Плененная тьмой

Глава 15

Я оказываюсь в своих комнатах. Мое сердце отбивает рваный ритм, а эйфория захлестывает до полуобморочного состояния. Я исчезла прямо из-под носа Аида. Чувство, что я играю с огнем, подстегивает глубинные низменные эмоции. Мне нравится это: дразнить самого бога смерти и знать, что мне есть чем ему ответить. Я уже не человек. Да, пусть не бог и толком не владею силой, но уже точно не пыль под его ногами.

Дыхание вскоре приходит в норму. Тело гудит, как после длительной физической нагрузки, а мозг отчаянно требует отдыха. Бурный поток чувств тоже постепенно затихает, а внутренняя сила, получившая долгожданную свободу, теперь свернулась клубочком и уснула. Мне легко. Физически мне очень хорошо, но вместе с этим приходит осознание того, что я наделала. Я открыла Аиду все карты. Показала, на что способна. Продемонстрировала свою силу и исчезла в самый пикантный момент. Но останься я, что было бы тогда? Посмотрел бы он на меня как на девушку? Как далеко зашел бы, лаская обнаженное тело? Я же видела его взгляд. Он явно был на грани. Хотя это всего лишь догадки. Может быть, я вижу только то, что хочу.

Подхожу к окну и с опаской смотрю вниз. Туман практически рассеялся, и подо мной проглядывается большая поляна пестрых цветов. Розовый туман окутывает хрупкую россыпь растений, превращая увиденное в сказочный пейзаж. Еще сутки назад я бы не разобрала ничего с такой высоты, но теперь мой взор стал острее, нежели раньше. Теперь я подмечаю все. Как яркость лепестков, так и то, что это невероятное чудо не могло оказаться в таком жутком месте при помощи одних лишь сил природы. Как не может горный эдельвейс вырасти на скалах, где стоит замок Дракулы. Здесь правят иные силы.

Я, не отворачиваясь, вспоминаю танец и руки Аида на своей горячей коже. Прерывистый вздох слетает с моих губ. В груди снова становится жарко. Свет, струящийся по моим венам, разгорается ярче, будто по щелчку пальцев, а соседствующая с ним тьма отвечает довольным урчанием. Как будто я погладила спящую кошку, которая моментально отреагировала на ласку.

Это приводит меня в замешательство. То, что я должна была оказаться здесь, кормить Аида своей энергией, я поняла благодаря ритуалу. Но вопрос, зачем это все нужно, до сих пор не нашел своего ответа. И расстраивает меня не только это. Я чувствую, как трепетный страх перед Аидом постепенно трансформируется в нечто иное. Когда я получила силу, нужда в защите отпала. Я знаю, что не погибну от его рук. Он не выпьет меня досуха, не отправит на Елисейские поля блуждать вечной тенью. Пусть я еще не равная ему, но меня безумно расстраивает, что я этого хочу. Я хочу быть рядом с ним. Мне нравится этот мир, и больше всего меня приводит в замешательство то, что я смотрю на Аида не совсем как на божество, в моих чувствах страх уступил место чему-то другому. Я начала смотреть на него как на мужчину.

По телу пробегает дрожь, и я инстинктивно мотаю головой, не желая принимать свои чувства. Я, та, которая предпочитала быть незаметной тенью, не хотела никем руководить, никем править, сейчас хочу быть божеством? Нет, я не могла настолько изменить свои взгляды на жизнь. Но ощущения говорят сами за себя. Эта сила внутри не позволит мне остаться в тени. Она привела меня сюда не для этого.

Мысли возвращаются к Аиду. Если я еще могу смотреть на него как на мужчину, то он… я знаю обо всех изменениях, постигших меня здесь, ему же они неведомы. Даже будь я трижды сильнее его, не думаю, что он признает это, что посмотрит на меня не как на источник энергии.

Я сажусь на кровать и обхватываю себя руками. Дрожь потихоньку проходит. Горячая слеза скатывается по щеке. Я не хочу ничего испытывать к существу, которое не посчиталось с моими желаниями. Да он не человек даже!

Эйфория от танца полностью покидает меня, ее, словно обрушившийся на голову снег, сменяет осознание моей беспомощности. Все дело в его поцелуях. В прикосновениях и взгляде. Так еще никто на меня не смотрел. Никто не пробуждал во мне такую лавину чувств и страсти. Я понимаю, что это просто последствия алхимии. Но, в конце концов, это не могло пройти бесследно. Какая бы сила ни поселилась во мне, я все еще остаюсь двадцатилетней девчонкой, которая прежде не испытывала чувства влюбленности. Что я об этом знаю? Да ничего! Если даже в самом боге смерти смогла увидеть мужчину.

Я закрываю глаза, откидываюсь на подушки и стараюсь унять слезы. Кто знает, почему я плачу? Может, только сейчас до меня дошло, насколько я одинока. Не только здесь, в подземном царстве, а вообще в жизни. Я всегда была одинока. Ни мама, ни тем более отец не могли заполнить ту эмоциональную пустоту внутри меня. С парнями я не встречалась, подруги не могли понять и половины моих мыслей, из-за которых я считала себя довольно странной, а вскоре и вовсе перестала ими с кем бы то ни было делиться. Сейчас же меня окутывает теплый кокон, в котором я больше не вижу клетку.

Сон приходит незаметно, когда слезы еще не высохли до конца. Я чувствую легкое прикосновение к щеке, но сил открыть глаза, чтобы посмотреть, кто это, не нахожу. Кто-то убирает мои слезы — или, может быть, мне просто это привиделось, — и я проваливаюсь в темноту сладкого сна.

— Перси, вставай! — ласковый голос выдергивает меня из дремы. — Ты уже несколько суток спишь, а пора уж и вспомнить, зачем ты здесь.

Я разлепляю глаза и, протерев их кулаками, смотрю на Гекату-озорство. Она стоит у окна и, скрестив руки на груди, хитро улыбается.

— Несколько суток? Ты не шутишь? — почему-то мне слабо верится в сказанное, тем более от этого лика ведьмы только и можно ожидать таких шуток.

— Да какие уж шутки! Аид сам не свой. Приказал тебя не будить, но, когда заметил, что ты не появляешься уже какой день подряд, забеспокоился.

— Лев забеспокоился, что его мясо испортилось? — уточняю я и поднимаюсь.

— Ну зачем ты так? Аид, он хоть и жестокий — в своем понимании — но справедливый правитель. Он озвучил тебе свои намерения с самого начала, и, кажется, ты согласилась с ними. Или ты изменила свое мнение? — Геката недоверчиво смотрит на меня, будто выискивая в моих глазах ответ.

Я краснею и отворачиваюсь. Не хватало еще чтобы она догадалась о моих мыслях. Успев сто раз пожалеть о сказанной фразе, я подхожу к окну и потягиваюсь.

— Да, мы давно выяснили, для чего я нужна Аиду. Исключительно для удовлетворения его… хм, потребностей! — говорю я как можно равнодушнее, но обида все же звучит в моем голосе басовой нотой.

Геката молчит, но я уверена, она заметила мое состояние и все, что я пыталась скрыть. Да уж. Одно дело самой не знать, чего хочешь, а другое — когда все вокруг думают, что ты влюблена…

— Не хочешь ли ты сказать, что считаешь себя недостойной кормить хозяина? — с подозрением спрашивает ведьма.

Я внутренне расслабляюсь. Геката неверно истолковала мою обиду.

Резко оборачиваюсь:

— Все, что я считаю, я озвучу ему сама, Геката! Не нужно строить ложных догадок! Я сказала ровно столько, сколько сама считала нужным сказать.

Девушка с подозрением смотрит на меня еще несколько мгновений. В ее глазах разгорается борьба между любопытством и желанием покориться.

Я даже сама не заметила, какую силу вложила в свои слова. Они все еще звенят в воздухе. Наконец Геката склоняет голову и тихо произносит:

— Ты права, Перси! Я не заметила, но ты очень быстро набираешь силу. С каждым днем ты становишься все более похожа на Аида, и меня это пугает.

— Я похожа на Аида? — глупо повторяю я, ничего не понимая. — Разве у нас не диаметрально разная сила? У него тьма, у меня свет!

— Да, все так, но я ощущаю в тебе его тьму, и она имеет власть даже надо мной. Ты сильная, Персефона. В твоей власти сейчас если не все, то большая часть живущих в этом замке.

Геката смотрит на мой профиль, и я краем глаза я замечаю огонь в ее зеленых глазах.

— Ты говоришь загадками, Геката! Что значит «в моей власти»? Ты хочешь сказать, что я могу повелевать старухой, которая ест младенцев? Сказать ей, чтобы она убиралась?

— Да! — кивает девушка.

— И приказать садовнику Аскалафу высадить под моими окнами сад? — с вопросом я поднимаю бровь.

— И это тоже! Он не посмеет ослушаться, хоть и вряд ли действительно сможет это сделать.

— Почему? — спрашиваю я, вспоминая, как собственноручно вырастила там целую поляну цветов; только сомневаюсь, что в этом мире подходит слово «собственноручно» в таких делах.

— Персефона, замок стоит на земле, которая не может ничего вырастить, — слишком добродушно, как маленькому ребенку, объясняет Геката, — это пустошь, лишенная жизни. Сама суть подземного царства кроется в его безжизненном пространстве. Сюда попадают разные души и, как ты знаешь, не всегда хорошие. До суда человеческая душа должна понять, что перенеслась на другую сторону, в другой мир, где нет ничего живого. И только если душа проходит судные врата, она может отправиться на земли Асфоделиевых полей или же в Элизиум. А нет — она больше никогда не увидит света, цветов или зелени. Ни одна деталь не должна напоминать душе о надежде.

— Зачем такая жестокость? Ведь грешникам и так достанется в Тартаре!

— Это не жестокость, а справедливость! У грешников нет ни единого шанса выбраться из бездны страданий, так зачем же им дарить надежду? Хорошие же люди и так увидят достаточно света и радости. Здесь же условия для всех равны.

Она права. Ложная надежда еще хуже окончательного разрыва со всем живым. Уж лучше человек сразу поймет, куда попал и что ему грозит, чем будет мучиться, изводя себя несбыточными мечтами, что его простят, пожалеют… Я тоже предпочитала сразу услышать «нет», чем изо дня в день надеяться на положительный исход. Слышать «может быть», которое, как правило, в итоге всегда означало «нет», просто с кучей потраченных надежд.

Я снова поворачиваюсь к окну и смотрю вниз, вглядываюсь в туман. Сквозь него по-прежнему просматривается россыпь цветов. Их не смог уничтожить даже сильный ветер и густой туман.

— Геката, подойди ко мне! — улыбаясь, зову девушку, и она слушается.

— Посмотри же туда, что ты там видишь?

Я наблюдаю, как ведьма подходит к окну и ее глаза расширяются от удивления.

— Перси… Но как? Что это? Даже мне со всеми моими знаниями не удалось бы это сделать. Хозяин собственноручно вытянул всю жизнь из этой земли. Это он сделал? — задает еще один вопрос Геката, не отрывая взгляда от цветов. И следом сама же отвечает: — Нет, не он. Повелитель может только отнимать, но не дарить. Ему нужна была хоть крупица жизни в этой земле. А для такого поля — целый океан света, который он бы преобразовал в цветы. Но тогда кто?.. — ведьма поворачивается ко мне, а я все так же молчу, улыбаясь краешком губ.

— Неужели это ты, Перси?

— Думала, никогда не догадаешься! — я улыбаюсь еще шире.

— Но как? И зачем? А если повелитель узнает? — с опаской спрашивает она.

— Он знает, Геката! Аид первым увидел эти цветы.

— И ничего тебе не сделал? — все еще не веря моим словам, спрашивает ведьма.

— Как видишь! — ухмыляюсь. — Но теперь мне нужно увидеть его. Когда кормление?

Геката еще минуту стоит неподвижно, осознавая все, что узнала, а потом приходит в себя:

— А? Кормление? Ах ну да! Я поэтому и пришла! Сегодня в полночь, Перси. Давай я помогу собраться.