всяком случае, это было что-то очень похожее на вереск.

Не успели они отойти от берега и на расстояние полета стрелы, как Дриниэн воскликнул:

— Смотрите-ка! Что это такое? — и все остановились.

— Это что, такие большие деревья? — спросил Каспиан.

— Скорее, я думаю, башни, — ответил Юстас.

— Это могут быть великаны, — тихо проговорил Эдмунд.

— Единственный способ выяснить, что это такое — это отправиться прямо к ним, — заявил Рипичип, вытаскивая свою шпажку и прыгая впереди всех.

— Я думаю, это развалины, — сказала Люси, когда они подошли достаточно близко, и ее предположение, похоже, было самым правильным.

Им открылось большое, вытянутое пустое пространство, вымощенное гладкими камнями и окруженное серыми колоннами, на которых, однако, не было крыши. Между ними стоял длинный стол, который был покрыт ярко-красной скатертью, спускавшейся почти до самого пола. По обеим сторонам были расставлены искусно вырезанные из камня кресла с шелковыми подушками на сидениях. А сам стол был украшен такими яствами, каких не видали в Нарнии, даже когда Светлейший Король Питер со своими придворными правил в Кер Перавел. Там были индейки, гуси, павлины, кабаньи головы и оленьи бока, там были пироги в форме кораблей под парусом, драконов или слонов, там были орехи и виноград, ананасы и персики, гранаты, дыни и помидоры. Там стояли кувшины из золота и серебра и из причудливо раскрашенного стекла. Запахи фруктов и вина, доносившиеся до путешественников, были как обещание возможного счастья.

— Вот это да! — воскликнула Люси.

Очень тихо они стали приближаться.

— Но где же гости? — спросил Юстас.

— Это, сэр, мы можем обеспечить, — ответил ему Ринс.

— Смотрите! — внезапно воскликнул Эдмунд.

К этому моменту они уже стояли на вымощенном плитами полу между колоннами. Все посмотрели в ту сторону, куда указывал Эдмунд. Не все кресла были пусты. Во главе стола и по обе стороны от него сидело непонятное существо — или, возможно, это трое существ.

— Что это такое? — шепотом спросила Люси. — Оно похоже на три бороды, сидящие за столом.

— Или на огромное птичье гнездо, — добавил Эдмунд.

— По-моему, это больше похоже на копну сена, — заметил Каспиан.

Рипичип же выбежал вперед, вскочил на стул, а с него на стол, и побежал по столу, легко, как балерина, пробираясь между кубками, украшенными драгоценными камнями, пирамидами фруктов и солонками из слоновой кости. Он подбежал прямо к серой загадочной массе во главе стола, посмотрел на нее, потрогал и позвал всех остальных:

— Полагаю, эти сражаться не будут.

Тогда все остальные подошли и увидели, что в креслах сидят три человека, хотя, если не вглядеться, их трудно было принять за людей. Седые волосы падали им на глаза, почти полностью скрывая лица. Бороды их разрослись по столу, окружая тарелки и взбираясь на кубки, как ежевика, обвивающая забор. Сплетаясь в один серый ковер, они спускались через край стола на пол. Волосы на затылках отросли так, что свисая со спинок кресел, полностью их закрывали. И впрямь, эти трое выглядели так, словно, состояли целиком из волос.

— Они мертвы? — спросил Каспиан.

Не думаю, Сир, — ответил Рипичип, поднимая обеими лапками чью-то руку из массы волос. — Этот теплый и пульс у него бьется.

— И у этих двоих тоже, — сказал Дриниэн.

— Да они просто спят, — воскликнул Юстас.

— Долог же, однако, этот сон, если у них так отросли волосы, — заметил Эдмунд.

— Должно быть, это очарованный сон, — задумчиво проговорила Люси. — С той самой минуты, как мы здесь высадились, я чувствую, что этот остров полон волшебства. Как вы думаете, может, мы попали сюда, чтобы разрушить чары?

— Можем попытаться, — сказал Каспиан и принялся трясти ближайшего из трех спящих. Какое-то время все думали, что ему удастся его разбудить, так как человек вздохнул и пробормотал:

— Я не поплыву дальше на восток. Поворачивайте к Нарнии.

Но сразу же после этого он погрузился в еще более глубокий сон: голова его тяжело опустилась еще на несколько дюймов к поверхности стола, и все попытки снова разбудить его были совершенно безуспешны. Со вторым произошло почти то же самое:

— Мы родились не для того, чтобы жить, как животные. Пока есть возможность, надо плыть на восток… земля позади солнца, — произнес он и поник.

Третий сказал лишь:

— Передайте, пожалуйста, горчицу, — и крепко заснул.

— Хм, поворачивайте к Нарнии, — в раздумьи повторил Дриниэн.

— Да, — сказал Каспиан. — Вы правы, Дриниэн. Я думаю, наши поиски закончены. Взгляните на их кольца. Это их гербы. Вот Лорд Ревилиен, это Лорд Аргов, а это — Лорд Мавраморн.

— Но мы не можем разбудить их! — воскликнула Люси. — Что же нам делать?

— Простите, Ваши Величества, — вмешался в разговор Ринс, — но почему бы нам не обсудить все это за едой? Не каждый день нам предлагают такой роскошный обед.

— Ни за что на свете! — ответил Каспиан.

— Правильно, правильно, — заметили несколько матросов. — Здесь слишком много колдовства. Чем скорее мы вернемся на корабль, тем лучше.

— Можете быть уверены, — сказал Рипичип, — что трое лордов впали в семилетнюю спячку как раз после того, как отведали этих кушаний.

— Да, я даже ради спасения своей жизни не притронусь к ним, — воскликнул Дриниэн.

— Темнеет необычайно быстро, — заметил Райнелф.

— Назад на корабль, назад на корабль, — забормотали матросы.

— Я действительно думаю, — сказал Эдмунд, — что они правы. Мы можем завтра решить, что делать с тремя спящими. Мы боимся попробовать пищу, и нет никакого смысла оставаться тут на ночь. Все это место пахнет колдовством и опасностью.

— Я полностью согласен с Королем Эдмундом, — заявил Рипичип, — в том, что касается команды корабля в целом. Но я сам просижу за этим столом до рассвета.

— Но, ради всего святого, почему? — спросил Юстас.

— Потому, — ответила Мышь, — что это большое приключение, а для меня нет большей опасности, чем сознавать, когда я вернусь в Нарнию, что я, испугавшись, оставил позади неразгаданную тайну.

— Я останусь с тобой, Рип! — воскликнул Эдмунд.

— И я тоже, — сказал Каспиан.

— И я, — произнесла Люси.

Тогда и Юстас тоже вызвался остаться. Это был очень храбрый поступок с его стороны, ведь он никогда не читал и не слышал о подобных вещах до того, как попал на борт «Рассветного Путника», и поэтому ему было страшнее, чем остальным.

— Умоляю, Ваше Величество… — начал Дриниэн.

— Нет, милорд, — ответил Каспиан. — Ваше место на корабле, и вы много поработали сегодня, в то время как мы впятером бездельничали.

Они долго спорили об этом, но в конце концов Каспиан добился своего. И когда в сгущавшихся сумерках команда отправилась на берег, у пятерых оставшихся, за исключением, может, лишь Рипичипа, засосало под ложечкой.

Они медленно рассаживались у гибельного стола. Видимо, на уме у каждого были одни и те же мысли, хотя никто и не высказывал их вслух. Перспектива выбора и впрямь была довольно неприятной. Вряд ли можно было бы выдержать всю ночь, сидя рядом с этими тремя ужасными волосатыми предметами, которые, хотя и не были мертвыми, все же не были живыми в обычном смысле этого слова. С другой стороны, сесть у другого конца стола, и по мере того, как ночь будет становится все темнее и темнее, видеть их все хуже и хуже и не знать, не начали ли они передвигаться, а в два часа ночи, возможно, и вовсе перестать их видеть — нет, об этом нельзя было и думать. Так они и кружили возле стола, говоря время от времени:

— Как насчет того, чтобы расположиться здесь? — или

— Может быть, чуть дальше? — или

— А почему бы не с этой стороны? — пока наконец не уселись где-то в середине, но ближе к спящим, чем к другому концу стола. К этому времени было уже около десяти часов. Почти стемнело. На востоке зажглись странные новые созвездия, но Люси предпочла бы, чтобы это был Леопард, Корабль и другие старые знакомые с неба над Нарнией.

Они завернулись в плащи и, сидя тихо, ждали. Вначале кто-то попытался завязать разговор, но из этого ничего не вышло. Так они продолжали сидеть. Все время они слышали, как волны разбиваются о берег.

По прошествии часов, которые показались веками, наступила минута, когда все поняли, что еще мгновением раньше они дремали, но теперь внезапно проснулись. Звезды изменили свое положение.

Небо было совершенно черным, и лишь на востоке, возможно, оно слегка начинало сереть. Друзья окоченели от холода и очень хотели пить. Но никто из них не произнес ни слова, потому что теперь, наконец, начало что-то происходить.

Перед ними, позади колонн, раскинулся склон невысокого холма. Внезапно в нем открылась дверь, на пороге появился свет, оттуда вышла какая-то фигура, и дверь за ней медленно закрылась. Кто-то нес светильник, и только это они пока и могли четко разглядеть. Этот кто-то подходил все ближе и ближе, пока не очутился прямо у стола, напротив них. Тогда они увидели, что это высокая девушка, одетая в длинное платье без рукавов чистого синего цвета. Она была с непокрытой головой, длинные светлые волосы спадали ей на плечи. И, увидев ее, они подумали, что никогда раньше не понимали, что такое настоящая красота.

Светильник, который она несла, оказался высокой свечой в серебряном подсвечнике. Она опустила его на стол. Если раньше ночью дул какой-то ветер с моря, то теперь он стих: пламя свечи было прямым и ровным, как будто она стояла в комнате с закрытыми ставнями и опущенными занавесами. Золото и серебро на столе заблистали.

Тут Люси заметила на столе предмет, на который прежде не обратила внимания. Это был каменный нож, острый, как сталь, древний и ужасный.

Никто еще не промолвил ни слова. Затем — вначале Рипичип, за ним Каспиан, — все они поднялись на ноги, потому что почувствовали, что перед ними благородная дама.

— Путешественники, издалека пришедшие к столу Аслана, — обратилась к ним девушка, — почему вы не едите и не пьете?

— Мадам, — ответил Каспиан, — мы боялись отведать этих кушаний, потому что решили, что это они погрузили наших друзей в очарованный сон.

— Они к ним даже не притронулись, — заметила девушка.

— Пожалуйста, — попросила Люси, — расскажите нам, что с ними случилось?

— Семь лет тому назад, — начала девушка, — они приплыли сюда на корабле, готовом развалиться на части, с изорванными в клочья парусами. С ними были еще несколько матросов, и, когда они подошли к этому столу, один из них сказал:

— Здесь хорошо. Давайте больше не будем возиться с парусами и веслами, а лучше останемся здесь и окончим наши дни в мире и покое.

Но другой ответил:

— Нет, давайте снова сядем на корабль и поплывем на запад, в Нарнию: может быть, Мираз умер.

Тогда третий, очень властный человек, вскочил с места и воскликнул:

— Нет, клянусь небом! Мы люди, и Тельмарины к тому же, а не животные! Разве мы не должны искать приключение за приключением? В любом случае, нам недолго осталось жить. Давайте же проведем то время, что еще отпущено нам, в поисках необитаемых земель за тем местом, где восходит солнце.

И, пока они ссорились, он схватил Нож-Из-Камня, лежащий здесь на столе и готов был удержать им своих товарищей. Но он не должен был трогать этот нож. И поэтому, как только его пальцы сомкнулись на рукоятке, все трое погрузились в глубокий сон. Они не проснутся до тех пор, пока не будут разрушены чары.

— А что это за Нож-Из-Камня? — спросил Юстас.

— Разве никто из вас не знает об этом? — ответила девушка вопросом на вопрос.

— Я… мне кажется, — сказала Люси, — я уже раньше видела похожий нож. Такой нож был в руках у Белой Ведьмы, когда, много лет тому назад, она убила Аслана у Каменного Стола.

— Это он и есть, — сказала девушка, — и он был принесен сюда, чтобы в почете храниться до тех пор, пока существует этот мир.

Эдмунд, чувствующий себя все более и более неловко в течении последних минут, теперь заговорил.

— Послушайте, — сказал он. — надеюсь, что я не трус — я имею в виду насчет этой еды — и я совершено не хочу обидеть Вас. Но в этом путешествии у нас было много странных приключений, и мы знаем, что не всегда люди на самом деле таковы, какими кажутся на первый взгляд. Когда я смотрю Вам в лицо, я не могу не верить всему, что Вы говорите. Но ведь точно то же самое могло быть, если бы Вы были ведьмой. Откуда нам знать, друг Вы или нет?

— Вы не можете знать, — ответила девушка. — Вы можете только верить или не верить мне.

После короткого молчания раздался тоненький голосок Рипичипа.

— Сир, — обратился он к Каспиану, — не будете ли Вы любезны наполнить мой кубок вином из этого кувшина: мне самому не поднять его, он слишком велик. Я выпью за здоровье дамы.

Каспиан подчинился, и Мышь, стоя на столе, взяла золотой кубок своими маленькими лапками и торжественно произнесла:

— Леди, я пью за Вас.

Затем Рипичип набросился на холодного павлина, и вскоре все остальные последовали его примеру. Все были очень голодны, а еда, если и не совсем подходила для утреннего завтрака, была, по крайней мере, превосходна в качестве очень позднего ужина.

— Почему это место называется столом Аслана? — спросила вдруг Люси.

— Этот стол поставлен здесь по его просьбе, — ответила девушка, — для тех, кто заплыл так далеко. Некоторые называют этот остров Краем Света, ибо, хотя вы можете плыть дальше, здесь начало конца.

— Но как сохраняется пища? — спросил практичный Юстас.

— Каждый день она съедается, и стол накрывается заново, — ответила девушка. — Вы увидите, как это происходит.

— А что нам делать со спящими? — спросил Каспиан. — В том мире, откуда пришли мои друзья, — тут он указал на Юстаса с Пэвенси, — есть сказка о принце или короле, который попадает в замок, где все спят очарованным сном. В этой сказке он не мог развеять чары, пока не поцеловал принцессу.

— Но здесь, — ответила девушка, — все по-другому. Здесь нельзя поцеловать принцессу, не развеяв чар.

— Тогда, — воскликнул Каспиан, — во имя Аслана, покажи, как мне сейчас приняться за дело!

— Мой отец научит тебя, — сказала девушка.

— Ваш отец? — с удивлением вскричали все. — Но кто он? И где он?

— Смотрите, — девушка обернулась и указала на дверь в склоне холма. Теперь она была видна лучше, ибо, пока они беседовали, звезды побледнели, и белые просветы появились на сером утреннем небе.