Плохой парень

ГЛАВА 43

Валя

Дверь открывается быстрее, чем я успеваю среагировать, и Юра влетает в квартиру, на ходу меня заграбастывая в крепкие объятия. На руки подхватывает и впивается в губы.

Руки везде ожогами оставляют следы, до боли приятные и такие желанные, что внутренности плавятся, но на глаза также наворачиваются слезы.

В форме курсанта с бессменным наглым лицом, уверенным и властным, он смотрит на меня прямо, не отрываясь ни на миг от губ.

Жадно водит ладонями вдоль бедер и поддевает халат, жёстко всматриваясь в мой внешний вид.

—Ты так всегда двери открываешь? — рычит недовольно, облизываясь, следом снова кусает меня жалящими поцелуями в губы и тянет нижнюю на себя, всасывая ее в рот.

Нечленораздельно мычу вместо ответа.

Бросает в холод и в жар, на смену грусти приходит несомненная и безусловная радость.

Вожу пальчиками по выступающей щетине и ловлю разряды тока по всему телу.

Берцы Юры летят на пол, мы спотыкаемся о них и вжимаемся в стенку. Я первая, а Юра следом, втрамбовывая меня в себя. Пока не остаётся и миллиметра между телами.

До боли. По острию ходим, глубоко дыша в губы друг другу, когда получается оторваться со стоном.

—Валь, — дикий взгляд цепляет меня на крючок, а рука начинает гулять выше по бедру, задирая кромку халата.

—М?

—Я надеюсь, это пижама? — ухмыляется, но смотрит с такой болью и ревностью, что мне страшно.

Он ревнует меня ко всему на свете, да? Совсем ко всему и к каждому столбу. От такого надо бежать, но…я сломаю себе ноги, чтобы остаться.

—Не надейся, это домашний халат, — бодаюсь в его нос своим и улыбаюсь.

—Хуевый халат, халата не вижу, — разводит полы халаты в разные стороны и пролезает пальцами под трусики, прикусывая грудь.

—Юр, нет, — мягко отталкиваю его от себя, стараясь при этом ещё и не заплакать.

Он рывком поднимает голову и хмурится, рассматривая мое явно искривленное от боли лицо. Недоуменно посматривает на меня и к губам жмется, шепча в них.

—Я не понял, ты мне в сексе отказываешь?

—У меня месячные, Юра, так что нет, извини, — отвожу лицо в сторону, но Шолохов считывает настроение и двумя пальцами за подбородок к себе притягивает. Хмурится сильнее.

—Ну то есть ты пока что не беременна. Ладно, ничего, у нас вагон возможностей и плоскостей, где можно прижиматься и трахаться, — смеётся, но мне не смешно. И Юре тоже, потому что уголки губ не поднимаются, улыбка скорее печально-вымученная.

—Да, ты правильно понимаешь, — целую его в щеку и так остаюсь, не отрываюсь. Вдыхаю его запах и немного успокаиваюсь.

—А тебе вообще нельзя сейчас, или как?

Смотрит как Хатико. Я тоже так смотрю, пока вожу губами по его…

—Юрочка, затошнить может, да и живот болит, конечно. Тебе самому не понравится, крови много, матка сокращаться будет, не надо это сейчас.

Он кивает, но меня не отпускает, топает в комнату и садится со мной на руках на кровать. Жмёт к себе так крепко, что дышать больно.

—Я понял, просто я читал, что в резинке можно, боль снимает.

Он читал. Во как. Улыбаюсь и ныряю лицом в широкое плечо, оплетая руками эту скалу.

—Юр, а что ещё читал?

—Ну что нам надо много в овуляцию заниматься сексом, надо понять, когда она у тебя, но у меня ж академия, ни в рот ебись! Будем что-то думать. Ты знаешь, когда она у тебя?

Горячие ладони смещаются к груди, мягко водят по ней, перебирают соски. Приятно, очень. Хочется продолжать, но я не позволю этому случиться.

Меня обычно заливает, зачем это?

А он читал, изучал, смотрел и разбирался в женских вопросах, чтобы быть в теме. Плакать теперь хочется от другого.

—Узнаю, Юрочка.

***

Он обхватывает меня до болезненных спазмов в теле и сильнее жмёт к себе, пока я не начинаю хрипеть от недостатка кислорода. Но как же хорошо чувствовать эту тугую радость от встречи, что забываешь обо всем.

Радость затапливает душу до краев.

—Задушишь, — с улыбкой шепчу, упираясь губами в кадык парня. Он взметается вверх, а я втягиваю носом неповторимый аромат Юры. Нюхала бы его и нюхала.

—Потерпишь.

Нагленыш поднимает меня на руки и сажает на стол, раздвинув ноги так, что теперь он встает между ними без всяких неудобств. Заглядывает между бедер, как будто проверяет, не обманула ли я его в женских вопросах. Дыхание спирает.

—А я могу сделать тебе приятно по-другому, — низким голосом произносит, наклоняясь ко мне.—Как и ты мне.

Дыхание разрывается по швам, сползает к дрожащим ногам ошметками.

Облизываю губы и заглядываю в потемневшие глаза Юры, и это просто бушующий океан, в котором утонуть совершенно не представляет сложности. В бушующих волнах ты чувствуешь неподвластную стихию.

Юра Шолохов весь такой. Обхватывает бедра и разводит их выше. Полы халата давно ничего не скрывают, мягкая ткань едва ли держится на плечах.

Изнывающая грудь пульсирующими волнами заставляет дрожать, выпячена вперёд. На нее с особым наслаждением всматривается Юра, то и дело облизывая пухлые губы, что буквально мгновения назад издевались над моими в жадных жалящих поцелуях.

Я же, глотая вязкую слюну, начинаю думать о том, что видно прокладку и такие вещи мужчинам не должны быть видны.

Укладываю руку между ног, на что Юра срабатывает машинально быстро, перехватывает ее и тянет к лицу, нежно целует каждый палец, посасывает подушечки и запускает бешеный стук сердца в моей груди.

—Как?

—Ты взрослая девочка, должна понимать. А я взрослый мальчик, тоже кое-что умею, — прищуриваться, тянется к груди и начинает поглощать сосок втягивающими движениями.

Запрокинув голову, мертвой хваткой цепляясь в затылок Шолохова, охая от пронзающей все тело искры наслаждения. Во время месячных моя грудь максимально налита и чувствительна, в этот период я даже лифчик носить не могу, отдавая предпочтение спортивным Топам.

Как же будет на работе? Даже в спортивном топе сразу видно все. Кто-то от ревности меня убьет.

Здесь даже обычные поцелуи возносят к небесам, во время же месячных ситуация становится ярче, она меня разрывает изнутри.

Пятками жму на твердые ягодицы и чувствую в ответ сопротивление. Юра посасывает и оттягивает сосок зубами на себя, а внизу живота разливается огнем желание.

Со стоном прижимаюсь к парню сильнее. Оказывается, я давно уже трусь о его пах в самой раскрытой позиции и практически лежу распластанной на кухонном столе.

Меня прокручивает по спирали от ласк, когда внезапно он не дублирует эти ласки на второй груди, одновременно разминая бедра и ягодицы. Слизывает остроту чувств с воспаленного соска и целует под грудью, следом переходит на вторую и проделывает все тоже самое.

Сдавленно дышу, но когда он с силой всасывает в себя сосок, я громко вскрикиваю, рывком подрываясь со стола, на что он только сильнее ласкает. Разлетаюсь на осколки в момент, когда перед глазами уже все размывается в неразборчивое пятно, а узел внизу живота развязывается.

Пульс грохочет в ушах, я ничего не слышу, кроме этого адового стука.

Меня разрывает и тут же наполняет вязким теплом.

В ужасе смотрю на Юру, пока тот, довольный собой, ластится к груди и ложится на нее лицом, водит носом по соскам и тяжело дышит. Мягко массирует грудь руками и целует каждую по очереди.

—Юр, это что было…

—Ну ничего такого, просто ты получаешь оргазм от ласк груди и это пиздец как круто, — самодовольно улыбается и прищуриваться, оттягивая штаны в самой выступающей части.

Сползаю под ним ниже и накрываю ладонью пульсирующий бугор. Юра в ответ прикрывает глаза и перекатывается на бок, перехватив меня за талию. Теперь я лежу на нем сверху…

—Если я сегодня не почувствую твои губы на своем члене, то умру от кровоизлияния. Серьезно.