Плавание «Утреннего Путника»

9. ОСТРОВ ГОЛОСОВ

Ветер, так долго дувший с северо-запада, наконец, сменил направление. Теперь каждое утро на восходе солнца изогнутый нос «Рассветного Путника», плывущего на восток, вздымался точно посередине солнечного диска. Некоторым казалось, что солнце стало больше, чем в Нарнии, но другие не соглашались с ними. И так они плыли и плыли, подгоняемые легким, но постоянным ветерком. И вокруг не было видно ни рыбы, ни чайки, ни корабля, ни берега. Запасы провизии снова стали уменьшаться, и в сердца путешественников закралась мысль о том, что, возможно, они заплыли в море, которое простирается до бесконечности. Неотвратимо приближался последний день их путешествия на восток, и если бы им не встретилась суша, им пришлось бы повернуть назад. Однако на рассвете, прямо по курсу, между ними и восходящим солнцем, наконец показался похожий на облако низкий остров.

Около полудня они бросили якорь в широком заливе и высадились на сушу. Это место сильно отличалось от всех, виденных ранее. Когда они шли через песчаный берег, кругом было тихо и пусто, как на необитаемом острове, однако впереди расстилались ровные лужайки. Трава была подстрижена так аккуратно, как в окрестностях большого английского особняка, где держат десяток садовников. Деревья, которых было довольно много, росли сравнительно далеко друг от друга, и на земле под ними не было видно ни сломанных веток, ни опавшей листвы. Иногда ворковали голуби, но никаких других звуков не было слышно.

Вскоре они вышли на длинную, прямую песчаную дорожку, где не было ни одного сорняка. По обеим ее сторонам росли деревья.

На другом конце этой аллеи, вдали, очень длинный дом дремал в лучах послеполуденного солнца.

Почти сразу же, как они вошли в эту аллею, Люси обнаружила маленький камешек у себя в туфле. Вероятно, в незнакомом месте было бы разумнее попросить остальных подождать, пока она его вынимает. Однако, она этого не сделала, она просто отстала и уселась на дорожку, чтобы снять туфли. Шнурок затянулся в узел.

Прежде, чем она смогла его развязать, остальные были уже довольно далеко. К тому времени, когда она вытряхнула камешек и снова надела туфлю, их голосов уже почти не было слышно. Но тут же она услышала что-то другое. Какой-то шум доносился со стороны противоположной дому.

Люси услышала чей-то топот. Звучало это так, как будто дюжина сильных рабочих бьет со всей силой по земле огромными деревянными молотами. И этот топот приближался очень быстро. Люси и так уже сидела, прислонившись спиной к дереву, а так как залезть на это дерево она не могла, ей оставалось лишь сидеть совершенно неподвижно, вжавшись в ствол, и надеяться, что ее не увидят.

Топ, топ, топ… Чтобы это ни было, оно должно быть, было уже совсем рядом. Люси чувствовала, как дрожит земля. Однако, она ничего не видела и решила, что это — или эти — нечто, должно быть, находятся прямо позади нее. Но тут топот раздался на дорожке прямо перед ней. Она смогла определить это не только по звуку, но по тому, что увидела, как разлетается песок, словно от тяжелых ударов. Однако она не видела ничего, что наносило бы эти удары. Затем все топочущие звуки сконцентрировались примерно в двадцати футах от нее и внезапно прекратились. И тогда раздался Голос.

Это и впрямь было очень страшно, потому что она по-прежнему никого не видела. Вся эта местность, так похожая на ухоженный парк, по-прежнему выглядела такой же мирной и пустынной, как в момент их прибытия. Тем не менее всего в нескольких футах от нее звучал Голос. А говорил он следующее:

— Друзья, это наш шанс.

Ему немедленно ответил целый хор других голосов:

— Слушайте его, слушайте его. Это наш шанс, сказал он. Молодец, Главный. Ты никогда еще не сказал более верного слова.

— Я предлагаю вот что, — продолжал первый голос, — давайте спустимся на берег между ними и их лодкой, да присмотрите, все без исключения, за своим оружием. Поймаем их, когда они попробуют выйти в море.

— Э, так и надо! — закричали все остальные голоса. — Никогда еще ты не придумывал лучшего плана, Главный. Так и продолжай, Главный! Ты и не мог бы придумать плана лучше, чем этот!

— Тогда живо, ребята, живо, — сказал первый голос. — Пошли отсюда.

— Ты снова прав, Главный, — откликнулись остальные. — Лучшего приказа и придумать было нельзя. Именно это мы сами только что и собирались предложить. Пошли отсюда.

Тут же снова начался топот — вначале очень громкий, но потом все слабее и слабее. Вскоре он замер совсем, удалившись в сторону моря.

Люси знала, что нет времени сидеть и гадать, кем могут быть эти невидимые существа. Как только топот затих вдали, она встала и со всех ног кинулась вслед за остальными. Во что бы то ни стало надо было всех предупредить.

Пока все это происходило, остальные успели дойти до дома. Это было невысокое двухэтажное здание из прекрасного мягкого камня. Фасад его был покрыт плющом. Вокруг было так тихо, что Юстас сказал:

— Я думаю, что там никого нет, — но Каспиан молча указал ему на столб дыма, поднимавшийся из каменной трубы.

Они обнаружили, что большие ворота открыты, и прошли через них в мощеный дворик. И именно там они с особой остротой ощутили, что с этим островом происходит что-то странное. Посередине дворика стояла водокачка, а под ней — ведро. В этом не было еще ничего необычного. Но ручка водокачки двигалась вверх и вниз, хотя, казалось, никто не качал ее.

— Здесь какое-то колдовство, — сказал Каспиан.

— Просто механика! — воскликнул Юстас. — Я считаю, что мы наконец добрались до цивилизованной страны.

В этот момент позади них во дворик ворвалась разгоряченная и задыхающаяся от бега Люси. Она попыталась шепотом рассказать им о том, что ей удалось подслушать. И когда они хоть что-то поняли из ее сбивчивого рассказа, даже храбрейшие из них сильно помрачнели.

— Невидимые враги, — пробормотал Каспиан. — И они отрезали нас от лодки. Только этого еще нам не хватало.

— Ты совершенно не представляешь, что это за существа, Лу? — спросил Эдмунд.

— Как я могу их себе представить, Эд, если я их даже не видела?

— Но шаги-то их звучали как человеческие?

— Я не слышала шума шагов — только голоса и этот страшный стук и топот, — как будто удары молота.

— Интересно, — заявил Рипичип, — становятся ли они видимыми, если проткнуть их мечом?

— Похоже, что нам предстоит это выяснить, — сказал Каспиан. — Но давайте-ка выйдем из этих ворот. Там, у водокачки, один из этих молодцов слушает все, что мы говорим.

Они вернулись обратно на дорожку, где за деревьями, теоретически, они должны были не так сильно бросаться в глаза.

— Не то чтобы в этом было так уж много толку, — ворчал Юстас, — пытаться спрятаться от людей, которых не видишь, бесполезно. Они могут быть повсюду вокруг нас.

— Ну, Дриниэн, — сказал Каспиан, — как насчет того, чтобы бросить лодку, спуститься на берег в другой части залива и просигналить «Рассветному Путнику», подплыть ближе и взять нас на борт?

— Слишком малая глубина для него, Сир, — ответил Дриниэн.

— Мы могли бы доплыть, — предложила Люси.

— Ваше Величество, — сказал Рипичип, — выслушайте меня. — Это же настоящее безумие — надеяться избежать встречи с невидимым врагом каким бы то ни было ползаньем и прятаньем. Если эти существа намереваются вызвать нас на битву, будьте уверены, им удастся это сделать, и, чтобы из этого не вышло, я бы скорее предпочел встретить их лицом к лицу, чем быть пойманным за хвост.

— Я думаю, что на этот раз Рип действительно прав, — заметил Эдмунд.

— Конечно, — поддержала его Люси, — если Ринс и все на «Рассветном Путнике» увидят, что мы сражаемся на берегу, они смогут нам помочь.

— Но они ведь не поймут, что мы сражаемся, если не увидят никакого врага, — жалобно сказал Юстас. — Они подумают, что мы просто так размахиваем шпагами, в шутку.

Наступила неприятная пауза.

— Ну, — сказал, наконец, Каспиан, — давайте продолжим. Мы должны пойти и встретиться с ними лицом к лицу. Пожмем друг другу руки, — Люси, клади стрелу на тетиву, все остальные вынимайте мечи и пошли. Может, они предпочтут переговоры.

Когда они возвращались на берег, им странно было видеть ухоженные лужайки и высокие деревья, кажущиеся такими мирными. А когда они пришли туда и обнаружили, что лодка лежит там же, где они ее и оставили, а на гладком песке не видно никаких следов, кое-кто засомневался, не выдумала ли Люси все то, что им рассказала. Однако, прежде, чем они ступили на песок, из пустоты раздался голос.

— Ни шагу дальше, господа, ни шагу дальше сейчас, — говорил он. — Сперва нам нужно с вами переговорить. Нас здесь пятьдесят и даже больше, и все с оружием в руках.

— Слушайте его, слушайте его, — раздался хор голосов. — Это наш Главный. Можете положиться на то, что он говорит. Он вам говорит правду, это уж точно.

— Не вижу я этих пятидесяти воинов, — заметил Рипичип.

— Это верно, это верно, — ответил Главный Голос. — Вы нас не видите. А почему? Потому что мы невидимки.

— Так и продолжай, Главный, так и продолжай, — откликнулись другие голоса. — Ты прямо, как по писаному говоришь. Они не могли бы потребовать лучшего ответа, чем этот.

— Спокойно, Рип, — сказал Каспиан, и добавил более громко: — Невидимый народ, что вы хотите от нас? Что мы такое сделали, чем заслужили вашу вражду?

— Мы хотим, чтобы маленькая девочка кое-что сделала для нас, — ответил Главный Голос. Остальные объяснили, что именно это, они и сами сказали бы.

— Маленькая девочка! — с возмущением воскликнул Рипичип. — Эта леди — Королева.

— О королевах мы ничего не знаем. — сказал Главный Голос. — «И мы не больше, и мы не больше», — подхватили остальные. — Но мы хотим, чтобы она сделала кое-что, что в ее силах.

— Что именно? — спросила Люси.

— И если это что-нибудь затрагивает честь или безопасность Ее Величества, — добавил Рипичип, — то вы удивитесь, сколь многих из вас мы можем перебить прежде, чем сами погибнем.

— Ну, — ответил Главный Голос, — это длинная история. Что, если всем нам присесть?

Предложение было горячо одобрено остальными голосами, но Нарнийнцы остались стоять.

— Ну, — начал Главный Голос, — дело обстоит следующим образом. Этот остров в незапамятные времена был собственностью одного великого чародея. И все мы являемся или, возможно, вернее сказать, являлись его слугами. Ну вот, короче говоря, этот чародей, о котором я уже вам говорил, приказал нам сделать кое-что, что нам не понравилось. А почему не понравилось? Потому что мы не хотели этого делать. Ну, тогда этот самый чародей ужасно разгневался, потому что, как я вам, должно быть, сказал, он был хозяином острова и не привык, чтобы ему перечили. Он, знаете ли, очень упрямый человек. Но погодите-ка, о чем это я говорил? Да, так вот этот чародей, пошел тогда наверх, ибо, да будет вам известно, все свои чародейские штучки он держал наверху, а мы все жили внизу, так вот, пошел он наверх и нас заколдовал. Это было обезображивающее заклятье. Если бы вы нас сейчас увидели, хотя, по-моему, вы должны благодарить свою счастливую звезду за то, что не можете этого сделать, вы бы не поверили, какими мы были до того, как нас изуродовали. Правда, не поверили бы. Так вот, мы все были до того уродливы, что просто и глядеть не могли друг на друга. И что же мы тогда сделали? Ну, ладно, я скажу вам, что мы сделали. Мы ждали до тех пор, пока не решили, что этот самый чародей уснул после обеда. И вот тогда мы на цыпочках поднимаемся по лестнице и направляемся, самым наглым образом, к его волшебной книге, чтобы посмотреть, не можем ли мы что-нибудь поделать с этим уродством. Однако, не буду уж вас обманывать, все мы дрожали от страха и обливались холодным потом. Но, хотите верьте, хотите нет, уверяю вас, что мы не могли найти ничего вроде заклятия для избавления от уродства. А время-то все шло и шло, и, опасаясь, что старый джентльмен в любую минуту может проснуться — уж не буду вас обманывать, я был просто весь в испарине — ну, в общем, короче говоря, правильно мы поступили или неправильно, а только в конце концов мы взяли заклятие, делающее людей невидимыми. И мы подумали, что лучше бы нам стать невидимыми, чем продолжать оставаться такими безобразными. А почему? Потому, что так нам больше нравилось бы. И вот моя малышка, примерно такого же возраста, как ваша, и таким прелестным ребенком она была до этого обезображивающего заклятья, хотя теперь… ну, словами-то делу не поможешь, так вот, моя малышка, она произносит заклятье, потому что это должна быть либо маленькая девочка, либо сам чародей, если вы меня поняли, так как иначе оно не сработает. А почему? Потому что ничего не произойдет. Ну, так вот моя Клипси произносит заклятье, так как я уже, вероятно, говорил вам, она прекрасно читает, и тут мы все становимся настолько невидимыми, насколько только можно пожелать. И, уверяю вас, это было облегчением — не видеть лиц друг друга. По крайней мере, сначала. Но, короче говоря, нам смертельно надоело быть невидимыми. И, кроме того, есть еще одно обстоятельство. Мы никогда не предполагали, что этот чародей (тот самый, о котором я уже раньше вам говорил) тоже станет невидимым. Однако, мы ни разу не видели его с тех пор, так что не знаем, не умер ли он или не уехал ли отсюда, или не сидит ли он, просто-напросто, наверху невидимкой, а может спускается вниз и там продолжает быть невидимкой. И, поверьте мне, совершенно бесполезно прислушиваться, потому что он всегда расхаживал босиком, и шуму от него было не больше, чем могут выдержать наши нервы.

Таков был рассказ Главного Голоса, правда, сильно сокращенный, потому что я выпустил все, что говорили другие голоса. На самом же деле, ему ни разу не удалось произнести больше шести-семи слов подряд без того, чтобы они не прерывали его своими выражениями согласия и подбадривания. При этом Нарнийнцы просто с ума сходили от нетерпения. Когда рассказ был закончен, наступило долгое молчание.

— Однако, — спросила наконец Люси, — к нам-то это все какое имеет отношение? Я не понимаю.

— О, Боже мой, но разве я не объяснил суть дела? — воскликнул Главный Голос.

— Объяснил, объяснил, — с большим энтузиазмом откликнулись Другие Голоса. — Никто не мог бы разъяснить ее лучше и яснее. Так и продолжай, Главный, так и продолжай.

— Ну, не буду же я начинать все сначала, — сказал Главный Голос.

— Нет. Конечно же нет, — ответили Каспиан с Эдмундом.

— Ну, тогда в двух словах, — продолжил Главный Голос, — все это время мы так долго ждали маленькую девочку из других краев, вот такую, как вы, Мисси, которая поднялась бы наверх, нашла волшебную книгу, а в ней — заклятье, которое делает видимым, и прочитала бы его. И мы все поклялись, что первые же чужестранцы, высадившиеся на нашем острове, с которыми будет милая маленькая девочка, помогут нам, что мы их не отпустим живыми, если только они не сделают то, что нам нужно. И поэтому, джентльмены, если ваша малышка не подчинится этим требованиям, то, как это ни печально, нам придется перерезать всем вам глотки. Так сказать, исключительно ради дела, и, надеюсь, вы не обидитесь.

— Я не вижу вашего оружия, — сказал Рипичип. — Оно что, тоже невидимое?

Едва он произнес это, как они услышали свистящий звук, и в следующее мгновение в одно из деревьев позади них, дрожа, вонзилось копье.

— Вот это — это копье, — сказал Главный Голос.

— Именно так, Главный, именно так, — забормотали другие. — Ты бы не мог сформулировать это лучшим образом.

— И бросил его я, — продолжал Главный Голос. — Как только мы оставляем предметы, они становятся видимыми.

— Но почему же вы хотите, чтобы именно я это сделала? — спросила Люси. — Почему кто-нибудь из вас не может этого сделать? У вас совсем нет девочек?

— Мы не смеем, не смеем, — ответили все голоса хором. — Мы больше не пойдем наверх.

— Иначе говоря, — сказал Каспиан, — вы просите эту леди мужественно встретить какую-то опасность и не смеете попросить об этом своих собственных сестер и дочерей?

— Именно так, именно так, — радостно согласились все Голоса. — Лучшим образом вы и не могли это сформулировать. Э, да вы получили приличное образование. Это всякому видно.

— Ну, из всех возмутительных… — начал Эдмунд, но Люси его перебила:

— Мне придется подняться наверх ночью или можно это сделать и при свете дня?

— Днем, конечно же, днем, — ответил Главный Голос. — Не ночью. Об этом вас никто не просит. Подниматься наверх в темноте? Брр!

— Ну, хорошо, тогда я это сделаю, — сказала Люси. — Нет, — произнесла она, повернувшись к остальным, — не пытайтесь меня остановить. Разве вы не видите, что это бесполезно? Их здесь десятки. Мы не сможем сражаться с ними. А, таким образом, у нас все-таки будет шанс.

— Но чародей! — воскликнул Каспиан.

— Я знаю, — ответила Люси. — Но, может быть, он не такой плохой, как они его представляют. Не кажется ли вам, что эти люди не очень-то храбры?

— Они, несомненно, не очень-то умны, — пробормотал Юстас.

— Послушай, Лу, — сказал Эдмунд, — мы действительно не можем позволить тебе это сделать. Спроси Рипа, я уверен, что он скажет тоже самое.

— Но ведь этим я спасу жизнь не только вам всем, но и себе, — ответила Люси. — Я же не больше, чем все остальные, хочу, чтобы меня разрезали на кусочки невидимыми мечами.

— Ее Величество права, — произнес Рипичип. — Если бы у нас была хоть малейшая уверенность в том, что при сражении мы спасем ее, наш долг был бы совершенно ясен. Мне кажется, что такой уверенности у нас нет. И та услуга, о которой они ее просят, никоим образом не противоречит королевскому достоинству, а, напротив, является благородным и геройским подвигом. Если сердце Королевы побуждает ее отважиться на встречу с чародеем, я не стану ей препятствовать.

Так как никто не мог припомнить случая, чтобы Рипичип когда-нибудь чего-нибудь испугался, то он вполне мог сказать это, не испытывая ни малейшей неловкости. Однако мальчики, которым довольно часто случалось пугаться, очень сильно покраснели. Тем не менее, было совершенно очевидно, что это разумная мысль, так что им пришлось сдаться.

Невидимки громко закричали «ура», когда им объявили решение, и Главный Голос, которого с большой теплотой поддержали остальные, пригласил гостей поужинать и переночевать. Юстас не хотел принимать приглашение, но Люси сказала:

— Я уверена, что они не замышляют предательства. Они вовсе не такие, — и остальные согласились.

И, таким образом, сопровождаемые диким топотом, который стал еще громче, когда они добрались до вымощенного плитками гулкого дворика, все они вернулись к дому.