Плутоний для атомной бомбы

Взрыв

На комплексе «С» 25 завода в З-й и 4-й банках длительное время хранился раствор, содержащий нитраты аммониевых и других солей. Уровнемеры заменялись сигнализаторами. В банках жидкость испарилась, от большого скопления количества радиоактивных элементов повысилась температура, при этом осадок остался без влаги, высох и при образовании искры от неисправных приборов произошел взрыв нитратных солей такой мощности, что верх перекрытия банки вылетел в сторону, а сама масса радиоактивных солей поднялась в воздух на большую высоту. За счет радиоактивности появилось свечение облака пара и пыли, и это создало иллюзию северного сияния. Это произошло 29 сентября 1957 года в 17 часов по местному времени. Я слышал этот взрыв будучи на стадионе в городе во время футбольного матча. Прибежал в ЦЗЛ по вызову т. Семенова Н. А., переоделся в защитную одежду и с прибором выехал на территорию своего завода-объекта — дублера Б.

В то время я был начальником дублера Б, который находился недалеко от комплекса «С». Он был в разгаре строительства, а некоторые здания как 816, 815, 814, 812 и 817 были готовы. Мы со всем персоналом в 17 человек ютились в зд. 832 — проходной. Приехал я на свой дублер Б уже в темноте и увидел это «северное сияние». Я еще не мог понять его и даже предположил, что это отблески заходящего солнца.

Вскоре в газете «Известия» были напечатаны короткие сообщения о необычном явлении на Среднем Урале, похожем на северное сияние. Не знаю точно, в какой газете это было и какого числа, но это правда — сам читал. Можно проверить в библиотеке им. Ленина, если там хранятся экземпляры газет.

Вечер и всю ночь я замерял загрязненность территории и зданий своего завода и определил границу загрязнения выше 5 микрорентген/сек. На другой день вместе с инженером-дозиметристом Лызловым А. Ф. определили силу радиоактивного излучения не только на территории, но и на крышах зданий и сооружений. Результаты нанесли на картограмму, на которой были величины загрязненности более 10 тыс. микрорентген/сек (крыша зд. 816) и сотни микрорентген/сек на строящихся зд. 802, 807, 803 и стройплощадках.

На картограмме я записал, что надо делать и как надо делать, чтобы восстанавливать условия работы для продолжения строительства. Однако для такой работы надо много людей, а главное надо их переодевать и мыть после работы. Санпропускник только еще строился.

Вскоре на объект приехал главный инженер строительства подполковник Грешнов А. К., а затем сам Ефим Павлович Славский. Он стал спрашивать, что делать, не лучше ли строить заново на другом месте. Строители молчали, и мне пришлось отвечать на этот вопрос.

Это была трудная минута. Что выбрать, что надежней, что быстрее и проще? Загрязнение объекта было большим, продукты деления были разные, но в своем большинстве стронций-90, цирконий-ниобий (мало) и цезий-137. Оба долгоживущие, около 30 лет, защита от цезия не простая: гамма-излучатель. Опыта отмывки поверхностей, особенно стен, перекрытий и крыш — не было. Техники, практически, никакой, кроме пожарных машин, бульдозеров, лопат и отбойных молотков.

И все же я предложил вести работы по отмывке и подчеркнул, что все надо начинать с организации пункта переодевания, т. е. надо срочно достроить санпропускник. Ефим Павлович был в большом возбуждении, сильно нервничал и начал с того, что отругал нас самыми крепкими словами в русском изложении. Затем, выслушав еще строителей, принял решение и приказал полковнику Яковлеву — начальнику строительного участка — стать командиром отряда, а меня — его заместителем по дезактивации территории, зданий и сооружений. Кое-как организовали убогий уголок для переодевания и вывели людей на работу.

Но тут натолкнулись на то, что и должно было произойти. Рабочие-солдаты не идут к месту уборки и очистки. Они стоят и молчат, команду не выполняют, тем более их командиры и не стараются командовать как положено, сами боятся. Видя эту ситуацию, мы с А. Ф. Лызловым, проходя мимо группы солдат-рабочих, небрежно сказали: «Пошли, ребята». Но и это не помогло. Тогда мы вышли на опасную площадку возле зд. 816, встали, закурили и начали разговаривать спокойным голосом, не обращая внимания на солдат-строителей! Это помогло. Начали подходить к нам и начали работать. Трудно первый раз преодолеть себя, но затем все становится просто. Начали чистить дорогу от грязи и мусора, затем шлангом помыли ее и пустили пожарную машину, которая стала мыть крыши и стены здания 816 — наиболее грязного здания. Загрязненные стены зд. 802 и 816 после смыва водой счищали щетками, а штукатурку просто сбивали. Грязный мусор складывали в самосвал и увозили в яму-могильник. Затем бульдозеры сняли верхний слой грязной земли, собрали его в кучи и экскаватором грузили в машины и увозили в яму-могильник. Появились плуги, начали перелопачивать землю, и до морозов территория стала проходной. Всю зиму чистили стены, крыши, перекрытия, снаружи и внутри зданий и через год приступили к нормальным монтажным работам. Так переживал катастрофу объект ДБ — сосед объекта Б, где произошел взрыв банки.

А что было на месте взрыва? Там были сосредоточены основные силы по ликвидации последствий аварии, и возглавлял эти силы сам Е. П. Славский.

Проектировщики срочно дали эскизные чертежи, что делать, чтобы не взорвалась соседняя банка, где хранились такие же растворы и куда нельзя было подать воду из-за повреждений трубопроводов.

Начали сверлить отверстие косым направлением для подачи воды. Через несколько дней воду удалось подать, и опасность взрыва снизилась. Уже на следующий день после взрыва стало ясно, что радиоактивные частицы, поднятые при взрыве высоко в небо, стали уноситься ветром в северо-восточном направлении. В зоне факела оказались и другие объекты комбината и, что еще хуже, населенные пункты — деревни, поселки, реки, водоемы, расположенные вблизи нашего города.

Началась эвакуация населения из родных деревень на новые земли. Надо было всех переодеть, отмыть, дать всем все новое, чистое, подобрать жилье и перевезти туда. Огромная организационная работа! Огромные затраты! А сколько надо было сказать умелых, убедительных слов населению, подавляющее большинство которых башкиры. Я в этой работе не участвовал, но из рассказов Л. Н. Зайцева, а именно он возглавлял всю работу по эвакуации и расселению людей, понял, как это было трудно.

И вот что удивительно — все переселение в сравнительно короткий срок прошло без грохота и шума, тихо и спокойно настолько, что довольно скоро все стали привыкать к новым условиям и к новой жизни. Правда, я могу подробностей не знать, т. к. этим не занимался, но знаю одно, что Чернобыльского шума не было, а была настоящая работа — с пониманием ситуации, без лишней истерии. Ликвидация последствий на территории комбината проводилась только силами заводов и строителей и, в основном, закончилась в течение года, максимум двух. Затраты огромные!

Несмотря на тяжелые последствия аварии, несмотря на то, что сама авария произошла по вине персонала, никто не привлекался к ответственности. Все беды принял на свои плечи директор комбината т. Демьянович М. А., которого сняли с работы и послали главным инженером на аналогичный завод в Сибирь. Это значительное понижение в должности. Вскоре Пащенко стал главным инженером комбината, а Митрофанов Г. В. — директором этого завода.

Еще в 1951 году на объект «Б» был назначен начальником Михаил Антонович Демьянович. Он привез с собой опыт других заводов и много сделал для организации труда на нашем объекте. Начал с того, что ввел систему допусков на все ремонтные работы, связанные с опасностью, потребовал от руководителей поднять личную дисциплину, навести чистоту и порядок на рабочих местах и это позволило несколько снизить вредные воздействия на работающих, но не устранить.

Уже в 1955 году Михаил Антонович стал директором комбината, но авария на заводе 25 довела его до отстранения от должности. Сейчас он на пенсии и живет в Димитровграде.

С 1957 года обновления завода 25 и различных переделок практически не было. Объем производства сохранился до 1959 года, затем он упал в 3 раза, а с 1960 года все производство почти совсем остановилось. Так продолжалось до 1977 года, когда ввели в эксплуатацию новый завод для регенерации тепловыделяющих элементов от реакторов атомных электростанций.

Еще в 1954 году начали строить новый завод под названием дублер Б, или кратко его стали называть объект ДБ. Задуман он еще был старым руководством объекта «Б» Громовым Б. В., Ратнером А. П. и Музруковым Б. Г., и главная цель строительства была в том, что появилась необходимость создать нормальные условия труда и устойчивую технологию.

Дело в том, что уже в первые годы эксплуатации первого завода появились больные с разрушением организма радиоактивными элементами, попавшими внутрь с вдыхаемым воздухом, с пищей, при курении и от плохой санитарной обработки тела после работы в грязных условиях.

На первом объекте был санпропускник, но маленький, плохо оборудованный и плохо используемый. Многие работники завода ходили внутри зданий в своей личной одежде, иногда даже без халата и галош, а если кто и переодевался, то не мылся. Дозиметрический контроль только зарождался и не вмешивался в работу ремонтников и технологов. В результате «грязь» разносилась по всем чистым участкам производства и даже с одеждой в город, в квартиры. Появились больные с резким изменением состава крови, с профожогами отдельных участков тела. В 1950 году завод начали ремонтировать с главной целью — снизить количество источников излучения и переделать систему сброса сдувочных газов в большую трубу. И были также случаи, когда оголенные от защиты трубы использовались для отдыха, и рабочие сидели на трубах, загрязненных радиоактивными растворами.

Появились не только больные, но и смертельно пораженные. Плохая организация дозиметрического контроля и низкий уровень культуры производства приводили к ненужным потерям здоровья и даже трагическим случаям. Один инженер-строитель соблазнился выброшенной на свалку трубой из нержавеющей стали и изготовил из нее детскую кроватку. Привез домой, уложили ребенка, а его мать следила за малышом, не подозревая об опасности. Вскоре все трое заболели, а мать и дочка умерли. Он, виновник из-за незнания, долго лечился, но остался жив. Он и сейчас работает в строительстве одним из руководителей, но находится под постоянным медицинским надзором.

Этот нелепый случай стал известным, но немало похожих случаев остались неизвестными. Сам объект Б постоянно переделывался и каждая переделка сопровождалась переоблучением людей. Конструктивных решений, неудобных и трудных в эксплуатации, было много, их исправление требовало много сил, средств и здоровья, и это послужило главной причиной и основанием строительства нового аналогичного объекта. Его проектирование с самого задания выполнялось при активном и даже ведущем участии тех, кто уже работал на первом объекте и кто был уже выведен по состоянию здоровья врачами института биофизики.

Были обдуманы и заложены в проект нового объекта не только самые приемлемые технологические переделы, но и принципиально новая компоновка оборудования. В основу технологии была принята осадительная схема ББ, т. е. полностью ацетатная с двойным применением.

Компоновка оборудования была выбрана горизонтальная, т. е. на одном уровне все аппараты и емкости, на том же уровне все трубы и вентили, причем аппараты и емкости размещались в каньонах в одном зале, трубы в коридоре, общем для всех отделений, а вентили в специальном коридоре с механизмами обслуживания.

Коридор, где размещались трубы, был полностью облицован нержавеющей сталью, а для контроля за состоянием труб и для заварки свищей на них вдоль коридора передвигался специальный сварочный агрегат, внутри которого находились сварщики, которые могли подварить свищ с помощью манипулятора. В то время— 30 лет назад — это была техника невиданная, высшая. Таким был задуман завод «Дублер Б».