Плюсы и минусы алхимии

Глава 17

— Со мной все в порядке, тетя Алла, — бодро отрапортовал я. — А почему вы решили, что со мной что-то случилось?

— Потому что я звоню, а ты не берешь трубку, — зло сказала она. — У Владика проблемы, я решила узнать, все ли с тобой нормально, а ты вообще не отвечаешь.

— Я звонка не слышал — слишком далеко был от телефона, — пояснил я. — Тетя Алла, вы же понимаете, что мы с Владиком отнюдь не однояйцевые близнецы. Это про них говорят, что они чуть ли не одновременно болеют.

— Тебе все шуточки! — взорвалась она. — А я чуть с ума не сошла, когда названивала тебе безответно.

Тут только я сообразил, что она не отстанет, пока я не придумаю внятного объяснения, почему ее сын внезапно лишился доступа к моим силам. А то еще и к Живетьевой полезет с тем же вопросом. Этого нужно было избежать.

— Извините, тетя Алла, я вовсе не хотел вас обидеть, — примирительно сказал я. — Я действительно не слышал звонка. Занимался новым способом медитации, при которой стараешься выпустить из себя всю энергию в пространство.

Она немного помолчала, а потом разразилась возмущенным воплем:

— Илья, ты с ума сошел? Кто таким занимается посреди дня? Только вечером, только перед сном. Пообещай мне, что больше днем не медитируешь.

Голос у нее становился все выше и противнее, но я стоически терпел.

— Но, тетя Алла, это реально полезная методика. Мне пообещали, что она запустит рост силы.

— Илья, медитация — это не шуточки, она должна проводиться в определенное время: либо рано утром, либо перед сном, — вдохновенно врала тетя Алла, сообразившая, что отговорить меня не удастся, и решившая, что нужно сдвинуть мой бзик на удобное для Владика время. — Только тогда от нее будет максимальная польза. И мне не придется волноваться еще и за тебя.

— Да не надо за меня волноваться, со мной все в порядке, в отличие от вашего сына. А что там с ним случилось?

— Резкое падение сил на занятиях, — неохотно ответила она. — Илья, я знаю, что ты меня винишь во всех своих бедах, но я всегда относилась к тебе хорошо и заботилась.

Ага, только убила трех человек, одной из которых была моя мать, чтобы грязная тайна не вылезла на люди. То, что это было сделано чужими руками, ничего не меняет.

— Я прекрасно помню, что вы для меня сделали, тетя Алла.

— Неблагодарный, — всхлипнула она в трубку и отключилась.

— Что случилось? — спросил Олег.

— Похоже, пока мы были на Изнанке, Владика отрезало от моей силы. И случилось это на занятиях.

— Тужился, тужился — и пукнул? — хмыкнул дядя. — Но это может стать проблемой. Если Алка поймет, что сила идет с перебоями, ей не будет необходимости сохранять тебе жизнь. Более того, ты живой станешь представлять опасность для этой парочки.

— Собирался же ориентироваться на его занятия, да напрочь все из головы вылетело. Не подумал, что у них может быть что-то после обеда.

Я полез на сайт училища, но расписания там не нашлось. Во всяком случае в открытом доступе. Ну так училище военное, все, что там происходит, — государственная тайна.

— Мой приятель там работает, — припомнил Олег. — Дай-ка ему звякну. Вроде еще не совсем поздно.

Оказалось, совсем не поздно, потому что Олег с другом как зацепились языками, так и начали вспоминать школьные годы в Горинске. Слушать было даже интересно, хотя я слышал только половину беседы, но тут опять зазвонил мой телефон.

— Добрый вечер, дядя Володя.

— Ага, скажешь тоже, добрый, — проворчал он. — Алла всех на уши поставила, когда ни ты, ни Олег ей не ответили.

— У Олега она в черном списке, — напомнил я.

— А я тоже у него в черном списке? Вы почему трубку не брали, балбесы? Мы же за вас реально переживали, понимаешь? Я вообще в Верейск выехал, уже подъезжал, когда Алла мне перезвонила и сообщила, что вы нашлись.

— Дядя Володя, ну реально, мы не старые и не больные, с чего вы так переполошились-то? — удивился я.

— С того, что вы живете одни, в непонятно каких условиях. Мало ли, вдруг плита свалилась и вас придавила? Вот что, сейчас поздно, завтра встречаемся и серьезно разговариваем.

— У меня с утра занятия, и у Олега что-то должно быть из лекций.

— В обед встречаемся. Я столик забронирую, — безапелляционно сказал дядя Володя и отключился.

— Вовка звонил? — спросил Олег, который как раз закончил разговор.

— Он самый. Тетя Алла поскандалила, и он едет в Верейск. Точнее, почти приехал. Предлагает завтра в обед встретиться.

Тут я немного смягчил, потому что это было не предложение, а требование.

— Где? — забеспокоился Олег.

— Сказал, столик закажет. Думаю, вы с ним с утра созвонитесь. А с расписанием что?

— Завтра мне сбросит. Придется ориентироваться на загруженность говнюка Владика, — вздохнул Олег. — А ведь так хорошо сегодня поездили.

— С Полигоном еще вопрос. Не будет ли он блокировать передачу энергии.

«Будет, — обрадовал меня Песец. — Там полное экранирование».

Я передал это Олегу, и мы оба загрустили, потому что на такие ограничения не рассчитывали. Это может замедлить как изучение Изнанки, так и прокачку выученных заклинаний.

— Завтра получим расписание и будем думать, — решил Олег. — Не занимается же он целыми днями? В конце концов, на Полигон можно и поздно вечером ходить, хотя в такое время там посещаемость повыше, но как-нибудь втиснемся.

Наскоро поужинав, мы еще часа два просматривали кристаллы: некоторые просто маркировали, а один просмотрели до конца, потому что он был посвящен переговорникам и раскрывал некоторые тонкости их использования.

— Теоретически мы их постоянно можем носить, — задумчиво сказал Олег. — В нашем положении постоянная мгновенная связь очень важна.

Подписанные кристаллы мы складывали в коробки, которые хранились в контейнере с ноутом. Этот кристалл отправился в емкость для военной базы.

— Было же, что не рекомендуется постоянно носить, — напомнил я. — Правда, не объясняли почему.

— Повышенный износ казенного имущества? — предположил Олег. — Точно помню, что больше всего военные бюрократы переживали о сохранности имущества.

— А если по мозгам бьет? Связь же по факту, ментальная. Давай так. На всякие важные встречи надеваем, а просто так не носим? Пока не поймем, почему нельзя носить постоянно. Потому что, если оборудование при постоянной носке быстро выходит из строя, заменить его, когда содержимое контейнера закончится, будет нечем. Короче, нужна более полная инструкция.

Олег вздохнул, поглядел на еще непросмотренные кристаллы и предложил:

— Пойдем спать, завтра будет еще один загруженный день.

И он даже не представлял насколько.

Нет, дело было не в том, что усвоил я не модуль ДРД, как собирался, а изменил выбор в пользу магии Пространства: уж очень меня заинтересовала возможность переместиться при необходимости пусть и на небольшое расстояние. В ДРД был Прыжок, конечно, но он не позволял проходить через стены. А еще в магии Пространства первого уровня внезапно оказался Вестник — заклинание, которым можно было направленно передать короткое сообщение определенному человеку. О существовании такой возможности Песец не помнил, и для него это тоже стало сюрпризом. А когда выяснилось, что это заклинание можно с легкостью передать Олегу, радости нас обоих не было предела. Из минусов: сообщение было именно голосовое, то есть его, скорее всего, будут слышать и те, кто рядом. Зато работал вариант с шепотом: даже самый слабый до абонента доходил. Оставалось проверить, на каком расстоянии все это действует, что я сделал сразу, как оказался в академии (для выхода из поселка опять пришлось уходить в невидимость, потому что Фурсова бдела за углом, рассчитывая упасть мне на хвост и прийти в академию вместе).

Как только обменялись сообщениями, выяснили, что на это расстояние проходит все без помех. Следующим этапом будет попытка связи с противоположной окраины Верейска, и вряд ли сегодня.

Перед началом занятий я побродил по сайтам с модулями, обращая внимания и на другие вещи Древних, но ничего интересного не нашлось. Возможно, среди кристаллов и было что-то ценное, но брать их вслепую — все равно что рассчитывать с первой попытки вытащить иголку из копны сена.

— Привет, — Фурсова села рядом и ослепительно улыбнулась. Улыбка была насквозь фальшивой — похоже, девушка разозлилась не на шутку. — Смотрю, ты ранняя пташка?

— Люблю побегать перед занятиями, — не стал я ее разочаровывать.

— Правда? Я тоже люблю, — пропела она. — Возьмешь меня на следующую пробежку, а то я боюсь в одиночку бегать в таком стремном месте?

— Училась бы не в стремном.

— Я не про академию, а про этот райончик. Он уж очень неказисто выглядит. Только алхимический поселок нормальный. А сама академия тут очень хорошая. Меня и направили сюда, потому что здесь уникальная система подготовки алхимиков.

Я чуть не засмеялся, очень уж глупыми были все фурсовские объяснения.

— Да? И чем она уникальна?

— Ты меня специально отвлекаешь? — увильнула она от ответа. — Я тебя спросила, возьмешь ли ты меня завтра на пробежку.

— Не возьму. Я не только бегаю, но и отрабатываю родовые техники, которые никто не должен видеть.

Фурсовой едва удалось удержаться, чтобы не закатить глаза и не бросить презрительно: «Да какие там техники у вашего Рода?». Но это ничуть не продвинуло бы ее к цели, потому что редко находится любитель унижений, на котором такой подход сработает. Поэтому она сдержалась и даже вымучила из себя очередную улыбку.

— Ты такой загадочный… Приходи сегодня к нам в гости. С подругой познакомишься.

— Зачем? — удивился я.

— Она целитель академии, — подрагивающим от сдерживаемой злости голосом сказала Фурсова. — Иметь рядом знакомого целителя очень полезно.

Судя по моему опыту, иметь рядом целителя не просто не полезно, а опасно и вредно для здоровья. Причем это может проявиться не сразу, а только со временем.

— Спасибо, у меня уже есть знакомый целитель, супруга дяди. Для консультаций мне хватает.

— Не бывает лишней консультации целителя, — убежденно сказала Фурсова. — Илья, девушка тебя приглашает в гости на ужин, а ты сомневаешься? Я такая страшная?

Она тряхнула копной распущенных волос и призывно улыбнулась. Все бы хорошо. Но взгляд… С таким взглядом я наверняка шел на пучеглаза, понимая, что могу не выжить, и зная, что должен стоять до конца, потому что за спиной близкие мне люди, которых никто не защитит. А что защищала она? Только себя или еще кого-то близкого?

— Мария, ты очень красивая, — проникновенно сказал я и улыбнулся, очень надеясь, что получается это естественно. — Но у меня сейчас не та ситуация, чтобы ходить по гостям даже к таким красивым девушкам и их не менее красивым подругам. Нам дом нужно довести до состояния относительно жилого, понимаешь? Все время на это уходит. Зима не заметишь, как придет. Зимой в палатке не поживешь.

Начало лекции откровенно задерживалось. Уже минут пять, как прозвенел звонок, а лектор так и не появился на пороге. Если не считать за такового Шмакова, который влетел, воровато огляделся, обнаружил, что преподавателя нет, успокоился и уже вальяжно пошел к свободному месту.

— К Мацийовской ты выбрался, — с обидой напомнила Фурсова.

— Там вся группа была, а мне требовалась передышка после раскопок. Мы там как проклятые вкалывали, чтобы за выходные закончить.

— Илья, ты алхимик, зачем тебе раскопки?

— Интересно же.

Тут наконец появился лектор, и наша содержательная беседа закончилась. Лекция была по минералогии. Вроде важная дисциплина для алхимиков, но читал ее этот тип из рук вон плохо и безо всякой связи с алхимией. И очень, очень поверхностно. Это было понятно: мало какие алхимики самостоятельно заготавливают даже растительные ингредиенты, что уж говорить об остальном. И все же хотелось более развернутых знаний по этой дисциплине, поэтому я для себя отметил поискать литературу.

Остаток занятий я успешно уходил от разговоров с Фурсовой, появляясь чуть раньше преподавателя, поэтому одногруппница к концу учебного дня если и не дымилась от злости, то была к этому близка. Не удалось ей поговорить со мной и после последней пары, потому что, как только та закончилась, за мной зашел Олег.

С дядей Володей он договорился, и у нас было ровно полчаса, чтобы до него добраться. Я сел в машину и расслабился. Надеюсь, Фурсова за нами не поедет, чтобы терроризировать меня дальше. Но одной надеждой я успокаиваться не стал, а проверил карту на метки. И вот тут меня ожидал неприятный сюрприз: в Верейске обнаружилась Живетьева. Я сразу на нее настроил заклинание прослушки. Расстояние было великовато, но разобрать разговор оказалось возможным. Попал я на середину беседы с многострадальным Огоньковым.

— Арина Ивановна, — ныл он, — да не был я в больнице. У меня даже алиби есть на это время.

— Да ты что? Настоящее алиби? — радостно уточнила она. — Скажи на милость, зачем тебе понадобилось алиби, если ты не собирался идти в ожоговое отделение?

Голос ее был участливый-преучастливый, но при этом обещающий неприятности и пробирающий до печенок. Пробрал он и Огонькова.

— Арина Ивановна, не устраивал я нарочно алиби, оно само получилось, — проблеял он, наверняка сейчас обливаясь потом от ужаса.

— Ты, Витюша, заигрался. Настолько заигрался, что мне пришлось сюда лично ехать, чтобы с тобой разбираться. Как думаешь, у главы клана так много свободного времени и так мало важных дел, что она может позволить себе в любой момент сорваться с места и приехать на тебя посмотреть?

— Арина Ивановна, да не я это, — плаксиво заныл он. — Я никогда не исцеляю бесплатно. Это мой жизненный принцип.

— Неужели? А кто требовал больше практики, а когда ему отказали, заявил, что об этом пожалеют?

Какой, оказывается, Огоньков временами смелый и недальновидный. Да ему сейчас все чужие косяки припишут.

— Арина Ивановна. Тот тип еще мазь приносил, — ухватился за соломинку Огоньков. — У нас мази такой нет.

— Это не он приносил. Врач утверждает, что принес алхимик рано утром, но он сомневался, применять ли, пока ты не появился и не одобрил.

— А медсестра говорит другое.

— Витюша, ты меня за дурочку-то не принимай, — ласково сказала Живетьева. — Медсестра — твоя поклонница. Она скажет все, что тебе нужно.

— Да я до того дня ее вообще не видел! И дальше бы с радостью не видел! — истерично выкрикнул Огоньков.

— Понимаю, неприятно, когда просишь держать язык за зубами, а дама метет им как помелом. В следующий раз выбирай сообщниц понадежней.

— Арина Ивановна, я правда не знаю ничего, — зарыдал он уже в голос. — Не было меня там, у меня свидетели есть.

— Которые путаются в показаниях, — отрезала она. — Что же мне с тобой делать, Витюша, а? Тебя уже предупреждали о последствиях бесплатной практики.

— Да я никогда…

— Заткнись! — рявкнула она с неожиданной злобой. — Ты не понял еще, что, отказываясь признавать вину, наказания не избежишь?

Огоньков промолчал, сообразив, что что бы он ни сказал, ему не поверят и используют все аргументы только как доказательство злонамеренности.

— Сказал бы честно: «Хочу усилить свои способности к исцелению», я, может, и поняла бы. Все мы, целители, стремимся к силе, знаниям и власти, пусть иногда приходится идти кривыми дорожками. Но ты начал врать. И кому? Мне, главе клана. Поэтому для начала я заблокирую тебе силу на месяц, а там посмотрим на твое поведение.

— Арина Ивановна! — взвыл он как раненый зверь. — Не надо блока. Все что угодно, только не блок. Я все осознал, я больше никогда, даже краем глаза не посмотрю в запрещенную сторону.

— Ничего, дружок, тебе полезно будет, — опять перешла на ласковый тон Живетьева. — Посидишь под блоком, подумаешь о смысле жизни и обязанностях перед родом.

Огоньков что-то умоляюще бубнил, но никакие аргументы были неспособны что-то для него изменить: выставили его уже с заблокированной магией. Легко, походя, безо всякого напряжения провернула Арина Ивановна это действо, а я задумался над тем, что этак она и мне может заблокировать все, и тогда я останусь полностью беззащитным перед всеми врагами.